Seayard. Глава 51-54. БЕЗ РЕДАКТИРОВАНИЯ!!!
Почему этот мужчина так себя ведёт? Его большие зрачки были расширены до предела, как при возбуждении. Казалось, они вот-вот взорвутся.
У него не было сил противостоять бушующим эмоциям мужчины. Унхи хотел сбежать. Хотел поспешно убежать куда угодно.
Слишком огромное присутствие, которое он не мог вынести. Унхи отвёл взгляд от этих бескрайних глаз. Поджав хвост, торопливо склонив голову, он направился обратно в бунгало.
- Зачем, зачем вы идёте за... мной?
Мужчина никогда не преследовал Унхи, когда тот поворачивался спиной, он просто оставлял его. Разве он не всегда покидал бунгало? Он всегда оставлял Унхи одного и внезапно исчезал.
Это было из-за его врождённой чистоплотности. Казалось, он смотрел на других людей как на тараканов... Действительно, словно боялся, что если будет дышать с ними одним воздухом, его нос сгниёт, если прикоснётся к ним, его кожа растворится, избегал их, словно они грязные. Так почему сейчас он последовал за ним в бунгало?
Он спокойно спрашивает. На его губах привычная развязная улыбка, но вот взгляд, взгляд - вот проблема. Разве он не мутный, будто ему затолкали ядовитый гриб в горло?
Взгляд пьяного, словно он всосал яд широким толстым языком.
- Разве это проблема, что я возвращаюсь в свой дом?
Он, конечно, думал, что и сегодня будет спать один. Унхи отступил назад при виде толстой руки, протиснувшейся через щель в двери. Медленно отходя, шаг за шагом, чтобы избежать мужчины, который постепенно сокращал расстояние...
Унхи, бах, упал на ягодицы. Острая боль пронзила ступню. Ох, мужчина вздохнул. Унхи поспешно сел. Он уставился на свою ступню. В неё вонзилась довольно толстая деревянная заноза. Дрожь, мягкая ступня покраснела и дрожала.
Тук, рука мужчины двинулась к макушке Унхи. Пока он застыл, как кролик, схваченный за уши, волосы болезненно выдернулись.
Это был зажим для галстука в волосах Унхи. Вытащив его, мужчина потянул лодыжку Унхи и осмотрел рану. Он уставился на неё, словно пронзая взглядом, наполовину окрашенную красным.
Почему этот человек так себя ведёт? Почему он так пристально смотрит на него, словно собирается анатомировать? Как будто собирается вскрыть кожу и заглянуть в белые кости внутри. Словно собирается разделать его, как дикого кабана.
Что-то исказилось. Он был человеком, который болезненно не показывал эмоций, скрывая их мрачно в своей груди. Сейчас он другой. Чувствуется, как его эмоции яростно бушуют. Он с трудом скрывает это на своём лице. Оно просачивается сквозь щели, как пар.
Тонкая лодыжка Унхи была зажата в большой руке мужчины.
Почему этот момент кажется таким долгим...
Он знал, что что-то не так, потому что вокруг было слишком тихо. Словно в этом мире есть только мужчина и он. Кажется, не слышно ни человеческих шагов, ни дыхания зверей.
Кстати, этот мужчина сказал, что глядя на мою лодыжку, он вспоминает лебедя, которого растил в детстве. Возможно, это странное поведение связано с этим? В любом случае, как в триллере, чем больше узнаёшь, тем более странным и необычным становится этот мужчина. Трудно даже представить, что будет в конце.
Слышно? Мой голос, ты слышишь меня?
Несмотря на эту мёртвую тишину, мужчина вёл себя как сумасшедший, словно ничего не слышал.
Лодыжка тонкая, как шея, кожа Унхи действительно белая и мягкая, она когда-нибудь ломалась?
Только его безумное бормотание заполняло эту пустоту.
Он провёл ночь без сна. Вокруг всё ещё преобладал белёсый свет раннего утра. Мужчина поднялся рядом с ним. Сквозь туманное зрение он видел колышущиеся мышцы его спины.
Спина была похожа на кожу животного, натянутую на мышцы. На загорелой коричневатой коже был шелковистый блеск.
Он снял рубашку, висевшую сбоку. Унхи думал, что тот, возможно, нашёл вешалку, но, присмотревшись, понял, что она была сделана из ветки. Глядя на этого человека, он остро ощущал, что развитие человечества шло рука об руку с развитием инструментов.
Он накинул на спину гладкую чёрную рубашку без единой складки. Застёгивал пуговицы одну за другой.
Всё же подозрительно. Унхи молча наблюдал за ним.
Скрип, мужчина открыл дверь и вышел в липкий утренний ветер. Унхи досчитал до десяти. Только тогда он поднял верхнюю часть тела. Что делать? Он уже потерял два целых дня. Он беспокоился о соке, спрятанном в лесу. Хотел покинуть бунгало прямо сейчас, но ещё рано.
Он всё ещё не знал распорядка дня мужчины. Поэтому нужно было наблюдать за его движениями. Унхи попытался подвигать бёдрами. Кожа была твёрдой, как застывшее мясо. Опухшая, как ноги слона. Унхи нажал на кожу зажимом для галстука. Он почти не входил глубоко.
Бум, бум, сердце тревожно колотилось. Казалось, будто толстая нога слона растаптывает всё его тело. Казалось, его сердце растает и смешается с костями.
Осторожно открыл дверь бунгало. Наверное, из-за раннего утра пляж был совершенно пуст. Хвааанг, подул ветер, и снова со всех сторон набросилась свирепая тишина.
Было тихо, как будто суматоха двухдневной давности была ложью. К тому же, на песке не было ни одного следа. Хотя здесь проходило не менее восьми человек, и следы были так плотно отпечатаны, что почти не оставалось свободного места, почему сегодня отпечатано только несколько?
Не было никаких признаков людей. Разве это не похоже на заброшенный дом? Словно действительно необитаемый остров, где никто не живёт...
Шууу, подул жуткий морской ветер.
Мужчина сказал, что все благополучно вернулись на остров. Но он хотел убедиться в этом своими глазами...
Не уходя с места, Унхи кружил на месте. Затем, волоча задние ноги, вернулся в бунгало. Вернувшись в своё убежище, он почувствовал облегчение, прилипшее к коже.
Мужчина вернулся, когда солнце было высоко в зените.
Унхи пошевелил ягодицами. Он никогда не умел просто сидеть спокойно. Сидя на полу, раскалывая кокос, он увидел вдалеке что-то размером с дом, приближающееся к нему.
Хотя крупный директор Ки обычно двигался проворнее, чем можно было ожидать от его силуэта, сегодня ощущалась его тяжёлая масса. Его форма казалась даже больше, чем обычно.
На это была причина. Унхи задавался вопросом, где он был. Похоже, он охотился на новую добычу. Хотя мяса, которое они ели вчера, казалось, оставалось ещё много. Может, он отдал его другим людям?
Бум. Директор Ки бросил дикого кабана на песок. Хотя говорят, что с крепкими зубами дикий кабан мог раздробить человеческие кости своими огромными клыками, теперь перед человеком он был просто едой.
Ловить рыбу относительно легко, но поймать наземное мясо значительно сложнее.
К тому же, поймать кабана размером с дом - задача не из лёгких.
Сама поимка - проблема, а разделать его ножом - ещё большая проблема. Нужно было удержать существо, в три раза больше человека, и отделить кости от плоти.
Это была необычная задача как физически, так и по умению. Но мужчина поскрёб два длинных ножа. Заточив лезвия, он начал разделывать кабана. Он умело отделял мясо.
Унхи медленно повернул голову. Вращал глазами. Несмотря на такое впечатляющее шоу разделки, двери бунгало всё ещё были плотно закрыты.
К этому моменту должны были бы собраться люди. Все должны были бы высунуть головы и льстить, чтобы получить хоть кусочек мяса.
Почему все такие тихие? Даже муравья не видно.
Как будто все переправились на тот остров на том плоту...
Постучать в дверь Пэн Ханы, или, может, незаметно поговорить с ассистентом режиссёра? Украдкой глядя на спину директора Ки, Унхи осторожно сжал кулак и постучал в дверь бунгало ассистента режиссёра.
Но изнутри не было ответа. Что такое? Может, он пошёл в туалет? Или всё ещё спит? Он решил позвать его ещё раз.
И тогда изнутри послышался звук.
Тогда сквозь щель в дереве показались глаза ассистента режиссёра. Выглянули испуганные глаза. От этой жуткости Унхи вздрогнул и отступил. Быстро-быстро, ассистент режиссёра вращал глазами, словно что-то высматривая. Глаза были красными. Может, он не спал как следует?
Взгляд казался то жаждущим чего-то, то тревожно преследуемым.
Он едва выдавил эти слова дрожащим голосом.
Это был вопрос, почему Унхи стоит перед его бунгало. Стоит ли так настороженно относиться? Озадаченный, Унхи не смог сразу ответить.
Он хотел утверждать свою невиновность, раскрыв ладонь, но ассистент режиссёра не стал ждать его ответа.
- Почему ты вдруг заговорил со мной?
- Нет, просто директор Ки поймал дикого кабана...
Глаза ассистента, направленные на него, вдруг резко повернулись в сторону. Вернее, они впились за плечо Унхи. Сзади, сзади кто-то пришёл!
Ужас, как лезвие, вонзился в его сердце.
Резко обернувшись, он увидел директора Ки, стоящего там.
- Идите сюда. С больной ногой.
Мужчина схватил Унхи за запястье. Сила была мягкой и деликатной. Хотя он обладал грубой силой, он намеренно контролировал её интенсивность.
Похоже на то, как защищают бабочку в ладони, и в то же время держат её в заточении.
Его тон был утвердительным. Унхи был оттащен обратно на их место. Тем временем ассистент режиссёра снова скрылся за дверью. Плотно закрытая дверь выглядела так, будто была отрезана от этого пространства.
Он передал Унхи мясо, поджаренное до коричневого цвета на костре, разведённом в стороне. Унхи взял его и осмотрелся.
- Остальные действительно в порядке? О, я никого не вижу.
Что произошло, пока он был без сознания? Унхи положил мясо в рот. Жуя, он внезапно почувствовал дикий взгляд. Унхи посмотрел на тень. Это был угол, откуда смотрел директор Ки. Он снова наблюдал, ест Унхи или нет.
Он медленно берёт руку Унхи. Тук, тело Унхи подпрыгнуло от возросшего напряжения. Он был так удивлён, что уронил мясо, которое держал в руке. Шлёп, мясо упало на землю. Жирное мясо соскользнуло, издав неприятный звук.
Он вытащил складной нож из кармана и, чанг, поднял лезвие. Унхи подумал, что же он собирается делать с ним, но мужчина срезал заусенец, как будто нарезая сашими. Обнажилась красноватая кожа, как будто её срезали.
Унхи смотрел на обнажённую красную плоть, похожую на мякоть фрукта.
Свик, свик. Привычными движениями он изящно подстригал ногти. На пальцах, тонких, но с выступающими костяшками, напоминающих хорошо обработанные палочки для еды, формировались продолговатые ногти.
Директор Ки весь день наблюдал за ним и заботился о нём, словно ухаживая за домашним котом.
- Может, директор Ки, я что-то сделал не так?
В момент, когда он произнёс эти слова, Унхи почувствовал, будто перед ним всё темнеет. Словно он бесконечно падал в тёмную яму. Унхи не знал, где конец этой ямы и что на дне, в конце концов.
Мужчина издал звук горлом. Он поднял густые брови и лениво улыбнулся.
Почему вы так тщательно всматриваетесь в меня? Он словно пересчитывает поры на моей коже.
Мужчина, как обычно, носил улыбку как шедевр на своих губах. Но эта улыбка, хотя и казалась блестящей снаружи, была не чем иным, как ядовитым грибом с афродизиаком, внедрённым в его корень.
Сегодня тоже не спал. Глаза ужасно болели. Как будто их тонко нарезали ножом.
Всё дело в том, что продолжалось это грёбаное сожительство с мужчиной.
Его дыхание было грубым всё утро. Исходящие феромоны были тяжёлыми и давили на лёгкие, словно пронзая нос.
Может, директор Ки тоже не мог спать? Если так, то почему он настаивает на том, чтобы впихивать своё огромное тело в это тесное бунгало?
Время, когда одна забота накладывается на другую.
Скрип, деревянные волокна стонут. Мужчина поднимается рядом. Унхи рефлекторно закрыл веки, которые пытались открыться. Дрожь, тонкая кожа трепетала.
Деревянные волокна вокруг лица опускаются, как будто рушатся. Горячее дыхание скользнуло по лбу. Приблизился? Может, проверяет, спит ли он? Унхи невольно задержал дыхание.
Но вскоре послышался звук трескающихся губ, хруп, и слова мужчины:
Пик, звук ветра, вырывающегося из лёгких.
- Сегодня не покидай это место, пока я не вернусь.
Но даже сейчас он не мог открыть глаза. Разве он не встретится глазами с этим мужчиной? Он должен был держать глаза закрытыми, стиснув зубы.
Нужно было дождаться, пока мужчина уйдёт.
Сегодня я должен пойти собирать сок, что бы ни случилось. Уже слишком много времени упущено. К тому же, деревянные волокна, которые он чувствовал пальцами, были мягкими, что заставляло думать, что может пойти дождь.
Поэтому нужно было собрать сок до этого.
Унхи затаил дыхание и ждал. Тем временем дыхание, льющееся на его кожу, стало лёгким, и феромоны постепенно опустили голову.
Интересно, где сейчас мужчина? Открыл ли он уже дверь? Или он уже открыл дверь и вышел? Его голова была полна директором Ки, как дымом.
...Наверное, он уже ушёл? Когда он слегка приоткрыл веки, бум, его сердце упало. В его поле зрения были сверкающие белые глаза. Его лицо отражалось в центре чёрных зрачков мужчины. Лицо, лишённое эмоций до мурашек.
- Ты должен ответить, что понял. Тогда ты хороший мальчик.
Тук, тук, тук, он издал звук внутри горла. Этот сумасшедший мужчина пытался успокоить его, подавляя своё дыхание и феромоны. Унхи внезапно почувствовал сильное раздражение, будто загорелся.
Унхи с силой оттолкнул его напряжённое плечо и встал. Вчерашний мир казался сном. Теперь превратившимся в крылья и улетевшим прочь.
- Разве я не свободен идти, куда хочу?
Пик, мужчина издал насмешливый звук. Его большая рука двигается. Направление пугающе вниз.
Хотя предупреждающий сигнал издавал громкий шум в его мозгу, стреляя красным лазером, было уже слишком поздно.
Рука мужчины тут же схватила его лодыжку. Вчера он говорил, что это напоминает ему лебедя, которого он выращивал, и относился к нему как к драгоценному произведению искусства.
Теперь он безжалостно сжимал опухшую, как нога слона, лодыжку. Ук, Унхи стиснул зубы, терпя боль.
Как будто требуя ответа, мужчина грубо применил силу. Давление стало сильнее. Унхи дрожал, как стрекоза с разорванными крыльями. Он был как строгий контролёр. Казалось, он хотел, чтобы Унхи проглотил всю боль до конца под его рукой.
Толстый палец мужчины грубо царапал деревянные волокна по прямой линии. Из-под кончика ногтя раздаётся скрежет.
- Я сказал не покидать это место.
Унхи барахтался, как лягушка со сломанными задними ногами. Кости болели так сильно, что казалось, они вот-вот сломаются. Не было бы странно, если бы его лодыжка вывернулась...
От боли он царапал пол. Он пытался схватить голень мужчины, но не смог. Его ногти лишь слегка царапали гладкие брюки костюма. Наоборот, преимущество захватил директор Ки. Его грубая сила схватила шею Унхи.
Толстый большой палец, невероятно грубая кожа, тёрли шею Унхи. Его невысокая кожа дрожала. Это было невыносимо. Тот факт, что даже в такой ситуации возникало щекотливое ощущение...
- Почему вы так себя ведёте? Почему вы сегодня такой чувствительный...!
Слова "как член" он с трудом проглотил.
- Я вполне понимаю, что тебе больно. Но Унхи, ты очень груб.
Хочешь тоже пройти арт-терапию?
Может, он хотел наказать его? Внезапно директор Ки широко раскрыл челюсть. Он грубо вонзил зубы в шею Унхи. Ощущение, будто прокусили артерию.
Сердце сильно дёрнулось. Каждый раз, когда он открывал рот, выплёскивался страх. Уууук, конечности Унхи извивались, как при судорогах. Мужчина, тьфу, выпустил изо рта шею, которую он сильно прикусил.
Затем он зарылся носом в след от укуса и глубоко вдохнул.
- Вот почему ты должен был слушаться меня, Унхи.
Горячее ощущение хлынуло к шее. Наверняка остался красный след, как будто его укусило насекомое.
Сукин сын, теперь он не мог не застегнуть пуговицы рубашки. Унхи схватил себя за воротник.
- Не слушаешься, головная боль.
Наконец удовлетворённый мужчина отправился на охоту, как хищник. Наконец он остался один. Унхи, запертый в бунгало, тёр шею, на которой остался след от мужчины, тяжело дыша.
От этого мужчины. Нужно было бежать от феромонов мужчины, прилипших к его телу, к мочкам ушей, к подколенным ямкам.
Вскоре, скрип, дверь бунгало открылась. Яркий солнечный свет залил всё его лицо.
Время, когда даже лесные птицы затаили дыхание. В тёмном лесу никто не поёт. Пасс, только кусочки травы издают ужасные стоны, умирая.
Мрачные шаги проникают в тихий лес. Вскоре ноги Унхи резко остановились. Перед гниющим деревом. Осматриваясь вокруг, Унхи глубоко засунул руку внутрь. Вытащил пухлый кокосовый орех.
Тук-тук, сердце стучало. Будут ли соки в порядке? С тревожным сердцем он открыл крышку.
Унхи наконец вздохнул с облегчением. Его узкая грудь трепетала от радости. Сок, заполняющий кокос наполовину, всё ещё был влажным. Достаточно свежий, чтобы пить прямо сейчас. Он обнял эту мякоть, как ребёнка. Затем усердно продолжил работу. Двигаясь от дерева к дереву, собирая по капле, по две.
Даже если он слегка неправильно ставил ногу, его лодыжка резко выворачивалась. Казалось, конечности вот-вот разорвутся. Было удивительно, что он всё ещё держится в таком ужасном состоянии.
И вдруг это случилось мгновенно. Странное беспокойство резко натянуло его нервы. Словно подкрадывалось, предупреждая. Казалось, что-то тыкает, тыкает в его голову. Будто бесчисленные деревянные колючки вонзились в его голову.
Что это? Откуда возникает это неприятное чувство дискомфорта?
Вскоре разрозненные кусочки мозга медленно слились воедино. Он понял источник этого дискомфорта.
Разве не режиссёр Хван так отчаянно хотел починить эту шлюпку и покинуть остров любой ценой? Почему он совсем не приложил к этому руку?
Глаза Унхи опустились. Кар, кар. Откуда-то раздался мрачный крик ворона. Зловещий плач эхом отразился, проникая в заросли.
«Чем дороже бокал для вина, тем легче он ломается, если крепко сжать».
Следом мрачный голос мужчины щекочет кожу. Как ядовитый сумах, как перо ворона, он щекотал его тело.
«Стекло тонко разрывается... Как будто кричит».
Так он говорил, словно вот-вот раздавит его лодыжку, надавливая на косточку. Эта острая, пульсирующая боль всё ещё сотрясала его, словно собираясь разрушить.
- Не смеши меня. Я, я выберусь отсюда.
И тогда. Откуда-то прилетел мрачный взгляд, словно пронзая его. Унхи вздрогнул. Кокос, который он держал в объятиях, покатился по земле. То, что он так дорожил и ценил как жизнь, он даже не подумал подобрать, застыв, как лёд.
Директор Ки, это ты? Ты следовал за мной, даже притворяясь, что исчез? Неужели он узнал о спасательной шлюпке...!
Разве не он угрожал мне оставаться в бунгало? Он говорил так, будто отнимет мою лодыжку, если я покину клетку, которую он создал. Неужели он поймал меня?
Я так и знал...! Разве он не вёл себя так, будто хотел разрезать мою кожу и заглянуть под неё? Разве не он вникал во всё: где я нахожусь, каким дыханием дышу?
Было проще, когда мы были связаны только сексуально, но теперь в него проникло что-то непонятно тревожное. Унхи это сильно раздражало. Это было неприятно, как деревянная заноза в ступне, как ресница в глазу.
Но перед этим чувством Унхи был беспомощен. Директор Ки был как стихийное бедствие. Он словно крепко сжимал складки сердца Унхи и насильно расширял щели, пропуская через них что-то.
Унхи яростно шевелил носом. Пытаясь хоть как-то уловить его феромоны. Единственный способ унять это безумное беспокойство был в этом направлении.
Но всё, что проникало в его нос, это была лишь сырость во тьме.
Нигде не было и следа разрушительных феромонов, характерных для директора Ки.
...Может, он полностью подавил свои феромоны?
И в следующий момент его обострённый слух уловил шуршащий звук. Это были шаги...!
Звук размазываемой под ногами грязи был явным.
Он, хромая, пошёл в направлении звука. Наконец, он добрался до места, где в чёрной грязи были отпечатки ног. Следы были очень глубокими и чёткими.
Они определённо были сделаны только что.
Значит, это не было моим воображением. Кто-то стоял здесь до этого и наблюдал за мной. Возможно, это происходило не только сегодня. Да, он всегда следил за мной. Мрачный ублюдок. Когда я чувствовал эту острую странность, он, должно быть, был где-то рядом.
Альфы и омеги - виды, менее эволюционировавшие от животных. Иначе как объяснить развитие этого шестого чувства в дополнение к пяти основным?
И сейчас шестое чувство говорит...
Что этот крысоподобный ублюдок всё ещё наблюдает за мной. Вжик-вжик, Унхи вращал большими глазами. Его расширенные зрачки метались в поисках следов преступника.
- Я знаю, что ты всё ещё там, если я тебя поймаю, я точно...!
И тогда что-то привлекло взгляд Унхи. Среди волнистой зелени травы мелькнул яркий розовый цвет. Неоновый. Искусственный цвет, который никогда не увидишь в природе.
...Это он, это он! Нужно было догнать его.
- Стой там! Ты, блять, кто ты, ублюдок.
Он даже скинул ботинки и помчался со всех ног. Хак, хуок, задыхаясь, он бежал как собака. Он ничего не видел, ничего не мог схватить руками.
Казалось, что он сходит с ума. Чувствовал себя одураченным. Все шесть чувств говорили ему. Кто-то определённо был прямо перед ним. На расстоянии вытянутой руки, прямо там.
В тёмной тени, создаваемой мрачными зарослями, затаив дыхание, не приближаясь и не удаляясь, он, несомненно, просто наблюдал за ним.
Этими мрачными, липкими, влажными глазами.
Его дурачили. Каким-то образом. Кем он был для этого человека: добычей, игрушкой на одну ночь? Или, может, экспериментальным объектом?
У Унхи возникло бесчисленное множество вопросов. Первым был "почему?"
Он хотел спросить, почему тот так мрачно наблюдает за ним.
Ты, жуткий ублюдок. Ты убил капитана?
Ты украл еду, выдавая себя за меня, чтобы изолировать меня?
- Блять, выходи сейчас же. Не прячься!
Унхи, ворвавшись в тёмные заросли, взволнованно срубил мачете ветки, росшие как огромная стена. Он сильно задыхался. От возбуждения его сердцебиение стучало в ушах, готовое взорваться. Казалось, по всему телу вместо крови течёт кипящее масло.
Наконец он ворвался в прорезанные заросли, но никого не было.
Заросли, похожие на стену, раздвинулись, и резкий горный воздух ударил в лицо. Унхи бросился вперёд на полной скорости. В итоге Унхи столкнулся не с директором Ки и не с подозрительным человеком.
Под его ногами был обрыв. И ноги Унхи висели в воздухе.
Падение было мгновенным. Унхи катился по склону, как каменная глыба. Будто кто-то засунул его в жёсткий ящик и беспорядочно тряс. Падение, которое казалось и коротким, и долгим, закончилось, когда что-то резко вонзилось в спину.
Он крепко стиснул зубы от шока и боли, пронзивших всё тело. Маленькая челюсть Унхи крепко сжалась. Едва открыв глаза, он увидел высокий обрыв над собой.
Он тяжело дышал. Казалось, где-то в теле образовалась дыра, и дыхание утекало. С трудом сдерживая прерывистое дыхание, он беспомощно смотрел на возвышающийся, как гора, обрыв.
Это была каменная гора. Гора с отвесными склонами, в которую нельзя было даже вонзить пальцы ног, по которой, казалось, невозможно подняться.
Там есть кто-нибудь, есть, есть... Дрожащий от тревоги голос эхом разносился вокруг.
Куда бы он ни смотрел, нигде не было знакомого пейзажа. Он даже не мог представить, куда забежал. Поскольку он ускользнул тайком, никто не узнает, и, вероятно, никто не будет его искать...
Наверное, нет. Ведь все эти люди были бы рады избавиться от лишнего рта.
Блять, значит, я умру здесь так, что никто не узнает? Я навсегда исчезну, и никто не узнает о моей смерти?
Так для этого я до сих пор боролся? Сожаление нахлынуло на него, как высокая волна, захлестнув его тело.
Мой труп, наверное, будет съеден воронами, как та мёртвая акула, и исчезнет с лица земли.
Это действительно ужасно... Он прикусил язык, когда почувствовал чей-то взгляд сверху. Унхи стоял на коленях, словно покоряясь небу. В таком положении, дрожа, он поднял голову.
Ах, блять. Невольно вырвался глубокий вздох.
С вершины обрыва на него смотрел розовый плащ.
Застряв здесь, он не мог видеть лицо этого проклятого человека. Розовый плащ, покрывающий всё его тело, скрывал и лицо. В чёрной тени, отбрасываемой плащом. Уголки губ, казалось, ухмылялись.
- Блять, что тебе нужно! Чего ты вообще от меня хочешь!
Зачем ты так жестоко обманул меня! Ты убил капитана и заставил нас оказаться на этом необитаемом острове...!
Дикий крик эхом раскатился по горам, как молния. От него не было никакого ответа. Он просто смотрел вниз.
И в следующий момент он повернулся к нему спиной. Глаза Унхи широко расширились. Дрожь, его красноватые губы слабо дрожали.
Невольно вырвались эти слабые слова. Унхи бормотал, прижимая сжатый кулак к обрыву. Если даже этот ублюдок уйдёт, он действительно останется один в этих горах.
- Не уходи, я сказал не уходи!
Действительно, совершенно один. У Унхи не было сил умирать в одиночестве в тюрьме, созданной этим ужасным одиночеством. Пожалуйста, не уходи, я отдам тебе все свои консервы с тунцом, консервированную кукурузу, мясо кабана, всё, только не уходи отсюда пока...
Ему хотелось схватить его хотя бы за штанину.
Но плащ с таким ярким цветом, что глазам больно, быстро исчез из поля зрения.
- Я сказал не уходи, сукин сын!
Громкий крик эхом разнёсся по горам. Единственным звуком, который отражался и возвращался к нему, был его собственный голос.
Он действительно остался здесь один. Пока он в отчаянии бил кулаками по скале, туунг, что-то тяжёлое упало сверху.
Вжик, то, что спустилось, рассекая воздух, было длинным, твёрдым зелёным стеблем.
Хождение по канату для него было буквально как щелчок пальцами. Он мог делать это с закрытыми глазами. Немного преувеличивая, он был уверен, что сможет подняться даже на 63-этажное здание, если будет куда поставить ноги.
Светлое лицо Унхи внезапно потемнело. Когда он сделал шаг, острое ощущение прострелило до бедра.
Блять, не в состоянии подняться даже по такому обрыву...
Яд ещё не полностью вышел из лодыжки. Ч-что делать? Отчаяние привычно сжало лодыжку Унхи.
Более того, как беда не приходит одна, на его переносицу упали дождевые капли, как пули.
Ситуация была полностью дерьмовой. К тому же, дождь быстро усилился и начал литься на всё тело. У подножия скалы было вогнутое пространство. Он быстро спрятался там, но его температура тела мгновенно упала.
Скрёб-скрёб-скрёб, он тёр предплечья как сумасшедший. Настоящий ледяной холод обрушился на него. Гусиная кожа покрыла всё его тело, и мысли начали замерзать.
Тепло, исходящее от его тела, казалось, было не только из-за того, что он терпел этот холодный дождь. Теперь даже просто держаться было трудно.
Даже на этот необитаемый остров никто не приходит, и теперь, когда он упал в ещё более глубокую пропасть.
Блять, правда... я умру вот так?
Унхи поспешно вытащил телефон из кармана. Он нажал и удерживал кнопку питания, чтобы включить телефон. Запись, он хотел сделать последнюю запись. Хотел оставить хоть какой-то след, что человек по имени Унхи был похоронен здесь.
Он сложил ладони. Чтобы звук дождя не смешивался, он шептал.
- Если, если твой брат не вернётся... у меня есть страховка жизни, обязательно получи её и используй. Если эти ублюдки из страховой компании не захотят платить, сообщи в полицию.
Нужно ли быть таким жалким и несчастным даже при смерти?
- И поскольку расходы на похороны чертовски дорогие, по возможности не проводи их. Всё равно никто не придёт. Кремируй мои кости и в море...
На словах о том, чтобы развеять прах в море, Унхи сильно прикусил нижнюю губу. Блять, это проклятое море!
- Нет, просто похорони меня в горах. Развей с высокого места.
Он больше не хотел видеть эту надоевшую синеву. Но произнеся эти слова, он почувствовал, насколько они пусты. Чтобы быть похороненным в горах, его нужно сначала найти.
И твой брат хочет сказать кое-что. Унхи растянул последние слова. Теперь у него осталось всего 7% заряда батареи. Унхи задыхался, не в силах продолжить.
Твой брат просит прощения, блять, за то, что он такой... Я должен был послушать тебя. У тебя с детства была чертовски хорошая интуиция. Я всегда слушал тебя, такую умную, но повёл себя глупо и теперь всё так бессмысленно заканчивается.
Унхи прикусил кончик языка, не в силах произнести следующие слова. Он хотел сказать, что в следующей жизни обязательно сделает её жизнь роскошной, но не мог заставить себя произнести это.
Пока Унхи бормотал, за эти драгоценные 10 секунд записывался только звук дождя.
- Родись дочерью в богатой семье.
На этом запись Унхи закончилась. Приложение закрылось, и экран автоматически вернулся к основному. На фоне его телефона была семейная фотография.
Мама, папа, Унджу и он сам... Унхи в отчаянии опустился на землю. Кук, он ударил себя по лбу углом телефона.
- Я, блять, тоже не хочу умирать вот так...
Никто даже не узнает о моей смерти.
Несколько дней назад он чуть не умер от укуса морской змеи, в прошлый раз потерял сознание, когда медуза укусила его за голову.
И результат всего этого выживания - всего лишь это.
Унхи с упрёком посмотрел на небо. Туп-туп-туп, крупные, почти болезненные капли дождя ударяли по его лицу.
Небо уже затянулось чёрными тучами, как занавес. Если бы хоть один человек, всего один, появился оттуда.
Может, его молитвы были услышаны? Белый свет чудесным образом пролился вниз.
Унхи завороженно смотрел на это зрелище. И смотрел на луч света, спускающийся к нему, как на спасителя.
За ним виднелись чёткие черты лица.
Чёрные брови, как узор тигриной шерсти, острые глаза, переносица, которая, казалось, порежет при прикосновении, и губы, всегда содержащие насмешку и злую улыбку.
Почему этот мужчина всегда появляется, испуская такой свет, когда Унхи находится в самом отчаянном положении? И огонь сигареты, и этот белый свет были слишком идеальными.
Шууу, вокруг бушевали дождь и ветер. Мужчина, сидевший как камень и выдерживавший непогоду, открыл губы. Его рубашка колыхалась.
- Мой лебедь умер, разбив голову о скалу.
Его голос был настолько тихим и низким, что его нельзя было услышать, если не прислушаться. Как простой звук ветра.
Но для Унхи каждое слово было настолько отчаянным, что звучало как гром. Ему хотелось схватиться хотя бы за штанину этого мужчины. Он хотел немедленно взобраться по этому обрыву, встать на колени перед ним и отчаянно умолять.
- Я хорошо его кормил, мыл, давал солнечные ванны, но в итоге он предал меня.
Он намеренно сделал паузу, а затем медленно спросил.
- Может, ты намеренно пытался умереть?
- Ты, как мой лебедь, пытался покончить с собой?
- Нет... Я хочу жить, спасите меня.
Мужчина повернул шею влево и вправо. Хрусть-хрусть. Он зафиксировал свои опущенные глаза на Унхи.
Кулак Унхи, ударявший по скале, опустился. Посмотри на эти бесчувственные глаза. Казалось, он смотрел на него даже меньше, чем на проходящую собаку.
- Унхи. Не всё в жизни решается мольбами.
Всё не так просто, он лениво протянул язык.
Хотя ни подлежащее, ни что-либо ещё не было ясным, по его зловещему взгляду и тону Унхи мог догадаться. Источник дискомфорта, который он чувствовал. То, что он игнорировал из-за моментов мира и спокойствия...
Пик, уголки рта мужчины поднялись вверх, образуя дугу.
- Разве тебе не было интересно, куда делись все остальные люди?
Было интересно. Он чувствовал что-то очень странное и необычное. Но с другой стороны, это была история, которую он не хотел слышать.
Унхи не хотел прислушиваться к историям других. Его собственная яма уже была слишком глубокой... В ситуации, когда он не мог даже высунуть шею наружу, он пытался игнорировать это как можно больше.
Как в последние несколько дней.
Но мужчина кричал сверху, как гром, будто Унхи должен слышать, будто Унхи должен знать.
- Эти люди были пойманы, когда пытались сбежать, украв плот.
Квааанг, небо раскололось надвое молнией. Изображение золотого дракона волновалось, и мир внезапно осветился. На мгновение черты лица мужчины ясно предстали перед ним.
Хотя его считали паразитом, который только ест пищу, разве директор Ки не был их лидером?
Но следующие слова сразу разрешили вопросы, заполнявшие голову Унхи.
Унхи нахмурился. Дождь заливал ему глаза, и ему приходилось вытирать его кулаком, снова и снова.
- Он услышал от режиссёра Хвана, что я убил капитана?
Унхи резко вдохнул. Он думал, что режиссёр Хван, этот псих, говорил только ему, но, похоже, он представил свои догадки как факт всем. Возможно, из-за этого проклятого комплекса неполноценности.
- Затем менеджер Пэн Ханы убедил Пэн Хану и Ким Дэсика. Ну, вот так это, похоже, и произошло.
Если бы, если бы я не спал, что бы произошло? Наверное, я бы оказался в таком же положении, как люди, которые сейчас исчезли, став невидимыми. Его пробрала дрожь. Нужно было любой ценой скрыть спасательную шлюпку от этого человека.
- Унхи, почему вы не спрашиваете?
Его голос был сладким, как фрукт, но Унхи просто дрожал. Он знал судьбу тех, кто, очарованный этой сладостью, вкусил запретный плод.
Оказавшись на краю пропасти, даже упав, какой у Унхи был выбор?
В конце концов, Унхи спросил, как он и хотел.
Тогда мужчина прошептал, как змея.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty