Поцелуй на поле. Глава 36
По мере приближения к финалу Лиги чемпионов перерывы между матчами сокращались. Если между первым и вторым матчами 1/8 финала был месяц, то между первым и вторым матчами 1/4 финала - всего неделя. Игрокам, только что вернувшимся с выезда, не дали даже дня отдыха.
Несмотря на это, боевой дух ФК Винчестер был на высоте. Всё благодаря крупной победе в первом матче. Выиграть на выезде со счётом 2:0 было объективно очень благоприятным показателем.
Возможно, из-за этого позитивного сигнала, несмотря на плотный график, игроки превосходили сами себя. Клуб был полон энергии, и ежедневные тренировочные матчи были настолько напряжёнными, что трудно было предсказать их исход.
То же самое касалось и Юн Чахёна.
После первого матча он провёл несколько тренировочных игр, но его форма ни разу не падала. С такой тенденцией выход Винчестера в полуфинал казался предопределённым – все, включая СМИ, в один голос это подтверждали. Единственным, кто тайно беспокоился, был сам Юн Чахён.
Контракт расторгнут, и с тех пор он ни разу не целовался с Мишей.
Не то что поцелуи - Миша избегал любого контакта с Чахёном. Если подумать, он вёл себя так с первой ночи, когда они легли в одну постель. Он словно боялся обжечься о что-то горячее.
Но, несмотря на это, в футболе Чахёна не было и тени спада. Как будто весь его спад и препятствия последних недель были лишь иллюзией - Юн Чахён вернулся в безукоризненную форму.
Честно говоря, это было нелепо. Вместо радости от выхода из кризиса Чахёна мучили вопросы. Неужели суеверия так легко появляются и исчезают?
Тогда какой смысл был в их рискованном, тайном контракте?
Живя несколько дней в одном доме, завтракая вместе и вместе уезжая на работу, они ни разу не обсуждали контракт. Всё выглядело так обыденно, будто их близость в постели была лишь чьей-то фантазией.
Их собака была оставлена на попечение няни, а когда они возвращались домой, они были слишком измотаны, чтобы разговаривать. Это было к лучшему. Засыпая спиной друг к другу, не нужно было видеть Мишу, смотрящего на него с той особой мучительной болью.
Время не щадило переживания Юн Чахёна. Второй матч неумолимо приближался.
- Когда поднимаю руку или плечо, некомфортно... Кажется, болит сильнее, чем во время матча. Всё ещё выглядит ужасно?
- Гематома плохо рассасывается. Боль после травмы часто усиливается, так что это естественно...
Алана обеспокоенно ощупывала обнажённую спину Чахёна. Её прикосновения были методичными и тщательными. Сидя на стуле в медкабинете без верхней одежды, Чахён терпеливо ждал, пока она изучит его ушибы.
Подкат, который Чахён получил сразу после гола в первом матче, хоть и не уложил его в постель, но доставлял ощутимый дискомфорт. Он сильно ударился верхней частью тела, когда упал на поле, и теперь его плечо и спина были покрыты тёмными синяками.
Если с плечом он мог как-то справиться, то состояние спины Чахён не мог легко проверить. Но судя по реакции товарищей по команде, которые каждый раз охали, когда он переодевался, всё было довольно серьёзно. Вот уже четыре дня после матча всё тело ныло, стоило ему сделать отжимания.
- Я сделала всё, что могла, но, честно говоря, при таких ушибах особого лечения нет. Время - лучший лекарь. Хорошо, что это не перелом и не повреждение мышц.
- Сейчас я не могу дать вам противовоспалительные или обезболивающие. Извините, Юан.
Перед вторым матчем, до которого оставалось всего несколько дней, нежелательно было принимать лекарства. Это было скорее делом принципа, чем правил. Настоящий допинг - последнее, с чем кто-либо хотел бы связываться. Чахён покорно согласился.
- Но это должно помочь. Оно даёт охлаждающий эффект, который также облегчит боль.
Алана показала Чахёну жестяную баночку размером с ладонь, открыла крышку и продемонстрировала кремообразную мазь. Затем двумя пальцами зачерпнула и нанесла на ушибы Чахёна. Места, к которым прикасался врач, становились прохладными, как от льда, и тупая боль утихала.
- Эффект держится около половины дня, так что нужно менять дважды в день. Не забывайте заходить в медкабинет.
- Не за что. Это моя работа. На всякий случай дам вам немного с собой.
Чахён послушно принял протянутый пакет. Алана кивнула, затем сочувственно нахмурилась:
- Продержитесь ещё немного. Мы все за вас болеем. Хотя перенапрягаться нельзя, полуфинал...
- Буду перенапрягаться или нет - всё равно сделаю это. Без сомнений.
На этой стадии желание перейти на следующий уровень объединяло всех в Винчестере. Будь то медицинская команда или административный персонал. Болельщики Винчестера, конечно, и корейские фанаты тоже с нетерпением ждали хороших новостей.
- К матчу всё будет в порядке. Не волнуйтесь.
Чахён ободряюще улыбнулся, чувствуя груз ответственности. Мысли об игре немного притупили боль в спине и душевную тревогу.
Выйдя из медкабинета, Чахён прислонился спиной к окну в зоне отдыха. На экране его телефона высветилось знакомое, но нежеланное имя. Вздохнув, он нажал кнопку вызова.
[Юн Чахён! Ты рехнулся? Как можно было скрыть такое? Ты считаешь всю эту ситуацию шуткой?]
Как и ожидалось, из динамика телефона раздался громовой крик. Чахён отодвинул телефон от уха и приблизил его снова, только когда гнев Чон Сонджу сменился тяжёлым дыханием.
- Хён, мне правда жаль. Я не собирался скрывать. Я думал, всё уже закончилось. Предполагаемого преступника поймали.
[И поэтому ты всё это время молчал? О таком важном деле?]
- Я же сейчас рассказываю... да?
Несколько минут выплёскивая гнев, Чон Сонджу теперь холодным голосом методично указывал на беспечность Чахёна. В прошлый раз Чахён не стал рассказывать ему о преследовании, чтобы не беспокоить занятого менеджера, который и так был напряжён из-за инцидента с нападением. Он считал это завершённым делом.
Но, оглядываясь назад, это было огромной ошибкой. Узнав о втором инциденте окольными путями от полиции и клуба, Чон Сонджу был вне себя от ярости.
[Ты в клубе? Сиди там и никуда не уходи. Я сейчас на съёмках в Паддингтоне, скоро буду.]
- Нет! Не надо приезжать. Я уже заявил в полицию три дня назад.
[Ты... я же тебе тысячу раз говорил, что без футбола ты полный дурак.]
- Звучит слишком грубо... Я правда раскаиваюсь.
Это было искренне. Хотя дело было довольно давним, тогдашняя беспечность Чахёна была очевидной. Он также сожалел, что его попытка не беспокоить вечно занятого менеджера в итоге лишь добавила ему волнений.
После многократных извинений Чахёна Чон Сонджу, казалось, немного успокоился. Хотя его голос всё ещё был колючим, в нём начали проскальзывать беспокойство и озабоченность.
[Так что говорит полиция? Нашли этого психа?]
- Пока ничего. Но даже если бы нашли, я ничего не могу сделать.
Чон Сонджу глубоко вздохнул на другом конце линии. Ещё одно неожиданное происшествие в его и без того плотном графике. Зная, что в этом вздохе было больше беспокойства, чем упрёка, Чахён промолчал.
[Послезавтра вторая игра, нужно сосредоточиться на матче, а тут такое... Не понимаю, почему к тебе постоянно липнут такие типы. Каждая встречная девушка вешается на шею, ты просто магнит для неприятностей.]
[Конечно, нет. Мы всё замяли. Тебе сейчас не нужны лишние волнения.]
Думая о своём чрезмерно беспокойном отце, который бледнел от малейших проблем, Чахён почувствовал тяжесть на сердце. А его младшая сестра, хоть и казалась равнодушной, на самом деле была очень чувствительной. Даже думать о реакции тренера Кима было страшно.
Пока ничего не было ясно. Так обычно и бывает, когда фанаты начинают проявлять агрессию. Бессмысленные издевательства, попытки развлечься или жалкое желание хоть как-то пообщаться со знаменитостью...
Заметив молчание Чахёна, Чон Сонджу решительно прервал тишину:
[В любом случае, нужно усилить охрану. Не хочу слышать оправдания, что это неудобно или раздражает. Если ты собираешься оставаться в том доме один...]
Чахён на мгновение заколебался, затем медленно продолжил:
[Что ты имеешь в виду? У тебя появилась девушка?]
Чахён неуверенно объяснил Сонджу свою ситуацию. Точнее, ситуацию с ним и Мишей. Как он стал жить у него и что прошло уже несколько дней. Услышав, что он укрылся в чужом доме, Чон Сонджу был удивлён, но затем ответил с облегчением:
[Ну, я рад, что вы вдвоём, но... он действительно сам предложил? Не Джуд, а Миша?]
[Серьёзно... Это вообще можно назвать дружбой?]
В голосе Чон Сонджу звучало недоумение. Это было понятно. Внезапно переехать в дом товарища по команде? Даже самому Юн Чахёну это казалось нереальным даже спустя несколько дней.
Но находясь рядом с Мишей, он действительно обрёл былую стабильность. Больше десяти лет он сталкивался с любыми проблемами в одиночку. Мысль о том, что присутствие другого человека может так помочь, никогда не приходила ему в голову.
Хотя сейчас они едва разговаривали...
- В любом случае, хён, я сначала закончу этот матч. Моя форма в порядке.
Чахён услышал, как Чон Сонджу цокнул языком. Тщательный и дотошный менеджер некоторое время молчал, видимо, что-то обдумывая, затем чётко произнёс:
[Хорошо. Но если что-то случится, немедленно звони мне.]
Хотя собеседник не мог видеть, Чахён машинально кивнул. Верно, сейчас главное - матч. Выход в полуфинал был основной целью и единственным приоритетом для Юн Чахёна и всего ФК Винчестер Юнайтед.
Матч должен был состояться на следующий день. Вернувшись домой поздно вечером после ужина с товарищами по команде, который одновременно служил самомотивационным собранием, Чахён обнаружил, что машина Миши уже стоит в гараже. Они выезжали на работу вместе, но возвращались всегда в разное время. Чувствуя себя так, будто в ботинке застрял камень, Чахён вошёл в дом.
Миша, похоже, только что принял душ - его волосы были слегка влажными, когда он вышел в гостиную. Чахён не ожидал так сразу столкнуться с хозяином дома. Смущённо шагнув в коридор, он встретил взгляд Миши.
- Да, немного задержался. Ужинал с ребятами...
Громкоголосый Джуд назначил встречу прямо в раздевалке, так что Миша наверняка знал об этом. Хотя удивления на его лице не было, Чахён почему-то оправдывался, входя в коридор. Затем спокойно прошёл мимо Миши в гардеробную комнату их общей спальни.
Мы не супруги в конце концов... что это вообще такое.
То, что Миша избегал прикосновений к Чахёну, было совершенно очевидным, и неловкость ощущал и сам Чахён. С его стороны такая сверхчувствительная реакция только усиливала эту неловкость. Даже не считая расторжения контракта, их совместное проживание было крайне странным.
К тому же... после всего, что они делали. Теперь бояться таких незначительных прикосновений...
За последние несколько дней Чахён понял, что единственный способ справиться с этой неловкостью - это забыться во сне. Глупо, но что поделать. Он быстро разделся и пошёл в ванную.
Стоя под горячими струями душа, Чахён закрыл глаза. Он уже привык к ванной в этом доме. Поначалу даже краны казались чужими, но теперь он видел, что белая плитка очень подходила Мише. Как и весь этот дом, с его атмосферой незавершенности, словно Миша ещё не до конца распаковал вещи.
И этот хозяин сейчас находится всего в нескольких метрах от него, за этой дверью.
Рядом с Мишей Юн Чахён чувствовал себя в безопасности. Ощущение присутствия другого человека было непривычным, но тёплым. Просто находясь в одном воздушном пространстве с Мишей, Чахён чувствовал себя комфортно и стабильно.
Может, потому что он разделял все тайны Юн Чахёна? Знал о его постыдном проклятии, о сомнительном методе, которым он пытался с ним справиться... и о том, насколько он слаб.
Потому что он знал самые сокровенные обстоятельства Юн Чахёна лучше, чем кто-либо другой?
Острая боль прервала его размышления. Чахён посмотрел на своё отражение в большом зеркале на стене. На спине болтались несколько изношенных пластырей. Только тогда он вспомнил, что из-за спешки на ужин не заходил в медкабинет.
Следы ушибов всё ещё выглядели ужасно. Чтобы облегчить движения до матча, нельзя было пренебрегать лечением. Наскоро вытершись, Чахён достал из сумки жестянку с мазью.
Внутри была белая мазь с трудноописуемым медицинским запахом. Зачерпнув немного двумя пальцами, Чахён снова посмотрел на своё отражение в зеркале. Но через секунду осознал свою глупость.
Руки человека оказались не такими длинными, как он думал. Попытавшись извернуться, чтобы дотянуться до центра спины, он выглядел как исполнитель народного танца. Попытки только усилили боль в и без того воспалённых плечах и руках.
Может, нанести на зубную щётку? Но даже если он как-то нанесёт мазь, как наклеить пластыри? Без помощника, вроде врача или тренера, это казалось невозможным...
В этот момент в голове Чахёна возникло лицо опасного человека. Мысль, сопровождаемая сиреной и тревожным сигналом.
Нет, только не он. Это совершенно невозможно.
Как он может попросить об этом того, кто спит на той же кровати, но на самом её краю, отвернувшись к стене? Как он может попросить об этом того, кто вздрагивает от малейшего прикосновения? Лучше страдать в одиночку, чем снова видеть такое выражение его лица.
После ещё нескольких бесполезных попыток, когда Чахён был готов сдаться, из гостиной донёсся звук, похожий на слуховую галлюцинацию. Сначала это показалось вибрацией в закрытом помещении, но пока он сомневался в своих ушах, звук становился всё отчётливее.
Это были шаги кого-то, входящего в спальню. Тихие, равномерные шаги вошли в гардеробную и остановились прямо перед дверью ванной. Нет, не может быть. Чахён вытаращил глаза, глядя на дверь. Через его голову быстро промелькнуло обещание.
«Я приду, когда ты будешь нуждаться во мне. В любое время.»
Нет, только не сейчас. Он ведь просто подумал об этом на секунду. Но прежде чем Чахён успел броситься к двери и запереть её, дверь ванной распахнулась. Он замер на месте, как загнанная в угол добыча перед дулом ружья.
Однако реакция человека за дверью была похожей.
Миша отступил на несколько шагов, широко раскрыв глаза, словно увидел привидение в собственном доме. Стоя, пока дверь медленно открывалась по инерции, он выглядел потрясённым и растерянным.
- Я думал, ты пользуешься другой ванной. Не ожидал, что ты здесь...
В доме Миши Асплунда было целых три ванных комнаты. Не было вины хозяина дома в том, что среди множества имеющихся вариантов он выбрал ванную комнату, наиболее привычную для себя. Гостю, застывшему как ледяная статуя, оставалось только неловко успокаивать его:
- Ничего страшного, это же твой дом... всё в порядке.
Взгляд Миши, полного искреннего удивления, метался по сторонам. Чахён давно не видел его таким растерянным. Смущённый взгляд скользнул по лицу Чахёна и медленно опустился вниз, к его телу.
Чахён невольно вдохнул, заметив, как откровенно Миша рассматривает его. Их разделяла лишь тонкая пелена пара, которая никак не могла скрыть наготу.
Миша опустил глаза, его лицо выражало крайнее смущение. Он словно не мог контролировать свой взгляд и был сам этим поражён.
Его взгляд скользнул по влажной шее Чахёна, по груди, животу. Медленно опустился к талии, обвёл бёдра. А затем, словно подталкиваемый какой-то силой, двинулся к мокрым ногам.
Ощущая непереносимое чувство, Чахён слегка повернулся. Хотя в такой ситуации чувствительная реакция только усугубляла проблему...
- Миша, понимаешь... я ещё не закончил.
Несколько секунд молчания. Затем неожиданный вопрос эхом разнёсся по ванной:
- Юан, это травма с первого матча?
Только тогда Чахён понял, что случайно продемонстрировал Мише травмированную спину. Он не сделал этого нарочно, но почему-то почувствовал досаду и начал оправдываться:
- Когда седьмой номер Вильядевальта сделал фол?
Ежедневные семинары с разбором игровых моментов включали просмотр повторов. Каждый раз, видя, как Чахён катается по полю, Миша сохранял жуткое бесстрастное выражение. Но до сих пор они не обсуждали травму Чахёна.
- Да, но доктор сказал, что это просто ушиб... только выглядит ужасно.
- Для второго матча это не проблема.
- А, это мазь. Если постоянно наносить, к завтрашнему дню должно стать лучше.
Непреднамеренная смена темы была удачей для Чахёна. Но это облегчение длилось недолго.
- Ты... можешь сделать это сам?
Чахён, забыв о смущении, повернулся к Мише. В его глазах читалась неуверенность. Он словно не мог решить, что для него важнее: позаботиться о Чахёне или избежать прикосновения. Затем послышался тихий голос:
В этот момент самые невероятные мысли Чахёна вдруг стали реальностью.
Не дожидаясь решения, Миша шагнул на плитку. Чахён отступил на полшага. Несмотря на это, Миша полностью вошёл в ванную.
Миша медленно протянул ладонь к Чахёну. Похоже, беспокойство о травме Чахёна пересилило. С неохотой кладя мазь на его руку, Чахён ощутил полное смятение.
Правильно ли это, действительно ли можно просить Мишу сделать такое? В такой ситуации... Но моральные принципы Чахёна давно размылись и потеряли свою первоначальную форму.
Чахён медленно повернулся к стене. Его босые ноги осторожно ступали по мокрому кафельному полу. В помещении, наполненном влагой, чтобы не поскользнуться, нужно было за что-то держаться. Чахён, нахмурившись, прижал обе ладони к влажной стене.
Человек позади не произнёс ни слова. Капли воды падали с отчётливым звуком: кап, кап. Уставившись на белую плитку, Чахён затаил дыхание. Между его обнажёнными ногами виднелась нижняя часть тела другого человека, одетого в домашнюю одежду.
Холодное ощущение коснулось его плеча без предупреждения. То ли из-за разогретого душем тела, то ли сама мазь была особенно холодной - Чахён невольно вздрогнул. Затем стиснул зубы.
Белая мазь, зачерпнутая кончиками пальцев Миши, соприкоснувшись с кожей Чахёна, прозрачно растекалась. Она оставляла липкие узоры на его твёрдых плечах и мышцах спины, постепенно расширяя зону покрытия. Наконец, до ушей Чахёна донёсся тихий вопрос:
Тихо ответил Чахён. Он не мог понять, о чём думает Миша, судя лишь по его медленным, осторожным прикосновениям.
Пальцы Миши проскользили по мелким синякам возле плеча, а затем приблизились к большому синяку в центре спины. От острой боли Чахён выдохнул и прикусил губу.
Неумелые движения, прикосновения, пытающиеся найти баланс, наблюдая за реакцией Чахёна. Ему уже доводилось испытывать нечто подобное. Нет, не вспоминай, нельзя вспоминать, но чем больше он пытался забыть, тем настойчивее воспоминания атаковали его шею.
Это было в отеле в Нидерландах. Ощущение простыней, которые он мял коленями, сидя на Мише, было выжжено в его мозгу как татуировка. Сплетающиеся руки, неловко и трудно, но до последнего поддерживающие друг друга... прерывистое дыхание и стоны, смешавшиеся во рту...
Вероятно, по этой же причине Миша избегал Чахёна. Хотя трудно было угадать, что творилось в его голове, это Чахён мог понять. Они разделяли это ощущение, память о той ночи, когда казалось, что всё может разрушиться, и это будет нормально.
Чахён дёрнул плечом, когда пальцы Миши коснулись ссадины. Прикосновения непрофессионала были неуверенными и пугающими. Низ живота стянуло горячей волной, и Чахён не мог предсказать, что будет дальше.
После реакции Чахёна пальцы Миши отпрянули. Едва успев перевести дыхание, Чахён почувствовал их снова - на этот раз на изогнутом позвоночнике.
Рядом с поясницей находился самый большой ушиб Чахёна. Зловещий синяк, который от красного перешёл к угольно-чёрному. Даже доктор прикасался к этому месту особенно мягко и осторожно.
Но Миша не был врачом. Его пальцы, скользя по коже, словно рисовали линии вдоль позвоночника. Чахён прижался горячим лбом к стене, чувствуя неприятный холодок, пробегающий по спине.
Из горла вырвался хриплый голос. Мышцы согнутых рук, прижатых к стене, бесконтрольно дёргались. От молчаливых прикосновений Чахён снова вздрогнул.
- А, больно, здесь действительно больно, так что теперь...
Холодная мысль пронзила сознание Чахёна, несмотря на жар, разлившийся по телу. Его пугало не столько прикосновение, сколько осознание собственной реакции на него. Чахён попытался отстраниться, но Миша вдруг крепко схватил его за талию.
Миша сжал талию Чахёна обеими руками и медленно провёл большим пальцем по ушибу. Чахён резко поднял голову, а затем выдохнул, прижавшись к прохладной стене.
Мозг, лишенный кислорода, начал пожирать остатки разума. Рука Миши скользила по спине, медленно поднималась по талии, поочерёдно проводя по изогнутым мышцам вдоль рёбер. Бесцеремонные кончики пальцев тщательно ласкали кожу и в конце концов достигли области чуть ниже груди.
Чахён резко повернулся и схватил Мишу за руку. Последние крохи разума помогли ему взять себя в руки. Он с трудом повернул голову и посмотрел на Мишу. Из горла вырвался жалкий, почти молящий звук:
- Миша, перестань... Мне больно...
Взгляд Миши был расфокусированным. В нём горела страсть, полностью отдавшаяся импульсу, без следа рассудка. Его взгляд, густой как влага, пронзал тело Чахёна, затем медленно поднялся и наконец встретился с глазами Чахёна.
Серые зрачки на мгновение обрели ясность, а затем расширились от ужаса. Это был взгляд человека, который слишком поздно осознал свою ошибку - испуганный и полный страха. И это было то самое лицо, которого Чахён так старался избегать.
Миша отпустил талию Чахёна и отшатнулся, словно боясь прикоснуться к нему. Его лицо было бледным, как у человека, случайно совершившего убийство. Он запинаясь пробормотал извинения.
Повторил он и, споткнувшись, схватился за ручку двери и выбежал из ванной. Чахён медленно опустился на колени, глядя на пустой дверной проём.
Среди аномального жара отчетливая мысль пронзила его сознание.
Так нельзя. Это абсолютно неправильно.
Он убеждал себя, что расторжение контракта ничего не значит, что ему всё равно... Каким же жалким притворством были эти слова. Чахёну было далеко не всё равно. Разрыв их отношений, пусть даже формальных, оставил глубокую рану в его душе.
Если такие импульсивные прикосновения коснутся того места, тогда...
Чахён закрыл лицо руками, съёжившись на полу. Холодная плитка быстро нагрелась от его тела. Сердце бешено колотилось, не подчиняясь его воле.
Он вышел из ванной только спустя долгое время. Переодевшись в чистую пижаму, он побрёл в спальню. Сегодня каждый шаг давался ему с трудом. Войдя в комнату, он увидел, что Миша уже лежит в своей постели, отвернувшись к стене.
Привычная картина последних дней. Чахён забрался под одеяло и молча уставился на противоположную стену.
Перед первым матчем, когда между ними ещё действовал контракт, его исполнение происходило в отеле. Если бы контракт не был расторгнут, где бы сейчас находились Юн Чахён и Миша?
Чахёну вдруг показалось невероятно странным, что они лежат в одной постели. То, что они могут лежать под одним одеялом, как будто ничего не произошло, после того, что они делали в тот день. Ведь тот жар и те эмоции не исчезают легко, даже если решить забыть их.
Чахён осторожно, стараясь не издавать шума, повернул голову, чтобы посмотреть налево. Миша, словно запечатлённый на фотографии, всю неделю демонстрировал одну и ту же позу - лежал, отвернувшись от него.
Вероятно, нет. Он говорил в отеле, что перед матчем не может уснуть. С этой уверенностью пришло странное волнение. Ясное осознание, пришедшее к нему в ванной, сдавило горло.
Тихо позвал Чахён. Он почувствовал, как воздух в спальне завибрировал. Он тихо продолжил:
- После завтрашнего матча... я съеду отсюда.
Хотя Миша сказал, чтобы он оставался, но Чахён больше не мог так жить.
Присутствие Юн Чахёна толкало Мишу к болезненному и неправильному пути. Его взгляд, который невозможно было игнорировать, говорил за него. И Юн Чахён больше не хотел оставлять его в этом мучительном конфликте.
Шок от внезапного преступления прошёл. Прожив вне своего дома несколько ночей, он почувствовал, что первоначальный шок рассеялся. Что бы ни случилось в будущем, он не сломается, как в прошлый раз. В этом он был уверен.
- Благодаря твоему присутствию рядом... я смог держаться до сих пор. Теперь я справлюсь сам. Это моя проблема.
Миша не отвечал. В тихом молчании Чахён размышлял в одиночестве. Выиграет он завтра или проиграет, он покинет этот дом. И когда вернётся к обычной жизни, будет делать так, как хочет Миша. Если Миша хочет сохранить близкие отношения последних месяцев, Чахён согласится; если предпочтёт вернуться к формальному обмену приветствиями, как раньше, он тоже согласится.
И если Миша захочет, Чахён всё забудет. Если это поможет Мише больше не страдать, он с радостью всё забудет. Он сможет это сделать.
Убеждая себя в этом, Чахён закрыл глаза. Ночь перед матчем без контракта постепенно погружалась во тьму.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty