Кле. Глава 106-110
Аджосси ответил не сразу. Он несколько раз открывал рот, но останавливался, и в его глазах читалось смятение.
Наконец, аджосси с трудом ответил:
Взгляд аджосси был таким, словно он с трудом пережёвывал какие-то давние воспоминания. Вспоминал ли он мой предыдущий рассказ о сне, или же переживал какой-то неизвестный мне момент, я сейчас не мог знать.
- Наверное, благодаря тебе он благополучно сбежал и долгое время…
Голос аджосси на мгновение дрогнул. Аджосси, безусловно, был сильным и несгибаемым человеком, но в тот момент мне почему-то показалось, что он может заплакать.
Переведя дух, аджосси тепло улыбнулся.
В тот миг, как я это услышал, в уголке сердца разлилось странное чувство облегчения.
Это была всего лишь сцена из сна. У того человека была внешность аджосси и такой же голос, но это была не реальность.
Поэтому меня не должно было волновать, что случилось после этого сна, но одна только мысль о том, что аджосси выжил, принесла мне огромное успокоение.
Во сне я хотел, чтобы аджосси жил и за меня. Я хотел, чтобы он больше не страдал, чтобы благополучно выбрался и убежал куда-нибудь подальше.
Судя по словам аджосси, всё случилось так, как и хотел я во сне.
Я слегка улыбнулся и уткнулся лицом в грудь аджосси. Стук его учащенного сердцебиения почему-то походил на звук сдерживаемых, невысказанных слов, но я решил, что мне просто показалось.
Аджосси тихо обнял меня. Так, словно держал в руках что-то хрупкое, что могло бы разбиться от малейшего неосторожного движения.
- Почему ты об этом спрашиваешь? - спросил аджосси с запозданием. Его голос, который до этого момента казался отстраненным, теперь звучал предельно осторожно.
- Просто я только что снова видел сон.
Руки аджосси, обнимавшие меня, дрогнули. Проницательный аджосси, казалось, сразу понял, о каком сне я говорю. Он был, видимо, удивлен тем, что я видел сон, хотя он был рядом, и тихо сглотнул.
Большая рука аджосси нежно погладила меня по голове.
Я расслабленно лежал в его объятиях и с горьким выражением лица закрыл глаза.
Я усмехнулся, вспомнив ужасную головную боль, которая мучила меня после каждого кошмара. Почему-то казалось, что эта боль больше никогда не вернется.
- Это был, как бы сказать... очень грустный сон.
Кошмар, с которого слетели все фильтры, оказался не зловещим и страшным.
Это был печальный и душераздирающий сон.
- Я не хочу видеть его снова. ...Потому что я почувствовал боль, которая гораздо сильнее головной.
Главной причиной, по которой я ненавидел кошмары, была раскалывающая голову боль.
Но теперь я знаю, что бывает больнее.
Нет ничего мучительнее, чем чувствовать, что я больше не смогу встретиться с аджосси, поэтому я надеялся, что снов больше не будет.
Аджосси ничего не ответил на мои слова. Он лишь крепко и бережно обнимал меня, без остановки поглаживая дрожащей рукой по спине.
В какой-то момент я тоже начал гладить его по спине.
Сам не знаю почему, но мне показалось, что именно сейчас это было необходимо.
Когда мы оба достаточно успокоились.
Я резко поднял голову и с напускной серьезностью посмотрел на аджосси.
- Аджосси, вы помните, что я вам говорил?
Вместо ответа аджосси посмотрел мне в глаза. В его успокоившемся взгляде по-прежнему была нежность.
От этого взгляда, предназначенного только мне, внутри все сладко затрепетало, и я нарочно сказал твердо:
- Я же говорил, что сам проверю, ранены вы или нет?
Аджосси, даже когда я убегал, противостоял Рю Чонхэ с пистолетом. Когда я поспешно вернулся на звуки выстрелов, Ким Тэчан с ножом уже пытался его убить.
Поскольку я видел все это своими глазами, я не мог просто так успокоиться и поверить, что все в порядке.
Увидев мой решительный взгляд, аджосси беззвучно рассмеялся, и его глаза потеплели. Его губы тоже изогнулись в легкой улыбке.
Серьезно посмотрев на аджосси, который так охотно согласился, я поднялся с кровати. Затем я уложил его на спину и проворно забрался сверху. Я залез довольно решительно, и, должно быть, аджосси было тяжело, но тот лишь с улыбкой смотрел на меня, словно находя это милым.
- Даже когда вам больно, вы не подаете виду, так что вам нельзя верить.
Аджосси и в прошлый раз, когда его ударили электрошокером, ничем не выдал своей боли. И в этот раз могло быть то же самое, так что нужно было проверить все тщательно.
Тем более, в этот раз были пистолет и нож. После такого невозможно остаться невредимым.
При этой мысли мне вспомнились хён Шиун и хён Седжин, которых подстрелили. Хоть им обоим и попали в ноги, ранения были огнестрельными, так что боль, должно быть, была сильной.
Мне хотелось немедленно проверить и их состояние, но я решил, что раз аджосси здесь, то сильно беспокоиться не о чем. Аджосси наверняка позаботился о том, чтобы их благополучно доставили в больницу, пока я был без сознания.
Еще раз напомнив себе, что аджосси будет притворяться, будто все в порядке, даже если его подстрелят, я резко задрал его футболку. Будь на нем костюм, расстегивание пуговиц заняло бы целую вечность, но сейчас, проснувшись после совместного сна, на нем была удобная хлопковая футболка.
Аджосси, тихо усмехнувшись, послушно помог ее снять.
На обнаженном теле аджосси по-прежнему было бесчисленное множество шрамов. Это были горькие следы, которые при повторном взгляде вызывали новую волну сочувствия.
Я осмотрел торс аджосси, затем поднял обе его руки, выискивая раны. К счастью, кроме небольшого шрама от удара электрошокером, новых повреждений, казалось, не было.
Нет, кто знает. Иногда синяки от ударов появляются позже, так что на всякий случай…
Когда я с серьезным лицом ощупывал тело аджосси, то вздрогнул от неожиданности, почувствовав, как рука аджосси легла на мои ягодицы.
Я посмотрел на лицо мужчины и увидел, как уголки его глаз растерянно дернулись.
Сначала я не понял, о чем речь, но потом осознал, на какой части тела сижу. Осматривая его, я неосознанно ерзал, что, по сути, было трением. Похоже, аджосси схватил мои ягодицы, чтобы остановить это.
Как только я это понял, мое лицо мгновенно вспыхнуло. Стало еще более неловко от того, что я почувствовал, как то, на чем я сидел, стало определенно тверже, чем раньше.
Я не знал, куда девать глаза, и принялся без нужды покашливать.
- Эм… верх я осмотрел, так что теперь ноги…
Пытаясь хоть как-то сгладить ситуацию, я даже не сразу понял, что говорю. Лицо вспыхнуло еще сильнее.
Ли Догом, хоть умри на месте. Это же выглядит так, будто я намеренно на это нарываюсь.
Я закрыл лицо обеими руками и низко опустил голову. Слов, что я уже произнес, не воротишь, и от смущения хотелось умереть. Я не смел посмотреть в лицо аджосси.
- Хорошо, - зная или не зная, о чем я думаю, аджосси ответил, тихонько усмехнувшись.
Внезапно мое тело перевернули. От неожиданности я отнял руки от лица и обнаружил, что лежу на том месте, где только что был аджосси.
Аджосси расположился между моих разведенных в стороны ног. Мой пах оказался почти вплотную к низу его живота. От этого осознания я снова бесцельно коснулся своего пылающего лица.
В отличие от меня, аджосси, не выказывая ни малейшего смущения, наконец, потянулся рукой к своим штанам. Я не ожидал, что он и вправду собирается их снять, поэтому вздрогнул от испуга и поспешно схватил его за руку.
- Подождите! Вы и правда собираетесь их снять?!
Аджосси невозмутимо переспросил, слегка наклонив голову. Его глаза с изогнутыми уголками соблазнительно сузились.
Как я проверю, если он их не снимет?
Так что заставить его это сделать было правильно, но я просто не мог вымолвить ни слова. Мне уже было отчетливо видно, как напряглась его плоть под одеждой.
- Кстати говоря, я ведь тоже еще не проверил, - видя мое замешательство, вкрадчиво начал аджосси. - Я же не знаю, где и как ты мог пораниться, пока меня не было.
Аджосси поднял руку, которую я держал, и легонько поцеловал мою ладонь с тыльной стороны.
- Не поверю, пока не проверю сам.
Мне показалось, что взгляд аджосси стал еще более насмешливым, чем раньше.
Руки аджосси легли на мою талию. Я почувствовал, как талия, оказавшись в его больших и сильных руках, невольно напряглась.
- Я… я правда в порядке… Кх! - Я не успел договорить и резко вдохнул.
Грубая рука аджосси скользнула под мою рубашку и легонько коснулась бока. От щекотки и смущения я тут же растерялся.
Аджосси, наверное, чувствовал то же самое?
Я ведь тоже, хоть он и не был ранен и с ним было все в порядке, внезапно задрал на нем футболку и принялся его ощупывать. Наверное, он тоже был немало сбит с толку. Это и называется «что посеешь, то и пожнешь»?
Руки аджосси, гладившие мои бока и талию, стали подниматься всё выше. Будь его прикосновения более уверенными, было бы не так щекотно, но из-за его осторожности они казались невероятно щекотными и странными.
Кажется, я сейчас издам какой-нибудь звук.
Чувствуя, как от его томных прикосновений мои ощущения обостряются, я поспешно зажал рот обеими руками. Я ничего не мог поделать с тем, что мое тело вздрагивало - это был условный рефлекс, - но я пытался хотя бы сдержать неловкие звуки.
Аджосси посмотрел на меня сверху вниз, а затем с улыбкой склонил голову. Его губы легонько коснулись тыльной стороны моей ладони, зажимавшей рот.
- Если ты будешь так его закрывать, я не смогу снять с тебя одежду.
- Убери руки, давай снимем одежду. Аджосси тебе поможет.
Я убрал руки ото рта, но тут же замотал головой. Мне почему-то казалось, что если я сниму одежду, то простым осмотром тела дело не кончится.
Сейчас ведь главное - проверить, не ранен ли аджосси.
От этой мысли мое лицо снова вспыхнуло. Я почувствовал себя дураком, подумав о чем-то, кроме осмотра. Почему-то сегодня голова совсем не соображала.
Аджосси посмотрел на меня, закатившего глаза в раздумьях, затем подвел руку мне под поясницу и приподнял. В одно мгновение я оказался сидящим на его бедрах.
- Не хочешь снимать одежду - тогда помоги мне кое в чем.
Аджосси взял край моей рубашки и задрал его. Затем он поднес этот край к моим губам.
- Держись крепче, чтобы не упасть, и зажми это зубами.
Я без сопротивления послушался аджосси и зажал край рубашки во рту. Обеими руками я крепко вцепился в его плечи.
Послушавшись аджосси, словно послушный ребенок, я осознал, в каком неловком положении оказался. Из-за того, что я держал во рту край рубашки, моя обнаженная грудь была полностью открыта его взору.
Аджосси, не отрывая взгляда от моей груди, принялся обеими руками ощупывать мои ребра. Я вздрогнул от неожиданности и резко вдохнул, отчего ребра немного выделились.
- И все-таки ты совсем не поправляешься, - с сожалением пробормотал аджосси. Казалось, он не просто осматривал меня на предмет травм, но и оценивал мое телосложение. - Если неудачно ударить, сломаются.
Вообще-то ребра всегда ломаются, если неудачно ударить. Мне хотелось возразить, но я не мог ничего сказать, так как держал во рту рубашку.
Вскоре кончики пальцев аджосси начали поглаживать мои ребра.
Ощущение его пальцев, скользящих по костям, было невыносимо щекотным. Эти осторожные прикосновения, настолько деликатные, что казалось, будто он щекочет меня нарочно, тщательно очерчивали линию каждого моего ребра.
Все это время аджосси не сводил глаз с моего лица. Казалось, он наблюдал, не почувствую ли я боли там, где он прикасается.
Рука аджосси, гладившая меня, словно так и должно было быть, двинулась выше.
Его рука легонько накрыла мою грудь и принялась ее поглаживать. Казалось, все мое внимание сосредоточилось на мягком соске, которого касалась его ладонь.
Аджосси, потиравший мою грудь ладонью, убрал руку и припал к соску губами.
Я чувствовал, как сосок, захваченный его губами, вертится и мнется у него во рту. Влажный язык то обводил его по кругу, то тыкал в него, то лихорадочно терся. От довольно сильного всасывания и без того чувствительный сосок быстро затвердел.
Аджосси не оставил в покое и другой сосок.
Одной рукой он поддерживал меня за поясницу, чтобы я не упал назад, а другой легонько пощипывал одинокий сосок. Затем он зажал его между пальцами, покрутил, словно растирая, и потянул, заставив его окончательно затвердеть.
Аджосси откровенно ласкал мои соски, на которых уж точно не могло быть никаких ран. Он пристально смотрел на меня снизу вверх, пока я, зажав во рту рубашку, мог издавать лишь сдавленные стоны, и его язык то и дело напрягался.
От стимуляции груди низ живота постепенно напрягся. Приятная щекотка распространялась по всему телу, и я ничего не мог с собой поделать.
Если бы я не сидел с разведенными ногами у него на бедрах, я бы хоть как-то попытался свести их и прикрыться. Но в такой ситуации это было невозможно, и моя плоть становилась такой же заметно большой, как и у него. Твердый член аджосси, которого касались мои ягодицы, тоже часто подрагивал, словно в такт моему дыханию.
От щекотного удовольствия, охватившего грудь, мне было трудно удерживать равновесие. Я держался обеими руками за его плечи, но если бы не его рука, поддерживающая мою спину, я бы давно уже опрокинулся назад.
Край рубашки, который я держал во рту, начал понемногу выскальзывать. Я был не в том состоянии, чтобы как следует его удерживать.
Аджосси оторвался от моей груди и с улыбкой посмотрел на рубашку, которая уже провисла настолько, что прикрывала половину груди. При этом обе его руки продолжали пощипывать мои соски. Острые ощущения без остановки расходились по телу, и я не переставал вздрагивать.
Аджосси поцеловал мое разгоряченное лицо и спросил:
- Если тяжело держать, может, снимем?
Я, словно завороженный, кивнул. Было слишком тяжело сдерживать стоны, зажав во рту рубашку.
Аджосси осторожно вынул из моего рта испачканный слюной край рубашки. Мои губы, покрасневшие от того, что я крепко сжимал ткань, он коротко поцеловал, слегка всосав их.
Быстро сняв с меня рубашку, аджосси притянул меня к себе и принялся обеими руками ощупывать мою спину. Судя по тому, как он исследовал и надавливал на каждый сантиметр, он делал это не просто так. Казалось, он и вправду тщательно проверял, нет ли где-нибудь травм.
Вот только я, тот, кого проверяли, не мог оставаться спокойным - в тех местах, где касалось тепло аджосси, становилось невыносимо горячо. Я крепко обнимал его, и с моих губ время от времени срывались стоны.
Закончив свой осмотр, аджосси поцеловал линию моей шеи. Словно ставил печать, подтверждающую, что осмотр окончен.
- Я же… хм, говорил, что не ранен…
Аджосси, продолжая оставлять на моей шее щекотные «печати», на этот раз потянулся рукой к моим ягодицам. Его большая рука без труда сжала их.
Рука аджосси, лежавшая на моих ягодицах, скользнула под штаны.
Его руки без труда скользнули под эластичные тренировочные штаны и белье и на этот раз сжали мои голые ягодицы. Ощущение было совершенно другим, не таким, как когда он сжимал их через одежду, и мои плечи невольно сжались.
- И в этот раз снимать не будешь?
Всё это было опасно. Мне казалось, что если я их сниму, дело и вправду дойдет до секса.
И тут я вдруг в замешательстве склонил голову набок.
А разве нельзя заняться сексом? Если аджосси этого хочет, то все в порядке. Нет, важнее то, что мне нужно проверить, не ранен ли он…
В голове снова быстро воцарился хаос. Было трудно разобрать, что правильно, а что нет.
Пока я не успел привести мысли в порядок, одна из рук аджосси, державшая мои ягодицы, начала проскальзывать между ними. Наконец, кончики его пальцев коснулись моего плотно сжатого отверстия.
От прикосновения, исследовавшего мое отверстие, я невольно издал высокий звук.
Я со смущенным лицом посмотрел в глаза аджосси.
- А-аджосси, там же… негде было пораниться…
- Искать раны важно, но и позаботиться, чтобы их не появилось, - тоже важно.
В ответ на мое глупое выражение лица аджосси слегка улыбнулся глазами. В этот момент даже я, привыкший к лицу аджосси, на мгновение был заворожен.
Увидев, как он улыбается глазами, я не смог сказать «нет».
И как назло, моя плоть в штанах сильно дернулась.
Аджосси молча смотрел на меня, неспособного ответить и лишь беззвучно открывавшего рот, а затем начал понемногу двигать пальцами.
Пальцы аджосси не спешили вторгаться. Он мягко касался складочек вокруг отверстия, словно изучая каждую, и время от времени надавливал, будто собираясь войти. Я чувствовал, как плотно сжатое отверстие под его нежным давлением начинает понемногу приоткрываться.
Я крепко держался за аджосси и вздрагивал, а потом невольно начал приподнимать ягодицы, словно пытаясь встать. Это было инстинктивное движение, чтобы избежать щекотки и смущения.
Коротко предупредив, аджосси чуть сильнее всосал мой сосок. От острого ощущения, распространившегося от соска, силы на мгновение покинули меня.
Палец аджосси, словно выждав этот момент, проник в мое отверстие. Его крепкий палец с трудом протиснулся и вошел внутрь.
От тесноты и давления я крепко прикусил губу. В отличие от прошлого раза, палец вошел насухую и почти сразу же уперся, не сумев проникнуть глубоко. Аджосси, похоже, и не собирался вводить его силой, и лишь осторожно вводил и выводил палец примерно на одну фалангу.
Аджосси, который нежно исследовал мое отверстие, поцеловал меня в щеку и прошептал:
- Сними штаны и повернись ко мне.
Я не знал, что делать, и медлил, но после слов аджосси: «Хочешь, чтобы я сам снял?», - я поспешно слез с его бедер. И даже после этого я снова замешкался, но в конце концов сам снял штаны. Из-за того, что внизу живота от сдерживаемого напряжения и возбуждения стало слишком тесно, я просто не мог больше терпеть.
Штаны я снял, но снять белье у меня не хватило смелости. Прикрыв рукой намокшую спереди ткань, я снова погрузился в раздумья.
Аджосси схватил меня и резко развернул. Я неловко стоял на коленях, когда его губы коснулись моей спины. Спускаясь поцелуями вдоль позвоночника, аджосси решительно стянул с меня белье.
Внезапно оказавшись с полностью обнаженными ягодицами, я вздрогнул от неожиданности и обернулся. Но в этот момент губы аджосси уже направлялись к ложбинке между моих ягодиц.
Обеими руками он раздвинул мои ягодицы. От мысли, что мое отверстие полностью открыто его взору, нахлынуло огромное смущение.
Возможно, было бы лучше, если бы он просто смотрел.
Аджосси припал губами к моему отверстию, видневшемуся между ягодиц. В тот миг, когда я задрожал от ощущения его мягких губ, меня настигла несравненно более сильная щекотка.
Я почувствовал, как влажная и горячая плоть прошлась по моему отверстию. Казалось, он, как и до этого пальцами, деликатно вылизывал каждую складочку. И словно этого было мало, он принялся сильно втягивать его губами, одновременно лихорадочно лаская кончиком языка.
От этой невиданной ранее щекотки по коже пошли мурашки. Казалось, странное ощущение, исходившее от отверстия, беспорядочно теребило все нервы в теле.
- Аджо, аджосси…! Там… там грязно…! Прекратите, ах…!
Я пытался остановить аджосси, сглатывая рвущиеся наружу стоны. Но, несмотря на это, он настойчиво продолжал вылизывать мое отверстие.
Я попытался увернуться, словно убегая от аджосси, который, не отвечая, лишь продолжал меня вылизывать. Но аджосси так крепко держал мои ягодицы, что и это не удалось. Наоборот, словно спрашивая, есть ли у меня силы убегать, он принялся вылизывать меня еще сильнее.
Дрожа, я не смог удержать равновесие и, подавшись вперед, уперся обеими руками в матрас. Из-за этого я оказался в унизительной позе, выставив ягодицы в сторону аджосси, но казалось, он именно этого и хотел. Язык аджосси, который страстно вылизывал ложбинку между моих широко раздвинутых ягодиц, наконец, проник в мое отверстие.
Его твердый язык глубоко вошел в без труда раскрывшуюся, влажную щель. Хоть он и не мог проникнуть так же глубоко, как палец, этого было достаточно, чтобы смочить отверстие и область вокруг него.
Язык аджосси, хоть и был мягким, напрягся до такой степени, что казался твердым. Этот твердый кончик языка исследовал стенки у самого входа.
С моих губ сорвался стон, похожий на плач. Ощущение того, как его язык скользит по внутренним стенкам, приносило не мимолетную щекотку, а странное удовольствие, словно по телу непрерывно пробегал слабый электрический ток. Мой член, тесно зажатый в спущенном белье, начал возбуждаться все сильнее.
Как аджосси может лизать такое место?!
Пока я дрожал от того, что он завладел всего лишь одним моим маленьким отверстием, в голове царил полный беспорядок из-за чувства стыда, которое я никак не мог побороть. Как бы сильно ему ни хотелось секса, то, что он мог без стеснения целовать и вылизывать чужую задницу, было просто невероятно.
С другой стороны… честно говоря, это было приятно. Не из-за удовольствия, расходившегося от вылизанного места, а от осознания того, что аджосси считает меня настолько особенным, что готов целовать любую часть моего тела.
Возможно, из-за этих мыслей щекотное удовольствие, накатывавшее волнами, казалось еще более сильным.
Лишь спустя долгое время аджосси оторвался от меня. Я рухнул на матрас, так и оставшись лежать с выставленными ягодицами, и тяжело дышал. Ягодицы постоянно подрагивали от ощущения, как его слюна стекает по моей промежности.
Словно хваля за то, что я хорошо все вытерпел, аджосси оставил на моих ягодицах несколько поцелуев, а затем стянул еще ниже белье, которое почти полностью сползло с моего члена. Мой член, который и так стоял торчком, с такой силой вырвался из белья, что ударил меня по животу.
Стянув белье до середины бедер, аджосси обхватил одной рукой мой таз. Казалось, он хотел поддержать меня, чтобы я не упал.
Затем он медленно начал вводить палец в мое расслабленное и податливое отверстие.
Я тихо застонал от ощущения инородного тела. Палец аджосси, осторожно проникая внутрь, раздвигал влажные стенки и двигался все глубже.
Следом палец аджосси, ни секунды не мешкая, точно наткнулся на мою простату.
Мое обмякшее тело рефлекторно вздрогнуло и дернулось вверх. Аджосси принялся легонько поглаживать кончиком пальца то место, на которое только что надавил, а затем снова и снова надавливал на него. Каждый раз я беспомощно реагировал, дрожа всем телом.
Скорость, с которой он надавливал на простату, постепенно увеличивалась. Сила давления тоже росла, и вскоре по телу непрерывно разливалось мучительное удовольствие.
Извиваясь, я с ужасом увидел, как с кончика моего члена, который и так стоял торчком, сочится прозрачная жидкость. Это тело уже было на грани оргазма.
- Ух, ах! Ха-ах! Помедленнее!.. Ах! Аджосси, помедленнее!..
Несмотря на мои слова, аджосси не сбавлял скорости и не ослаблял нажим пальцев. Каждый раз, когда он двигал рукой в моем отверстии, мой член ударялся о его руку, так что он наверняка понимал, что я вот-вот кончу.
Аджосси увеличил количество пальцев до двух и принялся вылизывать мои ягодицы.
Вот так, с выставленной задницей, быть доведенным до оргазма пальцами, пока тебя обсасывают. Хотя бы этого хотелось избежать, сдержаться из-за смущения.
Я не смог выдержать давления, которое усилилось, когда аджосси ввел уже три пальца, и в конце концов кончил.
Нахлынуло невероятное удовольствие, прямо пропорциональное стыду. Я вцепился в простыню, запрокинул голову, и с моих губ сорвался долгий стон.
Сквозь мой стон я отчетливо услышал, как сперма капает на простыню. И это тоже вызвало острое чувство стыда.
Аджосси, хоть и понял, что я достиг пика, не остановил своих пальцев. Он продолжал надавливать на мою простату, чтобы я мог кончить как следует, и мне казалось, я изверг все до последней капли, что оставалась в основании члена.
Когда я кончил, аджосси наконец вытащил свои пальцы. К тому времени я уже, словно обессиленный, лежал, уткнувшись лицом в простыню. В голове снова и снова прокручивались события с того момента, как я выставил задницу перед аджосси, и до того, как я кончил.
Так стыдно, что умереть хочется...
Я все еще переживал смущение, такое же сильное, как и остаточное послевкусие оргазма. И в этот момент между моих ягодиц что-то ткнулось. Что-то очень твердое и горячее.
Вздрогнув от неожиданности, я обернулся и увидел аджосси, который пристраивал головку своего члена к моему входу. В его глазах читалось нестерпимое желание.
- Сегодня у меня нет презерватива, - сказал он извиняющимся тоном и добавил: - Потом я сам тебя помою, глубоко внутри.
Значит ли это, что вы собираетесь кончить в меня, аджосси?
Не успел я даже спросить, как его член начал проникать в меня.
Горячий ствол, толщина которого не шла ни в какое сравнение с пальцами, туго раздвинул мое отверстие. Мой вход, обильно смоченный слюной, податливо, миллиметр за миллиметром, принимало его член.
Я уткнулся лицом в простыню, сглатывая стон. Мои руки, вцепившиеся в простыню так, будто я хотел ее разорвать, мелко дрожали.
Хоть я и был достаточно растянут, это не избавляло от сильного ощущения инородного тела и тяжелого давления. Казалось, мое с трудом раскрывшееся отверстие и сокращающиеся внутренние стенки кричали от боли и напряжения.
Аджосси, вводивший свой член, на мгновение замер, услышав мой сдавленный стон.
На вопрос аджосси я поспешно замотал головой. Мой лоб с силой потерся о простыню.
- А-а, нет... п-продолжайте, пожалуйста...
Хоть я и кончил, член аджосси по-прежнему стоял твердо. Я, как мужчина, знаю, как мучительно и тяжело останавливаться, когда он тверд, как камень.
И потом… ведь было так хорошо.
Я вспомнил наш первый секс с аджосси. Тогда, как и сейчас, было тяжело и больно, но удовольствие было таким, что я чуть не сошел с ума. Это удовольствие можно было испытать, только когда в меня входил член аджосси, и ничто другое не могло его заменить.
Вспомнив то удовольствие, я мог вытерпеть любое давление. Невероятный экстаз, который последует за этим, и восторженное лицо аджосси стоили того.
Лишь услышав мой ответ, аджосси снова начал двигаться. Он не стал входить сразу, а начал медленно входить и выходить, позволяя моему входу и внутренним стенкам привыкнуть.
В то же время его рука коснулась моей груди. Он без остановки стимулировал мои чувствительные, напрягшиеся соски, покручивая их кончиками пальцев и надавливая. Возбуждение, расходившееся от груди, помогло еще больше снять напряжение в теле.
Вскоре член аджосси надавил на простату.
Несдерживаемый стон сорвался с моих губ.
Почему-то ощущения немного другие, чем в прошлый раз...
Может, потому что поза изменилась на 180 градусов?
Член аджосси надавливал на простату под другим углом. Казалось, что давление было сильнее, чем тогда, и давило мощнее. Удвоенное удовольствие уже вовсю колотилось где-то внутри.
Надавив на простату, его член, вложив еще больше веса, медленно двинулся вглубь. Все это время простата, прижатая к его стволу, непрерывно отзывалась звенящим удовольствием.
Я пытался сдержать стоны, но не мог. Все тело вздрагивало, а ноги, на которые я опирался, дрожали так, словно вот-вот подкосятся.
Наконец член аджосси достиг чего-то похожего на стенку глубоко внутри. Возникло ощущение, будто он тихонько стучится во что-то глубоко внизу живота.
Я изо всех сил сглотнул слова, которые готовы были сорваться с языка.
Стенка, в которую он так осторожно упирался, - я знал, что если он надавит чуть сильнее, она вполне может открыться. Я знал это, потому что испытал на себе в прошлый раз. Я также знал, что то место приносит гораздо больше удовольствия, чем простата.
Но по какой-то причине аджосси не входил до самого основания, а лишь продолжал «стучаться». Из-за этого нетерпение одолевало именно меня.
В конце концов я поднял голову и обернулся к аджосси. От одного этого движения мышцы в теле напряглись, и мой зад, сжимающий член аджосси, пронзило острой дрожью.
- Аджосси, почему... ха, почему вы не... входите глубже?
Моя речь прерывалась из-за тяжелого дыхания и стонов, срывавшихся с губ при каждой попытке заговорить. Несмотря на это, аджосси прекрасно меня понял.
Аджосси, по своей привычке, снова поцеловал меня в спину и добавил:
- Просто сегодня, почему-то, мне кажется, я не смогу себя контролировать.
Член аджосси, находившийся во мне, время от времени сильно дергался. Судя по тому, как при этом едва заметно подрагивали уголки его глаз, он, по-своему, изо всех сил подавлял свои инстинкты.
Аджосси снова припал губами к моей спине, словно пытаясь остудить собственный пыл. Каждое место, которого касались его губы, становилось невыносимо горячим и щекочущим, и я подумал, что, должно быть, это из-за того, что его желание постепенно разливалось по мне. Мысль о том, что лучше бы он крепко укусил это место, возникла, вероятно, потому, что я был возбужден даже больше, чем аджосси.
- Я в п-порядке... правда в порядке... Аджосси так х-хорошо меня кормил... что и выносливости стало больше... и я т-только что много с-спал... Мне не т-тяжело... И ха-а... если это вы, то д-даже если будет б-больно... все в п-порядке... Я-я уверен, что выдержу...
Он расслышал? Я говорил так запинаясь и с таким трудом, что, может, он из вежливости решит остановиться?
Мысли о том, чтобы проверить, не ранили ли мы друг друга, уже давно исчезли из моей головы. Остался лишь инстинкт, желание закончить то, что мы начали.
К счастью, мои слова дошли до него, и аджосси, словно все еще колеблясь, осторожно спросил:
- Одним или двумя разами дело не закончится. Ты все равно согласен?
- Вы уже в-вошли... о чем вы... говорите?
Я с трудом улыбнулся глазами, в которых стояли слезы.
- Раз уж мы начали... давайте сделаем... все, что вы хотите, аджосси...
Он ведь даже сказал, что сам меня потом помоет, значит, возьмет на себя ответственность.
С этой безответственной мыслью я постарался еще больше расслабить тело. Чтобы показать не только словами, но и телом, что я согласен.
Член аджосси, который замер, словно в раздумье, вскоре снова пришел в движение.
Он с усилием начал протискиваться сквозь стенку, расположенную глубоко внутри меня. Мои внутренние стенки, кричавшие, что это предел, медленно отодвигали внутренние органы.
От удовольствия, которое начало взрываться глубоко внутри, всю нижнюю часть моего тела пронзила сладкая боль. Чтобы выдержать это удовольствие, мышцы на ягодицах и бедрах непроизвольно сокращались, а моя наклонённая спина сильно дрожала. От огромного члена, заполнившего меня до отказа, внизу живота уже все горело.
Издавая долгие, несдерживаемые стоны, я не опускал бедра и не сводил ноги. Я изо всех сил терпел, чтобы член аджосси мог войти до самого основания.
Наконец член аджосси достиг того самого места, где я чувствовал больше всего. Я стонал, не замечая, как слюна стекает с моих губ, и не мог прийти в себя от густого, обволакивающего удовольствия.
В животе... странное ощущение...
При каждом тяжелом вздохе мой живот сокращался, доставляя непроизвольное удовольствие. Сквозь сжавшиеся стенки я во всех деталях ощущал, насколько твердо член аджосси заполняет меня изнутри.
Именно тогда аджосси начал двигаться.
Войдя до самого основания и дав мне мгновение привыкнуть, он тут же резко вытащил член и снова глубоко вонзился.
Я инстинктивно запрокинул голову и закричал. От шока удовольствия, которое пронзило меня изнутри, перед глазами на мгновение все побелело.
Аджосси крепко схватил меня за бедра и начал быстро двигаться.
Он входил до самого основания снова и снова, словно целясь в одну-единственную точку. Мои внутренние стенки, которые сжимались вокруг его члена и тянулись за ним, вздрагивали, словно плачущий ребенок, каждый раз, когда он ударялся в самую глубину.
Эта поза была опасной. Я понял, что в отличие от прошлого раза, когда мы занимались сексом в миссионерской позе, в этот раз, сзади, он мог проникнуть гораздо глубже. Возможно, поэтому стимуляция была намного сильнее, чем в прошлый раз.
Каждый раз, когда его член входил в меня так глубоко, что становилось больно в животе, по всему телу проносилась волна удовольствия, несравнимая ни с чем. От того, что перед глазами постоянно все белело, у меня даже кружилась голова.
В отличие от прошлого раза, сегодня аджосси был безудержен. Он по-прежнему был временами осторожен, но не спрашивал каждый раз, все ли в порядке. Он не пытался сдерживаться, медленно изучая мою реакцию.
Казалось, у него просто не было на это времени. Он с самого начала занимался сексом изо всех сил, так, что было непонятно, как он вообще сдерживался до этого.
Мне же, наоборот, это нравилось. Не то чтобы мне не нравилась его забота, просто я и сам был возбужден до предела.
Вот только если он будет двигаться так быстро и яростно, я опять скоро кончу. Мой член уже давно стоял торчком.
Я протянул руки назад, чтобы остановить аджосси, но он лишь крепко схватил их. Из-за этого моя грудь немного приподнялась, и кончики сосков защекотало о простыню. От ударов тел друг о друга по ягодицам распространялась жгучая щекотка.
- Аджосси, хах! П-помедленнее!.. А-а-а-! Слишком быс-тро!..
Я с трудом умолял его, но аджосси не сбавлял скорости. Наоборот, он начал двигаться еще быстрее и сильнее.
- Когда ты просишь помедленнее, нужно двигаться еще быстрее.
Его возбужденный голос звучал до неприличия сексуально.
- Тогда ты будешь кончать снова и снова.
Сколько раз этот аджосси собирается заставить меня кончить сегодня?
Как и сказал аджосси, который, казалось, слишком хорошо меня знал, я снова быстро оказался на пороге оргазма.
Я разразился рыдающим стоном и обильно кончил. Сперма, чуть более жидкая, чем в прошлый раз, снова потекла на то же место.
Второй оргазм заставил мои внутренние стенки неистово сжиматься. Из-за впалого живота было отчетливо видно, как кончик члена аджосси непрерывно пронзал мои внутренности.
Но почему-то аджосси, хотя и понял, что я достиг пика, не остановился. Он не мог не заметить, как сильно сжалось все внутри и как мои внутренние стенки, должно быть, содрогались в конвульсиях не меньше, чем все тело, но он не только не остановился, а, наоборот, начал двигаться еще яростнее. Из-за этого удовольствие, взорвавшееся глубоко внутри, и ощущение оргазма никак не проходили.
- Аджосси-и, а-ах!.. Я же кончаю, а вы все…! А-а!
Удовольствие, которое, казалось, будет длиться вечно, закружилось вихрем пугающей стимуляции. Внизу живота все сладко ныло, а в голове царил полный хаос, который не проходил. Зрение то и дело пропадало, и в конце концов мне стало казаться, что я постоянно смотрю на абсолютно белую стену.
И в тот момент, когда я лишь повторял мучительные стоны, внизу живота возникло знакомое ощущение. Это было не то чувство, что обычно предшествует оргазму, а иное - желание опорожниться.
- Ух, ах!.. Хватит… аджосси, правда, на м-минуточку!..
Я мгновенно понял, почему это ощущение внизу живота показалось мне знакомым, и в то же время ощутил неудержимое смятение. В моей растерзанной голове эхом пронеслось слово «туалет».
Было стыдно и неловко, но, кажется, я хотел в туалет по-маленькому.
Само по себе было странно, что такое желание внезапно возникло, когда послевкусие оргазма еще не прошло, но сейчас было не время это анализировать.
- Мне, в т-туалет!.. Остановитесь, ух! Ха-ах, правда… останови-тесь же!..
Но аджосси, хоть и услышал меня, не остановился. Наоборот, он упрямо продолжал снова и снова пронзать меня в самую глубину.
- Ничего страшного. Можешь прямо так.
- Н-нет! Нельзя! Хн… простыня ис-пачкается!..
Что, черт возьми, говорит аджосси?
Я не понимал, что, по его мнению, из меня выйдет, и почему он все время говорит «кончай».
Не могу же я в таком возрасте обмочиться в постель!
Я проглотил слова, которые не осмелился произнести, и скорчил плаксивую гримасу. Конечно, я уже намочил простыню кое-чем другим, но это и то - разные вещи.
Пока аджосси продолжал безжалостно двигаться во мне, я непрерывно мотал головой и говорил «нельзя». Мои руки были схвачены, так что я не мог даже зажать свой член, чтобы сдержаться, и мне оставалось только умолять его словами, но почему-то аджосси был особенно глух к моим просьбам.
Затянувшееся послевкусие оргазма и сильное желание опорожниться неудержимо сплелись воедино. Из-за этого все внутри сжалось до неконтролируемого состояния, и еще сильнее сдавленные внутренние стенки начали вызывать новый оргазм.
Я пытался сдерживаться изо всех сил, но в конце концов достиг своего предела.
Из глубин моего сжавшегося живота что-то хлынуло наружу.
Издав стон, от которого, казалось, перехватило дыхание, я почувствовал себя так, словно потерял сознание и только что очнулся. Настолько ошеломляющее, головокружительное удовольствие нахлынуло на меня, что в голове, как и перед глазами, все побелело.
Когда я пришел в себя, из моего члена уже струилась прозрачная жидкость без цвета и запаха. То, как она выстреливала из меня, словно из водяного пистолета, с каждым его толчком, было настолько унизительно, что в голове снова все побелело, но уже по другой причине.
Прозрачная жидкость, вытекавшая из меня, мгновенно намочила простыню, расплываясь пятном. Аджосси из-за ракурса наверняка не видел, как я кончаю, но, когда простыня так промокла, не заметить было невозможно. Из-за сильной тряски жидкость попала мне на живот и даже на грудь.
В конце концов я обмочился... И не перед кем-нибудь, а перед аджосси...
Меня захлестнула волна стыда, не уступавшая по силе волне удовольствия, и я захныкал.
- Я же, хнгх, просил не надо... хнг!..
В ответ на мои рыдания я услышал успокаивающий голос аджосси:
- Это такая жидкость, которую можно выпускать. Всё в порядке.
- Я не... я не в порядке!.. Ха-ах!..
Я не знал, что это за «жидкость, которую можно выпускать», но я же все равно обмочился.
Хоть это и была странная жидкость без цвета и запаха, я не мог сдержать нахлынувший стыд.
Я пытался остановиться, но тело меня не слушалось. Мой член, полностью игнорируя мою волю, продолжал извергаться при каждом толчке. И каждый раз все мое тело содрогалось в экстазе.
Каждый раз, когда из меня вырывалась жидкость, казалось, будто все мои чувства обострились до предела.
Незнакомое доселе удовольствие разливалось по моим запястьям, которые он сжимал, по ягодицам, горевшим так, словно их шлепали при каждом толчке, по моему животу, на который брызгала жидкость, и по горлу, из которого вырывались стоны. Казалось, будто все мое тело превратилось в одну сплошную эрогенную зону. Еще немного - и я бы стонал от любого прикосновения.
Видимо, мои внутренние стенки, сжавшиеся сильнее, чем когда-либо, слишком сильно возбудили член аджосси. Его дыхание стало пугающе тяжелым.
Произнеся мое имя, аджосси крепко обнял меня. Его тело, прижавшееся к моей спине, было горячим, как раскаленный шар. Его руки, обнимавшие меня, отчетливо пульсировали в такт его сердцу.
Его член набух, словно достиг своего предела. Скорость толчков тоже значительно возросла. Из моего входа, где смешались слюна и телесные соки, непрерывно доносились непристойные хлюпающие звуки.
Внезапно сквозь мои стоны я услышал тихий голос аджосси.
Это было настолько тихо сказано, что было почти невозможно разобрать.
Сразу после этого его член сильно дернулся и вошел еще глубже. Он проник, казалось, гораздо глубже, чем раньше, и, войдя до самого основания, излился в меня.
Сдавленный стон аджосси пощекотал мое ухо.
Ощущение того, как мои узкие внутренности наполняются чем-то горячим, невыносимо распаляло меня изнутри. Это добавило новое, незнакомое удовольствие моему телу, ставшему еще более чувствительным от непроизвольно хлынувшей прозрачной жидкости.
Даже когда он перестал двигаться, из моего члена вытекала струйка прозрачной жидкости.
Это были совершенно другие ощущения, нежели когда аджосси кончал в презервативе.
Стыдный, но в то же время непристойный факт, что его семя изливается в меня, захлестнул все мое тело. Мое трепещущее тело содрогалось, испытывая странное, всепоглощающее удовольствие.
Аджосси кончал в меня довольно долго. Его член, находящийся внутри, несколько раз дернулся, и соответствующая волна жара прокатилась по моему животу. Это принесло мне какое-то необъяснимое чувство удовлетворения.
Лишь спустя некоторое время аджосси ослабил свою крепкую хватку.
Едва приподняв мою поясницу, он подхватил моё полностью обессилевшее тело и ноги, а затем без труда перевернул и уложил на спину.
Аджосси не вынимал член. Он перевернул меня на спину, оставаясь внутри. Из-за этого мои внутренние стенки, сжимавшие его член, пришли в движение, а в самой глубине возникло мягкое давление. Мой член, уже начавший было опадать, от этой стимуляции пару раз дернулся.
Лежа на спине рядом с насквозь промокшим местом, я посмотрел на аджосси с немым вопросом в глазах.
Я хотел спросить, почему он не вынимает, но только тогда заметил, что его член внутри меня все еще был твердым.
Аджосси нежно погладил мое лицо, опухшее от слез.
Честно говоря, мне хотелось сказать «хватит». Я уже дважды кончил и выпустил из себя кучу этой странной жидкости. Естественно, мне хотелось остановиться.
Но аджосси, казалось, было еще далеко до насыщения. Задавая этот вопрос, он не только не вынимал член, но и продолжал тереться внутри, так что не понять этого было невозможно.
Я на мгновение замешкался, но ответ мог быть только один.
Если аджосси этого хотел, я мог сделать и не такое.
Чего уж там, я уже и так обмочился в постель, чего я теперь не смогу?
Я хочу, чтобы аджосси было хорошо. Я хотел, чтобы, когда он со мной, он всегда и в любой момент чувствовал ни с чем не сравнимое удовольствие.
Я погладил свой мокрый низ живота и заставил себя улыбнуться. Кончики пальцев коснулись небольшого бугорка, образованного его членом.
В ответ на мои слова на лице аджосси появилось выражение, будто он гордится мной, и он, словно в похвалу, снова начал двигаться во мне.
Этот день стал днем, когда я кончил больше всего раз в жизни и до ужаса обмочился.
