Голые чувства. Глава 50
- С завтрашнего дня я выхожу на работу.
Чон Хён, зачерпнув ложку жидкой каши, как бы невзначай сообщил об этом.
Кан Тэ Хва, который в обычной ситуации был бы недоволен, на этот раз почему-то покорно кивнул.
- Пока что ты будешь всегда со мной.
Они и раньше каждый день ездили на работу и с работы вместе. Даже когда он выходил на работу из своей квартиры.
Хотя Чон Хён и говорил, что так делать не нужно, Кан Тэ Хва всегда настаивал на том, чтобы забирать его и отвозить обратно. Позже, когда Чон Хён возвращался в свою квартиру, тот упрямо шёл за ним и проводил время вместе.
- Я же сказал «всегда». Не понимаешь, что это значит? Постоянно. В любое время. Каждый раз. Днём и ночью ты должен быть со мной. И чтобы я больше ни слова не слышал о том, что ты собираешься в эту свою сраную полуподвальную конуру.
Проще говоря, это означало, что он должен окончательно переехать в этот дом. Кан Тэ Хва и раньше при каждом удобном случае подталкивал его к этому, и Чон Хён тоже думал, что когда-нибудь они всё равно начнут жить вместе. Так что само требование не слишком его удивило, но...
Чон Хён опустил взгляд и на мгновение задумался.
Ответ «хорошо» никак не срывался с губ. Одно дело - жить вместе, и совсем другое - окончательно переезжать именно в этот дом. Ему это было всё ещё не по душе.
Тем временем Кан Тэ Хва, предположив, что Чон Хён снова попытается отказаться, нанёс упреждающий удар.
Чон Хён удивлённо склонил голову набок.
- Ты же говорил, что тебе не нравится этот дом. Поэтому я собираюсь купить землю и построить новый. Чтобы нашему Мун Чон Хёну-щи понравилось. А до тех пор просто потерпи.
Сама мысль о переезде радовала. Но строить дом... Да ещё и по его вкусу. Это звучало так, будто Кан Тэ Хва говорил, что это решение принято исключительно ради него, поэтому Чон Хён почувствовал скорее бремя, чем благодарность.
- Нет, не нужно заходить так далеко...
- Я благодарен за переезд, но... не нужно подстраивать дом под меня. Это же твой дом.
Чон Хён был в таком положении, что не мог вложить в переезд ни копейки. И этот дом, и тот, в который они переедут, - владельцем будет Кан Тэ Хва. А значит, было бы правильно, чтобы всё соответствовало его вкусам и потребностям.
Однако Кан Тэ Хва отверг эти мысли Чон Хёна.
- Неверно. Дом, в который мы переедем, - наш дом. Мы будем жить там вместе, так почему он мой?
- Ты и сам знаешь, у меня нет денег, чтобы помочь...
- А, блять. Какого хрена мы тут о деньгах заговорили? К этому нужно подходить с точки зрения отношений, а не с точки зрения капитала. Мы же пара. Моё имущество - это и твоё имущество. И дом, в который мы переедем, будет не моим, а нашим. Ты что, не знаешь о концепции совместного имущества?
Какое ещё совместное имущество, они ведь даже не супруги. К тому же Чон Хён до сих пор никак не участвовал в накоплении состояния Кан Тэ Хва. Поэтому логика Кан Тэ Хва была очевидно неверной, а Чон Хён был не из тех, кто мог бы просто проигнорировать ошибку.
- Насколько я знаю, понятие совместного имущества не распространяется на пары, не состоящие в браке.
- Правда? Я, блять, такой невежественный, что не знал этого.
Он действительно не знал? Чон Хён был в замешательстве. Выражение лица Кан Тэ Хва было настолько наглым, что это могло быть как ложью, так и правдой.
- Но если мы будем жить вместе, это будет считаться гражданским браком. Разве это не то же самое, что и супруги?
- Признание гражданского брака между мужчинами...
- А, блять! Давай просто считать, что так можно, а? Что ты так придираешься ко всему, зануда.
Когда логика не срабатывает, он начинает злиться. В такие моменты Чон Хён особенно остро ощущал, что Кан Тэ Хва младше него, и лишь усмехнулся.
Кан Тэ Хва недовольно посмотрел на такого Чон Хёна и отрезал, словно вбивая гвоздь:
- В любом случае, мой вкус - это дом, в котором удобно жить с моим любимым человеком. Так что я буду строить дом по своему вкусу. Понятно? Так что запомни это и давай с сегодняшнего дня поживём здесь какое-то время.
Кажется, какие бы предлоги он ни придумывал, отказ не принимается. На самом деле, даже если бы Кан Тэ Хва не заговорил о переезде, Чон Хён на этот раз не стал бы отказываться от совместного проживания. Ситуация была такая... Хотя они и не произносили этого вслух, был человек, о котором думали оба.
То, что Кан Тэ Хва сейчас так настойчиво требовал жить вместе, и то, что Чон Хён не сразу отказался, а колебался, - всё это было результатом мыслей о нём. Он всё ещё жив и не отказался от Чон Хёна. Никто не знает, что он предпримет дальше. Реальность изменилась по сравнению с будущим, которое он знал, поэтому Чон Хён тоже не мог предсказать, что произойдёт.
- Хорошо. Давай так и сделаем.
Как только он согласился на совместную жизнь, лицо Кан Тэ Хва заметно посветлело. Уголки его губ приподнялись, не в силах скрыть радости.
Каждый раз, когда Чон Хён замечал в Кан Тэ Хва любовь к себе, он испытывал странное чувство. Раньше... то есть, до своей смерти, он совершенно не видел этой любви.
Он её не видел, потому что и не пытался увидеть.
Тогда у него было лишь желание сбежать, он даже не пытался, как сейчас, вглядеться и понять.
Заметив его пристальный взгляд, Кан Тэ Хва приподнял бровь, словно спрашивая, хочет ли он что-то сказать. Чон Хён отпустил шутку:
- Просто... подумал, что ты из тех, кто красив, если присмотреться. До того, как я умер, я этого не знал.
Кан Тэ Хва нахмурился, словно тот снова нёс какой-то бред.
- Мне вдруг стало интересно. Допустим, я сдох в том отеле от ножа. А ты? Как ты умер?
- Всё равно же не поверишь, зачем спрашиваешь?
- А я и не говорил, что не верю.
- Но и не говорил, что веришь. И я прекрасно вижу, что ты считаешь это бредом.
Будучи человеком, не умеющим врать, он не смог отрицать и цокнул языком. Но Чон Хёна это не особо расстроило. Ему было всё равно, считает ли тот его воспоминания бредом или выдумкой. Главное, чтобы не отправлял на консультацию к врачу.
- Нет, ну серьёзно. Как в это можно поверить? Если бы ты сказал, что тебе какая-нибудь крутая гадалка нагадала, я бы ещё, может, и... Но то, что ты умер и вернулся... Как ни крути, это же нереально.
- Я и не прошу тебя верить насильно. Можешь думать, как тебе удобно. Всё равно это всё в прошлом, и этого не случилось.
Это было важно. То, что в этой реальности тех событий не произошло. Что трагедию удалось предотвратить. Ценность его воспоминаний заключалась именно в этом. Чья-то вера Чон Хёну была не нужна.
- Хаа... Я правда не понимаю, что это такое.
Кан Тэ Хва потёр виски. Похоже, ему было не по себе от того, что он не мог просто отмахнуться от этого как от полного бреда.
Чон Хён, оставив его в замешательстве, тем временем положил в рот кашу, которая уже успела остыть до приятной температуры.
Всё равно нет смысла продолжать разговор, в котором не будет понимания, это лишь хождение по кругу. Понимая это, ни Чон Хён, ни Кан Тэ Хва больше не спорили на эту тему.
Вместо этого Кан Тэ Хва вдруг вытащил на свет божий уже затронутую ранее тему.
- Кстати говоря, поживёшь - и не такое увидишь. Дожил до того, что с таким лицом меня назвали красивым. Да ещё и от нашего Мун Чон Хёна-щи.
- Я не говорил, что у тебя красивое лицо.
- Я про твои поступки говорил.
- Поступки? Блять, ты что, пса какого-то хвалишь?
- Было бы ещё милее, если бы ты поменьше матерился.
На замечание Чон Хёна Кан Тэ Хва ответил лишь фырканьем.
- Послушать тебя, так я матерюсь на каждом шагу.
- Так и есть. Ты постоянно говоришь то «сука», то «блять».
Пытаясь возразить, Кан Тэ Хва лишь подтвердил правоту Чон Хёна и замолчал. Чон Хён, ощутив мимолётное чувство победы, рассмеялся вслух. Кан Тэ Хва, сперва недовольно на него смотревший, вскоре тоже усмехнулся и кивком указал на тарелку с кашей, мол, ешь давай.
Начало дня было на удивление мирным.
Внезапно Чон Хён осознал, что он уже довольно сильно привык к этому мирному времени, проведённому с Кан Тэ Хва.
Казалось, спокойствие, которое приносил этот мир, разъедало воспоминания о трагедии и несчастье.
Больше всех возвращению на работу после недельного отсутствия радовался Ки Чхоль.
- Вот это да, я чертовски рад!
Широко раскинув руки, Ки Чхоль широкими шагами приблизился и попытался заключить его в объятия. Прежде чем Чон Хён, почувствовав неловкость, успел увернуться, Кан Тэ Хва перехватил его, схватив Ки Чхоля за лицо и резко оттолкнув назад. Отшатнувшись и что-то пробормотав, Ки Чхоль обиженно проворчал:
- Ну, босс, вы даёте. Я всего лишь хотел выразить свою радость, а вы и этого стерпеть не можете, ревнуете. Не то чтобы у меня были какие-то другие намерения.
После короткого предупреждения Ки Чхоль быстро сменил шутливое выражение лица на серьёзное и поспешно отступил. Хоть он и казался тем, кто вечно лезет на рожон, Ки Чхоль умел чувствовать границы.
- Если у кого-то есть что доложить, заходите.
Кан Тэ Хва первым вошёл в кабинет директора, а Чон Хён подошёл к столу менеджера Кима, поставил на него коробку с напитками и вежливо извинился.
- Простите, что отсутствовал несколько дней. Вам, наверное, было очень трудно из-за меня.
Честно говоря, менеджеру Киму было труднее сейчас. Потому что без Чон Хёна ему не было особенно трудно. Работа Чон Хёна по оформлению новых кредитов для него, матёрого специалиста, была как семечки щелкать. Да, была небольшая суета, но не настолько, чтобы называть это трудностями.
В тот момент, когда он собирался сказать правду, внезапно влез Ки Чхоль.
- Ай-ай, какие трудности. Всё было в полном порядке, так что не переживайте вы так, Чон Хён-щи. Нашему менеджеру Киму, может, такта и не хватает, но вот способностей - хоть отбавляй. Он отлично со всем справился.
Нет, ну вы посмотрите на этого парня?
Глаза менеджера Кима сузились. Хоть это и была правда, что всё было в порядке, ему было неприятно, что Ки Чхоль выставляет это так, будто это было сущим пустяком. Заметив это, Ки Чхоль снова ухмыльнулся и принялся поддевать менеджера Кима.
- Ого! Вы только посмотрите на эти глазищи. Прямо так и говорит: «съем тебя, съем». Я же тебя похвалил. Чего ты недоволен, чего глаза так выкатил?
Сегодняшний день не был исключением. Менеджер Ким, мысленно вырезая в груди иероглиф «терпение», молча раздувал ноздри. Тем не менее, коробку с напитками от Чон Хёна он всё же прибрал под стол.
Видимо, исчерпав темы для подколок, Ки Чхоль тоже потерял интерес к менеджеру Киму. Вместо этого он выразительно повёл бровями в сторону Чон Хёна, посылая ему безмолвное сообщение. Поняв, что тот предлагает поговорить наедине, Чон Хён последовал за Ки Чхолем, который уже двинулся с места.
Как только они поднялись на крышу, Ки Чхоль попросил разрешения и зажал сигарету в губах.
Едкий дым, выпущенный изо рта Ки Чхоля, поплыл по ветру. Воздух был довольно влажным, словно предвещая приближение дождевых туч.
- Да. ...А, кстати, спасибо вам за тот раз. Я слышал, это вы отвезли меня в больницу.
- Так и было. Наш босс поднял такой шум, велел мне немедленно бежать к вам, Чон Хён-щи, вот я и пошёл, гадая, что стряслось, а там, ай-ай-ай...
- Простите. Наверное, я вас напугал.
- Да не меня, а босса! Он перепугался до смерти. Вы же не видели, какое у него было лицо, когда он приехал в больницу, Чон Хён-щи. А я вот видел. Правда... даже не знаю, как это описать.
Ки Чхоль несколько раз хлопнул себя по голове, не находя подходящего выражения. Как ни странно, это действие объяснило выражение лица Кан Тэ Хва в тот момент яснее всяких слов.
Снова затянувшись, Ки Чхоль с горечью в голосе продолжил:
- В общем, хоть я его и давно знаю, но впервые видел босса таким. Понимаете, наш босс - из тех, кто зарабатывал деньги, ломая людям челюсти кулаками и вспарывая животы ножами. Он и глазом не моргнёт, если кто-то перед ним сдохнет. Жестокий до жути. А тут такой человек увидел, как вы, Чон Хён-щи, наглотались таблеток и лежите... ну и... у него просто крыша поехала.
- Пока вы были без сознания, он ни на шаг не отходил, просто сидел рядом как потерянный. Ай-ай, блять. Вот тогда я и подумал: «Точно, он ведь тоже человек». И тогда до меня дошло. Насколько же босс по вам с ума сходит.
В отличие от его обычной громкой манеры с резкими перепадами интонации, сейчас тон Ки Чхоля был спокойным. Благодаря этому Чон Хён смог отчётливо почувствовать его искреннее беспокойство о Кан Тэ Хва.
Также он испытал дежавю. Потому что он помнил похожий разговор. Состоявшийся до того, как он умер в прошлый раз.
- Честно говоря, я думал, что этот человек всю жизнь проживёт один. И мне было его как-то жаль. Ну сами подумайте. Он даже не понимает, одинок он или нет, не знает, насколько прекрасна любовь, а только деньги, деньги, деньги... Какое веселье в такой жизни? Поэтому я так обрадовался вам, Чон Хён-щи. У босса же прямо на лице написано: «Я люблю Мун Чон Хёна∼». Ух! Я тогда подумал: «Наконец-то этот человек заживёт по-человечески». Была, конечно, мыслишка, что было бы получше, будь на вашем месте девчонка... но всё равно - добро пожаловать! Чертовски добро пожаловать! Вот так я думал, честное слово.
Ки Чхоль оставался верен себе. Даже ведя серьёзный и спокойный разговор, он время от времени выдавал свойственную ему шутливую манеру. Конечно, это ничуть не умаляло искренности его слов.
- Так вот, к чему я это говорю. Чон Хён-щи, не делайте так больше. По-человечески говоря, в этот раз вы перегнули палку. Ну правда. Как бы вы ни злились, нельзя же шантажировать собственной жизнью. Если бы вы и правда умерли, как бы босс потом жил? Говорят, своя голова ближе к телу, но, честно говоря, мне было жальче босса.
На самом деле правильно говорить «своя рубашка ближе к телу», но Чон Хён не стал его поправлять, чтобы не портить момент. Голова или нога - так или иначе, смысл был понятен.
- Честно говоря, то, что этот ублюдок Ким Кён Джун так рвал задницу с той стройкой, это всё... А, нет.
Решив, что упоминание Ким Кён Джуна - это уже слишком, Ки Чхоль оборвал себя и замахал рукой.
- Об этом забудьте. В общем, если босс вас выбесит, просто врежьте ему. Не надо говорить «я сейчас умру», а лучше влепите ему пощёчину, схватите за волосы и как следует встряхните. Ну что это за любовная ссора, в которой на кон ставится жизнь? Достаточно просто пустить боссу немного крови, и на этом закончить.
На последнем вздохе прозвучало что-то вроде «ну и парочка же вы, цирк устраиваете», отчего Чон Хёну стало немного неловко. Честно говоря, со стороны это вполне могло так выглядеть.
- Я и сам знаю, что у босса характер собачий. Раз уж мы говорим с глазу на глаз, Чон Хён-щи, я и сам часто, глядя на него, думал про себя: «Какого хрена он творит эту дичь?» Вы, наверное, тоже так думаете. Но если присмотреться... нет, даже если присмотреться, характер у него всё равно дерьмовый... но с вами, Чон Хён-щи, он становится мягче. Так что, пожалуйста, будьте к нему немного снисходительнее. Ну, знаете, как с непослушным щенком: «Ах ты, мой паршивец~ вредный щеночек~ будь хорошим~ будь милым~» - вот так.
Хотя это и отличалось от того, что было в его воспоминаниях, суть, которую пытался донести Ки Чхоль, оставалась прежней. Чувства Кан Тэ Хва.
Он хотел дать понять: «Он любит тебя», «Это искренне», «Пожалуйста, пойми это».
- Я, случаем, не слишком многого прошу?
- Нет. Я приму к сведению. Спасибо за совет.
Когда Чон Хён в конце добавил улыбку, Ки Чхоль тоже широко улыбнулся и поднял большой палец вверх.
- Уф! Как и ожидалось от нашего Чон Хёна-щи. Душа у вас такая же прекрасная, как и лицо. Наверное, поэтому босс по вам так с ума сходит и обожает. Я всё думал, почему такой видный парень ни с кем не встречается... А у него, оказывается, планка вон как задрана, да? А, точно. Кстати, вы же давно были знакомы. Мне Ёнбэ хённим говорил.
- Да. Мы учились в одной старшей школе.
- А, вот оно что. Так вот почему он тогда нёс бред про то, что вы и с возрастом красивый?
Неужели он и перед Ки Чхолем нёс такую чушь?
На лбу смущённого Чон Хёна пролегла едва заметная морщинка.
- Но говорят, босс и тогда бегал за вами, Чон Хён-щи, потому что вы ему нравились?
Да, он знал. Просто тогда чувства Кан Тэ Хва, который бегал за ним, его совершенно не интересовали. Было лишь чувство дискомфорта, а что за чувства скрывались за его преследованием, он и не пытался выяснить. Он просто отмахнулся, решив, что это мимолётная симпатия, словно дуновение ветра. Возможно, это тоже было ошибкой. Если бы он тогда понял чувства Кан Тэ Хва, если бы он понял, что они были совсем не легкомысленны... возможно, последняя страница записей десятилетней давности была бы другой. Возможно, то свидание с Кан Тэ Хва, когда он был за решёткой, не стало бы последним.
- Ого, а история у вас двоих, оказывается, куда длиннее и глубже, чем я думал.
На самом деле, если считать только то время, что они были близки, нельзя сказать, что оно было долгим. И 10 лет назад они были близки всего пару месяцев, и после воссоединения - так же. Если вдуматься, оба раза их отношения заканчивались, не пережив лета. И оба раза - трагически.
Чон Хён посмотрел на влажное летнее небо. Это безоблачное голубое небо когда-нибудь застынет от холода и прольётся белоснежными кристаллами.
Первый снегопад 2009 года, который он встретил перед смертью, он смотрел в одиночестве, сидя в тёмной гостиной. Он надеялся, что в этот раз всё будет иначе. Первый снег этого, нового 2009 года он хотел увидеть вместе с Кан Тэ Хва.
Пожалуйста, пусть это лето пройдёт благополучно...
Чон Хён искренне на это надеялся.
Дождевые тучи, обосновавшиеся в небе, несколько дней подряд извергали проливные дожди. Шумное оживление города, который до этого кипел от наплыва туристов в разгар сезона, сменилось временным затишьем.
Время, утёкшее вместе с дождевой водой, незаметно привело к августу - пику изнуряющей жары.
[Здравствуйте. Это «Новостная площадь», выпуск за субботу, 1 августа. В то время как вся страна страдает от жары, предупреждения о ливнях, объявленные в некоторых районах южного побережья, были сняты сегодня в 5 часов вечера. К счастью, похоже, что эти ливни прошли без значительного ущерба...]
Поздний вечер выходного дня. Чон Хён сидел в гостиной, проводя время в праздности. На его бёдрах покоилась голова уснувшего Кан Тэ Хва. Было бы куда удобнее лечь и поспать в комнате, но Кан Тэ Хва упрямо втиснул своё большое тело на диван, чтобы уснуть рядом с Чон Хёном. Видите ли, не хотел спать один.
В последнее время он часто так делал. На работе он вёл себя как обычно, но стоило им вернуться домой, как он тут же прилипал к нему. Его поведение напоминало собаку, которая денно и нощно ждёт хозяина... нет, скорее, собаку с сепарационной тревогой.
Новости по телевизору не сильно отличались от вчерашних. Единственное, что стоило внимания, - это сообщение о том, что многодневный дождь скоро прекратится. Остальные новости были либо неинтересными, либо непонятными.
Слушая вполуха, он переключил канал. Драмы, развлекательные шоу, документальные фильмы, спорт... Всевозможные программы быстро сменяли друг друга на экране. Он никогда особо не любил смотреть телевизор, поэтому ничто не вызывало у него интереса. Но и чем ещё заняться, он не знал...
У Чон Хёна почти никогда не было времени, которое можно было бы назвать досугом. До двадцати с небольшим он большую часть времени либо играл на пианино, либо изучал ноты, а после того, как влез в долги, только и делал, что работал, ни на что не отвлекаясь.
Если бы не дождь, можно было бы пойти прогуляться... Струи дождя стали заметно тоньше, но погода всё ещё не располагала к прогулкам. Он подумал, не почитать ли книгу. Но в этом доме вряд ли нашлось бы что-то достойное прочтения. Ни раньше, ни сейчас он ни разу не видел, чтобы Кан Тэ Хва читал - это было тому доказательством. Когда у Кан Тэ Хва появлялось свободное время, он предпочитал физическую активность. В последнее время он коротал время, поддразнивая Чон Хёна. Недавно он даже выдвинул теорию, что секс - это тоже упражнение, полезное для выносливости, поэтому им нужно заниматься почаще, на что Чон Хён одарил его лишь взглядом, полным презрения.
Пальцы, механически нажимавшие на кнопки пульта, замерли, когда он наткнулся на трансляцию фортепианного концерта.
Мужчина во фраке сидел за роялем и играл с закрытыми глазами. Музыка, ворвавшаяся в уши, была знакомой.
Это было произведение, которое Чон Хён и сам часто играл.
Пальцы пианиста, не знавшие никаких преград, беспрепятственно порхали по клавишам. Звуки, похожие на звон колокольчиков, были невероятно драматичны. Ощущение расстояния, которое то сокращалось, то увеличивалось. Резонанс, который то углублялся, то стихал. Под виртуозной техникой хрупкие, но кристально чистые ноты плавно скользили, словно ручей.
Красота, рождённая гармонией прозрачных высоких и величественных низких нот... Однако то, что почувствовал Чон Хён, было не восторгом, а глубоким чувством опустошения.
Чон Хён машинально опустил взгляд на свою руку, которой до этого гладил волосы Кан Тэ Хва. Словно почувствовав на себе чей-то взгляд, шрам отозвался колющей болью.
Он медленно сжал руку в кулак. Ощущение было тупым, приглушённым. Или это тоже лишь игра воображения?
И вот выступление закончилось. За ним последовали восторженные аплодисменты, обращённые к пианисту. Лицо пианиста, кланяющегося публике, светилось от радости. Это была привилегия тех, кто мог дарить восторг своим талантом. И Чон Хён знал, что он больше никогда не сможет насладиться этой привилегией. И от этого знания... ему было невыносимо грустно.
Кан Тэ Хва схватил травмированную руку Чон Хёна и поднёс к своим губам.
Короткие поцелуи опустились на шрамы на тыльной стороне ладони.
- В новом доме, который мы построим, поставим пианино. В гостиной, где много света.
Когда он успел проснуться? Глаза его были всё ещё закрыты, но голос звучал чётко. Наверное, он слушал музыку.
- Зачем? Я всё равно больше не могу играть.
- Почему не можете? Пальцы же отлично двигаются.
- Просто играйте. Ну и что, что плохо? Кто вас будет ругать?
- Вам же нравится. Если нравится, давайте просто делать. Не надо всё взвешивать и прикидывать.
Тон был холодным, но слова - очень нежными.
Вряд ли найдётся совет, более близкий к истине.
Удивительно было лишь то, что он прозвучал из уст Кан Тэ Хва.
Как бы то ни было, это была правда. Чтобы называться пианистом, нужна квалификация, но чтобы играть на пианино, квалификация не нужна. Хочешь играть - играй.
- Точно не будешь ругать, даже если я буду ужасно играть? - в шутку спросил он.
- Да. Но я такой ублюдок, что меня возбуждает, даже когда Мун Чон Хён-щи матерится. Так что, даже если вы просто сыграете «до-ре-ми-фа-соль-ля-си-до», я скажу, что это шедевр.
Чон Хён тихонько рассмеялся. Да, его никто не будет осуждать, даже если он будет плохо играть. Кан Тэ Хва, наоборот, даже если он будет играть из рук вон плохо, будет аплодировать ему так же щедро, как те зрители на экране... нет, даже щедрее. И этого, казалось, было достаточно, чтобы снова сесть за пианино.
От этой мысли груз опустошения словно по волшебству стал легче.
Внезапно Кан Тэ Хва приоткрыл один глаз и посмотрел на Чон Хёна снизу вверх. А затем сказал...
- Кстати, от запаха я тоже возбуждаюсь.
Вот, снова заводит свою шарманку с домогательствами.
Выражение его лица было настолько наглым, что требование прозвучало ещё более извращённо.
Чон Хён с ледяным лицом отрезал:
- Ненавижу, когда ты так говоришь.
- Разве можно прожить, говоря только приятные вещи?
- Ты говоришь больше плохих, чем хороших... А!
Внезапная атака Кан Тэ Хва оказалась быстрее, чем Чон Хён успел закончить фразу.
Он вдруг задрал рубашку Чон Хёна и просунул под неё голову. Когда влажный язык прошёлся по коже возле пупка, Чон Хён изумлённо застонал и выгнул спину. Губы, коснувшиеся живота, медленно поползли вверх и вскоре достигли груди. Словно играя с игрушкой, он покусывал сосок Чон Хёна зубами и дразнил, тыкаясь в него кончиком языка.
Возбуждение, поднявшееся от поясницы, мгновенно поглотило всякое сопротивление. В такой ситуации Кан Тэ Хва всё равно бы не отступил, даже если бы его оттолкнули. Чон Хён отдался возбуждению и обнял голову Кан Тэ Хва. В ответ из уст Кан Тэ Хва, дразнившего его сосок, вырвался смешок.
Он прижался к груди Чон Хёна и собирался приняться за дело с большим энтузиазмом, когда лежавший рядом мобильный телефон начал вибрировать. Вместо потерявшего голову Кан Тэ Хва, Чон Хён протянул руку и нащупал телефон. Это был телефон Кан Тэ Хва.
Понимая, что тот и не думает отвечать, Чон Хён посмотрел на имя звонящего. На экране высветилось: «Чхве Ки Хун».
Это имя было хорошо знакомо и Чон Хёну.
Он подумывал было просто проигнорировать, но... личность звонившего почему-то не давала покоя. Он знал, что Кан Тэ Хва время от времени связывается с этим Чхве Ки Хуном по поводу Ким Кён Джуна. Возможно, и в этот раз он звонил по делу Ким Кён Джуна.
Желание, чтобы Тэ Хва не связывался с Ким Кён Джуном, никуда не делось. Однако, если Ким Кён Джун действительно всё ещё не отказался от него, нельзя было просто игнорировать ситуацию. На данный момент лучшим вариантом было следить за его действиями, предполагая, что он может что-то предпринять.
После недолгих раздумий Чон Хён похлопал Кан Тэ Хва по плечу.
- Ай, телефон... возьми. Кажется, это важно.
Кан Тэ Хва, восприняв вмешательство Чон Хёна как помеху, в знак недовольства внезапно сильно прикусил его сосок.
Когда тот застонал от боли, он тут же принялся успокаивающе лизать его языком. Что называется, и бьёт, и лечит.
Но на этом всё и закончилось. Не продолжая настаивать, Кан Тэ Хва вытащил голову из-под одежды. Он тут же взял телефон из рук Чон Хёна, посмотрел на экран и резко встал. Даже если бы это был не звонок от Чхве Ки Хуна, у него была привычка не разговаривать по телефону в присутствии Чон Хёна.
Чон Хён молча смотрел на Кан Тэ Хва, который специально вышел на балкон, чтобы поговорить по телефону. Он стоял спиной, поэтому выражения его лица не было видно. Из-за этого невозможно было понять, хороший ли у них разговор или плохой. Почувствовав досаду, Чон Хён осторожно подошёл и прислонился ухом к щели приоткрытой балконной двери.
- Скажи, что дадим. Блять, сейчас дело в деньгах? Если не сработает, то хотя бы его жену...
Кан Тэ Хва, мгновенно почувствовав его присутствие, оборвал фразу и, повернув голову, бросил взгляд на Чон Хёна. Чон Хён спокойно выдержал его взгляд.
- ...Да. В общем, не будем брезговать никакими методами. Обязательно завербуй этого ублюдка. Отбой.
Быстро закончив разговор, Кан Тэ Хва с сарказмом обратился к Чон Хёну:
- Теперь уже и в открытую подслушиваете?
- Потому что ты всё равно мне не расскажешь, даже если я спрошу.
- А что рассказывать, если рассказывать нечего?
- Пока что. Я сам разберусь, так что не волнуйтесь, а если этот ублюдок с вами свяжется, не скрывайте, а сразу мне скажите.
К счастью, пока что Ким Кён Джун не предпринимал никаких прямых попыток связаться с ним. Вряд ли это было потому, что он не знал его номера. Но тогда почему он ничего не предпринимает? Это бездействие, чьи мотивы были непонятны и непредсказуемы, пугало ещё больше.
- Хорошо. Но и ты... знаешь ведь? Не делай глупостей, как в тот раз.
- Да, хён. Нападу на этого ублюдка, когда буду уверен, что смогу его прикончить.
Хён. Это обращение Кан Тэ Хва в последнее время в шутку продвигал.
Честно говоря, Чон Хёну оно не нравилось. Когда мужчина, который вдвое больше его, называет его «хён», это было не мило, а как-то... обременительно и даже отталкивающе... В общем, на слух было не очень приятно.
- Кстати, хён. Можно мы продолжим то, что не закончили?
Его прищуренные глаза выглядели весьма похотливо. Чон Хён с отвращением попятился назад, а Кан Тэ Хва, словно на охоте, медленно двинулся за ним.
Едва успев увернуться от руки Кан Тэ Хва, Чон Хён быстро забежал в спальню и запер дверь.
Тут же раздался удар! Кан Тэ Хва со злостью ударил по двери.
- И это всё? Эй, Мун Чон Хён-щи. Откройте дверь. Не откроете - выломаю. А если выломаю и войду, потребую возмещения ущерба. Ваш и без того немалый долг станет ещё больше.
Как бы Кан Тэ Хва ни угрожал, всё было бесполезно. Чон Хён не обращал на него внимания.
- Давай побудем порознь. Хотя бы пару часов.
- Потому что ты постоянно набрасываешься на меня.
- А кто просил быть таким возбуждающим?
- Ты и от моего дыхания заводишься.
Сквозь дверь они обменивались ничего не значащими фразами. На губах Чон Хёна, отвечавшего на каждую реплику Кан Тэ Хва, играла расслабленная улыбка.
Так прошёл ещё один спокойный день. К счастью, дверь осталась цела.
