Голые чувства. Глава 40
[А, да. Это я. Что стряслось? Удивил ты меня своим звонком.]
Кан Тэ Хва, оперевшись на перила балкона, смотрел на море.
- Да уж. Нашлось дело, из-за которого пришлось позвонить первым.
Из-за сигареты во рту его произношение было немного нечётким. Но его собеседник, директор Чхве, без труда его понял и громко рассмеялся.
[В Чанджу-то нормально добрался? Я волновался, ты в тот день здорово набрался.]
- Ты сам чуть ли не насильно заставил пить, а теперь беспокоишься? Ладно, у меня вопрос.
- Где этот ублюдок, Ким Кён Джун.
Одной из клятв, которые он дал себе, всю ночь глядя на спавшего как убитый Чон Хёна, была - разобраться с этим грёбаным Ким Кён Джуном. Для этого нужно было сперва выяснить его местонахождение, а его обычные информаторы из детективного агентства с этим бы не справились. Поэтому он и позвонил директору Чхве с самого утра. Он был самым надёжным и быстрым источником информации из всех, кого он знал.
К тому же, директор Чхве, скорее всего, и сам ждал чего-то подобного. То есть, ситуации, когда Кан Тэ Хва заинтересуется Ким Кён Джуном.
- Где этот грёбаный ублюдок сейчас отсиживается и чем занимается?
- Да кто знает? Говорят, мотается туда-сюда, наркотой барыжит. Точного места я и сам не знаю.
В голосе директора Чхве, как и ожидалось, не было и тени удивления.
- Наркотой? Разве там торговля наркотиками не запрещена?
Насколько Кан Тэ Хва знал, их организация «Сонджин», в отличие от всего прочего, наркобизнесом не занималась. Это было связано с тем, что ещё до объединения «Джэиль» и «Канхо» в нынешний «Сонджин», между этими двумя группировками разразилась война из-за наркотиков.
Вкратце, «Канхо», чьим основным бизнесом были наркотики, намеренно подсадили на них одного из членов «Джэиль», что и послужило началом конфликта. Это привело к нескольким поножовщинам, а когда в дело вмешалось правительство, объявившее войну с преступностью, обе организации оказались на грани распада. Это событие можно было описать одной фразой: «Опиумная война в мире бандитов».
Из-за этого председатель Хён, глава «Сонджин», стал люто ненавидеть наркотики, и повсюду ходил слух, что любому ублюдку, пойманному на тайной торговле, немедленно свернут шею.
[Верно. Вот так он и попал в чёрный список нашего председателя. Его столько раз предупреждали не торговать наркотой, а он забил хер и продолжал, пока его не поймали с поличным. То заведение в Сочходоне, по сути, было территорией Ким Кён Джуна. Его создали, чтобы толкать всё в комплекте: бухло, тела и дурь.]
Кан Тэ Хва холодно усмехнулся. Значит, Ким Кён Джун был не просто VIP-клиентом в том заведении, а его владельцем.
- Так что, председатель приказал тебе убрать этого ублюдка? - спросил Кан Тэ Хва с ноткой насмешки в голосе, попадая прямо в точку. - Должно быть, именно поэтому ты и слил мне эту информацию.
Сначала он подумал, что это было простое предупреждение. Но теперь, когда недоразумение с Чон Хёном разрешилось и он смог спокойно обдумать слова директора Чхве, скрытый умысел стал очевиден.
Насколько понимал Кан Тэ Хва, положение Ким Кён Джуна в организации было весьма значительным. Хотя они и объединились в одну структуру, внутри всё ещё сохранялось разделение на фракции «Канхо» и «Джэиль», и Ким Кён Джун был одной из ключевых фигур во фракции «Канхо». Проблема заключалась в том, что сам председатель Хён принадлежал к «Джэиль». В такой ситуации убрать Ким Кён Джуна было бы непросто. Это с высокой долей вероятности привело бы к внутреннему расколу, что, в свою очередь, могло расколоть с таким трудом объединённую организацию.
Но ублюдок нарушил правила. Председатель Хён не мог оставить это без внимания. Он, должно быть, понимал, что если он это сделает, то его авторитет и положение как главы ослабнут. Поэтому он решил не вмешиваться напрямую, а использовать чьи-то руки, не принадлежащие ни к одной из фракций. Таким образом, то, что директор Чхве попал в поле зрения председателя Хёна, было вполне закономерно. Будучи бывшим наёмным бандитом, директор Чхве не принадлежал ни к «Канхо», ни к «Джэиль».
Однако и директор Чхве не мог действовать опрометчиво. И в самом деле. Допустим, ему повезёт, и он свернёт шею Ким Кён Джуну. Что будет потом? Очевидно, что он вызовет недовольство членов фракции «Канхо», а председатель, которому нужно сохранять позицию невмешательства, не сможет его должным образом защитить. Иными словами, если что-то пойдёт не так, он мог стать козлом отпущения и вылететь.
Тем не менее это был приказ председателя. Проигнорировать его означало то же самое - вылететь. Поскольку ему в любом случае нужно было как-то убрать Ким Кён Джуна, директор Чхве, должно быть, собирал информацию и обдумывал наилучший способ действий. И результатом этих размышлений стал сегодняшний день.
- Когда ты услышал мою историю с Мун Чон Хёном, у тебя, должно быть, глаза загорелись. Верно?
Короче говоря, директор Чхве намеренно слил информацию в надежде, что Кан Тэ Хва вместо него разберётся с Ким Кён Джуном.
Дыхание директора Чхве на том конце провода было ровным, но молчание говорило само за себя. Он был явно сбит с толку.
- Эй, раз уж я раскусил твою игру, давай не будем зря ломать комедию.
Когда Кан Тэ Хва так прямо высказался, директор Чхве неловко рассмеялся.
[Как же ты так быстро догадался, ублюдок? Прямо в краску вогнал.]
- Я что, по-твоему, идиот, чтобы этого не понять?
[Да уж, хоть образования у тебя и кот наплакал, смекалка у тебя первоклассная. Да, ты прав. Всё так и есть. Так что сверни шею Ким Кён Джуну. Люди, деньги - всё, что нужно, я обеспечу. И вознаграждение будет достойным. Всё равно, раз уж ты связался с Мун Чон Хёном, вам так или иначе суждено было столкнуться.]
Как и сказал директор Чхве, столкновения было не избежать. Даже если бы Ким Кён Джун и отступился от Чон Хёна, оставить этого ублюдка в покое было бы трудно. Он тот, кто пытался разрушить не только жизнь Чон Хёна, но и его тело. Мне полегчает, только если я сверну ему шею, закатаю в бетон и сброшу где-нибудь в море.
- Так я и спрашиваю, где этот ублюдок. А ты говоришь, что не знаешь.
[Подожди. Скоро вернётся в Корею. Не будет же он вечно шляться где-то, оставив свою драгоценную женушку в Корее…]
Оскорбительное прозвище нажало на больное место, и Кан Тэ Хва, перебив директора Чхве, выругался.
- Какая ещё, к чёрту, женушка? Следи за словами, а?
[Чего…? С чего ты вдруг взбесился?]
- Меня бесит, когда человека, у которого есть нормальный парень, называют чьей-то женой.
[Нет, я имел в виду, что Ким Кён Джун… …Но этот нормальный парень, это что, неужели… ты о себе говоришь?]
- Почему «неужели»? Конечно, о себе.
Так и было. Он был его парнем. Теперь Кан Тэ Хва - парень Мун Чон Хёна. Вчера они об этом договорились.
[Чего! Когда это вы успели? А Ки Чхоль говорил, что это только ты по нему сохнешь!]
Информация была донельзя точной. Он не стал отрицать, лишь мысленно проклял Ки Чхоля. Надо же, чтобы у такого болтуна слова оказались правдой.
[А это правда? Ты не сам себе напридумывал? Вы уже трахались? Только после этого можно называться парой. Но это должно быть по согласию, а если силой, то это уже изнасилование, понял? У вас всё по обоюдному согласию? А может, он с тобой из-за денег, а ты тут себе победу нарисовал?]
Возбуждённый директор Чхве засыпал его вопросами.
- Какого хера, тебе всё так любопытно.
[Конечно, любопытно! Это же впервые, впервые! Когда это ты вообще с кем-то встречался!]
Хоть и не так хорошо, как Ки Чхоль или тренер, но за долгие годы знакомства директор Чхве тоже неплохо узнал Кан Тэ Хва. Потому и удивлялся. Ублюдок, который на людей и не смотрел, впервые заводит отношения.
- Заткнись. В общем, как только выяснишь местоположение этого ублюдка Ким Кён Джуна, сразу дай знать.
[А, да. Понял. Но, как я уже говорил, этот парень - нелёгкая добыча. Давай действовать осторожно. Понял? После халтуры разгребать последствия - та ещё головная боль. Если браться, то делать надо чисто.]
Ещё бы он не знал. Он не первый и не второй день в этом дерьме варится. Чтобы поймать такую крупную рыбу, как Ким Кён Джун, нужен был тщательный план и достаточная подготовка.
- Зачем говорить о том, что я и так знаю, только зря сотрясать воздух. Бросай свои бесполезные советы и лучше подготовь дельный план. А рыбу разделывать буду я.
Разделать Ким Кён Джуна - не проблема. Проблема была в том, чтобы положить его на разделочную доску. Какими бы острыми ни были клыки у шакала, в одиночку завалить вожака стаи было трудно. Нужно было создать условия, при которых можно было бы добраться до Ким Кён Джуна. И для этого ему нужна была помощь директора Чхве.
[Понял. …Но, Тэ Хва-я. Можно я кое-что спрошу?]
[Вы с Мун Чон Хёном и правда трахаетесь? Я слышал, у тебя не стоит.]
- Блять, что за бред? Может, хватит?
Это была нелепая выдумка. Какой там «не стоит», у него, наоборот, слишком хорошо стоял, в этом-то и была проблема. Хотя, конечно, он был очень разборчив в партнёрах.
[Ки Чхоль так сказал. Поэтому я и думал, что ты импотент...]
Кан Тэ Хва резко оборвал его и в одностороннем порядке повесил трубку.
Вернувшись в гостиную, он швырнул телефон на диван и пошёл в ванную смыть с себя всё. Вместе с присохшими к коже следами их близости быстро смывались и отголоски прошлой ночи. И ему было досадно. Ему нравились и следы Чон Хёна, и оставленное им послевкусие, и, если бы была возможность, он бы хотел сохранить их на своём теле навсегда.
После душа он пошёл на кухню и на скорую руку приготовил завтрак из того, что было в холодильнике. На всякий случай он приготовил и для Чон Хёна, но в итоге это оказалось бесполезным. Чон Хён так и не вышел из спальни к тому времени, как он закончил есть.
Кое-как прибравшись, он вошёл в спальню проверить состояние Чон Хёна. Тот всё ещё крепко спал. Похоже, он и не собирался просыпаться - видимо, сильно вымотался. Это означало лишь то, что прошедшая ночь была бурной и долгой, но Кан Тэ Хва, который чувствовал себя не просто нормально, а даже бодрее обычного, лишь цокнул языком и пробормотал:
Услышь это Чон Хён, он бы опешил. По правде говоря, никто не смог бы выдержать вчерашнего Кан Тэ Хва. Скорее, наоборот, то, что Чон Хён продержался так долго, было его заслугой, но тот судил исключительно по своим меркам.
Какое-то время он стоял у кровати и смотрел на спящего Чон Хёна. Хоть он и видел его всю ночь напролёт, сейчас всё казалось по-новому. Этот вид - Чон Хён, спящий в его пространстве, со следами его ласк, укутанный в одеяло, пропитанное его запахом, - обладал какой-то наркотической притягательностью, на него можно было смотреть вечно. Совершенно импульсивно он наклонился и прижался губами ко лбу Чон Хёна. Поцелуй со лба распространился по всему лицу. Переносица, кончик носа, щеки, подбородок… Тем временем кровь прилила и к низу живота.
В тот момент, когда поцелуи стали более настойчивыми, Чон Хён, словно ему это надоело, отвернулся и зарылся лицом в одеяло.
Он не хотел будить его насильно, поэтому облизнулся и отступил. Хоть ему и хотелось, заняться сексом можно было и не прямо сейчас. Теперь они были в таких отношениях, где это было само собой разумеющимся.
Вспомнив о своём новом статусе, он широко улыбнулся.
Утро выдалось на редкость бодрым.
- Ого, босс! Вы пришли! Вы живы?
Не успел он войти в офис, как Ки Чхоль вскочил на ноги и засуетился. Хоть он и отсутствовал всего три дня, приветствие было чересчур бурным.
- А чего тогда на звонки не отвечали? Я уже испугался, думал, что-то случилось. Я даже дошёл до того, что пошёл к Ёнбэ хённиму спрашивать, не связывался ли он с вами.
- Сказал бы просто, что я занят, зачем везде совать свой нос?
- Ну, я же волновался. Учитывая нашу работу, ваш характер и то, как вы живёте, не будет ничего странного в том, если вас однажды просто пырнут ножом на улице…
Хоть в этом и был смысл, слышать такое было неприятно. Значит, я похож на человека, которого даже если пырнут ножом, никто не удивится. Смотря как послушать, это было похоже на оскорбление под видом беспокойства.
- Хватит об этом. В офисе ничего не случилось?
Взгляд Кан Тэ Хва мгновенно стал острым.
- Этот тип, директор О, в панике мне названивал.
Кан Тэ Хва, вспомнив о человеке, о котором на время забыл, цокнул языком.
- Просил замолвить за него словечко перед вами, босс. Говорил, что не знал, что у вас двоих всё настолько серьёзно. Он так мямлил, что я не всё разобрал. В общем, в основном твердил как заведённый, что больше никогда так не будет.
В жизни часто встречаются такие, как директор О. Те, кто не слушает словесных предупреждений и подчиняется, только когда получит по морде. Это был второй тип людей, который Кан Тэ Хва считал самым жалким. И правда, зачем напрашиваться на взбучку, когда можно было решить всё по-хорошему?
В любом случае, стало ясно, что между Чон Хёном и директором О ничего не произошло. Тем не менее он проигнорировал предупреждение и попытался с ним сблизиться, а это уже было неприятно, так что просто так это оставить было нельзя.
- У вас что-то случилось с этим типом? - осторожно спросил Ки Чхоль, наблюдая за выражением лица Кан Тэ Хва. Хоть он и не знал подробностей, но, похоже, интуитивно почувствовал, что дело нешуточное - голос его был довольно серьёзным.
Он опустил объяснения и лишь бросил сообщение, которое нужно было передать директору О.
- Скажи ему, чтобы не отделывался звонками, а пришёл, поклонился и извинился как следует.
Если он так сделает, то он был готов его простить.
- А если нет, то передай, что он увидит, как его новое заведение разнесут вдребезги.
Он собирался сделать так, чтобы у того появилось желание извиниться. Таких ублюдков нужно было как следует проучить.
Ки Чхоль не стал расспрашивать дальше и ответил, что так и сделает.
- Кроме этого… А! Чон Хён-щи ни вчера, ни сегодня не вышел на работу. И на звонки не отвечает.
Тот, кто прекрасно знал, почему он не может прийти, был именно он. Уголок губ Кан Тэ Хва дёрнулся, когда он невольно вспомнил Чон Хёна, спящего в его спальне. И Ки Чхоль этого не упустил.
- Оставь его. Он сегодня не сможет прийти.
- Ого, почему? Он что, заболел? - спросил Ки Чхоль, и глаза его хитро сощурились.
- Не твоё дело. Кроме этого, есть что-то ещё. Есть что доложить?
Он отдал короткое распоряжение и, пройдя мимо Ки Чхоля, направился в кабинет директора.
Прищуренные глаза Ки Чхоля следовали за ним. В тот момент, когда Кан Тэ Хва открыл дверь в кабинет, он услышал:
- Кстати, босс, у вас сегодня лицо так и сияет… Что-то хорошее случилось? Например, подкрепили свои силы?
Выражение лица у него было донельзя ехидным. Как ни крути, в тоне Ки Чхоля явно сквозило желание выведать информацию, и Кан Тэ Хва замер. Ки Чхоль, чья проницательность превосходила даже Кан Тэ Хва, по одной этой заминке всё понял и картинно вздохнул.
- Ай-ай-ай, что же делать. Так вот почему Чон Хён-щи…! Надо сказать ему, чтобы он хорошенько отдохнул несколько дней. Правда ведь?
Кан Тэ Хва обернулся к Ки Чхолю. Ки Чхоль, который свято верил в поговорку «в улыбающееся лицо не плюнешь», расплылся в самой широкой из своих улыбок. Сидевший рядом менеджер Ким брезгливо скривился. Улыбка, слишком широкая и сияющая для его грубых и крупных черт лица, выглядела жутковато. Так же это выглядело и в глазах Кан Тэ Хва.
Кан Тэ Хва поморщился, будто увидел что-то непотребное, и сказал:
Он имел в виду и выражение лица, и слова.
- Да, босс. На этом и закончим.
Вот только было бы хорошо, если бы он и правда на этом закончил.
- …Но, может, если у вас будет время, пропустим по стаканчику в честь этого, а?
Он опять добавил лишнее слово. В ответ раздался оглушительный грохот - БАМ!
Ки Чхоль вздрогнул и вжал голову в плечи, пискнув «Мамочки!». Однако нахальная ухмылка так и не сошла с его губ. Он обернулся к менеджеру Киму, подмигнул и поднял большой палец вверх. Менеджер Ким, увы, не понял, в чём дело, и не смог ответить ему тем же. Он лишь недоумённо склонил голову набок, думая, что это опять нашло на этого типа.
Время шло, и около трёх часов дня в офис заявился директор О, которому позвонил Ки Чхоль. С собой он притащил целую кучу подарков: говядину, красный женьшень и даже экстракт угря.
- О боже, директор Кан! Я был неправ. Очень неправ. Вот, это от всего сердца. Примите и, пожалуйста, смягчитесь.
По тому, как директор О, выдавив из себя улыбку, первым делом сунул ему подарки, Кан Тэ Хва сразу понял, что здесь не обошлось без влияния Ки Чхоля.
Обычно Кан Тэ Хва не принимал извинений на словах, кое-как терпел извинения действиями, но был весьма снисходителен к извинениям в материальной форме. Ки Чхоль, прекрасно зная это, несомненно, намекнул директору О, что к чему.
Кан Тэ Хва, собиравшийся заставить его первым делом поклониться до земли, решил проявить великодушие в ответ на такие искренние и душевные извинения.
- Ладно, давайте просто сделаем так, чтобы подобного больше не повторялось. Поставьте себя на моё место. Если бы кто-то предложил вашему парню торговать телом, у вас бы крышу снесло или нет?
- Снесло бы! Ещё как снесло бы! Я бы тоже не оставил это просто так, если бы речь шла о моей жене. Нет, но, директор Кан, если у вас с самого начала были такие отношения, почему вы сразу не сказали? Знал бы я, разве я бы так поступил?
- А, это я был невежлив. Я-то думал, раз у вас голова бизнесмена, то вы и без слов всё поймёте.
На самом деле, тогда между ними ничего не было, так что у него и не было права что-то требовать. Но Кан Тэ Хва, придерживавшийся принципа, что любую невыгодную для себя деталь лучше опустить, разумеется, не стал об этом упоминать.
- В любом случае, с моей стороны тоже была ошибка, так что я оплачу ремонт машины.
- Ай, не надо, не надо! Я сам разберусь, не трогайте. Для этого я и плачу страховку, как-никак. Да и всё равно собирался покупать новую машину.
- Правда? Ну, тогда как хотите.
- Вот так. Так что… этот вопрос можно считать решённым? Я могу исходить из этого?
Директор О хотел получить чёткую печать на их устном соглашении. Он боялся, что Кан Тэ Хва может позже заявиться в его заведение и устроить погром.
Кан Тэ Хва с готовностью поставил свою устную печать. Директор О, выдохнув с облегчением, ретировался, словно спасаясь бегством.
Из всех подарков на столе он выбрал коробку с экстрактом угря, вскрыл её и достал один пакетик. От одного только вида тёмной жидкости в прозрачной упаковке веяло концентрированной энергией.
Довольный рокот вырвался из его груди.
- Идеально для нашего хрупкого Мун Чон Хёна.
Он пришёл на работу на час позже обычного, а ушёл из офиса на два часа раньше. Прийти на работу впервые за три дня и тут же уйти пораньше. За такое поведение, даже будь он директором, стоило бы получить порцию осуждающих взглядов. Однако Кан Тэ Хва по своей натуре был из тех, кому плевать на чужое мнение, Ки Чхоль был на выезде, а менеджер Ким, предпочитавший работать в одиночестве, был только рад его отсутствию. Так что никаких осуждающих взглядов его ранний уход не повлек.
Он позвонил Чон Хёну, пока спускался в лифте. После долгих гудков включился автоответчик, сообщивший, что абонент не может ответить.
Но было уже 5 часов вечера. Как бы он ни устал, спать беспробудно до сих пор было всё же странно.
Сев в машину, он позвонил ещё несколько раз. Но Чон Хён упорно не брал трубку.
Причин, по которым он не мог ответить, могло быть множество. Например, телефон был выключен, или он был чем-то занят и не слышал звонка или вибрации…
Но из всех возможных вариантов ему в голову, как назло, пришла мысль о побеге. А что, если, переспав с ним, он решил, что «так не пойдёт», передумал и сбежал? По сути, само это подозрение было признанием того, что прошлой ночью он был слишком настойчив.
Тревога царапала нервы. Он гнал машину на опасной скорости, нарушая правила дорожного движения. Он ехал так быстро, что добрался до дома, на что обычно уходило 30 минут, всего за 15.
Первым делом он проверил спальню - Чон Хёна там не было.
Кан Тэ Хва со скрежетом стиснул зубы и уже собирался выйти, когда со стороны ванной раздался щелчок, дверь открылась, и оттуда вышел Чон Хён.
При виде Чон Хёна, только что вышедшего из душа и ещё мокрого, Кан Тэ Хва почувствовал, как натянутая до предела струна его нервов мгновенно ослабла.
Поставив руки на бёдра, он выдохнул со смешком. Чон Хён удивлённо склонил голову набок.
- Да. Вы не отвечали на звонки, и я нёсся сюда сломя голову.
Словно что-то вспомнив, Чон Хён растерянно открыл рот.
- Точно. Я оставил телефон дома.
Об этом он и не подумал. Кто бы мог знать, что у него вообще не было с собой телефона.
Обессиленная улыбка Кан Тэ Хва стала ещё шире. Теперь, зная истинную причину, то, как он паниковал из-за нескольких неотвеченных звонков, казалось ещё более нелепым.
- Блять, зря только так нервничал.
На лице Чон Хёна, не понимавшего его тревоги, появился вопросительный знак.
- Думал, вы передумали и сбежали.
Конечно, то, что неотвеченный звонок сразу же навёл его на мысль о побеге, было само по себе ненормально. Но когда дело касалось Чон Хёна, он в принципе был неспособен мыслить здраво. Это, должно быть, означало, что он настолько его любил, настолько желал, настолько отчаянно в нём нуждался и был настолько пылок.
Услышав слова Кан Тэ Хва, Чон Хён слегка нахмурился.
- Ты мне настолько не доверяешь?
На самом деле, так и было. Кан Тэ Хва не доверял Чон Хёну. Точнее говоря, он не доверял его чувствам. Он не думал, что Чон Хён согласился встречаться, потому что он ему нравился. Он считал, что тот просто уступил ему. Если смотреть на это более оптимистично, то это была стадия, на которой тот пытался его полюбить? А такие чувства могли измениться в любой момент и по любой причине.
Прочитав ответ в нерешительности Кан Тэ Хва, который не мог ничего возразить, Чон Хён спокойно произнёс:
- Да. Похоже, мы ещё не на той стадии, чтобы говорить о доверии.
Кан Тэ Хва и на этот раз не стал отрицать.
- Я не буду просить тебя доверять мне. Но, Тэ Хва-я, я же говорил. Не подозревай меня зря. Я не сбегу. Потому что нет ни причин, ни смысла. И больше всего на свете я не хочу снова ломать лодыжку.
От этих слов, добавленных Чон Хёном шутливым тоном, лицо Кан Тэ Хва свирепо исказилось. «Не хочу снова ломать лодыжку»? Значит, он уже когда-то пытался сбежать, и кто-то сломал ему лодыжку?
Обычно он старался не спрашивать напрямую. Но внезапно нахлынувшая ярость заставила его выпалить это импульсивно.
- Кто, я спрашиваю, тронул вашу лодыжку, Мун Чон Хён-щи.
Чон Хён молча смотрел на него снизу вверх.
Когда он снова свирепо поторопил его, Чон Хён наконец медленно открыл рот.
- И что ты сделаешь, если узнаешь, кто это?
- Что значит «что»? Я ему точно так же вдребезги раздроблю лодыжку.
Оскорблённый этим категоричным тоном, Кан Тэ Хва агрессивно возразил:
- Почему ты думаешь, что не смогу? Я в таких вещах, блять, хорош. Неужели это тоже дело рук Ким Кён Джуна? Поэтому ты думаешь, что я не смогу?
Кан Тэ Хва, который был почти уверен, что виновник - Ким Кён Джун, растерялся от такого решительного отрицания Чон Хёна.
- Человек, которого нет в этом мире.
- Его нет в этом мире. Нет, пожалуй, и в других мирах тоже нет. Потому что он умер.
Кан Тэ Хва застыл, словно у него отказали все реакции. Рассказ слишком сильно выбивался из всех его предположений.
Это не было похоже на наспех придуманную ложь. Доказательством тому служила горькая улыбка на губах Чон Хёна.
- Теперь… это человек, который существует лишь в моей голове. Так что не нужно пытаться его найти.
Снова. Впервые за долгое время он снова испытал это странное чувство. Такое случалось время от времени. Когда слова и выражение лица Чон Хёна казались донельзя странными… Когда на первый взгляд вроде бы ничего особенного, но если вдуматься, чувствуешь, что что-то неуловимо не сходится… Бывали моменты, когда его охватывало такое странное чувство.
- И раз уж об этом зашла речь, не связывайся с Ким Кён Джуном. Я выплатила ему весь долг. Хотя, конечно, это были твои деньги… В любом случае, теперь у него нет повода, чтобы вертеть мной.
В принципе, Чон Хён был прав. Теперь у Ким Кён Джуна не было повода, чтобы цепляться к нему.
Но значит ли это, что он отступился? Вряд ли. Говорили, что он, даже находясь за границей, заставляет своих шестёрок искать Чон Хёна. Если нет повода - он создаст новый. Если не получится создать повод - он применит силу.
Кан Тэ Хва не мог с этим согласиться, а потому и не мог принять это, поэтому он просто молчал. Тогда Чон Хён шагнул к нему и взял его за руку.
- Прошу тебя. Не пытайся ему ничего сделать. Вообще не связывайся с ним.
- …С чего бы мне это делать? - вместо согласия он ответил вопросом, полным протеста.
Для Кан Тэ Хва Ким Кён Джун был опасным объектом со множеством взрывных элементов, мешающей помехой, а потому - мишенью, которую непременно нужно было устранить. Цель уже была поставлена, и азарт борьбы разгорелся. И разум, и чувства пришли к одному и тому же выводу. Оставлять этого ублюдка в покое нельзя. Ему было чертовски трудно согласиться на просьбу Чон Хёна.
- Ты же и сам знаешь. Он не обычный человек.
- Да и его всё равно нет в Корее.
На мгновение во взгляде Кан Тэ Хва промелькнул опасный блеск.
Он в курсе положения Ким Кён Джуна? Откуда?
Неприятное подозрение, выставив шипы, задело его за живое.
- Услышал по слухам на работе. Точно не знаю, но, кажется, у него какие-то проблемы с бизнесом. Говорят, в ближайшее время он вряд ли сможет вернуться.
Чон Хён без колебаний раскрыл источник информации. Убедительное объяснение мгновенно развеяло подозрения.
Однако зловещая аура вокруг Кан Тэ Хва никак не хотела рассеиваться.
- Но нет гарантии, что он вообще не вернётся. А если вернётся?
- Пока он не причинит мне прямого вреда, лучше его игнорировать. Если зря трогать того, кто сидит смирно, можно, наоборот, нарваться на неприятности. Да и вёл он себя так не только со мной.
- Разве не достаточно, если неприятности будут только у этого ублюдка? Я бы хотел именно этого.
- Но из-за этого ты сам можешь пострадать.
- Разве можно прожить, не поранившись? Главное - не умереть.
На лице Чон Хёна, озвучившего эту пессимистичную возможность, легла тень, глубину которой было трудно измерить. Однако Кан Тэ Хва счёл это пустым нытьём и невозмутимо парировал:
- Что за херня. Ну и богатое у тебя воображение. Хотя нет. Меня что, сейчас унижают? Это ведь значит, что я выгляжу как слабак, который не справится с одним этим ублюдком.
- У меня не богатое воображение, и я тебя не унижаю.
В этот момент Кан Тэ Хва что-то услышал.
Это был звук бешено колотящегося сердца. Он никогда не слышал такого звука, даже когда его на работе пырнули ножом.
Хоть он и отчётливо слышал это своими ушами, причём дважды, ему почему-то не верилось, и он попросил подтверждения ещё раз. Само по себе то, что кто-то беспокоится о его благополучии, было в новинку, а то, что этим кем-то был Чон Хён, делало всё ещё более нереальным.
Чон Хён тут же ответил, коротко кивнув. И добавил:
- Есть слишком много вещей, о которых мне трудно тебе рассказать.
Для Кан Тэ Хва это прозвучало так, будто речь идёт и о прошлом, и о чувствах. В действительности Чон Хён о многом умалчивал, и поэтому он не знал всего, через что тому пришлось пройти. Точно так же он не знал наверняка, какие чувства Чон Хён испытывает к нему. Он мог лишь предполагать и догадываться. Проблема была в том, что если это пойдёт не в том направлении, возникнет недопонимание, а недопонимание порождает конфликт.
- Но это я могу сказать определенно. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Я не хочу тебя потерять, Тэ Хва-я.
- ......
Именно поэтому нынешнее признание Чон Хёна произвело на него такое сильное впечатление.
Возможно, это было признание даже более прямое, чем слова «ты мне нравишься». Ведь если у слов «ты мне нравишься» время настоящее, то у слов «не хочу терять» - и настоящее, и будущее. Если «ты мне нравишься» - это форма чувства, то «не хочу терять» - это сокровенное желание.
В этот момент Кан Тэ Хва отчётливо понял одно: для Чон Хёна он обладал положительной ценностью. Ценностью такой, что он не хотел, чтобы с ним что-то случилось, не хотел его терять. Да, этого было достаточно.
Поэтому он больше не мог упрямиться.
Он запрокинул голову и вздохнул в пустоту.
Какое это уже было поражение по счёту? У него и раньше была слабина, когда дело касалось Чон Хёна, но теперь, казалось, он вообще не мог его победить. Стоило ему пойти напролом, как решающий удар Чон Хёна сбивал его с ног.
Он ненавидел проигрывать. Поражение было для него так же невыносимо, как и убытки. Но сейчас всё было в порядке. С кем-то другим такое было бы немыслимо, но поскольку противником был Чон Хён, даже поражение казалось сладким.
Что поделаешь. Он же просит. Говорит, что не хочет терять. Пока что придётся сделать так, как он просит.
- Тэ Хва-я… - Чон Хён требовал твёрдого ответа.
Опустив голову, он посмотрел на Чон Хёна сверху вниз и дал ему желаемый ответ.
- Хорошо. Я не буду делать ничего, что может показаться опасным. Обещаю, я не стану первым нападать на этого ублюдка Ким Кён Джуна.
- Да. Правда. - Кан Тэ Хва поклялся, даже подняв обе руки.
Только тогда на лице Чон Хёна наконец появилось облегчение.
Но он знал. Знал, что дело с Ким Кён Джуном не пойдёт так мирно, как того желал Чон Хён. Им суждено было столкнуться, и всё закончится лишь тогда, когда одному из них перережут глотку.
Конечно, вопреки ожиданиям, Ким Кён Джун мог отказаться от Чон Хёна. Или, поскольку его положение в организации стало шатким, могла возникнуть ситуация, в которой он падёт сам, без чьего-либо вмешательства. Однако на данный момент оба этих варианта были крайне маловероятны.
Первым нападать он не будет. Раз поклялся, нужно сдержать слово. Но что, если та сторона тронет первой? Что поделаешь. Придётся ответить по полной. В этом смысле в обещании, которое он только что дал, была явная лазейка. Он не нападёт первым, но это оставляло ему пространство для манёвра, чтобы действовать по своему усмотрению в других ситуациях.
- Смотрите-ка. Какой я послушный. - шутливо похвастался Кан Тэ Хва.
- Да. Было бы ещё лучше, если бы ты и дальше был таким послушным. - Чон Хён тоже легонько улыбнулся, подыгрывая ему.
- Вы должны похвалить меня как следует. Даже собаку хвалят, когда она слушается, а мне, человеку, вы и этого не сделаете?
По тону это было похоже на каприз. Но из-за излишней напористости Чон Хён воспринял это как наезд и смущённо извинился.
От такой откровенной просьбы лицо Чон Хёна тут же стало ледяным. Кан Тэ Хва, хихикая, ехидно пошевелил языком.
- Что с лицом? Смотришь, будто я, блять, какой-то извращенец?
- …Потому что ты и есть извращенец.
- Ну да. Я просто сказал «отсоси», разве я сказал отсосать член? Можно же и в другом месте сосать. Когда говорят «отсоси», вам сразу член на ум приходит? Ах, какой вы, оказывается, озабоченный.
Устав от абсурдных нападок Кан Тэ Хва, Чон Хён стряхнул его руку и отвернулся. Кан Тэ Хва тут же схватил его сзади, крепко обнял и прижался губами к его уху.
- Раз уж зашла речь, просто отсоси мне.
Чон Хён дёрнулся, пытаясь вырваться, но Кан Тэ Хва вцепился в него ещё крепче, и, будто этого было мало, принялся возбуждённо сосать мочку его уха.
- Ха-а, какой запах… - от влажной кожи исходил его характерный свежий аромат.
Он бормотал как в бреду. Его уже возбуждённый член начал с силой упираться в ягодицы Чон Хёна. Почувствовав опасность, лицо Чон Хёна побелело.
Прошлой ночью его выжали до последней капли, и он только-только начал приходить в себя. Принимать в себя Кан Тэ Хва, когда тело ещё не отошло от последствий, было настоящим безумием. И Чон Хён не хотел совершать это безумие.
Чон Хён схватился за руки Кан Тэ Хва, обхватившие его, и попытался их оторвать. Неизвестно, слышал ли Кан Тэ Хва или нет, но он, как одержимый, игнорировал и продолжал тереться о Чон Хёна всем телом. В конце концов, Чон Хён пошёл на крайние меры.
- Если ты… и дальше будешь так себя вести, я… больше никогда с тобой… не буду.
В тот же миг, словно по волшебству, движения Кан Тэ Хва прекратились. Он отпустил Чон Хёна и обиженно посмотрел на него, будто услышал самые жестокие слова в мире.
- Нет, ну блять. Попросил похвалить, а мне угрожают. Разве можно быть таким бессердечным со своим парнем? - Кан Тэ Хва намеренно сделал акцент на слове «парень».
Чон Хён холодно осудил его, словно перед ним стоял самый бессовестный человек на свете.
- Ты подумай о том, что ты только что делал.
- Что я делал? По-моему, делал то, что и положено делать парню.
- Даже если мы пара, если я говорю «нет», ты не должен этого делать. Как ты можешь, после того как так мучил меня вчера… Даже животные так не поступают.
- Почему вы говорите очевидные вещи с таким нравоучительным тоном? Конечно, животные так не могут. Но я же не животное, а человек. Поэтому разве не естественно, что я делаю это лучше и больше, чем животные?
Кан Тэ Хва, истолковавший слова, которые означали «хуже животного», как ему было удобно, пожал плечами и бесстыдно возразил.
Но Чон Хён не собирался поддаваться на это.
- Не неси чушь и даже не думай меня трогать какое-то время.
- А «какое-то время» - это сколько конкретно? Требовать надо, установив чёткие рамки.
- Может, мне просто уйти домой прямо сейчас?
Переговоры шли довольно тяжело. Но что с того. В итоге уступил именно Кан Тэ Хва. Ему хватило одного лишь молчаливого ледяного взгляда Чон Хёна, чтобы он сам выбросил белый флаг.
- Блять, до смерти напугал. Ладно. Не трону. До завтра буду паинькой. Так что расслабьте взгляд, пожалуйста.
У него не было каких-то романтических иллюзий насчёт отношений, но он, по крайней мере, не хотел злить Чон Хёна с первого же дня. В ситуации, когда нужно набирать очки, а не терять их, это было бы глупо.
Несмотря на то, что он отступил, Чон Хён никак не мог ослабить бдительность. То, как он, крепко сжимая полотенце, пятился назад, напоминало испуганного оленёнка. По крайней мере, в глазах Кан Тэ Хва.
Он демонстративно засунул обе руки в карманы и пожал плечами. Только тогда Чон Хён расслабил взгляд.
- Кстати, почему ты так рано пришёл? Ещё ведь не конец рабочего дня.
- Из-за кое-кого места себе не находил. Не хотелось сидеть в офисе.
Чон Хён не стал спрашивать, кто же заставил его «не находить себе места». Это было слишком очевидно, чтобы спрашивать.
- Ки Чхоль и менеджер Ким, наверное, тебя проклинали…
- Если я не слышал, будем считать, что не было. Зачем ещё переживать о том, что у других в голове.
С этими словами Кан Тэ Хва начал расстёгивать пуговицы на рубашке. Чон Хён вздрогнул и снова насторожился, на что тот фыркнул.
- Я помыться. Что вы там себе опять вообразили, судя по лицу? У вас все мысли только в ту сторону, что ли? Говорите не трогать, а сами такие пошлые мысли допускаете, что же мне делать.
Честно говоря, реакция была чрезмерной. Смутившись, Чон Хён отвёл взгляд и протёр лицо полотенцем, висевшим на шее. Это было больше похоже на попытку спрятаться, чем вытереться. Однако скрыть покрасневшие мочки ушей ему не удалось.
Усмехнувшись, Кан Тэ Хва невольно пробормотал:
- А, только посмотрите. Что это, клубника? Так бы и съел, честное слово.
Он не собирался говорить это вслух. Но и скрывать свои чувства он нисколько не хотел, поэтому его смущающий монолог дошёл до Чон Хёна без прикрас. И реакция Чон Хёна на такое откровенное проявление чувств Кан Тэ Хва, к сожалению, была…
…Весьма негативной. Потому что он не смутился, а пришёл в ужас.
Не в силах это выдержать, Чон Хён в итоге сбежал от Кан Тэ Хва и спрятался в спальне.
Кан Тэ Хва, воспринявший его бегство от смущения как ему было удобно, закончил раздеваться и вошёл в ванную. Весёлый свист долгое время наполнял ванную комнату вместе со звуком воды.
Когда он вышел из душа, было уже около шести. За это время Чон Хён, достав продукты из холодильника и промыв рис, начал накрывать на стол, хотя его никто об этом не просил. Кан Тэ Хва, который ранее заявлял, что тот и капли воды на руки не прольёт, со свирепым лицом попытался его остановить.
- Это ещё что такое? Почему вы без разрешения вошли на кухню и что-то трогаете? Руки же мочите.
Чон Хён понял, что за этими грубыми словами скрывается забота, поэтому не обиделся и спокойно ответил:
- Гарниров почти нет. Вот, решил сам по-быстрому что-нибудь приготовить из того, что есть.
Конечно, он умел готовить, но особого увлечения кулинарией у Кан Тэ Хва не было. Он готовил, разве что когда поесть вне дома было неудобно? Но, по крайней мере, готовка его не напрягала.
Однако реакция Чон Хёна на его уверенные слова была…
Чон Хён спокойно изложил свою критику, объяснив, что пришёл к такому выводу, попробовав днём все закуски из холодильника. Это была критика настолько хладнокровная, ледяная и даже объективная, что Кан Тэ Хва не оставалось ничего, кроме как молча её принять. Честно говоря, он и сам признавал, что готовит невкусно.
- Так что сегодня просто позволь мне заняться готовкой.
Как бы то ни было, мысль о том, что Чон Хён будет заниматься делами на кухне, была ему совершенно не по душе, и тут ему в голову кое-что пришло. Не что иное, как взятка от директора О, оставленная в машине.
- Нет, подождите. Давайте сегодня просто приготовим мясо.
- Да. Мне тут кое-что хорошее перепало, а я совсем забыл.
С этими словами он спустился на парковку и принёс все взятки, что оставил в багажнике.
- Откуда это? - спросил Чон Хён, но Кан Тэ Хва, не имея ни малейшего желания поднимать авторитет директора О в его глазах, проигнорировал вопрос. Он собирался сделать так, чтобы в глазах Чон Хёна директор О навсегда остался человеком, с которым не стоит иметь дел.
Разложив взятки на полу, Кан Тэ Хва первым делом вскрыл коробку с экстрактом угря, достал один пакетик и протянул ему.
- Вот, с сегодняшнего дня пейте регулярно. По одному утром и вечером.
Чон Хён машинально взял пакетик, рассмотрел его и нахмурился. И неудивительно, ведь от одной только упаковки уже веяло горечью.
- Ну а кто же ещё должен пить, как не Мун Чон Хён-щи, который захирел после того, как его немного поимели? Мне, здоровому, что ли, пить? Ну что, справитесь?
Для Чон Хёна, которого прошлой ночью Кан Тэ Хва безжалостно «поимел», это прозвучало как угроза.
Решив, что если это выпьет Кан Тэ Хва, в итоге хуже будет только ему самому, Чон Хён неохотно согласился. Кан Тэ Хва удовлетворённо улыбнулся и кивнул, а Чон Хён с брезгливым выражением лица вскрыл пакетик и начал понемногу пить. Видимо, это и впрямь было невкусно, потому что на то, чтобы осилить один маленький пакетик, у него ушла целая вечность.
Тем не менее, он кое-как допил всё до конца и, поднеся кулак ко рту, сдерживал рвотный позыв, когда Кан Тэ Хва опустил его руку, а затем своими губами слизнул с губ Чон Хёна остатки напитка. И после этого сказал:
- Блять. Что за лекарство такое сладкое. С ума сойти!
На одно мгновение Чон Хён даже заподозрил, не случилось ли чего с языком Кан Тэ Хва. Но тут же понял, что сладким Кан Тэ Хва показалось не лекарство, а его собственные губы.
Чон Хён снова покраснел и прошептал, словно вздыхая:
- Я и правда уже не справляюсь с тем, что ты делаешь…
На губах Чон Хёна, тихо бормочущего эти слова, незаметно для него самого появилась лёгкая улыбка.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty