Путешествие хромого. Глава 9
Вернувшись после встречи с мужчиной, Тэхын слёг с лихорадкой. Но это была не лихорадка любви. До смешного, это была лихорадка по еде. Ему до безумия хотелось того ёльмугуксу.
Целый день он думал о лапше, которую ел тогда. А когда он думал о лапше, в памяти неизбежно всплывал и мужчина, обрабатывавший его ногу, и воспоминания о сладком сне.
Детектив О, который в тот день отвёз Тэхына в убежище, строгим голосом предупредил его воздержаться от самовольных действий.
- Директор, если вы будете так поступать, то навредите только себе. Мы не по своей воле держим вас здесь.
- Тогда разрешите мне официальный выход. Сколько ещё вы собираетесь держать меня взаперти?
- Взаперти? Да это всё ради вашей же безопасности...
- Чёрт побери! Ваша хвалёная безопасность! Когда я просил меня защищать? Сами же заперли меня здесь для своего удобства.
Вместо раскаяния Тэхын винил их в том, что они сами вынудили его на побег.
Он злился не на самого детектива О. Детектив О больше всех шёл ему навстречу, и Тэхын понимал, что тот и сам оказался между двух огней. Но злость была, и выместить её было не на ком, кроме детектива О.
После того как детектив О ушёл, Тэхын перестал отвечать на проверочные звонки. Он целыми днями сидел, уставившись в стену. Телефон разрывался, но дни, когда он упорно не брал трубку, продолжались. Охрану усилили. Стали слышны чьи-то шаги, которых раньше не было. Вместо звонков к нему стали посылать людей, чтобы проверить, всё ли с ним в порядке.
Лихорадка с каждым днём становилась всё сильнее. Вслед за умопомрачительно вкусной лапшой в памяти всплывал запах дешёвого стирального порошка от одежды, которую он носил в тот день, прикосновения рук мужчины к его ноге и ранке над бровью, и тот невероятно сладкий сон. Даже с открытыми глазами он думал только об этом.
Надо уходить. Даже если меня снова поймают, я должен уйти. Решил он.
Тэхын заставлял себя есть. Чтобы набраться сил, он не оставлял ни зёрнышка. Он ел, пил воду и тренировался. Он перепробовал все упражнения, которые можно было делать в тесной комнате. Даже начал бегать на месте.
В конце концов, та сторона, заметив неладное, прислала детектива О.
- Вам так трудно терпеть? - спросил детектив О с ноткой раздражения.
- Как я могу терпеть, когда нет никакой определённости, когда я выйду?
- И когда это «скоро» наступит?
- Я просто голоден, - сказал Тэхын.
Детектив О нахмурился, словно спрашивая: «Что за бред, вы же прекрасно питаетесь?»
- Мне кое-чего хочется поесть.
- Так скажите. Я вам хоть икру достану.
- Здесь это есть нельзя. Она разварится.
От этого диалога, похожего на обмен загадками, детектив О в конце концов вышел из себя.
- Выпустите меня отсюда. Как можно скорее. Иначе я сам не знаю, на что способен. - Тэхын перешёл к угрозам.
Менять своё отношение в зависимости от ситуации было свойственно не только тому миру, в котором он жил. В этом мире всё было ещё хуже, если не сказать больше. К тому же, они были госслужащими. Пока они будут писать свои бесконечные отчёты и ждать одобрения, он мог прогнить здесь целый год.
Им нужен был Ли Сонджэ. Доказательства, которые трудно было подтвердить без него, бухгалтерские книги, которые трудно было расшифровать без него. Зная это, детектив О растерялся от его угрозы.
- Хорошо. Я доложу об этом, - сказал он и ушёл.
И уже на следующий день пришёл ответ.
[14-е число. Среда. Увидимся в этот день.]
- Это же не июль? - Тэхын несколько раз переспросил, точно ли это июнь.
Дата оказалась гораздо ближе, чем он ожидал, и он возликовал. Тэхын тут же нарисовал в блокноте календарь. Словно заключённый, ожидающий освобождения, он обвёл в кружок день, когда отправится в Тонджам-ри.
Каждый прошедший день он зачёркивал крестиком. Он послушно отвечал на проверочные звонки, снова ел по паре ложек, как и раньше, и пил чертовски много воды. Он даже рисовал мочой на стенах картинки и писал слова. Каждый раз, когда имя «Тэхын» казалось ему чужим, он не забывал бормотать его снова и снова. Кибом-щи, Джихе-я. Он часто повторял и имена тех, с кем ему предстояло жить.
За это время рана на ноге полностью зажила. На ранке над бровью, которая воспалилась от постоянного расчёсывания, образовалась корочка, а потом бесследно отвалилась. Пластырь, который наклеил мужчина, он бережно приклеил на страницу блокнота. Он чувствовал себя десятиклассницей. И на этом всё хорошее закончилось.
В основном Тэхын был в депрессии. Даже несмотря на то, что дата выхода была назначена. Бессонница и апатия никуда не делись. Качество сна становилось всё хуже. Если раньше он хоть и просыпался, но мог спать минимум час, то теперь и это стало трудно. Он лишь дремал по 5-10 минут. И даже в этом коротком сне, который и сном-то назвать было нельзя, ему всегда снился один и тот же кошмар. Уж лучше бы ему снилось, как он ест ёльмугуксу, но он, как всегда, стоял в саду двухэтажного дома.
Апатия стала ещё сильнее. В один дождливый день он даже обмочился, не вставая с места. И после этого ещё несколько часов просидел так. Блять. Стыд-то какой. Только и подумал он. Позже ему пришла в голову мысль, не заболел ли он чем-то серьёзным, но он успокоился, вспомнив, что месяц назад прошёл тщательное обследование, и результаты были в полной норме.
Мысли лились непрерывным потоком. Человек так много думает о всякой ерунде. Это он осознал на собственном опыте, находясь в заточении. Тэхын, для которого время было золотом и который никогда не тратил зря ни минуты, ни секунды, теперь не знал, куда девать избыток времени, и проводил его, думая обо всём на свете. Среди этого «всего на свете» почти не было мыслей о семье, дяде или Ли Хёнджуне. Иногда он думал о том, когда же будут похороны, кто получит страховку, и о прочей подобной чепухе.
Он бы не рекомендовал человеку, который и так апатичен и эмоционален, просто сидеть и убивать время. Несмотря на то, что день выхода был уже на носу, будь у него нож, он, возможно, перерезал бы себе горло. Ему не хотелось портить себе репутацию, вонзая в себя карандаш, поэтому он с трудом сдержал суицидальный порыв.
Так он терпел и терпел, и наконец настал день, когда он должен был покинуть убежище. Тэхын поставил последний крестик в блокноте и стал ждать детектива О. Тот не обещал приехать в определённое время, просто сказал, что они поедут 14-го.
Тэхын, который, как и в другие дни, провёл бессонную ночь, бесцельно смотрел на наручные часы. Он нервничал, боясь, что за ним не приедут, и впервые в жизни начал грызть ногти.
Так вот что называют самоповреждением.
Увидев, как на кончике ногтя выступила кровь, он перестал грызть его.
Увидев Тэхына, который уже стоял за дверью, детектив Пак от удивления отступил назад.
- Пойдёмте, - сказал Тэхын, без всякого сожаления покидая убежище, пропахшее мочой. С собой у него был лишь блокнот.
По дороге в город он надел возвращённые ему дорогие часы и переоделся. Сбросив ненавистный спортивный костюм, он почувствовал облегчение. А когда вместо шлёпанцев он надел мягкие итальянские кожаные туфли, ему показалось, что он наконец-то снова стал самим собой.
Вот только костюм, который раньше сидел на нём идеально, теперь стал свободным. Изменение фигуры впервые за восемь лет его не радовало. «Нужно скорее прийти в форму», - решил он, подстригая отросшие волосы в одной из парикмахерских города. Укладку муссом он сделал сам. Владелица парикмахерской и детектив Пак восхищались им так, словно увидели знаменитость. Отчего-то его самооценка взлетела до небес, и он, не свойственным ему образом, гордо зашагал по улице.
Детектив Пак, словно нянька, неотступно следовал за Тэхыном и попрощался с ним только на парковке.
- Это мобильный телефон и пейджер, зарегистрированные на имя Ким Тэхына. В том доме мобильная связь не ловит, так что основное общение будет через пейджер. Мы провели стационарный телефон, так что если нужно будет позвонить, пользуйтесь им. Если окажетесь в месте, где ловит мобильный, можете звонить с него. А это визитки.
Детектив Пак протянул ему коробку с визитками, на которых было выгравировано имя «Ким Тэхын». Директор компании «Намсан Индастриал». Под незнакомым адресом и номером телефона были указаны номера недавно подключенного мобильного телефона и пейджера.
- А это банковская книжка и чековая карта.
На книжке, выпущенной одним из сельскохозяйственных кооперативов Сеула, значилось 5 миллионов вон. В качестве оперативных расходов сумма была неплохой.
- Они оформлены на ваше имя. Если понадобятся наличные, можете снимать в любое время.
Детектив Пак добавил, что хоть Тэхын и будет жить и питаться в доме Юн Кибома, он не должен забывать, что его официальное место жительства - дом с синей крышей. Он настоятельно просил отвечать именно так, если кто-нибудь спросит. В том заброшенном доме уже были ноутбук, дискеты, скопированные бухгалтерские книги и документы - всё, что могло понадобиться Тэхыну. Он сказал, что до сих пор они получали большую помощь, но настоящая работа начинается только сейчас, и вежливо попросил о всесторонней поддержке.
Но до ушей Тэхына не доходило ни слова. Он был просто счастлив, что покинул убежище, и его сердце колотилось от предвкушения, что он наконец-то сможет съесть тот ёльмугуксу, по которому так скучал.
Проводив взглядом машину детектива Пака, выезжающую с парковки, Тэхын с благоговением сел в свой подержанный «Мерседес». На пассажирском сиденье лежала спортивная сумка, на заднем - на ручке висел костюм. Это были вещи, которые он собрал прямо перед тем, как «умереть». В сумке был удобный спортивный костюм, который можно было использовать и как пижаму, летние брюки и хлопковые штаны, три футболки, включая поло, две рубашки, нижнее бельё и носки, кроссовки и пляжные сандалии, а также косметика, средства для волос и всякие туалетные принадлежности. Он не забыл прихватить даже парфюм и презервативы, хоть и сомневался, что они пригодятся.
Он понял, что в сумке рылись - вещи лежали совсем не так, как он их упаковывал. В «Мерседесе» тоже всё было не так, как прежде. Солнцезащитные очки и всякая мелочь, которую он хранил в бардачке, были свалены в кучу.
Блять. Неужели нельзя было прибраться как следует?
Ругаясь, он запихнул коробку с визитками в бардачок и надел очки.
«Не слишком ли она будет бросаться в глаза?» - с беспокойством спросил детектив О, когда он передавал Тэхыну эту машину.
Вообще-то, это не обязательно должен был быть «Мерседес». Серебристая старая модель была совсем не в его вкусе. Но он настоял на этой машине, потому что это была та же марка, на которой его тётя покончила с собой. Ему казалось, что так он становится к ней ближе.
И вот, он носит имя своего мёртвого дяди и ездит на машине, в которой в последний раз видели его мёртвую тётю. Ему вдруг показалось, что он ведёт себя как какой-то заносчивый подросток. Наверное, запоздалый пубертат. Усмехнулся он про себя.
Руки на руле слегка дрожали. Он не садился за руль шестнадцать дней. Он неуклюже повозился, словно забыл, как водить, и наконец с трудом снял машину с ручного тормоза. Переключив передачу на нейтральную, он завёл двигатель, и приятный рёв мотора наполнил салон. Дальше тело двигалось само.
Он открыл окно со стороны водителя. В лицо подул душный летний ветер. Соблюдая скоростной режим, он поехал в сторону Тонджам-ри. Радио, которое он до смерти наслушался в убежище, он не включал. Хотелось напевать что-нибудь, но в голову не приходила ни одна песня.
Надо было захватить пластинку Чета Бейкера. Была мысль вернуться в город и купить хотя бы кассету в музыкальном магазине, но он передумал. Решил не торопиться, ведь ему ещё не раз предстояло побывать в городе.
Проехав мимо каменного указателя с надписью «Тонджам-ри», он остановил машину перед зданием местного общественного центра. Сняв очки и водрузив их на голову, он спросил у проходившего мимо старика, как проехать в Ёндуголь, где жил тот мужчина.
- А тебе туда зачем? Там ничего нет. Кроме дома отца Джихе.
Старик, прищурившись, разглядывал лицо Тэхына.
- Я знаю. Я как раз еду к господину Юн Кибому.
- Я поживу у него несколько месяцев.
- Вот как? А кем вы приходитесь отцу Джихе?
Старик засыпал его вопросами. Не желая затягивать разговор, Тэхын прервал его: «Простите, я немного тороплюсь, не подскажете, как проехать?»
Старик, хоть и с неохотой, но объяснил дорогу. Подумав, что с этим стариком ему, возможно, придётся ещё не раз видеться, Тэхын как можно вежливее поблагодарил его и тронулся с места.
Пока он ехал по указанной дороге, в памяти всплывали воспоминания о том, как он был здесь с господином Ханом и детективом Паком. Машину всё чаще подбрасывало на ухабах. Почувствовав, что дом мужчины уже близко, он первым делом ощутил приступ голода. Во рту скопилась слюна. Ну не обжора ли я. Смутившись, он почувствовал, как к лицу прилила кровь.
Ворота в доме мужчины по-прежнему были полуоткрыты. Ну надо же быть таким неосторожным. Тэхын цокнул языком.
Он был уверен, что мужчина дома, но его грузовика нигде не было. Он хотел открыть ворота, но оказалось, что собак спустили с цепи. Заслышав шаги, они тут же подбежали к воротам и стали угрожающе лаять. Хорошо ещё, что не выскочили наружу.
- Эй вы, шавки! Бля, ну и шумные же вы! Неужели мой голос не узнаёте? Или вы дворняги, совсем безмозглые?
В сердцах он пнул ни в чём не повинную стену.
Тэхын вернулся в «Мерседес» и откинул сиденье. Ему было обидно. Он не ждал, что его встретят с распростёртыми объятиями, но, по крайней мере, надеялся, что его будут ждать. Неужели детектив О забыл сказать? Или мужчина был так занят, что запамятовал? Перебирая в голове самые разные мысли, он в итоге включил радио.
К тому времени, как ему до смерти надоели и музыка, и болтовня диджея, издалека показалась машина. «Дамас». Тэхын вытянулся во весь свой длинный рост, потянулся и вернул сиденье в исходное положение. Он быстро вышел из машины в ожидании мужчины, который должен был вот-вот появиться. Мужчины, который, словно ребёнок, выпрыгнет из машины, не дожидаясь её полной остановки.
«Дамас» остановился напротив «Мерседеса» Тэхына. Вопреки ожиданиям, на землю ступила худая и проворная фигура. На нём снова была одежда, модная среди нынешней молодёжи. Кроссовки «Air Jordan» казались на его ногах неестественно большими.
Тэхын был глубоко разочарован. Блять. Выругался он про себя.
- Дэхо хённим сказал мне приехать. Ах да, меня зовут Квон Ёнджун, - представился он и протянул руку.
Тэхын с трудом сдержал эмоции и пожал маленькую и мягкую руку Квон Ёнджуна. Взгляд Квон Ёнджуна на мгновение задержался на часах Тэхына и скользнул дальше.
- Снова здравствуйте. А Кибом щи, видимо, не придёт?
- Кибом хён обычно, когда уходит на работу, возвращается после обеда. В последнее время он так занят, что иногда после обеда сразу едет на другую работу, - ответил мелодичный голос, идеально подходящий его телосложению.
Под взглядом Квон Ёнджуна он достал из машины свою сумку.
- Да. Где-то сто восемьдесят четыре или пять.
- Почти как Кибом хён. Вы из Сеула, да?
- Я тоже лет пять прожил в Сеуле.
С этими словами Квон Ёнджун толкнул ворота. Видимо, он был здесь частым гостем - собаки, виляя хвостами, радостно его приветствовали.
- Но Сеул - это совсем не то место, где можно жить. Денег уходит много, шумно, суета, а люди неприветливые.
Он не стал привязывать собак, как это делал мужчина, а просто встал так, чтобы загородить им путь и дать Тэхыну пройти. Поставив сумку на деревянную веранду, Тэхын ответил: «Полностью согласен».
- Но всё же удобств там несравнимо больше. Не зря же туда все съезжаются.
- Ну да, - ответил Квон Ёнджун и медленно подошёл к веранде. - Я сейчас открою дверь, вы только занесите вещи и выходите. Староста деревни пригласил вас на обед.
- Да. Видимо, Дэхо хённим вам не сказал. Он знает, что вы здесь ненадолго, но сказал старосте, что вам может понадобиться помощь, так что он заранее обо всём договорился.
Наверное, либо детектив Пак забыл сказать, либо детектив О. Подумал Тэхын. Он не был беглым преступником, так что враждовать с местными жителями не было смысла. Именно поэтому он и старался быть вежливым со стариком, который показал ему дорогу. Он с удивлением отметил, что инстинктивно оценивает ситуацию и всё просчитывает наперёд.
Пройдя мимо Тэхына, Квон Ёнджун легко вскочил на веранду и достал из кармана ключ. Он вставил его в хлипкую раздвижную дверь, но, видимо, замок не поддавался. Ему пришлось несколько раз приподнять и опустить дверную створку.
- Вот же чёрт, не открывается, - проворчал Квон Ёнджун.
- Кибом хён обычно не запирает двери. Даже когда я говорю, что это слишком опасно, ведь у него ребёнок, ему всё равно. Но, похоже, Дэхо хённим отчитал его, сказав, что так нельзя, раз приезжает гость.
Кое-как открыв дверь, Квон Ёнджун кивнул Тэхыну.
Тэхыну было лень вставать, и он, не поднимаясь, просто засунул сумку внутрь.
Квон Ёнджун попытался снова запереть дверь, но, видимо, и на этот раз это оказалось непросто. Несколько раз приподняв и опустив дверную створку, он вздохнул. Провозившись с дверью минут пять, он наконец запер её, и его лицо покраснело. У него было довольно симпатичное лицо.
- Вы не против конгуксу (сезонное корейское блюдо из лапши, которое подаётся на холодном бульоне из соевого молока)? - спросил Квон Ёнджун, слегка задыхаясь.
- Поедем вместе или вы за мной на своей машине?
Тэхын последовал за Квон Ёнджуном и сел на пассажирское сиденье его «Дамаса». Машина сильно качнулась.
- Но почему именно дом Кибом хёна? - спросил Квон Ёнджун.
- Мне его порекомендовал детектив О. Я сказал, что немного устал и мне нужно тихое место для отдыха, вот он и посоветовал это место, - ответил Тэхын нарочито беззаботным, лёгким тоном.
- И всё же Дэхо хённим тоже хорош. Просить одинокого отца с ребёнком о таких вещах - это просто уму непостижимо.
Квон Ёнджуну явно не нравилось, что Тэхын будет жить в доме этого мужчины.
- Кибом хён не умеет готовить.
- А мне показалось вкусно. Я ел его ёльмугуксу.
- Видимо, вы не пробовали. Это было лучшее, что я когда-либо ел, - пошутил он, даже подняв большой палец вверх.
Квон Ёнджун лишь мельком взглянул на него и продолжил свою речь:
- И комната тоже... это бывшая кладовка, и хоть мы и прибрались, там всё равно немного грязно. Я вчера помогал ему убираться. Хён хорошо работает, но вот с уборкой и подобными вещами у него не очень. В общем, поскольку это была кладовка, там может быть немного запаха.
Он говорил так, словно был любовником или женой этого мужчины.
- Зря вы так беспокоились. Я могу спать где угодно и ем всё подряд. Вы же видели, в каком виде я ходил, сами знаете.
- Ну, это да, - с неохотой ответил Квон Ёнджун.
- Кстати, Ёнджун-щи, сколько вам лет?
- Ого. А я думал, вы младше. Раз вы на год старше, можете говорить со мной неформально.
По холодному выражению лица Квон Ёнджуна было ясно, что он не собирается этого делать.
На мгновение воцарилось молчание. Квон Ёнджун был из тех, кто не выносит тишины. Он снова заговорил первым.
- Кибом хён обращается к вам на «вы», да?
«Думаю, когда поживём вместе, он перейдёт на ты», - добавил Тэхын.
На лице Квон Ёнджуна появилась усмешка, словно говорящая «и не надейся».
- Он и дальше так будет. У него такой характер. Он, как бы это сказать... немного прямолинейный. Не то чтобы упрямый, но если он что-то для себя решил, то будет этого придерживаться, что бы другие ни говорили. Иногда бывает твердолобым. Ну, в этом и есть его очарование.
Разозлившись, Тэхын злобно посмотрел на Квон Ёнджуна, а затем отвернулся к окну. По привычке почёсывая бровь, он нащупал пальцами место, куда мужчина наклеил ему пластырь. Он снова и снова поглаживал это место, ставшее таким гладким, что и не скажешь, что там была рана.
Обед со старостой, начавшийся около полудня, перерос в застолье с выпивкой и продлился до пяти с лишним часов вечера. Староста не отпускал Квон Ёнджуна, и тому, ничего не оставалось, как сидеть на месте и даже позвать ещё двоих парней из молодёжного совета. К ним присоединился и некий старик Хван, местный старожил деревни Тонджам-ри, который выглядел на три-четыре года старше старосты.
Так они вшестером и сидели в магазинчике, служившем заодно и забегаловкой, и пили, наливая друг другу по очереди. Вначале они дотошно расспрашивали Тэхына о его личной жизни, а потом с жаром принялись обсуждать совершенно не касающиеся их темы: от политики до беспокойства за экономику страны - словом, пустая болтовня.
Тэхын всё ждал и ждал, когда же за ним придёт мужчина. Но мужчина не шёл. Время шло, злость закипала, и в конце концов, он уже матерился про себя, называя его и собакой, и скотиной. Он пил алкоголь, как воду, в окружении незнакомых людей, слушая их бред.
Мужчина появился как раз перед тем, как застолье должно было закончиться. Было всего-то полседьмого, но мужчина один, без стука, вошёл в заведение и поклонился. На нём были выцветшие красные резиновые сапоги, на шее висело полотенце, но верхнюю одежду он всё же надел.
- Отец Джихе, с работы, что ли? Давай садись. Жарко, небось?
Староста радушно приветствовал мужчину. Он даже пододвинул стул рядом с собой, приглашая его сесть.
- Нет, спасибо. Мне домой нужно.
Ответив, мужчина посмотрел на Тэхына.
Гнев, переполнявший его, растаял как снег, стоило ему только увидеть мужчину. Тэхын был так рад, что помахал ему рукой. И улыбнулся, как дурак. Мужчина покраснел. Чего он так смутился, было непонятно, но он не стал ждать Тэхына и, сказав: «Тогда я пойду», - вышел первым.
- Отец Джихе у нас немного угрюмый, - усмехнулся старик Хван и жестом показал Тэхыну, чтобы тот шёл за ним.
- Уважаемые старшие, хённимы из молодёжного совета, спасибо за угощение! - громко попрощался Тэхын и вышел из магазина.
Мужчина расхаживал возле своего грузовика, припаркованного у магазина.
- Мне нужно забрать Джихе, - сказал он и, пройдя мимо грузовика, зашагал вперёд широкими шагами.
Куда делась та смелость, с которой он дул на его ушибленную ногу? Сейчас он выглядел очень смущённым. Впрочем, Тэхын тоже смущался. Он не понимал, что с ним происходит - он, от природы бесстрашный и не знающий стеснения. Но сейчас он был так рад видеть мужчину, что даже не задумывался об этом. Он просто шёл за ним, глядя на его широкую спину.
Несмотря на то, что на нём были сапоги, сшитые на заказ, мужчина слегка прихрамывал. На первый взгляд казалось, что он ходит вразвалку, но его тело определённо клонилось влево. Засунув руки в карманы брюк, Тэхын следовал за хромым мужчиной.
- Жена пастора занимается с детьми.
Для такого угрюмого человека мужчина отвечал на удивление исправно.
- Сегодня же среда, разве нет службы?
- Пастор уехал в командировку, так что службы нет.
Тэхын намеренно не догонял мужчину, а шёл на два шага позади, продолжая разговор.
- Джихе ездит в школу на автобусе или вы, Кибом щи, её отвозите?
- Ребята из молодёжного совета по очереди развозят детей в школу и обратно.
- Учеников начальной, то есть, младшей школы трое, и двое в средней.
Он увидел, как мужчина едва заметно кивнул.
- Вы, Кибом-щи, тоже ходите в церковь?
- Каждое воскресенье после службы нас кормят обедом, детей учат... - мужчина что-то невнятно пробормотал.
- Это мне напомнило армию. Я там и шести месяцев не прослужил, но тоже ходил и в буддийский храм, и в церковь, и в собор - туда, где кормили. Можно было во время службы незаметно витать в облаках.
На этих словах Тэхына мужчина мельком обернулся.
- Что? Я не похож на того, кто служил в армии? Между прочим, мне даже предлагали остаться на сверхсрочную.
Если бы тогда была возможность, он бы остался. Это было время, когда он, едва избежав обвинения в убийстве благодаря помощи мужа тёти, словно сбежал в армию. Стресс от того, что он совершенно не помнил, что произошло в тот день и действительно ли он убил человека, был сильнее, чем чувство вины. Когда муж тёти начал хлопотать, чтобы вытащить его из армии, ему было скорее страшно, чем радостно. Хоть всё это и в прошлом, но были и такие времена.
Расстояние между ним и мужчиной сократилось. Его выцветшая, как и сапоги, чёрная хлопковая футболка промокла от пота.
- Жарко, - тихо пробормотал Тэхын. - Вам, Кибом-щи, тоже жарко, да?
От такой пустяковой фразы открытая шея мужчины покраснела. Он ускорил шаг.
В кухне дома пастора, примыкавшего к церкви, за столом сидела девочка и, раскрыв книгу, делала уроки. Жена пастора сидела рядом и внимательно следила, правильно ли она решает задачи.
Когда вошёл мужчина, девочка от радости подпрыгнула на стуле, но после слова «сосредоточься» от жены пастора, она поникла и снова уставилась в тетрадь. Ещё минут через десять, закончив с уроками, девочка радостно подбежала к мужчине. Лишь потом она заметила присутствие Тэхына и широко раскрыла глаза.
- Госпожа, дайте, пожалуйста, поесть! - крикнула девочка жене пастора.
Тэхыну эта парочка показалась забавной. Они словно были отражением его самого в прошлом. Обычно, когда тебя кормят, чувствуешь себя неловко, но им обоим, как и ему когда-то, было совершенно всё равно. Если супа или закусок было мало, они без колебаний просили добавки. Пока отец медленно ел свою порцию риса, девочка умяла две, а потом ещё и уплетала фрукты, которыми её угостила жена пастора.
- Вы случайно не писатель? - спросила простодушно выглядевшая жена пастора, подавая Тэхыну сучжонгва (традиционный корейский напиток, который готовится из подслащённой мёдом или сахаром воды, имбиря, корицы, сушёной хурмы и кедровых орешков).
- Он не был знаменит, но однажды у Ёнджуна-щи жил и работал один писатель.
- А-а. А я-то думал, почему меня уже несколько раз спрашивали, не писатель ли я. Вот, оказывается, в чём дело, - любезно ответил Тэхын и сделал глоток сучжонгва. - Я не писатель, а офисный работник. Приехал сюда ненадолго отдохнуть.
Жена пастора понимающе кивнула и сказала: «Понимаю».
- Наш пастор тоже очень уставал, когда был помощником пастора в Сеуле. Прихожан там было намного больше, но он совсем не выглядел счастливым. А потом, по зову Божьему, он приехал сюда, в Тонджам-ри, основал церковь, и теперь каждый день улыбается. Хоть работы и много, и тяжело, но он так этому рад, что я им просто восхищаюсь.
Свою речь жена пастора закончила восхвалением мужа.
- Образ мыслей вашего пастора поистине достоин уважения. Я бы хотел брать с него пример.
Тэхын сказал это, ни капли не веря в свои слова, но превознося пастора. На лице его жены одновременно отразились гордость и удовлетворение. Она ещё несколько раз похвалила мужа, а потом плавно перевела тему обратно на Тэхына.
- А вы очень красивый. И высокий. Недавно по деревне прошёл слух, что к нам заезжала какая-то знаменитость, и я всё гадала, кто же это. А вот вы, прямо передо мной. Как, должно быть, гордятся вами ваши родители!
Жена пастора сложила руки и, словно девочка, засветилась от восторга. Хоть Тэхыну и было всё равно, он сделал вид, что смущён.
- Заходите к нам в церковь в любое время, когда будет свободная минутка. Наши прихожане будут очень рады.
Разговор затягивался и становился скучным, но тут вмешалась девочка.
- Госпожа, папа закончил есть.
Это прозвучало так, будто она требовала подать сучжонгва или фрукты. Хоть это и было донельзя нахально, но не вызывало неприязни.
Тэхын смотрел, как мужчина берёт у жены пастора чашку с сучжонгва и пьёт. Тридцать три года - возраст не такой уж и большой, но и не юный. Не было бы ничего странного, будь у него один-двое детей. И всё же мужчина выглядел как-то неуклюже, словно старший брат, заботящийся о младшей сестре. Ему стало интересно, как этот мужчина в одиночку растил ребёнка одиннадцать лет.
Сразу после ужина мужчина с дочерью отправились в путь.
- Джихе, ты хоть немного учишься? - задиристо спросил Тэхын в грузовике по дороге домой.
Вместо ответа девочка высунула язык. Мужчина, видимо, заметив это за рулём, сказал ей: «Так нельзя со взрослыми». Голос был таким ласковым, что было непонятно, ругает он её или хвалит.
- Кибом-щи, во сколько вы уходите на работу? - сменил тему Тэхын.
- В пять тридцать, - ответила девочка.
- Так рано? Надо же. Кибом-щи, видимо, жаворонок. А ложитесь во сколько?
- В девять, - снова ответила девочка.
- В девять? Что, даже новости не смотрите?
- А что толку их смотреть? Там всё время показывают только скучные и плохие вещи.
Все вопросы, адресованные мужчине, перехватывала девочка и чётко отвечала вместо отца.
- Надеюсь, телевизор-то у вас есть?
- Есть! Где вы сейчас найдёте дом без телевизора! - возмутилась девочка.
- Да я просто спросил, раз вы так рано ложитесь.
- У нас тут тоже всё есть, и мы всё делаем. Что, в Сеуле жить - это так круто? Сел на междугородний автобус - и вот тебе Сеул.
- Ладно, ладно. Оппа был неправ.
- Почему вы всё время называете себя оппой? - девочка не уступала ни в одном слове.
Благодаря ей дорога домой прошла весело. Мужчина, словно шофёр, молча вёл машину.
В деревне темнота наступала быстрее, чем в городе. Ещё недавно было светло, а теперь не видно было ни зги. На дороге к дому мужчины не было даже фонарей, и пришлось включить дальний свет.
Грузовик нещадно трясло. Сидевшая посередине девочка каждый раз, когда её подбрасывало, радостно взвизгивала. На губах мужчины появилась улыбка.
Слепая отцовская любовь. Тэхын, внезапно разозлившись на эту дружную семейку, уставился в окно.
Мужчина открыл ворота и, первым взойдя на деревянную веранду, включил свет. Затем он преградил путь собакам, чтобы Тэхын мог пройти. Собаки от радости прыгали на хозяина, лизали его - в общем, устроили целый переполох. Девочка было метнулась на веранду, но, услышав отцовское «сначала вымой руки», спустилась обратно.
- Аджосси, вы тоже мойте руки! - крикнула девочка Тэхыну, направляясь к умывальнику.
Она повернула кран, и вода хлынула сильной струёй. Девочка вымыла руки и умылась, как это делал её отец, а затем отошла в сторону, уступая место Тэхыну. Не дожидаясь, пока отец подаст полотенце, она, не вытираясь, побежала на веранду. Вскочив на неё, она попыталась открыть раздвижную дверь.
- Папа! Дверь не открывается! - крикнула девочка, тряся дверную створку так, будто хотела её сломать.
- Подожди. Папа сейчас умоется и откроет, - сказал он, мельком взглянув на Тэхына.
Девочка с шумом плюхнулась на пол веранды и скрестила руки на груди. Её взгляд был устремлён не на отца, а на Тэхына. Это было безмолвное давление, призывающее его скорее умыться и прийти.
Тэхын усмехнулся и наклонился. Он вымыл руки и умылся, как до этого сделала девочка. Холодная вода быстро сбила жар, поднявшийся от выпитого алкоголя.
- Эту воду можно пить? - спросил он, обернувшись к мужчине.
- Нет. Это вода с гор. - ответил мужчина, всё ещё отбиваясь от ласк собак.
- Ностальгия. В детстве я часто так пил, - тихо пробормотал Тэхын и, присев на корточки, поднёс губы к крану.
Половина воды попала на лицо, половина - в рот. Мужчина не соврал, вода была очень вкусной. Он пил, пока не утолил жажду, а затем закрыл кран. Подойдя к веранде, он сел рядом с девочкой.
- Кибом-щи, вы тоже умойтесь, - сказал Тэхын.
- Кибом-щи, вы тоже умойтесь, - повторила за ним девочка и хихикнула.
Она сказала это достаточно громко, так что мужчина наверняка слышал. Он, должно быть, покраснел. Подумал Тэхын, и эта мысль вызвала у него улыбку.
- В кого ты такая непоседа? - снова передразнила его девочка и, схватившись за живот, рассмеялась.
С её лица капала вода, которую она не вытерла. С лица Тэхына тоже. Капли падали на одежду и на пол веранды.
Мужчина ещё несколько раз погладил своих собак и только потом направился к умывальнику. На ходу он стянул с себя футболку и, держа её в руке, вытер шею и тело, словно полотенцем. Затем он открыл кран, вымыл руки и напился воды.
Тэхын тоже вытащил рубашку из брюк и вытер лицо. Девочка, увидев это, тоже подняла свою футболку и вытерлась. Тэхын и девочка переглянулись и рассмеялись. Мужчина с недоумённым видом подошёл к веранде.
- Папа, открой дверь. Мне срочно в туалет, - от слов дочери мужчина, не успев даже снять сапоги, достал из кармана брюк ключ.
- Давайте сюда. Я открою, - Тэхын выхватил ключ из его руки.
Прикосновение было горячим. От этого пустяка мужчина вздрогнул и отдёрнул руку. Еле сдержав готовый вырваться смех, Тэхын встал с веранды.
Он вставил ключ в замочную скважину. Дверь открылась с первого раза. В открывании дверей я получше этого «Дамаса». Похвалил он сам себя и толкнул дверь. Девочка, словно пружина, влетела внутрь. Видимо, ей и вправду очень хотелось в туалет.
- Спасибо, - тихо сказал мужчина. На его лице была искренняя благодарность.
- Если это не из-за ребёнка, то не стоит запирать дверь специально из-за меня. Вору будет страшнее, если он встретит меня.
Тэхын перевёл взгляд на свою сумку, оставленную у двери. Мужчина медленно снял сапоги. Он машинально поднял сумку Тэхына.
- Я же сказал, дайте сумку сюда.
Мужчина, проигнорировав его слова, покачиваясь на своих больших ногах, пошёл вперёд.
Вскоре он открыл дверь в комнату, где должен был жить Тэхын, и поставил сумку. Включив свет, он отошёл в сторону.
- Это была кладовка, так что здесь немного вещей.
- Ничего страшного. Всё равно у меня с собой только это. - Тэхын, уперев руки в бока, оглядел комнату.
Это была крошечная комната с маленьким окном. На полу, где были постелены летние матрас и одеяло, виднелось несколько заплаток из зелёного скотча. Дешёвая металлическая вешалка, которую, видимо, принесли специально для Тэхына, стояла под углом, чтобы не мешать нагромождению коробок.
- Мне первому мыться или вы, Кибом-щи, сначала?
- После Джихе - Кибом-щи, а потом я?
- Нет. После Джихе вы, директор, помойтесь первым. Я помоюсь последним.
Мужчина назвал Тэхына «директором», и это ему почему-то не понравилось.
- Называйте меня Тэхын. Если совсем никак, то хотя бы Тэхын-щи.
- Иначе я тоже буду называть вас «директором».
Мужчина плотно сжал губы. А потом вдруг сказал: «Отдыхайте».
- Почему вы уходите, не ответив? Можете говорить со мной неформально. Я на два года младше вас, Кибом-щи.
Мужчина, не отвечая, повернулся к нему спиной. Его шея была пунцовой. Тэхын улыбнулся. Девочка, вышедшая из туалета, увидела это и высунула язык. Мужчина, неизвестно когда заметивший это, сделал вид, что гладит дочь по голове, и отправил её обратно в туалет.
- Быстро мойся. Помоешься, потом будешь играть.
Голос был по-прежнему ласковым, но твёрдым. Девочка надула губы.
Девочка с поникшим видом закрыла дверь в туалет.
Так сначала помылась девочка, а за ней - Тэхын.
Тук-тук. Кто-то постучал. Тэхын, снимавший одежду, ответил: «Да?»
С этими словами дверь слегка приоткрылась, и в щель просунулась рука мужчины с полотенцем. Видимо, он не заметил, что Тэхын уже взял полотенце и зашёл в ванную.
- Спасибо, - Тэхын всё же взял полотенце.
Оно снова было новым. Ему было приятно, что о нём позаботились, но в то же время как-то неловко, и он усмехнулся.
Последним мылся мужчина. Он принимал душ довольно долго. Тэхын лежал в своей комнате и отрешённо слушал шум воды.
Он лежал в доме, в который так стремился попасть. Если он позовёт «Кибом-щи!», мужчина обязательно откликнется. Если он крикнет «Джихе-я!», девочка раздражённо крикнет в ответ «Что?», или вместо ответа высунет язык. Всё казалось сном, от волнения внутри всё переворачивалось.
Громко стрекотали кузнечики. Шелест листвы на ветру временами заглушал их стрекот, а старый, чудом работающий вентилятор, дребезжа, гнал воздух.
Ночь в деревне оказалась на удивление шумной.
