Центральная линия. Глава 13
Звуки ударяющихся друг о друга надувных дубинок* болельщиков прокатились по стадиону. Матч шёл в прямом эфире, голоса комментаторов были полны энергии.
[Напряжённо получается. ФК "Ёнин" сегодня показывает очень хорошую защиту.]
[Весь первый тайм “Сеул” не может нанести ни одного мощного удара. И это при том, что у них есть игрок Ким Му Гём!]
[Ха-ха, зрители, которые пришли в ожидании блистательных голов Ким Му Гёма, наверное, немного скучают. Футбол - штука простая в основных правилах. Забей больше мячей в ворота соперника - и ты победил. Поэтому, естественно, существует и тактика, построенная исключительно на обороне.]
[Разве не в этом преимущество футбола, что правила не сложные? Благодаря этому можно получать удовольствие, даже не особо разбираясь, да и семьям удобно приходить болеть.]
[Но если разобраться, то это действительно сложная и многогранная игра, что тоже привлекает. А! Игрок ФК "Ёнин" Ли Ён Джэ пошёл в атаку!]
Сегодняшний соперник “Сеула” - "Ёнин" применял тщательно продуманную оборонительную тактику, чтобы оказать давление на Му Гёма. Стратегия заключалась в том, чтобы держать оборону и сосредоточиться только на контратаках, используя бреши в обороне противника. Чувствовалась какая-то решимость в том, что даже ничья без пропущенных голов против "Сити Сеул", который с большим отрывом держит первое место в лиге, будет удачей.
Не только защитники, но и полузащитники сильно отошли назад, превратив область перед воротами “Ёнина” в неприступную крепость. Путь вперёд был наглухо перекрыт, так что сколько ни передавай мяч и ни продвигайся вперёд - течение игры то и дело прерывалось, а мяч лишь крутился впустую.
Хотя такая тактика и была способом повысить шансы на победу и минимизировать потери, - оборонительный футбол неизбежно приносил с собой скуку. Поскольку даже к концу первого тайма не случилось ни одного стоящего момента, зрители, пришедшие с ожиданиями, начали терять пыл, и трибуны стали относительно тихими. Только с фанатских секторов обеих команд непрерывно доносились песни и кричалки.
Говорят, что хороший футбол - это футбол, где обязательно побеждают, но вкусы Му Гёма были более требовательными.
Ближе к концу первого тайма "Сити Сеул" начал новую атаку с паса центрального защитника. Это был момент, когда бдительность команды соперника, до сих пор успешно оборонявшейся, слегка притупилась. Тогда Му Гём, наблюдавший за товарищами по команде, мчавшимися к воротам, перевёл взгляд через линию обороны соперника к области ворот. Это был взгляд, прикидывающий пространство - как вогнать туда мяч.
Этот взгляд и стал началом. Один из защитников, понявший, что Му Гём оценивает пространство, рефлекторно покинул свою позицию, чтобы плотнее опекать Му Гёма. Если бы он сохранил ту острую концентрацию и напряжение, что были в начале матча, возможно, не оставил бы своё место, но игрок команды соперника, уставший физически и морально, на мгновение ошибся в оценке. Му Гём без промедления ворвался в брешь, образовавшуюся между защитниками с пошатнувшимся строем.
[Ах! Игрок Ли Ён Джэ поспешно среагировал.]
Мяч добрался до Му Гёма уже после того, как тот прорвал оборону. Внезапно развернувшаяся на поле драматическая ситуация снова разожгла трибуны.
[Касание мяча настолько лаконичное, что его можно назвать искусством.]
Перед воротами ещё держалась последняя линия обороны, но Му Гём не дал центральным защитникам ни малейшего шанса отобрать мяч. Быстро, но при этом спокойно и точно, двумя касаниями обыграв защитника, он пробил, и мяч почти по прямой траектории влетел в ворота.
[Да! И снова Ким Му Гём делает матч таким захватывающим!]
Голос комментатора повысился, и трибуны мгновенно взорвались энтузиазмом, будто и не остывали вовсе. Не только фанаты “Сеула”, но и многие болельщики “Ёнина” аплодировали в восторге.
[Прекрасный момент. Вот как Ким Му Гём разрушает оборону - в одно мгновение. Когда играешь против Ким Му Гёма, защитники не могут расслабиться ни на секунду. Это именно тот случай, когда нужно знать игру, чтобы понимать происходящее. Одной только готовности Ким Му Гёма принять мяч достаточно, чтобы защита двинулась плотно его опекать. Если не сосредоточиться, очень сложно не покинуть позицию и удержать место.]
[Точно. В прошлом матче против “Чхонана” было то же самое. На мгновение зазевались и оставили Ким Му Гёма свободным. Видимо, решили, что для гола расстояние слишком большое, но Ким Му Гём - игрок, способный забивать отовсюду, стоит только дать ему немного свободы. Отпустишь ненадолго - сразу за горло схватит, вот так нужно думать.]
[Обычно часто говорят о "креативном футболе", так вот Ким Му Гём - образец такого футбола. Это то, чего очень не хватает корейскому футболу, но будем надеяться, что в будущем ситуация будет улучшаться.]
Даже когда у него нет мяча, Му Гём остаётся угрозой. Он движется вперёд, точно нацелившись на мяч, заставляя всех защитников сгрудиться впереди, чтобы его остановить, а потом внезапно отступает назад, получает мяч на расстоянии и забивает прямо оттуда, прежде чем защитники успевают вернуться в позиции.
Даже когда он несётся с мячом, если путь впереди перекрыт - он без колебаний отдаёт пас. Пока защитники отвлекаются на игрока, получившего мяч, он уже бежит к воротам и занимает позицию, чтобы тот мог вернуть ему передачу.
Му Гём был не только талантливым игроком с отличными физическими данными, но и прирождённым бойцом. Он любил обманывать и быть обманутым, разгадывать соперника и бить исподтишка. И побеждать. Таким был его футбол, и именно поэтому люди приходили в восторг от Му Гёма.
Прокричав друг другу слова благодарности, раздевалка "Сити Сеул" и сегодня пылала от возбуждения. Один гол Му Гёма, полностью стёрший неудачи первого тайма, и дополнительный гол другого полузащитника во втором тайме принесли победу со счётом 2:0.
С тех пор как игроки “Сеула” и Му Гём начали действовать слаженно, прошло уже достаточно времени. Тактика, построенная вокруг Му Гёма, и тренировки под эту тактику уже вошли в привычку, и теперь игроки даже в реальных матчах всё более уверенно и плавно передавали мяч друг другу.
По ходу сезона изредка случались матчи, заканчивающиеся вничью или поражением, но команда неизменно держала первое место по очкам, а количество пропущенных голов заметно сократилось по сравнению с прошлым сезоном, так что атмосфера в команде была на редкость дружной. Первая половина сезона подходила к концу, сегодня был последний матч перед летним перерывом.
Между тем, с наступлением середины сезона количество больших и мелких травм увеличилось, и Ха Джун становился всё более занятым. И сегодня он внимательно наблюдал за каждым игроком, проверяя их состояние. Обходя игроков по очереди с особой тщательностью, Ха Джун остановился перед Му Гёмом, который сидел на скамейке, сняв футболку, полностью обнажив торс, и пил воду. С телом, похожим на воплощение копья и щита, Му Гём, вкусивший сегодня очередную радостную победу, смотрел горящим взглядом.
Ха Джун знал значение этого взгляда. Предвкушение и напряжение поднимались по телу, как туго завязанная верёвка. Коротко сглотнув, он сел перед Му Гёмом и осмотрел его колени и лодыжки. Му Гём наклонился и прошептал Ха Джуну на ухо:
Ха Джун едва заметно кивнул. Никто не должен был слышать, а даже если кто и услышал, не понял бы смысла.
Их "долгосрочные" отношения развивались гладко. Начавшись, когда подул душный ветерок, в промежутках между торопливыми телесными сближениями время года незаметно стало полноценным летом. Сезон тоже достиг своего пика. Сложился некий негласный цикл. Близость - короткий интервал раз в два дня, если растянуть - раз в неделю.
Каждый день нельзя. Ха Джун не хотел два дня подряд поздно возвращаться домой, к тому же когда Му Гём несколько раз настоял и они провели два дня подряд, на следующий день он был сонным и не мог сосредоточиться на работе.
- Если тело немного беспокоит, это можно перетерпеть, но когда тренер, который должен следить за состоянием игроков, не может сосредоточиться на работе из-за собственного плохого самочувствия - это недопустимо, - категорически заявил Ха Джун.
Му Гём был недоволен, но поскольку он тоже пока был игроком, получающим наставления от Ха Джуна, в этом вопросе ему пришлось подстраиваться под него.
И хоть небо разверзнись - обязательно в дни после матчей.
Место каждый раз было одно - дом Му Гёма. Хотя никто не стал бы подозревать тренера в том, что он ходит в дом игрока, они всё равно расходились по домам тайком. Потому что если попадутся на глаза другим игрокам, особенно Джон Гю, то даже если не вызовут подозрений, могут возникнуть неприятности в другом направлении. Лучше всего было выглядеть как тренер и игрок, которые более-менее хорошо ладят.
Как только они вошли в дом, Му Гём обхватил Ха Джуна и, словно набрасываясь, уткнулся лицом в его шею. Ещё даже толком не разувшись. Ха Джун на мгновение потерял равновесие и пошатнулся от внезапно налетевшего громадного тела, но Му Гём быстро подхватил его за талию рукой.
- Давай хотя бы... зайдём внутрь.
Ха Джун недовольным тоном назидательно пробурчал, но Му Гём даже не ответил. Ха Джун попытался оттолкнуть Му Гёма, который не двигался, уткнувшись лицом и оскалившись - то ли кусая затылок, то ли принюхиваясь, и сказал просящим тоном:
В таком положении они как-то умудрились разуться и пройти в дом. В просторном доме, где можно было бы играть в футбол, они шли, прижавшись друг к другу, как люди, запертые в тесном пространстве - выглядело это почти комично. Только дойдя примерно до середины прихожей, Му Гём поднял голову и сказал:
- После того как забил гол, с перерыва думал только о том, как тебя трахну.
- Это что, повод для гордости? Во время игры нужно концентрироваться.
Отвечал он, делая вид, что холоден, но лицо пылало. От того факта, что Му Гём настолько его желал, в теле Ха Джуна уже начинал разгораться жар. Му Гём усмехнулся и ответил:
- Зато выиграли, господин тренер.
Сказав это, Му Гём резко потянул его за руку в сторону спальни. Ха Джун несколько раз оттолкнул мужчину, который, как кобель в течке, сразу хотел повалить его и раздеть.
- Подожди. Давай сначала примем душ.
- Сначала один раз сделаем, потом помоемся.
К таким препирательствам он уже привык.
Ничего особенного не происходило. С самого начала и до сих пор они то часто, то изредка, но подстраивали время, уходили с работы вместе и занимались сексом у Му Гёма дома.
Бывали дни, когда Ха Джун говорил, что сегодня нельзя, и торопливо возвращался домой, и были дни, когда он не мог преодолеть усталость после секса и засыпал в доме Му Гёма. После ночёвки в доме Му Гёма они завтракали вместе и ехали на работу в одной машине. То, что Ха Джун выходил первым в минутах десяти ходьбы от тренировочной базы, тоже было неизменным.
Когда отношения длятся долго, потребности партнеров могут измениться. Му Гём уже не раз через это проходил. В начале делают вид, что сохраняют холодность, но когда встречи повторяются, начинают нести чушь о любви и становятся скучными и навязчивыми.
В отличие от таких людей, Ха Джун с течением времени не выходил за рамки того места, где должен был быть. Поскольку отношения начались после того, как Му Гём прощупал настроения Ха Джуна, он опасался, что он тоже скоро начнёт нести подобную чушь и портить всю обстановку. Но Ли Ха Джун и правда был таким, каким был с самого начала - крутым и профессиональным. Какие бы ни были у него мысли в глубине души, никаких липких действий он не предпринимал.
Вот так умеренно отталкивает, разжигая аппетит, а когда доходит до самого главного, принимал даже самые неразумные требования, о которых Му Гём раньше с другими партнёрами и не думал. Му Гём пока не мог точно определить, великодушие это или опытность, и поэтому взаимодействия с Ли Ха Джуном становились ещё интереснее.
Му Гём хотел внутренне аплодировать своему превосходному выбору. Долгосрочные и стабильные отношения. Потрясающий секс.
Нельзя было назвать это "оседлостью", о которой говорил Джон Гю, но Му Гём от начала и до сих пор был неизменно доволен этими довольно затянувшимися отношениями. Это был выбор, в котором нельзя было найти ни единого недостатка.
Воздух дрожал и вибрировал от хлюпающих звуков и глухих ударов тела о тело. Му Гём, как будто любуясь, смотрел сверху вниз на спину Ха Джуна, лежавшего ничком на кровати и крепко сжимавшего простыню, и двигал бёдрами.
Большая рука медленно поглаживала мягкую кожу на ягодицах, точно смакуя ее. Было отчетливо видно, как твёрдо стоящий член входил и выходил между белых ягодиц.
Хотя было ясно, что он сильно возбужден - даже голени, которые должны были спокойно лежать на кровати, дрожали, отрываясь от простыни от непереносимого удовольствия, - Ха Джун в какой-то момент начал сдерживать звуки. Му Гём наклонился и слабо сжал сосок пальцами.
- Хаа... тренер, почему сегодня всё время сдерживаешься?
- А? Я же говорил не сдерживаться.
Покатав соски пальцами, он прикусил шею зубами. Ха Джун покачал головой, будто говоря "не надо", но пока тот ненадолго остановил движения бёдер и занимался сосками, влажные внутренние стенки, липко облепляющие член, вопреки тому, что показывал их хозяин, торопливо сжимали его.
От этих движений Му Гём беззвучно усмехнулся одними губами. Если сейчас медленно вытащить - опять завоет. Му Гём теперь знал о теле Ха Джуна гораздо больше, чем в начале.
Когда рука, игравшая с соском, медленно скользнула вниз по торсу, а тело медленно отстранилось, как и следовало ожидать, Ха Джун ещё сильнее сжал простыню и извивался, приподнимая бёдра, словно хотел убежать. Хотя к этому времени он должен был понять, что чем больше так двигает бёдрами, тем больше стимулирует себя. Му Гём подумал об этом про себя и ещё больше замедлил скорость, с которой выходил.
- Хх, хауу... А, а!.. Хва-тит, пре-кра-ти!
- Что прекратить? Нужно же вытащить, чтобы вставить.
- А, ты, э-то, на-ро-чно, хыгх!
Резко вставив, он спросил прямо у уха.
- Нарочно что? Не ной, а говори нормально.
Конечно, Ха Джун не мог сказать, что когда мучают соски и шею, заставляя внутренние стенки сжиматься, а потом медленно скребут изнутри и вытаскивают, зная, что он заноет, - Му Гём делает это нарочно.
«Нарочно. Правильно. Спросил нарочно, зная, что не сможет ответить.»
Когда головка почти выскользнула наружу, а потом одним ударом, как кнутом, была вогнана до конца, от одного только движения туда-сюда посыпались стоны один за другим. Хотя толстая головка коснулась дна внутренних стенок, а бёдра и лобок ударились об ягодицы, Му Гём ещё раз, будто придавливая, навалился всем весом и медленно повернул бёдра.
Руки и спина Ха Джуна, с трудом поддерживавшие тело, задрожали и в конце концов обрушились, полностью распластавшись на простыне. Му Гём тоже опустился на рушащееся тело Ха Джуна и глубоко вдавил лобок. Всё тело Ха Джуна дрожало, точно его действительно чем-то проткнули. Дыхание становилось всё более частым, а внутри тела, сжимающего член, как вибрация повторялось стремительное сжатие и расслабление в такт быстрому дыханию.
Из-за позы раком лица не было видно, но по бёдрам, которые неосознанно качались вверх-вниз, напрягающимся ягодицам и судорожным движениям внутренних стенок Му Гём понял, что Ха Джун достиг пика.
Как часто бывало, когда тот кончал, Му Гём коротко толкнул головкой, коснувшейся глубины внутренних стенок, и Ха Джун, отчаянно мотая головой, взмолился:
- Хха!.. Хх, пожалуйста, не надо, пре-крати... не делай так... А, а!
- Если всё время говоришь "так", откуда мне знать, как именно?
- Опять, опять сдерживаешь звуки.
Повернув содрогающееся, лежащее ничком тело на бок, он закинул одну ногу себе на плечо. Когда поза сменилась при глубоко введённом члене, внутренние стенки, видимо, получили сильную стимуляцию - Ха Джун закусил губы и дёрнул бёдрами. Стало видно покрасневшее лицо Ха Джуна, долго лежавшего ничком, и промокший насквозь перед от повторных эякуляций.
Му Гём некоторое время молча смотрел на его лицо, потом, будто чем-то недовольный, слегка нахмурился, расслабил лоб и снова начал энергично двигать бёдрами, возобновив поршневые движения.
Ха Джун, лежащий на боку с широко разведёнными ногами, запрокинул мокрую от пота скользкую шею и закричал. Какое-то время он кричал и содрогался в такт толчкам, потом снова начал сдерживать стоны, а в конце концов попытался укусить тыльную сторону ладони. Му Гём тут же наклонился и схватил его за запястье.
- Почему всё время пытаешься сдерживаться?
Уже несколько раз спрашивал, зачем сдерживает звуки, но Ха Джун не отвечал. Му Гём раздражённо вздохнул и размахнулся рукой - шлёп, ударил по ягодице.
Хотя он даже не двигался внутри, внутренности резко сжались, и бёдра Ха Джуна коротко дёрнулись. Му Гём тут же толкнулся внутрь и стал приставать:
- Если не хочешь заниматься этим, так и скажи, что не хочешь.
- Ах, а, а, не, не хо-чу - это не то!
Ха Джун не смог продолжить, и в итоге Му Гём наклонился, приблизив лицо. Легонько постукивая по щеке кончиками пальцев, спросил ласково:
- Если не говоришь, как я пойму? Почему сегодня всё время сдерживаешь звуки? Я же всегда говорю, что хочу слышать твой голос, не сдерживайся.
На эту нарочито мягкую манеру Ха Джун, тяжело дыша, моргал, направив чёрные зрачки на Му Гёма. С покрасневшим от удовольствия и трения о простыню лицом Ха Джун пошевелил губами, а затем, запинаясь, сказал:
- ...ды-хать, хык, ды-хать тяж-ело ста-новится…
На неожиданный ответ Му Гём слегка расширил глаза, потом тихо засмеялся и медленно покрутил бёдрами.
- А... Слишком много кричишь, поэтому задыхаешься? И поэтому сдерживаться удобнее?
Говорил это в шутку, но Ха Джун, издавая стоны, кивал головой. Глядя на это, Му Гём снова рассмеялся.
«Значит, речь шла о сбережении сил. Конечно, крики тоже отнимают энергию.»
- А я-то думал, что какие-то проблемы.
Решив, что ничего особенного не произошло, Му Гём приложил оставшуюся силу, которую ещё сдерживал, и начал вколачивать со всей силы, и Ха Джун завопил, словно больше не мог терпеть.
- Если от такого... задыхаешься... что делать будешь? А ведь... был спортсменом.
Не задавая вопросов и не говоря ни слова, Му Гём быстро двигал бёдрами, стремясь к достижению оргазма. Сосредоточившись на ощущении того, как гладкая слизистая плотно облепляет и сжимает член, наслаждение быстро взмыло вверх. Каждый раз, когда он сильно вбивался внутрь, уже заполнявшая нутро сперма переливалась через край и медленно стекала вниз из отверстия, по промежности и ягодицам.
При виде этого зрелища Му Гём невольно облизнул губы. Больше не сдерживаясь, он обхватил бедро Ха Джуна, лежавшее у него на плече, притянул к себе и кончил, глубоко погрузившись в Ха Джуна.
Тело Ха Джуна, принявшего уже третью порцию спермы, медленно ёрзало по простыне под массивным телом Му Гёма. Заниматься сексом несколько раз подряд с Му Гёмом, у которого долгий путь до оргазма, всегда в конце заставляло Ха Джуна задыхаться так, будто он сейчас потеряет сознание.
И без того грубый секс Му Гёма в дни побед становился ещё более яростным. Ха Джун, победивший в начальных препирательствах, как только помылся, был тут же затащен в комнату и уложен на кровать в позу раком. Кое-как разработав зад, тот сразу вставил и довольно быстро кончил в первый раз, после чего Му Гём обрёл свой обычный ритм. С тех пор он долго, словно высасывая кровь, наслаждался телом Ха Джуна.
За время трёх оргазмов ни разу не выходя, Му Гём спустил всё в Ха Джуна, затем опустил ногу с плеча, на этот раз обхватил его тело руками и липко облизал языком белую шею, где туго натянулись и просвечивали синие вены. Каждый раз, когда язык скользил по шее, внутренние стенки вздрагивали и сжимали член - от этого ощущения можно было стать зависимым.
Не в силах вынести чувство влажной тёплой плоти, неустанно скользящей по и без того чувствительной коже, Ха Джун вертел головой из стороны в сторону, пытаясь увернуться от языка. Но в состоянии почти полной неподвижности в объятиях это было нелегко.
Шея просто горела, и Ха Джун в конце концов не выдержал и подал стоп-сигнал. Му Гём лишь мельком глянул на лицо Ха Джуна, затем медленно отстранился. Долгое соитие, казалось, наконец закончилось, и он вынул член.
Когда то, что дубиной долбило внутри, вышло наружу, Ха Джун обхватил живот, где остались жар и тупая боль, и застонал. На белом теле, мокром от пота повсюду остались красные следы. Где-то покраснело от того, что Му Гём жадно засасывал, где-то виднелись алые пятна, сами собой расцветшие от разгорячённого тела. Глядя на такого Ха Джуна, Му Гём коротко облизнул губы, как будто смотрел на еду, где ещё много мяса осталось недоеденным.
Му Гём всегда предпочитал так называемых "горячих" людей с яркими реакциями, которые буквально хорошо занимались сексом. В отношениях, созданных ради секса, не нужны ненужная скромность или стыдливость. Изучение друг друга - это игра, которой наслаждаешься перед тем, как забить гол, но раз уж игра началась, хочется действовать более инстинктивно. Когда впервые поцеловал Ха Джуна и привёл к себе домой, думал, что тот тоже такого типа, но повторяя близость, Му Гём понял, что Ха Джун неопытнее во многих вещах больше, чем казалось.
Вспоминая, как в первый день тот попросил сразу трахнуть без всяких прелюдий из-за спешки, как во второй раз разрабатывал дырку прямо у него на глазах... И учитывая великодушие, с которым он соглашался почти на любые требования, этот факт был немного неожиданным. С какими же типами он только встречался, что не знает того, что знают все, а изучил только странности.
Неумение - дело поправимое, можно научиться. Только хотелось бы, чтобы покорный телёнок, забравшийся на печь, не пытался постоянно скрывать свою натуру, а немного больше давал волю себе.
Му Гём обхватил рукой поясницу Ха Джуна, который лежал растянувшись на кровати, переводя дыхание, и поднял его. Усадив на свои бёдра Ха Джуна, который смотрел на него с недоумением, он заметил в чёрных зрачках слегка испуганное выражение.
«Вот опять. Не надо так, хоть порадуйся немного.»
Му Гём проворчал про себя и сказал:
- Если тяжело принимать, садись сверху.
- Попробуй сверху. Покажи, как умеешь бёдрами двигать.
Ха Джун только моргал, не понимая, о чём речь. Честно говоря, эта игра в невинность до конца была даже немного милой, но сегодня не хотелось делать поблажки. Трёх раз недостаточно.
Му Гём приподнял Ха Джуна за талию и приставил свой снова вставший колом член к скользкому от спермы влажному входу. Ха Джун, наконец поняв смысл слов Му Гёма, растерянно отстранил бёдра, словно пытаясь увернуться, и спросил:
- Давно не делали, тремя разами не закончишь.
Его младшие брат и сестра встретили каникулы. Когда начнутся дополнительные занятия, видеться станет ещё труднее, чем в учебное время, поэтому нужно проводить время вместе, пока можно полноценно отдыхать - с такими словами Ха Джун последнюю неделю с лишним уходил строго по времени.
Из-за этого им довольно долго не удавалось заняться сексом. Накопившееся желание и возбуждение от победы были слишком велики, чтобы их можно было утолить двумя-тремя оргазмами.
А Ха Джун быстро сдавался. Му Гёму очень нравилась и эта черта.
Если вспомнить, как в начале тот осторожно избегал его и отталкивал, то нельзя было не испытывать удовольствие от нынешнего вида - как он, поизображав умирающего, быстро подчиняется требованиям, подводит ягодицы к члену Му Гёма и сам опускает бёдра.
Возможно, эта игра в отталкивание тоже была расчётом Ли Ха Джуна на такое ментальное удовольствие. Неважно, игра это или правда, но наслаждаться, притворяясь, что всему его учишь, тоже было неплохо. Нет, если честно, это было не просто неплохо. Скорее, каждый раз, сталкиваясь с такими моментами, Му Гём испытывал тот же острый восторг, что почувствовал при первом поцелуе с ним.
К тому же после такого невинного притворства он в итоге двигал телом так, как хотел Му Гём, так что в каком-то смысле Ха Джуна можно было назвать весьма искусным мастером.
Между губ Ха Джуна вырывалось прерывистое дыхание. Разъярённый член проникал в мокрую дырку.
Сколько раз ни проникай, если полностью выйти, она сжимается. От ощущения, как толстая головка снова раздвигает сузившийся вход, в глазах потемнело, и по спине Ха Джуна пробежали мурашки.
Для Ха Джуна эта поза, когда член входил глубже, чем когда он лежал или был раком, всегда была тяжёлой. Му Гём впервые попросил его двигаться самому, но усаживать сверху было не впервые. Когда тот садился на кровать или диван, усаживал его к себе на бёдра и яростно долбил снизу, кончики пальцев рук и ног сводило, и сил едва хватало даже на то, чтобы обнимать спину Му Гёма. Если бы он сам двигался сверху, может, входил бы не так глубоко и было бы легче.
Внутренности Ха Джуна после долгих и грубых толчков горячо распухли, сузились и стали чувствительными. Между ними проталкивался толстый ствол, а выпуклая головка и вены царапали внутренние стенки.
Тяжесть собственного веса, давящего сверху вниз, отличалась от того, когда его пронзали сверху вниз. Нужно было опустить бёдра до конца, но не получалось набрать скорость, и Ха Джун стонал, мучаясь. Член, раздвигающий чувствительные внутренности и снова поднимающийся от входа вверх, действительно ощущался как оружие.
Му Гём ждал, когда Ха Джун сам полностью его поглотит, но вскоре терпение закончилось. Легко вздохнув, он схватил таз Ха Джуна и резко потянул вниз, чтобы тот сел до основания. Ягодицы плюхнулись вниз, от внезапного глубокого проникновения спина Ха Джуна тут же выгнулась назад, и изо рта вырвался крик.
Му Гём недовольно бросил эти слова.
Ха Джун на мгновение остановился, чтобы привыкнуть к тяжёлому ощущению инородного тела, снова вошедшему в живот. Он тяжело дышал, упираясь руками в крепкую грудь Му Гёма. Тот, державший Ха Джуна за талию, только смотрел на него, теперь послушно лежал, откинувшись на кровати с руками за головой, словно наблюдая представление.
«Нужно двигаться. Если бы знал, что заставят такое делать, посмотрел бы что-нибудь для справки, но внезапно оказался неподготовленным.»
Ха Джун снова поднял бёдра вверх. Из-за бугристых вен, царапающих изнутри, поясница невольно изогнулась, а ягодицы напряглись. Напряжение прошло и по прямым мышцам живота, и влажный от пота и спермы живот заколыхался. Взгляд Му Гёма скользнул по этому месту, и уголки его губ приподнялись.
Видя довольное выражение лица Му Гёма, Ха Джун всё же успокоился. Немного обретя уверенность, начал двигаться, поднимая и опуская бёдра.
Повторяя секс с Му Гёмом, Ха Джун и сам смог осознать переключатели своего тела. Ощущение постоянного расширения внутренних стенок, воспалённых от долгой стимуляции, неизбежно сопровождалось мучением, но тело, привыкшее к близости, стало способно чувствовать удовольствие сильнее боли.
Ха Джун неосознанно направлял кончик члена Му Гёма в то место, где чувствовал больше всего, и двигал бёдрами. Самые выпуклые неровности члена от ствола к головке кололи и тёрли уже много раз натёртую и опухшую простату.
То, что удовольствие добыто самостоятельно, не делает его легче для переносимости.
Ха Джун снова остановил движения бёдер, опёрся на грудь Му Гёма, поддерживая вес тела, и задрожал. В какой-то момент он не смог справиться с густым удовольствием, распространившимся по всему телу, будто парализовавшим его. Голова затуманилась так, что он не мог ни о чём думать, и перед глазами всё закружилось.
Тогда Му Гём, словно больше не мог ждать, толкнул бёдрами вверх, тело Ха Джуна слегка подпрыгнуло и снова опустилось. Ха Джун запрокинул голову и вскрикнул.
- Пару раз подвигался и уже отдыхаешь.
Тело Ха Джуна болталось как порванная кукла, следуя движениям Му Гёма. Член, толкающийся снизу вверх, глубоко пронзая до самого нутра, беспрерывно передавал потрясающее наслаждение, отдающееся в животе и пронизывающее до макушки. Не выдержав, Ха Джун торопливо попытался подняться и убежать.
Но Му Гём первым протянул руку и схватил Ха Джуна за запястье. Ха Джун, чью руку резко дёрнули вниз, не мог пошевелиться и, словно связанный в сидячем положении, опустился на Му Гёма и начал стонать всхлипывая. Му Гём ускорил движения бёдер.
Когда тело быстро подбрасывалось вверх, стоны, которые он не мог нормально выкрикнуть, беспорядочно путались. Когда Му Гём потянул руки к себе, тело Ха Джуна упало на торс Му Гёма, лежавшего наискосок, и их груди и животы соприкоснулись.
Му Гём обхватил талию Ха Джуна, не отпуская запястья. Тогда руки тоже завернулись за спину, и Ха Джун выглядел так, как будто был скован наручниками за спиной. И всё это время продолжались толчки снизу, болезненно и беспощадно отдающиеся внутри живота. Ха Джун уткнулся лицом в шею и плечо Му Гёма и потёрся лбом.
- За всё это время тебя никто... такому не учил? - спросил Му Гём с насмешкой.
«Какому такому? Что он имеет в виду, понять было невозможно.»
Ха Джун с помутнённым рассудком покачал головой отрицательно.
- Даже бёдрами правильно двигать не умеешь. С какими же недоумками ты только встречался?
На рефлекторное извинение Му Гём тихо рассмеялся, содрогнувшись телом.
Ха Джун сомкнул губы и невольно стал сдерживать даже стоны, но Му Гём разжал руки.
Ха Джун, тяжело дыша, торопливо схватился за плечи Му Гёма. Это было инстинктивное движение - попытаться хоть немного облегчить вес, давящий на член, но руки Му Гёма на этот раз схватили область таза Ха Джуна.
- Вот так вперёд-назад качайся.
Му Гём начал раскачивать схваченный таз. Толстый член, плотно заполнивший внутренности, под странным углом давил на внутренние стенки, создавая новый вид наслаждения. Ха Джун не мог издать ни звука. Уткнувшись лицом в плечо Му Гёма, он лишь раскрыл рот в безмолвном крике.
Глядя сверху вниз на то, как под волосами, касающимися его плеча, дрожит шея, Му Гём изменил движения и стал вращать ягодицы сидевшего на нём Ха Джуна по кругу.
- И так покрутить можно. Вот как надо делать.
- Видишь. Тебе тоже хорошо, да?
Головка проникла очень глубоко и перемешивала внутренности. Ха Джун никак не мог избавиться от удовольствия, прилипшего ко всему телу изнутри и снаружи, Ха Джун в беспамятстве отвечал, кивая головой. Большие и сильные руки Му Гёма двигали талию Ха Джуна вперёд-назад, влево-вправо, как хотели. Изо рта Ха Джуна непрерывно лились горячие стоны.
Тем временем крепкие мышцы разгибатели спины, сильная, но гибкая поясница быстро освоили технику новых движений. Му Гём постепенно заметил, что Ха Джун двигается так, как нужно, даже без его рук, державших талию. Как при обучении езде на велосипеде, когда инструктор незаметно отпускает руки, Му Гём медленно убрал руки с талии. Схватил качавшиеся над ним ягодицы.
Ха Джун теперь вместо того чтобы убегать, обхватил руками шею Му Гёма сзади и, двигая бёдрами вверх-вниз или по кругу, сам стимулировал внутренние стенки.
- Теперь хорошо получается, тренер.
Когда он похлопал по ягодицам, словно хваля, вскоре тело Ха Джуна задрожало, и он снова излился жидкой спермой, ставшей водянистой от многократного семяизвержения. Достиг пика, полностью самостоятельно двигая бёдрами сидя сверху.
Му Гём попытался сосчитать, какой это уже раз по счёту, но бросил. То ли из-за повышенной чувствительности тела, но интервалы между оргазмами Ха Джуна становились всё короче. При виде этого Му Гём удовлетворённо улыбнулся и встретился взглядом с Ха Джуном. Намеренно или бессознательно, но Ха Джун смотрел на него, слегка приоткрыв рот, как человек, у которого есть что сказать.
То же выражение лица, показывающее желание поцеловаться, которое он демонстрировал с первого дня.
Поцеловать - не такое уж трудное дело, но когда видишь, как он так безмолвно томится, почему-то хотелось позлить. Му Гём наклонил голову, будто собираясь поцеловать, а потом вместо поцелуя уложил Ха Джуна обратно на кровать, даже не вытащив член, глубоко погружённый внутрь.
Явно собираясь сказать, что не может или чтобы подождали, но Му Гём наконец приложился губами к губам Ха Джуна и проглотил слова, которые тот хотел произнести. Прижимая мягкие губы, щекоча язык языком и проникая так глубоко, как любил Ха Джун, он почувствовал, как из тела, пытавшегося его оттолкнуть, ушла сила. Внутренние стенки, обхватывавшие Му Гёма, задрожали и сжались, словно сильнее почувствовав наслаждение.
«Тело, которое сжимается внутри только от поцелуя - это врождённое?»
Убрав язык, которым проникал внутрь, и проведя по нёбу, он почувствовал, как низ дёрнулся, словно он лизал не рот, а дырку.
Сколько раз ни делали - всегда одинаковая, нет, становящаяся всё лучше чувствительность Ха Джуна очень нравилась Му Гёму. Желание, которое слегка утихло, снова запульсировало. Пока Ха Джун старался сверху, как будто энергия, которая и так особо не расходовалась, полностью перезарядилась - Му Гём грубо задвигал бёдрами, яростно долбя обхватившее его тело. Крик Ха Джуна, заглушённый поцелуем, не мог вырваться наружу.
Вколачиваясь так, что когда тело под ним затряслось, он изменил движения бёдер на более слабые и начал тереть головкой простату. Когда сам Ха Джун двигал бёдрами, у него был выбор остановиться, но сейчас он ничего не мог сделать.
Ха Джун забился под Му Гёмом, словно хотел выскользнуть, но обессилевшее тело лишь слабо барахталось в знак протеста. Только когда губы отпустили, он умоляюще всхлипывал. Голос Ха Джуна в такие моменты был самым сладким победным вином, которое Му Гём пил в последнее время после матчей.
- А, а... теперь, э-то, хаух... пожалуйста, хватит... хх, у, хуух!
Наслаждаясь стонами, плавящими уши, он без предупреждения повторял резкие толчки глубоко внутрь, до места, где внутренние стенки сужались. Ха Джун запрокидывал голову и начинал издавать горячие крики.
Кончики пальцев скребли по простыне, в упругих белых бёдрах то напрягались, то расслаблялись мышцы. Начиная с ног и таза, всё тело дрожало, словно сломалось, и послушно опущенные ноги самовольно скользили и подрагивали по простыне. Ягодицы туго сжимались, а поясница то и дело отрывалась от простыни.
Му Гём сделал последний сильный толчок так, что раздался хлопок, и остановил бёдра, крепко схватив таз Ха Джуна, чтобы тот не смог сбежать. В таком состоянии, когда член глубоко вошёл внутрь, даже не двигаясь больше, Ха Джун не мог вынести этого наслаждения.
Позвонки, напряжённо запрокинутой и склонившейся набок шеи, шевелились, приоткрытые губы тоже дрожали. Словно его душили, он даже слегка высунул язык.
Всем телом он показывал, что достиг пика наслаждения, но его член, наоборот, обмяк и больше ничего не выделял. Му Гём усмехнулся. Вид мужского тела, чувствующего так, доведённого им до предела экстаза, не надоедал, сколько раз ни смотри.
Дрожащий Ха Джун, которого держали за бёдра, поднял руку, что сжимала простыню, и закрыл лицо. Медленно двигая бёдрами и перемешивая всё внутри, Му Гём позволил Ха Джуну чувствовать в полную силу.
- Ааа... а, ха, ах! Ау, хуух, хх, хаа, а!..
Внутренности произвольно сжимались и расслаблялись, словно вибрируя, поглаживая член сверху вниз и плотно сдавливая. Му Гём наслаждался волнующимися нежными внутренними стенками. Удовольствие от поршневых движений бёдрами и наслаждение от неспешного смакования тела Ха Джуна, имели каждый свой вкус.
Тело, уже несколько раз кончившее только от стимуляции дырки, где слой за слоем накапливались отголоски оргазмов. Ха Джун в итоге заплакал, не в силах больше выносить ощущения от того, как дразнят чувствительную слизистую, пока ещё не прошёл только что накрывший его оргазм.
Глядя на это лицо сверху вниз и почувствовав через соприкасающиеся части тела дрожь, которую создавало всё его тело, Му Гём наконец удовлетворённо заговорил с лёгкой улыбкой. То, о чём он ни разу в жизни не спрашивал, занимаясь с разными людьми, у Ха Джуна он постоянно выспрашивал, как ребёнок, впервые изучающий секс. Убрав руку, закрывающую лицо Ха Джуна, он зачесал его мокрые от пота волосы, обнажив белый лоб.
- Ах, хх, да, хорошо, хаа, хорошо…
Отвечая так, Ха Джун плакал, но обязательно встречался затуманенным взглядом с Му Гёмом, будто так и должно было быть. Это выражение так нравилось, что во время секса обязательно доводил до слёз хотя бы раз, а доведя до них, начинал спрашивать.
Поначалу слёзы появлялись уже после пары раз, теперь выдерживал довольно долго. Если бы заплакал быстрее, может, меньше мучил бы. Му Гём склонил лицо, слизал слёзы Ха Джуна и потёрся губами о мокрые веки. Тогда они не только не прекратились, но потекли ещё больше, смачивая губы Му Гёма.
Пальцы Му Гёма поднялись по запястью Ха Джуна, небрежно лежащему на простыне. Слегка надавив большим пальцем на тонкую косточку посередине запястья, провёл пальцами до ладони. Когда сцепил руки и переплёл пальцы, Ха Джун дрожащими пальцами сжал руку в ответ.
Крепко держа руку, он снова начал двигать бёдрами, скользя по всё ещё извивающимся внутренностям, хлюпающие звуки соударения влажной плоти смешались с стонами, ставшими теперь откровенным плачем. Но Му Гём не остановился.
Пожалуйста, не забывайте про спасибо и реакции, а то покусаю.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty