Закат в воде. Глава 39
- Кан Ги Хёк, чем ты вообще в последнее время занимаешься? - cпросил коллега.
Вернувшись в полицейский участок, Кан Ги Хёк пил кофе из автомата и улыбнулся сонбэ.
Начальство тоже стало с подозрением поглядывать на Кан Ги Хёка. Они начали замечать, что он что-то делает без их разрешения. Если узнают, что он копает инцидент в Капхёне, разразится скандал. И больше никогда не позволят Кан Ги Хёку приближаться ни к Мун Чонину, ни к Чан Бомёну. Если Кан Ги Хёк проигнорирует приказы начальства и продолжит контакты, его могут в качестве крайней меры перевести в провинцию.
В голове Кан Ги Хёка всплыл образ Мун Чонина. В книжном магазине "Кёбо" он вдруг импульсивно бросился к главному входу. "Эй, господин детектив?" - окликнул его встреченный по пути Вон Джи Хо, но Кан Ги Хёк проигнорировал его и побежал ко входу. И там он увидел Мун Чонина.
Точнее, Мун Чонина вместе с Чан Бомёном. Глядя на то, как лицо Мун Чонина исказилось, будто он сейчас заплачет, когда он заметил Чан Бомёна, Кан Ги Хёк почувствовал, словно невидимая рука сжимает его сердце.
С выражением лица, говорящим "это даже не смешно", Кан Ги Хёк залпом допил кофе. Выбросив бумажный стаканчик в мусорку и повернувшись к сонбэ, он нахмурился, увидев, что тот, вопреки ожиданиям, не улыбается, а хмурится.
Коллега одним глотком допил свой кофе и смял стаканчик. Затем бросил его в мусорку рядом с Кан Ги Хёком.
- Когда я бегал за своей первой любовью, вел себя точно как ты. То пропадал куда-то, то не слышал, когда зовут, то вдруг срывался с места ни с того ни с сего. Это любовь, точно любовь.
- Да. Это не то, что вы думаете.
В голове промелькнуло лицо Мун Чонина. Разные выражения его лица. То плачущее, то гневное, то кокетливое, то безэмоциональное. Всё чаще вспоминалось его лицо в шесть лет. То время, которое сам Мун Чонин, наверное, не помнит. Возможно, только Кан Ги Хёк знает, каким было его лицо тогда.
Интересно, знает ли этот ублюдок Чан Бомён.
То безжизненное выражение лица шестилетнего Мун Чонина.
- Опять о той девушке думаешь?
Спросил сонбэ с игривым выражением лица.
- Девятнадцатилетний парень. Я же сказал, что это не то, что вы думаете.
- Думаешь о парне, а лицо такое мечтательное? Аж противно.
Нахмуренное лицо Кан Ги Хёка сморщилось ещё сильнее.
Кан Ги Хёк начал говорить, но замялся. На мгновение его охватило беспокойство, что начальство может что-то заподозрить. Впрочем, в отличие от начальства, стоящий перед ним сонбэ вряд ли знает, в какое дело он оказался втянут.
- Сонбэ, наверное, тоже встречал потерпевших, которые не выходили из головы?
- И насколько сильно они запоминались?
- Как долго они оставались в памяти?
Взгляд сонбэ сузился. Он явно хотел спросить, почему тот интересуется, но видя, что Кан Ги Хёк вряд ли ответит, решил просто рассказать.
- Двадцать лет назад моё первое дело было о мальчике, которого изнасиловали в церкви. Он был приёмным ребёнком, и после этого случая его вернули. Самое смешное, что это была церковь, куда ходили его приёмные родители. Они заявили, что их сын - дьявол, соблазнивший пастора.
- Это не конец. Когда этому ребёнку исполнилось восемнадцать, он вышел из приюта и стал искать приёмных родителей. Хотел получить извинения. Хотел объяснить, что это не его вина, надеялся, что они поймут. Но они только кричали, что вызовут полицию, если он не уйдёт. И, повторюсь, ему было всего восемнадцать. Восемнадцать лет - возраст, когда мир полон враждебности, но он всё ещё верил, что приёмные родители, которые когда-то выбрали его, просто чего-то не понимают. Парень убил их. Нанёс множество ножевых ран. Мужчине 78, женщине 65. Эти цифры до сих пор помню. И его лицо тоже. Когда приехала полиция, он спокойно положил нож.
- Но самое смешное знаешь что? У этой пары была дочь. И они ни разу не водили её в церковь... Они знали. Не могли официально признать это, не могли признаться мальчику, но они знали. Конечно знали. Разве не очевидно? Но ребёнок этого не понял, и случилась трагедия.
Сонбэ закурил. Он молча выкурил всю сигарету, прежде чем снова заговорить.
- До сих пор помню лицо того парня. Знаешь, что он сказал первым, когда я рассказал ему эту историю?
Сонбэ прикурил вторую сигарету.
- Он же уже убил родителей и был пойман на месте преступления. Что в этом хорошего?
- Его собственная жизнь стала казаться ему менее жалкой.
- Не понимаю. Сам себе жизнь испоганил, мудак. Такие ублюдки вечно ноют, какие они несчастные.
Кан Ги Хёк покачал головой. Конечно, нужно было забыть. Вместо того чтобы жалеть себя и цепляться за прошлое, нужно было двигаться к светлому будущему. Почему не смог сделать такую простую вещь? Зачем загнал себя в яму? И против тех людей, которые сделали его таким. Самая бесполезная и жалкая месть. Дерьмовая месть.
По выражению лица Кан Ги Хёка сонбэ, похоже, понял, о чём тот думает. Однако вместо того чтобы согласиться с мыслями Кан Ги Хёка, он горько усмехнулся и встал.
- Ты же родился в хорошей семье, получил нормальное образование.
- Вы на окружение валите? Я знаю многих, кто родился в бедной семье и добился большего, чем я.
Когда Кан Ги Хёк усмехнулся, в него внезапно полетела сигарета. Хоть и без силы, не долетев до Кан Ги Хёка и упав на полпути, но всё же это была зажжённая сигарета.
Он всего лишь сказал, что не понимает, а сонбэ уже смотрел на него с яростью. Кан Ги Хёк инстинктивно выпрямился.
- Ты можешь хотя бы представить себе жизнь человека, который с рождения и до сих пор ни разу не ощутил "удачи"?
- Можешь ли ты представить себе жизнь того, кто даже не знает, что такое удача?
- Да где такая жизнь бывает? У каждого хоть раз...
- Тот парень так сказал. Что он с рождения ни разу не видел удачи. Спрашивал, правда ли такое существует. Можешь себе представить, а?
Нет. Кан Ги Хёк был уверен. Он не может представить жизнь человека, который ни разу не испытал удачи.
Может, тот слишком узко понимал понятие удачи? Кан Ги Хёк усомнился в том глупом юном убийце.
- Ты спрашивал, как долго это остаётся в памяти?
Он переспросил с горькой усмешкой.
- Он иногда присылает мне письма. Знаешь, почему он пишет именно мне? Потому что я единственный человек, которого он знает. Пиздец, правда? И не читать не могу, сука. Каждый раз читаю — и схожу с ума. Как его забыть? Как забыть того, у кого единственный знакомый - это мусор-детектив, который его посадил за убийство?
- Я же не говорил вам забывать, чего вы злитесь?
Грубо отрезал Кан Ги Хёк. Сонбэ, уже выходя из комнаты отдыха, фыркнул.
- А когда это я на тебя злился?
- Вы же в меня сигарету кинули.
Добавил сонбэ, словно проглатывая каждое слово.
- Я зол, сука, на себя, что рассказал тебе эту историю.
Сонбэ вышел из комнаты отдыха.
Кан Ги Хёк сел на пустой стул и закурил новую сигарету. Кажется, он понимал, почему сонбэ рассказал ему эту историю. Было тяжело. Все обстоятельства и чувства того убийцы были тяжёлыми и мрачными. Сонбэ, наверное, хотел рассказать хоть кому-то, чтобы немного облегчить душу.
Но, вероятно, сегодня он только сделал душу сонбэ ещё тяжелее и мрачнее.
- Блять, не понимаешь - так и говори, что не понимаешь. Что, надо было соврать, что понимаю, что ли?
И без того тошно до смерти, а тут ещё такое чувство, будто друг другу только проблем добавляем. Настроение было паршивое. Когда он собирался затушить окурок и прикурить новую сигарету, пришло сообщение: "Я в Старбаксе". Кан Ги Хёк убрал сигарету. Взглянув на имя контакта, сохранённое как "Сукин сын", он вышел из комнаты отдыха.
- Эй! Начальник Кан! Начальник команды! - издалека донёсся голос подчинённой, но он проигнорировал.
- Как же так - рыба, которую так хотел поймать, не клюёт, а на случайно заброшенную наживку сразу попадается, - с горечью подумал он, направляясь к Старбаксу, когда зазвонил телефон. Взглянув на экран, он увидел, что звонит та самая подчинённая, которая только что его окликала. Наверняка сейчас начнёт возмущаться. Кан Ги Хёк хотел проигнорировать звонок, но вспомнил, что всё ещё находится недалеко от полицейского участка, и неохотно ответил.
- Я спрашиваю, почему вы игнорируете!
Эта подчинённая была невероятно способной, но в таких моментах бывала весьма надоедливой.
- Вы серьёзно так себя ведёте?
Подчинённая на секунду замолчала, потом фыркнула:
- Значит, материалы вам не нужны? Так и есть. Ах, как хорошо. Я тоже не хочу заниматься делами помимо...
- Какая разница, какие материалы. Вы же всё равно будете меня игнорировать.
Кан Ги Хёк остановился посреди улицы. Ах, как же бесит. Почёсывая голову, он сказал:
- Когда это я тебя всегда игнорировал? Я всех игнорирую одинаково, что старших, что младших.
- Я игнорирую только тех, кто игнорирует меня. До свидания.
Звонок оборвался. Чёрт возьми. Кан Ги Хёк нахмурился. Зная, что так нельзя, он всё равно иногда срывается, когда ему лень. А эта младшая коллега, поработав в полиции, где к женщинам относятся с пренебрежением, стала особенно чувствительной к игнорированию. Обычно она просто усмехается в таких ситуациях, но сегодня, видимо, и у неё настроение паршивое.
Нехорошо получилось. Вспомнив, какие материалы он просил у младшей коллеги, Кан Ги Хёк цокнул языком и подумал, не перезвонить ли извиниться. Стоит ли мне, старшему, так унижаться? Но материалы, которые она собрала, были теми, о которых начальство ни в коем случае не должно было узнать. Она рисковала, помогая ему. Надо купить ей торт в Старбаксе и извиниться.
Когда его мозг принял решение униженно извиниться перед младшей коллегой, его тело уже входило в Старбакс.
- Господин Ким Гю Хван? - Кан Ги Хёк решительно подошёл к молодому мужчине. Тот был одет в яркую рубашку и чёрные классические брюки. Пара верхних пуговиц рубашки была расстёгнута, показывая массивную золотую цепочку. На пальцах красовались броские перстни. Прям хоть табличку вешай "Я бандит". Кан Ги Хёк поморщился, садясь напротив. В присутствии такого бандита даже кофе в горло не полезет.
Ким Гю Хван, младший брат Ким Сан Сона, с унылым лицом потягивал фраппучино через трубочку. Сверху была навалена гора взбитых сливок. Видимо, любитель сладкого, подумал Кан Ги Хёк.
- Господин следователь, - тон был такой, словно он лет на двадцать старше, хотя они, похоже, ровесники. Кан Ги Хёк мысленно выругался, но кивнул, мол, говори.
- Правда, что вашей целью является только Чан Бомён?
- Да, - Кан Ги Хёк достал из внутреннего кармана куртки сложенный вдвое лист бумаги и бросил его на стол. Ким Гю Хван уставился на брошенную бумагу. Продолжая потягивать неимоверно сладкий напиток, он хмурился так, будто пьёт горькое лекарство.
Действительно, для нас никаких проблем не будет? Ким Гю Хван поднял бумагу. Как только он развернул ее, его лицо сморщилось.
- Ах, господин детектив. Это же маленький любовник Чан Бомёна.
- С чего бы ему быть любовником этого бандита? - прорычал Кан Ги Хёк. Увидев лицо Мун Чонина, Ким Гю Хван в отчаянии почесал голову.
- Все бандиты так считают.
- Не говори таких жутких вещей, они не в таких отношениях.
- Неважно, в таких они отношениях или нет. Ким Гю Хван вздохнул. Он указал пальцем на бумагу и сказал:
- Вы не знаете, насколько Чан Бомён привязан к этому ребенку? Любой, кто пристает к этому мальчишке, оказывается в больнице. Ким Гю Хван бросил бумагу на стол.
- В любом случае, с Чан Бомёном покончено.
- …
- Я с ним покончу. Этот ублюдок окажется за решеткой и никогда оттуда не выйдет. В голове Кан Ги Хёка всплыл образ Чонина. Прочитал ли Чонин документы, которые он ему дал, или нет? От одной этой мысли хотелось закурить. Он чувствовал беспокойство. Тот парень плохой. Он тот самый монстр, который разрушил его жизнь. Если прочитать эти документы, станет ясно, что за человек Чан Бомён. Тогда он поймет, что его слова - правда. Однако от Чонина уже несколько дней не было никаких вестей. Может, он не прочитал? Но Кан Ги Хёк был уверен, что Чонин прочтет. Он не сможет не прочитать. Монстр и Чан Бомён. Как можно проигнорировать документы, в которых одновременно и так откровенно описаны два существа, управляющие жизнью Мун Чонина? Как Пандора в конце концов открыла ящик, так и Чонин в итоге должен был увидеть эти документы. Может, он еще не смотрел их? Или колеблется, стоит ли связываться? Неужели он увидел это и все равно решил поверить Чан Бомёну? Неужели он настолько глуп? Черт возьми. Он заскрипел зубами. Тогда нужно было протянуть руку Чонину. Именно он, а не Чан Бомён, должен был стать первым, кто протянул руку Чонину. Что это за чувство? Не может быть, чтобы у него были романтические чувства к ребенку, тем более к мальчику. Но когда он думает о Мун Чонине, в груди становится тесно, и в то же время странно волнительно. Он хочет произвести хорошее впечатление на Мун Чонина. Он хочет, чтобы этот юный парень в трудные и мучительные моменты думал о нем в первую очередь. "Когда я впервые влюбился, я был точно как ты." Голос сонбэ эхом отозвался в его голове. Что за херня… Кан Ги Хёк покачал головой, отгоняя голос сонбэ, и пристально посмотрел на Ким Гю Хвана.
- Будешь делать или нет?
Ким Гю Хван поочередно смотрел то на бумагу, то на Кан Ги Хёка. Наконец, с громким звуком допив фраппучино, Ким Гю Хван горько усмехнулся.
- У нас тоже есть долги, так что даже если бы вы не были детективом, нам было бы чем отплатить, да и бонус не помешает. Но, господин детектив.
- …
- Подстрекательство к похищению, это нормально? И это того, кем Чан Бомён дорожит больше всего на свете. К тому же несовершеннолетнего.
- Подстрекательство? На лице Кан Ги Хёка появилась острая усмешка.
- Я? Когда? Я, полицейский Республики Корея, когда это я подстрекал? И вообще, какие у меня отношения с твоим ублюдком, чтобы я его подстрекал?
Ах, Ким Гю Хван ухмыльнулся.
- Да, да. Мы с господином детективом вообще… Ким Гю Хван поднялся. Он пристально посмотрел в лицо Кан Ги Хёку и сказал:
- Мы даже не встречались. Прошу прощения, незнакомец. Ким Гю Хван издал странный смех, похожий на ржание скаковой лошади. Смеясь, он удалился, а Кан Ги Хёк с неприязнью смотрел ему вслед. По привычке он достал сигарету, но, услышав предупреждающее покашливание мужчины, убрал ее обратно. Видимо, это было ради его подруги, сидевшей напротив. Ах, как же противно смотреть. Эти парочки, вот почему их нужно истребить. Или хотя бы изолировать. Кан Ги Хёк пробормотал про себя и цокнул языком. Какие отношения у Мун Чонина с Чан Бомёном? Он не мог забыть выражение лица Мун Чонина, когда тот увидел Чан Бомёна перед книжным магазином Кёбо. Даже во время еды, выпивки, в напряженные моменты погони за преступником, даже во сне он просыпался, вспоминая это лицо. Искаженное лицо, плачущее и смеющееся одновременно, но при этом не плачущее и не смеющееся, не покидало его, заставляя на мгновение замирать во всех делах. Неужели он тронул этого ребенка, Чан Бомён? Темная вода поднялась до самых глаз. Кан Ги Хёк осознавал, что с ним что-то не так. Он не в своем уме. Казалось, будто оборвалась одна из нитей, связывающих эмоции и разум. Моральные принципы уже невозможно было найти в его сердце. Он полностью действовал согласно своим желаниям. Его желания были одновременно простыми и сложными, настолько, что Кан Ги Хёк не мог с уверенностью сказать, чего именно он желает. Единственное, в чем он был уверен, это то, что Мун Чонин тревожит его сердце. Этот жалкий, гордый, хрупкий и в то же время стойкий юноша занял место в сердце Кан Ги Хёка. Хотя он и не мог точно определить, какие именно это чувства. Давай по порядку, решил Кан Ги Хёк. Эти сложные чувства, сколько ни всматривайся, невозможно точно определить. Тогда начнем с того, что видно. Удалить Чан Бомёна из жизни Мун Чонина. Это стало целью Кан Ги Хёка.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty