Кислота. Глава 31-35
- Ну вот, всё готово. Поднимите руку на секундочку. Отлично. Аккуратно получилось. Даже в больницу ехать не надо. Обработка идеальная.
Женщина принялась хвалить себя, поднимаясь с места. Тщательно наложенный бинт плотно сдавливал область раны. Кровь остановилась, и благодаря обезболивающему, которое дала женщина, боль значительно утихла.
- Старайтесь не мочить плечо и по возможности не принимайте душ, ладно? Ничего страшного, ничего страшного! Пару дней можно и грязным походить!
Она весело рассмеялась, собирая сумку. Наблюдавший за ней Чан Джину завел разговор о супрессантах.
- Эм, я принесла, но... ты уверен, что тебе нужен тип B? Если что-то пойдет не так, у меня лицензию отберут.
- Ты же все равно врачом работать больше не собираешься.
- Одно дело, когда я сама не хочу, и совсем другое, когда мне запретят. И лишиться лицензии неприятно. Прокурор Чан, вы возьмёте на себя ответственность?
Слушавший их разговор Марвин поспешно вмешался.
- Я действительно тип B. Просто оставьте и идите. Я сам справлюсь.
- Да, но пустую ампулу нужно собрать и отнести обратно в больницу, так что я сам поставлю. Другую руку сюда! Вот так!
Женщина сделала Марвину инъекцию подавителя, обращаясь с ним как с ребенком из детского сада. Марвин натянуто улыбнулся и поморщился. Она была добра, но ее доброта казалась излишней, как слишком яркое солнце. Как ни посмотри, она не была похожа на подругу Чан Джину. Ее характер был слишком жизнерадостным.
Какие у них отношения? Любовники? Это было самым очевидным предположением. Женщина была красива, и, судя по тому, как она разговаривала с Чан Джину, казалось, они ровесники. Однако в их общении не чувствовалось никакого сексуального напряжения, все было слишком просто.
Возможно, их отношения давно перегорели и превратились в пепел, или же между ними с самого начала не было никакой искры. Может, они родственники или связаны юридическими узами.
Как бы то ни было, они явно были близки. Это не имело особого значения, но пока женщина обрабатывала его рану, Марвин все размышлял об их отношениях.
Игла шприца, пронзившая мышцу, вышла. Супрессант, попав в организм, быстро распространился по телу, успокаивая разбушевавшиеся чувства.
Марвин подумал, что, возможно, укол был сделан слишком рано, но он не был в том положении, чтобы требовать чего-то еще. В отеле сказали, что дополнительных доз нет, поэтому лучше воспользоваться любой возможностью.
Женщина около пяти минут наблюдала за состоянием Марвина, проверяя, как действует препарат.
- Поспите немного. Или попросите вон того заказать что-нибудь вкусное. Нужно хорошо питаться, чтобы быстрее поправиться. А, и если плечо будет сильно беспокоить, сходите в аптеку и купите бандаж, такой на липучках. Намотаете - и порядок. Понятно?
Женщина ласково похлопала Марвина по груди, укрытой одеялом. Затем без сожаления посмотрела на Чан Джину:
- Я свое дело сделала. Могу идти?
Она встала, не выпив даже чашки чая, хотя ехала два часа.
- Спасибо за помощь. Я позвоню.
Чан Джину тоже не стал её удерживать. Марвин даже растерялся - уж не слишком ли бессердечно.
Женщина улыбнулась и помахала рукой. Чувствовалось, что ее доброта не наигранная, а искренняя. И это снова вызвало у Марвина вопрос.
Непонятно, почему такая хорошая женщина водится с таким типом, как Чан Джину. Мало того что в такую рань приехала из Сеула сюда, так ещё и выполнила просьбу не спрашивать о причинах и обстоятельствах.
Может, он чем-то ее шантажирует?
Пока Марвин предавался фантазиям, двое покинули гостиную. Из прихожей донеслись голоса.
- Что это? Я даже наркоз не делала, а он ни звука не издал. Кто он такой? Какие у вас отношения?
Голоса были достаточно громкими, чтобы их можно было услышать в гостиной, но они, казалось, не обращали на это внимания. Это означало, что они не против, чтобы их услышал и сам Марвин.
- Ты же всегда встречался только с женщинами. Твои вкусы изменились?
Марвин, следивший за ходом разговора, замер. Голос женщины стал тише. Теперь в нем чувствовалось невольное желание, чтобы эти слова не дошли до ушей Марвина. Однако ответ Чан Джину был совсем другим.
Внезапно раздался визг, похожий на крик дельфина. Затем послышался топот ног - женщина, не скрывая своего возбуждения, затопала ногами. Марвин широко раскрыл глаза и заморгал.
Говорить такое, зная, что их услышат, - явная попытка провокации. Направлена она была на женщину или на Марвина - непонятно. В любом случае, не стоило реагировать на такие шутки.
И всё же Марвин невольно повернулся к входной двери. Хотелось услышать, что они ещё скажут. При этом случайно нажал на пульт от телевизора, лежавший на диване.
Испугавшись внезапно включившегося телевизора, он поспешно схватил пульт. Когда попытался выключить, входная дверь уже закрывалась. Чан Джину вернулся в гостиную. Марвин в растерянности держал пульт, уставившись на экран. По телевизору шло продолжение фильма, который он смотрел несколько часов назад.
Игра была никудышной. Лицо Марвина сильно покраснело, но он изо всех сил сжал челюсть, притворяясь невозмутимым. Чан Джину мельком глянул на экран телевизора, который включил Марвин, и посмотрел на часы.
- Мне пора на работу. Сможете остаться один?
- А? Ах, да. Нет. Я тоже скоро уйду.
Растерянно ответил Марвин. Ему показалось, что Чан Джину мог неправильно понять его поведение с телевизором, будто он собирается здесь остаться. Совсем не так. Он собирался немного отдохнуть и уйти. Всё равно скоро должны связаться из штаба.
- Есть куда идти в таком состоянии?
Чан Джину смотрел на Марвина с любопытством. Похоже, он заинтересовался упоминанием о связи с вышестоящими. Тут из живота Марвина раздался неловкий звук. С тех пор, как он вернулся с работы рано утром, он ничего не ел, так что это было естественно. Услышав звук, Чан Джину слегка приподнял бровь.
- Не завтракали. Что заказать?
- Тосты или кимбап? В это время уже должны быть открыты рестораны, где подают кальбитан (суп из говяжьих ребрышек).
Не дожидаясь ответа, он взял мобильный телефон. Пристально глядя на Марвина в ожидании заказа, ему ничего не оставалось, как сказать:
- Тогда кимбап... нет, буду кальбитан.
Марвин внезапно осознал, что все его действия стали суетливыми. К тому же он чрезмерно оглядывался на Чан Джину. Вероятно, из-за того бестактного замечания, но было стыдно реагировать на каждое слово, сказанное специально, чтобы он услышал. Он попытался спрятаться за оправданием в виде обезболивающего и цикла течки.
- Пока ждём, выпьете чаю? - спросил Чан Джину, сделав заказ.
- Нет, спасибо. Извините, что отвлекаю, когда вы заняты. Идите скорее на работу. Я сам разберусь и выйду, когда придёт время.
Марвин просто выключил телевизор, даже не глядя на него. Хотелось показать, что не собирается долго оставаться.
- Еда скоро будет. Заказал несколько блюд, выберете, что понравится. Рядом есть гостевая комната, можете поспать там. Когда будете уходить, просто закройте дверь.
Чан Джину вышел из кабинета с портфелем и направился к прихожей, но на мгновение остановился, глядя на Марвина, словно что-то обдумывая. Казалось, размышляет, стоит ли что-то говорить. В конце концов, он тихо произнес:
- Ким Марвин-щи, есть кое-что, что вам следует знать. Я терпеть не могу, когда меня что-то гложет. И, честно говоря, я уже довольно долго терплю, когда дело касается вас. Поэтому спрошу только об одном.
Марвин молча слушал. Судя по такой длинной предыстории, вопрос будет не из лёгких. Когда он серьёзно кивнул в знак согласия, тот продолжил.
- Глава администрации, Им Санук говорил, что вы, Ким Марвин-щи - проблемный человек. Будто бы вы в прошлом задании убили коллегу. Это правда?
Глаза Марвина дрогнули. Непонятно, зачем глава администрации распространил такую информацию. Да ещё человеку, который не знает ни предыстории, ни обстоятельств. Возможно, это было предупреждение держаться подальше. Читалось намерение полностью изолировать его от окружающих, что не очень приятно.
- Вопрос деликатный, поэтому хотел сделать вид, что не знаю, но всё-таки беспокоит.
Марвин прекрасно его понимал. В сущности, малознакомый человек внезапно пришёл к нему домой с ножевым ранением. Имел право знать хотя бы, злодей он или нет.
- Если спрашиваете, физически ли я его убил, то нет. Опоздал, так что лично не убивал. Но если спрашиваете, было ли намерение убить, то да. Хотя и импульсивно, но определённо хотел убить.
Для Марвина это был лучший ответ. Просто сказать, что не убивал, было бы неубедительно, учитывая нынешнее положение, когда он отстранен от службы. Но и признаваться в том, чего не делал, не хотелось.
Ким Доджин был убит не Марвином, а русскими. Подробно объяснять весь процесс он не мог, поэтому оставалось лишь намекнуть, почему всё обернулось против него.
Чан Джину молча слушал с напряженным выражением лица. Он был прокурором. Прокуроры рассматривают умысел подозреваемого. Разница в сроке наказания между преступлением, совершенным по ошибке, и преступлением, совершенным с намерением, колоссальна. Ему было интересно, как фактор "намерения убить" будет применяться к репутации человека.
Он слегка приподнял одну бровь и кивнул. Совсем на мгновение, но на его лице промелькнула слабая улыбка. Марвин совершенно не мог понять, что это означает. Неясно, положительная это реакция, отрицательная или отвращение.
- Не знаю, что заставило вас так возненавидеть того человека, что захотелось убить, но понял. Не похоже на ложь.
Чан Джину перекинул пальто через руку и сунул руки в карманы.
- Я и раньше это замечал, Ким Марвин-щи: в вас есть что-то такое… что-то, что заставляет меня хотеть узнать о вас больше. Что ни спросишь, любопытство не утоляется. Наоборот, я чувствую еще большую жажду.
Его взгляд переместился на разбросанные повсюду бинты, лекарства, окровавленное полотенце.
- Наверное, поэтому я сегодня и полез не в своё дело. Удивляюсь, что сам кому-то настолько помог, но ладно, не в том дело.
Из его слов следовало, что такая чрезмерная доброта - явное исключение из правил.
- Извините. Я приберу перед уходом.
У Марвина были смешанные чувства. С одной стороны, неловко, с другой - втайне нравилось, что мало кто удостаивался такого обращения с его стороны. Честно говоря, второе чувство было вдвое сильнее.
- Я не для того это рассказывал, чтобы услышать извинения, так что не беспокойтесь. Отдыхайте.
Чан Джину просто развернулся и направился к входной двери. Марвин протянул руку, словно хотел что-то ещё сказать, но остановился. Не хотелось, чтобы его воспринимали только как обузу.
Ему хотелось дать Чан Джину что-то взамен. Подумал рассказать о встрече с директором Хо, но пока это только начальная стадия без особой конкретики, поэтому передумал.
Вдруг пришла в голову мысль внедриться в Dongyang Juryu, как он предлагал в прошлый раз, и добыть больше информации. Это было забавно. Всего несколько дней назад он выстраивал стены и относился к нему враждебно, а теперь вдруг захотел сделать для него что-то.
Марвин подавил странное чувство, которое пыталось пробиться из глубины души. Похоже, старые привычки давали о себе знать. Он всегда так делал.
Если слишком долго находишься в помойке, то начинаешь вилять хвостом, как собака, от любого проявления доброты. Он уже несколько раз повторял одну и ту же ошибку. Нельзя забывать, что результат этого - нынешняя ситуация. Ким Доджин тоже был тем, кто протягивал руку ощетинившемуся, как ёж, Марвину со времён стажировки.
Более того, Чан Джину с самого начала не скрывал, что у него есть цель. Когда Марвин станет бесполезным, то естественно, сделает вид, что не знает его. Он сам неоднократно об этом говорил.
Поэтому не стоит поддаваться эмоциям. Он твердил себе это снова и снова, но все равно пришел к странному выводу и теперь стоял, бессмысленно сжимая кулаки. Хорошо, что Чан Джину не знает об этом.
Одиночество нарушил курьер с доставкой еды. Раздался звонок, и на пороге появились несколько пакетов: тосты, кимпаб и даже суп кальбитан. Марвин и правда был голоден, но еды оказалось слишком много.
Он быстро перекусил и убрал весь разбросанный хлам. Квартира выглядела совершенно пустой. Когда Марвин впервые вошел сюда, он был слишком растерян, чтобы как следует осмотреться. Кроме встроенной мебели и бытовой техники, личных вещей практически не было.
Кухня тоже была идеально чистой, как будто ей ни разу не пользовались. Чан Джину говорил, что не любит небрежно приготовленную еду, но, похоже, сам он тоже не любил готовить.
Марвин выпил еще два стакана воды. То ли супрессант еще не подействовал, то ли его все еще лихорадило, но жажда не проходила. К тому же, появились признаки возбуждения. Марвин порадовался, что он один.
Он проверил телефон, но из штаба так и не позвонили. Марвин прилег на диван и сделал несколько глубоких вдохов. Он пытался бороться со сном, но изможденное тело и накатившая дремота сломили его сопротивление.
Немного вздремнуть не помешает.
Он поставил будильник на телефоне и свернулся калачиком. Сон тут же сморил его. В квартире витал приятный аромат, вероятно, остатки феромонов Чан Джину.
В такие моменты Марвин не мог отрицать очевидного. Тело, превратившееся в омегу, инстинктивно хотело вдыхать альфа-феромоны. Он чувствовал себя так расслабленно и умиротворенно, словно вдохнул снотворное. И очень быстро уснул.
Будильник Марвина зазвонил через три часа. Оглушительный механический звук заполнил безмолвную гостиную. Но Марвин, зарывшись в диван, как крот, лишь немного поерзал. Вскоре звонок прекратился, и Марвин проспал еще как минимум три часа.
Ему снился кошмар из прошлого. Его сознание вернулось в тот день, когда произошла полная трансформация. Это было утро седьмого дня его пребывания в убежище с Ким Доджином. Как обычно, он пошел на кухню выпить стакан воды, и вдруг почувствовал боль внизу живота. В момент, когда острая боль показалась ненормальной, хлынули феромоны. Его начало тошнить…
Он осознал, что с его телом происходит что-то неладное, только когда бросился в ванную, испытывая отвращение к собственным феромонам. Та самая часть тела, к которой он никогда сознательно не прикасался, начала медленно раскрываться. Пока он пребывал в оцепенении, словно его ударили молотком по голове, он увидел через щель в двери ванной Ким Доджина. Тот наблюдал за ним, держа в руке пустой стакан.
Его глаза горели ожиданием. Тогда Марвин понял, что Ким Доджин что-то подмешал в воду.
«Просто небольшой эксперимент. Не волнуйся, не умрёшь.»
"Дело не в этом, моё тело так странно себя ведёт, ух..."
Непроизвольный стон вырвался от пронзительного ощущения, устремившегося к нижней части тела. Он был ошеломлён и испытывал отвращение.
"Очень больно? Не приятно? Нет, не делай так. Я помогу тебе."
Он вошёл в ванную, снимая верхнюю одежду.
"Почему вы вдруг раздеваетесь..."
Но тело мгновенно отреагировало. Странное ощущение, которого он никогда раньше не испытывал, поднялось вверх по позвоночнику.
Что это такое...
Сзади тоже было странное ощущение. Словно обожженный, пульсировал и зудел тайный проход между ягодицами. Марвина мучила жажда, дыхание стало горячим. Казалось, у него началась течка. Не гон, а именно течка.
Как только он это осознал, Ким Доджин обнял его сзади и запустил руку ему в штаны.
«Сонбэ, вы с ума сошли? Ах..."
Марвин попытался вырваться, но у него не было сил. Его тошнило, и что-то начало вытекать из него.
«Не волнуйся. Больно не будет. Но ты реально охренительно возбуждён, Бин-а.»
Марвину хотелось разорвать это самодовольное лицо на куски.
"Хочешь потрогать мой? Ну как? Он чертовски большой. Я тоже чувствую себя так, будто у меня гон. Я просто вставлю. Я слишком долго ждал. Давай сделаем это хотя бы раз."
Обрывочные воспоминания того дня всегда были болезненными. Он просыпался в холодном поту, раздираемый яростью, желанием убить и разорвать на части того, кого уже нет в живых.
Но сейчас, как ни странно, он не мог проснуться. Окровавленный Ким Доджин лежал перед ним, а Марвин все еще был возбужден. Почему это не заканчивается?
Откуда-то доносился приятный запах. Сладкий мускусный аромат… нет. Это корица. И, кажется, запах горячего шоколада. Марвин протянул руку, желая, чтобы источник запаха приблизился.
Тяжело дыша, он пытался найти источник аромата, и его пальцы коснулись чьей-то кожи, чьих-то губ. Ледяных, но почему-то приятных. Он притянул их к себе.
Только один раз... - прошептал Марвин. Что-то щекотало его изнутри, вызывая невольный стон. Казалось, течка во сне продолжалась. Неприятные ощущения, связанные с Ким Доджином, исчезли, сменившись новыми.
Он впервые желал секса как омега, но это не казалось ему чем-то странным. Ощущение раскрывающегося тела было естественным. Словно показывая ему, что такое настоящая течка, его тело горело от макушки до пят.
У него перехватывало дыхание. Он дышал все чаще и чаще. Ему хотелось, чтобы обладатель этого аромата немедленно вошел в него, но тот не двигался.
Обида и нетерпение заставили его извиваться еще сильнее. Казалось, он вот-вот достигнет пика наслаждения. Даже легкого прикосновения губ было бы достаточно, но объект его желания оставался неподвижным. Марвин все тянулся к нему губами, облизывая, покусывая, принюхиваясь, поднимая подбородок. Все его тело пылало.
Тем временем Чан Джину, вернувшись с работы, стоял в темной гостиной рядом с диваном, молча наблюдая за Марвином. Марвин вцепился в его одежду и не отпускал.
Человек, который определённо сказал, что уйдёт, всё ещё занимал место в его доме. Он метался во сне, словно ему снился кошмар. С открытым ртом он повторял: «Хватит», «Прекрати».
А потом вдруг начал часто и прерывисто дышать. Его руки шарили в воздухе, словно что-то искали. Чан Джину наклонился, и Марвин тут же начал ощупывать его лицо - глаза, нос, губы.
Чан Джину, казалось, был одновременно и раздражен, и заинтригован тем, как Марвин без разрешения трогал его лицо. Он мог бы оттолкнуть его, но вместо этого оставался неподвижным, позволяя прикасаться к себе.
- Только один раз… - прошептал Марвин умоляющим голосом. В глазах Чан Джину появился странный блеск. Марвин, сгорая от желания, стонал, словно умоляя сделать с ним что-нибудь.
Словно отвечая на эти движения, Чан Джину наклонил торс ещё ниже и приблизил лицо совсем близко. Марвин сразу же обвил руками его шею и притянул. С каждым выдохом он издавал стоны.
Чан Джину пристально смотрел на эти совершенно влажные губы и приблизился, словно для поцелуя. Марвин вздрогнул, ощутив его дыхание. Но направление изменилось. Чан Джину скользнул мимо губ и очень тихо прошептал на ухо Марвину:
- После того, как переспите со мной, будете сожалеть.
Этот голос был не очень громким, но чрезвычайно твёрдым и реалистичным. Холодный и тупой, как шило, он обладал силой мгновенно разорвать сон Марвина. Глаза блуждавшего во тьме Марвина резко открылись. Зрачки, мерцавшие золотым цветом, обратились к Чан Джину.
Как только к нему вернулся рассудок, золотистый блеск в его глазах погас. Марвин резко отстранился, весь покрытый потом.
Осознание реальности принесло с собой волну стыда. Ему стало не по себе от мысли, что он так отчаянно льнул к Чан Джину. Взгляд Чан Джину был холодным и безразличным.
- Извините. Видимо, ненадолго заснул. Который сейчас час...
Оглядываясь по сторонам, Марвин снова удивился, увидев темноту за окном.
Он посмотрел на часы в гостиной. Было уже больше восьми вечера. Внезапная мысль заставила его глаза расшириться. Он поспешно схватил телефон. Было два пропущенных звонка от Ян Джинмана. Из штаб-квартиры никто не звонил. Почти сутки прошли, а с ним так никто и не связался.
Марвин бессмысленно открывал и закрывал рот, не зная, что ответить. Рассудок прояснился, но тело все еще горело. Такого с ним раньше не случалось - его переполняло безумное желание. Он точно принял супрессант. Головной боли или других симптомов вообще не было. Но почему так возбуждён - непонятно.
Стыд был невыносим. Марвин вскочил.
- Уже поздно. Прошу прощения. Мне пора. А, ох…
Беда была в том, что он забыл о травме плеча и резко оперся на диван. Действие обезболивающего закончилось, и острая боль пронзила его. Чан Джину остановил его.
- Можете остаться. Все равно вам, похоже, некуда идти.
Эти слова попали в больное место, и Марвин закусил губу. Конечно, ему некуда было идти, но и оставаться здесь он не мог.
- Похоже, время введения супрессанта было неподходящим. Со временем утихнет. Оставайтесь, пока не поступит связь.
Чан Джину оставил Марвина, ведущего сложную внутреннюю борьбу, и пошёл переодеваться. Похоже, он не особо беспокоился, несмотря на то что в доме находится омега в течке. Марвин закусил губу.
Может, дело действительно во времени? Ян Джинман всегда это повторял. "Дождись, пока член не начнет дергаться, тогда и коли. Ни раньше, ни позже". Столько людей твердили одно и то же, что это стало восприниматься как истина.
К тому же, когда Чан Джину ушел, жар в теле немного спал. Похоже, он действительно реагировал на его феромоны. И очень бурно.
Марвин потер лицо руками. Это был первый настоящий приступ течки за долгое время. Предыдущие были похожи на обычную болезнь. Ему сказали, что это пройдет, но он не знал, сколько времени на это потребуется.
Марвин открыл контакт Ян Джинмана. Напечатав «Сегодня не смогу…», он стер сообщение и написал, что не сможет выйти на работу ближайшее время. Ян Джинман почти сразу прочитал сообщение и ответил: «Почему?». Подумав немного, Марвин ответил: «Рабочие дела». Ян Джинман больше не спрашивал. Он всегда умел вовремя отступить.
Телефон молчал. Марвин еще раз проверил историю сообщений. Он отправил четкий сигнал бедствия, но ответа не получил. Он бросил телефон на диван и откинул голову назад.
Его переполняло отчаяние. Хотелось ругаться. Он чувствовал себя брошенной собакой. В ярости он набрал номер заместителя Чхве Хён Иля, но тот, как и ожидалось, не ответил.
Марвин подумал, что Чхве Хён Иль мог позвонить в отель, как в прошлый раз. Он написал Джинёну, спрашивая, не было ли сегодня звонков с его именем. Джинён, который всегда держал телефон под рукой, ответил меньше чем через минуту:
[Не было. Хён, а вы сегодня на работу не придёте?]
Не ответив, Марвин выключил экран и пошел в ванную. В зеркале он увидел свое измученное лицо. Он умылся здоровой рукой, пригладил взъерошенные волосы и вытер кровь с шеи.
В гостиной Чан Джину протянул ему толстовку. Сам он был одет в простую футболку и хлопковые брюки.
- Наденьте. Не будете же вы ходить тут раздетым.
Воспитанный человек должен был надеть одежду в чужом доме. Но если он примет толстовку, это будет означать, что он останется здесь на ночь. Марвин немного поколебался, но все же взял толстовку. Сейчас у него не было сил на отказ.
Чан Джину наблюдал, как Марвин неуклюже пытается надеть толстовку одной рукой, а затем подошел и забрал ее. Он накинул толстовку Марвину на голову и аккуратно продел его руку в рукав, стараясь не задеть раненое плечо.
Руки Чан Джину были холодными, но кожа Марвина, к которой они прикасались, горела. Его тело напряглось, словно надувающийся воздушный шар. Чувства обострились, дыхание снова стало прерывистым.
Марвин резко отвернулся, пытаясь надеть толстовку другой рукой.
Похоже, причиной его состояния действительно был Чан Джину. После умывания чувства обострились еще сильнее. Марвин быстро отошел от него, сел на диван, укутался в плед и занял оборонительную позицию.
- Я просто немного посижу здесь и уйду, так что не обращайте на меня внимания, занимайтесь своими делами. К счастью, даже во время течки у меня не бывает таких сильных… а-а?
Марвин испуганно замолчал, внезапно почувствовав прикосновение большой холодной ладони. Чан Джину протянул руку и коснулся лба Марвина.
- Температуры нет. В прошлый раз в больнице вы весь горели. Может, это потому, что вы заранее приняли супрессант?
Его прикосновение вызвало в теле Марвина бурную реакцию. Член, и без того возбужденный, стал еще тверже, а из отверстий потекла смазка. Зная о течке, Чан Джину не должен был так запросто прикасаться к нему. Видя явное смущение Марвина, он медленно убрал руку.
- Судя по вашей бурной реакции на чужие феромоны, у вас действительно типичная течка, но странно, что вы сохраняете ясность ума и можете спокойно разговаривать. И почти не чувствуется ваш собственный запах.
Глаза Марвина слегка расширились.
- «Почти» означает, что вы все-таки что-то чувствуете?
Марвин был удивлен. Это был запах его альфа-феромонов. Неужели они сохранились после трансформации? С тех пор, как он вернулся в Корею из Швейцарии, он толком не проходил обследование. Он просто списывал все странные симптомы на побочные эффекты трансформации.
Чан Джину слегка наклонил голову.
- Да, я думал, никто не чувствует мой запах.
Он слегка улыбнулся и направился на кухню. Достал из холодильника банку пива и вернулся в гостиную.
- Что говорил врач? При таких симптомах проявления должны были быть минимальными, сразу определили как тип B?
Чан Джину стоял и смотрел на Марвина сверху вниз. Видя, что тот не спешит с ответом, он сделал глоток пива и продолжил:
- Коэффициент генетического фактора составлял около 67%, верно?
Умные люди обладают хорошей памятью и, похоже, собирают информацию о других, как коллекционеры. Конечно, это был результат теста, когда он еще был альфой. Высокий процент феромонов, почти полное их отсутствие на практике, слабая течка - все это было странно. Было ясно, что вопрос был задан не просто так.
Сказал Марвин, почти смирившись.
Ему хотелось напиться и забыть обо всем.
- Почему вы каждый раз, когда я в затруднительном положении, задаете самые каверзные вопросы?
Чан Джину посмотрел на Марвина, который устало провел рукой по лицу, и неожиданно кивнул, словно соглашаясь.
- Да, пожалуй. Я такой - не могу успокоиться, пока не получу ответы на свои вопросы. Ладно, проехали. Отдыхайте.
- Этот коэффициент был получен, когда я был альфой.
Чан Джину медленно повернулся к Марвину. Он не выказал особого удивления, но в его глазах читалось удовлетворение, словно он наконец-то получил то, что хотел.
- Вы же и сами догадывались. Не нужно было ждать моего признания. Да, раньше я был альфой, но моя сущность изменилась. Поэтому я сейчас в таком положении. Ха…
Марвин устало выдохнул, словно свалив с плеч тяжелый груз. Он поднял руку, останавливая Чан Джину, который сделал шаг в его сторону.
- Подождите немного. Я понимаю, что вам любопытно, но не могли бы вы немного потерпеть? Вы же сами сказали, что это пройдет. Вот и подождите.
Марвин был на пределе. Теперь он понимал, почему омеги теряют голову во время течки. Это было непреодолимо. Он готов был продать душу дьяволу за возможность немедленно заняться сексом с Чан Джину. Его пах напряженно пульсировал, а тело горело.
- Если вы подойдете ко мне сейчас хоть на шаг ближе, я, честно говоря, могу наброситься на вас. Конечно, вы выше и сильнее меня, но в рукопашном бою я довольно неплох.
Чан Джину усмехнулся, словно не веря своим ушам. Марвин сжал кулаки, решив, что это насмешка.
- То есть, вы уверены, что сможете меня победить?
- Нет, не то чтобы уверен, но я точно выиграю.
Возможно, это звучало смешно, учитывая его раненое плечо и повязку, но Марвин говорил совершенно серьезно.
Мужчина перед ним был его добычей. Несмотря на состояние, в нем все еще жил охотничий инстинкт альфы. Он сдерживал себя из последних сил, чтобы не наброситься на Чан Джину.
Это скоро пройдет. Я же принял супрессант.
Эта мысль была его единственным утешением. Если бы не это, он бы уже давно потерял контроль.
Чан Джину сделал еще один глоток пива, глядя на покрасневшего Марвина. Его пристальный взгляд блуждал по телу Марвина.
Он хмурил брови, двигал челюстью, а затем неожиданно рассмеялся и покачал головой. Потом вышел из комнаты с курткой в руках и сунул ключи от машины в карман.
Удивленно спросил Марвин, лицо которого было красным, как помидор.
Похоже, он решил уйти, чтобы не смущать Марвина. Тот облегченно выдохнул и извинился.
- Кажется, я мог бы просто пойти в комнату...
- Не думаю, что это решит проблему. В каком-то смысле это и моя проблема тоже.
Чан Джину накинул куртку на руку и, глядя на озадаченного Марвина, произнес загадочную фразу:
- Я тоже думаю, что обязательно выиграю.
И, не дав Марвину времени осмыслить его слова, вышел, закрыв за собой дверь. Марвин моргнул, услышав щелчок замка. Он не сразу понял смысл услышанного.
Внезапно тело Марвина словно накрыло волной жара. Он старался не делать поспешных выводов, но невольно сглотнул. Он пытался убедить себя, что это просто шутка, но сердце бешено колотилось.
Вот гад! Зачем так серьёзно шутить?
Марвин ругал Чан Джину, пытаясь успокоиться, но образ мужчины, тактично уступившего ему квартиру, не выходил у него из головы. Сердце продолжало бешено стучать.
Он подумал, что нужно быстро унять жар до его возвращения. Надо ещё раз умыться. Может, выйти наружу и пробежаться? Несмотря на это, он не осознавал, что уже целый час сидит неподвижно, уставившись в одну точку.
Чан Джину так и не вернулся. Марвин прождал его до полуночи и в конце концов уснул. Течка прошла, и его состояние вернулось в норму.
Утром Чан Джину все еще не было дома. На столе лежала записка:
«Ушел по делам. Вернусь поздно».
Марвин, зайдя на кухню попить воды, увидел записку и моргнул. Зачем оставлять сообщение, если они не живут вместе? Он же говорил, что скоро уйдет. Неужели Чан Джину ему не поверил? Или решил, что ему совсем некуда идти?
Пробормотал Марвин, опуская записку. При этом уголки губ непроизвольно поднимались. Удалось напрячь лицо и довольно спокойно нажать кнопку диспенсера, но когда из него раздался голос "Подача воды", невольно бодро ответил: "Да!"
Пришлось признать неизбежное: записка от Чан Джину подняла ему настроение. Он даже подумал, что Чан Джину, возможно, немного расстроится, если он уйдет, не дождавшись его возвращения. Эта мысль показалась ему абсурдной, но приятной.
Хотя Марвин собирался уйти сегодня, он снова заколебался. Чан Джину был прав - ему действительно некуда было идти. Если он переместится в другое место, на него снова могут напасть, и пострадают мирные жители. У него было полно оправданий, чтобы остаться.
Может, все-таки остаться еще немного?
Если честно, с самого начала это он сам упорно не уходил из квартиры Чан Джину. Чан Джину, казалось, все равно. Собравшись с духом, Марвин написал ему сообщение:
[Прокурор, какой пароль от дома?]
Чтобы дальше жить здесь нахлебником, нужно было что-то есть, но Марвин не может оплачивать онлайн. В итоге придётся выйти наружу и купить еду, а для этого нужно знать код, чтобы вернуться.
На самом деле, ему просто хотелось проверить, ответит ли Чан Джину. Скорее всего, он просто проигнорирует сообщение. Марвин представил, как Чан Джину недоуменно хмурится, и эта картина ему почему-то понравилась. Вспомнив, что Чан Джину не знает его номера, он тут же отправил еще одно сообщение:
Он не отрывал глаз от экрана. Марвин не ожидал, что Чан Джину ответит так быстро. Сообщение было прочитано почти мгновенно. Марвин с волнением смотрел на экран, и вскоре внизу появилось новое сообщение:
Невольно произнёс он вслух. Он ожидал, что Чан Джину хотя бы спросит, зачем ему код, но тот ничего не спросил. Марвин решил проверить и ввел код на домофоне. Дверь открылась.
Видимо, в доме действительно нечего красть. Или подумал, что можно быстро поменять пароль. При этом стало интересно, не 29 марта ли у него день рождения.
Марвин быстро оделся и вышел на улицу. Похоже, подозрительных личностей поблизости не было. Он бодрым шагом направился в закусочную напротив дома и заказал рамён и кимбап. Он чувствовал себя бездельником, но это ощущение было довольно приятным. Ожидая заказ, Марвин позвонил Ян Джинману.
- Ты где? Что-то случилось? - спросил Ян Джинман сразу, как только ответил на звонок.
- Нет, все в порядке. А как там в отеле? Ничего не случилось?
Марвин хотел убедиться, что те парни не приходили туда.
- В отеле? Ты что, правда беспокоишься? Кстати, с сегодняшнего дня снова начинаем принимать клиентов. Помнишь, я говорил, что будем работать только с VIP-клиентами? Прозвонили потенциальных клиентов, реакция хорошая. Джэхён и еще пара ребят готовы работать, так что с сегодняшнего дня снова открываемся. Ты сегодня придешь?
Судя по беспечному тону Ян Джинмана, в отеле все было спокойно.
- В ближайшее время я не смогу выйти на работу.
- Да что, чёрт возьми, случилось? Нет, не говори. Мне все равно от этого одни проблемы. Кстати, ты получил проявитель от директора Хо?
Слухи распространялись быстро. В этот момент принесли его заказ. Марвин, не отрываясь от разговора, встал, взял кимбап, рамён, кимчи и палочки.
Ян Джинман повторил очевидный факт.
- Просто кое-кто попросил достать. Случайно не знаете, откуда они берут товар?
- Откуда мне знать? Даже если бы знал, сделал бы вид, что не знаю. Говорят, в этом районе наркотики привозят на кораблях в контейнерах, наверное, и эти тоже.
- Я же говорю, не знаю! Не лезь в грязные дела, живи спокойно. Из-за твоего интереса к таким вещам тебя постоянно зовут работать в Dongyang. Неужели ты всерьез рассматриваешь это предложение?
В пустой закусочной появились новые посетители. Марвин оглянулся и решил, что пора заканчивать разговор.
- Что значит «пока»? Ты думаешь об этом? Неужели… тебя уволили из Сеульского управления? - Ян Джинман оживился. - Если что, ты должен был сначала мне сказать! Есть же определенный порядок. Пошли выпьем, где ты?
- Меня не увольняли. Я перезвоню позже.
- Эй, ты же понимаешь, что это серьезное решение? Даже если раньше ты работал в поле, сейчас становиться бандитом - это не выход. Ты же госслужащий, должен думать о репутации.
- Не пропускай мои слова мимо ушей! И в выходные выходи на работу! - крикнул Ян Джинман в трубку, но Марвин уже повесил трубку, не ответив.
В последнее время Ян Джинман стал слишком много ворчать и постоянно лезть с советами, словно он был начальником Марвина.
На людях Марвин еще как-то поддерживал с ним дружеские отношения, но наедине обычно обрывал разговор. Он хотел расставить все точки над i. Да, он был в долгу перед Ян Джинманом, но тот не был его начальником. Хотя, если честно, больше всего Марвина беспокоило молчание его настоящего начальства.
С момента последнего контакта с управлением прошло уже больше суток. Если бы они хотели связаться с ним, то сделали бы это гораздо раньше. Все шло не по плану. Марвин не понимал, как долго он еще должен следовать приказам в такой ситуации. На телефон пришло сообщение от Чжин Ёна:
[Хён! Говорят, вы болеете? Простуда? Может, нам с ребятами навестить вас?]
Похоже, Ян Джинман сказал сотрудникам отеля, что Марвин на больничном. Марвину стало немного не по себе от мысли, что о нем кто-то беспокоится. Он уже успел пустить здесь корни.
Марвин отложил телефон и вздохнул. Он не понимал, что происходит. В последнее время он чувствовал себя потерянным. И во всем был виноват Чан Джину. История о брошенной собаке не выходила у него из головы. Но был один веский аргумент против этой теории: Марвин слишком много знал, чтобы его просто так бросили.
Его могли либо убить, либо вернуть обратно. Марвин надеялся на второй вариант, но первый тоже не казался совсем невероятным. Его беспокоила мысль о том, что люди, напавшие на него в квартире, были похожи на корейских военных. Ким Доджин как-то сказал ему…
"Бин-а, понимаешь, мы немного в другой ситуации, чем ребята из Национальной разведки. Нам нужно заранее искать пути отступления. Наша организация слишком молодая, понимаешь? Агенты первого поколения еще даже не вышли на пенсию. Не думай, что они просто так отпустят нас после всей этой грязной работы"
Похоже, Ким Доджин уже тогда планировал действовать самостоятельно. Когда поползли слухи об агенте, который переметнулся на другую сторону во время операции, Марвин сразу понял, что это Ким Доджин. Он был отличным агентом, но ему не хватало чувства долга и патриотизма.
Марвина до сих пор удивляло, почему в конце концов Ким Доджин выбрал Корею. По сравнению с Россией, которая вела с ним переговоры до последнего момента, корейское правительство предложило ему только вид на жительство. И денежное вознаграждение было меньше.
Судя по его словам и поступкам, он не должен был хотеть вернуться в Корею. Марвину казалось, что он что-то упускает, и он несколько раз спрашивал об этом у заместителя директора Чхве Хён Иля, но тот лишь отмахнулся, сказав, что, вероятно, это ностальгия.
Марвин жалел, что не стал копать глубже тогда. Миссия провалилась с треском, и он, чувствуя вину и ответственность, просто бездумно выполнял приказы. Но теперь у него появилось много вопросов.
Возможно, именно поэтому он так остро реагировал на провокации Чан Джину. И, возможно, именно поэтому он начал чувствовать к нему какую-то необъяснимую близость. Ему казалось, что если он поделится с Чан Джину хоть какой-то информацией, тот сможет распутать весь этот клубок.
С этой точки зрения, тот факт, что он завтракает у квартиры Чан Джину, не казался таким уж странным. У каждого из них были свои мотивы держаться друг друга. Не стоило искать скрытый смысл в очевидных вещах.
Остаток дня прошел без происшествий. Марвин сходил в аптеку, купил обезболивающие и бандаж, немного убрался в квартире и поспал. Проснувшись после обеда, он решил приготовить ужин и сходил в магазин за продуктами.
Он поел готового мяса с рисом и оставил порцию для Чан Джину. Время шло, наступил вечер.
Чан Джину не было до позднего вечера. Марвин ловил себя на мысли, что весь день ждал его. Он смотрел телевизор и то и дело поглядывал на входную дверь. Пришло сообщение:
Марвин прищурился. Судя по скрытому номеру, это был штаб, причем связались они с ним не по официальным каналам. Марвина разобрал смех. Он почувствовал себя героем какого-то шпионского фарса.
Он задумался, перестали ли они относиться к нему как к агенту после того, как он вернул значок? Смех начал перерастать в гнев. В этот момент вернулся Чан Джину.
Увидев Марвина, Чан Джину не удивился, как будто ожидал его здесь увидеть. Он спокойно прошел в гостиную.
- Благодаря вам значительно лучше.
- Хорошо. Кстати, Со Игён просила перевязать рану.
Похоже, это была та самая врач. Они часто общаются? Раз Чан Джину говорил с ней сегодня, значит, они довольно близки.
- Если выходили наружу, стоило купить противовоспалительное.
Чан Джину поставил портфель и прошёл на кухню. Марвин последовал за ним.
Чан Джину нажал кнопку диспенсера и, скрестив руки на груди, посмотрел на плечо Марвина. Сквозь тонкую ткань свободной толстовки был виден туго забинтованный участок. Марвин невольно потер его рукой.
- Когда я осматривал раньше, показалось, что быстро заживёт. Я купил обезболивающее, боль значительно утихла. Передайте подруге благодарность.
Равнодушно бросил Чан Джину и сделал глоток воды.
Марвин слегка растерялся. Невольно широко раскрыл глаза и напрягся. Чуть не вырвалось "тогда кто же".
Видимо, всё-таки любовница. Поэтому она и приехала среди ночи. Но почему тогда они говорили о смене предпочтений и о том, что он милый? Может, это партнерша для гона? Но отношения между ними не выглядели такими сухими.
Чан Джину наблюдал за смущенным Марвином сквозь стеклянный стакан. Марвин все еще был погружен в свои мысли, пока Чан Джину не допил воду.
- Заинтересовались? - пробормотал Чан Джину, поставив стакан на стол.
- Нет, не то чтобы… - ответил Марвин тоном, который явно говорил об обратном.
Чан Джину усмехнулся. В его улыбке не было злорадства. Он снял пальто и прошел в спальню.
Марвин, немного поколебавшись, последовал за ним. Он чувствовал себя неловко, вторгаясь в личное пространство Чан Джину, но их разговор еще не закончился. И раз дверь была открыта, значит, он мог войти. Чан Джину, не выказывая никакого неудовольствия, прошел в гардеробную и снял пиджак.
- В больнице, где она работала, произошел несчастный случай, и она была единственным свидетелем, который дал показания в пользу пациента. Я тогда только начинал работать и на меня сильно давили, чтобы я замял дело. Со Игён уволили из больницы, а потом мы снова встретились на свадьбе моего друга. Она жена моего одноклассника.
Марвин невольно выдохнул с облегчением. Его лицо прояснилось, он закивал. Так вот оно что. Значит, никаких романтических отношений между ними не было. Просто служебные отношения, сдобренные небольшой долей случайности, переросли в личные.
- Я подумал, что вы встречаетесь. Вы так непринужденно общались.
- Мы ровесники, поэтому, наверное, так показалось. Со Игён - бета, так что у нас с ней нет никаких романтических перспектив.
Ответил Чан Джину, расстегивая запонки рубашки. Видимо, он собирался переодеваться.
- Вы встречаетесь только с омегами? - спросил Марвин.
Раньше это было нормой, но сейчас границы стали размываться. По разным причинам альфы и омеги начали встречаться с бетами, и, естественно, спрос на тех, кого меньше, постоянно рос. Взрывной рост рынка краткосрочных препаратов для течки был связан в том числе и с этим социальным явлением.
- У меня довольно необычный гон, поэтому я придирчив в этом плане Но я не настолько мерзок, чтобы иметь одного человека для отношений, а другого - для гона.
Марвин удивленно посмотрел на него. Он ожидал услышать другой ответ. За внешней грубостью Чан Джину скрывалась неожиданная принципиальность. Чан Джину, заметив взгляд Марвина, усмехнулся и снял с вешалки рубашку.
- И что означает это удивленное выражение лица? Вы считаете меня распущенным?
Он, казалось, забавлялся тем, что его репутация была так низка.
- Нет, просто сейчас многие считают нормальным иметь отдельных партнеров для разных целей. Вы сказали, что придирчивы, поэтому я предположил, что у вас есть постоянный партнер.
- Партнер есть. Я имел в виду, что у меня нет отношений.
- А… - протянул Марвин, криво улыбнувшись.
Ну конечно. Он вспомнил, как в прошлый раз, когда Чан Джину пришел в отель, чтобы воспользоваться услугами, но сделка сорвалась, он звонил кому-то и просил подготовиться. Наверное, это был тот самый человек.
Интересно, кто это? Вряд ли кто-то из Осона. Неужели он ездит в Сеул? И что такого особенного в этом человеке? Марвин задумался. Ему было любопытно, но в то же время почему-то грустно.
- А как вы справлялись? Когда были альфой. Наверное, с вашей работой было трудно справляться с гоном.
Разговор, прерванный вчера, возобновился. Марвин, рассеянно смотревший куда-то в сторону, перевел взгляд на Чан Джину.
И правда, они не закончили вчерашний разговор. Марвин уже признался, что был альфой, и остановил поток вопросов Чан Джину. Конечно, ему было интересно.
- Правительство выдает нам специальные препараты. В основном я полагался на них, а в крайних случаях искал кого-то на одну ночь.
В глазах Чан Джину мелькнул огонек.
- Значит, отношений ни с кем не было. Что ж, с такой работой сложно построить что-то серьезное.
Чан Джину понимающе кивнул и, расстегнув последнюю пуговицу, снял рубашку. Марвин остался стоять и наблюдал за ним.
Как и ожидалось, тело Чан Джину было в отличной форме. Учитывая, что он офисный работник, такая мускулатура говорила о том, что он много работает над собой.
Он упоминал, что любит спорт. Вчера он тоже был в спортивной одежде, словно собирался на пробежку. Это было характерно для альф - стремление к физической силе, внимание к внешнему виду.
Они всегда хотели быть лучше других. Поэтому среди них было много представителей высшего общества. Не говоря уже о высокооплачиваемых профессиях, среди спортсменов и знаменитостей тоже было много альф.
Марвин тоже благодаря чуду генетики смог выбраться из низов. Работа в разведывательном управлении - это определенно успех. Он мог позволить себе многое и был в курсе того, что происходит в самом сердце общества.
Его увольнение было чистой случайностью. Трагедией, вызванной глупой ошибкой.
Чан Джину расстегнул ремень, собираясь переодеться. Марвин деликатно отвернулся. Раздался смешок.
Что же, открыто смотреть что ли?
Это вопрос элементарной вежливости, независимо от типа личности. Марвину стало любопытно, чем же Чан Джину так гордится, но он сдержался. Через некоторое время Чан Джину вышел из гардеробной в удобных хлопковых штанах и белой футболке.
- И как долго длились эти отношения?
- Эти короткие романы. Мне интересно, насколько они были короткими.
- Месяц-два. Самые долгие длились полгода, кажется. Точно не помню.
- Американка корейского происхождения.
Марвин не понимал, зачем Чан Джину это спрашивает, но все же решил добавить:
Как и ожидалось, Чан Джину заинтересовался.
- Можно спросить, при каких обстоятельствах начали встречаться?
- Я был ранен на Филиппинах, она работала медсестрой в больнице. Она мне очень помогла, и как-то так получилось, что мы провели гон вместе.
У Марвина как раз закончились подавители, да и она ему понравилась. Она была красивой и раскрепощенной. Несмотря на то, что она была бетой, секс с ней был хорош.
Чан Джину молча прошел мимо, отнес одежду в корзину для белья в гостиной и спросил, не хочет ли Марвин кофе. Марвин кивнул и вышел вслед за ним.
- Как в кино. Так романтично начали встречаться, но внезапно возлюбленный исчез без слова, ей, наверное, было больно.
- Она в некоторой степени знала, чем я занимаюсь.
На губах Чан Джину, доставшего кофейные чашки, появилась кривая улыбка.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty