Закат в воде. Глава 51
Травмы Бомёна оказались серьезнее, чем предполагалось. Чонин каждый день навещал его и, пока тот работал, играл в игры, а потом уходил.
Они почти не разговаривали. Чонин смотрел в ноутбук, Бомён - в документы, просто находясь в одном пространстве.
- По курорту. А ты что делаешь?
- В WoW. Скоро рейд, жду очередь.
Такой диалог повторялся каждый день. Во время игры Чонин надевал наушники. Бомён отправлял указания, которые Чонин не должен был слышать, по СМС. Обоим было немного неловко, но расставаться они не хотели. Иногда, находясь вместе, они целовались. Поцелуи были то нежными, то грубыми. В любом случае, они были восхитительными. С каждым днем становилось всё лучше, и теперь у Чонина каждый раз, когда он входил в палату Бомёна, сердце колотилось от предвкушения - когда же они поцелуются.
- Чонин, что сегодня будешь делать? - спросил Вон Джи Хо.
Сегодня была церемония выпуска. Чонин, покрутив шеей, равнодушно ответил:
- Наверное, пойду в больницу играть.
- Может, сегодня со мной в компьютерный клуб?
Вон Джи Хо прекрасно знал, что Чонин навещает Бомёна. Когда Чонин недоуменно посмотрел на него, Вон Джи Хо умоляюще сложил руки: "Помоги мне с главным квестом. Уже третий раз не могу пройти". Хм. Чонин снова повертел головой. Может, плохо спал вчера?
- Ну? Ну? Чонин, пожалуйста. Ну?
Похоже, он серьезно застрял на главном квесте. Чонин, хрустнув пальцами, спросил:
- Я нищий. Это мой опекун богатый.
"У меня ни гроша, эй". Чонин хмыкнул. Вон Джи Хо цокнул языком. Чонин говорил такие вещи как ни в чем не бывало, но Вон Джи Хо каждый раз становилось не по себе.
Два месяца назад умер детектив, который занимался делом Чонина. Говорили о самоубийстве, но Вон Джи Хо так не думал. В новостях тоже, хотя склонялись к версии самоубийства, не исключали убийство. Но после этого новостей больше не было, и Вон Джи Хо ничего не слышал о Кан Ги Хёке.
А в понедельник, когда Чонин пришел в школу, Вон Джи Хо потерял дар речи. Чонин выглядел измученным, а на лице были синяки. Одна рука была в гипсе. Любому было ясно, что его избили. Голос тоже был сильно охрипшим. Когда спросили, что случилось, Чонин ответил: "Произошло кое-что нехорошее". Когда Вон Джи Хо молча уставился на него, Чонин сказал, что это не то, о чем он думает, и нехотя добавил: "Мой опекун пострадал, защищая меня". На этом разговор закончился.
Почему-то казалось, что лучше больше не спрашивать. Мир, в котором жил Чонин, уже не был нормальным. Это место, где люди умирают и получают травмы. Казалось, если сунешь нос не в свое дело, сам можешь пострадать. Поэтому Вон Джи Хо больше не спрашивал.
И с тех пор они общались лишь поверхностно.
- Колу? - пробормотал Вон Джи Хо. Чонин искоса глянул на него и усмехнулся.
- Ах ты, желторотик. Я же сказал - ладно!
На слова Вон Джи Хо Чонин рассмеялся. Вдруг из динамиков в классе раздался пронзительный свист обратной связи. Затем последовало школьное объявление.
«Учащиеся третьего курса, просим вас собраться на спортивной площадке. Повторяем. Выпускники третьего курса, просим вас собраться на спортивной площадке.»
По пути на площадку Чонин и Вон Джи Хо обсуждали, как пройти главный квест. Проблема была в том, что персонаж Вон Джи Хо был целителем с низкой атакой. У Чонина были сильные персонажи - воин и маг, но использовать обоих одновременно нельзя. Однако для этого квеста требовалось минимум три игрока.
- Может, найти кого-нибудь, кто просто зайдет с нами в подземелье?
Чонин нахмурился на предложение Вон Джи Хо.
- Ты что, не знаешь, что там выпадает философский камень? Сейчас столько историй о том, как люди соглашаются просто зайти, а потом убегают с камнем. Уж лучше тогда запустить две программы и зайти моим персонажем.
- На шестом этаже есть дверь, где должны одновременно встать трое. Конечно, мы можем дойти до шестого этажа и ждать, пока спустится другой персонаж, но это же шестой этаж... Долго ждать придется, заморочно. И вообще, лучше бы мне быть магом. Тогда смогу кастовать Метеор. Может, добавим танка? Как его там? ДК? Как думаешь?
Метеор - массовое заклинание, доступное только магам высокого уровня. Сейчас в игре было мало магов, способных его использовать, поэтому Чонин хотел играть именно за мага. На его слова Вон Джи Хо с неохотой протянул:
- Мне он не нравится. Разве он не странный?
- Да нет, по-моему, нормальный.
Когда они шли, обсуждая игру и искали свой класс, откуда-то послышалось: "Джи Хо! Мы здесь!" Вон Джи Хо обернулся. Чонин машинально тоже повернул голову.
Женщина средних лет радостно улыбалась, держа камеру. Рядом стоял хмурый мужчина тех же лет. Вон Джи Хо помахал ей рукой, затем искоса глянул на Чонина и, цокнув языком, отвернулся.
- И чего они пришли. Позорище.
Только что махал рукой, а теперь делает вид, что недоволен. Чонин рассмеялся от нелепости ситуации.
- Кто стесняется? Просто стыдно. Блин, говорил же не приходить.
Вон Джи Хо, жалуясь, опустил голову. Чонину показался забавным друг, который радуется, но не может этого признать, и он, усмехнувшись, отвернулся. Бомён, конечно, не мог прийти, так как был в больнице, но Ким Джэ Ён не из тех, кто пропускает такие мероприятия. И точно - кто-то махал рукой издалека.
Чонин широко улыбнулся и хотел помахать в ответ, но замер. Рядом стоял высокий мужчина. Это был Бомён. Но Чонин не сразу его узнал. Он выглядел немного иначе, чем обычно.
Для этого было несколько причин. Во-первых, на нем не было привычного костюма, вместо этого - какая-то невиданная ранее куртка. Он был укутан в длинный шарф, совершенно не в его стиле. Джинсы и ботинки. И не было видно ни телохранителя, ни Ким Кван Джина. Когда Чонин удивленно посмотрел на него, Бомён молча кивнул головой. Повинуясь этому жесту, означающему "посмотри вперед", Чонин повернулся и увидел нахмуренного классного руководителя.
- Это твой опекун? - спросил рядом Вон Джи Хо.
Уклончиво ответил Чонин. Хотя нельзя сказать, что Бомён никогда не носил гражданскую одежду, но в таком стильном casual-образе он его видел, пожалуй, впервые. Бомён обычно не интересовался одеждой.
Может, у него другие дела, а на выпускной он просто заскочил? Хотя раз уж пришел на выпускной, значит, всё-таки из-за выпуска.
Чонин засунул руки в карманы школьных брюк. Раньше такого не было, а сейчас, как и Вон Джи Хо, почему-то чувствовал себя неловко.
- Мне не нравится твой опекун.
На слова Вон Джи Хо Чонин ответил без малейшей паузы:
Вон Джи Хо посмотрел на профиль Чонина, вздохнул и отвернулся. Чонин сказал, что опекун спас его. Этот опекун спасал его несколько раз. И в прошлом году с историей со старшеклассниками, и в этот раз - хоть он и не знает подробностей, но в итоге опекун снова спас Чонина. С методами есть проблемы. Но человек, которого он спас - не кто иной, как Чонин. Друг Вон Джи Хо - не погибший детектив и не старшеклассники. Это Мун Чонин.
Забудь об этом. С такими мыслями Вон Джи Хо посмотрел на сцену. Кто-то получал награду лучшего выпускника. Знакомое лицо, но общались всего пару раз. Кажется, староста школы? Его имя было на школьной доске объявлений. Слышал, что он поступил в Сеульский университет. Вон Джи Хо неотрывно смотрел на лицо этого незнакомого и неинтересного ему ученика. Иначе он бы обернулся и посмотрел на опекуна Чонина.
- А, точно, - вдруг повернулся к нему Чонин.
- Давай квест в другой раз пройдем.
Эй-эй-эй. Ты не можешь так поступить!
Когда Вон Джи Хо хотел что-то сказать, Чонин кивнул головой.
- У нас обоих семьи пришли. Давай встретимся позже отдельно.
- Я добрый. Рамен за мой счет.
Как раз когда Чонин это сказал, церемония закончилась. По пути обратно в класс Вон Джи Хо недоверчиво спросил:
- За компьютерный клуб я должен платить?
- Естественно. Мы же идем проходить твой квест, а не мой? - ответил Чонин.
Заходя в здание, Чонин украдкой оглянулся на Бомёна. Тот смотрел на него. Почему-то стало стыдно, и Чонин быстро отвернулся.
Еще вчера о выписке речи не было, так что вряд ли его выписали. Чонин вздохнул. Когда думал, что тот пришел специально, становилось тяжело на душе. Всё время вспоминается вечер Сочельника.
Как только пришел в себя, он сразу направился к Чонину. Несмотря на огнестрельное ранение в бок, несмотря на сильную кровопотерю, хоть и после переливания, он пришел к Чонину с невозмутимым лицом и помог ему подняться. Чонин совершенно не знал, что тот скрывает. Ни во время стрельбы, ни в тот Сочельник.
Выходя из школы после выпускного, Чонин вздохнул. Казалось, надо что-то делать. Он уже не маленький. Ровно двадцать лет. Возраст, когда нужно самому себя защищать. Подумал, что это уже не тот возраст, чтобы вести себя как ребенок.
Но подработка... Где? В Макдональдсе?
Слишком ясно представилась картина. Если Чонин будет работать в Макдональдсе, трое мрачных мужчин будут стоять на страже у входа и черного хода. Разве можно это назвать подработкой?
Кажется, надо что-то делать. Разве не слишком обременительно просто жить, всё время играя в игры? Внезапно почувствовав беспокойство, Чонин прикусил губу. К этому моменту он уже стоял перед Бомёном.
- Закончил? - спросил Ким Джэ Ён. В руках у него была новая видеокамера. Чонин рассмеялся.
- Хён, неужели ты купил её специально для сегодняшнего дня?
- Как будто на айфон нормально снимешь.
- Да ладно, всё равно ничего особенного, зачем тратить день... Ух!
Голова Чонина мотнулась. Он недовольно обернулся. В волосах было что-то липкое от торта. Напрягая глаза, пытался понять, какая сволочь бросила торт, и увидел чью-то противную ухмылку.
- Эй, Мун Чонин. Поздравляю с выпуском!
Чонин опустил сумку. Ах ты ж. Чонин криво усмехнулся и ослабил галстук.
Послышался останавливающий голос Ким Джэ Ёна, но Чонин даже не сделал вид, что слышит. Он рванул вперед. Ли Кан Сок тоже бросился к нему, и они, сцепившись, покатились по замерзшей спортплощадке.
Ким Джэ Ён, ошеломленный, выключил камеру и хотел сразу броситься туда. С другой стороны тоже бежала какая-то супружеская пара средних лет, видимо, родители. В этот момент Бомён схватил Ким Джэ Ёна за предплечье и оттянул за себя.
Бомён, наблюдая за дракой Чонина, медленно приближался. Чонин неплохо дрался. Хотя Ли Кан Сок был немного крупнее физически, Чонин был более ловким. И главное - у него был боевой дух.
С головы Чонина капали белые сливки. Хоть это и были сливки, выглядело довольно пикантно. Лицо раскраснелось от драки и тяжелого дыхания. Оседлав тело другого ученика, Чонин раскачивался взад-вперед, замахиваясь кулаком. На первом, втором, на третьем ударе Бомён схватил Чонина и оттащил.
Даже старшеклассники вокруг удивленно смотрели, как Бомён так легко, будто тряпичную куклу, оттащил ученика третьего класса. Но Бомёна это не волновало.
- Отпусти, блять! - закричал Чонин, извиваясь.
- Мун Чонин, - тихим голосом позвал Бомён. Чонин перестал вырываться. Похоже, только сейчас осознав присутствие Бомёна, он искоса глянул на него и сник.
Хотя он точно знал, что Бомён пришел, но когда получил тортом по голове и увидел лицо Ли Кан Сока, в голове всё помутилось.
И это буквально через несколько минут после мыслей о том, что надо стать взрослее, уже ведет себя как ребенок.
Чонин повернулся, чтобы гневно посмотреть на Ли Кан Сока, но потом опустил глаза.
Родители Ли Кан Сока переводили взгляд с Чонина на своего сына и обратно. Выпускной в старшей школе, такой радостный день - и что это такое? Особенно мать дрожала от возмущения. Однако они явно не решались высказать претензии - видимо, видели, как их сын бросил торт.
Когда Бомён попытался увести Чонина, Ли Кан Сок заорал: "Ах ты, бандитская шлюха!" Его родители даже вздрогнули от голоса, полного презрения и ненависти. Чонин, скрипнув зубами, бросил "сука" и хотел отвернуться. Но Бомён не отпустил его. Он продолжал удерживать Чонина, глядя сверху вниз на Ли Кан Сока.
Ли Кан Сок вздрогнул. Все знали слухи о том, что Чонин - любовник своего опекуна-бандита. Когда Чонин появился после Рождества, его рука была в гипсе, а лицо опухшим. Все шептались, что его точно избил бандит.
- Ты друг Чонина? Кажется, Ли Кан Сок?
Бандит, что это такое. Просто головорезы. Так думал Ли Кан Сок, но при виде мужчины перед собой замолчал. На лице мужчины было леденящее выражение, жуткое до странности. Это точно был опекун Чонина. Опекун передал Чонина нормально выглядящему мужчине и шаг за шагом приближался. С каждым шагом казалось, что слышны тяжелые шаги. Ли Кан Сок сглотнул.
Ли Кан Сок не мог ни кивнуть, ни покачать головой, лишь молча смотрел снизу вверх на мужчину. То ли от холода, но, казалось, даже кровь в жилах застыла. Мужчина подошел к Ли Кан Соку, опустился на одно колено и посмотрел ему в глаза. Глаза были черными. Глядя в них, Ли Кан Сок подумал.
Когда он слышал, что тот бандит, не было страшно. Сейчас же Ли Кан Сок впервые встретился с опекуном Мун Чонина. Мужчина был высоким и с мрачной аурой. Как бог смерти. Такой мужчина тихо, но с четкой артикуляцией прошептал так, чтобы только Ли Кан Сок мог услышать:
- Если я бандит, то сейчас я должен разозлиться. Как думаешь, твоя семья будет в безопасности? Как ты считаешь?
Ли Кан Сок задрожал всем телом. Издалека хмурился Чонин. После этого Ли Кан Сок еще несколько раз задирал его, и отношения между Чонином и Ли Кан Соком дошли до критической точки. Хотя провоцировал Ли Кан Сок, но в итоге его гордость всегда разрывал в клочья именно Чонин, поэтому ситуация всегда развивалась только в худшую сторону.
Чонин несколько раз избивал Ли Кан Сока, но каждый раз взгляд Ли Кан Сока становился все более зловещим. "Живучий, как таракан", - часто жаловался Чонин Вон Джи Хо. И вот теперь этот Ли Кан Сок дрожал, отводя взгляд от Бомёна и опустив глаза.
- Спрошу еще раз. Я похож на бандита?
На вопрос Бомёна Ли Кан Сок покачал головой. Бомён поднялся. Ему стало немного неприятно при мысли, что Чонин ходил в школу, слыша такие слухи. Он искоса глянул на Ли Кан Сока.
Он всерьез подумал о том, чтобы разрушить жизнь Ли Кан Сока. Жизнь Ли Кан Сока и запястье ребенка были для Бомёна схожи. Оба были такими хрупкими, что не потребовалось бы даже небольшого усилия, чтобы их сломать. Но он тут же отвернулся. Он не хотел тратить лишние силы на того, кого Чонин больше никогда не встретит.
Чонин наблюдал за Бомёном с расстояния нескольких шагов. Он не слышал разговора, но на вопрос, похож ли тот на бандита, Ли Кан Сок покачал головой. Судя по побледневшему лицу, он был сильно напуган. Чего он так испугался? Что сказал Бомён, что Ли Кан Сок, который упрямее таракана, сразу поджал хвост? Было странно. В этот момент Бомён подошел к Чонину.
Чонин выглядел подавленным и Бомён усмехнулся.
Чонин последовал за ним. И сколько прошло с момента, как он решил повзрослеть, а уже ввязался в драку? Чонину хотелось придушить самого себя. Он открыто подрался перед Бомёном, который пришел на выпускной, даже не выписавшись из больницы. Даже матерился, когда тот пытался его остановить. На душе у Чонина было тяжело.
В машине стало еще хуже. Чонин сидел прямо, боясь испачкать сиденье кремом. В итоге решив, что так не годится, он снял пальто, сложил его наизнанку, а школьный пиджак надел на голову.
Машина въехала на подъездную дорогу. Чонин пробормотал "а?" Машина остановилась не у дома и не у ресторана, а у отеля. Наверное, ресторан в отеле. Чонин покусывал внутреннюю сторону губы. Вспомнив строгую атмосферу отеля, подумал, что будет сильно выделяться, и на душе стало еще тяжелее.
Ли Кан Сок, сука. Будь осторожен на дороге. Если встречу - убью.
Скрипя зубами, Чонин вместе с Бомёном вошел в лифт. Перед лифтом Ким Кван Джин поклонился.
- А, хён Кван Джин. Не пойдете с нами?
Спросил Чонин, но двери лифта уже закрылись.
Хотя они часто ели вдвоем с Бомёном, но сегодня был выпускной, и пришел Ким Джэ Ён. Поэтому он думал, что они будут есть вчетвером с Ким Кван Джином, но оказалось неожиданно. Чонин с недоумением посмотрел на Бомёна. Бомён, почувствовав взгляд, посмотрел на Чонина. Его лицо словно спрашивало "что?", и Чонин покачал головой.
Какая разница. Сегодня всё испорчено.
Впервые за долгое время Бомён вышел, а он всё полностью испортил. Когда Чонин раздражался на себя, вдруг открылся лифт. Бомён вышел первым, Чонин последовал за ним.
Издал удивленный возглас Чонин.
Бомён открывал дверь номера. Как ни смотри, это была дверь гостиничного номера. Чонин неловко стоял перед ней. Он не был уверен, можно ли входить. Рука Бомёна протянулась через дверной проем и коснулась Чонина. А затем потянула за собой.
В мгновение ока Чонин оказался внутри номера. Послышался звук закрывающейся двери.
Губы Бомёна приблизились. Коснулись и замерли, а затем, как нечто само собой разумеющееся, язык скользнул внутрь.
После Рождества Чонин и Бомён целовались много раз. Когда во время игры выдавалось свободное время, Чонин перебрасывался с Бомёном парой фраз, и обычно это заканчивалось поцелуем. Бомён хорошо целовался. Точнее, казалось, что хорошо. Часто Чонин, сам не понимая, что происходит, переплетал свой язык с языком Бомёна, они скользили во рту друг друга. Иногда, когда поцелуй заканчивался и он приходил в себя, оказывалось, что он уже прислонился к кровати Бомёна.
Грязно из-за крема... Думая об этом, Чонин всё равно протянул руки и обвил шею Бомёна. Бомён надавил на Чонина, и тот, поддаваясь давлению, отступил на шаг назад.
Даже когда Чонин на мгновение оторвался, чтобы сказать про крем, Бомён снова настиг его губы. Бомён прикусил губы Чонина. Мысль о том, что губы могут опухнуть, смутно появилась и исчезла в голове, затуманенной дымкой наслаждения.
Руки Бомёна стянули пиджак с головы Чонина. Развязали ослабленный галстук, расстегнули пуговицы рубашки. И прошептали:
Чонин поднял обе руки над головой. На губах блестела слюна. Он пытался привести в порядок затуманенные мысли. Но прежде чем это удалось, футболка и рубашка вместе скользнули вверх по рукам и исчезли.
Оставшись полуобнаженным, Чонин растерянно смотрел на Бомёна снизу вверх. Это что, сейчас, неужели...?
Бомён впился зубами в шею Чонина. От жуткого ощущения, будто его кусает зверь, Чонин попытался съёжить плечи, но не смог. Рука Бомёна обхватила шею Чонина, словно собираясь задушить, и нежно ласкала.
Прошептал Бомён, словно выдыхая вздох в ухо.
"И секс. Как только выпишусь, сразу займемся, так что заранее изучи и подготовься".
Чонин удивленно схватился обеими руками за пиджак Бомёна. Губы шевельнулись, чтобы что-то ответить, но сказать было нечего. Незаметно спина уперлась в стену. Бомён, прислонив одну руку к стене, посасывал ухо Чонина. При каждом прикосновении к мочке уха Чонин вздрагивал. По спине бежали мурашки.
- Я, я... помыться. Сначала надо...
Он думал, что когда дойдет до секса, сам будет похотливо льнуть к партнеру, но это были лишь иллюзии человека, познавшего секс через мангу и романы. Чонин был очень растерян. Ситуация, когда Бомён откровенно требует секса в гостиничном номере, заставляла сердце колотиться от радости, но вместе с тем была очень страшной. Бомён оскалил зубы. Укусил за ухо. Чонин вздрогнул и напрягся всем телом.
Спросил Бомён недовольным голосом. Голос был странно низким и горячим. Было понятно, что он уже сексуально возбужден.
- Мне нравится, похоже на то, будто ты весь в сперме.
Это же просто крем от торта! Никто о таком даже не думает!
Хотел возразить, но голос не шел. Бомён тихо выдохнул. Каждый раз, чувствуя, как его дыхание увлажняет ухо, Чонин задерживал дыхание. Он не мог нормально дышать.
Пальцы Бомёна слегка сжали горло Чонина. Хоть и не до боли, но Чонину, уже испытывавшему затруднение с дыханием даже с нормальным горлом, стало еще тяжелее дышать.
Сказав это, Бомён слегка сжал горло. Когда тело Чонина съежилось, он рассмеялся. Смех отдавался во влажном ухе.
Ах... Чонин застонал. Рука Бомёна спускалась от шеи к ключице. Он ласкал ключицу Чонина, большим пальцем надавливая и массируя впадину. Вроде больно от сильного нажатия, но кожа покалывала. Чонин стиснул зубы. Казалось, его натренированный годами анус подрагивал.
Рука Бомёна коснулась груди Чонина. Тот резко пришел в себя. Чонин с детства трогал свою грудь, поэтому она тоже была эрогенной зоной. Соски уже стояли. Не желая, чтобы это заметили, он попытался отстраниться, но сзади была только стена, отступать было некуда.
Ладонь Бомёна слегка надавила на грудь Чонина. И потерла. Рука двигалась, словно в танце. Насладившись грудью тыльной стороной ладони, он перевернул руку и ущипнул сосок пальцами.
Ах. Чонин застонал, широко раскрыв глаза. Пальцы Бомёна дразнили сосок Чонина теми же движениями, что делала ладонь. Изучив сосок пальцами и ногтями, он надавил на него кончиком ногтя.
Чонин простонал сквозь стон. В стоне слышалось наслаждение, но всё же было больно. На жалобный голос Чонина Бомён прошептал "Да" и усилил нажим пальцев. Когда он надавил ногтями, словно собираясь оторвать сосок Чонина, тот прикусил губу, подавляя страстный стон.
Бомён поглотил губы Чонина. Тот открыл рот, даже не в силах нормально дышать. Внутри было горячо и влажно. Бомён пробовал, исследовал, всасывал его рот. Снова и снова пробовал на вкус сочащуюся слюну. Ласкал руками грудь. Каждый раз, когда он причинял боль ногтями, тело Чонина мелко дрожало. Но он всё равно не отталкивал его.
Бомён закинул Чонина на плечо. Тот удивленно распахнул глаза, но медленно расслабил тело.
Миновав диван, Бомён вошел в спальню и бросил Чонина на кровать. Кровать колыхнулась.
Пробормотал Чонин. Бомён раздевался перед ним. Бросил пиджак на пол, с остальной одеждой поступил так же. Хотя на Чонине всё еще были школьные брюки и кроссовки, Бомён мгновенно оказался обнаженным.
Физический контакт у них был уже много раз. Возможно, поэтому Чонин немного легкомысленно думал о сексе. Но Бомён, полностью обнаженный, приближался к нему. Мускулистое тело, соответствующее высокому росту. Откровенно выставленный член между ног и небрежно разбросанная одежда. Чонин приподнялся на кровати. Казалось, это всё-таки не получится. Попытался выбраться с кровати, но его схватили за руку. Снова швырнули на кровать.
Чонин незаметно оказался лежащим между ног Бомёна и съёжил шею.
Спросил Бомён. Чонин растерянно опустил глаза, увидел пах Бомёна и снова поднял взгляд. Член Бомёна был твердым.
Спросил Бомён. Голос стал странно другим. То ли ленивый, то ли возбужденный, этот неровный, слегка надломленный голос. Не зная, куда деть глаза, Чонин отвел взгляд в сторону и ответил:
Сам того не заметив, он начал заикаться.
Честно говоря, он немного испугался, но всё равно покачал головой. Гостиничная кровать, откровенные сексуальные намерения Бомёна и неизведанный опыт. Все три фактора, заставляющие Чонина нервничать, слились воедино, и с самого начала до сих пор ему было трудно даже дышать, но он всё равно мотал головой, отрицая страх.
Бомён усмехнулся. Он медленно лизнул и посасывал щеку Чонина. Прикусив зубами и сжав губами, прошептал:
- Потому что я враг твоих родителей?
Чонин широко раскрыл глаза и посмотрел на Бомёна.
Чонин замолчал. Хотел сказать, что даже не думал об этом, но почувствовал, что на самом деле думал. Всё это время в груди словно перекатывался песок, царапая изнутри.
Может быть, дело было именно в этом. Хотя называть Бомёна врагом родителей неправильно - он скорее жертва. Скорее подходит термин "самооборона", но всё же он сам определял Бомёна как врага своих родителей? Если он пришел к такому выводу, это было слишком своевольным решением.
В этом вопросе Чонин никогда не мог найти ответ. Он сам не мог точно понять, о чем думает, где получил раны, а где - спасение.
Всё остальное было неясно, но в этом он был уверен.
Чонин посмотрел на Бомёна. Тот слабо улыбался. Может, он и не собирался заниматься сексом? Когда Чонин подумал об этом, будто прочитав его мысли, Бомён прижал свой член к его центру.
- Хочу кое-что прояснить перед сексом, - сказал Бомён.
- Ты будешь заниматься со мной сексом. Это не зависит от твоего желания.
Когда Чонин непонимающе наклонил голову, Бомён поцеловал его в лоб.
- Даже если ты скажешь "нет", я всё равно изнасилую тебя.
Чонин резко поднял голову. Бомён приподнялся, чтобы Чонин мог видеть его лицо.
Чонин подумал, что это может быть шуткой. Хотя Бомён не из тех, кто шутит такими вещами, но мало ли - однако его лицо было серьезным.
Он и не собирался отказываться. Даже если бы в сердце лежал не песок, а камень, даже если бы сердце не просто сдавило, а разорвало этой тяжестью - Чонин больше не собирался отвергать Бомёна. Но не мог не спросить.
- Потому что я хочу обладать тобой.
Бомён ласкал тело Чонина. Даже простое прикосновение его руки к соскам зажигало чувственность. Наконец его рука добралась до брюк Чонина. Он расстегнул пуговицу.
- Когда меня подстрелили, единственное, о чем я жалел - что ни разу не обладал тобой.
- Когда ты сказал, что можешь уйти от меня, я подумал, что этого нельзя допустить.
Руки Бомёна стянули брюки Чонина. Тот рассеянно смотрел на губы Бомёна, пока с него снимали брюки. Сняв брюки, Бомён снял с ног Чонина кроссовки. Потом носки, после чего погладил его ступни.
И медленно Бомён взял бедра Чонина и раздвинул их. Откровенно обнажился член Чонина. Глядя на него, Бомён продолжил:
- Я не собираюсь останавливаться, что бы ты ни сказал. Ты, вероятно, будешь много плакать, а я буду вести себя действительно бесстыдно. Возможно, в процессе ты вспомнишь, что я враг твоих родителей, но даже тогда ты ничего не сможешь сделать.
Сказав это, Бомён на мгновение замолчал. Казалось, он думал, как лучше выразиться. Чонин смотрел на него. Даже с лицом, явно искаженным похотью, он подбирал слова. Даже глядя на член Чонина взглядом, готовым поглотить, даже сглатывая раз за разом, как человек, томимый жаждой - так он выбирал слова для Чонина. Словно выбирал подарок.
- Потому что у тебя нет никакой свободы.
Интересно, было ли у вас такое же лицо, когда вы покупали розмарин? Думали ли вы тогда о таком? Чонин затаил дыхание. Наконец Бомён наклонился и сказал:
- Всё это непреодолимая сила. Запомни только это.
И член скользнул в рот Бомёна.
Чонин сдержал крик. Чан Бомён ещё шире раздвинул его ноги. Между широко разведенными бёдрами, почти до боли, Бомён ласкал его член ртом. Чонин крепко зажмурился, ощущая самую чувствительную часть в его рту. Даже не пытаясь думать об этом, он вспомнил все их предыдущие поцелуи. Так вот оно что. То место, где раньше скользил язык, теперь было невыносимо горячим.
Чонин извивался. Хотел попросить отпустить, но в то же время хотелось двигать бёдрами. Пока он метался между этими желаниями, его член стал невероятно твёрдым.
Мольба Чонина растаяла на полуслове. Бомён сосал ещё сильнее. Казалось, что вся кровь устремилась туда. Чонин схватил Бомёна за плечи, пытаясь оттолкнуть. Но уже не понимал - отталкивает или притягивает. Отпусти, пожалуйста, отпусти... ах. Чонин распахнул глаза и замотал головой. Он не хотел этого. Но оргазм приближался. Он не хотел кончать ему в рот, но сил сопротивляться не было.
Оргазм пришёл быстрее, чем он подумал. Чонин напряг ягодицы, пытаясь сдержаться, но не смог.
Его пальцы на ногах сначала поджались, а потом резко распрямились веером. А-а-а-а. Чонин застонал и замер, затаив дыхание.
Рот продолжал двигаться. Непонятно что он делал, но эти движения были невыносимы для сверхчувствительного после оргазма члена. Чонин всхлипнул и выгнулся. Тогда Бомён, словно нехотя, отпустил его.
Бомён протянул руку и раскрыл губы. Из его рта стекла вязкая белая жидкость. Поняв, что это, Чонин потерял дар речи.
- Вы... вы это собрали во рту?
Зачем, что он задумал, по какой причине! Какая причина может быть, чтобы собирать такое во рту? Чонин спросил, покраснев до ушей. Бомён ответил, ловко подкладывая подушку ему под спину:
Лицо Чонина, прекрасно знавшего, что такое смазка, покраснело ещё сильнее.
- Сзади было бы удобнее, но я хочу видеть твоё лицо.
Раздвинув ноги, он тревожно наблюдал, как приближаются пальцы Бомёна. Они коснулись его члена и медленно скользнули вниз. Прошли по яичкам, задели промежность и достигли входа. Затем начали осторожно размазывать уже остывшую сперму.
Чонин закрыл лицо руками. В отличие от его ожиданий о бурном сексе, всё происходило шаг за шагом. Лежать с раздвинутыми ногами, ожидая проникновения пальцев, было настолько неловко, что стало тревожно. Правильно ли это? И тут он вспомнил предупреждение Бомёна.
«Что бы ты ни говорил, я не собираюсь останавливаться.»
Чонин умоляюще произнёс и опустил руки. Взглянув на Бомёна, он скривился. Тот облизывал губы, на которых осталась сперма Чонина. Когда их глаза встретились, Бомён улыбнулся.
- Я не прошу остано... ах! Больно!
Чонин вздрогнул. Палец Бомёна проникал внутрь. Было неясно - больно или просто неприятно, но Чонин бормотал о боли. Однако палец не останавливался.
Спросил Бомён. Чонин безоговорочно кивнул.
Упрекнул Бомён. Когда Чонин поднял глаза, вошёл второй палец. Если первый просто ощущался внутри, то теперь появилось чувство растяжения. Чонин замотал головой. Больно, больно. На его слова Бомён, заявив "врёшь", вставил третий палец. Вот тогда стало действительно больно. Тогда Бомён начал двигаться осторожнее.
После проникновения трёх пальцев Чонин тревожно дышал, чувствуя их медленные движения. Постепенно они начали ускоряться.
- А-а, ах, подожди... по-помедленнее. Ах, ах...
Чонин мотал головой. Неужели уже нашёл простату, подумал он. Слышал, что массаж этого места сводит мужчин с ума, и Бомён явно нашёл его точку. Перед глазами всё расплывалось. Были явно болезненные места. Слишком растянуто. К тому же, поскольку это был выходной канал, каждое проникновение тянуло внешние стенки. При выходе тянуло и внутренние. В отличие от женщины, не было естественной смазки, поэтому казалось, что всё царапается от сухости.
Когда он пытался сказать о боли, Бомён резко вогнал пальцы. Что-то было задето. В этот момент Чонин закричал. Бомён продолжал вбиваться пальцами. Чонин мотал головой. Казалось, что он сойдёт с ума. Перед глазами постоянно вспыхивало. Сколько ни пытался, не мог нормально видеть.
- Не на... ах, не надо, ах, ах... а-ах!
Чонин барахтался. Непонятно было - пытался схватить Бомёна или оттолкнуть. Бомёну было всё равно. Он не собирался ни позволять себя держать, ни быть оттолкнутым. Член Чонина напрягся и сочился прозрачной жидкостью. Хотя Бомён впервые пробовал мужскую сперму, ему понравился вкус Чонина. Солоноватый и горький, но будоражащий разум. Даже если бы пришлось пить ещё несколько раз, он бы смог.
Но сейчас хотелось другого. Бомён внезапно вытащил пальцы.
Чонин вскрикнул. По лицу, выражающему невыносимое разочарование, скатилась слеза. Бомён приставил головку к входу. Даже от этого в голове зазвенело. Ах, точно. У Бомёна промелькнула бессмысленная мысль. Прошло тринадцать лет? И он одним движением пронзил Чонина.
Чонин издал беззвучный крик. Казалось, он был слишком потрясён, чтобы издать звук. Бомён чувствовал то же самое. Внутри слишком сжималось. Будто всё тело выжимали. В члене ощущалась боль.
Но всё это казалось нереальным, как во сне. Бомён схватил Чонина за подбородок. Внимательно разглядывал его лицо - тот не мог даже поднять голову и просто плакал. Покрасневшее лицо, припухшие как у младенца губы, лицо красивого юноши, испачканное слезами, соплями и слюной - всё это выглядело даже извращённо.
Даже для собственных ушей голос звучал слишком низко и хрипло, пропитанный похотью. Чонин замотал головой.
Но Чонин продолжал мотать головой. Бомён поглотил его губы. Заставил проглотить свою слюну, всё ещё хранящую вкус Чонина. Облизывал все его любимые места, ожидая, пока тот придёт в себя. Наконец Чонин открыл глаза и посмотрел на него.
Когда Бомён позвал ещё раз, Чонин ответил дрожащим от слёз голосом:
Глядя на искажённое лицо Чонина, Бомён улыбнулся. Ему было весело. Несмотря на жар в голове и бешено колотящееся сердце, он смеялся. Да, вот оно. Именно этого он хотел.
Сдерживая желание сорваться как бешеный конь, Бомён погладил Чонина по щеке.
Хык, Чонин икнул, будто собираясь заплакать. Бомён обхватил его лицо ладонями и нежно потёрся лбом.
Не уйду. Даже не думал уходить. Чонин хотел ответить, но Бомён начал двигаться, и он не мог ни говорить, ни нормально дышать. Бомён продолжал раздвигать его ноги. Раздвигал до предела, вколачиваясь бёдрами.
- Не уй... ах... не уйду... ах... а!
Тело сильно тряслось. Когда он поднимался вверх, Бомён снова тянул вниз. Из глаз Чонина текли слёзы, но из-за тряски капли разлетались как попало. В животе было тесно. Хоть это невозможно, но казалось, что живот полон Бомёном. Снизу доносились хлюпающие звуки. Неясно было - кровь это или другая жидкость. Да и знать не хотелось. Сильно растянутый вход уже казался сломанным. Внутренние стенки, слегка сжимающиеся при выходе Бомёна, снова насильно раскрывались при следующем толчке. Его член был как таран, с силой открывающий запертую дверь. Чувствуя, как тот становится ещё толще, а его стенки раскрываются за пределы возможного, Чонин мотал головой. Стоны Бомёна непрерывно звенели в ушах. Внутри попеременно взрывались боль и наслаждение от проникающих движений.
- Нет, уже... ах... правда... а-а... нет...
Оргазм накрыл полностью. Хлынул ослепительный свет. Чонин, извергая белую жидкость, пытался оттолкнуть Бомёна. Но тот, прижимая его бёдра, посасывал мочку уха.
- Немного, ладно? Ещё немного.
Его голос звучал отчаянно. Чонин замотал головой. Он всё ещё кончал, а его насильно трясли — казалось он умрёт. Хотел умолять прекратить. Рот был открыт, горло пересохло от тряски. Больно. Умираю. Но хорошо, так хорошо. Чонин рыдал. Тело не слушалось. Он обнял Бомёна. Впился ногтями в его спину. Он сходил с ума от ощущения падения. В ступнях покалывало. Падать было восхитительно и страшно. Чонин цеплялся ногтями за Бомёна, но руки соскальзывали. Снова хватался, но тело продолжало падать в бездну.
В какой-то момент Бомён сделал особенно глубокий толчок. Когда показалось, что всё тело пронзено им насквозь, что-то внутри взорвалось.
Хах. Чонин инстинктивно оттолкнул Бомёна, но тот лишь крепче прижал его к себе.
Чонин никогда не думал, что в человеке может быть столько спермы - появилось ощущение тяжести в животе. Бомён, тихо постанывая, продолжал обнимать его, изливаясь внутрь. Чонин, тяжело дыша, посмотрел на него.
Чонин с трудом выдавил из себя слова.
Чувствовалось, как слегка двигаются бёдра Бомёна. Каждый раз Чонин задерживал дыхание и кусал губы. Когда накопившееся внутри перемешивалось, от головокружения казалось, что мир шатается. Чонин медленно опустил руки, которыми обнимал Бомёна, и вздрогнул. На кончиках ногтей была кровь.
Послышался голос Бомёна. Что это значит, задумался Чонин и понял - это ответ на его слова. На "не уйду" Бомён ответил "сейчас - нет". Чонин онемел.
Чонин любил Бомёна, и любил раньше. Он не знал, зачем тот привёл его сюда, но думал, что какая бы ни была причина - не будет винить. Тогда Чонин и представить не мог, что наставит на Бомёна пистолет и даже выстрелит. Поэтому не мог сказать, что не уйдёт потом, что будет любить вечно.
Пробормотал Чонин. Бомён, выпуская в него последние капли, прошептал "да". Спина явно саднила - похоже, Чонин сильно исцарапал. Вместо ответа Бомён длинно лизнул его шею. Чонин вздрогнул.
Голос Чонина звучал влажно. Он тоже наверняка чувствовал. Бомён снова окрепшим членом медленно размешивал его нутро.
Когда Бомён столкнул Чонина на рельсы, тот получил более сильный шок, чем ожидалось, и у него случился припадок. Пока Бомён держал и успокаивал его, Чонин исцарапал ему спину. С тех пор Бомён часто чувствовал фантомную боль в спине. И каждый раз во рту появлялся сладкий привкус. Тогда они ещё не имели сексуального контакта. Даже не зная вкуса слюны Чонина, он чувствовал покалывание на языке.
Лжец. Вы только что это говорили.
Чонин скривился. Если бы знал, что секс такой, серьёзнее отнёсся бы к совету Бомёна подготовиться. Это действие требовало душевной подготовки. Нет. Зная, что это такое, возможно, от стыда и смущения вообще не смог бы. Может, лучше было делать, не зная.
Бомён, опиравшийся на тело Чонина, приподнялся. Когда их глаза встретились, он улыбнулся. Улыбались только глаза, на лице других эмоций не было. Лицо, словно не имеющее сил на другие выражения, едва улыбалось одними глазами.
- Я не считаю вас врагом моих родителей.
Чонин набрался смелости сказать. "Враг" - плохое слово. Для Чонина Бомён не был человеком с таким значением. Для Чонина он был рыцарем, королём, сильным и прекрасным человеком как из сказки.
- Не надо, я действительно тот, кто погубил твоих родителей.
Лицо Чонина исказилось. Почему, зачем говорить это сейчас. Чонин спросил во второй раз. Услышав невысказанные слова, Бомён улыбнулся.
- Потому что если потом скажешь "всё-таки не получится", я не приму этого.
Голос был нежным, словно готов достать с неба звезду.
- Не нужно потом винить себя за то, что происходит сейчас. Я точно знаю. Я - враг твоих родителей, и независимо от того, позволил ты этот секс или нет, он должен был случиться. Потому что я хотел тебя. У тебя не было выбора.
- Потому что это было изнасилование.
Нет, это не было изнасилованием.
Чонин посмотрел на Бомёна. Даже слабая улыбка исчезла из его глаз, лицо стало бесстрастным, как обычно. Чонин улыбнулся. Нет, попытался улыбнуться. Но потекли слёзы.
Теперь Чонин понял смысл его неожиданных слов.
Ответ пришёл без секунды колебания.
Чонин хотел сказать это легко, как шутку, но голос дрожал.
Боясь, что Чонин когда-нибудь пожалеет, Бомён заранее давал ему путь к отступлению. Но Чонин даже не мог твёрдо пообещать, что никогда не пожалеет.
Чонин крепко обнял Бомёна. Он не знал, как сказать. Теперь бессмысленно говорить, что и в будущем не будет винить. Чонин лучше всех знал - никто не может предсказать будущее. Сердце переполняла тоска. Что делать? Чонин словно спрашивал кого-то. Как быть? Как передать эти чувства, когда так сильно любишь?
Чонин прильнул к нему. Бомён слегка поморщился. Из-за пота запах тела Чонина стал сильнее, и даже это возбуждало Бомёна. Он горько вздохнул. Каждый вздох и движение Чонина были сильнейшим стимулом.
Но Бомён не двигался. Не хотел заставлять Чонина плакать. За свою короткую жизнь Чонин пережил всё то, чего другие не испытывают. И наверное, ещё переживёт. Как сказал сегодня тот глупый мальчишка, Чонина наверняка кто-нибудь назовёт любовником. Как бы Бомён ни старался предотвратить - такое не остановить.
Даже если не это, рядом с Бомёном Чонин всегда будет связан. Сейчас ему двадцать. Он пойдёт в университет, увидит широкий мир, но что бы ни делали другие - Чонина сзади будет тянуть только узкий мир. Он станет кандалами, не даст взлететь, не даст убежать.
Бомён хорошо знал себя. Он действительно не собирался отпускать Чонина. Даже если в будущем Чонин, считая себя прежнего глупым, захочет уйти от Бомёна - тот не будет просто смотреть, как Чонин уходит. Он удержит Чонина, даже если придётся столкнуть на рельсы или сделать что-то похуже.
Он не хотел, чтобы Чонин плакал. Хотел видеть его улыбку. Лучше бы улыбался. Даже если снова настанет момент выстрела - пусть улыбается.
Бомён медленно двинул телом. Хах. Чонин втянул воздух. Похоже, было трудно дышать из-за проникновения, дыхание было тяжёлым. Но тело горело. Чонин, тяжело дыша, обнял Бомёна. Обвил его конечностями. Хотел обвить как лиана.
Стоны не прекращались. Член Бомёна растягивал его до предела. Хоть это и было больно и мучительно, но из-за переполняющего наслаждения не было времени думать о боли. Он чувствовал, как течёт слюна. Слёзы тоже капали. Не мог прийти в себя. Тело качалось как в шторм, и Чонин мог лишь цепляться за Бомёна и терпеть. Всё тело горело и покалывало. Разум, казалось, полностью разрушен.
- ...хорошо... ах... хорошо, хорошо, ах, там... там.
Из уст Чонина непрерывно лились слова о том, как хорошо. Бомён смотрел на него, вколачиваясь внутрь. Жар был не только в голове - горели глаза, щёки, даже рот. Разум полностью остановился. Последней мыслью было - достаточно терпел. Бомён схватил подбородок Чонина и осыпал поцелуями. Жадно целовал глаза, нос, губы. С каждым движением бёдер тело Чонина дёргалось, будто от электрошока. Внутри всё распухло и горело. Температура и ощущения. Это точно было тактильное.
Но разум сходил с ума. Растаял, словно залитый расплавленным металлом. Мозг плескался. Не мог думать ни о чём. О чём бы ни пытался подумать.
- Хорошо, ах, мне это нравится, хорошо, ах, а-а...
Горячий голос Чонина со слезами не давал думать. Хотелось только поглотить это тело. Жажда. Жажда шла не от горла, а от головы. Все чувства в теле сходили с ума. Бомён сосал ухо Чонина. Покрасневшее ухо имело какой-то вкус. Не знал какой, но сводящий с ума, прилипающий к губам. Наслаждение в теле Бомёна разрасталось. Распухшее до предела наслаждение стало горячим как яд. Бомён не выдержал и впился зубами в шею Чонина и укусил.
Чонин закричал и кончил. Из-за сильного сжатия всего тела Бомён тоже не мог терпеть. Изливаясь ещё раз во влажное место он закрыл глаза. Вместе с чувством падения в бесконечную пропасть появилось ощущение невесомости. Словно всплыл прямо перед ударом о дно. Чонин в его руках дрожал и не мог перестать кончать. Бомён тоже долго кончал, лаская тело Чонина. Прикосновения ощущались невероятно нежными и хрупкими, будто он мог растаять.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty