Закат в воде. Глава 33
Слишком холодный для поздней осени ветер проникал через окно. Чонин растерянно смотрел на Кан Ги Хёка с приоткрытым ртом.
Он не мог осознать услышанное. Определенно что-то услышал, но... Чонин покачал головой. Не могу понять, о чем речь. Совершенно не понимаю, что происходит.
Кан Ги Хёк, глядя в лицо Чонину, снова извинился. Если бы полиция не была такой бессильной, если бы тогда поймали Чан Бомёна, Мун Чонину не пришлось бы делать такое выражение лица.
В мешковатом фиолетовом спортивном костюме, будто взятом взаймы, Чонин смотрел на Кан Ги Хёка совершенно бескровным лицом.
Чонин шевельнул губами. Земля под ногами, которая с вчерашнего дня словно проваливалась, теперь ощущалась как край обрыва. От головокружения Чонин схватился за край лабораторного стола. Прикрыв лицо рукой, он пытался осмыслить услышанное. Чан Бомён. Это знакомое имя все еще отзывалось в нем теплым и нежным эхом. Чан Бомён. Сквозь пальцы, закрывающие лицо, он видел фотографию на столе. Ребенок, избитый до полусмерти. Ребенок, который не мог дышать без кислородной маски. Трудно поверить, что этот ребенок со всеми переломанными конечностями и опухшим лицом – он сам.
Пробормотал Чонин с лицом, будто увидел призрака.
Лабораторный стол задрожал. Кан Ги Хёк затушил сигарету и подошел к Чонину. Тело Чонина опасно покачивалось. Не может быть, бормотал Чонин. Его побледневшее лицо выглядело болезненно. Когда Чонин снова сильно пошатнулся, Кан Ги Хёк уже держал его за предплечье.
Сказал Чонин. Но Кан Ги Хёк не мог его отпустить. Только что он думал, как по-мужски тот вырос, но в одно мгновение Чонин снова превратился в шестилетнего Мун Чонина. Вернувшись в состояние того жалкого, несчастного ребенка, он истерически закричал, почти срываясь на визг:
Чонин резко оттолкнул руку Кан Ги Хёка. Сила была приличной. Однако Кан Ги Хёк сжал руку еще сильнее. Пытаясь вырваться, Чонин пошатнулся. Кан Ги Хёк попытался снова схватить его, но Чонин отступил от этой руки. Держась за лабораторный стол, Чонин прямо посмотрел на Кан Ги Хёка.
На хриплый голос Чонина Кан Ги Хёк покачал головой.
Кёнсон была тайной организацией. В отличие от низших организаций, она не занималась прямой деятельностью, а существовала за счет дани, словно некий религиозный культ. Поскольку внешне она никак не проявляла себя, полиция мало что знала о Кёнсон.
Главой Кёнсон был мужчина по имени Чан Джин Ха. Этому мужчине, которому в этом году должно было исполниться 83 года, был вторым главой Кёнсон. Он был жесток и одержим женщинами. Его женщины родили много детей, и одним из них был Чан Хак Сон, представитель третьего поколения. Единственный сын, которого признал Чан Джин Ха.
Чан Джин Ха постепенно передал дела Чан Хак Сону. Чан Хак Сон был еще хуже, чем Чан Джин Ха. Он был жаден. Если у Чан Джин Ха были хоть какие-то принципы, то у Чан Хак Сона их не было вовсе. Если он не мог заполучить женщину, он насиловал ее, если кто-то ему не нравился – убивал. Дела Чан Хак Сона всегда были на грани. Чан Хак Сон от природы был человеком без морали, и его не интересовало тихое получение дани и поддержание порядка за кулисами. Он не был посредником. Он был варваром и стремился получить все силой.
Когда возникла опасность, что тайная организация Кёнсон может выйти на поверхность, Чан Джин Ха, чтобы сдержать власть Чан Хак Сона, вырастил еще одного наследника. Им был Чан Бомён.
Чан Бомён был единственным ребенком, рожденным от Чан Хак Сона и его законной жены. О Чан Бомёне было известно лишь на уровне свидетельства о рождении. Чан Бомён не ходил в школу. Единственной школой, которую он посещал, был университет. В двадцать один год он взял академический отпуск и пошел в армию, тихо отслужил и демобилизовался.
К тому времени полиция считала, что Чан Бомён был всего лишь внуком Чан Джин Ха и имел минимальное отношение к Кёнсон. После демобилизации Чан Бомён почти неделю не появлялся. Предполагалось, что он уехал к женщине. Куда деться от этой крови.
У Чан Бомёна тоже было много женщин. Еще будучи несовершеннолетним, его часто видели в компании разных женщин. Даже встречать его после армии пришла хозяйка караоке-бара.
Правда, вкусы Чан Бомёна были относительно скромными по сравнению с его дедом и отцом - его интересовали только работницы развлекательных заведений. По крайней мере, он не похищал замужних женщин и не принуждал их к браку, как его дед, и не насиловал невинных студенток, как его отец.
Через неделю Чан Бомён вернулся домой. Это было утром после массового убийства в Капхёне.
На тот момент казалось, что Чан Бомён не имел никакого отношения к массовому убийству в Капхёне.
- Это не было принято в качестве доказательства в то время.
Кан Ги Хёк достал из кармана бумагу. Это был фоторобот.
- Ты тоже должен знать, кто это.
Знакомое лицо. Это было привычное лицо в очках, которое он видел каждый день с десяти лет.
- Говорят, Ким Кван Джин заезжал в центр Капхёна на следующее утро после происшествия. Когда ты получил травму, был жаркий день. Но он купил ветровку.
- Есть показания, что Ким Кван Джин вышел из машины, купил ветровку и с крайне почтительным отношением передал её кому-то в машине. Ты же знаешь, что есть только один человек в мире, к которому Ким Кван Джин относится с таким почтением. Тогда тоже так было.
Чонин поспешно покачал головой и произнес:
- В Капхёне... может быть, он просто заехал по делам...
Бам! Кан Ги Хёк ударил по лабораторному столу.
Чонин поднял голову. Кан Ги Хёк смотрел на него глазами, словно готовыми сожрать его заживо. Чонин не отводил взгляд. Он не хотел проиграть. Это не мог быть Чан Бомён. Чтобы монстром оказался не кто иной, как Чан Бомён? Такого не может быть. Чонин смотрел прямо в пылающие глаза Кан Ги Хёка. Эти глаза казались ему красными, как у адского пса. Нельзя было убегать. Позади была пропасть. Чонин сжал кулаки. Он пытался прийти в себя, даже когда ногти впивались в ладони.
- Мун Чонин, сколько стоит одежда, которую ты носишь? Ты же знаешь, что ни Чан Бомён, ни Ким Кван Джин не из тех, кто будет покупать ветровку за пятнадцать тысяч вон.
- Почему же они ее купили? Мун Чонин, подумай логически. В каких ситуациях нужно срочно купить первую попавшуюся одежду на улице?
Когда нужно избавиться от одежды. Когда на ней что-то такое, в чем нельзя показываться на людях. Кан Ги Хёк придвинулся еще ближе к лицу Чонина.
- Что-то запачкало одежду, да? Поэтому пришлось купить новую? А? В Капхёне что-то настолько испачкало одежду, что пришлось срочно купить что угодно. Чонин. Что же это могло быть? Я говорю о Чан Бомёне. Этот Чан Бомён, который мог бы просто зайти в бутик, переодеться и выбросить испачканную одежду - почему он не мог даже выбросить одежду и вместо этого купил что попало в провинциальном городке?
- Потому что на одежде было что-то, что категорически нельзя было показывать другим. Что же это могло быть? А?
Это был Чан Бомён. Кан Ги Хёк был уверен.
Двадцать четыре трупа. У них не было ничего общего. Бандиты, проститутки, хостессы, байкеры, владельцы игорных заведений и другие работники ночной жизни; военные, курьеры, бывшие полицейские, владельцы ресторанов и другие люди с обычной работой, а также безработные. Единственное, что их объединяло - все они погибли на той фабрике.
Некоторые, похоже, пришли сами - можно было проследить их средства передвижения. Кто-то приехал на такси, кто-то на своей машине. Но в большинстве случаев невозможно было установить, как они туда попали. Вероятно, их похитили, но неизвестно откуда, и следов сопротивления не было. Это означало, что либо жертвы были знакомы с преступником, либо он был настолько угрожающим, что они даже не помышляли о побеге.
Чан Бомён, чье местонахождение было неизвестно неделю после демобилизации, быстро захватил семейный бизнес после возвращения. Всё произошло мгновенно. До того момента влияние Чан Бомёна было ничтожным по сравнению с его отцом Чан Хак Соном. Хотя некоторые предприятия работали под именем Чан Бомёна, полиция считала, что его дед Чан Джин Ха просто использует его имя. Предполагалось, что это делалось для подавления влияния неконтролируемого сына. Но реальность оказалась совсем иной.
Хотя дело замяли, Кан Ги Хёк в свободное время продолжал расследование и вышел на Чан Бомёна. Ким Кван Джин, замеченный рядом с местом происшествия в тот день. Внезапное расширение влияния Чан Бомёна. И тот факт, что использовалось огнестрельное оружие. Чан Бомён управлял одной из немногих организаций по контрабанде оружия в Корее. Раньше считалось, что Чан Джин Ха управляет ею, используя имя Чан Бомёна, но на самом деле тот управлял ею лично.
Кан Ги Хёк настойчиво просил руководство о повторном расследовании и указал на Чан Бомёна как на нового подозреваемого. Однако начальство только качало головой – одно повторное расследование уже было проблемой, не говоря уже о том, что подозреваемый являлся наследником крупнейшей организации Кореи. Сколько бы он ни просил, всё было бесполезно, как яйцом о камень. Когда Кан Ги Хёк проявил настойчивость, руководство надавило на его семью, и в итоге он взял отпуск и уехал учиться за границу.
Вернувшись в Корею, он только работал. Иногда всплывали воспоминания о Чан Бомёне, Мун Чонине и деталях того дела, но он намеренно пытался их стереть. Преступника так и не поймали, и он, считавший полицейскую службу своим призванием, встретил самый жалкий и трусливый конец. Кан Ги Хёк, получивший образование за границей, и после этого часто ездил за рубеж на стажировки или в командировки, и та поездка два года назад была одной из таких.
Казалось, всё так и останется похороненным в прошлом.
До того самого утра, пока Кан Ги Хёк не увидел в газете имя Мун Чонина, он действительно думал, что всё забыл.
Твою мать. И из всех людей именно Мун Чонин.
- Послушай меня внимательно, Мун Чонин.
Кан Ги Хёк схватил Чонина за предплечья. Чонин пытался вырваться, но не мог. Не только потому, что тот был сильным, но и потому, что у самого Чонина не было сил. Всё тело отказывалось слушаться.
- Чудовище находится прямо рядом с тобой.
Чонин покачал головой. Слова не выходили. Он не мог говорить, ком в горле душил его – не понятно было, от слёз или от страха, – даже дышать было трудно.
Нет. Чонин мотал головой. Такого не может быть.
- Знаешь, почему Чан Бомён забрал тебя к себе? Знаешь причину?
- Чан Бомён – не благодетель. Ты лучше всех знаешь, что он не такой человек, Мун Чонин. Ты умный парень, наверняка с самого начала понимал, что что-то не так.
- Он следил за тобой, единственным свидетелем.
Земля уходила из-под ног. Надо было отрицать, что такого не может быть. Нужно было срочно сказать "нет", сказать, что это неправда. Но голос не выходил. Он не мог говорить.
Звенел звонок, разрушающий волшебство. Чонин растерянно посмотрел на Кан Ги Хёка.
Хоть и было жаль Чонина, который смотрел на него потерянным, почти слабоумным взглядом, но пришло время уходить. Кан Ги Хёк достал из кармана телефон. Он импульсивно купил его по дороге сюда. Положил телефон в карман спортивной формы Чонина.
Звонок прозвенел, и ученики высыпали в коридор. За дверью мгновенно стало шумно. Кан Ги Хёк на секунду посмотрел в коридор, затем снова перевел взгляд на Чонина.
- Теперь мне нужно идти. Сюда будет трудно прийти снова.
На самом деле, Кан Ги Хёка здесь вообще не должно было быть. Он использовал служебное удостоверение, чтобы выкроить время для встречи с Чонином. Школа была единственным местом, куда не распространялся надзор Чан Бомёна. Хоть это и был вынужденный выбор, но если информация дойдёт до начальства, на этот раз Кан Ги Хёку действительно придётся снять полицейскую форму.
- У меня есть к тебе просьба. Правда, это то, что можешь сделать только ты. Пусть это и будет мучительно для тебя, но ты должен это сделать.
Чонин покачал головой. Продолжал качать. На его лице читалось, что он не хочет ничего слышать, но Кан Ги Хёк не мог позволить ему просто так сбежать.
- Люди, очень много людей погибло. Это дело рук Чан Бомёна. Он должен понести наказание. Это справедливость.
Кан Ги Хёк схватил Чонина за предплечья и встряхнул.
У Чонина широко раскрылись глаза. Увидев его лицо – потрясённое, измученное, будто ему вонзили нож в сердце, – блять, Кан Ги Хёк опустил голову и выругался:
- Чёрт, правда, прости. Это не твоя вина. Это наша вина. Чёрт, мы не смогли его поймать. Я знаю. Я всё понимаю.
Из глаз Чонина скатилась слеза. Словно больше не в силах сдерживаться, слёзы наполнили глаза и потекли по щекам. Но такого не может быть. Чонин, всё ещё удерживаемый Кан Ги Хёком, покачал головой. Он не хотел плакать. Не мог поверить. Такого не может быть. Что-то здесь не так. Нужно мыслить рационально. Нужно думать здраво. В голове роились бесконечные мысли, а из глаз уже текли слёзы.
- Для начала просто возьми его, хорошо?
Кан Ги Хёк вздохнул, прося об этом.
- Я не буду связываться с тобой первым. Нет ничего, что ты хотел бы узнать? Если есть вопросы о деле – позвони. Твой телефон... скорее всего прослушивается. Ладно? И не забудь – всё тайком от этого ублюдка Чан Бомёна.
Когда Чонин снова попытался покачать головой, Кан Ги Хёк крепко сжал его предплечья, затем отпустил и отступил назад.
Кан Ги Хёк протянул руку и погладил Чонина по голове. В этот момент Чонин резко оттолкнул его руку.
Больше сказать было нечего. Даже когда Мун Чонин лежал в больнице, избитый до полусмерти, у него не было такого лица. Глядя на Чонина, чьё лицо выражало боль и страдание сильнее, чем тогда, Кан Ги Хёк не мог подобрать слов. Он лишь вздохнул, глядя на отвергающего его Чонина, который отталкивал его и всё отрицал.
- В любое время, что угодно. Просто позвони.
Чонин не ответил. Однако и телефон не вернул. Прежде чем Чонин мог попытаться вернуть телефон, Кан Ги Хёк быстро открыл окно кабинета естествознания и выпрыгнул. Выйдя на клумбу и оглянувшись на окно, он увидел, что Чонин всё ещё стоит у лабораторного стола. Возможно, плачет. Надо было обнять его, утешить. Бедный мальчик. Хотел обойтись с ним мягко, а в итоге только накричал.
Не так всё вышло, как хотелось.
Кан Ги Хёк вздохнул и повернулся спиной. Включив телефон, он увидел шквал сообщений от подчинённых с вопросами о его местонахождении. Набирая номер одного из них, он, как нечто само собой разумеющееся, направился к чёрному ходу.
Было очевидно, что у главного входа, как хорошо выдрессированные доберманы, стоят люди Чан Бомёна.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty