Центральная линия. Глава 23
Белая рука крепко схватила за запястье.
Хоть её обладатель был меньше его ростом, но оказался сильнее, чем он думал, и Му Гём, глядя лишь на его спину, растерянно позволил себя увести.
Му Гём проснулся посреди ночи. Перед сонными глазами только неясные очертания ночной темноты. Несколько раз медленно моргнув, он поднял руку и посмотрел на запястье. После сна, ощущение, что его схватили за руку, всё ещё было отчётливым. Но он уже не помнил, был ли человек из сна недавно тащившим его Ли Ха Джуном или кем-то другим из далёкого прошлого.
«Возможно, из-за вопроса Ха Джуна впервые за долгое время вспомнились старые времена?»
Отгоняя обрывки беспокойного сна, Му Гём снова закрыл глаза. Но однажды начавшиеся размышления не прекращались легко, продолжая кружиться в голове. Му Гём перестал пытаться остановить мысли и просто позволил воспоминаниям течь.
В такие дни первое, что приходит на ум - свинарник.
Так Му Гём называл детский дом, куда его отправили, как мешок с вещами, после смерти демона и матери.
Король этого маленького, убогого свинарника вёл себя как порядочный человек на публике, встречаясь со спонсорами и развлекая чиновников для получения финансирования, но к своим подопечным был не просто строг, а жесток. Особенно к Му Гёму, который с детства рос быстрее сверстников, выделяясь ростом, телосложением и силой, да ещё и с мятежным, непокорным характером.
Если спросить, было ли тяжело, он скорее ответит, что было утомительно. В те времена Му Гём не плакал, не впадал в уныние и не покорялся королю свинарника, который издевался над ним. И именно это неповиновение ещё больше бесило директора.
После очередной порки от визжащего директора, в отбой, лёжа на тонком одеяле, четырёх-пятилетний мальчик, лежавший рядом, тихо позвал Му Гёма. Думая, что малыш спит, Му Гём повернул голову и спросил:
- Почему директор так ненавидит хёна?
Му Гём полностью повернулся к ребёнку и усмехнулся.
- Он не ненавидит меня, а боится. Я же отродье демона.
- Почему хён - отродье демона?
- Демон родил, вот и отродье демона.
- Совсем не похож на демона. Директор больше похож.
- Директор не демон. Демоны гораздо страшнее. Директор просто свинья. Хрю-хрю свинья.
- Свинья? Разве директор такой толстый?
Ребёнок захихикал, будто услышал что-то смешное.
Му Гём назвал его свиньёй не потому, что он толстый, а потому что тот был королём свинарника, но объяснять это бесполезно - не поймёт.
Свинья буйствовал каждый день, словно пытался добиться капитуляции Му Гёма, но он просто считал его ничтожным. Даже получая побои, иногда тихо посмеивался и дразнил директора, будто видел его насквозь, получая за это ещё больше ударов.
Даже когда его лишали еды, били или запирали в тёмной тесной комнате чтобы он подумал над своим поведением, Му Гём не боялся его. Не боялся ни насилия, ни темноты, ничего. Му Гём уже знал, что такое настоящий демон, и по сравнению с мёртвым демоном директор был просто низшим существом, хрюкающим и бушующим.
«Как можно бояться человека, который сам боится тебя, хочет видеть тебя покорным и так открыто показывает свою душу и нутро?»
По крайней мере, насколько знал Му Гём, страх так не возникает. Страх рождается только тогда, когда невозможно предсказать мысли угрожающего тебе, его суть и глубину. В представлении юного Му Гёма, выжившего рядом с демоном, он был слишком сильным и особенным существом, чтобы сжиматься от страха перед свиным отродьем.
Однажды его несколько раз ударили по щеке. Хитрая свинья обычно избегал бить по заметным местам вроде лица или конечностей, но тогда были каникулы. Директор заставил других детей встать вокруг и смотреть, как избивают Му Гёма, и в какой-то момент одна девочка начала всхлипывать, а потом расплакалась в голос.
Му Гём несколько раз уклонился от руки директора, когда он снова собирался ударить его, и позвал девочку по имени.
Сейчас он уже не мог вспомнить её имя. Кажется, он позвал её два или три раза, пока она не подняла голову и не посмотрела на него.
Эти движения, показывающие, что он мог увернуться, но намеренно принимал удары, ещё сильнее разъярили директора, чьё лицо то багровело, то синело. Плачущая девочка подняла голову и посмотрела на Му Гёма. С красными от ударов щеками Му Гём улыбнулся и подмигнул ей.
Должно быть, это выглядело довольно забавно.
Девочка моргнула и перестала плакать, а он про себя насмехался над свиньёй, которая бесновалась так сильно, что могла свалиться от истощения.
Тот день остался самым ярким воспоминанием из времён в детском доме.
В те времена Му Гём не столько находил жизнь тяжёлой и изнурительной, сколько был всем смертельно утомлён. Хоть его и вытащили насильно из ада, но место, куда он попал, оказалось не лучше свинарника, что злило юного Му Гёма.
Он не просил многого. Просто хотел принадлежать к месту, где живут люди, а не к логову демона или свинарнику. Он не знал, куда ему идти, но хотел выбраться из этой выгребной ямы и попасть в лучшее место.
Для юного Му Гёма единственным способом нормально покинуть детский дом было усыновление, но никто не хотел брать Му Гёма, который был больше и выше сверстников, да ещё и с грозным выражением лица. Сам Му Гём, которому родители стали ненавистны, тоже не хотел снова становиться чьим-то ребёнком.
Когда его запирали в тесной тёмной комнате для наказаний, он пристально смотрел на крошечное отверстие в стене, которое едва можно было назвать окном, сделанное для вентиляции. Он верил, что везде должна быть лазейка для выхода, и отсюда тоже должен быть какой-то способ сбежать.
«Чтобы сбежать и выжить, нужны деньги.»
Придя к такому выводу после недолгого пребывания в свинарнике, Му Гём начал готовиться.
Решение принято, осталось только действовать.
Вскоре Му Гём начал воровать и заниматься карманными кражами. Полагаясь только на быстрые ноги без каких-либо навыков, его попытки что-то украсть иногда оказывались успешными, но чаще всего он терпел неудачу.
В таких случаях его забирали в полицейский участок, и директор приходил за ним с лицом праведника, перевоплотившегося из канализационной крысы, кланяясь полицейским и обворованным людям. О том, что происходило по возвращении в детский дом, нет нужды вспоминать.
Но он не останавливался. И не просил никого о помощи. Хотя он и развивался быстрее других детей, он всё ещё был лишь ребёнком младшего школьного возраста. Он был полон нереалистичной уверенности, что однажды он добьётся успеха, но не имел понятия о деньгах. Он твёрдо верил, что с миллионом вон сможет сбежать оттуда и жить самостоятельно.
Однако каждый раз, когда ему удавалось украсть деньги, он вспоминал мальчика с соседнего спального места, который недавно прибыл в детский дом и всхлипывал, говоря, что хочет мороженого. Он также вспоминал ребёнка из соседней комнаты, который несколько дней назад тайком поделился с ним хлебом с клубничным джемом, когда Му Гёма наказали и оставили без ужина. Поэтому Му Гёму требовалось больше времени, чтобы тайно накопить нужную сумму.
- А, хён сказал тебе подождать там. Именно.
В один из дней, когда он бродил в поисках чего-нибудь, что можно украсть, его внимание привлёк разговаривающий по телефону мужчина.
Мужчина в мешковатой футболке с принтом курил и разговаривал, а рядом с ним стояла довольно большая дорожная сумка.
«Может, у него развилось чутьё после всех этих мелких краж?»
Маленький Му Гём почувствовал запах денег от той сумки и, выждав момент, быстро схватил её.
С детства он не был из тех, кто колеблется или медлит перед импульсивным действием. У него просто не было времени на сомнения.
- Что? Эй! - тут же раздался позади удивлённый голос мужчины, но Му Гём побежал, даже не оглядываясь.
В беге он был уверен. Ни в детском доме, ни в школе не было никого быстрее Му Гёма. Даже когда карманные кражи проваливались, это происходило из-за неудачи при краже или потому, что его ловили в процессе извлечения вещи, но если ему удавалось начать бежать, его никто не мог догнать.
- Ах ты, сукин сын! Стой, кому говорят!
Но на этот раз противник был не так прост. Пузатый мужчина оказался быстрее, чем ожидалось, и, что важнее, он был не один.
Несколько мужчин погнались за Му Гёмом. В отличие от других взрослых, с которыми он сталкивался раньше, эти, похоже, были настроены преследовать его до конца.
Проблемой было и то, что сумка оказалась тяжелее, чем он думал. Даже бежав изо всех сил, он не мог развить свою обычную скорость. Когда эти явно не обычные офисные работники, а суровые на вид мужчины начали нагонять его, даже у бесстрашного Му Гёма в голове была только одна мысль.
На этот раз всё не закончится простым визитом в полицейский участок. Если его поймают, он умрёт. Предупреждающий сигнал звенел в его ушах, как сирена.
Наверное, это был момент, когда Му Гём бежал быстрее, чем когда-либо в жизни. Даже в прошлогоднем финале Лиги чемпионов, когда он пробежал со скоростью 38 километров в час от своих ворот до чужих, став сенсацией, он не бежал так отчаянно, как тогда.
Задыхаясь, он добрался до незнакомого района, резко затормозил и свернул с проспекта в жилой переулок. Мужчины всё ещё преследовали его по главной дороге, и первостепенной задачей было скрыться из их поля зрения. Он бешено мчался вверх по пологому склону.
Напуганная его быстрыми шагами кошка с пронзительным криком перебежала дорогу. Испуганный Му Гём резко затормозил, и когда он внезапно замедлился на полной скорости, он жёстко упал.
Му Гём вскочил, обливаясь холодным потом. Нельзя было терять ни секунды. Однако, попытавшись снова бежать, он обнаружил, что не может двигать ногами. Взглянув вниз, он увидел кровь, сочащуюся из содранного колена и стекающую по голени. Только тогда он ощутил, как ноет разбитое колено, как будто боль пронзала до кости.
«Блядь, теперь я не смогу бежать как раньше.»
В момент внутреннего отчаяния, всё ещё крепко сжимая сумку и хромая с побелевшим от страха лицом, он услышал скрип открывающихся ворот двухэтажного дома прямо рядом с ним, и оттуда выбежал мальчик. Похоже, он шёл в академию - в руке у него была небольшая сумка. Их глаза встретились.
- Где этот сукин сын?! Быстрее, найдите его!
Как раз в этот момент сзади послышались разъярённые, грубые голоса. Пока перепуганный Му Гём пытался волочить ногу, мальчик с глазами, круглыми как леденцы, растерянно оглядывался, пытаясь оценить ситуацию.
И внезапно его крепко схватили за запястье.
Му Гём, нахмурившись, взглянул на обладателя руки. Бледнолицый мальчик, подошедший так близко, смотрел на него с недоумением.
Он хотел крикнуть, чтобы тот отпустил его, но быстро закрыл рот, опасаясь, что его услышат преследователи. Он только скривился и попытался вырвать руку, но мальчик, хоть и был меньше него, оказался на удивление сильным.
Мальчик прошептал это и резко потянул Му Гёма за запястье. Ошеломлённый Му Гём, хромая, последовал за ним через всё ещё открытые ворота.
Как только мальчик осторожно закрыл ворота, чтобы не издать ни звука, они услышали топот нескольких человек и гневные голоса, пробегающие мимо дома.
- Куда он делся, этот ублюдок?!
- Проверьте за машинами! Он мог где-то спрятаться.
Пока мужские голоса гремели совсем рядом, мальчик продолжал тянуть Му Гёма за запястье, ступая бесшумно. Они крадучись добрались до внутренней стены ограды и прижались к ней.
Сердце колотилось не только в груди, но и в голове, после безумного бега и из-за голосов мужчин снаружи. Му Гём сдерживал дыхание, боясь издать слишком громкий звук. Мальчик наконец отпустил его запястье и, прислонившись спиной к стене, соскользнул на корточки. Видимо, его ноги тоже ослабели.
- Он что, сквозь землю провалился? Куда он мог деться?
- Ищите! Если не найдём, мы все покойники.
Холодный пот выступал всё сильнее под эти угрожающие разговоры, доносившиеся через стену. Постепенно суетливые шаги и голоса стали удаляться, пока совсем не затихли, и дыхание медленно успокоилось.
Прохладный ветерок коснулся влажного лба. Му Гём наконец открыл рот, выдохнул с облегчением и огляделся.
Двухэтажный дом с просторным двором был аккуратно обустроен, словно кадр из телевизора или иллюстрация из книги сказок. Зелёный газон, вьющиеся розы у лестницы, ведущей к дому, маленькие неизвестные цветы, скромно цветущие то тут, то там.
Вдоль ограды росли деревья разных размеров, а над стеной, к которой прислонились они с мальчиком, возвышались высокие кусты сирени, создавая большую светло-фиолетовую тень.
Аромат цветов, который не ощущался в момент страха, теперь окутал Му Гёма. Густой запах сирени, от которого кружилась голова, проник глубоко в лёгкие, успокаивая, как нежное прикосновение, охваченное паникой сердце.
- Что там? - спросил мальчик тихим голосом, указывая на сумку, похоже, тоже обретя способность говорить.
Му Гём, ненадолго потерявшийся в дурманящем аромате, внезапно вернулся к реальности, нахмурился и посмотрел на сумку.
«После всех этих мучений, что если внутри не деньги?»
С этой мыслью Му Гём нетерпеливо открыл молнию. Но ещё до того, как она полностью расстегнулась, из его рта вырвалось ругательство.
Действительно, в сумке были не деньги. Как только он открыл её, там оказалась куча газет. Порывшись глубже, он обнаружил какой-то белый порошок, упакованный в отдельные пакеты.
«Вот почему она была такой тяжёлой.»
Он так разозлился, что хотел бросить сумку прямо там, но у него не было сил, так что Му Гём просто ударил по ручке.
Когда он грубо рявкнул, мальчик замолчал. Было видно, что он испугался.
Надо бы просто выбросить сумку где-нибудь и уйти. Судя по тому, что те мужчины преследовали его, там могло быть что-то ценное, но в любом случае, не стоило рисковать жизнью, убегая с чем-то непонятным. Му Гёму нужны были деньги.
Когда он снова поднял сумку и встал, мальчик поспешно окликнул Му Гёма.
- Подожди. У тебя содрано колено. Давай помажем его лекарством.
- Я попрошу маму, чтобы она помазала лекарством. Подожди немного.
От этих добрых слов в груди Му Гёма вдруг вскипела злость.
Идеальный дом, ароматная тень сирени, мама, которая мажет ранки лекарством, аккуратно одетый бледнолицый мальчик, выходящий на улицу. А кто-то возвращается с разбитыми коленями, истекая кровью, и наверняка получит взбучку, и его обвинят в том, что он опять натворил что-то плохое, да ещё и останется без ужина.
Он никогда раньше не сравнивал своё положение с чужим, но то ли потому, что только что чуть не умер, то ли потому, что выбился из сил после бега до потери сознания, в тот день обида поднялась в нём, как тошнота. Хотя он понимал, что если бы не этот мальчик, неизвестно, что случилось бы с ним, когда бы его поймали те мужчины, Му Гём не смог сдержать резкие слова:
- Я же сказал, не надо, придурок. Хорошо тебе с мамой, которая помажет лекарством.
Мальчик, который помог ему, а в ответ получил только оскорбления, его лицо стало не просто бледным, а белым как мел, и только моргал. Оставив его, Му Гём схватил сумку, резко открыл ворота и вышел.
Но, видимо, у него был стойкий характер, потому что, несмотря на оскорбления, мальчик последовал за Му Гёмом до ворот, пытаясь удержать. Он слышал его голос, но не оглядывался. Несмотря на колено, которое начинало синеть, он шёл, игнорируя мальчика.
Голос мальчика послышался за спиной ещё несколько раз, но Му Гём упрямо смотрел только вперёд. В какой-то момент зовущий его голос исчез.
Пройдя порядочное расстояние и раздумывая, что делать с сумкой, он в итоге оставил её перед полицейским участком и сбежал. Подумал, что раз вещь потеряна, её владельцу помогут её найти.
Сейчас, вспоминая об этом, он понимал, что невольно защитил справедливость.
Вернувшись в детский дом, он, как и ожидалось, получил побои за то, что опять натворил что-то и ободрал колено, не получил еды и был заперт в комнате. Когда всё пошло именно так, как он и предсказывал, ему даже стало забавно, и Му Гём тихо посмеивался. Глядя на ноющее колено, он ненадолго пожалел, что не дал ему намазать лекарство.
В ту ночь, проведённую в тёмной, тесной, затхлой комнате для размышлений, с небольшой температурой, Му Гём вместо того, чтобы смотреть на вентиляционное окно, вспомнил аромат цветов, который он вдыхал в тени сиреневых деревьев.
Белый щенок, о котором он тайком с мамой заботился, пока демон не узнал и чуть не убил его. Образ мальчика, похожего на того щенка, тоже время от времени мелькал перед глазами.
Так он провёл около двух лет, барахтаясь в грязи свинарника и делая бесконечную бессмысленную работу. Только поступив в среднюю школу и встретив Джун Сона, Му Гём наконец смог попасть в то "место, где живут люди", которого так жаждал.
Джун Сон буквально извлёк талант Му Гёма, зарытый в грязи, словно добывая золотой песок, и открыл ему путь футболиста, вытащив из выгребной ямы. На этом благодеяния Джун Сона не закончились. Узнав о жизни Му Гёма, он в гневе приложил все усилия, чтобы разоблачить ситуацию в детском доме, и учреждение закрыли после расследования.
Тот "свиной король", который так усердно льстил людям, оказался выброшен как старые туфли теми самыми людьми, перед которыми заискивал. Отвечая и за чужие проступки, он получил тюремный срок за растрату, жестокое обращение с детьми и другие преступления. Неизвестно, что именно его так угнетало, но он заболел от ярости во время отбывания срока и давно уже ушёл из жизни.
Воспитанники разбрелись кто куда, попав в разные учреждения. Му Гём тоже получил направление в новый детский дом и, собрав свои немногочисленные вещи, ждал дня переезда, когда Джун Сон уже обдумывал нечто другое.
- Му Гём-а. Хочешь стать моим сыном?
Когда они пошли в закусочную поесть суп из свиных костей, Джун Сон, улыбаясь, задал этот вопрос.
К тому времени Му Гём часто бывал в доме Джун Сона, называл его жену "само" и был привязан к ней, а сын Хён Мин называл его "хёном", они жили как настоящие братья.
Сначала удивлённый неожиданным предложением, Му Гём заморгал, но вскоре ответил с улыбкой:
- С чего это вдруг? Аж мурашки по коже. Нет, не хочу.
- Будет же хорошо если станешь сыном. На футболе ты будешь называть меня тренером, а дома - отцом. Пак Му Гём. Как тебе? Звучит менее круто, чем Ким Му Гём?
- Аджосси, мне удобнее одному. Мне больше не нужна семья. Давай просто оставим как есть - на футболе ты тренер, а дома - аджосси и Ким Му Гём. Вместо мамы у меня есть само, Хён Мин как младший брат, так что мне этого достаточно.
Джун Сон лишь горько улыбнулся, не настаивая. Му Гём усердно обгладывал мясо с большой кости, когда Джун Сон внезапно спросил:
- Ты действительно станешь великим.
Когда Му Гём дерзко ответил с улыбкой, Джун Сон усмехнулся, попросил ещё один пустой стакан и налил Му Гёму соджу. Это было вскоре после того, как ему исполнилось пятнадцать. Хотя Му Гём уже тайком пил с Джон Гю, в тот момент он почувствовал себя немного взрослее.
Но Му Гём так и не переехал в новый детский дом. Джун Сон снял для него маленькую комнату рядом со своим домом. После тренировок в школе Му Гём шёл к Джун Сону домой ужинать, играл в игры с Хён Мином или делал домашние задания, а затем возвращался в свою комнату спать в одиночку.
Глядя на плакаты разных легендарных игроков на стене, Му Гём каждую ночь обещал себе:
«Я должен добиться успеха. Стану звёздным игроком с огромными деньгами, первым корейцем, ставшим асом европейской лиги, и обеспечу аджосси, само и Хён Мина роскошной жизнью. Это нормально. Я возвращаю долг благодарности. Я человек, а человек должен быть благодарным.»
Прошло несколько лет с тех пор, как он нашёл свою человеческую жизнь. В прессе его давно уже называли подающим надежды, а после того как он проявил себя в международных матчах, сразу после поступления в старшую школу начались разговоры о его переходе в европейскую лигу. Он сильно вырос, его лицо возмужало, и теперь уже невозможно было найти следы той грязной жизни, которую он когда-то вёл.
Однажды, когда он наслаждался чувством достижения, шаг за шагом приближаясь к цели и проводя дни в самодовольстве, он вдруг вспомнил того мальчика.
Он мог скоро покинуть Корею и размышлял, остались ли какие-то незавершённые дела. Человек должен возвращать долги благодарности, и, хорошо подумав, Му Гём понял, что тот мальчик был его первым благодетелем ещё до Джун Сона.
К тому времени Му Гём уже мог догадаться, что подозрительный белый порошок был наркотиком, и что если бы тот безымянный мальчик не спрятал его, в тот день он мог быть разрублен на куски и утоплен.
Это был незнакомый переулок, куда он попал, убегая в панике. Прошло уже несколько лет, и он не был уверен, помнит ли его мальчик. Сам Му Гём тоже давно забыл лицо мальчика, сохранив лишь впечатление, что тот напоминал белого пушистого щенка. Он сам изменился до неузнаваемости по сравнению с тем паршивым щенком, каким был тогда.
Тем не менее, Му Гём постарался вспомнить и нашёл тот переулок и дом. Сезон был похож на тот давний, и после долгих поисков он смог найти фиолетовую тень сирени, возвышающуюся над забором.
Обрадовавшись, что пейзаж совсем не изменился, он невольно улыбнулся, подбежал и нажал на звонок у ворот. Но ответа не последовало, и никто не вышел.
Он пришёл без предупреждения, так что ничего удивительного, если никого не застанет. Думая, что придётся вернуться завтра, он опустил плечи, когда сзади раздался осторожный голос:
Му Гём обернулся. Женщина средних лет с корзиной для покупок, видимо вернувшаяся с рынка, смотрела на него с подозрением.
«Может, это та мама, о которой говорил мальчик?»
Му Гём быстро принял приличное выражение лица, которое могло понравиться взрослым, и глубоко поклонился в приветствии.
- Здравствуйте. Меня зовут Ким Му Гём, я из футбольной команды старшей школы Чонун.
- Футбольная команда? Что делает ученик из футбольной команды у нашего дома?
Женщина, похоже, совершенно не интересовалась футболом. В то время Му Гём уже был настолько известен, что любой, кто хоть немного интересовался футболом, знал его.
- Когда-то ваш сын помог мне, и я хотел поблагодарить его, поэтому осмелился прийти.
Женщина ответила так, будто слышала об этом впервые. Му Гём моментально пришёл в себя.
Прошло уже несколько лет, и мальчик мог переехать, но он даже не подумал о такой возможности. Хотя сам он тоже больше не жил в детском доме.
- А, это было довольно давно... Видимо, он переехал. Вы случайно не знаете, куда переехали прежние жильцы?
- Боюсь, не знаю. Но у прежних жильцов тоже не было сына, и у хозяев дома нет сына твоего возраста. Этот дом несколько раз менял владельцев.
Му Гём не стал больше расспрашивать и снова вежливо поклонился. Женщина, в отличие от начала разговора, взглянула на него довольно доброжелательно и вошла в ворота.
Оставшись один на пустой улочке, Му Гём, потеряв цель, немного постоял на месте, а затем прислонился к стене, над которой свисали ветви сирени. Сквозь скромные соцветия бледно-фиолетового цвета, распустившиеся словно маленькие облачка, виднелось ярко-голубое весеннее небо. Чувство утраты, оказавшееся сильнее, чем он ожидал, разрасталось в его груди вместе с густым ароматом цветов, точно воздушный шар, который надули, а потом он тихо сдулся.
«Ну да, это же было ещё в начальной школе... Конечно, они могли переехать не раз за это время.»
Му Гём долго стоял, вдыхая аромат цветов, который проникал глубоко в сердце, совсем как в тот день, но в конце концов сдался и двинулся дальше.
Сейчас, возможно, он поступил бы иначе, но тогда Му Гёму было всего лишь подростком. Он даже не подумал о других способах найти человека, кроме как прийти лично, а вскоре он покинул Корею, начав карьеру профессионального футболиста, и у него не осталось времени на другие дела.
Прошло ещё более 10 лет, и тот случай остался лишь воспоминанием, которое иногда всплывало в памяти, а для Му Гёма, который особо не интересовался цветами, сирень стала самым любимым цветком.
Благодаря Ли Ха Джуну он впервые за долгое время вспомнил об этом. Его образ, когда он схватил за запястье и торопливо шёл впереди, так напоминал того мальчика. Первый благодетель, которого он так и не смог найти. Он выглядел как молодой господин из счастливой семьи, так что, наверное, и сейчас где-то хорошо живёт.
Сейчас, если бы он захотел, возможно, мог бы его найти, но пейзаж того дома, аромат цветов и образ мальчика, белого, подобно пуху весенних цветов, со временем остались в памяти Му Гёма как неприкосновенный символ вечного и совершенного счастья, постепенно обесцвечивая его желание снова встретиться с ним до белого, ослепительного солнечного света.
Воспоминания, начавшиеся с неприглядной картины свинарника, заканчивались цветом белого красивого камешка, сверкающего на солнце.
Му Гём обычно не оглядывался на прошлое, но иногда такие воспоминания всплывали. Сначала он пытался насильно их обрывать, но однажды просто позволил им течь. Ведь как бы убого не начинались, к концу они всегда превращались в неплохие воспоминания.
Это неудивительно, ведь история Ким Му Гёма - это героическая сага о том, как из логова демона и свинарника он в конечном итоге достиг сияющей вершины.
Пожалуйста, не забывайте про спасибо и реакции, а то покусаю.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty