Беги, если сможешь. Глава 4
- Да. Он подошёл обсудить сделку сразу после слушания.
- Хм, значит, скоро всё закончится. Понятно.
Небрежно кивнув, главный прокурор отвёл взгляд. Это был знак, что я могу идти. Но я не сдвинулся с места.
- Есть ещё что-то? - спросил главный прокурор.
Я сделал короткий глубокий вдох и заговорил.
Главный прокурор молча уставился на меня.
- Почему? Условия не устроили?
- Да, - спокойно добавил я, изо всех сил стараясь расслабить лицо, чтобы не стиснуть зубы. - Они хотели пять лет за убийство третьей степени. Разумеется, я отказался.
Главный прокурор тут же нахмурился, выражая своё неодобрение. Но я на этом не остановился и сразу добавил:
- И это в коридоре. Сразу после предварительного слушания.
- Он даже в кабинет не зашёл? - переспросил главный прокурор.
Главный прокурор кивнул, словно понимая моё недовольство.
- И что мы предложили со своей стороны?
Я ответил на вопрос, которого и ожидал:
- Я собирался предложить тридцать лет за убийство второй степени, но...
- «Но»? - нахмурившись, повторил он окончание моей фразы.
- Если они не примут наше предложение, придётся идти в суд. Раз родители не научили его ответственности, придётся это сделать закону.
Главный прокурор ошарашенно моргнул.
Он начал было говорить, но так и не смог продолжить. И пока он, потеряв дар речи, молчал, я заговорил вместо него.
- Это очевидное преступление, здесь не о чем договариваться. Условия, которые я мог бы предложить, - это тридцать лет тюрьмы без права на досрочное освобождение, компенсация семье погибшего в размере миллиона долларов, а также публичное письмо с раскаянием и извинениями перед жертвой, опубликованное в прессе. И ничего меньше. И это - самые минимальные меры. Если бы он не был настолько богат, чтобы нанять юридическую фирму «Миллер», он бы не вышел из тюрьмы до конца своих дней.
Он несколько раз открывал и закрывал рот, словно не зная, с чего начать.
- Так ты намерен довести дело до суда?
На вопрос главного прокурора я коротко ответил:
- Да. Если они не примут моё предложение.
Когда я добавил эту оговорку, на его лице снова появилось ошеломлённое выражение, а затем он вздохнул. Потерев пальцами закрытые глаза, он тяжело выдохнул и наконец выдавил из себя:
- Да почему ты всё усложняешь?
Главный прокурор повторил слова адвоката точь-в-точь, будто они сговорились. Только добавил кое-что от себя:
- К тому же, у нас бюджет ограничен.
- Но они же ни капли не раскаиваются! - выпалил я, чувствуя, как закипает гнев.
- А что тут поделаешь? Ты же прекрасно знаешь, что альфы такие. И что теперь? Каждый раз, когда они совершают преступление, сажать их в тюрьму? Откуда взять на это деньги? Страна разорится! Налоги вырастут, граждане поднимут бунт. Боже, даже представлять это ужасно!
Театрально вскинув и опустив руки, главный прокурор откашлялся и добавил нравоучительным тоном:
- Для таких бет, как мы с тобой, есть предел, которого нам никогда не достичь. Я говорю о том положении, которое занимают они.
- Поднявшись на такую высоту, они что, делают два вдоха за то время, пока беты вроде нас делает один?
От моих слов на висках главного прокурора вздулись вены.
- Мне сейчас не до шуток! - в конце концов он не выдержал и, разозлившись, повысил голос. - Я не потерплю дальнейшего судебного разбирательства. Немедленно позвони адвокату Дэвиса и договорись на разумных условиях! Твои требования чрезмерны. Разве это переговоры, если ты предлагаешь то, что другая сторона заведомо не может принять? Закрой это дело сегодня же. Больше я не потерплю твоего своеволия! Если откажешься, я немедленно заменю прокурора по этому делу, понятно?
Вместо ответа я лишь сжал губы и посмотрел прямо на него. Главный прокурор, прочитав в моём взгляде явный отказ, сжал кулак, готовый ударить им по столу, но в этот момент…
Внезапный стук в дверь мгновенно разрядил наэлектризованную атмосферу. Главный прокурор повернул голову, я тоже посмотрел на дверь. Вошёл его помощник.
- Господин главный прокурор, прошу прощения, что прерываю. К вам посетитель...
- Кто? - спросил главный прокурор голосом, в котором ещё звучал гнев.
Помощник, казалось, смутился от такой резкой реакции и, помедлив, ответил:
В тот же миг лицо главного прокурора окаменело, и он посмотрел на меня. Я покачал головой, давая понять, что не имею к этому отношения. Он издал стон и упавшим голосом произнёс:
Помощник отступил в сторону, и в дверях показалась полная женщина средних лет. Тусклая кожа, безжизненное лицо. Перед ними стояла женщина, чей мир рухнул после потери ребёнка.
- Господин главный прокурор, господин прокурор.
Переводя взгляд с одного на другого, она медленно, немного шатающейся походкой вошла внутрь. Мы с главным прокурором рефлекторно поднялись. Я уже был готов протянуть руку, боясь, что она упадёт, но, к счастью, она благополучно дошла до самого стола главного прокурора.
Главный прокурор предложил ей стул, но она покачала головой.
- Простите, что отвлекаю вас от дел. Я не отниму много времени.
Её голос был таким же нетвёрдым, как и походка.
- Я хотела узнать, как продвигается суд… До меня дошли слухи, что в подобных делах часто идут на сделку с преступником. Говорят, что из-за этого могут скостить срок или вообще отпустить с условным наказанием. А семья у него, как вы знаете… очень влиятельная. Вот я и забеспокоилась, как бы чего не вышло.
Она нервничала так, словно сама была подсудимой, ожидающей приговора. Хотя наказывать должны были не её, да и можно ли придумать наказание страшнее, чем потерять собственного ребёнка, какое бы преступление ты ни совершил.
Главный прокурор, не скрывая явного дискомфорта, заговорил:
- Ах, разумеется, всё будет идти по закону. Мы, конечно же, сделаем всё, что в наших силах.
Не в силах скрыть неловкость, он отвёл взгляд. Она растерянно переводила глаза с него на меня. Я молчал, упрямо глядя на главного прокурора. Сглотнув, женщина продолжила:
- Неужели это дело просто так спустят на тормозах?.. Этот человек… он ведь понесёт наказание, правда?
Её глаза тут же наполнились слезами.
- Мой мальчик был таким хорошим, а все газеты поливают его грязью. Он не был таким, никогда не пробовал наркотики, никого в жизни не обманул. А этот мужчина… он убил моего сына, как он может так поступать…
В конце концов, она разрыдалась.
- Все называют моего ребёнка отрепьем. Как такое возможно?
