Кислота. Глава 125-127
Прошла неделя? Нет, кажется, чуть больше. Всё, чего касался кончик языка, было сладким. Кончик носа Марвина, касавшийся его кожи над губами, был холодным. И щёки, и руки - всё было холодным.
Чан Джину обхватил лицо Марвина и согревал его своим дыханием. Один раз поцеловал в щёку, один раз в подбородок. Он прикусывал кожу, тёрся о мочку уха и шею, оставлял поцелуи на закрытых глазах и лбу. А потом они снова, естественно, слились в поцелуе, таком глубоком, что, казалось, перехватывало дыхание.
С тихим стоном руки Марвина скользнули и обвили талию Чан Джину. Когда их тела переплелись, а дыхание участилось, их руки, державшие друг друга, сжались сильнее. Сквозь их губы, которые без остановки сталкивались и всасывали друг друга, вырывались облачка горячего пара. От предвкушения тело мгновенно загорелось.
- Да, если вы не против, прокурор.
Сквозь приоткрытые губы виднелся влажный язык Марвина. У него были планы на ужин, но их можно было просто отменить. Ему захотелось овладеть им прямо сейчас. Подумав, что даже идти за машиной - пустая трата времени, он поймал проезжающее такси, и они направились в отель.
За ними медленно последовал чёрный внедорожник, но он не предпринимал никаких действий. Выйдя у единственного в Осоне четырёхзвёздочного отеля, они сняли номер и поднялись наверх. Как только двери лифта закрылись, Чан Джину снова обхватил лицо Марвина и склонил голову.
Несмотря на попытки Марвина его остановить, Чан Джину ни на миллиметр не отстранился и снова накрыл его губы своими. Он нашёл внутри мягкую плоть, прикусил и начал сосать её.
- Что? Только не говорите, что хотите остановиться.
Из-за языка, который снова и снова проникал в его и без того тесный рот, произношение смазывалось. Несмотря на это, Марвин упорно пытался договорить.
- Я просто говорю, что нет необходимости делать это здесь. Нас всё равно никто не видит.
Чан Джину усмехнулся, словно услышал что-то забавное. В конце концов, он целовал его не для того, чтобы разыгрывать спектакль.
- Понятно. Тогда объясните мне, зачем нужно было показывать, что мы едем в отель. Та машина… разве это не те же люди, что преследовали вас у автобусного терминала, Ким Марвин-щи? Куда вы ходили, что снова привели за собой «хвост»?
Не успел Марвин открыть рот, как лифт прибыл на пятый этаж. Когда двери открылись, там стояли другие постояльцы. Им пришлось выйти. И в тот момент, когда они нашли свой номер и открыли дверь, Чан Джину снова схватил Марвина за плечи.
Под новым шквалом поцелуев сопротивление быстро исчезло. Сила замкнутого пространства была огромна. Словно в насмешку над своими только что сказанными словами о том, что не нужно играть там, где никто не видит, Марвин тоже довольно активно обнял Чан Джину за талию.
Не снимая пальто, Чан Джину схватил рубашку Марвина и распахнул её. Грубо облизав его обнажённую грудь и сосок, он толкнул Марвина на кровать.
Чан Джину забрался на лежащего Марвина. Он уткнулся лицом в его широко раскрытую грудь, покусывая и касаясь её языком то тут, то там.
- Я встречался с секретарём Пак Санхи.
Чан Джину не стал добавлять лишних слов, словно приказывая ему продолжать. При этом он не прекращал ласк, продолжая сосать грудь Марвина. Марвин, прерывисто дыша, расстегнул пуговицы на рубашке Чан Джину.
- Мне сделали предложение. Хотят, чтобы я уехал. Хн…
- Изгнание из страны. Сказали, что сохранят мне жизнь, если я не вернусь.
Услышав это, Чан Джину поднял голову. Нахмурившись, он помог Марвину, который уже расстёгивал свою рубашку, раздеться до пояса. Сразу после этого он взялся за пряжку на брюках Марвина.
- Только не говорите, что вы согласились. Это же бред.
Быстро раздев Марвина, Чан Джину швырнул его брюки и рубашку под кровать и прижался к нему своим телом. Между ними шёл важный разговор, несовместимый с сексом, но ни у одного из них не было сил остановиться. Сгорая от желания друг к другу, они просто отдавались инстинктам.
- Не знаю. Может, так мне и вправду будет спокойнее. Ах…
Чан Джину взял в рот сосок Марвина и начал катать его языком. Одновременно с этим он засунул руку в его нижнее бельё. Уже набухший член отреагировал на его прикосновение.
Казалось, они уже дошли до той стадии, когда разрешения не требовались. Процесс, в котором они самовольно целовались, трогали друг друга и переходили к сексу, был настолько естественным, что в нём не было ни капли неловкости.
- Не думайте о глупостях и оставайтесь рядом со мной. Если вам нужно будет где-то спрятаться, я найду вам другой дом.
Чан Джину стянул с Марвина бельё и высвободил его член. Затем он самовольно сжал его в руке и начал водить вверх-вниз.
От удовольствия, поднявшегося из глубины живота, Марвин запрокинул голову и тихо застонал. Всего от нескольких движений руки Чан Джину из головки члена начала сочиться смазка. Подготовив член Марвина, Чан Джину теперь снял свои брюки. Когда два столба, готовые вот-вот взорваться от одного прикосновения, соприкоснулись, между ними мгновенно вспыхнуло пламя. Не сговариваясь, они оба потянулись к губам друг друга.
Длинный, долгий поцелуй сопровождался стонами. Марвин сжал ягодицы Чан Джину и с силой притянул его к себе. Не в силах сдержать переполнявшее его желание, он даже прикусил губы Чан Джину. Чан Джину лизнул свои слегка кровоточащие губы и поднял голову.
- Ха-ах, нет… То есть да, если можно.
Передумав, Марвин тяжело, горячо дыша, облизнулся. Чан Джину, тихо усмехнувшись, снова прижался к нему всем телом, словно разрешая делать всё, что угодно. А затем ещё активнее сплёл свой язык с языком Марвина. Он тёрся о него бёдрами, их члены терлись друг о друга, разжигая возбуждение. И при этом они продолжали свой разговор.
- Так значит, та сторона приставила к вам людей, чтобы проследить за вашим отъездом?
Он начал сосать мочку уха Марвина - единственную часть его тела, до последнего остававшуюся холодной. Когда он коснулся эрогенной зоны, Марвин сжал плечи и задрожал от удовольствия.
- Вероятно. Наверное, следят. Ха… Не знаю, как долго они будут просто наблюдать, но не думаю, что они ворвутся в гостиничный номер, чтобы вытащить меня силой. Ах…
От непрерывной стимуляции из отверстия Марвина начала вытекать смазка. Рука Чан Джину, которая ласкала его член и промежность, естественно, скользнула ниже. Уголки его губ слегка приподнялись, словно он убедился в том, что там происходит.
- Так вы сейчас меня используете?
- Да. Потому что это показалось мне «эффективным».
Чан Джину с чрезвычайно довольным выражением лица смотрел на Марвина, который, подражая ему, пристально вглядывался в него. Он приподнялся и развёл ноги Марвина.
Как и ожидалось, отверстие Марвина, возбуждённое до предела, был совершенно мокрым. Член Чан Джину тоже был в полной готовности, обильно истекая смазкой. Он занял позицию между ног Марвина. Они оба чётко знали, что будет дальше.
Когда Чан Джину медленно поднёс головку ко входу, Марвин напряжённо выдохнул.
- Есть, но я собираюсь их отменить.
Крепче сжав свой твёрдый, как камень, член, он слегка провернул его у самого входа. Внутренние стенки Марвина с влажным звуком подались, обхватывая и втягивая внутрь кончик толстого ствола.
Головка, успешно войдя, закрепилась во влажной пещере.
Марвину, как и всегда, первое проникновение далось с трудом. Однако Чан Джину без промедления надавил ещё раз, проталкивая остальное. Вопреки страдальческому выражению на лице Марвина, его внутренние стенки отреагировали жаром. По мере того как площадь соприкосновения увеличивалась, Марвин глубоко вдохнул, и его грудь вздыбилась.
Когда член, наконец, вошёл до конца, Чан Джину тоже издал глубокий стон. С выражением крайнего удовлетворения он начал двигаться - медленно, но очень глубоко, пронзая нутро Марвина. Движения постепенно ускорялись, и его член начал по-настоящему скрести и тереться о самые глубокие точки внутри Марвина.
- Сегодня ты особенно чувствителен.
- Ха-ах, может, это потому, что место незнакомое.
- Похоже, смена обстановки обостряет ваши ощущения.
- Разве у большинства не так? Ха.
- Почему вы не ответили на мой звонок?
Два дня назад Чан Джину оставил Марвину один пропущенный вызов. Всего один, больше не было.
- В голове был… ха-ах… полный бардак.
От непрерывных толчков Чан Джину Марвин уже чувствовал приближение оргазма. Его подбородок непроизвольно вздернулся, а рот приоткрылся. Чтобы сбавить темп, он обвил руками шею Чан Джину. Из-за этого они стали двигаться как единое целое, плотно прижавшись друг к другу, что уменьшило площадь трения.
- В голове был бардак… А как сейчас? Разобрались? - спросил Чан Джину, убирая с его лица мокрую от пота чёлку.
В ответ Марвин встретился с ним взглядом. Вместе с прерывистым дыханием он выронил многозначительную фразу:
Даже барахтаясь в волнах удовольствия, взгляд Марвина был довольно острым. Сообразительный Чан Джину криво усмехнулся.
Снова вставив свой твёрдо вставший член, Чан Джину начал двигать бёдрами ещё быстрее, чем прежде. Одной рукой он поднял ногу Марвина и закинул себе на пояс, после чего начал вбиваться в него с силой, словно пытаясь раздавить. При этом он не упускал ни одной детали выражения лица Марвина, который мучительно извивался, но стойко принимал удовольствие.
Странно. Его мягкие губы, узкие стенки, стоны, охваченные похотью, - всё было как обычно, но интуиция посылала сигнал тревоги. Он понимал, что трахать вот так мужчину с бомбой в голове - не лучшая идея, но остановиться сейчас было уже невозможно. Нет, у него не было ни малейшего желания останавливаться.
На члене Чан Джину отчетливо проступили вены. Каждый раз, когда его бугристая поверхность царапала Марвина изнутри, тот прерывисто, тяжело дышал. То, как он старался сдержать стон, было невероятно возбуждающим. Поэтому Чан Джину давил на него ещё более жестоко. И в итоге заставил его кончить первым.
Густая сперма брызнула ему на живот, но Чан Джину не обратил на это внимания. Член Марвина, которым он так и не успел как следует воспользоваться, дернулся вверх-вниз и начал опадать. Однако Чан Джину, словно всё только начиналось, плотно прижался к его телу.
- Похоже, у вас много сомнений, но я бы хотел, чтобы вы вели себя немного эгоистичнее, Ким Марвин-щи. Если чего-то хотите - берите, требуйте. Вам ведь не нужно всё взваливать на себя одного.
Глаза Марвина, всё ещё затуманенные после оргазма, смотрели на Чан Джину. Где-то в их глубине промелькнуло слабое негодование. Наверняка, это чувство тоже было направлено на него.
Чан Джину знал, в чём был его первородный грех, породивший недоверие Марвина, но ничего не мог с этим поделать. Даже если бы он вернулся в прошлое, он бы не сделал другого выбора. Он уже не раз делал исключения, чтобы преодолеть эту пропасть непонимания. Остальное, как он считал, было за Марвином.
Чан Джину резко засунул большой палец в рот Марвина. Он поводил им внутри, пока щека Марвина не надулась, смачивая палец слюной. Затем этой влажной рукой он схватил и сжал его мягкий сосок. Одновременно с этим он напряг бёдра.
Возбуждённый член Чан Джину, находившийся в туго сжавшемся отверстии Марвина, глубоко проник внутрь. Лежавший под ним Марвин зашуршал, издавая стон наслаждения. При этом он осознанно смотрел прямо на Чан Джину и говорил:
- Я так и собираюсь поступить. Ха-ах… Если чего-то захочу, возьму, х-х…
Губы Чан Джину, блуждавшие у ключиц Марвина, прикусили кожу. Затем, усиливая напор, он начал сосать его шею и плечи, оставляя красные следы. От малейшего движения их соединённые тела издавали влажные шлепки, распаляя предвкушение.
- Если чего-то пожелаю, ха-ах… я буду требовать.
На прерывистый от возбуждения голос Марвина Чан Джину ответил ещё более сильным толчком бёдер.
Но Марвин не ответил. Он схватил Чан Джину за талию, побуждая к более активным движениям. Он развёл ноги и толкнул бёдра навстречу, словно приглашая войти глубже.
Он не мог просто так смотреть на эти недвусмысленные движения. Чан Джину наклонился и поглотил губы Марвина. Вместе с поцелуем движения их бёдер стали ещё более яростными. Член Чан Джину мощно рассекал нутро Марвина, яростно пронзая его сокровенное место. Вскоре сильное удовольствие охватило их, липко связав воедино.
Марвин тяжело дышал, принимая огрубевшие движения Чан Джину. Он двигал бёдрами, доводя трение в месте соединения до максимума, и сжимал внутренние стенки каждый раз, когда толстая головка царапала его изнутри.
Секс стал ещё более откровенным, чем раньше. Они уже имели достаточно опыта, чтобы без слов понимать, где партнёр чувствует удовольствие и какие позы предпочитает, поэтому их дыхание было в унисон.
Насладившись миссионерской позой, Чан Джину сел и попытался войти снова, уже сидя.
- Подвинься ко мне немного ближе.
Чан Джину откинулся назад, и Марвин, встав на колени, раздвинул ягодицы над его бёдрами. Марвин тёрся и вращался на их соединённых органах, прерывисто дыша. Они трахались с глухими шлепками, словно толкли рис в ступе.
Затем они сменили позу. Марвин лёг на живот, выставив бёдра, и Чан Джину, навалившись сверху, вошёл в него снова. Они долго и яростно трахались в этой позе, как животные. Их изголодавшиеся тела, казалось, впитывали наслаждение, не желая упускать ни крупицы этого долгожданного удовольствия.
Пот лился ручьём. Чан Джину снова перевернул Марвина на спину, в миссионерскую позу, и ещё раз глубоко вошёл. И, как само собой разумеющееся, нашёл его губы. Их плотно сжатые тела двигались как единое целое. Наслаждение расцветало, затуманивая разум.
И тогда, словно по заданному сценарию, член Чан Джину начал разбухать. Марвин дрожал от переполнявшего его удовольствия, но одновременно с этим заёрзал от нахлынувшей боли. Это был узел.
- Я не сделаю больно, потерпи.
- Расслабься и дыши глубже. Так будет немного легче.
Чан Джину успокаивающе вылизывал шею и подбородок Марвина. Его член, плотно закупорив проход, был готов извергнуть семя. Марвин извивался от пронзительной стимуляции, от которой, казалось, немели все нервы.
- Кажется, сейчас… х-х… туже, чем в прошлый раз.
Но мольбы не помогали. Репродуктивный орган альфы, раздуваясь, словно живое существо, вонзился внутрь Марвина, угрожая разорвать его.
Марвин дрожал от смеси удовольствия и боли. В слабой попытке сопротивления он впился ногтями в широкую спину мужчины, державшего его в плену. Но Чан Джину, казалось, твёрдо решил не отпускать его. Наоборот, он обхватил его дрожащие бёдра и притянул ещё глубже к себе.
Сексуальное возбуждение и физическая боль одновременно бушевали в его мозгу. Он хотел прикусить губу, но Чан Джину, словно не позволяя и этого, снова и снова впивался в его язык.
Именно в тот момент, когда он подумал, что это предел, когда его охватил страх, что он и вправду может умереть во время секса, его тело вдруг начало расслабляться, словно ему вкололи обезболивающее. Боль никуда не делась, но он ощутил туманную, наркотическую эйфорию, и его напряжённые до предела мышцы обмякли.
Запах шоколада. Сладкий аромат горячего шоколада с корицей заполнил всё вокруг. Только тогда Марвин, что-то осознав, приоткрыл затуманенные глаза.
Это были феромоны. Густые феромоны Чан Джину, которые он выпускал только во время гона, окутали кровать. И они, словно катализатор, вызвали внезапную волну запредельного оргазма.
Задыхаясь, Марвин провалился в блаженство. Узел, который формировался всё это время, уже достиг своего пика. Сперма Чан Джину ручьями изливалась и скапливалась внутри Марвина, но, то ли из-за феромонов, его отверстие продолжало расширяться и пульсировать.
От этой стимуляции член Чан Джину, всё ещё эякулировавший, задрожал. Сдерживаемые до этого феромоны Марвина тоже вырвались наружу, и комната наполнилась странным, густым ароматом.
Они, почти потеряв рассудок, начали пожирать друг друга. Даже во время сцепки они тёрлись бёдрами, меняли угол, пытаясь как можно плотнее прижаться друг к другу. Их гениталии зудели и горели. Несмотря на безостановочные толчки, удовлетворения не было.
Они оба знали, что это такое. Момент, который любой с их вторичным полом узнаёт инстинктивно, даже если его этому не учили.
Запечатление. Ещё немного, и они будут связаны.
На влажный зов Марвина Чан Джину ответил поцелуем. Задушенный голос больше не мог вырваться наружу. Было неважно, что Марвин пытался сказать. Чан Джину уже всё для себя решил.
- Если вы собирались сказать, чтобы я остановился, то уже поздно.
- …Вы хоть понимаете, что это значит?
Радужки глаз Чан Джину, уже ставшие золотыми, пугающе сияли. Мужчина, от которого исходила властная аура, поднял запястье Марвина и оставил на нём след от зубов, будто прикусил. Это было негласное действие древних альф, описанное в хрониках многовековой давности, - знак того, что он собирается запечатлеть партнёра.
Конечно, если хотя бы одна сторона откажется, всё исчезнет, как мыльный пузырь. Запечатление происходит только по обоюдному согласию. Этот знак, означающий «теперь это тело моё», запрещал любую сексуальную связь с кем-либо ещё. На время запечатления тело начинало реагировать только на феромоны и гениталии того, кто его запечатлел. Это было и благословением, и проклятием; действием, которого желали все, но совершить которое мог не каждый.
Из отверстия Марвина выделялось невообразимое количество смазки. Не в силах сдержать желание, Чан Джину двинул бёдрами. Влажный шлепок. Всё его тело стало одной эрогенной зоной, бурно реагируя на малейшее прикосновение кожи или дыхания.
Дрожащий взгляд Марвина забегал. За пеленой похоти промелькнул страх. Тем не менее, его тело, уже утонувшее в удовольствии, не могло отказаться от происходящего.
Наконец, член Чан Джину принял странную форму. С заострённого, похожего на шип кончика начала сочиться красная, похожая на кровь, жидкость. Как только она, смешавшись со спермой, омочила внутренности Марвина, стенки тут же впитали её. В тот же миг глаза Марвина, ставшие ярко-красными, наполнились восторгом.
Они утонули в поцелуях. Руки двух людей, чей союз свершился, сплелись на кровати. Капля пота со лба Чан Джину упала на щеку Марвина, их переплетённые руки и ноги напряглись. Время шло, но два обнажённых тела не размыкались. Даже без движений бёдрами, без трения гениталий, они были на пике абсолютной полноты.
Они то засыпали, то просыпались. Открыв глаза, они касались друг друга, нащупывая свои всё ещё соединённые тела. Они пребывали в опьянённом, неясном состоянии. Они не знали, который час, и смутно помнили, где находятся.
Но, приходя в себя, они инстинктивно искали свою пару. Весь мир свёлся лишь к сексу и эякуляции. Гостиничный номер до отказа наполнился удушающими феромонами запечатления.
Он погрузился в долгий сон. И только открыв глаза, Чан Джину понял, что этот сон был гораздо дольше, чем он думал. Никогда прежде он не спал так глубоко, потеряв себя. Ощущение пустоты и необъяснимая тревога заставили его инстинктивно потянуться рукой в сторону.
Тепло Марвина, которого он обнимал прошлой ночью, а может, и всего мгновение назад, исчезло. Странно, но постель была холодной, словно пустовала уже очень давно. Чувствуя раскалывающуюся головную боль, Чан Джину сел. Это было похоже на худшее похмелье в его жизни. Или на последствия наркоза после тяжёлой операции.
Прижав руку ко лбу и на мгновение выровняв дыхание, Чан Джину наконец смог сфокусировать взгляд и осмотреться. Кругом был беспорядок. Простыни на кровати были скомканы в хаосе, на полу валялась одежда. Но нигде не было видно одежды Марвина. И для Чан Джину это был самый худший беспорядок из всех.
По его лицу пробежал холодок. Тревожное предчувствие было вызвано воспоминаниями о прошлом, в котором оно всегда оказывалось верным. Поднялось беспричинное раздражение. Он вспомнил, где оставил телефон, и поднял скомканное пальто со столика у кровати. А из него достал телефон, в одиночестве копивший сообщения.
Это было похоже на трофей прошлой ночи. Доказательство того, что он был так увлечён Марвином, что даже не успел позаботиться о своих вещах. Но то, что самого виновника торжества нигде не было, казалось противоречием. Он тут же нажал кнопку вызова, но то, что Марвин не отвечал и не оставил никакого сообщения, тоже было противоречием.
Обнажённый Чан Джину поднялся и вошёл в ванную, посмотрев в зеркало. Взлохмаченные волосы, лопнувшие капилляры в глазах, царапины от ногтей на груди и плечах - следы прошлой ночи были налицо.
Он медленно вошёл в душ и смыл с себя всю липкость. А когда вышел из ванной, то с некоторой надеждой проверил телефон, но, к несчастью, ничего не изменилось.
Чтобы хоть как-то разобраться в этой непонятной ситуации, он сел на диван, закрыл глаза и откинул голову назад. Капли воды с кончиков волос падали на пол гостиничного номера. В этот момент телефон в его руке завибрировал. Не глядя на номер, он поднёс его к уху. Он узнал Кима Марвина по одному лишь дыханию.
Чан Джину, сильно нахмурившись, тихо открыл глаза.
[Я довольно далеко. Ушёл на рассвете, чтобы оторваться от машины, которая за мной следила. Прошло уже немало времени. Я слышал, что после запечатления альфа впадает в сон примерно на полдня. И всё же вы проснулись довольно быстро. Я думал, это займёт ещё часа два.]
Чан Джину посмотрел на электронные часы на столе. 11:23 утра. В обычный день он бы никогда не спал так долго. Чан Джину поднял левую руку. Две бледные линии на запястье. След запечатления. А также плата за прошлую ночь, когда они, потеряв рассудок, кувыркались в постели.
- Надо же, он заметнее, чем я думал.
Услышав бормотание Чан Джину, Марвин добавил:
[Да. Первую неделю вам придётся внимательнее относиться к одежде. Говорят, со временем он станет бледнее.]
Его голос был спокоен и ровен. Ни волнения, ни тревоги. Он говорил таким тоном, будто всё предвидел заранее, и лишь оказывал запоздалую любезность тому, кто только что осознал ситуацию.
Не удивляйся. Ничего особенного.
Только тогда Чан Джину понял, почему этот момент, когда его просто оставили одного, казался таким неприятным. Марвин не просто ушёл из отеля.
- Значит, вы не собираетесь возвращаться.
Слушая молчание Марвина, Чан Джину потёр костяшками пальцев веки. С его губ сорвался тихий вздох.
Для Чан Джину это решение было непостижимым. Ни предложение секретариата, ни предложение исследователя Ко Хёнджуна не были чем-то, что Марвин мог бы принять. Ему нужно было просто оставаться рядом, как и раньше. Он совершенно не мог понять, почему тот выбирает сложный обходной путь, когда есть лёгкая дорога.
Из трубки донёсся шум. Шум автомобильного двигателя, гомон людей в автобусе, и даже звук, с которым Марвин прикуривает сигарету, - всё это было слышно. После долгого выдоха, словно он выпускал дым, Марвин ответил:
[Появились дела. Я думал о том, чтобы сделать это вместе с вами, прокурор, но понял, что так не получится.]
Он снова зажал фильтр губами и с силой затянулся. Вслед за этим послышалось шуршание.
[Я отправил вам аудиофайл. Качество звука не очень, потому что это запись телефонного разговора, но вы ведь свой голос узнаете.]
Как он и сказал, пришло голосовое сообщение. Не прерывая звонок, Чан Джину включил его. Долго слушать не пришлось. Всего за несколько секунд он понял, что это запись его разговора с Чхве Хён Илем, состоявшегося несколько месяцев назад.
Остановив запись, Чан Джину горько усмехнулся. Какой неподходящий момент. Он и представить не мог, что тот разговор, в котором он не особенно подбирал слова, вернётся к нему таким вот эффектом бабочки. Вернее, он не думал, что окажется в ситуации, где его это так сильно будет волновать.
- Досадно. Я думал, что уже всё объяснил.
[Неужели? Но между вашими словами и тем, что я услышал вживую, - огромная разница.]
Марвин снова выдохнул дым. Его долгое «ху-ух» было таким отчётливым, словно он стоял рядом.
[Но главное вот в чём. Главное в том, что я, тот, кого это напрямую касается, пошатнулся. И ваши истинные намерения, прокурор, здесь ни при чём. С каким бы умыслом вы это ни говорили, если это будет постоянно на меня влиять, об эффективной работе не может быть и речи. Иначе говоря, мы с вами не сработаемся.]
Теперь Марвин шёл. Был слышен шум проезжающего автобуса, звук сменившегося сигнала светофора. Чувствовалось, как толпа пешеходов разом двинулась через дорогу.
[Других объяснений я слушать не буду. Да и времени на это всё равно нет. Если я неправ, докажите это сами. А до тех пор наше сотрудничество приостановлено на неопределённый срок.]
Было слышно, как Марвин выбросил сигарету и решительными шагами пошёл через перекрёсток. Получив это одностороннее уведомление о расторжении контракта, Чан Джину криво усмехнулся.
- На этот раз я точно упустил свой шанс.
Он, без сомнения, пришёл вчера, уже всё для себя решив. В этот миг та странная отчуждённость в его поведении, которую Чан Джину смутно ощущал, обрела полный смысл.
Чан Джину тоже захотелось курить. За неимением лучшего он достал из мини-бара банку пива. Он осушил её с такой скоростью, что в горле защипало, и тут же открыл вторую. Но внутри всё равно всё горело. Он тяжело опустился на диван и откинулся на спинку.
- И что вы теперь собираетесь делать? С кем будете работать? По-моему, предложение секретариата - худший вариант. Уж лучше примкните к SN Bio. Хоть денег заработаете.
[Кстати о деньгах. Я перевёл на ваш счёт долг. Спасибо, что одолжили.]
Чан Джину нахмурился. Проблемы нарастали одна на другую. Он говорил это совсем не для того, чтобы услышать в ответ такое, но Марвин, словно заранее подготовившись, предъявил ему ещё одно расторжение контракта. Настроение было отвратительным.
- Ха-ах, давайте не будем. Почему именно сейчас?.. Мы же договаривались не поддаваться эмоциям.
[Скажу вам в качестве утешения: я так поступаю не только с вами. Я решил больше не принимать ничью сторону. Так что, когда встретите заместителя директора Чхве Хён Иля, можете не робеть перед ним. Ему я нагадил куда больше по дороге сюда.]
- Давайте встретимся и поговорим. Где вы?
[Вчера было весело. Подарок, который вы мне сделали, я буду с пользой использовать в течение года.]
[И да, этот номер можете удалить. Я больше не буду им пользоваться.]
Он произнёс его имя с нажимом, но тот уже исчез по ту сторону сигнала. Внезапно оборвавшийся звонок замолчал. Чан Джину медленно опустил руку, глядя на запись о вызове на экране телефона.
В поле его зрения одновременно попали имя в контактах, которое он так и не сменил, и след запечатления на запястье, похожий на обвитую нить. От ощущения, будто он наблюдает одновременно за причиной и следствием всей этой ситуации, у него невольно вырвался горький смешок.
Телефон выскользнул из его ослабевшей руки и покатился по ковру. Но он не сменил позы. Лишь откинув голову назад, он неподвижно смотрел в потолок, думая о первом человеке, который только что так вероломно ударил его в спину.
- А он хорош, - пробормотал он.
Его губы, тронутые усмешкой, скривились, словно он проглотил горькое лекарство.
Закончив разговор с Чан Джину, Марвин уже прибыл в пункт назначения. Он тут же набрал другой номер. К счастью или к несчастью, абонент не отвечал. Он потащил за собой чемодан на колёсиках и оставил голосовое сообщение.
- Это я. Вы не отвечаете. Раз уж я получил паспорт, иду забирать вещь. Это может занять какое-то время, так что разберитесь со всем сами. Видеорегистратор из вашей машины у меня, так что не вздумайте ничего выкинуть. Связь по электронной почте.
Коротко изложив суть дела, он нажал кнопку «сохранить» и отправил сообщение. После этого он уронил телефон на проезжую часть и спокойно перешёл дорогу. Как раз в этот момент загорелся зелёный, и из-под колёс большого автобуса, проезжавшего по переходу, раздался хруст. На этом всё. Марвин не обернулся.
Автоматические двери широкого входа гостеприимно распахнулись перед ним. Внезапно хлынувший шум аэропорта ударил по ушам. Марвин подошёл к стойке регистрации и протянул паспорт.
Имя, напечатанное на первой странице паспорта, который открыла сотрудница авиакомпании, было «Пак Джэгён». Фотография для удостоверения личности в точности совпадала с лицом Марвина.
Проверив данные, сотрудница с улыбкой распечатала билет. Вес его чемодана, сдаваемого в багаж, составлял всего 5,4 килограмма. Вещи, которые он заранее забрал из дома Чан Джину, состояли только из одежды.
Получив обратно билет и паспорт, Марвин смешался с толпой других пассажиров и быстро прошёл в зону вылета. Он направлялся туда, где всё это началось.
< Продолжение во второй части >
