Кислый виноград доминантного альфы. Глава 51
Искупав Джерома и надев на него пижаму, Хёну лег с ним в постель. Как обычно, Джером держал в руках книгу сказок.
В последнее время Джером был увлечен "Снежной королевой" Андерсена. Уже месяц Хёну, как попугай, перечитывал одну и ту же историю, но Джером, казалось, не уставал от нее, каждый раз слушая с блеском в глазах, будто впервые.
- Сегодня снова "Снежная королева"?
Хёну подложил руку под голову Джерома, который возился, устраиваясь поудобнее, и привычно открыл первую страницу сказки.
На иллюстрации были изображены мальчик и девочка, наслаждающиеся солнечным светом на фоне кустов с красными розами. Это была единственная страница в книге, запечатлевшая самый светлый и счастливый момент.
- Джерому нравится Снежная королева?
- Снежная королева плохая. Она забрала Кая. Она злая.
- Тогда почему Джерому нравится эта книга?
Услышав ответ Джерома, Хёну внутренне удивился. В этом возрасте, когда мальчики обычно сосредоточены на победах и достижениях, часто путая желание победить с храбростью, Джером показал недетскую проницательность, назвав Герду храброй.
Герда, которую Джером назвал храброй, была маленькой девочкой, давней подругой детства Кая. Она отправилась в путешествие, чтобы вернуть Кая от Снежной королевы, которая увезла его после того, как осколок дьявольского зеркала попал ему в глаз и сердце, из-за чего он перестал чувствовать эмоции и стал холодным.
Снежная королева своим поцелуем стерла все воспоминания о Герде из памяти Кая. Однако когда Герда нашла Кая, запертого в ледяном замке, и обняла его, его замёрзшее сердце растаяло, а осколок зеркала в его глазу вытек вместе со слезами.
Так Кай, восстановив утраченную память, смог выбраться из ледяного замка и благополучно вернуться домой вместе с Гердой - такова была суть этой сказки.
Хёну уменьшил яркость света, а затем начал снова читать книгу, которую он знал уже наизусть, прочитав её бесчисленное количество раз.
- Но вдруг Кай закричал: «Ой! Что-то попало мне в глаз! И в сердце тоже!» Это был осколок дьявольского зеркала, который заставлял всё видеть в ужасном свете. После этого Кай стал вредным и злым мальчиком.
Хотя он читал этот отрывок десятки раз, почему-то сегодня его смысл воспринимался иначе.
Мир Кая, в чьё сердце попал осколок дьявольского зеркала, больше не был прекрасным, и он не мог больше испытывать человеческие чувства. Хёну подумал, что в его собственном сердце тоже, похоже, застрял осколок дьявольского зеркала. Всякий раз, когда он вспоминал о Тэгоне, его настроение портилось, и в нём поднимались негативные эмоции.
«Зачем Тэгон-хён, который так презирал омег, день и ночь трудился над разработкой супрессантов?»
«Ты же сам знаешь, для кого это было».
Хёну не мог принять слова Чжуона, который говорил так, будто новое лекарство группы Тэрён, переписавшее историю человечества, было создано именно для него.
Он провёл дни, полные унижения и позора, в руках Тэгона. Как мог такой жестокий человек, как Тэгон, разрабатывать супрессанты для него?
Пока Хёну мысленно фыркал, до его ушей вдруг донеслось лёгкое сопение. Подложив подушку под голову быстро заснувшего Джерома, Хёну выключил настольную лампу. Комната мгновенно погрузилась в густую темноту. И тогда в такой же кромешной тьме перед его глазами медленно возник образ Тэгона, скованного по рукам и ногам, выкрикивающего его имя.
Хёну резко покачал головой, пытаясь стряхнуть голос, прилипший к его уху. Но звук, уже проникший в его барабанные перепонки, не хотел утихать.
Низкий голос снова и снова повторял его имя. Это было первобытное желание, исходящее из глубин, совершенно иного измерения, чем просто похоть.
Среди множества сомнений, где ничего не было ясно, словно в тумане, только это одно было очевидной истиной.
Хёну смиренно принял этот факт, который больше не мог отрицать. И тогда вопросы без формы, беспорядочно кружившиеся в его голове, начали приобретать чёткие очертания и всплывать на поверхность один за другим.
Когда именно произошло запечатление?
В чём причина его затворничества в особняке, где он сам переносит всё это?
Знал ли он, что так будет, когда решил расстаться со мной? И если да, то почему?
Хёну вспомнил их последние моменты с Тэгоном.
«Ты мне больше не интересен настолько, чтобы тратить силы на всякие ухищрения.»
«Какая ещё нужна причина, когда жвачка потеряла вкус и её нужно выплюнуть?»
Кинжал, прилетевший в сердце, всё ещё причинял боль. В воспоминаниях о том дне, которые, как заезженная пластинка, повторяли один и тот же отрезок, Хёну впервые отмотал плёнку немного назад.
Там он увидел себя, бросающего на пол флакон, протянутый Тэгоном.
«Я что, идиот? Думаешь, я просто так возьму то, что ты даёшь? Думаешь, я не понимаю, что ты снова что-то замышляешь?»
Эмоции, которые переполняли его в тот момент, когда Тэгон протянул ему антидот, называя его лекарством для устранения резистентности, снова ожили с пугающей ясностью, и даже просто вспоминать об этом было тяжело.
Как бы искренне Тэгон ни пытался показать свои чувства, он не смог бы их полностью принять. Он бы сомневался, не доверял и в конечном итоге оттолкнул его.
Тогда было именно так. Словно осколок дьявольского зеркала действительно застрял в его сердце, он ненавидел и презирал всё, что связано с Тэгоном. Он был сосредоточен только на том, чтобы причинить ему боль. Он был одержим идеей сполна отплатить за свои страдания, даже если бы для этого пришлось сжечь самого себя.
Внутри Хёну бушевали чувства, которые трудно было описать. Он изо всех сил пытался не утонуть в волнах, которые становились всё сильнее и выше. Было так запутанно и головокружительно, что трудно было сохранять равновесие. Но если оставить всё как есть, ничего не решится.
«Я же говорил. Это было похоже не на несчастный случай, а на преднамеренное действие».
Автомобильная авария с родителями, в которой было столько подозрительного.
Если, как говорил Чжуон, эта авария действительно имела отношение к Тэгону, то возможно, Тэгон держал ключ к разгадке этой аварии, которая отняла у него всех дорогих людей.
От этой мысли его сердце начало неудержимо колотиться.
Отец, мать и Джейми. Возможно, он сможет хоть немного облегчить несправедливость их бесславной смерти.
Твёрдо решив приблизиться к истине, Хёну решил начать с того, чтобы отделить правду от лжи среди всех подозрений, заполнявших его голову.
Он больше не хотел выяснять, кто принёс большую жертву, кто жертва, а кто преступник в этом давно прошедшем прошлом. Речь не шла о прощении Тэгона. Он просто был готов встретиться с правдой, которую держал Тэгон. Без искажений или недопонимания, такой, какая она есть.
Вот и всё. Он выбрал остаться рядом с Тэгоном только потому, что оставалась правда, которую нужно было раскрыть, и ни для чего другого. Вот и всё. Только это.
Приведя свои мысли в порядок, он почувствовал, что на душе стало легче.
Только тогда Хёну закрыл глаза и попытался заснуть.
- Иан. Подойди сюда, пожалуйста.
Менеджер махнул рукой Хёну, выходящему в униформе. Униформа была такой же, как та, что он носил в западном крыле.
- Странно снова видеть вас здесь. Я получил от управляющего информацию о причине вашего перевода в восточное крыло.
- Говорят, вы были там в тот день. Должно быть, сильно испугались.
Гуляя с менеджером по коридору, Хёну оглядывался вокруг. Хотя восточное крыло было идеальным зеркальным отражением западного, внутренняя атмосфера была совершенно иной. На каждом окне висели плотные светонепроницаемые шторы, полностью отделяющие помещение от внешнего мира, а следы разбитых и повреждённых предметов делали и без того мрачный особняк ещё более зловещим.
- Как вы, наверное, поняли по атмосфере, работа в восточном крыле сильно отличается от западного. Ваша обязанность здесь, Иан, - обеспечить комфорт маленького хозяина. Если у вас возникнут какие-либо трудности из-за изменившихся обязанностей, пожалуйста, сообщите мне в любое время.
Следуя за менеджером в цокольный этаж, они вышли к столовой. Служащие, одетые в такую же униформу, как у него, приветствовали Хёну, когда он вошёл. Хёну тоже слегка поклонился в ответ.
Число служащих было невелико. Один шеф-повар, три женщины средних лет и два крупных мужчины - вот и всё. Мужчины выглядели знакомо. Это были те же люди, которые прошлой ночью выходили из спальни Тэгона вслед за лечащим врачом. Вероятно, их наняли, чтобы усмирять Тэгона, когда у него раз в месяц случались приступы.
Закончив краткое представление Хёну, менеджер указал в направлении трёх женщин средних лет и сказал:
- Иан, вы будете учиться у этих сотрудниц. Эта неделя - период стажировки. Сначала привыкните к обстановке. Практическую работу начнёте со следующей недели. Это всё. Надеюсь на ваше сотрудничество сегодня.
С этими словами менеджер удалился. Хёну сел завтракать среди сотрудниц, которых менеджер назначил его наставницами.
Сотрудница с бейджем "Лили", видимо, заметив, что погруженный в свои мысли Хёну выглядит обеспокоенным, обратилась к нему дружелюбным голосом:
- Не беспокойтесь. Работа здесь будет гораздо проще, чем в западном крыле.
Хёну, орудуя палочками, поднял голову и посмотрел на Лили. Она, понизив голос, продолжила:
- Иан, вы будете выполнять мои обязанности. Я скоро ухожу в отставку по семейным обстоятельствам.
- В отличие от западного крыла, в восточном все неиспользуемые комнаты запираются, поэтому обслуживание не требуется. Поэтому здесь меньше персонала.
Хёну вспомнил комнату, в которую он впервые проник в восточном крыле. Тогда он считал, что ему повезло найти комнату, покрытую толстым слоем пыли из-за отсутствия людей, но, похоже, и другие комнаты находились в таком же состоянии.
- Того, кого менеджер назвал маленьким хозяином, мы между собой называем молодым господином. Он не любит много разговоров, так что просто находитесь рядом, незаметно и не доставляя неудобств, выполняйте свои обязанности, а когда придёт время, можете спокойно уходить.
- Вам здесь понравится гораздо больше, чем в западном крыле. Гарантирую, что будет очень удобно, как только вы привыкнете.
Хёну кивнул в ответ и снова начал есть. Пока сотрудники завтракали, на кухне полным ходом шла подготовка завтрака для молодого господина.
Завтрак Тэгона был полностью готов, и аккуратно накрыт серебряными куполообразными крышками. Хёну последовал за Лили, которая катила тяжёлую тележку в коридор, и вместе с шеф-поваром Скоттом они направились в комнату Тэгона.
Лили постучала в дверь комнаты Тэгона.
Услышав голос из-за двери, Хёну напрягся. Лили жестом попросила Хёну открыть дверь. Нехотя взявшись за золотую дверную ручку, он толкнул её, и двери распахнулись в обе стороны.
Вдали от кровати стоял длинный обеденный стол. Хёну помогал Лили усердно переносить еду с тележки на стол.
Взгляд Лили был острым, она проверяла и перепроверяла расположение тарелок и столовых приборов на столе, словно не допуская даже миллиметрового отклонения. Взгляд Скотта, проверяющего состояние блюд, был не менее внимательным. Наконец, все приготовления были завершены.
Однако вместо того, чтобы объявить об этом, Лили и Скотт просто молча отступили на шаг от стола и приняли почтительную позу. Сбитый с толку, Хёну поспешно отступил назад и последовал их примеру.
Когда в комнате стало тихо, Тэгон наконец встал с кровати. Его походка была настолько прямой и целеустремлённой, что трудно было поверить, что у него проблемы со зрением.
Хёну невольно отвёл взгляд, опасаясь встретиться глазами с приближающимся Тэгоном. По его спине пробежал холодный пот.
Он представлял, что Тэгон, узнав его, немедленно остановится и посмотрит на него испепеляющим взглядом.
Однако, вопреки его ожиданиям, шаги Тэгона не прекратились. Когда звук шагов приблизился, Хёну осторожно поднял голову, чтобы рассмотреть Тэгона.
В его чёрных зрачках не было того испепеляющего жара, который он себе воображал. Более того, там не было ни тепла, ни света, ни даже фокуса. На мгновение ему показалось, что взгляд был направлен на него, но вскоре он понял, что это была иллюзия.
Видя, что Тэгон не замечает его, хотя он стоит прямо перед ним, Хёну испытал странное и необычное чувство.
Несмотря на то, что они стояли лицом к лицу на расстоянии вытянутой руки, расстояние между ним и Тэгоном, который ни на мгновение не встретился с ним взглядом, казалось таким же огромным, как пустой вакуум космоса.
Напряжение мгновенно покинуло его тело. Неизвестная горечь осталась во рту Хёну.
Тэгон, привычным движением занявший своё место, сказал:
- Кажется, появился новый человек?
- Да, до конца этой недели у него стажировка и он будет работать вместе со мной.
Когда Тэгон поднял пустой стакан, Лили налила воду с лимоном. По этому сигналу шеф-повар Скотт начал подробно описывать блюда, расставленные на столе, начиная с закусок и заканчивая десертом.
- Желаю вам приятного аппетита.
После этого приветствия Скотт покинул комнату, и Тэгон начал трапезу.
Только когда Тэгон взял палочки, Хёну понял, почему Лили так тщательно следила за расположением и интервалами между тарелками.
Движения палочек Тэгона были точными, словно они следовали тщательно рассчитанной траектории. Теперь, когда Хёну присмотрелся, он заметил, что даже еда на тарелках была разложена в похожем порядке, образуя сложную систему.
На первый взгляд, его обращение с палочками было настолько изящным, что трудно было заметить его слепоту, хотя иногда он всё же допускал ошибки, промахиваясь мимо гарнира.
Когда тарелка почти опустела, Тэгон отложил палочки - сигнал того, что он закончил еду.
Хёну внимательно наблюдал за Лили и помогал ей переносить пустые тарелки обратно на тележку. После того как стол был освобождён, Лили поставила на него чизкейк и пустую кофейную чашку с нижней полки тележки, затем наклонила электрический чайник и налила горячий кофе.
Ароматный запах кофейных зёрен наполнил комнату. От этого знакомого и ностальгического аромата у Хёну почему-то защемило сердце.
Это был тот самый запах, который он вдыхал каждое субботнее утро в квартире, где они жили с Тэгоном.
Когда он спускался вниз, протирая сонные глаза, на столе его ждала яичница, а напротив сидел Тэгон с чашкой кофе, распространяющей точно такой же аромат.
Перед глазами промелькнули воспоминания о тех необычайно счастливых временах, когда они сидели друг напротив друга, спиной к яркому солнечному свету, льющемуся в гостиную, непринуждённо болтая и наслаждаясь поздним завтраком.
Застигнутый врасплох этим фрагментом прошлого, Хёну быстро заморгал, чувствуя неожиданный комок в горле. Он был ошеломлён.
Их отношения закончились так, словно они терзали и ранили друг друга, словно поставили точку, как будто никогда больше не увидятся. Он думал, что не осталось ничего, что стоило бы вспоминать, но сам факт, что один лишь знакомый аромат кофе вызвал такие яркие воспоминания, внутренне поразил его.
Было невероятно, что такие тёплые и приятные воспоминания до сих пор сохранились в его подсознании. Насколько глубоко они должны были укорениться, чтобы остаться настолько стойкими, без малейших следов угасания или притупления?
Говорят, что человек - существо забывчивое, но для него это, казалось, совсем не так. С горькой усмешкой на губах Хёну бросил взгляд на Тэгона, держащего кофейную чашку.
Из-под тёмного халата выступали шея, ключицы и запястья Тэгона, и его худые кости особенно бросались в глаза. К его и без того мрачной, чувствительной внешности добавились следы болезни, делая его ещё более высокомерным и декадентским. В его пустых глазах без всякого выражения читались лишь скука и вялость.
Поставив пустую чашку на стол, Тэгон встал и направился к кровати. Лили аккуратно убрала оставшуюся посуду на тележку.
Хёну, помогавший убирать со стола, вдруг повернул голову в сторону кровати. Он увидел Тэгона, безучастно смотрящего в сторону окна. Следуя за его взглядом, Хёну посмотрел на окно, но оно было полностью закрыто плотными светонепроницаемыми шторами, не пропускающими ни единого луча света, не говоря уже о пейзаже. В глазах Тэгона даже эти шторы, вероятно, были лишь абсолютной чернотой.
Глядя на Тэгона, пристально вглядывающегося во что-то за этой темнотой, Хёну испытал странное чувство волнения в груди. Он чувствовал тошноту и боль в сердце, словно стоял на качающейся палубе.
Закончив уборку, Лили слегка постучала по руке Хёну, сигнализируя, что пора уходить. Хёну, наконец очнувшись, последовал за Лили из комнаты Тэгона.
Лицо Лили, идущей к лифту, приобрело шаловливое, детское выражение.
- Вы так пристально смотрели на молодого господина.
Не найдя что ответить, Хёну замялся, а она, кивнув, усмехнулась.
- Это понятно. Я сама каждый день восхищаюсь им.
- Небеса такие безжалостные. Такой человек заперт здесь, просто тратя своё время впустую.
- Как давно молодой господин здесь?
На вопрос Хёну Лили задумалась на мгновение, а затем ответила:
- Хм, точно не знаю. Я работаю здесь всего два года, а он был здесь ещё до этого.
Более двух лет один в этом особняке...
Образ Тэгона, безучастно сидящего на кровати с пустым взглядом, продолжал мелькать в сознании Хёну, смущая его мысли. Казалось, будто что-то давит на солнечное сплетение.
Первый день в восточном крыле благополучно завершился. Вся работа заключалась лишь в ожидании на определённом месте и убивании времени, за исключением подготовки еды.
- Ну как? Я же говорила? Ничего сложного!
Лили и Хёну сидели за столом в столовой после позднего ужина.
- Как вы, наверное, заметили сегодня, комната молодого господина - это очень аккуратное и утончённое пространство, где каждый предмет имеет своё определённое место. Даже положение людей и их перемещения тщательно рассчитаны. Никакие отклонения не допускаются. Если вы не хотите разрушить мир молодого господина, вы должны строго следовать этим правилам.
Хёну внимательно слушал её слова.
- То же самое касается тарелок на столе молодого господина. Для каждой тарелки определён свой тип еды. Обратите особое внимание на расположение и расстояние между тарелками.
- Кроме обслуживания во время еды, особых сложностей нет. В остальное время он в основном лежит на кровати. Как я сказала утром, он не очень любит разговоры, так что просто помните об этом. Он не слишком требовательный, так что проблем быть не должно.
Если бы не вопрос Тэгона о новом человеке, Лили ни разу не произнесла бы ни слова в его присутствии за весь день. Даже обычных приветствий не было.
Записывая в блокноте "разговоры X", Хёну внутренне почувствовал облегчение. Он пока не хотел раскрывать своё присутствие Тэгону. Ему хотелось осторожно приблизиться к истине, не поддаваясь эмоциям или настроению.
- Молодой господин всегда находится в своей комнате?
- ...И всегда с закрытыми шторами и окнами?
Выражение лица молчащего Хёну помрачнело.
На следующий день, и день после этого, Хёну продолжал помогать Лили обслуживать Тэгона. Как и говорила Лили, кроме подачи еды, ничего сложного не было. Иногда приходилось заменять пустой графин с водой у кровати, но в основном рабочий день сводился к тому, чтобы просто стоять в углу и ждать окончания рабочего дня.
В комнате, полностью отрезанной от внешнего мира плотными светонепроницаемыми шторами даже в разгар дня, не ощущалось никаких признаков смены сезонов. Каждый раз, когда Хёну сталкивался с Тэгоном, безучастно смотрящим в пустоту, он испытывал необъяснимое беспокойство. После более чем пяти дней наблюдения за Тэгоном в одном и том же состоянии, Хёну чувствовал, что его голова вот-вот взорвётся.
Почему он живёт затворником в этом особняке? Одна лишь слепота казалась недостаточной причиной.
"Кто-то угрожает хёну Тэгону, используя тебя."
Оборванные слова Чжуона продолжали беспокоить Хёну. Он считал это абсурдом, но с каждым днём, проведённым с Тэгоном, Хёну начинал понимать, почему у Чжуона возникли такие подозрения.
Он тоже не мог избавиться от ощущения, что Тэгон связан по рукам и ногам чем-то невидимым, что не даёт ему двигаться. Словно кто-то обнаружил его смертельную слабость. Хотя Хёну по-прежнему не мог согласиться с глупой идеей Чжуона, что эта угроза как-то связана с ним.
Угроза. Что-то угрожает Чхве Тэгону. Что же это могло быть?
Как ни старался представить, он не мог этого понять. Как сказал Чжуон, даже в ситуации, угрожающей жизни, Тэгон не моргнул бы глазом. Что могло угрожать Чхве Тэгону? По крайней мере, цель его затворничества вряд ли была связана с его собственной безопасностью.
В таком случае, что-то, что Чхве Тэгон может воспринимать как угрозу...
Чем глубже он погружался в размышления, тем больше ему казалось, что он зацикливается на том, как Чжуон мог выдвинуть такую нелепую гипотезу о нём. Хёну прекратил думать. Он чувствовал, что сам становится глупцом.
Настроение испортилось без причины.
Хотелось, чтобы выходные наступили поскорее. Хёну отогнал ненужные мысли, представляя Джерома, который с нетерпением его ждёт.
Утром снова пошёл проливной дождь. Всю прошлую неделю лил дождь, и с каждым днём температура падала, незаметно перейдя в настоящую осень. Начиная с вершины горы Нынра, клёны уже окрасились в яркие красные цвета.
Хёну с Джеромом смотрели через открытое окно на моросящий дождь и за ним на расплывчатые очертания горы Нынра. Возможно, из-за тумана пейзаж казался размытым, и места, где листья уже сменили цвет, горели ярче обычного.
- Это осенняя листва. Помнишь, мы видели такую в горах?
- Ага, деревья, на которых висит много красных звёздочек!
- Правильно, там много таких деревьев собралось вместе, поэтому всё выглядит таким красным.
- Ваау. Как огонь, который не гаснет даже под дождём!
Название горы «Нынра» означало «шёлк». Осенью вся гора становилась красной - зрелище настолько великолепное, что ей дали такое имя. Места, где рано появилась осенняя листва, действительно выглядели мистически, как сказал Джером - словно негаснущий огонь.
Слушая звук дождя за окном, Хёну провёл весь день дома с Джеромом. Они разогрели замороженные блинчики и украсили их шоколадом, взбитыми сливками и фруктами. Наконец им удалось собрать большой космический корабль из блоков, который они недавно купили, и гордо выставили его в углу комнаты Джерома.
Лёжа с Джеромом в постели в последнюю ночь выходных, Хёну думал о Тэгоне, находящемся в особняке. Образ Тэгона, сидящего в оцепенении - ни живого, ни мёртвого - преследовал его все выходные, причиняя дискомфорт.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty