Закат в воде. Глава 35
Чонин, держа телефон, рассеянно смотрел в окно. За стеклом возле ванны был разбит маленький сад. Конструкция была такова, что свет ярко проникал через открытый потолок сада, но при этом ванная комната оставалась закрытой. Глядя на этот жёлтый свет, Чонин вздохнул и включил телефон.
В телефонной книге не было ни одного номера. Был виден только один входящий номер.
Несколько раз возникало желание разбить телефон. Разум подстрекал либо разломать его, либо утопить в воде и забыть. Разум предупреждал: если позвонишь - пути назад не будет. Просто забудь. Не оглядывайся. Даже если это монстр, даже если это он - тем лучше.
Если Чан Бомён и монстр - одно и то же лицо, можно считать, что монстра нет. Это даже к лучшему. Можно жить спокойно, не беспокоясь о том, откуда может появиться монстр. Так что разбей этот телефон. Сломай его и ни о чём не думай.
- Он следил за тобой как за единственным свидетелем.
Ему было интересно, почему Чан Бомён привёл его к себе, но он думал, что любая причина сойдёт. Что он будет только благодарен. Что никогда не будет винить его, какой бы ни была причина. Как же глупо это было.
"Мун Чонин? Чонин, ты слушаешь?"
"А, слава богу. Я волновался."
Хотя звонил Чонин, Кан Ги Хёк произнёс это с явным облегчением в голосе. Почему-то стало неловко, и Чонин пробормотал: "Простите, я немного задумался."
На самом деле он ненавидел Кан Ги Хёка. Даже если всё, что тот говорил - правда, нет, особенно если это правда - он ненавидел его ещё больше. Лучше бы он не знал.
Кан Ги Хёк не спросил, почему он позвонил. Чонин повернул голову и посмотрел на своё отражение в зеркале. В порядке ли он? Но из-за включённой воды зеркало запотело, и он не мог увидеть себя.
- Я позвонил, чтобы вернуть телефон.
Сколько бы Чонин ни думал, он не мог сказать, что в порядке. Он был не в порядке. Всё было в полном беспорядке. Душа превратилась в руины, словно после бомбёжки. А ведь ещё вчера он был так счастлив.
Первый поцелуй. Впервые испытанный долгий сладкий сон. Вчерашнее счастье, когда казалось, что он получил твёрдое обещание, что монстр никогда не придёт.
Вот видишь. Чонин насмехался над собой. Ведь говорил же себе не расслабляться. Говорил, что если расслабишься, кошмар вернётся.
С детства Чонин считал, что нельзя расслабляться. Его мучило беспокойство, что как только он расслабится, что-то набросится на него. Он вздрагивал даже во сне и часто боялся темноты позади себя. Хотя и думал, что похож на больного навязчивыми идеями, Чонин никак не мог избавиться от страха, природу которого не мог понять. Он много раз думал, что сошёл с ума.
А на самом деле он был прав. Монстр был прямо рядом. Он просто был слеп и не видел его.
Чонин не смог проверить, был ли Чан Бомён монстром. Он должен был услышать это из его собственных уст. Он не мог просто поверить словам Кан Ги Хёка. И пока он не услышит это от самого Чан Бомёна, он не хотел предавать его.
Телефон от детектива? Как можно держать дома эту вещь, не зная, что в ней может быть? Что если в этом телефоне установлено то подслушивающее устройство, о котором говорил детектив?
Тогда он в растерянности просто взял его, но когда пришёл в себя, это была первая мысль. Ты с ума сошёл, Мун Чонин, брать что-то у детектива. Что если это что-то, что может навредить Чан Бомёну?
- Можно отправить его в полицейский участок курьером?
Понимая, что это невежливо по отношению к старшему, Чонин всё же перебил Кан Ги Хёка. Он не хотел больше слушать.
Кан Ги Хёк не ответил. Чонин рассеянно смотрел в окно. Жёлтый свет в окне становился красным.
Наверное, достаточно будет отправить Кан Ги Хёку в полицейский участок Каннам. Если потеряется - это проблема полиции. Чонин собирался сказать это и повесить трубку. Но тут Кан Ги Хёк остановил его.
- Мун Чонин, можно задать один вопрос?
Словно что-то кольнуло в сердце. Чонин, затаив дыхание, молча прислушивался к словам Кан Ги Хёка. Он не мог понять, в каком смысле тот спрашивает о симпатии.
Когда Чонин не ответил, Кан Ги Хёк спросил снова.
- Он так хорошо к тебе относился?
- Он убивал людей. И не одного-двух. Те двадцать четыре человека - это только те, кого он убил лично. Тех, кого он убил косвенно, гораздо больше. Он занимается незаконными делами. Он злодей. Хуже любого злодея, которого ты можешь себе представить. И всё же.
Чонин закрыл глаза. И всё же. Эти последние слова Кан Ги Хёка эхом отозвались в груди.
Да, и всё же. И всё же он ему нравится. Нравился. Даже если он худший злодей в мире, он ему нравится. У Чонина было только одно желание. Чтобы он не был монстром. Если бы только он не был монстром, неважно, злодей он или кто.
Даже если весь мир станет врагом, было бы достаточно просто быть рядом.
Он был слишком добр для того, кто просто следит за свидетелем. Он получил такую любовь, какую никто в мире не мог получить. Разве это похоже на слежку? Каждую ночь он был рядом, пока Чонин не засыпал. Каждый раз, когда Чонин говорил, что ему страшно, он клялся защищать его.
- Я не могу вам верить, детектив.
Страшные ночи. Даже если он хорошо переживал одну ночь, после дня снова приходила ночь, и Чонин чуть не сходил с ума от страха. Не Кан Ги Хёк был тем, кто всё это время находился рядом в те ночи. Не полиция.
И вдруг он верит Кан Ги Хёку, который однажды появился из ниоткуда, бросил фотографии и рисунки и так легко произнёс слова, разрушающие мир, больше чем Чан Бомёну.
Чонин покачал головой. Он спросит у Чан Бомёна. Какой бы ни была цена.
Звук вздоха Кан Ги Хёка тяжело давил на грудь Чонина.
- Ты просто не хочешь верить, да?
Не хочу верить, это же очевидно.
Чонин не ответил. Когда Чонин ничего не сказал, Кан Ги Хёк, подождав довольно долго, снова вздохнул.
Чонин повесил трубку. Немного посмотрев на телефон, он оглянулся на ванну. Как было бы приятно бросить его туда. Но это был не его телефон. Это была вещь, которую нужно вернуть.
Чонин закрыл лицо руками. Что делать? Хотя он высокомерно сказал Кан Ги Хёку "нет" и повесил трубку, на самом деле он был в растерянности. У него не хватало смелости спросить Чан Бомёна. Но и просто отвернуться, притворившись, что ничего не знает, он тоже не мог.
Он не хотел как бабочка в паутине беспомощно ждать своей отчаянной судьбы.
Чонин поднял голову и посмотрел на дверь. Было редкостью, чтобы кто-то стучал в дверь ванной, когда он моется.
Хотя Чонин ответил, стук раздался снова: тук, тук, но никто ничего не сказал из-за двери.
Чонин, схватив висящий на стене банный халат и надевая его, пробормотал: "Минутку". Он пробормотал это слишком тихо, и, вероятно, за дверью не было слышно, но человек больше не стучал.
Закрыв краны душа и ванны, Чонин протёр ладонью зеркало и проверил своё лицо. Лицо было таким мрачным, что даже при всём желании нельзя было сказать, что оно выглядит нормально. Чонин с трудом приподнял уголки губ, изобразив улыбку, и открыл дверь.
А? Чонин растерянно поднял голову.
Бледное лицо посинело, но всё равно улыбалось. Чан Бомён, глядя вниз на Чонина, протянул руку.
Он просто хотел проверить. Хотел просто вместе поесть и посмотреть, как выглядит Чонин, но рука уже двигалась, будто он был под гипнозом.
Когда рука коснулась подбородка Чонина, его взгляд дрогнул. Совсем ненадолго, но подбородок Чонина попытался отстраниться. Словно отвергая.
Чан Бомён схватил подбородок Чонина. Когда он наклонил голову, Чонин отвёл взгляд. Глядя, как тот смущённо двигает глазами, Чан Бомён прижался своими губами к его губам. Чонин задёргался.
Когда он оторвал губы, Чонин попытался отвернуть голову.
Чан Бомён снова прижался к его губам.
Чонин широко открыл глаза, пока их губы соприкасались. Глядя, как эти глаза блестят светло-коричневым в свете, Чан Бомён тоже не закрывал глаза. Когда он высунул язык и облизал губы, плечи Чонина напряглись. Когда он полностью втянул губы, в горле Чонина раздался сдавленный стон "мм".
Чонин снова извивался. Словно хотел вырваться. Возникло ощущение, что во рту пересохло. Чан Бомён силой раздвинул закрытые губы Чонина и вставил язык.
Коварный язык. Чонин, удерживаемый Чан Бомёном, открыл рот. Вчерашний первый поцелуй был таким сладким и вкусным, что невозможно было сопротивляться. И было страшно. Больше чем когда-либо в жизни, этот момент был настолько страшным, что невозможно было вынести. Если Чан Бомён монстр..., ...нет, не может быть, только не Чан Бомён, но если он всё-таки монстр, на кого тогда можно положиться, чтобы набраться смелости? Если Чан Бомён монстр, у Чонина ничего не останется. Даже луч света не останется у Чонина.
Хотелось умолять. Это ведь ложь? Это не можете быть вы. Кто угодно подойдёт, только не вы. Но поскольку он не мог так умолять, не мог произнести ни слова, было так страшно, что вместо того, чтобы допрашивать Чан Бомёна, Чонин мог только прильнуть к его шее и отдаться этому поцелую. Он хотел потерять сознание. Хотел прильнуть к Чан Бомёну, потерять сознание и быть поглощённым этим потрясающим удовольствием, ни о чём не думая. Было бы лучше, если бы я просто утонул.
Когда язык Чан Бомёна проник внутрь, Чонин неловко начал его посасывать. Чтобы сдержать подступившие слезы, Чонин зажмурился. И крепче обхватил руками шею Чан Бомёна. Тот не сопротивлялся силе Чонина и послушно поддавался его движениям.
Влажные звуки щекотали уши. Чонин пытался сбежать от всего - от страха, от непристойности - зарываясь в объятия Чан Бомёна. Казалось, тот понимал чувства Чонина. Он бесцеремонно играл с его языком и ртом. Чонин даже не заметил, как просто раскрыл рот.
Перед глазами побелело, в голове пылало. По всему телу пробегали электрические разряды. Казалось, что всё тело охвачено жарким пламенем. Между ног всё пульсировало. Чувствуя, как всё становится влажным спереди и сзади, Чонин замотал головой.
Когда Чонин покачал головой, Чан Бомён несколько раз изменил угол, продолжая целовать. Держа Чонина за предплечья, Чан Бомён прижался ближе. Чем ближе он подходил, тем дальше отступал Чонин. В конце концов его спина коснулась стены.
- Ах, подожди... Хх, моя нога...
Ноги оторвались от пола. Чонин растерянно хотел попросить опустить его, но Чан Бомён, казалось, не слышал. Он просто продолжал напирать на Чонина. И снова впился в его рот. Несмотря на боль в предплечьях от хватки, Чонин, растворяясь в поцелуе, снова переплел с ним языки. Казалось, на кончике языка выросли тысячи нервных окончаний. Чан Бомён словно давил на все нервы Чонина, разрушая их.
Вдруг поле зрения резко сместилось.
С запозданием Чонин осознал, что висит на плече Чан Бомёна, словно мешок. Не успел он что-то выкрикнуть, как Чан Бомён почти швырнул его на кровать. На эту кровать Чонин почти никогда не ложился.
Когда Чонин приподнялся, Чан Бомён стоял перед кроватью, держась за галстук. Он развязал галстук и бросил на пол, затем туда же полетел пиджак. Словно избавляясь от помех, он расстегнул манжеты и забрался на кровать.
В голове стало пусто. Чан Бомён смотрел на Чонина сверху вниз. Его лицо отличалось от обычного. Холодное, застывшее выражение. Чонин, не в силах сглотнуть от напряжения, перехватывающего дыхание, лишь смотрел на Чан Бомёна снизу вверх.
Чонин пошевелил губами. Голос не выходил, он не мог ответить. В горле пересохло.
Он уже был совсем близко. Куда ещё идти, когда некуда двигаться?
Губы Чан Бомёна снова приблизились. Легкое прикосновение губ переросло в глубокий поцелуй. В момент, когда Чонин закрыл глаза, вдруг по спине пробежал холодок. Что-то навалилось сверху. Чонин с опозданием, затуманенным сознанием понял, что на нём был банный халат. И в мгновение ока халат скользнул над головой и упал на кровать.
Губы снова слились. Чан Бомён был так привычен. От искусных движений языка всё в голове испарялось.
- Мм, ах…, - Чонин застонал, цепляясь за Чан Бомёна. Несмотря на полностью затуманенное лицо, Чонин тут же раскрыл губы для поцелуя. Он потерял голову от наслаждения. Совсем как ребенок.
Чан Бомён положил руку на грудь Чонина. На плоской груди соски стояли торчком. Когда он надавил ногтем, Чонин задохнулся.
Чан Бомён хорошо знал, как Чонин чувствует удовольствие. Возможно, даже лучше самого Чонина. Чонин знал только чистое наслаждение. Нежные, ласковые прикосновения - это всё, что Чонин знал и испытывал как удовольствие. Но Чан Бомён не мог дать ему это.
Посасывая губы Чонина, Чан Бомён выкручивал его соски. Чонин трепетал в его руках, словно рыба. Чан Бомён хотел укусить Чонина за губы.
Когда зубы Чан Бомёна сильно впились в губу, Чонин широко раскрыл глаза. Он не знал, насколько жуткое ощущение могут давать чужие клыки. Хоть это и были человеческие зубы, они казались угрожающими, как у зверя. Удивительно, что такие острые зубы скрывались у Чан Бомёна.
С каждым движением рук Чан Бомёна расцветала маленькая боль. Тело, растаявшее от удовольствия поцелуя, то и дело вздрагивало от боли.
Каждый раз, когда Чонин говорил о боли, Чан Бомён целовал его ещё нежнее. Настолько сладко, что это казалось не поцелуем, а обманом. Укус, и снова глубокое переплетение языков. Словно тело то погружалось в горячую воду, от которой оно готово было растаять, то в ледяную, от которой сердце готово было остановиться. И постепенно, как смешивались жар и холод, так же смешивались наслаждение и боль.
Когда Чонин вышел из ванной, у него отобрали халат, и он остался обнаженным. Хотя тело, к которому прикасались кончики пальцев, было молодым, но не слабым, у Чан Бомёна возникло ощущение, что если он надавит сильнее, то сможет содрать кожу. Ногти Чан Бомёна были человеческими. Он не мог впиться в кожу и разорвать её, как зверь. И всё же...
Чонин покачал головой. Лицо юноши, знавшего только боль и удовольствие, было растерянным от смешанных черно-белых ощущений.
Путь падения подобен обрыву. Кто-то может цепляться дольше, но в итоге все падают. Чан Бомён знал о падении лучше, чем кто-либо другой. Он жил в мире разложения, декаданса и насилия с самого рождения.
Чонин поцеловал Чан Бомёна в губы. Это были неопытные поцелуи, сопровождавшиеся тихими звуками "чмок-чмок". Рука Чан Бомёна ощупывала рёбра Чонина. Он нажимал так сильно, что было больно, а затем щекотал. Чонин покачал головой. Было больно и щекотно, но когда эти два ощущения смешивались, они становились похожими на удовольствие. Нет, это становилось чем-то более сильным и интенсивным, чем удовольствие, которое Чонин знал раньше.
Нежно целуя задыхающиеся губы Чонина, Чан Бомён поднял его ногу. Он раздвинул бёдра и прикусил внутреннюю сторону. Тело Чонина выгнулось, как у рыбы, но снова упало на кровать. Кровать сильно заколыхалась.
Не зная, что делать, Чонин обвил руками шею Чан Бомёна. Он снова приподнял верхнюю часть тела и слегка поцеловал лицо Чан Бомёна. Рука Чан Бомёна опускалась всё ниже. Сердце сильно колотилось. Возбуждение и страх перед неизведанным опытом колыхались в груди, текли по венам и превращались в удовольствие.
Чан Бомён прикусил губы Чонина. В момент, когда их губы снова должны были соприкоснуться, Чонин шевельнулся, и халат, едва державшийся на нём, упал с кровати. Затем послышался звук чего-то катящегося.
С небольшим опозданием Чонин понял, что это было. Мобильный телефон, который он положил в карман халата. Чонин резко вскочил. Только когда Чонин изо всех сил оттолкнул Чан Бомёна, тот немного отодвинулся.
Повернув голову, он увидел, как телефон прокатился ещё несколько раз и остановился. Надо же было такому случиться. У него перехватило дыхание.
- Похоже, я впервые вижу эту вещь, - тихо сказал Чан Бомён.
Чонин высвободился из объятий Чан Бомёна. Он хотел броситься к телефону, но подумал, что это будет выглядеть слишком странно. Поэтому, подавив желание немедленно схватить и спрятать телефон, он поднял халат.
Чонин на мгновение заколебался. Он хотел сказать, что это принадлежит другу, но это было бы ложью. Он не хотел лгать. Возможно, Чан Бомён лгал ему. Может быть, он монстр. Если так, то Чонин тем более не хотел лгать. Даже если всё рухнет, он хотел остаться невиновным.
Небрежно завязывая пояс халата, Чонин ответил:
Он беспокоился, что если Чан Бомён спросит, какому знакомому, но Чан Бомён не спросил. Даже когда Чонин поднимал телефон, Чан Бомён не двигался. Когда Чонин поднял телефон, положил его в карман халата и повернулся, Чан Бомён всё ещё был на кровати.
Чонин не подошёл к кровати, а остановился. Он молча смотрел на Чан Бомёна. С головы до ног, он всегда смотрел на него. Знакомое лицо, знакомая спина. Он мог узнать его где угодно. Даже если бы он был среди сотен или тысяч людей, Чонин смог бы сразу узнать его.
Если бы образ монстра, всегда смутный в его голове, стал хоть немного яснее, Чонин сразу бы понял. Но он не видел его. Он всегда только убегал. Он бежал изо всех сил, поэтому даже оглядываясь назад, не мог разглядеть облик монстра. Он всегда бежал, чтобы не видеть этот образ, но, как ни иронично, из-за того, что он не мог его увидеть, ситуация становилась ещё более опасной.
Чан Бомён протянул руку. Чонин молча смотрел на эту руку, зовущую его. Казалось, если он поцелует его или пойдёт дальше, то сможет легко поддаться и забыть. На самом деле, он уже забыл об этом несколько минут назад.
Но в итоге он всё равно возвращался в реальность. Он неизбежно обнаруживал, что находится именно в том месте, откуда пытался убежать.
- Вы не спросите, чей это телефон?
Как бы он ни пытался убежать, выжимая из себя последние силы, он всё равно не мог убежать от рук монстра, и снова оказывался в реальности. Ему было страшно, и он хотел прильнуть к нему, но боялся, что потом будет ещё страшнее, и не мог этого сделать.
Он подумал, что, может быть, лучше быть разоблачённым? Если его разоблачат, он тоже сможет спросить. Нет, он сможет убедиться. Кто-то постоянно говорит странные вещи. Говорят, что ты монстр. Но это не может быть правдой. Ведь так? Кто угодно сойдёт. Я могу смириться с тем, что кто угодно окажется монстром. Но только не ты, верно?
Чан Бомён поднялся. Почему-то его движения казались очень медленными. Он спросил Чонина:
- Это должен быть кто-то, кого я не знаю.
Хотя это было невозможно, но казалось, будто Чан Бомён что-то знает. Он невиновен. Он не лгал. Хоть он так думал, но что-то всё равно его беспокоило. Ведь он действительно что-то скрывал.
Произнеся это, Чонин сам немного удивился. Даже для его собственных ушей голос прозвучал довольно нервно. Сердце колотилось. Ладони всё больше потели. Телефон, который он держал, казалось, вот-вот выскользнет из-за холодного пота.
- Если бы это был знакомый человек, ты бы назвал имя.
Сказав это, Чан Бомён открыл дверь комнаты. Чонин молча смотрел на его удаляющуюся спину. Казалось, он где-то уже видел эту спину. Конечно, это естественно. Ведь он видел её постоянно. Но возникло странное чувство, будто он видел эту спину в каком-то незнакомом месте.
Услышав звук закрывающейся двери, Чонин схватился за голову. Почему-то у него разболелась голова.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty