Непутёвый. Эпилог. Ангел
С Токио всё в порядке? Надеюсь, он отдыхает. Лучше бы он там не творил херню.
Миллион мыслей проносились в голове, пока я помогал Тони и мужчине, с которым встретился раньше, Энцо, расстилать огромные тенты. Каждый дюйм ванной был укрыт синим пластиком. И места там было много. В одну только ванную Остина без труда поместилось бы больше половины моей квартиры. Это была пощёчина - подобная демонстрация богатства, пока он заставлял других людей страдать. Да, мой парень тоже умел пустить пыль в глаза, но он при этом не был огромным куском дерьма.
- Не забудь про углы, - сказал Энцо. - Нам нужно, чтобы кровь оставалась в одном месте, если мы хотим правильно всё инсценировать.
Энцо окинул меня взглядом с ног до головы.
- Инструкции он выполняет исправно, - сказал он Тони.
- Этот? Он просто очередной подопечный Калеба.
- Не-не. - Он погрозил мне пальцем. - Это ты попросил моей помощи, помнишь? Не заставляй меня стукнуть Калебу, чем мы тут занимаемся. Остынь.
Я уставился на него. Новое «пошёл на хуй» вертелось на языке, но я промолчал. В одном Тони был прав: это я попросил его об этом. Он мог и не помогать. К тому же я взял с него клятву молчать. Ещё один заход - и я возьмусь за ум и встану в строй с остальными ребятами из клуба. Но сначала мне нужно было сделать это. Закрыть эту книгу и выбросить её - не только ради себя, но и ради Токио.
- Как там наш пленник? - спросил Тони.
Я выпрямился и заглянул в ванну. Остин злобно уставился на меня. Его лицо всё ещё было красным и в пятнах от того, что он пытался орать и ругаться сквозь скотч, приклеенный на его рот. Он дёргался и извивался, но верёвка, которой Тони стянул ему запястья, держала крепко. Я пожал плечами и вернулся к Тони.
- Ненадолго, - ответил он. - Мы тут закончили или как, Энцо?
- Я просто облегчаю нам уборку, - сказал он, выпрямившись и оглядев комнату. - Да, должно сойти.
Тони достал из набора огромный нож и протянул мне.
Я сглотнул, глядя на его размер.
- Больно? - уточнил Тони. - О да, ещё как. Не хочешь - я сделаю это сам. Я же давно предлагал.
Тони бы справился без проблем, а у меня крутило живот. Стрелять издалека и работать в упор ножом - две очень разные вещи. Но я не мог позволить Тони сделать это. И не мог позволить Остину уйти легко. Он нанёс Токио непоправимый ущерб, и я не собирался это спускать. Его нужно было наказать, и я не собирался ждать, пока за нас это сделает вселенная.
Я взял нож. В руке он казался тяжелым, будто весил тонну, хотя был около двух кило. Энцо подошёл и забрал его у меня.
- Бей сверху, вот так. Надави. Если попадёшь по кости - сложнее, но провернёшь вот так - заденешь что-то жизненно важное, - сказал он, показывая. - Или целься в мясистое место. Умирать он будет дольше, зато не придётся колоть снова и снова.
- Будь уверен в себе, - сказал Энцо. - Это помогает.
У меня было такое чувство, будто эти двое из мафии - мои наставники. Может, так оно и было. Мы с Демоном всегда были ворами и бойцами, но не убийцами. Теперь всё менялось. И сказать, чтобы меня это коробило, я не мог. Меня до тошноты достали мрази, которые пользуются теми, кто меньше всего этого заслужил. Кто-то должен был постоять за нас.
Когда я подошёл к ванне, сердце подпрыгнуло к горлу. Остин был совсем рядом, глаза сузились в злобном прищуре. Даже сейчас он не смягчился, не выглядел хоть на секунду раскаявшимся. Но перед тем как закончить его жизнь, мне нужно было убедиться, что он всё тот же монстр.
Я наклонился к ванне и сорвал ленту. Остин зашипел, лицо перекосилось, потом он снова уставился на меня. Он дёрнулся в ванне, и рядом с моей головой щёлкнул взводимый пистолет. Я отпрянул как раз вовремя, чтобы увидеть, как Тони наводит на него ствол.
- Только вздумай орать - нашпигую тебя с ног до головы, только мозг не трону, - ровно сказал он. - Не испытывай меня. Я стреляю офигенно.
Остин притих, его грудь часто вздымалась и опадала. На нём всё ещё была тёмно-пурпурная атласная пижама с золотистой отделкой - будто он, блин, королевских кровей. Даже когда мы вломились, он спал как убитый, ни о чём не парясь, при том, что его империя рушилась. Люди толпами уходили из его церкви, в дело вмешалось государство, и я лично разгромил не меньше десятка лагерей, чтобы освободить людей.
И он всё равно, мать его, спал, пока Токио мучили кошмары. Этот кусок дерьма отдыхал, пока мой парень просыпался в холодном поту.
- Ты совершаешь большую ошибку, - выплюнул он.
- Я? Не думаю. Адрес тот самый, верно? - спросил я.
- Да, - ответил Энцо. - Я никогда не ошибаюсь.
- Так и думал. - Я подался вперёд и прижал нож к его щеке. - Тут ошибок нет.
Остин плюнул в меня, и я стер плевок со щеки.
- Я знаю, кто ты. Маленькая шлюшка моего сына. Ради которой он угробил себе жизнь. Думаешь, без меня он когда-нибудь останется тем же? Это я вёл его к величию. Он был пылинкой, пока я не озарил его своим светом и… Ай!
Я сильнее вдавил нож в его кожу. На лезвии вспухла капля крови и скатилась по кромке. Остин втянул дрожащий вдох, и где-то внутри это меня приятно пощекотало, едва удовлетворяя мою жажду крови.
- Про «свет» эту чушь не гони, - ровно сказал я. - Никто на это не клюнет. Никого ты к Богу не ведёшь, когда сам его изображаешь, Остин. Ты жалкий, никчёмный тип, который кормится поклонением, которого не заслуживает. Ты испоганил Токио. Ранил его, позволил его ломать, спланировал его изнасилование - и всё это на твоих глазах. На мой взгляд, ты виновен, и я с нетерпением жду, когда отправлю тебя в ад.
- В ад отправишься только ты, мерзость.
- Я? Ну, если я «мерзость», то кто тогда ты?
Я вытащил одноразовый телефон и повернул его экраном к Остину, показав фотографии, которые мне добыл друг. Раш Борелли был блестящим хакером. Мы познакомились недавно на онлайн-форуме, и я рад, что вышло именно так. Его работа была безупречна, и я офигел, когда он прислал снимки.
Остин Гэтлин, праведник божий, состоял в связи с известным политиком, который сам яростно выступал против мужского секса. Я уже предвкушал, как это разлетится по всему интернету - сенсация для блогов, соцсетей и ток-шоу. Жаль, он не доживёт, чтобы увидеть собственное унижение.
Я жадно ловил выражение лица Остина, когда он уставился на фото. Люди всегда думают, будто их общение остаётся приватным, но понять, чем они на самом деле заняты, слишком легко. Чем дальше я листал, тем сильнее он бледнел.
Вся его самодовольная муть вылетела к чёрту в окно, ему осталось только давиться собственными грехами.
- Именно так я и думал, - сказал я, убирая телефон из зоны его досягаемости, когда он попытался цапнуть его зубами. - Ты правда считаешь, что у меня нет копий?
- Это ударит и по Токио, - забормотал Остин. - То, что ты сейчас сделаешь, разлетится повсюду. Его будут травить вечно.
- Ага, мы это предусмотрели. Люди и так уже по уши залезли к нам в задницу - ну и что такое ещё сантиметр-другой? - Я посмотрел на него сверху вниз и глубоко вдохнул. - Прощай, Остин.
- П-подожди! Я могу тебе заплатить. Чего ты хочешь? Деньги? Украшения? Машины? Всё, что у меня есть, - твоё!
- Терпеть не могу безвкусных типов, которые предлагают мне своё материальное дерьмо. Всё, что у тебя есть, я и так могу забрать - и ты даже не узнаешь.
Пока он не начал предлагать ещё больше чуши, я собрал всю свою ярость и позволил ей вести меня. Я поднял нож и обрушил его с криком, вырвавшимся из самой глотки. Звук наполнил ванную - первобытный, полный боли. Эту боль причинил Остин - не только мне, но Токио и бесчисленным другим людям, которые этого не заслужили.
Я вытащил нож. От влажного хлюпающего звука желчь поднялась к горлу. Я замахнулся обоими руками, Остин мотал головой. На его губах собиралась кровь.
- П-пожалуйста, - прошептал он.
- А ты слушал Токио, когда он умолял тебя о спасении, мудак?!
Токио рассказал мне так много - то, что годами прятал в сердце. Жалости к такому, как Остин, у меня не было и быть не могло. Нож рассёк воздух. Я со всей силой вогнал его в живот, дёрнул, упёршись ногой в край ванны, и лезвие вышло. Затем я повторил удар. И ещё. И ещё.
Чья-то рука сжала моё запястье, и я резко обернулся. Тони присел рядом.
- Он мёртв. Можешь остановиться.
Я даже не заметил слёз, катящихся по щекам. Лишь посмотрев в зеркало и увидев дорожки на коже, поперек кровавых разводов, я понял, что плачу. Облегчение, злость и бессилие закружились бурей. Я будто очистился.
- Приберёмся - и отвезём тебя, - ответил Энцо.
Я кивнул, взял полотенце и принялся за уборку. Тошнило, но я держался. Теперь, когда Остина не стало, я думал только о Токио и о том, чтобы вернуться в его объятия.
- Где, чёрт возьми, ты шлялся?
Я застыл, как олень в свете фар: Калеб и Древ стояли у входа, словно два разочарованных отца. Страх быстро сменился тёплой волной - как же мне нравилась эта картина. Нас с Демоном раньше никогда никто не ждал, когда мы возвращались поздно.
- Ты знаешь, который час? - спросил Древ, подходя ближе. - И как надолго ты оставил нас наедине с твоим парнем?
- Эм… поздно? - сказал я, ставя сумку на пол. - Он что-то вытворял?
- Он нам, блять, весь мозг вынес! - отрезал Калеб. - Из-за вас двоих мы ни хрена не можем сделать, не оглядываясь по сто раз. Всё это долбаное внимание плохо для криминала, Ангел.
- Мало знать - сделай что-нибудь! - рявкнул он.
- Эй, не ори на него, - сказал Токио, подходя ко мне и заключая в свои огромные объятия. - Ангел и так злится на меня за то, что я сделал. Пожалей его, а?
- На днях я двинул ему за то, что он меня рассекретил. Теперь мне нельзя творить глупости с открытой рожей. Мне это до сих пор не нравится, - сказал я ровно. - И это целиком его вина.
Живот свело. Ладно, возможно, это и его вина, но мне по-своему понравилось, что он объявил о нас всему миру. Меня, никому не известного человека, он поцеловал в эфире и сказал, что я - его. Этот день навсегда останется в моей памяти.
- Прости, - смущённо пробормотал Токио.
Калеб сдулся, как шар на солнце.
- Ничего уже не сделаешь, но вы оба меня бесите. С глаз долой. - Он опустил руки. - Когда съезжаете?
Я приложил палец к губам и шикнул. Пока что это был секрет: мы с Токио собирались забрать квартиру напротив. Нас в нашей норе стало слишком много - скоро перегрызёмся, а никому это не нужно.
- Скажи ему, - пробурчал Калеб.
Я взял Токио за руку и потянул в спальню. Скоро я сообщу Демону об изменениях, но не сегодня. Он всё ещё привыкал к тому, что мы с Токио вместе, и не стоило добивать его новостью о переезде. У каждого из нас есть свой предел.
Я влетел в комнату и застыл: там лежал Демон. Неделю он ночевал у Тени, или дрых на диване, а теперь растянулся на нашей кровати, как ни в чём не бывало. Я приподнял бровь. Он перевернулся и подпер щёку ладонью.
- Мне было интересно, когда ты вернёшься. - Он похлопал по матрасу. - Давай, Ангел, иди сюда, кино посмотрим.
- Что смотрим? - спросил Токио.
- Не твоё дело, красавчик, - сказал Демон. - И ничего из твоего токиевского дерьма, которое ты смотришь в своё свободное время, Ангел.
Я почувствовал, как взгляд Токио прожёг мне висок.
- Это он о чём? Что за «токиевское дерьмо»?
- Ни о чём, - процедил я, сверля брата взглядом.
- Он смотрит все твои фильмы. Вообще все, - не унимался Демон. - А я ещё раз через это дерьмо продираться не собираюсь.
Я схватил подушку и швырнул ему в голову.
- Ты смотришь все мои фильмы, да? - самодовольно улыбнулся он.
- Токио, не заставляй меня прописать тебе в лицо.
- И что ты видел, а? Ну расскажи. Какой фильм любимый?
- Поверь, тебе не стоит знать. Я нарыл такое, о чём ты сам забыл, что снимался в этом.
У него отвисла челюсть. Я ухмыльнулся, отпустил его и запрыгнул на кровать. Токио продолжал допытываться и сам улёгся рядом - и тут Демон взвился.
- Вали отсюда! Это наша с Ангелом кровать.
- Я тут уже неделю! - возразил Токио.
- Очень, блять, жаль, красавчик. Это строго территория Демона и Ангела. Мы уже это, мать его, обсуждали.
- Насколько помню, тогда я сказал тебе отвалить, - спокойно ответил Токио.
Пока они пререкались, я откинулся на изголовье, стащил у Демона с колен пульт и подхватил миску с попкорном у ног. Когда пошли титры «Серебряных ночей» - футуристического коп-боевика с моим любимым парнем в главной роли, - я закинул в рот карамельный попкорн и улыбнулся.
