Кислый виноград доминантного альфы. Глава 72. Конец основной истории
Выбравшись из многолюдного аэропорта Инчхон, они сели в такси.
Хёну, рассеянно смотревший за окно на закатное небо, вдруг что-то заметил и удивился. На ветках деревьев, которые всю зиму были голыми, теперь виднелись крошечные бугорки.
Глядя на пробуждение весны, на ветки, готовые выпустить почки, Хёну вспомнил весну, когда ему было семь лет.
Весенние дни, когда дрожит марево и ярко цветёт жёлтая форзиция, уже были совсем близко.
Телефон Тэгона, который без остановки звонил с момента их прибытия в аэропорт, снова завибрировал.
Когда Хёну спросил, Тэгон с явной неохотой нажал кнопку приёма. Из динамика немедленно послышался чей-то разъярённый голос.
- Ты, псих! Это же твоих рук дело!!
Хотя слов не было слышно, гневный голос показался знакомым. Хёну вскоре вспомнил, что это голос Мусока.
- И ты посмел устроить такое?!
- Попробуйте как-нибудь исправить. Кажется, эта вакцина не должна стать достоянием общественности.
Тэгон в одностороннем порядке завершил звонок и выключил телефон. Хёну, наблюдавший за Тэгоном с тревогой, осторожно спросил:
- Ты уверен, что можно так просто сбросить звонок? Твой отец, похоже, очень разозлился...
Когда Тэгон уклонился от ответа, выражение лица Хёну стало серьёзным.
- Неужели это из-за дел компании?
...Разве тот не сам отверг его? Когда был так безжалостен, назвав его бракованным товаром...? Неужели теперь он действительно пытается найти Тэгона?
- Тэрён просит тебя вернуться? Насильно, против твоей воли?
Тэгон молча смотрел на него, и Хёну решительно воскликнул:
Хёну разозлился на этих бесстыдных людей. Он не мог снова отправить Тэгона в логово зверей, которые жадно смотрели на него, желая растерзать.
Тэгон, которому, похоже, был приятен упрёк Хёну, слегка прищурился и глубже откинулся на сиденье. Затем лениво ответил Хёну:
- Ты готов взять на себя ответственность за мою жизнь?
- Мне было бы хорошо просто провести всю жизнь так, с тобой в особняке.
Лицо Хёну, потерявшего дар речи, помрачнело.
Он не хотел, чтобы Тэгон беспомощно жил в особняке, глядя только на него. Разве тогда его жизнь будет отличаться от той, что была до их встречи?
Глядя в окно, за которым уже стемнело, Хёну начал мысленно конкретизировать планы, которые он обдумывал всё это время.
Перед приездом в особняк они заехали сначала к тёте Кёнэ, чтобы забрать Джерома.
Хёну вышел из такси один, оставив Тэгона, который почему-то, казалось, стеснялся тёти Кёнэ. Как только он позвонил в дверь, Джером выбежал за ворота.
Хёну, взявший на руки подбежавшего Джерома, кивнул появившейся следом тёте Кёнэ. Когда он передал ей сувениры, привезённые из Америки, включая пищевые добавки, она с радостью их приняла.
- Кстати, какое счастье. Я беспокоилась, что вы не сможете вернуться в страну.
- А, ты ещё не слышал новости.
Видя любопытство в глазах Хёну, она начала объяснять:
- Подняли затонувший прогулочный корабль, который затонул из-за взрыва батареи. Похоже, там были высокопоставленные лица. Они, видимо, пришвартовались в живописном месте и проводили что-то вроде инвестиционной презентации? Был и фейерверк, ели, пили - я только сейчас узнала о таких вещах.
Она покачала головой и продолжила:
- В любом случае, для какого-то прогресса нужно скорее найти тела, но до сих пор не нашли ни одного. Как назло, корабль дрейфовал вплоть до японских территориальных вод, так что расследование очень затруднено.
От такой невероятной истории у Хёну отвисла челюсть.
- Позавчера опубликовали список пассажиров. Поскольку одновременно оказались замешаны высокопоставленные лица из разных стран, границы закрыли из-за подозрений в терроризме. Я волновалась, что вы не сможете вернуться, но, к счастью, всё обошлось.
После долгого отсутствия, когда Хёну вернулся к такси, Тэгон спросил его:
- О чём вы так долго говорили?
Хёну передал новости, услышанные от тёти Кёнэ, втайне ожидая удивлённой реакции Тэгона.
- Так что мы чуть не застряли и не смогли вернуться в страну!
Однако Тэгон даже не моргнул и лишь заботливо помог Хёну пристегнуть ремень безопасности.
Выйдя из комнаты Джерома, который заснул, обнимая коробку с подаренным ему лимитированным набором конструктора, Хёну лёг на кровать, чувствуя усталость.
Вспомнив об инциденте, о котором днём рассказала тётя Кёнэ, он ввёл запрос в поисковик на своём телефоне, и посыпались связанные с этим статьи. Лицо Хёну стало серьёзным, когда он просматривал их одну за другой.
Особенно привлекло его внимание упоминание электрического прогулочного судна. Хёну нахмурился, глядя на фотографию полностью сгоревшей верхней палубы судна, незаконно модифицированного с использованием автомобильных аккумуляторов. Обгоревшее до неузнаваемости судно, чёрное как уголь, напомнило ему машину отца во время той аварии.
Как раз аккумуляторы, использованные для модификации, были производства той же компании, что и автомобиль отца. Судя по акциям, рухнувшим до минимума, компания явно переживала тяжёлые времена. Хотя нельзя было возложить ответственность за взрыв батарей на незаконно модифицированном судне на компанию-производителя, но для публики, жаждущей сенсаций, это не имело никакого значения.
Учитывая, как удивительно совпало это с историей о судебном процессе, о котором рассказывал Макрей, Хёну теперь понимал, почему пересмотр дела об аварии его родителей продвигался так быстро.
На мгновение сузив глаза, Хёну отбросил свои подозрения, читая следующую статью. Покачивая головой, он просматривал материал, содержание которого было невозможно осуществить человеческими силами, даже для Тэгона.
Статья была о водовороте. Похоже, прогулочное судно пришвартовалось на фоне величественного и впечатляющего пейзажа с отвесными скалами, но эта область в прошлом была изрыта большими и малыми отверстиями из-за чрезмерной разведки нефти.
В статье говорилось, что на морском дне произошёл разлом, в одном из отверстий сформировалось огромное турбулентное течение, и корабль, захваченный этим водоворотом, столкнулся с близлежащими скалами. В статье была приложена фотография поднятого судна с длинной рваной раной в борту. Предполагалось, что это столкновение вызвало взрыв батарей.
Следующая статья была о подозрениях в причастности сектантов. Все пропавшие в этой аварии были выдающимися властителями из разных сфер, находящимися на вершине пирамиды власти. Мнения разделились относительно того, почему они собрались в одном месте в один и тот же день и час.
Строились различные предположения о том, какой заговор они замышляли, раз не осталось никаких улик, кроме списка пассажиров, и одним из таких предположений было участие в секте.
Высказывались даже оккультные интерпретации, утверждающие, что если бы это была обычная бизнес-презентация, то не было бы так трудно найти улики, а значит, на корабле, должно быть, проводили какой-то ритуал. И действительно, во время обыска их домов были обнаружены многочисленные следы сожжённых предметов. Хёну рассмотрел фотографию, приложенную к статье. Среди обгоревших останков виднелся расплавленный красный воск, застывший подобно каплям крови и деформированный до неузнаваемости.
Дочитав до этого места, Хёну не выдержал и выключил экран телефона. Он больше не мог читать статьи, полные подозрений и косвенных улик без единого конкретного факта.
Закрыв глаза, он погрузился во тьму. Чувствуя себя так, будто только что посмотрел научно-фантастический фильм, Хёну медленно погрузился в сон.
Скоро должен был наступить гон. Хёну, которого не покидало неприятное чувство из-за определённых подозрений, не оставлявших его и после возвращения в Корею, воспользовался выходными и отправился в аптеку.
- Э-э... извините... у вас есть презервативы?
- Есть особые предпочтения по функциям?
Разве у противозачаточных средств не одна и та же функция? Не задумываясь глубоко, он ответил:
- Просто... дайте на ваше усмотрение.
Это был первый раз в его жизни, когда он покупал презервативы. Он колебался много раз из-за смущения, но ему необходимо было кое-что проверить.
Для покупки требовалась смелость, но ещё больше мужества нужно было, чтобы передать их Тэгону.
В полночь, как и договаривались, Хёну вошёл в комнату Тэгона, который ждал его, сидя на кровати в халате поверх нижнего белья, и протянул ему коробку, которую держал в руке.
Бросив взгляд на предмет, Тэгон узнал его и внезапно его лицо напряглось. Словно отчётливо вспомнив, что он чуть не сделал с Хёну в Америке, Тэгон, не скрывая замешательства, провёл рукой по волосам.
- ...Прости. В будущем я буду осторожнее. Это не нужно...
Прервавшись на полуслове, Тэгон внезапно протянул руку к Хёну.
Выхватив коробку, Тэгон внимательно осмотрел её со всех сторон. В ухо Хёну, который от смущения смотрел только в пол, донёсся голос Тэгона.
- 12 штук, ультратонкие, со смазкой, с пупырышками. Впечатляет. Это твой вкус, Хёну-я?
На эти слова Хёну поднял голову, широко раскрыв глаза. Он и не знал, что у презервативов бывают такие особенности. Только теперь он вспомнил, что фармацевт спрашивал о каких-то предпочтительных функциях.
Когда растерянный Хёну не знал, что делать, Тэгон озорно усмехнулся.
- Твои вкусы не меняются. И раньше ты играл с такими игрушками.
Хёну только моргал, не понимая, о чём речь, когда в его сознании смутно всплыло воспоминание из далёкого прошлого.
Уродливый фаллоимитатор с множеством пупырышек на стволе, который выглядывал из пакета для мусора, который держал Тэгон...
Стоп, стоп, это... это значит, он знал, что это моё?! Ту вещь, которую я хотел выбросить из-за запаха омеги... Тэгон знал, что она моя...
- Нет, это не то...!
Отчаянно воскликнул Хёну.
- Какое там "нет", придётся мне, видимо, бусины на член нанизать.
Лицо потерявшего дар речи Хёну покраснело до самых ушей.
- Просто скажи, чего хочешь, Хёну-я. В любом случае, это всё для тебя.
Хёну обеими руками закрыл рот Тэгону, который непринуждённо сыпал непристойностями. Покрасневшее лицо Хёну напоминало спелый помидор. Тэгон, посмеиваясь, словно находя это забавным, снова бросил взгляд на коробку в своей руке.
- Кстати, Хёну-я. Мне правда интересно. Из всего, что ты пробовал, это было лучшим?
- Ты и другим альфам так предлагал? Первым?
Несмотря на улыбку и притворное безразличие, жилы на шее Тэгона угрожающе вздулись. Будто он с трудом сдерживал что-то рвущееся наружу.
Теперь Хёну ясно видел. Хотя Тэгон и делал вид, что всё в порядке, он сейчас испытывал сильнейшую ревность к несуществующим альфам.
Раньше он мог бы не понять, но сейчас эта прозрачная зависть казалась ему какой-то забавной и милой.
- Ты понимаешь, что только что сделал?
Тэгон, не подозревая, что Хёну полностью разгадал его чувства, медленно прошептал ему на ухо с вызовом:
- Это же означает, что ты просишь засадить в твоё самое сокровенное место.
Когда Хёну дерзко парировал, Тэгон, напротив, смутился, и его лицо начало краснеть и бледнеть, а Хёну поспешно обвил руками его шею.
Затем прошептал на ухо Тэгону:
- Я никогда не делал этого с другими альфами. Ты единственный, кому я позволил проникнуть в моё самое сокровенное место.
Не выдержав, Тэгон грубо поцеловал Хёну. Буквально пожирая его, он опрокинул Хёну на кровать, оседлал его и полностью погрузился в поцелуй.
Незаметно комната наполнилась феромонами, исходящими от них обоих.
Наконец оторвавшись, Тэгон не мог скрыть возбуждение, и из его стиснутых зубов вырвался рычащий голос:
- Даже не представляешь, насколько это опасно.
Подобно тому, кто смотрит на что-то драгоценное, в его нежном взгляде отчетливо проглядывало желание разрушить, кипящее неконтролируемым импульсом.
Обнаженное тело Тэгона, с которого незаметно соскользнул халат, чувственно поблескивало в мягком освещении.
Хёну потянулся к правой руке Тэгона, опиравшейся у его изголовья, и поцеловал её. Губы Хёну поднимались вверх по некрасивым следам ожогов, пока наконец не достигли шеи Тэгона. Потираясь лбом о это место, Хёну прошептал:
Ощущение легко касающихся чувствительной шеи губ дразнило. Адамово яблоко Тэгона заметно дернулось вверх и вниз.
Тэгон крепко обнял Хёну, словно желая раздавить его, и, перекатившись, лег в центре кровати. Затем посадил Хёну сверху на себя.
Когда Хёну, внезапно оказавшись сидящим на чем-то твердом и огромном, попытался приподнять бедра в неловкой позе, Тэгон схватил его за плечи и притянул к себе. Затем сладко, как мед, прошептал:
- Как ты мог трахнуть полутруп, который не видел, не чувствовал запахов и был привязан без сознания?
Хёну на мгновение застыл от когнитивного диссонанса между сладким голосом и совершенно неподходящими словами, но затем, наконец поняв смысл, залился краской. Тэгон указывал на то, как Хёну тайком прикасался к нему, когда тот был связан и переносил свой гон.
Когда Хёну поспешно попытался подняться, Тэгон поймал его и продолжил шептать на ухо:
Покрасневший до шеи Хёну сердито посмотрел на Тэгона, который так непринужденно говорил смущающие вещи. Его улыбка, от которой даже уголки глаз сузились, явно говорила о том, что он дразнит его.
Хёну внезапно почувствовал себя развратником. Но в тот момент у него просто не было выбора.
Он беспокоился, что Тэгон может навсегда потерять обоняние. Он просто хотел облегчить страдания Тэгона, который запечатлелся на нём, предоставив ему свои феромоны. Проблема была в том, что одних феромонов было совершенно недостаточно.
Думая об этом, Хёну вскоре почувствовал замешательство.
...Был ли это... действительно единственный выход?..
Мог ли он с уверенностью сказать, что ни разу не наслаждался, видя, как Тэгон добросовестно реагирует на его прикосновения? Он не мог с уверенностью утверждать, что в его ласкающих Тэгона руках не было ни капли личного интереса.
Словно заметив смятение Хёну, Тэгон нежно погладил его по щеке, отгоняя ненужные мысли.
Низкий баритон соблазнительно разлился у его уха.
- Ты можешь делать это в любое время, если захочешь.
Тэгон, не упустивший промелькнувшее в глазах Хёну желание, ласково соблазнял его нежным голосом:
- Ты можешь делать со мной всё, что захочешь.
Сознание затуманилось. В тот момент, когда он почувствовал, как огромное инородное тело под его ягодицами стало еще тверже, Хёну принюхался, ощутив, как что-то незнакомое быстро скользнуло по его обонянию.
Что-то неуловимое щекотало его обоняние с самого начала. Словно рыба, клюющая на наживку на леске, что-то похожее на аромат едва касалось слизистой оболочки его носа, дразня обонятельные нервы и распространяя по всему телу ощущение, подобное удовольствию. Почему-то его всё больше охватывало нетерпение.
Хёну, чьи глаза затуманились от жара, начал двигать бедрами вверх и вниз, словно при езде верхом, следуя инстинкту, зажав между разделенных ягодиц то, что излучало огромное присутствие под ним.
От горячего стона, в котором звучало его имя, всё тело Хёну охватил жар. Наблюдая за Тэгоном, который лежал неподвижно, пассивно принимая ощущения, казалось, что он вернулся в то время. В тот момент, когда он тайком проник в комнату связанного Тэгона.
Желание, которое он не смог полностью выразить, имея дело с человеком без сознания, вновь начало разгораться.
В комнате раздавались громкие звуки трения влажной от выделений одежды. Видя глаза Хёну, кипящие желанием, Тэгон тихо засмеялся.
- Сделай всё так же, как тогда, Хёну-я.
Хёну, в конце концов поддавшись красивому лицу Тэгона, который соблазнительно улыбался глазами, наклонил к нему голову. Затем он начал легкими движениями языка ласкать один сосок Тэгона, видневшийся между распахнутыми полами халата.
Мышцы Тэгона дернулись от электрического ощущения.
Было что-то возбуждающее в том, как Тэгон проглатывал стоны. Хёну почувствовал, как что-то глубоко внутри его живота сильно сжалось.
Губы Хёну медленно двигались от груди Тэгона к ребрам, к животу и еще ниже. Горячее дыхание Хёну оставляло след на коже, передавая головокружительное ощущение, будто кожа горит. Наконец его дыхание коснулось самой чувствительной части тела.
Трусы, влажные от выделений обоих, с трудом обтягивали твердый возбужденный член, натянувшись до предела. Хёну поднял один палец и провел им сверху вниз по выпуклости прямо через ткань.
Спина Тэгона яростно изогнулась, а все мышцы тела сократились до предела. Что-то, несомненно являющееся его феромонами, проникало через поры кожи и быстро циркулировало внутри Хёну. Всё его тело горело, а сердце, казалось, вот-вот взорвется.
Он безумно любил тело Тэгона, которое так честно реагировало на его прикосновения.
Это была картина, которую мог видеть только он. Тело, которое реагировало только на него. Оно принадлежало только ему. Было его собственностью.
Он хотел видеть больше, гораздо больше Тэгона, который желал его, жаждал его прикосновений и в конечном итоге полностью ему отдавался.
Хёну, полностью очарованный импульсом, пульсирующим в его груди, внезапно схватил его член обеими руками и начал двигать. Из мокрых трусов доносился звук, похожий на полоскание белья.
Хёну как завороженный смотрел на возбужденное лицо Тэгона, который с закрытыми глазами издавал горячие стоны, чувствуя предлагаемую ему стимуляцию.
Член в его руках стал еще больше, чем раньше. Бугристая поверхность с выступающими венами отчетливо ощущалась под качественной тканью. В нем заключалась квинтэссенция желания, которое извивалось, не скрывая страсти к нему.
Он изнывал от нетерпения, губы пересохли. Хёну высунул язык, лизнул нижнюю губу, а затем осторожно прикусил белыми зубами влажно блестевшую выпуклость.
Взгляд Тэгона, затуманенный, но внимательно следивший за каждым движением Хёну, сопровождался резким, сильным движением его кадыка.
Хёну медленно стянул трусы Тэгона. Член, который сначала был прижат эластичной тканью, с невероятной силой подпрыгнул вверх, едва не ударив Хёну по щеке.
Хёну безучастно смотрел на прямо стоящий к небу член, из уретры которого сочилась липкая жидкость, а затем, подняв палец, провел им в обратном направлении - от основания члена с яичками до головки, вдоль выступающего мочеиспускательного канала.
У него закружилась голова от движений Тэгона, чья талия дернулась, словно от удара током. Стоны Тэгона, проникающие в уши, полностью захватили разум Хёну.
Член с проступившими синими венами дернулся, словно реагируя на горячий взгляд Хёну. Он обхватил рукой его основание. Наконец, твердо стоящая головка исчезла во рту Хёну.
Бедра Тэгона подскочили в воздух, словно пораженные молнией нестерпимого удовольствия. Тэгон горящими глазами смотрел на макушку Хёну, который стоял на коленях между его раздвинутых ног и, склонив голову, занимался оральным сексом.
Щёки Хёну, самозабвенно сосущего член, то выпирали, то опадали. Каждый раз, когда его горло обхватывало головку и отпускало, оно дарило восхитительное чувство сжатия.
Когда Тэгон запрокинул голову, издавая удовлетворенный возглас, член Хёну дёрнулся, капая вязкой жидкостью. Сзади ситуация была не лучше. Его отверстие, истекающее смазкой, нестерпимо зудело.
Хёну резко выпустил член Тэгона изо рта. Его покрасневшие от трения губы блестели от липкой жидкости.
Приподнявшись из лежачего положения, Хёну одним движением стянул нижнюю часть пижамы вместе с нижним бельём. Затем он поспешно вставил пальцы в своё отверстие, которое самовольно сжималось и разжималось. Одновременно другой рукой он схватил член Тэгона и начал сильно двигать.
Звук от пальцев, входящих и выходящих из влажного отверстия, был невыносимо непристойным. От вида мастурбирующего Хёну, у Тэгона кружилась голова. Казалось, его мозг не просто кипел от интенсивной стимуляции перед глазами, а плавился.
Рука Хёну, быстро двигавшаяся по члену Тэгона, внезапно остановилась.
Хёну взял маленькую коробку, лежащую на кровати, открыл её и высыпал на кровать все содержавшиеся внутри пакетики. Он распечатал один из них, достал презерватив и попытался надеть его на член Тэгона, но скользкий от смазки орган не давал это сделать легко.
Движения рук Хёну были неумелыми, как у новичка. Это почему-то обрадовало Тэгона, и из его уст вырвался непроизвольный сладострастный стон, когда ноготь Хёну, борющегося с презервативом, случайно царапнул углубление на краю головки.
Хёну вздрогнул от резкой реакции Тэгона. Мышцы его живота всё ещё сильно сокращались и расслаблялись от недавней стимуляции. Хёну, наблюдая за этой реакцией с загадочным выражением лица, поднял ноготь и ещё раз царапнул то же место.
Хёну сильно надавил на торс Тэгона, который пытался встать с покрасневшим лицом, заставляя его снова лечь.
- Ты сказал, что это моё. Я буду делать как хочу.
Сказав это, Хёну, продолжая массировать член, снял свою верхнюю одежду. Затем начал вытирать ею член Тэгона. Гладкая пижама, насыщенная запахом тела и феромонами Хёну, неоднократно проходилась по его члену.
Тэгон цокнул языком, положив руку на горящий лоб. Невозможно было так действовать, не обладая врождённым талантом сводить его с ума.
После того как он грубо вытер обильную смазку и попробовал снова, тонкий латекс наконец плотно обернул член Тэгона. Хотя это был самый большой размер, презерватив всё пытался скатиться обратно из-за упругости, и хотя Хёну с трудом развернул его полностью, всё равно не хватало длины, чтобы покрыть член до основания.
Хёну снова начал массировать член Тэгона в таком состоянии. Ощущения были странными - поверхность, покрытая тонкой виниловой мембраной, была липкой, но с бугорками, что отличалось от обычного ощущения. Развратно, но его отверстие выделило вязкую смазку в предвкушении.
Хёну, сидя верхом на бёдрах Тэгона, взял его член и направил к своему отверстию. Хотя устрашающий размер немного пугал, желание обладать Тэгоном было сильнее.
Когда кончик прямостоящей головки коснулся сжатых складок, дрожь пробежала по телам обоих.
Когда Хёну медленно опустил бёдра, отверстие раскрылось по диаметру ствола и мягко начало принимать в себя проникающий член.
Вопреки нетерпению, давление, к которому невозможно было привыкнуть, заставляло внутренности словно выталкиваться наружу.
Тэгон схватил тазовые кости Хёну, который неумело толкался нижней частью тела, останавливая его. Затем он направлял Хёну, чтобы избежать травм. Наконец член Тэгона полностью вошёл до основания.
Когда низкий стон Тэгона, смешанный с металлическим звуком, проник в его уши, Хёну не сдержался, и его бёдра сами начали двигаться.
Каждый раз, когда он поднимал и опускал нижнюю часть тела, необычное ощущение шероховатых бугорков, скребущих по слизистой, вызывало мурашки по всему телу. Хёну, содрогнувшись, попытался собраться с мыслями, чтобы не потерять рассудок.
Ему нужно было кое-что проверить. Именно поэтому он принял больше супрессантов, чем обычно. Он ни в коем случае не должен был забывать о своей цели.
Стиснув зубы, Хёну изо всех сил пытался найти приятное место, меняя угол бёдер. Это было где-то здесь. Место, которое Тэгон настойчиво мучил, пока внутренняя стенка не опухала.
Именно в тот момент, когда Хёну яростно двигал бёдрами в поисках нужного положения, кончик твёрдого ствола коснулся чрезвычайно чувствительного места на внутренней стенке.
Его спина невольно выгнулась от интенсивного удовольствия, пронзившего позвоночник. Место, которое задел член Тэгона, непроизвольно сокращалась. Если бы его отверстие не было заполнено, наружу, несомненно, хлынула бы смазка.
Когда Хёну, слегка вздрогнув, наконец навёл головку Тэгона на это место и начал повторять поверхностные движения, он услышал тревожное дыхание Тэгона, в то время как его собственные бёдра, наполовину обессилевшие от невыносимой стимуляции, продолжали содрогаться.
Дыхание, становившееся всё быстрее, казалось тревожным. Хёну резко поднял голову и посмотрел на Тэгона.
Грудь Тэгона сильно вздымалась и опадала. Хёну поспешно вытащил его член и поправил позу.
- Хак, хх.
Тэгон, дышавший так, словно его лёгкие могли лопнуть, казалось, отреагировал на отчаянный голос Хёну и с трудом открыл глаза.
С лицом, выражающим сильную боль, Тэгон пристально смотрел на Хёну и шевелил губами.
В этот момент пронзительная боль охватила сердце Хёну.
Глядя на Тэгона, который произносил те же слова с тем же выражением лица, что и когда передавал ему Джерома, благополучно спасённого из огненной ямы, Хёну был уверен, в чём заключалось то непонятное тогда извинение. И тут он вспомнил зиму, когда им было по двадцать лет, когда одержимость Тэгона им достигла крайности.
Тот Тэгон, который не мог справиться со своей искажённой собственнической натурой, едва не потерял всё на своих глазах.
Из-за него Хёну был заперт в пустом доме без выхода, потерял дорогого ему человека в наступающем пламени и сам чуть не был поглощён огнём. Ненависть, вызванная этим, пылала, угрожая сжечь и его, и Тэгона.
Казалось, та страшная потеря и отчаяние, с которыми столкнулся тогда Тэгон, остались глубокой травмой. Возможно, эта травма лишь усугубилась, когда он осознал, какое значение имело всё то, что было у него отнято с появлением Джерома.
Тэгон инстинктивно боялся входа в матку Хёну, хотя сама ночь, положившая начало всему этому, была начисто стёрта из его памяти ярко-синим зельем. То место, которое непрерывно источало красную кровь, стало триггером, активирующим травму Тэгона.
Хёну и представить не мог, что у него остался такой глубокий шрам.
- Всё в порядке, посмотри на меня, Тэгон-а.
Хёну нежно обхватил щёки Тэгона обеими руками. Тэгон, который тяжело дышал, с трудом открыв глаза, посмотрел на Хёну.
- Дыши медленно. Вместе со мной, медленно.
Хёну глубоко вдохнул и медленно выдохнул, будто показывая пример. Следуя за Хёну, дыхание Тэгона постепенно начало стабилизироваться.
Рука Тэгона, покрытая холодным потом, сжимала запястье Хёну с огромной силой, но Хёну даже не чувствовал боли. Тревога в его беспокойно дрожащих глазах причиняла Хёну ещё большую боль.
Что до сих пор заставляет тебя так беспокоиться?
Сердце Хёну сжалось при виде лица Тэгона, покрытого сожалением. Не он один провёл то ужасное время в двадцать лет.
Теперь он хотел обнять их неумелую, незрелую, беспорядочную и потому ещё более трогательную и печальную юность. Он больше не хотел ненавидеть или презирать то время, а просто принять его таким, какое оно было.
Потому что счастливых моментов впереди будет больше, чем болезненного времени позади. Потому что каждый момент будущего, который они напишут, преодолев горькое прошлое, они проведут вместе.
Сердце Хёну, прижатое к нему, билось ритмично, успокаивая Тэгона.
Тэгон глубоко вдохнул, втягивая запах тела Хёну. Успокаивающий аромат и уютное тепло, которые всегда умудрялись успокоить его в любой ситуации, постепенно начали прогонять непонятную тревогу, скопившуюся в уголке его сердца.
Наконец, восстановив дыхание, Тэгон крепко обнял Хёну. Хёну обнял его в ответ и прошептал:
- Я всегда буду рядом с тобой.
Тэгон на мгновение затаил дыхание. В его напряжённое ухо ещё раз долетел голос Хёну:
Тэгон поспешно отстранил Хёну и посмотрел на него с недоверием.
- ...Если не услышал, то и ладно.
Тэгон не смог закончить фразу. Потому что Хёну заткнул настойчивый рот Тэгона своими губами.
Язык Хёну облизал ровные зубы и мягкую слизистую Тэгона. Не выдержав дразнящей стимуляции, Тэгон грубо втолкнул свой язык в рот Хёну. Язык Тэгона, глубоко проникший внутрь, исследовал каждый уголок рта Хёну, словно собираясь украсть даже его дыхание. Это был резкий, но нежный поцелуй.
Когда губы Тэгона оторвались, Хёну в свою очередь поцеловал щёки, лоб, переносицу и веки Тэгона. От нежного тепла в груди Тэгона что-то горячее поднялось волной.
Тэгон с покрасневшими от слёз глазами не выдержал и, обхватив щёки Хёну, ещё раз одарил его безумным поцелуем.
Собственное имя, смешанное с горячим дыханием Тэгона, дрожало так трогательно.
Покрасневшие веки Тэгона, его колотящееся сердце, дёргающийся кадык, пронзительный взгляд, его дрожащие руки, всё его существо страстно кричало о любви к нему.
Хёну, смотревший на такого Тэгона глазами, полными слёз, внезапно оказался крепко прижат к его груди. Хёну ощутил, как шея, в которую Тэгон уткнулся лицом, стала горячо влажной.
- Какое счастье, что чувства невозможно увидеть глазами.
Грудь, куда доходил дрожащий голос Тэгона, покалывало.
- Иначе ты, такой пугливый, мог бы отступить в страхе - настолько сильны мои чувства, я так люблю тебя, Хёну-я. Люблю тебя, люблю, Хёну-я.
Возобновившийся поцелуй незаметно стал более страстным.
Ощущая нечто твёрдое, болезненно упирающееся в низ живота, Хёну протянул руку и схватил член Тэгона, эрекция которого не спала. От откровенной стимуляции мышцы Тэгона дёрнулись.
Хёну, сорвав презерватив, сжал в руке его член и, продолжая стимулировать, плотно уселся на бёдра Тэгона лицом к нему. Затем, приподняв талию, начал вводить член Тэгона внутрь себя.
Стенки, успевшие сомкнуться, отозвались болью от внезапного вторжения огромного объекта.
Тэгон поддержал спину Хёну сильной рукой, помогая ослабить напряжение в его скованном теле.
Обоняние Хёну, потиравшегося лбом о шею Тэгона, снова атаковало неопределённое ощущение. Когда он принюхивался, Тэгон резко толкнулся бёдрами вверх. Член, вошедший до основания одним движением, не позволял больше отвлекаться ни на какие запахи.
Сидя лицом к лицу, Хёну обвил руками шею Тэгона, а ногами - его талию. Тело Хёну, крепко обхватившего Тэгона конечностями, начало двигаться вверх и вниз в такт его движениям.
Соединенные без единого зазора, они обменивались глубокими поцелуями. Движения бёдер Тэгона постепенно ускорялись. Влажные от пота волосы Хёну раскачивались и колыхались в такт с занавесками вокруг кровати.
Тэгон взял в рот сосок Хёну. Когда он поиграл языком с твёрдым соском, а затем прикусил его, Хёну запрокинул голову и содрогнулся. Внутренняя поверхность бёдер Хёну, обвивающих талию Тэгона, мелко задрожала. Влажные, горячие внутренние стенки Хёну сильно сжались, стискивая находящийся внутри член. От восхитительного ощущения из уст Тэгона вырвалось хриплое дыхание.
Тэгон обхватил одной рукой затылок Хёну и резко опрокинул его на кровать. Когда его член выскользнул и соединение разорвалось, из влажного отверстия донёсся неловкий звук, но Хёну не слышал даже таких звуков. Он не мог думать ни о чём, кроме желания снова принять в себя член Тэгона.
Как ребёнок, у которого отняли мороженое в тот момент, когда он собирался съесть самую сладкую часть, Хёну требовательно взывал к Тэгону:
Хёну подгонял Тэгона, ощупывая его член ногами.
Тэгон поймал обе щиколотки нетерпеливого Хёну и беспорядочно тёрся своим членом о его ступни, пальцы, пятки, подъёмы, лодыжки - обо всё подряд. Толкнув вверх обе ноги, испачканные его выделениями, он заставил поясницу Хёну округлиться, а ягодицы приподняться в воздух. Плотно прижав губы к обнаженному отверстию и сильно втянув, он ощутил, как скопившаяся внутри слизь хлынула в его рот.
Когда он вставил свой напряженный язык внутрь отверстия, плотно сомкнутые складки раздвинулись во все стороны, приветствуя вторжение Тэгона.
Когда он поначалу легкими движениями языка теребил вход, а затем провел зубами по сморщенным радиальным складкам, голова Хёну запрокинулась назад. Тэгон, посасывая отверстие, одновременно свободной рукой стимулировал свой член.
Когда он оторвал губы, отверстие, блестящее от слюны, выглядело опухшим. Лизнув свои влажные губы, Тэгон одним движением вонзил свой член в отверстие Хёну. Его член с угрожающе вздувшимися венами рассекал слизистую внутренних стенок, наполняя Хёну до отказа.
Тэгон, испытав короткую дрожь, начал безжалостные толчки: шлеп, шлеп.
Хёну сходил с ума от интенсивного удовольствия, бьющего как молния. Крепко обнимая Хёну, находящегося в полубеспамятстве, Тэгон прошептал ему на ухо:
- То, что ты сказал раньше, дай услышать это снова.
У Хёну сносило крышу от голоса Тэгона, который попадал прямо в его слабые места. Он думал, что всё закончилось, но не тут-то было. Как и следовало ожидать, такой настойчивый человек как Тэгон не мог так просто отступить.
Внезапно остановив движения бёдер, твёрдая головка Тэгона опасно близко касалась простаты.
Казалось, ещё немного, совсем чуть-чуть - и он достигнет вершины, но Тэгон постоянно гасил пламя, когда оно начинало разгораться, и это было невыносимо мучительно.
Хёну умолял, извиваясь, но Тэгон оставался непреклонным.
Головка Тэгона сильно надавила на набухшую простату.
Было невозможно больше терпеть это ощущение, когда он медленно массировал это место, словно разжигая огонь в разгорячённом теле.
- Люблю тебя! Я говорю, что люблю! Люб... ааах!!
В этот момент ствол Тэгона сильно вошёл глубоко во внутренние стенки. Его член сильно дёрнулся, и горячая сперма выплеснулась с огромной силой.
От интенсивной стимуляции, обстреливающей внутренние стенки, из члена Хёну тоже выстрелила сперма. С каждым выстрелом внутренние стенки Хёну сокращались в том же ритме, передавая Тэгону восхитительные ощущения.
Наконец достигнув кульминации, всё тело Хёну расслабилось. В тот момент, когда отяжелевшие веки Хёну начали закрываться, Тэгон, всё ещё не вынувший свой член изнутри, снова начал двигаться.
Побледневший Хёну попытался остановить Тэгона.
- Я только что кончил...! Аах!
Каждый раз, когда ничуть не уменьшившийся в размерах член Тэгона выходил наружу, он вытягивал за собой сперму, и область вокруг отверстия Хёну покрывалась беловатой жидкостью и пеной. Каждый раз, когда их кожа соприкасалась и разъединялась, липкая слизь образовывала между ними нити, которые то натягивались, то рвались.
Тэгон крепко обнял Хёну и горячо прошептал:
- Продолжай, я хочу слышать это.
Волосы Хёну снова начали ритмично колыхаться в такт движениям кровати.
На следующее утро их соитие продолжалось, не видя конца, даже когда начало светать.
За исключением первого раза, презервативы больше не использовались. Даже без прикосновений ко входу в матку, было достаточно способов довести Хёну до исступления.
Несколько дней назад у Джерома выпал нижний зуб. Хёну открыл рот от удивления, когда увидел, как дворецкий тут же подобрал выпавший передний зуб Джерома, который разревелся, когда зуб выпал при откусывании яблока.
После откровения Тэгона о том, что у дворецкого есть капсула времени Джерома, дворецкий, словно с него сняли печать, казалось, больше не собирался скрывать свою излишнюю заботу, и Хёну только языком цокал, глядя на него.
Очевидно, этот передний зуб будет бережно храниться в капсуле времени, чтобы вернуться к своему законному владельцу только в день совершеннолетия Джерома.
Джером высунул язык через щель от выпавшего нижнего зуба, издавая звуки «ш-ш-ш». Когда его шалости за обеденным столом затянулись, Тэгон прищемил кончик торчащего языка Джерома палочками для еды и сказал:
- У змей язык раздвоенный, давай попросим дядю Скотта принести ножницы.
Джером тут же втянул язык обратно и сердито посмотрел на Тэгона.
- Кто так отгадывает?! Дядя плохой!
В каком-то смысле Джером был удивителен: он никогда не переставал шалить, хотя всегда оказывался в проигрыше и неизменно заканчивал вот так.
Когда Хёну заметил, как глаза Джерома, который пыхтел от возмущения, внезапно заблестели, он быстро опустил взгляд, игнорируя мальчика.
- ...А почему у змей язык раздвоенный?
И снова началось. Бесконечная череда вопросов от Джерома. Ответственность за удовлетворение убийственного любопытства Джерома, вступившего в познавательный возраст, всегда ложилась на Тэгона.
Хёну часто удивлялся, наблюдая, как Тэгон без колебаний отвечает на шквал вопросов Джерома. Он только сейчас узнал, насколько тот эрудирован. Разве в школьные и студенческие годы Тэгон не спешил уткнуться в парту и заснуть, как только начинался урок?
Иногда Джером задавал вопросы, на которые было трудно ответить, но Тэгон всегда находил решение, даже если это занимало несколько дней. Хёну искренне восхищался тем, что Тэгон никогда не пренебрегал вопросами Джерома, которые явно могли досаждать.
После еды, когда они собирались подать десерт, вошёл дворецкий и сообщил, что сад Джерома готов.
Хёну и Тэгон последовали за Джеромом, который побежал на террасу. Осматривая вид на сад, Хёну что-то заметил и широко раскрыл глаза.
В одном углу сада цвела ярко-жёлтая форзиция. Хёну потянул Тэгона за рукав и, указывая на явное свидетельство весны, улыбнулся ему.
- ...Пойдём? Прогуляемся вместе...
Тэгон с недоумением проследил за взглядом Хёну, а увидев жёлтую цветущую форзицию, широко раскрыл глаза, словно что-то вспомнив. Он осознал, что обещание, которое нужно было сдержать, о котором говорил Хёну, было именно об этой весенней прогулке.
С удивлённым лицом Тэгон повернулся и посмотрел на стоящего рядом Хёну, его глаза постепенно наполнились влагой, в которой отражалось горячее чувство.
На обнажённом лице Тэгона, сбросившем все твёрдые оболочки и без утайки показавшем свою хрупкую сущность, появилась улыбка, которая, казалось, могла рассыпаться от малейшего прикосновения. Хёну не понимал, почему эта его улыбка так щемила сердце.
Знаешь ли ты, как долго я ждал этого момента?
Думаешь ли ты сейчас, как и я, что сегодняшнее обещание может стать первым шагом к вечности, которую мы поклялись разделить?
Хёну отвёл взгляд от влажных глаз Тэгона и почесал кончик носа, который почему-то начал покалывать.
Ветер был довольно прохладным, но благодаря тёплым весенним лучам не было так холодно, как можно было ожидать.
Вокруг сада установили белый забор, чтобы дикие животные не могли спуститься и разрыть саженцы, а у входа поставили табличку с надписью «Сад Джерома». В одном углу разместили стол с навесом, скамейку и качели из натурального дерева.
По указанию Тэгона на дорожке к саду были уложены белые каменные плиты, хорошо заметные даже при слабом освещении, чтобы Джером мог найти дорогу обратно к особняку в любой ситуации.
Осматривая очаровательный сад, Хёну снова подумал, что и этот прекрасный сад, и особняк, и раскинувшаяся вокруг него растительность с прекрасным ландшафтом - всё это слишком драгоценно, чтобы оставаться скрытым за завесой только для них.
Особенно особняк, построенный, как говорят, в конце эпохи Чосон, сам по себе имел высокую историческую ценность, а мебель и аксессуары внутри были настолько прекрасны, что могли считаться культурными ценностями.
У него была причина выделить время на осмотр большого особняка на побережье перед возвращением в Корею. Причина заключалась в том, что неоднократно возникала мысль о возможности использования опыта особняков богатых людей, преобразованных в галереи, и применения его здесь.
Поскольку сам особняк уже обладал прекрасной исторической и культурной ценностью, он думал, что вместо создания отдельной галереи можно построить неподалёку гостевой дом для размещения гостей, и открыть особняк для публики в определённое время в формате туров.
От еды до музыки - всё, чем наслаждаются здесь, могло бы быть вдохновлено эпохой Великой Корейской империи, когда был построен особняк, что, несомненно, вызвало бы интерес и удовольствие у людей.
Поскольку это был период, когда одновременно носили и ханбок, и западные костюмы, разве не было бы душевно встречать гостей у входа в ханбоке с традиционным фонарём в руках?
При необходимости было бы неплохо получить профильные знания в университете. Что лучше - факультет управления бизнесом? Для правильного понимания ценности усадьбы подошёл бы и исторический факультет. Хотелось бы также изучить кондитерское искусство. У него была амбиция разработать фирменный десерт, который идеально сочетался бы с традиционным чаем.
Сердце бешено колотилось от приятных фантазий. Как в тот весенний день, когда ему было семь лет и он, держа отца за руку, впервые шёл на встречу с Тэгоном, - грудь Хёну переполнялась волнением и ожиданием от будущего, которое их ждёт вместе.
Когда над оттаявшей землёй вскоре появится марево, жизнь, преодолевшая холодные испытания и трудности зимы, пробудится от спячки. И тогда вся земля будет сиять, наполненная свежим зелёным парадом только что проросших ростков, хором птиц, тёплым солнечным светом и живой энергией.
Это было начало долгожданной весны и конец необычайно холодной и затяжной зимы.
Глядя на облака, появившиеся в ясном небе подобно сахарной вате, Хёну схватил Тэгона за руку.
- Есть кое-что, что я хочу сделать с тобой.
Лицо Тэгона выразило любопытство от этих неожиданных слов.
- Ты спрашивал, возьму ли я ответственность за твою жизнь?
- На самом деле, у меня давно есть мысли на этот счёт, послушай.
В голосе Хёну явственно слышалось волнение, похожее на бутон цветка, готовый вот-вот раскрыться.
Щёки Хёну, начавшего последовательно излагать план, который давно вынашивал, слегка покраснели от возбуждения.
Тэгон, слушая его, не смог больше сдерживаться и, схватив за подбородок щебечущего Хёну, поцеловал его в щёку.
Поскольку каждый момент будущего, описанного Хёну, включал его самого, Тэгон, не в силах сдержать переполняющие чувства, обнял Хёну и осыпал поцелуями его щёки, лоб и переносицу.
Джером, бегающий по саду, обернулся и, увидев их, закрыл лицо руками и воскликнул:
- ...Хан Джером, где ты научился таким словам!
Удивлённый Хёну поймал Джерома, стремительно подняв его на руки, и с покрасневшим лицом стал допрашивать.
Тёплое весеннее солнце опустилось на плечи троих.
Их трое, но тень, составляющая одно целое, нежно колыхалась, отбрасывая мягкие очертания на траву, где пробивались свежие зелёные ростки.
Конец основной истории.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty