Кислый виноград доминантного альфы. Глава 56
Хёну вместе с Джеромом отправились в центр на автобусе.
Им дали длинный недельный отпуск с Сочельника до Нового года. Когда управляющий неожиданно объявил об оплачиваемом отпуске, предложив провести это значимое время с близкими, все служащие взволнованно загудели. Это было беспрецедентное событие, которого раньше никогда не случалось.
Скотт, отвечающий за питание Тэгона, договорился чередоваться в отпуске с Кэрол. То же самое касалось управляющего и менеджера.
Хёну подумал, что и без того тихий особняк станет ещё более пустынным. На душе было неспокойно при мысли о Тэгоне, который останется один в пустом доме.
Словно почувствовав настроение Хёну, Джером потянул его за руку, мило капризничая:
Хёну попытался отогнать мысли о Тэгоне и улыбнулся сыну.
Улицы, где звучали рождественские гимны, были наполнены праздничной атмосферой. Джером, воодушевлённый энергией улиц, заполненных людьми и рождественскими ёлками, украшенными яркими огнями, с любопытством оглядывался по сторонам. Крепко сжимая руку отца, боясь потеряться в толпе, он вдруг начал ощупывать его ладонь.
Джером водил пальцем по местам с мозолями.
Видимо, давно не держа папину руку, он только сейчас заметил эту непривычную шероховатость. Это были мозоли от долгих лет физического труда. Хотя теперь он больше не занимался тяжёлой работой, они всё никак не исчезали.
Хёну раскрыл ладонь перед Джеромом.
- Это медали, которые папа получил за усердную работу. Доказательство того, что мы с Джеромом станем ещё счастливее.
- Что? Тебе не нравится, что папина рука твёрдая?
- Нет, нравится. Стала ещё лучше.
Джером прижал руку Хёну к груди, ластясь.
- Из-за Джерома руки стали твёрдыми, папа не ненавидит Джерома?
Заметив проблеск страха на лице Джерома, пристально смотревшего на него снизу вверх, Хёну почувствовал, как сжалось сердце.
- Как такое возможно? Иди сюда, мой щеночек.
Хёну подхватил на руки очаровательного Джерома. Его вес стал настолько ощутимым, что держать его одной рукой было уже тяжеловато. Хёну чмокнул Джерома в щёку раз, другой.
- Даже если папины руки станут твёрдыми как камень, он всегда будет любить своего Джерома.
- Я тоже. Я тоже люблю тебя, папа. Больше всех на свете люблю!
- Нет, Джером любит больше, больше!
Джером счастливо улыбнулся и обнял Хёну за шею.
Они вошли в универмаг, переполненный людьми. Завтра вечером у них была встреча в учебном центре директора Чанми. Как и каждый год, они договорились собраться в Сочельник с Ёджуном, тётей Кёнэ и директором Чанми для обмена подарками.
Для Ёджуна, недавно увлёкшегося сноубордом, были запланированы очки, а для тёти Кёнэ, пристрастившейся к походам, - функциональный непромокаемый рюкзак для походов.
Отдел игрушек находился недалеко от отдела туристического снаряжения на шестом этаже. Выбрав и оплатив рюкзак, который он присмотрел заранее онлайн, Хёну повёл Джерома в отдел игрушек.
Не в силах сдержать возбуждение, Джером убежал вперёд, оставив Хёну позади.
- Джером! Осторожно, не упади!
Вид других детей его возраста, выбирающих понравившиеся игрушки между стеллажами, только усилил волнение Джерома.
Он вспомнил, как недавно собирал с папой космический корабль из конструктора. Это было намного веселее, чем играть с игрушками одному. Каждый раз, глядя на собранный корабль, он испытывал гордость, а воспоминания о том, как они с папой соединяли детали, делали его ещё дороже.
На этот раз выберу что-нибудь больше космического корабля.
С такими мыслями Джером бродил по магазину, пока наконец не увидел стеллаж, заполненный коробками с конструктором.
Подойдя к нему с блестящими глазами, Джером выбрал одну достаточно большую и красивую коробку. Когда он повернулся, чтобы пойти к папе, его слух резанул чей-то телефонный разговор.
- Да я в универмаге, подарки детям покупаю!
Это был угрожающе звучащий голос взрослого, пропитанный раздражением. Джером съёжился.
- Какой смысл работать до изнеможения, если всё уходит в никуда. Деньги, деньги, деньги! Я с ума схожу. До ребёнка едва концы с концами сводили, а теперь вообще невыносимо.
В жалующемся голосе сквозило раздражение.
- Ты хорошенько планируй с детьми, придурок. Не будь как я. Это не жизнь. Моя жизнь уже не моя. Из-за ребёнка, просто...
Человек, изливавший душу по телефону, повернулся и, заметив стоящего позади Джерома, смутился.
- Слушай, давай закончим. Кажется, здесь не место для таких разговоров. Я перезвоню позже.
Даже после того, как смущённый собеседник поспешно закончил разговор и торопливо ушёл, Джером стоял как вкопанный.
- Джером, вот ты где. Папа так долго тебя искал. Как можно было убежать одному?
Хёну отчитывал Джерома, которого нашёл спустя долгое время. Он собирался строго поговорить с ним, но что-то было не так в поникшем виде Джерома.
- Что случилось, Джером? Что-то произошло?
В руке притихшего Джерома был зажат всего лишь маленький брелок с собачкой.
А ведь судя по тому, как он убежал в возбуждении, Хёну ожидал увидеть что-то грандиозное...
- Джером, можно купить что-нибудь получше.
- Папа может купить всё, что захочешь.
Но Джером молча качал головой, а его вид был каким-то подавленным.
- Пройдёмся вместе по магазину?
Джером отрицательно покачал головой.
Хёну заранее подготовил бюджет, решив сделать Джерому хороший подарок на Рождество. Однако, видя, что сыну приглянулся всего лишь брелок за несколько тысяч вон, он не стал настаивать. Вместо этого, решив порадовать его действительно замечательным подарком на следующий День детей, он оплатил покупку и они покинули универмаг.
Чтобы купить подарок для директора, коллекционирующей антиквариат, они заглянули в винтажный магазин в переулке возле универмага. Внутри он был заполнен редкими вещами, хранящими отпечаток времени.
Мама была бы в восторге от этого места...
Когда нахлынувшие мысли о родителях едва не навеяли грусть, взгляд Хёну привлекла маленькая музыкальная шкатулка в углу. Это была деревянная шкатулка с миниатюрным поездом, двигающимся по круговым рельсам вокруг часовой башни.
Когда Хёну взял её в руки, улыбающийся хозяин магазина подошёл к нему.
- Она сделана из берёзы. Звучание тёплое и душевное.
Текстура дерева была приятной на ощупь, безупречно гладкой. Хозяин потянулся к основанию шкатулки и завёл пружину. Поезд начал двигаться по рельсам, и полилась нежная мелодия.
Хёну внимательно прислушался. Мелодия казалась одновременно бодрой и немного печальной, создавая загадочное впечатление.
Когда мелодия закончилась, хозяин снова заговорил:
- Знаете, что означает берёза на языке цветов?
- Прекрасно сочетается с мелодией, правда?
Хёну вышел из магазина с деревянной музыкальной шкатулкой и антикварным керамическим горшком для директора Чанми. Затем они зашли в книжный магазин, где купили сказки для Джерома и несколько бестселлеров с витрины, после чего вернулись домой.
Подавленный Джером никак не мог взбодриться даже дома. Опасаясь простуды, Хёну напоил его тёплым цитрусовым чаем и рано уложил спать. Всю ночь он проверял температуру, прикладывая руку ко лбу спящего Джерома. К счастью, опасения насчёт простуды не оправдались.
*
С тщательно упакованными подарками и открытками они направились в учебный центр директора Чанми. Аппетитный аромат доносился даже до лужайки. Не успели они позвонить, как дверь распахнулась.
- Скорее заходите. На улице холодно.
- Ох, наш красивый Джером пришёл. Вот, это тебе.
Две женщины, пришедшие раньше, радостно встретили Хёну и Джерома. Директор Чанми надела на Джерома заранее приготовленный ободок. С оленьими рожками он выглядел очаровательно, как маленький Рудольф.
Большая ёлка в центре гостиной, украшенная красивыми игрушками, создавала рождественское настроение. На стене висел венок из зелёных листьев, переплетённых с золотыми лентами, шишками и красными ягодами.
Судя по неровной форме, его, вероятно, сделали сами ученики центра. На губах Хёну появилась тёплая улыбка, когда он представил детей, старательно работающих своими маленькими пальчиками.
Когда наконец присоединился опоздавший Ёджун, начался ужин. Главным блюдом была запечённая курица. Они разложили на столе напитки и закуски, которые каждый принёс с собой, наслаждаясь обильной и приятной трапезой. Затем, попивая чай с печеньем, которое, как оказалось, испекла сама директор Чанми, они приступили к обмену подарками.
Хёну получил в подарок от тёти Кёнэ тёплый кашемировый шарф, а от Ёджуна - кожаный кошелёк. Когда он развернул маленькую коробку от директора Чанми и увидел содержимое, то удивлённо поднял голову.
- Мне правда можно это принять?
В коробке лежал дорогой телефон последней модели.
- Джером сейчас в таком прекрасном возрасте. Я подумала, тебе нужно много фотографировать его.
Хёну как раз пользовался бюджетным телефоном с самым дешёвым тарифом и каждый раз, фотографируя стремительно растущего Джерома, чувствовал сожаление. И вот, словно прочитав его мысли о том, как хорошо было бы иметь камеру получше, в коробке оказался премиальный телефон с тремя объективами.
- Большое спасибо. Спасибо всем, я буду беречь его.
Хёну не мог скрыть радости, выражая благодарность. Они тоже искренне поблагодарили его за подготовленные подарки.
- Джером, здесь и твой подарок~ Мы все вместе выбирали. Скорее иди, открывай!
Даже Джером, в последнее время ставший молчаливым, не мог скрыть радости перед сюрпризом. Подойдя на зов тёти Кёнэ с лицом, полным предвкушения, он своими маленькими ручками развернул большую коробку.
- Ух ты! Это же конструктор, который нравится Джерому?
На открывшейся коробке был нарисован большой замок. Тот самый великолепный конструктор-замок, который Джером несколько дней назад держал в руках в магазине игрушек, а потом положил обратно.
- Ты же уже собрал космический корабль и тебе скучно, правда здорово?
Джером, надув нижнюю губу и покраснев, не выдержал и разрыдался.
Он же не из тех детей, кто плачет из-за такого...
Растерянный Хёну крепко обнял Джерома.
- Ты плачешь от радости? В таких случаях не плачут, а говорят "спасибо~". Давай, перестань плакать и скажи "спасибо".
Всхлипывал Джером, пытаясь сдержать рыдания, его носик покраснел. Когда он кланялся, оленьи рожки на его голове качались из стороны в сторону, делая его похожим на настоящего красноносого оленя Рудольфа.
- Ох, как мило~
Обе женщины были заняты съёмкой умилительного Джерома.
Вернувшись домой после счастливо проведённого времени со всеми, Хёну начал готовиться ко сну только после того, как уложил Джерома.
Лёжа в постели и глядя на окно, освещённое лунным светом, он вдруг вспомнил о Тэгоне.
Интересно, чем он сейчас занимается?
Сидит ли в кресле, глядя на окно, дребезжащее от ветра? Нет, ведь он ничего не видит - должно быть, находится в полной темноте.
Думая о Тэгоне, который проводит время один в особняке, он почувствовал тяжесть на сердце. Непонятно было, почему его мучает такое чувство. Редкое ощущение счастья, испытанное сегодня, незаметно превратилось в дискомфорт, давящий на душу.
Тяжелый вздох сорвался с губ Хёну, который ворочался, не в силах уснуть.
Первый день нового года, начавшийся с колокольного звона в канун Нового года, ознаменовал окончание длинных праздников. Вскоре после того, как Хёну отправил Джерома в детский сад на специальном автобусе, прибыл водитель Юн, чтобы забрать его. Почему-то это вызвало у него чувство радости.
Вскоре машина водителя Юна прибыла к особняку.
Когда он вошел внутрь, лица уже прибывших сотрудников светились радостью. Видимо, все хорошо провели праздничные выходные.
Скотт, находившийся на кухне, подал знак Хёну. Это означало, что завтрак для Тэгона готов. Хёну незаметно спрятал бумажный пакет на нижней полке тележки и направился к лифту.
Сегодняшний завтрак состоял из ттоккука (корейский суп с рисовыми клецками). Вчера он ел его вместе с Джеромом. Однако внешний вид этого блюда был настолько превосходным по сравнению с тем, что приготовил он сам, что ему стало неловко перед Джеромом. Суп был не только красиво украшен гарниром, зеленым и красным перцем, но и отличался превосходным вкусом бульона из говяжьих костей.
Хёну съел весь ттоккук из позолоченной медной чаши до последней капли. На десерт подали сикхе (сладкий рисовый напиток) и якква (медовое печенье), которые хорошо сочетались с ттоккуком. Когда Хёну потягивал слегка подмороженный сикхе, он услышал голос Тэгона:
Бодро отвечавший Хёну, словно что-то вспомнив, воскликнул: "А!"
- У меня есть кое-что для вас.
Послышался шелест - он что-то торопливо доставал. Тэгон внимательно прислушивался. Нечто из бумажного пакета с глухим стуком опустилось перед Тэгоном.
- Запоздалый рождественский подарок.
Удивленный неожиданной ситуацией, Тэгон медленно протянул руку и ощупал предмет перед собой. Это была бумажная коробка, украшенная лентой. Осторожно развязав узел и сняв упаковку, он открыл коробку и достал содержимое.
Его руки осторожно исследовали какой-то деревянный предмет. В центре круглого основания возвышалась четырехгранная колонна с острой вершиной, окруженная чем-то похожим на рельсы. Следуя по ним, руки Тэгона нащупали, как и ожидалось, трехвагонный поезд.
Похоже на украшение, но вряд ли ему, незрячему, подарили бы предмет для визуального наслаждения.
- Здесь есть заводной механизм. Попробуйте завести.
Хёну направил руку Тэгона к боковой стороне основания. Под пальцами прощупывался выступающий заводной ключ. Когда Тэгон повернул его, поезд начал двигаться по рельсам, и зазвучала приятная мелодия.
- Значение берёзы на языке цветов...
Хёну, начав говорить машинально, оборвал фразу.
Почему-то эти слова не смогли сорваться с его губ. Он поспешил сменить тему.
- Иногда в особняке может быть слишком тихо и страшно, правда? В такие моменты можно просто завести вот это.
Льющаяся мелодия была чистой и нежной, с едва уловимой грустью. Тэгон сидел неподвижно, держа шкатулку в руках, словно очарованный её звучанием. Хёну спросил:
- Да, очень нравится. Спасибо.
Видя удовлетворение Тэгона, он почувствовал радость. Благодаря этой маленькой вещице безжизненная комната, в которой раньше не ощущалось ни капли теплоты, стала немного больше походить на жилое пространство.
- На самом деле у меня есть еще один подарок.
Снова послышался звук - что-то доставали из того же бумажного пакета. Судя по шороху плотной бумаги, похоже на книгу.
- Сегодня будет действительно интересно. Я принес самую популярную.
- Сейчас уберу это и почитаю вам.
Отнеся пустую посуду на кухню и вернувшись в комнату, он увидел Тэгона, сидящего за столом в той же позе. Комната была наполнена нежной мелодией музыкальной шкатулки.
Когда завод шкатулки подходил к концу, Тэгон заводил ее снова и снова, не позволяя мелодии оборваться. Его лицо, машинально поворачивающее заводной механизм, почему-то выглядело измученным. Хёну удивленно моргнул - было совсем не похоже на Тэгона видеть его таким растерянным, словно он не мог принять какое-то важное решение.
О чем же он так мучительно размышляет?
Его черные глаза, подобные непроницаемой вуали, казались еще более таинственными без малейшего проблеска света. Под звуки возобновившейся мелодии Хёну поспешил подойти к Тэгону.
Почувствовав его присутствие, Тэгон наконец убрал руку с заводного механизма. Сев на прежнее место, Хёну потянулся за отложенной в сторону книгой.
- Это детектив. Говорят, известный бестселлер.
Хёну начал медленно читать вслух первую страницу книги.
Прошло какое-то время. Погруженный в чтение, Хёну вдруг почувствовал что-то странное и поднял голову. Он вздрогнул, встретившись взглядом с Тэгоном, который пристально смотрел на него.
Казалось, тот совсем не следил за сюжетом. Если бы он действительно следил за развитием истории, где только что раскрылась тайна убийства, достигнув кульминации, он бы точно не смотрел на него таким отрешенным взглядом.
Опять. Опять он смотрит на меня этими глазами.
Не выдержав, Хёну резко захлопнул книгу.
- В какой город сбежал главный герой?
Тэгон, не помнивший ни сюжета, ни даже имен персонажей, вдруг процитировал последнюю фразу, которую прочитал Хёну:
- "В ту ночь мы стали сообщниками" - до этого момента я слушал.
В ответ на молчание Тэгона Хёну глубоко вздохнул. Очевидно, тот концентрировался не на содержании книги, а только на его голосе.
Такая ситуация повторялась еще несколько раз.
Хотя Тэгон постоянно просил почитать ему, на самом деле его интересовал больше голос Хёну, чем сама книга. В итоге Хёну сдался и просто механически зачитывал текст, как голосовой помощник, не пытаясь донести содержание.
Может быть, он просто скучал по человеческому голосу?
Поскольку непонимание Тэгона было для Хёну не в новинку, он не придал этому особого значения.
Закончив дневные дела и коротко поговорив по телефону с Джеромом, он поспешил подготовиться ко сну. Помывшись и приводя в порядок униформу на завтра, он обнаружил, что на правом рукаве пиджака не хватает пуговицы.
На пиджаке не хватало пуговицы именно в том месте, где Тэгон схватил его за запястье, прося тушеный корень лотоса. Похоже, она отлетела именно тогда.
Думая о том, что нужно будет при случае сообщить об этом менеджеру, он лег в постель. Однако из-за тяжести на сердце никак не мог уснуть. Все из-за приближающегося гона Тэгона.
Хакгю говорил, что восстановление обоняния Тэгона займет около трех месяцев, и хотя он помогал ему переживать гон без препаратов, нельзя было исключать возможность того, что Тэгон никогда не восстановит обоняние.
В таком случае все время, проведенное рядом с ним, окажется бессмысленным. Он больше не мог так тратить время впустую.
Более того, во время последнего гона Тэгона он четко осознал: одних только его феромонов недостаточно, чтобы подавить гон. Ему больше не хотелось вмешиваться в гон Тэгона, который требовал все более глубокого физического контакта.
Хёну прикусил губу, вспоминая последний гон Тэгона.
Поддавшись атмосфере, он сам сильно возбудился. Мгновенное удовольствие было недолгим. Последовавшие за этим растерянность, неприятие и дискомфорт долго не отпускали, смущая разум. Он не хотел повторять ту ошибку.
Хотя ему было жаль Тэгона, страдающего от запечатления, он подумал, что если обоняние уже потеряно, то ничего не поделаешь.
Он сделал все, что мог. Из-за совести и чувства вины, которые не позволили просто проигнорировать ситуацию, он влез не в свое дело. Но похоже, этому тоже пришел конец. Пора было заканчивать и со скрытием своей личности от Тэгона, и с тайным облегчением его боли от запечатления.
Для начала нужно поздороваться? Сказать "привет". Конечно, он прекрасно понимал, что всё это время дела шли совсем не "хорошо".
Потом нужно будет назвать свое имя...
Хёну мысленно представил встречу с Тэгоном.
На самом деле у меня была причина оставаться рядом с тобой все это время. Мне интересно, связана ли автокатастрофа, в которой погибли мои родители, с твоей аварией. Если ты что-то знаешь, не мог бы ты рассказать?
Хёну горько усмехнулся этим до отвращения эгоистичным словам.
Если бы он знал, что так получится, лучше бы раскрыл свою личность с самого начала. Хотя это было бы нелегко.
Возможно, до сих пор он ничего не делал, чтобы переложить всю ответственность на Тэгона? Используя три месяца отсрочки на восстановление обоняния как оправдание, ожидая, что Тэгон сам узнает его.
Хёну тяжело вздохнул и заворочался, чувствуя себя подавленным.
На душе было неспокойно - он не знал, как лучше сделать первый шаг к правде.
На следующий день Хёну пришлось проснуться рано, даже до звонка будильника.
Кто-то громко стучал в дверь. Хёну, который уснул только под утро, измученный тяжелыми мыслями, протер глаза и открыл дверь, все еще находясь в полусонном состоянии.
За дверью стоял дворецкий с разъяренным лицом. Прежде чем Хёну успел спросить, что случилось, тот громко выкрикнул:
Хёну удивленно моргнул, услышав непонятные слова дворецкого с самого утра.
- Видимо, я постарел, раз так ошибся в человеке.
Бормоча что-то непонятное и массируя виски, дворецкий снова решительно произнес:
- Ты уволен с сегодняшнего дня. Что стоишь?! Почему не собираешь вещи?!
От слова "уволен" сон как рукой сняло. Хёну широко раскрыл глаза и переспросил:
Что за чертовщина. Даже если бы его разбудили среди ночи, и то было бы менее странно. Когда ошеломленный Хёну замер на месте, недовольный дворецкий повернул голову и кивнул куда-то в сторону.
В комнату тут же вошли двое крепких мужчин, дежуривших в коридоре. Те самые, которых привлекали для сдерживания Тэгона во время гона. Хёну с побледневшим лицом крикнул дворецкому:
- Да что происходит?! Объясните хотя бы причину!
- Помнишь предупреждение, которое я сделал в твой первый день в этом особняке?
- Какое предупреждение! Их же было не одно!
- Я предупреждал тебя не пытаться что-либо украсть здесь.
- Украсть...? Вы хотите сказать, что я что-то украл...?
Дворецкий цокнул языком в ответ на глупый вопрос Хёну.
- Тц, как ты посмел покуситься на вещи молодого господина. Видимо, на этом наши пути расходятся.
Это было уже слишком. Каждое слово дворецкого вызывало не просто недоумение, а полное оцепенение.
Так значит, они обвиняют меня в краже вещей Тэгона и поэтому так со мной обращаются?
- Это несправедливо! - закричал невиновный Хёну. - Я ничего такого не делал. Обыщите! Просто проверьте, есть ли в моей комнате вещи молодого господина! Что именно пропало у молодого господина? Где доказательства, что это я украл?!
- Это для меня не столь важно.
Ты говоришь, что весь этот скандал из-за моей кражи! А теперь вдруг это не важно?!
Ошеломлённый бессмысленными словами, Хёну потерял дар речи, и в этот момент до него донёсся холодный голос дворецкого:
- Важно то, что молодой господин больше не желает видеть тебя рядом с собой.
Лицо Хёну, лишившегося дара речи, побледнело.
...Больше не желает видеть меня рядом? Вот так, в одночасье? Почему вдруг?
Что-то было не так. Еще вчера они вместе ели, он читал ему книгу - день прошел как обычно. А проснувшись, он оказался в такой ситуации. Разве кто-нибудь мог легко принять подобное!
Хёну попытался вспомнить, не выносил ли он чего-нибудь из комнаты Тэгона, но такого не было ни разу. Напротив, он только приносил вещи в его комнату - кресло, музыкальную шкатулку и прочее.
Кража. Из всех возможных обвинений они выбрали самое нелепое, чтобы выгнать его - это было просто смешно.
Если им не хотелось держать его рядом, этой причины было бы более чем достаточно для увольнения - зачем же обвинять человека в воровстве? Это не укладывалось в голове.
Приблизившиеся охранники зажали Хёну с двух сторон и связали ему руки.
- После обыска комнаты мы отправим твои вещи домой.
С этими словами Хёну вывели наружу.
До самого выхода из восточного крыла они никого не встретили. Хотя время было раннее, при таком шуме кто-нибудь мог бы выглянуть из любопытства, но, словно по какому-то протоколу, никто не показывался - это было странно.
Они дошли до парковки, где уже ждала незнакомая легковая машина.
Лицо Хёну, которого охранники насильно тащили к машине, побледнело еще больше. Если его увезут отсюда, он уже никогда не сможет вернуться в особняк.
Осознав это, Хёну начал отчаянно сопротивляться.
Сопротивляясь, он по очереди сильно ударил охранников по голеням.
Воспользовавшись тем, что их хватка ослабла, Хёну собрал все силы и побежал за угол особняка.
Охранники, прихрамывая, побежали за угол, где скрылся Хёну, ругаясь себе под нос.
Там были только густые заросли. Их лица исказились досадой, когда они начали обыскивать места, где мог спрятаться Хёну.
Он укрылся в густых зарослях, куда однажды уже заезжал на машине с Чжуоном. Затаив дыхание, он наблюдал за охранниками сквозь редкие листья.
После тщательного обыска отдаленных уголков особняка они снова собрались у припаркованной машины. Немного поспорив между собой, они сели в машину.
Вскоре заведенная машина неспешно удалилась. Как и предполагал Хёну, почувствовав, что они просто делают вид, будто выполнили задание по его изгнанию, они вскоре вернулись и нагло вошли в особняк.
В чем же причина моего изгнания?
"Важно то, что молодой господин больше не желает видеть тебя рядом с собой."
В начале работы с Тэгоном это было бы понятно. Тогда он часто действовал импульсивно и своевольно, раздражая Тэгона. Но ничего не случилось тогда - почему же это происходит сейчас?
Сколько ни думал, ничего подходящего не приходило в голову. Разве он не был искренне рад музыкальной шкатулке и когда ему читали книги? В его реакции не было фальши.
Чем больше он думал, тем загадочнее становилось. Похоже, ничего нельзя было предположить, пока он не услышит объяснение от самого Тэгона.
Когда солнце зашло за горный хребет, лес быстро погрузился во тьму.
Спина затекла от долгого сидения, прислонившись к шершавому стволу дерева. Урчание. В пустом желудке поднялась буря.
Все тело Хёну, обхватившего колени, дрожало. Проведя долгое время в одной пижаме без пальто посреди зимы, он промерз до костей.
Хёну, согревавший замерзшие руки дыханием, поднял голову и посмотрел на виднеющийся вдалеке особняк. Пришло время сотрудникам, закончившим рабочий день, ложиться спать.
Когда начали гаснуть огни в западном крыле, вслед за восточным, которое и так было темным из-за светонепроницаемых штор, все вокруг погрузилось в кромешную тьму. Только тогда Хёну поднялся.
Покачнувшись вперед и назад, он едва успел схватиться за ближайший ствол дерева, чтобы удержать равновесие. Он чуть не упал. Видимо, из-за долгого пребывания в скрюченном положении его ноги онемели и не слушались.
Выбравшись из зарослей, Хёну снова пошатнулся. В голове всё кружилось от головокружения. Видимо, слишком долго находился на холоде. По спине тела, охваченного ознобом, стекал холодный пот. Похоже, надвигалась сильная простуда.
Стиснув зубы, словно готовясь к чему-то, Хёну ускорил шаг, не сводя глаз с особняка. Он вспомнил, как впервые тайно проник в восточное крыло, и планировал использовать тот же метод и сейчас.
Где-то здесь была комната с незапертым окном.
Глаза Хёну, осматривавшего окна одно за другим, вдруг блеснули. Вот оно. Он легко нашел по чистому участку на подоконнике, где пыль была стерта.
Так и есть. Окно открылось без сопротивления, и Хёну одним движением забрался внутрь.
Едва коснувшись пола, поднялась белая пыль. Он поспешил к двери, напряженно прислушиваясь к возможным звукам, но было тихо. Погруженный во тьму особняк был пугающе безмолвен.
Выглянув в коридор, он осторожно направился на третий этаж. Наконец, достигнув двери комнаты Тэгона, он глубоко вздохнул и резко открыл дверь.
Растерянный Хёну начал судорожно осматривать комнату. Но Тэгона нигде не было видно. Ни на кровати, ни за столом, ни в кресле. Ни в ванной. На всякий случай проверил даже террасу, но результат был тот же.
Тэгон никогда не покидал своей комнаты.
Хёну, прячась в лесу, постоянно наблюдал за происходящим в особняке, но после возвращения машины охранников, пытавшихся его выгнать, он не заметил никакого движения снаружи. Значит, Тэгон определенно должен быть где-то внутри особняка.
В голове Хёну внезапно, как молния, прозвучали слова дворецкого:
"После обыска комнаты мы отправим твои вещи домой".
Неужели Тэгон лично проводит обыск?
Это имело смысл. Раз пропавшая вещь принадлежала молодому господину, то, возможно, не найдя её с помощью других сотрудников, он решил искать сам.
Спеша к своей комнате, где мог находиться Тэгон, Хёну внезапно остановился и схватился за голову:
Голова раскалывалась от боли. Даже после того, как он вошел в особняк, дрожь в теле не прекращалась. Лицо Хёну было настолько бледным, что он мог упасть в любой момент. Стиснув посиневшие губы, он упрямо продвигался вперед шаг за шагом.
К этому моменту у него появились сомнения - может, Тэгон действительно что-то потерял? Хотя обвинение в воровстве было несправедливым, но раз он лично обыскивает комнату сотрудника, возможно, действительно пропало что-то очень важное.
В момент, когда любопытство достигло пика, он оказался перед дверью.
Затаив дыхание, Хёну прислонил ухо к закрытой двери, осторожно прислушиваясь к звукам внутри. Послышался шорох. Кто-то определенно был внутри.
Он бесшумно повернул дверную ручку. Хёну осторожно заглянул одним глазом в образовавшуюся щель.
Как и ожидалось, Тэгон был в его комнате.
Однако он явно не искал никаких вещей. Он неподвижно стоял перед кроватью, притянув к себе одеяло и уткнувшись в него лицом. Причем делал это очень долго и настойчиво.
Наблюдая за Тэгоном прищуренными глазами, как за чем-то странным, глаза Хёну вдруг широко раскрылись.
Оторвав лицо от одеяла, Тэгон глубоко вздохнул и снова уткнулся в него, словно... словно принюхиваясь.
Его нос исследовал каждый уголок одеяла, будто в поисках места с самым сильным запахом. Вскоре, глубоко зарывшись лицом в одну сторону, его плечи и спина то поднимались, то опускались в такт глубоким вдохам.
...Запах, Тэгон вдыхал его запах.
Едва сдержав готовый вырваться крик, Хёну в ужасе зажал рот рукой.
Неосознанно отступая назад, он, видимо, наступил на неровность пола, и раздался скрип. Услышав этот звук, Тэгон резко поднял голову и произнес острым, как игла, голосом в сторону двери:
Тук-тук-тук - сердце бешено колотилось. На лбу предельно напряженного Хёну выступил холодный пот. Тяжело дыша и отступая назад, его ноги внезапно замерли.
Он ведь не собирался убегать. Ему нужно встретиться с Тэгоном лицом к лицу. Разве не для этого он вернулся в особняк?
Хёну перевел дыхание и, крепко сжав дрожащие кулаки, решительно шагнул в комнату.
Плечи Хёну так же напряженно застыли, как и у Тэгона, насторожившегося от внезапного появления кого-то. Хотя он решительно встал перед Тэгоном, слова никак не шли с языка.
Лишь после долгого молчания Хёну с трудом произнес:
Глаза Тэгона расширились до предела, будто он не ожидал услышать этот голос. Хёну бросил взгляд на край своего одеяла, все еще зажатый в руке Тэгона.
- Как... ты... почему ты здесь...
Судя по тому, как Тэгон, обычно такой собранный, начал заикаться, он был сильно потрясен.
- Ты спрашиваешь, почему я все еще здесь, хотя меня выгнали?
Он много раз представлял этот момент. Момент встречи с Тэгоном, момент раскрытия своей личности.
Возможно, поэтому сейчас, столкнувшись с реальностью, Хёну не чувствовал ни колебаний, ни препятствий. Как будто прорвало плотину, и все, что было внутри, хлынуло наружу без каких-либо ограничений.
- Обвинение в воровстве - это несправедливо.
- Я никак не мог понять. Почему именно воровство?
- Все время гадал, и теперь понятно - это было для этого?
Хёну скривил губы, глядя на Тэгона, который крепче сжал одеяло, словно пойманный с поличным.
- Когда? Когда ты догадался, кто я?
Вопросы Хёну сыпались один за другим. Выражение лица Тэгона, поначалу ошеломленного, словно получившего удар по затылку, быстро вернулось к обычному спокойствию.
Хёну не мог вынести того, что Тэгон просто молчал, не проявляя никаких эмоций, в то время как сам он допрашивал его, как одержимый.
Только после того, как Хёну выкрикнул это, Тэгон медленно заговорил:
- Я узнал тебя по твоему аромату.
Хёну разозлился на Тэгона, который отвечал так спокойно и невозмутимо.
- В тот день, когда ты упал в ванну, помогая мне с купанием.
День, когда он упал в ванну...
Хёну стиснул зубы, вспоминая. Это было больше месяца назад. Его личность была раскрыта уже давно. Каким же глупым и жалким он, должно быть, выглядел, притворяясь, что ничего не происходит. Едва сдерживая нарастающий гнев, он снова спросил:
- Ты все знал и притворялся, что не знаешь? Почему? И почему теперь вдруг решил выгнать меня?
Настаивал Хёну, но Тэгон не отвечал.
- Я спрашиваю, почему ты притворялся, что не знаешь, хотя все знал!
Снова закричал Хёну. Лицо молчащего Тэгона, погруженного в глубокие раздумья, постепенно приобрело выражение, похожее на отчаянную покорность судьбе. Это было то самое выражение, которое Тэгон часто показывал, глядя на него непонятным взглядом.
Всякий раз, сталкиваясь с этим выражением лица, Хёну охватывало невыносимое чувство. Его тошнило, и в груди пульсировала боль.
Дышать было тяжело, словно его бросили в открытый космос без кислорода. Казалось, он утонет, опутанный непонятными, вязкими эмоциями, переполнявшими глаза Тэгона.
Хёну резко отвернулся, избегая этого взгляда. Пытаясь отогнать нахлынувшие, как прилив, чувства, он тяжело дышал, и в этот момент услышал тихий голос Тэгона:
- Я думал, ты приблизился ко мне с определенной целью. Я ждал, когда ты раскроешь свои истинные намерения.
- Но со временем я почувствовал, что это не так, поэтому и решил тебя отпустить.
Каждое слово Тэгона вонзалось в сердце Хёну как кинжал. Нет, возможно, попадало прямо в цель. Ведь правда была в том, что он остался рядом с ним, чтобы что-то выяснить.
Хёну заметно растерялся, чувствуя, будто Тэгон раскрыл все его эгоистичные мотивы. Сглотнув, он попытался сохранить невозмутимость, хотя его голос звучал еще более напряженно:
- Да, я просто искал возможность поживиться чем-нибудь рядом со слепым. Мог бы хорошо нажиться, но вот незадача - меня раскрыли.
Тэгон нахмурился в ответ на эту издевку:
- А что тогда? Ты же выгнал меня, обвинив в воровстве.
Видя, что Тэгон снова замолчал, Хёну задрожал от переполнявшего его возмущения.
Говоришь, что ждал, пока я раскрою свои намерения, а теперь заявляешь, что это не так?
Ни на один вопрос не было получено ясного ответа. Тэгон ловко уходил от сути, давая пустые ответы, что приводило Хёну в бешенство.
В тот момент, когда Хёну потянул за рукав, чтобы вытереть покрытый потом лоб, Тэгон продолжил низким голосом:
- Я думал, ты пришел за мной, чтобы завершить свою месть. Но когда я узнал, что ты помогал мне во время гона, я понял, что ошибался. Я подумал, что так больше продолжаться не может. Поэтому и решил отпустить тебя.
Его голос звучал так, будто он смирился со всем. Парадоксально, но именно в этом бессильном голосе чувствовалась самая искренняя убедительность.
Медленно обдумывая слова Тэгона, на губах Хёну появилась легкая усмешка. Это было смешно. Слова Тэгона о том, что он ждал, когда раскроются истинные намерения, и предполагал месть, звучали так, будто он только и ждал момента возмездия.
Остались ли во мне вообще эмоции, достаточные для мести?
Он покинул Корею, оставив позади всю обиду на Тэгона. После возвращения с Джеромом у него не было времени цепляться за прошлое из-за напряженной жизни. Не было даже момента, чтобы предаваться сожалениям или воспоминаниям о прошлом.
Хёну вспомнил, как взгляд Тэгона, направленный на него, часто наполнялся отчаянием и покорностью, словно у приговоренного к смерти преступника.
Может, он смотрел так потому, что думал, будто я когда-нибудь ударю ножом в его сердце?
Но тут же покачал головой. Разве кто-нибудь может так смотреть на того, кто собирается его убить? Этот взгляд, в котором было что-то странное, что невозможно описать даже словом "нежность".
И этот взгляд был направлен на того, кто пришел отомстить?
Он был сбит с толку. Он уже чувствовал, как запутывается в противоречивых словах и действиях Тэгона.
Чем больше он пытался осмыслить правду, тем сильнее становилась головная боль. Дрожь от озноба усилилась еще больше.
Вытерев вспотевший лоб, Хёну собрал все силы, чтобы сосредоточиться на разговоре.
- Когда это случилось? Когда ты запечатлелся на мне?
Голос Хёну дрожал, несмотря на холодный тон. Тэгон, словно пытаясь воскресить воспоминания, ненадолго замолчал, прежде чем ответить.
От этого расплывчатого ответа Хёну нахмурился.
- Что значит не помнишь точно?
- Честно говоря, я совсем не помню, что произошло в тот день.
Тэгон, похоже, и сам был раздосадован - его брови слегка сдвинулись. Его взгляд устремился вдаль, будто пытаясь раскопать те воспоминания, но вскоре сменился разочарованием. Видимо, как ни старайся, всё без толку.
- Я очнулся в твоей комнате, на твоей кровати, в тот день, когда ты сбежал из дома, но ничего не помню.
- А через месяц после этого у меня начался гон.
Побег из дома... Это было прямо перед зимними каникулами, когда ему было двадцать лет.
Хёну думал, что запечатление произошло в одну из тех ночей, когда тот переспал с ним, притворяясь К, но услышав, что Тэгон проснулся не в отеле, а в его комнате, он нахмурил брови.
Было ли в том доме, где они жили вместе, что-то, что могло привести к запечатлению?
В памяти Хёну внезапно всплыло воспоминание о зелье, сиявшем синим цветом, как сапфир. За образом того, как оно искрилось под разными углами и как он подмешал его в соевый суп, последовала картина: Тэгон, появившийся с кетчупом, садится и начинает есть ложкой.
Сердце неудержимо забилось. И тогда, когда он сидел напротив Тэгона, наблюдая, как суп исчезает во рту того, его сердце так же бешено колотилось. От чувства вины и греховности. И от предвкушения того, что вот-вот должно было начаться.
Зрачки побледневшего Хёну начали безудержно метаться.
Это была ночь, когда он дал Тэгону препарат, добытый в заведении, и они вместе провели течку. Ночь кощунства, когда он корчился от чувства вины и наслаждения, сплетаясь телами с Тэгоном, потерявшим волю и движимым лишь инстинктами.
Несомненно, именно тогда Тэгон запечатлелся на нём.
Тело Хёну содрогнулось, словно от удара молнии. Пот, выступивший на лбу, стекал по вискам. Посиневшие губы дрожали. Перед глазами всё мелькало, сменяясь то белым, то чёрным.
Как он ни пытался взять себя в руки, сознание рассыпалось на части, как кегли после сильного удара шаром, разлетающиеся во все стороны.
Продолжил Тэгон, не подозревая о состоянии Хёну.
- Почему ты помог мне во время гона?
Услышав внезапный глухой удар о пол, Тэгон приподнял бровь.
Голос Тэгона, зовущего снова и снова, из удивлённого стал встревоженным.
Тэгон наклонился и торопливо ощупал пол, откуда донёсся звук. Наконец его пальцы коснулись чего-то холодного, распростёртого на полу. От прикосновения, напоминающего ощупывание трупа - настолько не осталось тепла - волосы Тэгона встали дыбом, и по всему телу побежали мурашки.
- Почему... почему такой холодный…
Тэгон торопливо прижал Хёну к себе и начал отчаянно растирать его ледяное тело.
- Очнись! Хёну-я! Очнись, слышишь?!
Сквозь угасающее сознание Хёну слышал отчаянные крики Тэгона. Его голос дрожал, словно столкнувшись с чем-то пугающим.
Удивительно. Кто бы мог подумать, что он услышит такой голос от Тэгона. Или, может быть, это сейчас просто сон?
В затуманенном сознании, как поплавки на воде, колыхались бесчисленные вопросы.
Почему ты зовёшь меня таким голосом?
Почему не сказал правду о запечатлении?
Зачем нёс всё это бремя в одиночку?
Но ни один из них не смог вырваться наружу.
Вскоре голос Тэгона, отчаянно зовущий его, окончательно растворился за гранью сознания.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty