Нынгэ 49. Глава 51-55
Он не знал, что ответить, и его большой палец растерянно замер над клавиатурой. Номер не был сохранён, но он был уверен, что это Джи Ыйсон. Никто другой не мог бы отправить ему сообщение такого содержания. Пока он колебался, пришло ещё одно сообщение.
[Ты меня игнорируешь или ещё не прочитал?
От этих слов он поспешно напечатал ответ.
[Прошу прощения за поздний ответ.
Благодаря вашему беспокойству, мне стало намного лучше.
Прежде чем нажать «отправить», Муён засомневался, стоит ли отправлять такое, но, казалось, тот ждал ответа, и времени на исправление уже не было. Он отправил сообщение и уже собирался перевести дух, как ответ пришёл мгновенно.
Насколько?.. Он что, просит назвать точные цифры? Муён моргнул. Он снова замешкался с ответом, и сообщения посыпались одно за другим.
[Вы пробовали вставить палец внутрь?]
Муён не выдержал и тут же ответил.
Он так быстро нажимал на клавиши, что согласная и гласная разделились, но кнопка «отправить» уже была нажата. Он стоял посреди гостиной с тряпкой в руке, а затем с телефоном в руке присел на край дивана. Он даже не облокотился на спинку, просто сидел, крепко сжимая телефон в ожидании ответа.
Однако ответ, который до этого приходил мгновенно, не появлялся уже несколько минут. С каким-то бессмысленным сожалением он ещё раз взглянул на телефон и уже собирался встать, когда тот снова завибрировал.
[Тогда почему вы уверены, что вам лучше?
Вы кому-то показывали? Врачу?]
Он не мог признаться, что не пошёл в больницу, хотя тот велел ему обследоваться. Пока он на мгновение задумался, пришло ещё одно сообщение.
[Вы раздвинули зад перед врачом и показали ему?]
В его голове пронеслось множество слов, но ни одно из них нельзя было написать в ответ. Муён лишь беззвучно шевелил губами, когда телефон вдруг зазвонил. Уставившись на номер Джи Ыйсона, Муён, поколебавшись, ответил на звонок.
Муён нахмурился. От того, как быстро менялась тема разговора, у него уже начинала болеть голова. Он не знал, что ответить, чтобы выйти из этой ситуации, но прекрасно понимал, что тот просто издевается над ним.
- Я бы хотел, чтобы вы прекратили надо мной подшучивать. И в сообщениях тоже...
Его тон оставался бесстрастным, но Муёну почему-то представилось выражение лица Ыйсона. В итоге он не сдержал усмешки.
Он не упрекал его за смех, а просто спрашивал о причине. Муён тихо ответил: «Ничего».
Он ответил честно. Всё равно казалось, что такой человек, как Джи Ыйсон, всё узнает, даже если попытаться солгать. Тот на мгновение замолчал.
На другом конце провода было одновременно и шумно, и тихо. Муён молча ждал его слов. Но затем послышалось, как кто-то его позвал.
Ыйсон, в отличие от того раза, когда он молчал, раздумывая, ответил сразу.
[Так, мне нужно идти. Увидимся дома.]
- А, да. Хорошего вечера, господин директор.
Муён несколько поспешно попрощался. С тех пор как он переехал в особняк, редкий вечер проходил без встречи с Джи Ыйсоном, возможно, поэтому эти слова вырвались сами собой. Джи Ыйсон, хмыкнув, ответил:
[Да. И вам того же, Ли Муён-щи.]
На этом звонок прервался. Глядя на экран с информацией о завершённом вызове, Муён нахмурился. Не от неприязни или других негативных чувств, а оттого, что грудь сдавило переполнявшее его волнение. Разговор был недолгим, но он не понимал, почему у него так перехватило дыхание. Странное, учащённое биение сердца в груди было непривычным. Муён закрыл лицо ладонями и откинулся на спинку дивана.
Казалось, голос Джи Ыйсона всё ещё звучал у него в ушах. Он машинально потёр ладонью грудь, а затем встал. Он не мог сидеть на месте и снова принялся подметать там, где уже подмёл, и протирать там, где уже протёр. Когда он наконец перестал мыть пол, было уже больше одиннадцати вечера.
Только тогда Муён закончил с уборкой, поднялся на второй этаж, снова принял душ и, как велел Ыйсон, тщательно нанёс лекарство. Мазь нужно было наносить сразу после душа, поэтому он оставил её на раковине. Ему стало не по себе, когда он увидел в зеркале, как, согнувшись, засовывает палец себе в анус.
Закончив процедуру и вытерев мокрые руки, Муён сразу же лёг в кровать. Голова не кружилась, но потолок будто медленно опускался и поднимался, плывя перед глазами.
Это была одна из тех ночей, когда почему-то было трудно уснуть.
Даже после введения нового календаря люди по-прежнему отдыхали по субботам и воскресеньям.
То же самое касалось и Муёна. Когда он жил в 49-м секторе, о выходных не могло быть и речи, но здесь ему были гарантированы два выходных в неделю. Он не знал, как обстоят дела у жителей других секторов, но для него это было чем-то особенным, и, хотя ему было совершенно нечем заняться в выходные, настроение от этого не портилось.
Поэтому, встав утром, он снова принялся натирать до блеска то, что подметал и протирал вчера. Протерев пыль на полках сухой тряпкой и пройдясь пылесосом, он почувствовал, как ему становится даже весело. Решив заодно убрать и всё остальное, он пошёл за инвентарём, но тут зазвонил телефон.
Муён долго смотрел на имя, высветившееся на экране телефона. Это было нежеланное имя.
[Вы сразу ответили. А я беспокоился, ведь сегодня выходной.]
Голос на том конце был ласковым. Ему почему-то вспомнился вчерашний разговор с Джи Ыйсоном, поэтому вместо обычного «Алло» он ответил просто «Да». Но собеседника, казалось, нисколько не смутил его резкий тон.
Ким Минджун сопроводил свои слова тихим смешком, и Муён спросил:
[...Хорошо, что вы сразу к делу. Дело в том, что на следующей неделе у меня, похоже, не будет времени. Вы не могли бы приехать в лабораторию прямо сейчас?]
Муён тихо вздохнул. Это был не тот вопрос, на который можно было ответить отказом, и от замаскированной под вежливость просьбы ему стало неприятно.
[Что, не получается? Сильно заняты?] - спросил Ким Минджун, усмехнувшись.
Муён, не отвечая на фамильярный тон, который был бы уместен лишь между близкими друзьями, тихо произнёс:
На этом звонок завершился. Муён сложил телефон, убрал его в карман и развернулся. Джи Ыйсон вернётся не раньше завтрашнего дня, так что не будет ничего страшного, если он сегодня съездит на тренировку.
Раз уж всё равно ехать, лучше покончить с этим побыстрее. Он сразу же поднялся на второй этаж, чтобы переодеться. Когда он жил в 49-м секторе, два выходных в месяц считались роскошью. Прошло не так много времени с тех пор, как он переехал в 1-й сектор, но он, видимо, уже привык к хорошему, раз его так раздражал вызов в выходной день.
На самом деле, это неприятное чувство поднималось из-за неприязни к самому Ким Минджуну, но Муён старательно подавлял эту мысль. Он наспех оделся и вышел. Если на обратном пути останутся силы, было бы неплохо зайти за продуктами.
В тот раз, казалось, Ыйсону очень понравилась тушёная курица. Ему хотелось узнать поточнее, любит ли он именно курицу или ему просто нравится такой соус. Чтобы подавить отвращение к тренировке, он старался постоянно думать об этом.
Он думал о том, что нравится Джи Ыйсону, или пытался вспомнить методы стирки, которым его научила тётушка Хан. Он думал об этом всю дорогу в трамвае. В окнах отражался зимний город. Муён уступил место стоявшей женщине и, держась за поручень, неотрывно смотрел на проплывающие мимо пейзажи.
Но, похоже, от подступающей к горлу тошноты было никуда не деться. Поняв, что проще сдаться, Муён тихо прикрыл глаза и снова открыл их.
Объявление в трамвае объявило его остановку. Он нажал на кнопку сигнала, и, как только он вышел, ледяной ветер набросился на него, будто пытаясь разорвать ему уши. Не сжимаясь от холода, он просто шёл вперёд. Дорога до лаборатории была наполнена лишь отвращением.
Даже холодный зимний ветер не мог избавить его от этого липкого, тягучего ощущения. Если бы дело было только в боли во время тренировок, он бы попытался стерпеть, но его раздражало то, что каждый раз он терял сознание, а потом приходил в себя в ошеломлённом состоянии.
Поэтому сегодня, чтобы не отключиться, он взял с собой лезвие от бритвы. Если крепко сжимать его в руке, он сможет быстро прийти в себя, даже потеряв сознание.
Внутри лаборатории было тихо - видимо, из-за субботы. Охранник у входа, казалось, был предупреждён о его приходе. Увидев вошедшего Муёна, он вздрогнул, но тут же сел обратно, скрестил руки на груди и начал клевать носом. Встречающих его исследователей тоже не было, поэтому Муён сразу направился в раздевалку.
Было смешно и неприятно от того, насколько привычным всё стало, но он быстро переоделся. Когда он, уже в тренировочной одежде, вышел наружу, в коридоре его ждал не исследователь, а сам Ким Минджун.
- Муён-щи, вы, наверное, разозлились, что я вас в выходной вызвал. Надо бы побыстрее начать, да?
Ким Минджун продолжал вести себя так, будто они были близкими друзьями. Муёну было интересно, в чём причина, но он сомневался, что этот скрытный человек ответит, даже если спросить. Он молча смотрел, как тот поворачивается и идёт вперёд, а затем, вздохнув, последовал за ним.
Они направились в знакомую тренировочную комнату. По пути Муён незаметно переложил то, что сжимал в руке, в карман тренировочной куртки. Он собирался крепко зажать лезвие в кулаке, как только останется один. Подойдя к двери, Ким Минджун обернулся.
- Входите. Давайте сегодня закончим пораньше. Всё-таки выходной, верно?
С лёгкой улыбкой Ким Минджун открыл дверь. Муён, ничего не ответив, вошёл внутрь. Как только за его спиной со щелчком закрылась дверь, он быстро вытащил из кармана лезвие и зажал его в руке.
Тот же, что и всегда, голос раздался в ушах Муёна. Ему было тяжело стоять, сдерживая подступающую тошноту. Он уже готовился к ощущению падения, которое должно было вот-вот последовать, как вдруг почувствовал, что у его ног что-то начинает подниматься.
- Что за... - неосознанно пробормотал Муён.
Вокруг него стремительно поднималось нечто, похожее то ли на застывший агар-агар, то ли на желе из желудёвой муки - упругое при лёгком касании, но крошащееся от давления. Вскоре оно покрыло голени Муёна и поднялось выше колен. Испуганный Муён попытался уклониться, но не смог сдвинуться с места, так как субстанция уже плотно заполнила всё пространство вокруг.
Более того, оно не остановилось на этом и полностью сковало его нижнюю часть тела. Масса дошла до самого таза, ещё сильнее замедляя движения Муёна. Он попробовал разгрести её руками, но выбраться по-прежнему не получалось.
Но затем оно начало подниматься ещё быстрее, вздымаясь так, словно собиралось поглотить Муёна.
Не желая издать ни звука, он крепко сжал губы. Желеобразная масса вскоре достигла его шеи. Оказавшись в ловушке в тёмном пространстве, где не было видно ни зги, Муён сделал последний глубокий вдох, расширяя грудную клетку и наполняя лёгкие воздухом. Затем он крепко зажмурился. Желе полностью сомкнулось вокруг него.
Замурованный в чём-то скользком и холодном, не дающем пошевелиться, словно чучело, Муён терпел, понемногу выпуская набранный воздух. Он отчётливо чувствовал, как лезвие, зажатое в кулаке, впивается в ладонь.
Но в этот момент воздух невольно вырвался из его лёгких. Желе начало проникать не только в нос и рот, но и заполнять уши. Муён, забыв о ситуации, криво усмехнулся. Сколько же существует способов мучить людей. Кто, чёрт возьми, придумал эту тренировку, проявив такую изобретательность в том, чтобы довести Муёна до предела?
Похоже, это была новая виртуальная реальность, разработанная после того, как он перестал стонать от падений с высоты. Благодаря этому человеку, проявившему такую «заботу», он оказался в мучительной ситуации на грани смерти. Из-за желе, забившего ноздри и горло, он не мог дышать, как бы ни хрипел, пытаясь сделать вдох. Что-то царапало нёбный язычок, что-то проникало в трахею, вызывая кашель.
С каждым приступом кашля Муён терял ещё немного драгоценного воздуха. Из-за того, что уши были забиты, все звуки вокруг доносились глухим, гудящим эхом. Он крепче сжал кулак. Кажется, он вот-вот потеряет сознание.
Сознание постепенно угасало. Нехватка воздуха была уже не главной проблемой - его мучило это неизвестное агароподобное нечто, заполнявшее его изнутри. В глазах Муёна выступили рефлекторные слёзы.
Он терял сознание очень медленно. Настолько медленно, что, казалось, мог бы проснуться, если бы кто-то его потряс. Лишь то, что он сжимал в кулаке, словно предупреждало его, что всё это реально.
Почти потеряв сознание, Муён рухнул на пол. Бледный, весь в поту, он распластался на полу, как марионетка с обрезанными нитями. Он не мог открыть глаз. Какие-то голоса то приближались, то удалялись, но он едва ли мог разобрать их смысл.
Поэтому, даже осознавая, что кто-то взвалил его на плечо и выносит из тренировочной комнаты, он не мог окончательно прийти в себя. Нужно прийти в себя... Казалось, он знал способ, как это сделать, но чувствовал лишь сонливость. Помутнение сознания охватило всё его тело.
- ...Я же говорил. Что ещё не время.
- ...Даже если и делать, то сделаю это я. А ты возьми этого ублюдка и... выбрось его.
Послышались звуки чьей-то ссоры. Муён нахмурился. Он не понимал, почему так саднит ладонь. Ощущение было такое, будто в неё впивается нож... ...Постойте, нож? Кажется, он что-то начинает вспоминать...
- Нужно действовать, пока тот урод отсутствует! Почему ты такой непонятливый!
- Непонятливый здесь не я, а вы, директор. Сколько раз мне ещё нужно повторять, что для этого плана ещё слишком рано?
- И как долго, по-твоему, мы сможем водить за нос этого хитрого лиса, прикрываясь всякой чушью вроде «проверки на совместимость и доверие»?
Он услышал знакомые слова. Но сознание всё ещё пребывало в хаосе. Было такое чувство, будто его разум тонет в известковом растворе, в который налили чёрной краски, и медленно вращается. Его не покидало желание просто уснуть и больше никогда не проснуться.
- В любом случае, я этого делать не буду.
- И что ты предлагаешь? Ждать, пока Джи Ыйсон, этот ублюдок-калека, полностью вылечится?! Ты же говорил, что он сдуется после нескольких грёбаных тренировок! Так почему он до сих пор здесь торчит?!
Муён резко вдохнул. Это было слишком знакомое имя, чтобы не очнуться. Однако веки были ужасающе тяжёлыми, и он так и не смог полностью открыть глаза. Сознание было ясным, но тело ощущалось тяжёлым, как пропитанная водой вата.
Только теперь он понял, что это был не обычный обморок. Он очнулся, словно пробудившись сознанием, но оставаясь под действием анестезии. Он мысленно стиснул зубы. Он не знал, что они делали с его телом, раз уж дошли до использования наркоза. До сих пор после тренировок на его теле не было заметных повреждений...
Правда, беспокоило неприятное ощущение между ног, но даже если Ким Минджун и копался у него там внизу, это не представляло большой угрозы. Муёна беспокоило другое, куда более серьёзное подозрение: не вживили ли ему куда-нибудь в тело био-имплант-прослушку, какие часто использовали хакеры из 47-го сектора.
Несмотря на технологический спад после сдвига тектонических плит, человечество, чтобы выжить в борьбе с одержимыми кармой, додумалось даже до того, чтобы имплантировать им в тела миниатюрные бомбы и взрывать их.
Сверху со стены они стреляли из винтовок капсулами, наполненными жидкостью с микрочипом-бомбой. Едва пробив кожу заражённого, капсула по сигналу автоматически впрыскивала чип в тело, а затем - бах! - взрывала его.
Это оружие было разработано исходя из идеи, что, хоть пули и не могут пробить их кожу, игла из стального сплава сможет оставить хотя бы след от укола.
Результат был довольно успешным. До тех пор, пока Джи Ыйсон не основал «Тэрын Дифенс Системс» и не сделал своё первое заявление, это было единственным оружием человечества. У него был недостаток: игла из стального сплава была бесполезна против заражённых, чья кожа была намного толще и твёрже, чем у других, и не оставляла на ней даже царапины, но, так или иначе, именно это оружие помогло человечеству выживать дольше.
Муён подозревал, что в него могли вживить сверхминиатюрное прослушивающее устройство, произведённое на основе тех же технологий, что использовались при разработке тех самых микрочипов со взрывчаткой. Джи Ыйсон никогда не говорил с ним о делах или о чём-то важном, но Муён, который добровольно взял на себя роль домоправителя лишь для того, чтобы тот мог спокойно отдыхать хотя бы дома, не мог позволить себе дать враждебным силам даже малейшего повода для интриг.
- Моё терпение лопнуло. Я больше ждать не намерен, так что, господин доктор, разбирайтесь сами.
Прорычал мужчина, споривший с Ким Минджуном, и тут же кто-то поднял тело Муёна. Он решил, что лучше и дальше притворяться, будто он без сознания.
Муён подумал, что это, должно быть, директор Джи Ыйгю. Во-первых, Ким Минджун назвал его «директором», а во-вторых, казалось, было не так уж много людей, способных говорить в таком пренебрежительном тоне с влиятельным главой исследовательского отдела «Тэрын Дифенс Системс».
Так или иначе, двое людей, подхватив его с обеих сторон и закинув его руки себе на плечи, куда-то его выносили. Мало того, что его двигательные способности ещё не восстановились, так и остальные чувства, кроме слуха, были притуплены, поэтому он почти не ощущал, как его несут.
В этот момент, казалось, Ким Минджун их окликнул. Муён почувствовал, как замерли двое, державшие его под руки. Звук шагов становился всё ближе. Муён понял, что Ким Минджун подошёл и встал совсем рядом. Казалось, он смотрит сверху вниз на Муёна, чья голова безвольно повисла, а глаза были закрыты.
Ким Минджун позвал его по имени, схватив за подбородок и поднимая его голову. Муён не мог ответить. Даже если бы и мог, он бы не стал. Однако Ким Минджуну, казалось, ответ Муёна был не важен. Он сильнее сжал подбородок в своей руке.
- Ли Муён-щи, если вы случайно очнулись, слушайте внимательно.
Его тон был подчёркнуто деловым. Он совсем не походил на ту манеру речи, когда он обычно улыбался и хотя бы притворялся дружелюбным. Он казался совсем другим человеком. Казалось, он бы и бровью не повёл, даже если бы Муён сейчас встал и спросил, что всё это значит. Сохраняя тот же тон, он продолжил:
- Ли Муён-щи, вы, возможно, не заметили, но в вашу голову вживлён чип.
...Так догадки были верны. Но в голову? Он думал о руке или задней части бедра, но, судя по словам Ким Минджуна, речь шла о внутренней части черепа. Как? Хотя Муён и терял сознание во время тренировок, он не мог не заметить, что ему вскрывали череп, чтобы вживить чип. Остались бы следы от операции.
Но последующие слова были ужасны.
- Мы же только что его вставили. Разве вы не чувствовали, как что-то входит вам в ноздри?
Ким Минджун хихикнул сам себе. Только тогда ощущение того, как желеобразная масса заполняет горло, ноздри и уши, снова ожило. Муён понял, что это была не просто вызванная анестетиком галлюцинация, а что на самом деле все его ощущения были ближе к операции, во время которой ему через ноздри ввели трубку, удалили мозговую оболочку и что-то вживили внутрь.
- Что ты делаешь с человеком без сознания? Прекращай уже.
- Нет. Ли Муён-щи, должно быть, в сознании. Я рассчитал дозу препарата именно на это. И наш дерзкий Муён-щи...
Ким Минджун, усмехнувшись словам Джи Ыйгю, взял сжатую в кулак руку Муёна и отогнул назад его мизинец. Муён не закричал, но был вынужден разжать крепко сжатый кулак.
- Вы думали, я не замечу, что здесь течёт кровь?
Ким Минджун в открытую насмехался над Ли Муёном. Он снова заговорил.
- Вживлённое в мозг устройство - это чип, реагирующий на определённые мозговые волны. Он распознаёт особые химические сигналы, которыми обмениваются нейроны мозга, и сами мозговые волны... Впрочем, тот, кто сдал лишь аттестационный экзамен за старшую школу, всё равно вряд ли поймёт, даже если я объясню. В общем, когда вы будете говорить или писать об определённых словах, языковая область коры вашего головного мозга будет стимулирована, и этот чип - бах! - взорвётся. Место, куда вживлён чип, немного неудачное, знаете ли. Я пытался вживить его в область продолговатого мозга, но не вышло. Это жизненно важный центр, и я приложил усилия, думая, что Ли Муён-щи сможет умереть безболезненно, но, увы, не получилось. Если он взорвётся в другом месте, вы можете впасть в кому, а может, будете до конца жизни жить с IQ ниже, чем у дельфина.
Тон Ким Минджуна был таким, будто он с облегчением выложил всё, что у него на душе. Он прошептал так, чтобы слышал только Муён. Говоря добрым, заискивающим тоном, словно он забыл всё, что нес до этого:
- Это значит, что даже если вы сегодня выживете, то, что здесь произошло, - это наш с вами секрет, Ли Муён-щи, и Ыйсон о нём не узнает. Я не хотел заходить так далеко, но вы, Ли Муён-щи, продержались дольше, чем я думал, так что мне пришлось прибегнуть к такому методу. Какие именно слова были установлены, буду знать только я. Но это уже второй наш с вами секрет, так что вы ведь сможете его сохранить, правда?
Муён с трудом открыл глаза. Единственное, чем он мог пошевелить, - это мышцы, поднимающие голову. Глядя налитыми кровью глазами, Муён впился взглядом в Ким Минджуна. А затем - тьфу! - плюнул. Несмотря на то, что он вложил в этот плевок все силы, он не долетел до щеки и лишь шлёпнулся тому на грудь, но Ким Минджун, казалось, и от этого пришёл в ярость.
- Этот ублюдок, торгующий своей задницей, что он о себе возомнил!..
- Эй, эй, прекрати. Он нам ещё пригодится, что будем делать, если ты оставишь шрам на его лице?
Джи Ыйгю, который всё это время выглядел раздражённым, наконец встал между Муёном и Ким Минджуном. Затем, криво усмехаясь, он кивнул тем, кто поддерживал Муёна. Это был знак уводить его.
Они тут же поволокли Муёна прочь. У него не было сил поднять голову, поэтому он не смог убедиться, что кабинет, из которого его вывели, был «Кабинет обследований №4», но, скорее всего, так оно и было. Муён снова и снова прокручивал в голове слова Ким Минджуна. Факт, что в его голове была бомба и что она среагирует на определённые слова - как только он произнесёт или напишет их, нейромедиаторы, полученные возбуждённой языковой областью коры головного мозга, станут детонатором для этого чипа.
Причина, по которой тот не назвал конкретные слова, была ясна. Это была уловка, чтобы полностью заткнуть Муёну рот. Ведь зная слова, он мог бы их избегать и обо всём донести Джи Ыйсону.
То, что он сказал «слова» во множественном числе, могло быть как ложью, так и правдой. Муён безостановочно думал, даже когда его против воли тащили и заталкивали в фургон.
«Это просто страховка. Я считаю, что вы, Ли Муён-щи, - фигура, которую пока жаль сбрасывать со счетов, но, знаете, в работе бывают моменты, когда мнения с партнёром не сходятся. Если сможете продержаться и там так же упорно, как на тренировках, - дерзайте. Для этого эта страховка и нужна».
Ким Минджун назвал микрочип в его голове всего лишь страховкой. Это означало, что если Муён вернётся целым и невредимым, то с этого момента его будут использовать как полноценную пешку. Муён интуитивно чувствовал: он умрёт там, куда его сейчас везут.
Их цель была ясна. Смерть Муёна, чтобы не осталось никого, кто мог бы вылечить болезнь Джи Ыйсона. Они желали, чтобы карма в конце концов поглотила всё, и Джи Ыйсон в итоге умер. Муён проклинал себя за то, что раньше не заподозрил сговор между Джи Ыйгю и Ким Минджуном.
Тем временем машина куда-то ехала. Окна были затонированы так плотно, что снаружи ничего не было видно. Муён обмяк, словно человек, оставивший всякую надежду на побег. И безотрывно смотрел в окно. Фургон выезжал из 1-го сектора.
Было очевидно, куда они направляются. За пределы 49-го сектора, в Жестяной город. Не было места лучше, чтобы избавиться от трупа. Если даже захоронение в горах или утопление в море оставляет чувство беспокойства, то можно было просто выбросить тело на никого не интересующей земле мёртвых - в Жестяном городе. Нет, даже ребёнок знал простую истину: если бросить туда живого человека, он вряд ли продержится больше двенадцати часов.
Муён молча ждал, когда за окном появятся знакомые пейзажи. Тем временем чувства медленно возвращались. Судя по тому, как сильно ныла ладонь, момент, когда он сможет полностью контролировать своё тело, был уже не за горами.
- Ку... куда мы едем?.. - запинаясь, проговорил Муён, хмурясь. Он даже издал что-то вроде стона, будто ему было очень больно. Один из громил, посмотрев на хнычущего Муёна, раздражённо бросил:
И ударил его по щеке. Муён ахнул, будто от боли, но на самом деле был ему даже благодарен. Челюсть онемела, а это означало, что чувства постепенно возвращаются. Вскоре громилы посмотрели в окно. «Приехали? Всё, приехали?» - зашептались они между собой.
Вскоре фургон остановился. Муёна силой вытащили из машины. Они, видимо, думали, что он всё ещё под действием анестезии, поэтому даже не потрудились его связать, просто выволокли наружу.
- Кх, постойте... я не могу нормально стоять...
Едва его ноги коснулись земли, он понял, что уже может стоять, но, словно новорождённый оленёнок, подогнул колени и рухнул на землю. Окружавшие его громилы цокнули языком.
- Поднимите его. Он должен выглядеть хотя бы в порядке.
Странные слова. Было странно и то, что фургон остановился, не доехав до 49-го сектора, но понять, что означала фраза «должен выглядеть в порядке», было ещё сложнее.
Однако вскоре он понял причину. Муён сразу узнал тех, кто с усмешками подошёл к ним. Судя по байкерским курткам и бритым головам, как у тех парней, с которыми Джи Ыйсон дрался посреди дороги, это определённо была группировка «Чхонсин».
- Сделаем одну красивую фоточку и поедем, - сказал мужчина, который поддерживал Муёна, подталкивая его к банде.
Один из членов «Чхонсин» подошёл к ним и, оттеснив мужчину, подставил своё плечо, чтобы удержать Муёна. Фотография? Судя по тому, как всё разворачивалось, замысел был очевиден. Они собирались выставить его так, будто он из-за стычки с «Чхонсин» самовольно перелез через стену в Жестяной город. Похоже, роль, отведённая Муёну в этом сценарии, - стать человеком, который либо умер, убегая от «Чхонсин», либо был ими убит и заброшен за стену Жестяного города.
Под «фотографией», должно быть, имелись в виду уличные камеры видеонаблюдения. Под определённым углом могло показаться, что Муён не под конвоем, а по-дружески обнявшись, вышел из машины, а затем у него возникла стычка с «Чхонсин». Сценарий, вероятно, был таков: те, кто его привёз, уедут на машине-призраке, а Муён останется один на один с бандой, и после нескольких ударов его перебросят в 49-й сектор.
В отличие от этого места, 47-го сектора, в 49-м секторе не было камер видеонаблюдения, так что, если Муён не выживет и не заявит на них, никаких доказательств не будет.
В случае его смерти, никто не пойдёт в Жестяной город на поиски тела, так что дело просто закроют, а его объявят пропавшим без вести. Этот метод был хорошо знаком Муёну, поскольку его часто использовали бандиты из 49-го сектора.
- Ну что, получи-ка пару раз, а?
Один из членов «Чхонсин» ударил Муёна по щеке. Муён не сопротивлялся. Он лишь надеялся, что огненная боль, вспыхнувшая на щеке, поможет пробудить его притуплённые нервы. Они орали на него, приказывая идти прямо. Хватали за шиворот и тащили, как собаку. Муён, который до этого не сопротивлялся, притворяясь невменяемым, увидел, как к пешеходному переходу приближается восьмитонный грузовик, и тут же оттолкнул их.
И тут же бросился через дорогу. «Би-би-и-ип!» - рёв клаксона заполнил улицу 47-го сектора. Едва избежав столкновения, Муён рванул в переулки. К счастью, он достаточно хорошо знал улицы 47-го сектора. Его состояние ещё не полностью восстановилось, поэтому дыхание быстро сбилось, а мышцы ног отказывались слушаться. Но останавливаться было нельзя.
- Если мы упустим этого сукиного сына, нам всем крышка!
Один из них отчаянно крикнул, и тут же раздался громкий выстрел. Муён понял, что это был выстрел, но остановиться не мог. Он бежал, даже не заметив, как пуля ударила в асфальт рядом с ним, и осколки, взлетев вверх, прорвали штанину и впились ему в голень.
К счастью, преследователей было всего трое. Муён, заметив, что они разделились, чтобы поймать его, резко свернул, спрятался в узком проходе между зданиями, а затем побежал в противоположном направлении.
Суетящиеся преследователи в итоге выбрали неверное направление и удалились. Их крики с призывами скорее найти Муёна становились всё тише. Пробежав ещё немного, Муён на мгновение спрятался в переулке, чтобы оценить обстановку, а затем медленно поднялся и пошёл пешком.
Пункт назначения был ясен. Он направился прямиком в лавку с жевательной резинкой. К счастью, он помнил номер телефона Ыйсона наизусть. Если одолжить телефон у информатора и оставить сообщение, Джи Ыйсон приедет сюда - не для того, чтобы спасти его, а хотя бы для того, чтобы защитить своё собственное лекарство.
Муён шёл осторожно, по несколько раз оглядываясь, даже когда переходил пустынную улицу. На улицах было необычайно тихо для 47-го сектора. Он был одет лишь в тонкую тренировочную одежду посреди зимы, и как только пот немного остыл, всё его тело забила дрожь. Он не сбился с пути к лавке, но, опасаясь быть замеченным, шёл окольными путями, из-за чего потратил больше времени. Когда он наконец увидел эту маленькую лавку, то даже почувствовал облегчение. Муён быстро открыл дверь.
Информатор, увидев здоровяка, ввалившегося в лавку, вскрикнул от удивления.
Казалось, он принял Муёна, появившегося на закате с мрачным видом, за грабителя. Муён не стал разубеждать его и, протянув руку, повторил свою просьбу. Информатор, узнав знакомый голос, приоткрыл глаза и выдохнул.
- Ты, засранец, какого чёрта ты так внезапно появляешься!
Муён знал, что тот лишь притворялся удивлённым, а сам доставал из-под стола пистолет, поэтому не ответил и снова потребовал телефон. Информатор, словно что-то почуяв, выглянул наружу, а затем покачал головой.
- Ни за что. Кто знает, что ты собираешься делать с моим телефоном. Убирайся отсюда. Я не хочу спасать твою шкуру.
- Всего одно сообщение. Можете прикинуть, сколько я буду должен.
Услышав про деньги, информатор цокнул языком и всё же достал из кармана телефон и протянул ему. В отличие от телефона Муёна, это была новая модель, и он не знал, как ей пользоваться, поэтому просто уставился на неё. Информатор, вздохнув, включил ему экран.
- Так, вот. Просто нажимай. Эй-эй, не дави так сильно. Говорю же, достаточно простого касания, чтобы ввести текст.
Он давил на экран, который отлично распознавал даже лёгкое касание, с такой же силой, как на кнопки своего старого телефона, из-за чего наделал кучу опечаток.
[Господин директор,, ээто яяя Ли Муууён. Вышшел прогуляться в 47-й сектор.]
Он не знал, какое слово может стать детонатором, поэтому был очень ограничен в выборе слов. Однако Джи Ыйсон наверняка поймёт его, даже если сказано было так мало. Проблема была в том, что ему негде было переждать до приезда Джи Ыйсона.
- Всё отправил?! Быстро давай сюда. Когда платить будешь!
Информатор протянул руку, торопя его вернуть телефон. Было очевидно, что если он попросит разрешения спрятаться здесь ненадолго, ему откажут. Вместо этого Муён сделал предложение, на которое тот мог бы согласиться.
- У меня сейчас нет денег. Одолжите только куртку, я схожу и принесу деньги.
- Что?! Ты меня за идиота держишь?
Информатор вспылил. Он был в ярости, словно понял, что позволить Муёну отправить сообщение до оплаты было ошибкой. Муён вздохнул.
- Одолжите куртку, а потом возьмёте вдвойне. Я никогда не нарушал обещаний.
Информатор, посчитав, что остался в убытке, впился в Муёна налитыми кровью глазами. Наконец, он сказал ему с угрозой в голосе:
- Хорошо, за это я возьму вдвойне. Если не принесёшь деньги в течение трёх дней, я сдам тебя Ким Минджуну - расскажу, что ты навёл на него справки. Так что смотри у меня.
Ким Минджун вряд ли сильно обеспокоился бы, узнав об этом, но Муён на всякий случай кивнул в знак согласия. Информатор, осыпая Муёна ругательствами, достал из угла куртку и швырнул ему. Она была маловата Муёну и к тому же очень грязная, но сейчас было не время придираться.
Муён надел куртку и покинул лавку, не попрощавшись. Информатор и не ждал от него прощаний. Похоже, придётся на время затаиться где-то в 47-м секторе, а потом, выждав момент, переместиться в другое место. Денег не было, так что до особняка Джи Ыйсона на трамвае не доехать. Проблема была в том, что при переходе между секторами без трамвая проверка личности была обязательной. При переезде из 1-го сектора в 47-й сектор пропускного пункта не было, но чтобы попасть из 47-го сектора в 1-й сектор, требовалось удостоверение личности.
Но у Муёна сейчас не было не то что удостоверения, а даже монеты. Под курткой, которую он практически украл у информатора, была лишь тренировочная одежда, так что о кошельке не могло быть и речи. Они ещё не отказались от погони. Им было лучше, чем кому-либо, известно, что он оказался в 47-м секторе без каких-либо средств передвижения, так что они, скорее всего, будут прочёсывать именно этот район.
Джи Ыйсону он сказал про 47-й сектор, но такой человек, как он, будет обыскивать и 46-й, и 47-й, и 48-й, и 49-й секторы. Муён посмотрел в сторону 48-го сектора. Возможно, было бы лучше, хоть это и опаснее, перебраться в 48-й сектор или 49-й, чем отсиживаться в 47-м, который они будут прочёсывать с собаками. У него вырвался вздох. Было до нелепого обидно, что его занесло в 47-й сектор, не дав даже времени обдумать слова Ким Минджуна и его отношения с Джи Ыйгю.
Коротко застонав, Муён снова поднялся. Он не думал, что его будут вот так преследовать в этом месте. До того, как он решил пойти к Джи Ыйсону, Муён жил, считая 49-й сектор, а также 48-й и 47-й, своей территорией, поэтому никто не смел преследовать или угрожать ему подобным образом.
Возможно, поэтому. Уверенности в том, что он в безопасности, ещё не было, но его настигли несвоевременные воспоминания.
В восемнадцать лет Ли Муён никогда не страдал от недостатка мастерства.
«Смылся, как крысёныш! Быстрее ищите!»
Но многого другого ему не хватало. Например, поддержки за спиной.
«Чёрт возьми, ищите быстрее?!»
В 49-м секторе не было школ. Из-за этого только удачливые дети могли ходить в школу в 47-м секторе, и Муён был как раз таким случаем. С детства он проявлял талант к спорту и был отобран в юношескую сборную по тхэквондо.
Ему повезло поступить в среднюю школу благодаря тхэквондо, и даже в старшей школе, как одарённый спортсмен, он получал небольшое пособие на жизнь, но была и обратная сторона - то, в чём ему не повезло. В то время сын главы 47-го сектора был таким же одарённым тхэквондистом в той же старшей школе, что и Муён.
«Ха, быстро же смылся, этот крысёныш...»
В тот день именно Муёна, а не сына главы сектора, выбрали представителем от 47-го сектора. Глава 47-го сектора пришёл в ярость. Он даже дал пощёчину судье, крича что-то вроде: «Ты взял столько денег, и вот так поступаешь?» Соревнование, которое внешне выглядело как честный турнир, на самом деле было битвой, где сильные и слабые были определены заранее. Даже если Муён и мог быть победителем на квадратной арене площадью 64 квадратных метра, стоило ему спуститься из того узкого мира, как он тут же становился жертвой.
Немного погодя, глава сектора, казалось, пришёл в себя и решил проблему просто: сломать лодыжку Муёну, который обошёл его сына. Он сказал, что он справедливый взрослый. Он пытался уговорить его, обещая щедро оплатить лечение и даже дать компенсацию, чтобы Муён снова смог выступить на соревнованиях где-то через год. Муён сбежал, даже не дослушав его предложение.
Муён не поверил его словам. Потому что в 49-м секторе нужно было быть особенно осторожным, когда кто-то что-то предлагает. Конечно, Муён и сейчас думает, что если бы он тогда не сбежал, ему бы просто сломали лодыжку, не дали бы ни копейки и вышвырнули бы вон.
Так или иначе, в тот раз Муён бежал так, что чувствовал вкус крови во рту. Он инстинктивно знал, что если его поймают здесь, он навсегда останется хромым, без денег на операцию.
Но каким бы представителем района он ни был, не существует старшеклассника, который смог бы уйти от четырёх-пяти взрослых мужчин с истощёнными после матча силами. В конце концов, Муён был пойман. Словно это было предначертанной судьбой.
«Нам же только лодыжку сломать, зачем ещё и оглушать».
«Эй, ты, надо же сломать безболезненно, разве нет».
Сейчас-то он их понимает. Выживать тяжело и ребёнку из 49-го сектора, и взрослому из 47-го сектора, который заботится о семье. Их чувства, когда им пришлось ломать лодыжку старшекласснику, годящемуся им в сыновья, лишь выполняя приказ главы сектора, казались сложными и подавленными.
Но тогда ему было всё равно на это, он был на грани безумия. Казалось, весь мир, словно стая голодных демонов, окружил его одного, чтобы высосать до мозга костей и, даже после этого, обезумев, забрать ещё больше. Муён плакал, не издав ни единого звука.
Не от печали, а от горькой обиды и гнева. Сквозь мокрые от слёз щёки, в затуманенном взоре он видел, что и лица его мучителей были мрачны.
«...Давайте быстрее сделаем это и уйдём», - горько пробормотал кто-то.
Один из них закрыл Муёну глаза. И в этот момент...
«Чем это вы тут интересным занимаетесь?»
...Раздался детский голос. Этот чистый, не соответствующий ситуации тон заставил обернуться всех: и тех, кто собирался совершить неблаговидный поступок, и Муёна, которому было суждено стать сегодняшней жертвой.
Там стоял парень, на вид ровесник Муёна. Хотя говорил он совсем как ребёнок, на вид ему было лет семнадцать, разве что ростом он был немного ниже Муёна. Муён шевельнул губами. Он и сам не знал, хотел ли он попросить о помощи или, наоборот, посоветовать парню скорее уходить, потому что свидетелю тоже грозит опасность.
В памяти Муёна отпечатался лишь его облик - то, как он стоял и смотрел на них со скучающим выражением лица. Наверное, именно поэтому он и не мог забыть его до сих пор.
Муён коротко усмехнулся и принялся искать, где бы ему спрятаться. Чтобы пережить эту ночь, ему, похоже, придётся пробраться в 48-й сектор. Запахнув куртку, Муён ускорил шаг. 48-й сектор тоже казался тихим. Три сектора, где не ходили трамваи - 47-й, 48-й и 49-й, - пустели, как только садилось солнце. Любой, кто разгуливал по улицам в такое время, мог быть либо грабителем, либо убийцей.
Муён, не относившийся ни к тем, ни к другим, тихо продвигался вперёд. Чем глубже он заходил, тем меньше становилось уличных фонарей. Ему казалось, что из-за каждого угла на него кто-то смотрит. Самым безопасным из трёх секторов можно было назвать 47-й, но не потому, что там было безопаснее, а лишь потому, что преступления ограничивались кражами и нападениями.
Начиная с 48-го сектора, смерть человека уже не считалась чем-то из ряда вон выходящим. Поэтому неудивительно, что он постоянно чувствовал на себе чей-то пристальный взгляд.
Муён вздохнул и пошёл быстрее. Он хорошо знал дорогу, так что не заблудился, но темнело, и ему хотелось найти хоть какое-то укрытие от ветра. Нужно было быть осторожным: если он по ошибке залезет в пустой, как ему покажется, подвал, а там окажется бездомный, то драка и шум привлекут ненужное внимание.
В итоге ему не оставалось ничего другого, как дойти до окраины 48-го сектора. Чтобы попасть из 47-го сектора в 49-й сектор, не нужно было пересекать весь 48-й - все три сектора немного соприкасались друг с другом, так что место, где он сейчас находился, было недалеко как от 47-го, так и от 49-го сектора.
Он остановился и оглянулся. Погони не было слышно. Ощущение, что за ним наблюдают, не пропадало, но скорее всего, это были просто местные жители, которые прятались где-то и следили за ним. Они остерегались поднимать лишний шум, чтобы заражённые из-за стены 49-го сектора, словно стая нищих, заслышавших звон консервной банки, не ринулись сюда и не перебрались в 48-й сектор.
Муён, отчасти понимая их чувства, снова тихо пошёл вперёд. Он решил направиться к месту, о котором ему когда-то рассказал Джи Ыйсон, когда они были здесь.
В тот день Джи Ыйсон не дал сломать лодыжку Муёна. Но это не был красивый финал, как в кино. Ведь в те времена он ещё не обладал такой властью в «Тэрыне», как сейчас, и не мог водить с собой телохранителей. Да и что мог поделать один ученик средней школы вместе со старшеклассником, у которого не было ничего, кроме собственного тела?
Они получили столько же ударов, сколько нанесли. Но в итоге обошлось без переломов и прочих катастроф. Измученные взрослые просто развернулись и ушли, оставив их в покое.
Муён, лёжа на земле с распухшими веками, смотрел, как они уходят, презрительно сплюнув на землю.
Те мужчины, с такими же синяками на щеках, как у Муёна и Ыйсона, казалось, были даже рады, что теперь у них есть оправдание перед главой сектора.
«Я чуть не сдох от страха. А ты? Я-то думал, что справлюсь с пятью».
От этих слов Муёна разобрал смех. В тот день Джи Ыйсон для ученика средней школы дрался довольно хорошо, но всё же от его ударов пошатнулись всего трое или четверо. То же самое было и с Муёном. При своём высоком росте, его ещё не окрепшие плечи и мышцы ног не могли тягаться с силой взрослых мужчин. И хотя он был обладателем чёрного пояса, его противники тоже зарабатывали на жизнь кулаками и были далеко не промах.
И всё же Муён не чувствовал себя плохо. Ведь ему удалось избежать перелома лодыжки. В ответ на его благодарность Джи Ыйсон попросил не спасибо, а сходить с ним кое-куда. Муён с готовностью согласился, но вскоре пожалел об этом. Место, куда попросил отвести его Джи Ыйсон, находилось у стены 49-го сектора, вплотную к Жестяному городу.
Он не сказал, зачем ему туда нужно. Лишь некоторое время спустя Муён услышал новость, что тот был заражён. Вероятно, он…
Внезапный крик разорвал его размышления. Муён цокнул языком и сорвался с места. Он не знал, с какого момента его настигли. Он думал, что до 48-го сектора они его преследовать не станут... Но звуки погони за спиной становились всё ближе. Муёну ничего не оставалось, как свернуть в сторону 49-го сектора.
Туда, где его бросили в самый первый раз. В этот час 49-й сектор был опасен даже для Муёна, который там вырос. Но времени на раздумья не было. Приняв решение, он стиснул зубы и побежал.
