Поцелуй на поле. Глава 33
Если возлагать вину за эту ситуацию на что-то, то большая часть ложилась на мягкое одеяло.
Толстый матрас, полностью выдерживающий вес двух взрослых мужчин, оставлял глубокие и мягкие следы каждый раз, когда Чахён опирался на него руками, но упрямо не издавал ни единого скрипа. Эта роскошь постоянно напоминала, что они находились на кровати в гостиничном номере, и Чахён выдохнул горячий воздух на щеку Миши.
В тишине комнаты слышался только звук переплетающихся губ и языков. Если считать, это был третий поцелуй с момента заключения контракта. Миша, отдав свою щеку в руку Чахёна, сосредоточился на поцелуе с закрытыми глазами.
За короткие несколько недель контракта он, похоже, точно усвоил атмосферу, больше не таращился и не изучал каждое выражение лица Чахёна. Это, вероятно, было заслугой обучения от Чахёна.
Однако именно Юн Чахён сейчас нарушал свои собственные наставления. Он наблюдал, как подрагивают веки Миши каждый раз, когда их языки соприкасались, и как загадочно хмурятся его брови, когда он касался определенных точек внутри его рта.
Так вот почему ты так пристально смотрел на меня каждый раз, когда мы целовались.
Наблюдать за меняющимися выражениями лица было довольно захватывающе. Знал Миша или нет, что Чахён наблюдает за его реакцией, но он с серьезным лицом делал всё возможное, чтобы выполнить этот неприличный контракт.
Не сбрасывал ли он Чахёна, чтобы взять инициативу, потому что думал, как и с тем неловким вопросом минуту назад, что Чахён сердится?
Сердиться должен не я, а ты, Миша.
Потому что именно он, Чахён, опирался на его слепую доброту и безудержную искренность, доверяя ему свой стыд и иррациональность.
Когда он поддавался влиянию Миши, ему было спокойнее. Списав всё на импульсивность Миши, Чахён мог оставаться обычным, нормальным человеком. Так что он трусливо продолжал изображать из себя "того, от кого требуют".
От этой мысли что-то давящее поднялось к его горлу. Охваченный странным жаром неизвестной формы, Чахён непроизвольно схватил непослушное запястье Миши, которое незаметно поднималось к его талии. Затем он сразу же толкнул его на спину на кровать.
Это было действие, находящееся примерно между импульсом и преднамеренностью. Внезапно опрокинутый на спину Миша, видимо забыв недавно усвоенные манеры, широко раскрыл глаза. Толстые и дорогие простыни полностью поглотили удар, поэтому его бегающие глаза, вероятно, выражали скорее замешательство, чем боль.
Чахён приподнялся и посмотрел на Мишу. Тусклый свет комнаты создавал за спиной Чахёна темную диагональную тень на теле Миши, лежащем внизу.
У Миши было любопытное выражение лица. Несмотря на потерю инициативы, он с сияющими глазами ожидал, что произойдет дальше, что выглядело почти мило. Не в силах вынести вид его губ, блестящих от собственной слюны, Чахён, прижимая его руки, в конце концов снова прильнул к его губам.
Сердцебиение усиливалось, как поднимающаяся вода. С раскрасневшимся лицом Чахён принимал в свой рот настойчивый язык и слюну Миши. Именно тогда мягкий жар, витавший вокруг, превысил точку кипения и начал бурлить в его животе.
В поисках опоры его рука нащупала талию Миши. Не размыкая губ, Чахён по привычке положил руку на тело Миши и провел по его талии. Бедро, бок... пальцы, двигаясь вдоль грудины, инстинктивно тянулись выше. Еще немного, еще...
Осознание пришло как электрический ток, когда его ладонь уже скользнула по груди Миши. Почувствовав широкую и твердую поверхность под всей ладонью, Чахён широко раскрыл глаза, которые до этого держал слегка приоткрытыми.
Затем он резко сел, словно обжёгшись. Такого не было в контракте. Это прикосновение не подпадало ни под один из трех пунктов. В замешательстве из его уст вырвалось невнятное извинение.
Миша, чьи губы покраснели от продолжительного трения, удивленно поднял голову и моргнул. Что за безумие я творю... Лицо Чахёна покраснело от стыда за свое поведение, когда он поддался привычке. Однако Миша, немного посмотрев на него, медленно опустил голову обратно и тихо сказал:
То, что последовало дальше, было совершенно неожиданным.
- Можешь делать всё, что хочешь.
Не отрывая взгляда от глаз Чахёна, Миша медленно потянул свою футболку вверх. Белая футболка ФК Винчестер, ведомая рукой владельца, постепенно открывала скрытое под ней тело. Сильные, твердые подвздошные кости, хорошо проработанная талия и прекрасно сформированная грудь, которую он только что сжимал, предстали перед глазами Чахёна, как панорама.
Сердце провалилось, а затем продолжило биться в быстром темпе. Чахён нахмурился.
- Если хочешь прикоснуться, прикасайся.
Подтянув футболку до подбородка, Миша прищурился, глядя на Чахёна. В глазах того, кто выставил свой торс на всеобщее обозрение, смешивались загадочные цвета. Глядя на его непостижимое выражение, Чахён цокнул языком.
Это был очевидный трюк. Тем не менее, неожиданно по позвоночнику пробежала острая дрожь. Пока Чахён наблюдал за этим с искаженными бровями, Миша взял его правую руку и медленно приложил к своему телу.
Когда он послушно положил средний и указательный пальцы на живот, он почувствовал, как Миша выдохнул. В такт этому дыханию Чахён легко провел пальцами по коже.
Прямая мышца живота, межреберные, передняя зубчатая... Пальцы Чахёна исследовали крепкое тело в обратном направлении. Было странно видеть вблизи мышцы, на которые он обычно не обращал внимания, когда они переодевались в форму. Это было распутство, балансирующее между контрактом и чем-то за его пределами. От этой мысли его сердце внезапно забилось, словно он бежал марафон.
И, похоже, Миша чувствовал то же самое. Пройдя мимо твердых мышц живота и солнечного сплетения, Чахён обхватил широкую грудь, не умещавшуюся в ладони, и почувствовал быструю вибрацию под кожей. Ощущая жар, поднимающийся к голове, Чахён открыл рот и выпалил первое, что пришло в голову:
- Это... как ты наращиваешь массу?
Надо бы и мне начать... На этом бессмысленный разговор закончился.
Красивое тело без единой татуировки выглядело как картина, с четкими очертаниями выпуклых мышц в приглушенном свете. Когда напряженной рукой он снова провел по коже, словно проверяя ее, кадык Миши медленно дрогнул. Глядя на эти сомкнутые губы, Чахён инстинктивно наклонился.
Тонкая кожа губ сблизилась на расстояние не толще скорлупы. Знакомое положение. Они уже столько раз целовались, что помнили структуру рта и температуру друг друга.
Но, приблизившись к его лицу, Чахён внезапно остановился.
Если сейчас поцеловать его... это будет не потому, что нужно, а потому, что хочется. Потому что Юн Чахён хочет поцеловать Мишу.
Сердце бешено колотилось. От полураздетого тела напротив быстро передавалось горячее тепло. Когда он немного повернулся, бедро Чахёна оказалось между раскинутыми ногами Миши на кровати. Чувствуя знакомую массу и тяжелые очертания, прижимающиеся к паху, Чахён мысленно выругался.
И у меня тоже. Безумие какое-то.
Сколько бы они ни целовались и ни ласкали друг друга, но ведь они товарищи по команде, коллега на несколько лет младше, и оба мужчины.
Неужели всё может зайти так далеко? Вместе с покалывающим ощущением в груди промелькнуло головокружительное смущение. Но Миша, глядя на это отчаянное выражение, вместо этого обнял талию Чахёна и крепко притянул к себе.
Его горячая, сильная ладонь надавила на талию Чахёна, словно стараясь смешать их жар. Когда их набухшие места сильно прижались друг к другу, разум, который он так старался сохранить, покатился вниз, как галька с обрыва. Звук, разбивающийся у уха, был стуком сердца. Миша молча смотрел на него с почти благоговейным выражением лица.
Этот спокойный взгляд опасно всколыхнул сердце Чахёна. Будто кто-то протягивает руку человеку, стоящему на шатком мосту. Ощущение, что стоит потерять бдительность, и он рухнет в пропасть...
Чахён пристально смотрел в горящие глаза Миши. О чем он думает с таким нахальным лицом? Отдаться этому безумному притяжению и просто броситься в омут с головой?
Именно тогда Миша поднял руку, которую все время держал на покрывале. На этот раз он положил руку на пояс своих тренировочных штанов и вызывающе посмотрел в глаза Чахёну. Лицо одновременно дерзкое и покорное, словно готовое показать всё первым.
Прежде чем он успел остановить его, Миша слегка приспустил штаны. Поскольку они носили одинаковую одежду, Чахён знал, насколько функциональной и легкой в обращении она была. Видя непотребство, раскрывающееся перед глазами, он не мог пошевелить и пальцем.
Это поступок молодого человека без всяких задних мыслей, не следует поддаваться... Тихий голос разума исчез, словно кто-то убавил громкость. Миша, с опасно спущенными до бедер штанами, бесцеремонно слегка прикусил свою губу. Все его действия казались намеренными, но возбужденный орган напротив был живой реальностью.
Чахён медленно опустил взгляд. Он не мог оторвать глаз, будто кто-то держал его за шею.
Не то чтобы он видел это впервые. В их профессии видеть гениталии того же пола было обычным делом. В суматохе беготни, кувыркания и мытья не было никого настолько деликатного, чтобы пытаться прикрыть свое тело. К тому же, сразу после матча эрекция тоже не редкость.
Но видеть это прямо перед собой - другое дело. Глядя на обнаженный орган под собой, Юн Чахён подумал только одно.
Он вообще человек? Как это может быть таким огромным?
Это было похоже на шок, словно ангел внезапно достал пожарный топор из-под платья. Масса, которую он чувствовал бедром, действительно не была заблуждением Юн Чахёна.
Член Миши, толстый от самого основания подвздошной кости, уже стоял под небольшим углом, твердо подняв голову. Толстый ствол выглядел слишком объемным, чтобы обхватить одной рукой. Кончик, более красный, чем остальная часть, демонстрировал внушительную массу под светом.
Подумать только, у того, кого из-за его изящной и элегантной внешности называли принцем или молодым господином, такая безумная штука.
Что такое раса и национальность в конце концов? Особенно странно было то, что он был исключительно красивым. За исключением размера, он напоминал шедевр средневекового художника. На самом деле, у Миши и язык был длинным и красивым.
Возможно, из-за увиденного шока кровь быстро приливала к голове. В этот момент Миша протянул руку к нижней одежде Чахёна.
Казалось, Миша не собирался давать Юн Чахёну время, чтобы разобраться в своих чувствах. Его прищуренный взгляд знал неприятную привычку Чахёна анализировать этику и мораль.
Пальцы, балансирующие между искренностью и азартом, кружили вокруг штанов Чахёна, затем слегка зацепились за переднюю часть. Он внимательно изучал лицо Чахёна, а затем, словно в шутку, медленно потянул вниз переднюю часть.
Возбуждён был не только Миша. Как только штаны и нижнее бельё опустились, твёрдый орган тихо поднялся вверх.
У него встал. На тело человека того же пола, находящегося перед ним.
Будто наблюдая со стороны, Чахён смотрел вниз, как их органы соприкасались. На то, как два возбуждённых, горячих ствола беспорядочно касались друг друга и медленно двигались, будто кивая.
Это было похоже на видео с порносайта, настолько нереальным казалось происходящее.
Ах, это пассивное лидерство. Активное бездействие - делать вид, что всё идёт своим чередом, зная, что произойдёт, если не остановиться, и даже не пытаясь удержать запястье Миши.
Услышав низкий смех, не принадлежащий ему, Чахён с покрасневшим лицом поднял голову. Однако Миша смотрел вниз, где соединялись их нижние части тела, с таким страшным лицом, что трудно было поверить, что именно он рассмеялся. Чахён закрыл рот, собираясь протестовать, и посмотрел на это выражение.
- Ты... так возбудился из-за меня, Юан.
- Из-за меня... глядя на моё тело.
Его глаза казались расфокусированными. Будто оборвалась какая-то связь в голове... выражение, которое Чахён определённо видел в недавнем прошлом. Как только Чахён осознал это, Миша резко поднялся и схватил его за руку. Это была грубая и настойчивая сила, словно всё предыдущее было лишь шутливым кокетством.
Он поддался течению. Зная, что это точка невозврата, Чахён всё равно вступил в неё. Будь то ловушка, расставленная Мишей, или ситуация, которую он сам спровоцировал, теперь оставалось только принять это.
Его ноги, запутавшиеся в штанах, несколько раз дернулись, прежде чем он упал на Мишу. Он схватил ноги Чахёна, усадил его на себя и ещё откровеннее прижал их обнажённые органы друг к другу. Похоже, притворная доброта закончилась.
- Злишься, что я поступаю по-своему?
Хитрый парень. Слова те же, что и раньше, но отношение совершенно другое. Однако под солнечным сплетением и внизу живота честно разливалось тепло. Желание, такое сильное, что внутренности горели, мгновенно заполнило нижнюю часть живота.
Когда Чахён, сидя на коленях Миши, схватил его за плечи, чтобы удержаться, тот сразу протянул руку и обхватил оба возбужденных органа вместе. Он, казалось, заметил лицемерную слабость Юн Чахёна - суровость в принципах, но податливость к удовольствию.
Широко раскрытая ладонь сжала оба члена вместе и медленно двигалась вверх и вниз. От незнакомого ощущения Чахён извивался, хватаясь за руку Миши. Их напряжённые мышцы рук соприкасались, словно в борьбе. Однако было похоже, что Миша не собирался уступать позицию Чахёну.
Продолжались долгие, неумелые движения. Несмотря на быстрое сближение, движения были неловкими. Похоже, дело было не в том, что он держал мужской орган, а в том, что сам физический контакт с кем-то был непривычен. Движения, постоянно поглаживающие член, были грубыми и болезненными. Без изящества или вежливости, не считаясь с партнёром, стремясь только к финалу.
Однако странно было то, что эта неумелость возбуждала Чахёна. Эта тупая страсть, когда при жгучем прикосновении Чахён шевелил бёдрами, а Миша сразу же прижимался к нему своим органом.
Хмурясь, Чахён терпел эти неумелые движения. Он хотел быть снисходительным. И тогда Миша, словно извиняясь за свою неловкость, прижимался щекой к его груди.
Нежный взгляд и настойчивые движения разжигали в нем пламя. То касаясь приятного места, то сразу отдаляясь, когда рот открывался в наслаждении.
Ещё немного, ещё чуть-чуть... Словно сидя на стуле с разболтанными ножками, они, скрипя всем телом, неосознанно двигались куда-то.
Гладкие и нежные кончики пальцев Миши, которые, казалось, идеально подходили бы для игры на пианино, обвели головку его члена, а затем скользнули по складке под ней. В этот момент острая, почти болезненная волна удовольствия пронзила Чахёна с головы до ног.
От невыносимого удовольствия Чахён сжал свои бёдра и прижался к телу Миши. Его пальцы на ногах впились в простыню, а выступившая смазка размазывалась по руке Миши.
Размазывая влажную жидкость по члену, Миша разгорячённым голосом звал имя Чахёна. Казалось, его радовало лишь это. То, что Юн Чахён реагирует на его руку и неловко выдыхает что-то. Сосредоточенное лицо и совершенно неконтролируемые движения руки вызывали нежность.
Чахён широко открыл глаза, удивлённый собственным мыслям.
Действительно ли можно так увлечься? Правильно ли доводить до конца это действие с человеком, который никогда не имел настоящих отношений?
Для Миши это явно впервые. И он не понимает, насколько ценным является его первый опыт. Он готов отдать всё человеку, который даже после признания в любви пытается связать их контрактными отношениями. Он говорит, что Чахён может позвать его в любое время, что он будет доволен, просто находясь рядом с Чахёном, даже если его используют таким образом...
Неужели, неужели он действительно будет доволен этим?
Бурлящее чувство охватило тело Чахёна. Он импульсивно протянул правую руку и накрыл руку Миши своей. Казалось, что если двигаться немного дальше в том же направлении, будет лучше. Если бы он мог схватить его и направить в правильном направлении, в лучшее место, туда, где могло бы быть ещё приятнее.
Но существует ли такой путь на самом деле?
Пытаясь обхватить ладонью член Миши, который был больше его собственного, Чахён постоянно промахивался. Чтобы не соскользнуть, он начал двигаться медленнее, в такт с Мишей. Тот вздрогнул и опустил голову. Его уши и щеки пылали.
Хотя он пытался подстроиться под удовольствие Чахёна, похоже, сам был достаточно возбуждён. Он тяжело дышал, совсем иначе, чем когда бегал по полю, с полностью искажённым лицом. Глядя на его дрожащие ресницы, Чахён ощутил прилив нежности.
- С чего бы мне... на тебя злиться?
Чахён тихо прошептал это и левой рукой схватил Мишу за затылок. Два твёрдых ствола беспорядочно соприкасались и разъединялись. Ладонь скользила вверх и вниз по обильно выделяющейся жидкости. Ощущение, скользящее от кончика до основания члена, неловко создаваемое удовольствие были настолько нежными, что становилось страшно.
Однако вязкость липкой жидкости была реальностью. Откровенные звуки и дыхание заполняли номер. Нежность и смущение отступали, уступая место нарастающему возбуждению.
Когда оба закрыли рты от переполняющего наслаждения, издалека слабо донёсся чей-то смех. Он был слишком тихим, чтобы разобрать содержание, но можно было догадаться, что это товарищи по команде с того же этажа. Всего несколько месяцев назад он был среди них, шумящих там, а теперь заперся в углу комнаты с Мишей и делает такое. Жизнь непредсказуема.
Движения, сжимающие два ствола, постепенно ускорялись. Рука, двигая кожу вверх, достигала места прямо под головкой и быстро опускалась вниз. Было видно, как влажная уретра блестит в тусклом свете. Наконец Миша жалобно схватил Чахёна за спину. По температуре тела и грубому дыханию можно было понять, что оба находились на последней орбите.
Чахён сильнее сжал свою руку, лежащую поверх руки Миши. Может, они дошли до этой точки благодаря этим неуклюжим движениям именно потому, что это был Миша? В одно мгновение знакомое жгучее ощущение начало щекотать и гореть внутри живота.
Миша всё время смотрел вниз, словно пытаясь запечатлеть в глазах эту непристойную картину. Лишь после просьбы Чахёна он поднял голову. Его взгляд был затуманен. Серый цвет, запятнанный желанием, был невероятно похотливым. Быстро двигая руками вверх и вниз, смотря друг другу в глаза, их взгляды дрожали.
Начало кульминации нахлынуло, как прилив. Чахён тяжело дышал, встречая щекочущее и жгучее удовольствие. Казалось, можно было просто рухнуть в любом направлении.
Проводя рукой по пугающему удовольствию, от которого тело и горело, и леденело, он схватил Мишу за волосы и прижался своими губами к его губам. Языки тесно переплелись, мышцы обвились вокруг друг друга, слюна проникала в самые глубины друг друга,
И сразу после этого волной разразилось острое ощущение оргазма.
Это было головокружительное удовольствие, словно разрывающее душу. В руке, сжимающей оба члена, высоко взметнулась горячая жидкость. Сперма обоих мужчин выплескивалась длинными и короткими струями, падая на живот и бедра Чахёна. Каждый раз, когда живот Чахёна содрогался от судорожного наслаждения, тело Миши вздрагивало вместе с ним.
Чахён протолкнул стон, бурлящий в груди, в рот Миши. Поскольку звуки из коридора были слышны здесь, их могли бы услышать, если бы они издали хоть какой-то звук. Приглушенная вибрация, которую они силой сдерживали, отдавалась в горле обоих.
Словно пытаясь уловить остатки наслаждения, ударяющегося о потолок и проливающегося вниз, Чахён безумно двигал рукой. Жидкости обоих смешивались и переплетались, окрашивая ладонь в белый цвет. Долгий, захватывающий оргазм медленно отпускал его.
Плотно прижавшись дрожащими губами и закрыв глаза, Миша глубоко всосал его язык. Расслабленный язык перемешивал внутреннюю часть рта и весь мозг Чахёна. Вместе с тягучим, как глина, поцелуем обменивались дыханием, похожим на плач.
С затуманенной головой сразу после кульминации Чахён осознал свой порыв, который вырвался за пределы установленных границ.
Они разомкнули губы лишь спустя долгое время. Чахён, всё ещё держа Мишу за шею, откинул голову назад, затем снова прижал свой лоб к его лбу и выровнял дыхание.
Очень медленно прозвучала забота. Хотя отсутствие опыта с другими не означало отсутствие опыта с оргазмом, почему-то Чахён беспокоился. Миша с каким-то ошеломленным лицом все еще смотрел вниз на их переплетенные нижние части тела.
Чахён проследил за его взглядом и тоже медленно опустил глаза. Он примерно представлял по теплому и липкому ощущению в правой ладони, но внизу зрелище было впечатляющим. Полупрозрачная сперма, полностью смешанная, стекающая по твёрдому животу Миши и бедрам Чахёна, предельно откровенно свидетельствовала о том, что только что произошло.
Тихо пробормотал Чахён. С постепенно успокаивающимся сердцем и накатывающим истощением голова странным образом начала работать рационально. Чтобы вытереть всё это, понадобится время. Возможно, придётся снова принять душ.
Однако в тот момент все мысли Чахёна остановились из-за действий Миши.
Миша внимательно посмотрел на сперму, обильно стекающую по его левой руке, словно это было что-то драгоценное, а затем сразу поднес руку ко рту. Вскоре показался его изящный язык и начал лизать то, что было на ней, будто это было мороженое. Настойчиво, словно не желая упустить ни капли, он сосал свои пальцы, а затем, взяв руку Чахёна, приложил губы и к ней.
Из голосовых связок Чахёна вырвался надломленный крик. Увидев невообразимую картину, Чахён в ужасе попытался вырвать руку, но Миша упорно двигал языком, словно собирался содрать всю кожу с ладони Чахёна. Между ними произошел короткий, похожий на вопль, диалог.
- Ты с ума сошёл? Выплюнь немедленно!
Чахён кое-как высвободил руку и, сложив ее лодочкой, поднес к губам Миши. Но тот, с бесстыжим видом, словно щенок, подобравший что-то на улице, проглотил все до капли. Рука Чахёна бессильно упала на одеяло, пока он пребывал в шоке.
Ты хоть понимаешь, что это такое? Почему ты хочешь есть эту жидкость, твою и мою, полностью перемешанную? Ты что, голодаешь... При виде сцены, которая была не просто сексуальной, но даже варварской, Чахён обмяк, словно из него вышла душа.
Миша выглядел более чем довольным. Глядя на это бесстыдное выражение, желание кричать исчезло. Вместо этого в сердце Чахёна поздно зародилось некое чувство. Вытащив салфетку из прикроватной тумбочки, вытерев оставшуюся жидкость и натягивая одежду, Чахён размышлял в одиночестве.
Когда-то он сравнивал этого парня... Мишу с сывороткой, повышающей его физическую форму. Они даже заключили контракт, покрыв обычный поцелуй оправданиями с обеих сторон. Но что, если то, что произошло сейчас, - не просто мимолетный импульс?
Чахён поднял голову и заглянул в глаза Миши. Возник слабый вопрос. Миша с озадаченным взглядом первым произнес имя Чахёна.
- То, что я с тобой... То, что мы сейчас делаем.
Губы Миши слегка раскрылись. Выражение его лица говорило о непонимании.
- Отношения, где под предлогом контракта... мы только и делаем, что целуемся и занимаемся такими вещами - тебя это действительно не беспокоит?
- Тебя действительно не волнует, что наши отношения ограничиваются… поцелуями и прочим, под предлогом какого-то контракта?
Миша всегда подчеркивал свою полезность для Чахёна. Его необходимость и значимость были его мотивацией. Сегодня, даже в этот момент, всё так же. Его слова и действия всегда напоминали, что они находятся в рамках этих поверхностных правил.
Чахён сжал зубы, затем тяжело признался:
- Ты же знаешь, что все эти пункты - просто отговорки. В конце концов, я использую тебя из-за своих обстоятельств.
Миша пристально посмотрел Чахёну в лицо. Чахён мог предугадать его ответ.
- ...Мне всё равно. Потому что мы так договорились.
Но это были не те слова, которые он хотел услышать. Чахён покачал головой и пошевелил губами.
- Ты говорил, что любишь меня... Что наблюдал за мной несколько лет.
Простыня под рукой Чахёна собралась мелкими складками. Миша тихо подтвердил:
- И тебе действительно достаточно этого? Этих бессмысленных... поцелуев по контракту?
- Юан. Пока тебе хорошо, мне всё равно.
От этого спокойного тона у Чахёна защемило в груди. Миша поднял голову и прижался к груди Чахёна. Жест одновременно покорный и собственнический.
- Правда. Меня это нисколько не беспокоит. Не говори так.
Каштановые волосы мягко щекотали шею Чахёна. Снизу раздался тихий голос.
- Этот контракт я предложил первым. Тебе не нужно чувствовать вину... Мы так договорились с самого начала.
- Не беспокойся ни о чём другом. Мне и так хорошо. Всё в порядке.
Чахён знал, что в основе характера Миши лежит смирение. Он ухаживал за ним с какой-то отчаянной настойчивостью, но при этом, казалось, не ждал ничего взамен.
Сострадание, игра, использование - ему было все равно, лишь бы его заметили. Понятие взаимности чувств было для Миши слишком размытым.
Слепое и одностороннее ухаживание... Иногда это казалось Чахёну слишком простым, а иногда - слишком сложным для понимания. В такие моменты Чахён чувствовал некий барьер с Мишей. Словно прозрачная мембрана, которую невозможно разорвать, вызывающую щемящее чувство жалости и бессилия.
Но у самого Юн Чахёна тоже не было ничего определенного. Просто он не мог полностью отпустить его.
- ...Для завтрашней игры уже достаточно. На сегодня закончим.
Чахён потянул вниз его неряшливо натянутую футболку. Их положение выглядело одновременно нелепо и слишком провокационно для такого разговора. Когда хорошо сложенное тело скрылось под футболкой, осталось только недоумевающее выражение лица.
Снова. При виде лица, пытающегося угадать мысли собеседника, почему-то защемило в груди. Чахён встал и просто обнял его за голову.
- Оставайся здесь на ночь, Миша.
Миша, казалось, был немало удивлен внезапным объятием. Чахён чувствовал, как тот смотрит на него широко раскрытыми глазами. Ловя на себе этот пристальный взгляд, он решительно лег на кровать.
В его внезапно потемневшем сознании всплыло чьё-то жестокое разоблачение. "Этот ребенок не пролил ни единой слезы, даже когда умерло то, что было ему дорого..." Это звучало бесчувственно и холодно, но Чахён думал иначе.
Дело не в том, что у Миши нет эмоций. Он словно воздушный шар, готовый вот-вот лопнуть, полный колеблющихся эмоций, ожидающий иглу, которая его проткнёт.
Один шаг. Эта дистанция казалась такой близкой и одновременно недостижимой. В его уплывающее сознание внезапно пришло спокойствие. Как смешно - сколько он ни старался один, ничего не выходило. Поддаваясь накатывающей дремоте, Чахён ещё крепче обнял голову Миши.
Теплое дыхание шевелило волосы на голове Чахёна. Было слышно, как неравномерно бьющееся сердце постепенно находило свой ритм и билось медленнее.
Миша Асплунд осторожно высвободился из рук Юн Чахёна, которые обнимали его шею. Чёрные волосы беспорядочно разметались по белым простыням. Видимо, устав от выездного матча и тренировок, Чахён даже не думал открывать глаза, когда Миша взял его за руку.
Чётко позвав его по имени, Миша по-прежнему не заметил никакого движения. Глубокий сон. Миша медленно приподнялся и сел рядом с Чахёном. Затем поднял руку и провёл по своей щеке.
Удобное лицо. Потому что нравится Юн Чахёну.
С самой первой встречи тот говорил о внешности Миши. Его слова о том, что с таким лицом можно было бы прекрасно жить, даже не играя в футбол, было трудно истолковать, но увидев искреннюю улыбку, Миша понял, что это был комплимент. В тот момент, когда его внешность, которая всегда оставалась лишь оболочкой, обрела смысл, впервые и в последний раз Миша поблагодарил родителей, которые одарили его этим.
То же самое случилось только что. Глаза Чахёна, смотревшие на него с искажённым от страсти лицом, потеряли свою обычную ясность и горячо блестели. Вероятно, именно это лицо заставило так реагировать человека, который утверждал, что не рассматривает лиц того же пола как объект вожделения.
Если бы он только не родился мужчиной. Тогда все было бы немного проще.
Когда Чахён встретил сестру, Миша испытал невыносимые муки. Ему казалось, что его внутренности разрываются на части. То, что Чахён прислушивался к его словам больше, чем к её, стало невероятной неожиданностью.
Миша наклонился, опираясь на одну руку, и посмотрел на спящее лицо Чахёна. Глаза, обычно наполненные прямолинейным светом, были закрыты, а серьёзные губы слегка расслабились. Миша давно знал, что за этим перфекционизмом скрывалась его добрая натура.
Поэтому он совершенно не понимал недавний вопрос Юн Чахёна.
Доволен ли он такими контрактными отношениями?
Быть рядом с ним, довольствоваться той близостью, которую он позволяет, - этого достаточно. То, что этот безупречный, ответственный человек заключил с ним тайный контракт, - уже само по себе прекрасно. К тому же, Чахён часто снисходительно относился к его чрезмерному собственничеству и ребячеству.
Разве могут быть отношения лучше этих?
То же самое он подумал, когда услышал историю о его проклятии. Он так разозлился на предложение Миши, что даже изменился в лице. А Миша был готов подчиниться любому его требованию, лишь бы помочь ему избавиться от этого проклятия.
Миша встал с кровати. Простыня медленно колыхнулась, но Чахён даже не моргнул. Немного понаблюдав за этой неподвижностью, Миша опустился на колени на кровать, обнял верхнюю часть тела Чахёна и положил его в правильное положение. Затем вытащил из-под него одеяло и накрыл до груди.
Нельзя допустить, чтобы он простудился накануне матча. Для него такие вещи, вероятно, так же важны, как и жизнь.
Глядя на его лицо на подушке, Миша медленно приблизил свои губы. Он приблизился настолько, что его дрожащее дыхание касалось щеки Чахёна.
Некоторое время глядя на спокойно сомкнутые веки Чахёна, Миша тихо прошептал:
Миша не мог понять своего кумира. Не решаясь поцеловать его, Миша выпрямился. Он больше не хотел делать то, что не было оговорено между ними, что не нравилось Чахёну.
Внезапно он почувствовал странное щекочущее чувство внутри. Нахмурившись от незнакомого ощущения, Миша повернулся и медленно вышел из комнаты Чахёна.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty