Голые чувства. Экстры. Глава 2
Он открыл глаза, и из груди вырвался прерывистый вздох. Взгляду предстал угольно-чёрный потолок. Знакомая темнота. А не чужой лифт, пропитанный едким запахом крови.
Сделав ещё несколько глубоких, прерывистых вдохов, от которых вздымалась грудь, он сел. Снова осмотрелся. К счастью, знакомая темнота никуда не делась.
Вскоре до его слуха донеслось знакомое дыхание. Он опустил голову на звук. В темноте было смутно видно, но он различил лицо мирно спящего Чон Хёна. Только тогда Кан Тэ Хва понял, что выбрался из кошмара. Он провёл рукой по волосам и тяжело вздохнул.
Волосы были влажными. Похоже, он даже вспотел холодным потом. Оно и неудивительно. Кошмар был слишком уж реалистичным. Словно не вымысел подсознания, а настоящее воспоминание о том, что он пережил на самом деле. К тому же, и сам сон был дерьмовым донельзя. Разыгрывать весь этот жалкий спектакль, напуская на себя важный вид перед смертью… Будь это не сон, а сцена из фильма или сериала, он бы от души посмеялся, мол, что за дешёвка.
Проблема была в том, что такой кошмар снился ему не впервые. Он не считал точно, но, если прикинуть, сегодня был уже где-то шестой раз.
- Блять… - Кан Тэ Хва провёл ладонью по лицу, откинул одеяло и встал с кровати.
По опыту он знал: после такого кошмара снова заснуть будет трудно. Из-за грязного, липкого послевкусия, которое никак не отпускало. В прошлый раз он, ворочаясь, умудрился разбудить мирно спавшего Чон Хёна. А Чон Хён и так спал чутко. Если он не высыпался, то на следующий день и чувствовал себя плохо. Поэтому сегодня он решил просто переждать время снаружи.
Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Чон Хёна, он вышел из спальни. Включив в гостиной приглушённый свет, он достал из ящика сигарету.
С сигаретой в руке он направился на балкон.
Стоило ему открыть дверь, как в комнату ворвался влажный ночной ветер. Он опёрся о перила и зажал в зубах сигарету. Впервые за долгое время захотелось закурить, но он с трудом сдержался.
Но даже ветер, пробиравший до костей, никак не мог развеять грязный осадок. Может, поэтому кошмар, что приснился ему только что, снова начал подкрадываться, а вскоре и вовсе завладел его мыслями. В памяти всплывала картина: вот он убивает этого ублюдка Ким Кён Джуна, садится в лифт, зная, что идёт на смерть, и по пути к ней набирает номер, лишь бы услышать голос Чон Хёна. Причём до жути отчётливо.
Хотелось бы отмахнуться, списав всё на дурной сон… но не получалось.
«Ты… ты ведь умер. Двадцать первого числа, на подземной парковке того отеля… двадцать ножевых…»
«Словно зная, что умрёшь, ты всё оставил мне и по-своему искупил вину так, как я совсем не хотел… …И вот так, в одиночку, со спокойной душой ушёл».
Бред, который Чон Хён нёс с отсутствующим видом где-то в это же время в прошлом году, странным образом совпадал с происходящим во сне. И так было не только сегодня. Содержание всех кошмаров, что снились ему до сих пор, было таким же.
Поэтому он не мог это игнорировать.
По дороге на работу в машине повисло гнетущее молчание.
На самом деле, в самом молчании не было ничего необычного для них. Скорее, оно было привычным.
Чон Хён по натуре был немногословен, а Кан Тэ Хва не говорил того, что по его собственным меркам считал бесполезным. Но сегодня это молчание почему-то особенно давило на Чон Хёна. Нет, точнее, его беспокоило состояние Кан Тэ Хва.
Чон Хён неотрывно смотрел на ведущего машину Кан Тэ Хва. Хотя он вот так в упор смотрел на него почти с самого начала поездки, Кан Тэ Хва до сих пор никак не отреагировал. Это было странно. Ведь в обычной ситуации тот уже нёс бы какую-нибудь чушь, вроде: «Смотришь, чтобы меня завести?» или «Просишь полюбоваться, какой ты сегодня красавчик?»
Но он был слишком молчалив. Чон Хёну казалось, что тот не игнорирует его намеренно. Он просто вообще не замечал его взгляда. А значит, мыслями он был где-то далеко. С этим ещё можно было бы смириться. Но то, что он выглядел совершенно вымотанным, Чон Хён никак не мог оставить без внимания.
Чон Хён, который до этого молча наблюдал, наконец подал голос, лишь когда машина остановилась на светофоре.
Кан Тэ Хва вздрогнул от его голоса. Его слегка отсутствующий взгляд сфокусировался.
- Да? - повернул он голову к Чон Хёну.
Наконец дождавшись реакции, Чон Хён добавил:
Кан Тэ Хва несколько раз моргнул, а затем ровным тоном возразил:
- Если ничего не случилось, то почему ты такой?
Кан Тэ Хва нахмурился, словно отрицая слова Чон Хёна. Затем он вдруг спохватился, провёл рукой по лицу и пробормотал:
- Наверное, потому что плохо спал.
Хотя замечание было не совсем о его лице, выглядел он и вправду хуже обычного. В любом случае, такое объяснение Чон Хён мог принять. Ведь он и сам знал, что в последнее время Кан Тэ Хва действительно плохо спит.
Обычно стоило его голове коснуться подушки, как он тут же засыпал и спал крепко, ни разу не перевернувшись до самого утра - таков был его привычный режим сна. Но в последнее время он часто просыпался среди ночи. А из-за этого просыпался и Чон Хён, который и так спал чутко и беспокойно.
Более того, сегодня он вообще спал один на диване - когда тот успел уйти, Чон Хён даже не заметил. Он не подал вида, но на самом деле, проснувшись утром и обнаружив рядом с собой пустое место, Чон Хён немало опешил. С тех пор как они стали жить вместе, ему ни разу не приходилось просыпаться в кровати одному.
Как бы то ни было, раз утром он спал на диване, значит, ночью снова проснулся. Чон Хён, который до сих пор не придавал особого значения проблемам Кан Тэ Хва со сном, теперь понял, что дело нешуточное, и обеспокоенно спросил:
- Почему ты плохо спишь? У тебя какой-то стресс?
Проблемы со сном возникали, когда были проблемы с душевным или физическим состоянием. Чон Хён по своему многолетнему опыту хорошо знал, что сильный стресс легко может привести к бессоннице. Поэтому он и спросил.
- Есть такое, - невозмутимо ответил Кан Тэ Хва.
Кан Тэ Хва, который, казалось, любую проблему, вызывающую стресс, тут же бы разнёс в щепки или убрал с дороги, так просто в этом признался. Лицо Чон Хёна стало серьёзным.
- Ну, я испытываю некоторый стресс из-за кое-кого, кто пропускает мимо ушей мои мольбы просто сидеть дома и жить в своё удовольствие на деньги, которые я приношу.
Чон Хён, прекрасно понимая, о ком идёт речь, ошарашенно выдохнул. Кан Тэ Хва, не обращая на это внимания, продолжал ворчать с недовольным видом:
- Нет, я же не прошу вести хозяйство, а просто сидеть дома, что в этом сложного? А о моих страданиях из-за того, что мой возлюбленный так и манит к себе всяких прилипал, ты, конечно, не думаешь. Откровенно говоря, умеренная красота - это радость для глаз, а вот чрезмерная - уже доставляет другим неудобства, но он до сих пор этого не понимает…
- Ладно, проехали. Есть что-то другое?
Если его не остановить, это будет продолжаться бесконечно. Чон Хён поспешил сменить тему. Кан Тэ Хва, разгадав его манёвр, презрительно хмыкнул и пожал плечами.
- А как ты себя чувствуешь? Может, со здоровьем что-то не так?
На шквал обеспокоенных вопросов Кан Тэ Хва ответил насмешливым фырканьем.
- Спасибо за заботу, но давай не будем нести чушь.
- Подумай хорошенько. Где у тебя что-то не так, как обычно. Часто бывает, что сначала кажется, будто ничего страшного, а потом внезапно становится хуже.
- Ничего подобного, я, блять, здоров как бык. Ты же утром видел и сам всё знаешь.
Твёрдо ответил Кан Тэ Хва, бросив быстрый взгляд себе на пах. Чон Хён, невольно проследивший за его взглядом, недовольно вздохнул.
- Если там всё в порядке, значит, и остальное тоже.
- Не шути. Я серьёзно спрашиваю.
- Я не шучу, я тоже серьёзно. Разве для мужика не главное, чтобы член был в порядке?
- Э-э, нет. Не стоит недооценивать бессонницу, мало ли что…
- Если утром член не встанет, пойду в больницу проверяться, так что хватит зря беспокоиться. В чём-чём, а в том, что задница Мун Чон Хёна-щи не останется обиженной, я уверен.
Чон Хён нахмурился от этой привычной пошлости. Но не оттого, что ему было неприятно. А оттого, что это было странно.
Дело в том, что градус пошлости был намного ниже обычного. В обычной ситуации он бы ляпнул что-то вроде: «Хочешь узнать, в порядке я или нет - отсоси прямо сейчас». Да разве только сказал бы. Он бы уже расстегнул ширинку и вытащил член.
В любом случае, его слова о том, что с телом всё в порядке, не казались ложью. Тем не менее что-то не давало Чон Хёну покоя, и он спросил снова:
- Ты точно уверен, что всё в порядке?
В этот момент Кан Тэ Хва вспомнил сегодняшний кошмар. Да, на самом деле проблема была. Была явная причина, мешавшая ему спать и подрывавшая его состояние. Однако он не собирался говорить об этом Чон Хёну. Чон Хён и так уже однажды, одержимый бредовыми идеями, дошёл до самоистязания. Кто знает, какая реакция последует, если его зря спровоцировать. Ещё ладно, если он просто сочтёт его жалким из-за каких-то там кошмаров, но ведь была и вероятность, что его бред и тревожность вернутся снова. Во всех отношениях было лучше вообще ничего не упоминать.
- …Ничего. Просто жарко, вот и всё. Блять, не понимаю, какого хрена в стране, где даже тропические фрукты не растут, есть такой уёбищный сезон, - проворчал Кан Тэ Хва после короткой паузы.
Взгляд Чон Хёна, который не мог упустить эту мимолётную паузу, затуманился тревогой.
В обеденный перерыв Ки Чхоль, который за пять минут умял порцию чаджанмёна и как раз собирался взяться за ччамппон, раскрыв широко глаза, переспросил.
Чон Хён кивнул и повторил сказанное ранее:
- Да. Вам не кажется, что в последнее время он какой-то… странный?
Ки Чхоль, который недавно, оправившись от разрыва с певицей ночного клуба госпожой Чин Джу, начал новые отношения, почесал коротко стриженную голову - работа рук его новой пассии, директора парикмахерской госпожи Чон Ми - и забегал глазами. Он пытался вспомнить, каким видел Кан Тэ Хва в последние несколько дней, включая сегодняшний.
Быстро закончив вспоминать, Ки Чхоль ответил:
- Ну не знаю… Я как-то не замечал…
Таково было его мнение. И вчера, и сегодня, и позавчера - в его глазах Кан Тэ Хва выглядел как обычно. Если уж совсем придираться, то, может, он выглядит немного уставшим, и всё?
От него, с его-то выносливостью, редко веяло усталостью, но и этого было недостаточно, чтобы назвать его состояние «странным».
- Менеджер Ким, а ты что думаешь?
Он просто спросил, не ожидая от менеджера Кима ровным счётом ничего. Он был уверен: если уж его, Ки Чхоля, намётанный глаз ничего не заметил, то уж менеджеру Киму, у которого чутьё отсутствовало напрочь, и подавно ничего не уловить.
- Есть ощущение, что он стал немного странным.
От неожиданного ответа глаза Ки Чхоля округлились. Вслед за ним и Чон Хён посмотрел на менеджера Кима с проблеском интереса в глазах.
- Где? Что в нём странного? - допытывался Ки Чхоль.
Менеджер Ким, который как раз собирался отправить в рот полную ложку жареного риса, замер. А потом ответил, будто бормоча себе под нос:
- Он стал как-то мягче, что ли… Нет, может, его аура стала мягче?
- Ну, мне так кажется. Раньше, ну, как бы это сказать? Рядом с ним дышать было трудно, в глаза смотреть - страшно, я боялся и слова ему сказать, чтобы не отхватить. А сейчас как-то не так, что ли? Такое вот чувство.
Ки Чхоль, который сначала слушал его с выражением «что за бред он несёт», наконец понял, о чём речь, и протянул в знак согласия: «А-а-а…»
- Я-то уж думал, что ты скажешь. Но, менеджер Ким, ты это только сейчас заметил? Хённим стал «мягкой версией» уже давно. Да уж, чутьё у нашего Тэ Пхёна и впрямь… вот такое, - Ки Чхоль демонстративно поднял вверх большой палец и помахал им.
Любой бы понял, что это насмешка. Менеджер Ким стиснул зубы, с трудом подавив желание в ответ показать средний палец.
Как бы то ни было, Ки Чхоль был согласен со словами менеджера Кима. Атмосфера вокруг Кан Тэ Хва действительно изменилась. Однако это было не отклонением, а скорее изменением, и, как он только что заметил, произошло это не в последнее время. Это началось ещё в прошлом году, точнее, вскоре после того, как он начал встречаться с Чон Хёном.
Раньше он будто всегда носил на себе железный щит с шипами, но с тех пор, как у них с Чон Хёном всё наладилось, казалось… будто все шипы осыпались. Конечно, его свирепый и грубый нрав никуда не делся, но он определённо стал мягче, чем раньше. Даже директор зала, который до сих пор недолюбливал Чон Хёна, смеясь, как-то заметил: «Этот ублюдок в последнее время аж лоснится. Видать, хорошо ему живётся». Тот, кто, как директор, знал Кан Тэ Хва давно, или тот, у кого, как у Ки Чхоля, было хорошее чутьё, определённо мог заметить эту поразительную перемену.
Конечно, «поразительная» в данном случае было скорее в положительном смысле. И ничего странного в этом не было. Ведь именно так и действуют отношения, разве нет? Начинаешь говорить то, чего раньше не говорил, делать то, чего раньше не делал, на лице появляются выражения, которых раньше не было… Поэтому, по мнению Ки Чхоля, это была естественная перемена. А вот если бы он, начав встречаться, остался точно таким же, как и раньше, - вот это было бы проблемой.
- А кроме этого? Есть ещё что-то странное?
- Угу. Я так и думал. Ох, и на что я только надеялся, когда спрашивал.
Менеджер Ким, которому мало было насмешек, так его ещё и отчитали, сощурил глаза и надул губы. Взглядом он осыпал Ки Чхоля нецензурной бранью, которую не мог произнести вслух: «Вот же ублюдок…», но, как и всегда, на Ки Чхоля это не произвело никакого впечатления.
- В общем, ни я, ни менеджер Ким не видим в хённиме ничего странного. Но почему вы спрашиваете? Чон Хён-щи, вам кажется, что есть какая-то проблема?
Чон Хён вряд ли спросил бы просто так. Поняв, что тот заговорил об этом, потому что его что-то беспокоило, Ки Чхоль решил выяснить, в чём дело.
Чон Хён, немного помедлив, ответил:
Ки Чхоль, который в ответ на это хмыкнул «О-о», с любопытством спросил:
При этом он, не прерываясь, ловко орудовал палочками, распутывая лапшу в своём ччамппоне.
Менеджер Ким, вновь сосредоточившись на жареном рисе, тоже навострил уши в ожидании продолжения.
- Дело в том, - Чон Хён начал без промедления, - что этот ребёнок, кажется, плохо спит…
Не успел он договорить, как Ки Чхоль фыркнул, издав звук, похожий на насмешку. Мало того, он даже вскинул руку, прерывая его.
- Минутку, стоп! Ч-что вы сейчас сказали? Ребёнок? Ребёнком? Вы сейчас нашего хённима ребёнком назвали?
Лицо Чон Хёна тут же вспыхнуло. Он употребил это слово, не задумываясь, но реакция Ки Чхоля, словно тот услышал нечто несусветное, заставила его смутиться.
- Н-ну, Тэ Хва ведь младше меня…
Услышь это сам Кан Тэ Хва, он бы наверняка съязвил, что тот строит из себя старца из-за какой-то паршивой двухлетней разницы. И всё же Чон Хён действительно был старше. Но вот было ли это достаточным основанием, чтобы называть Кан Тэ Хва «ребёнком»? Ки Чхоль так не считал.
- Ай, ну всё равно. Называть такого здоровяка ребёнком - это уж слишком… Да уж, чего только в жизни не увидишь, впервые встречаю человека, который называет хённима ребёнком. А знаете, Чон Хён-щи, похоже, у вас тоже, как и у хённима, есть своя странная жилка, а? - шутливо подколол его Ки Чхоль с таким видом, будто ему это было противно.
Хотя Чон Хён и не знал точного значения слова «жилка», по интонации он обо всём догадался. Покраснев ещё сильнее, он откашлялся.
- Да-да. Хённим плохо спит, говорите. Но это странно. Он же из тех, кто засыпает, едва коснувшись подушки.
Вернувшись к сути разговора, Ки Чхоль с сомнением свёл брови. Он когда-то сидел с ним в одной камере, поэтому хорошо знал, как спит Кан Тэ Хва. Кан Тэ Хва, который не может уснуть? Кан Тэ Хва, который ворочается во сне? Такого он никогда не видел. Впрочем, он не счёл это чем-то серьёзным. Он ведь тоже человек, так что и бессонница у него может быть. Особенно в такую жару, когда ночи душные. Такое вполне могло случиться.
- И что ещё? - спросил Ки Чхоль, подходящим к случаю междометием побуждая его продолжать. Он зацепил палочками почти половину оставшейся лапши и разом отправил её в рот. Разговор разговором, но ччамппон для него был не менее важен.
Глаза Ки Чхоля слегка расширились.
Смирный? Это слово, как и «ребёнок», совершенно не вязалось с образом Кан Тэ Хва. Ему хотелось спросить, в каком это смысле «смирный», но рот был слишком набит лапшой, чтобы говорить. Вместо этого он выразительно задвигал бровями, и, к счастью, Чон Хён понял его и добавил:
- То есть… он как будто оставляет меня в покое, что ли.
«Оставляет в покое? Хённим - вас? …И что в этом странного?»
Даже после этого дополнения сомнения Ки Чхоля не развеялись, и он был в полном недоумении. Реакция менеджера Кима была примерно такой же.
«И что с того?» «В чём проблема-то?»
Две пары глаз, полных вопросительных знаков, устремились на Чон Хёна.
Чон Хён в замешательстве почесал лоб. Он не знал, как ещё это объяснить.
- Ну, обычно он несёт много всякой чуши и…
Ки Чхоль и менеджер Ким, прекрасно понимая, о какой «чуши» говорит Чон Хён, одновременно кивнули. Речь шла о тех его проявлениях любви, которые на первый взгляд звучали как ругань, но на деле были чистейшим восхищением - настолько искренним, что выносить его было тяжело.
- …и постоянно пристаёт, что ли.
И снова Ки Чхоль и менеджер Ким, словно сговорившись, одновременно кивнули.
«Немного?» Нет, очень даже много.
На этот раз головы Ки Чхоля и менеджера Кима одновременно качнулись из стороны в сторону.
- …В общем, так было, но в последнее время он так не делает. Нет, скорее, не то чтобы совсем не делает, а… делает меньше, что ли?
«Смирный, оставляет в покое, меньше пристаёт?»
В тот момент, когда Ки Чхоль, переваривая слова Чон Хёна, пытался разложить всё по полочкам у себя в голове, менеджер Ким, которому хоть и не хватало чутья, но голова соображала быстрее, чем у кого-либо, коротко и просто подытожил слова Чон Хёна:
- Одним словом, вы хотите сказать, что директор раньше был супер-извращенцем, а теперь стал просто умеренным извращенцем?
От такого откровенного выражения менеджера Кима Ки Чхоль поперхнулся. Из-за этого одна лапшинка, которую он не успел проглотить, выскочила у него изо рта. Увидев это, менеджер Ким поморщился с отвращением. А Чон Хён вздрогнул, словно тот попал в самую точку.
Ки Чхоль, быстро вернув выскочившую лапшинку в рот, прикрыл его рукой и стал жевать быстрее. Запив всё это водой и поспешно проглотив, он наконец смог заговорить.
- Эй, Ким Тэ Пхён! Ну как можно так выражаться? Какой ещё супер-извращенец!
Менеджер Ким с обиженным видом парировал:
- Но вы же сами его так первым назвали…
И это было правдой. Именно Ки Чхоль первым уничижительно назвал Кан Тэ Хва супер-извращенцем.
Было это прошлой зимой. То была беспрецедентно тёмная полоса в жизни Юк Ки Чхоля, который, окончательно брошенный госпожой Чин Джу, погряз в унынии. В то время он ненавидел всех влюблённых в этом мире. Одним словом, он озлобился. Дошло до того, что у него случались припадки, когда он видел любовные сцены в дорамах. И надо же было такому случиться, что именно в этот период он стал свидетелем того, как Кан Тэ Хва приставал к Чон Хёну…
Поздней ночью, заглянув в офис после долгого одинокого блуждания под предлогом работы, он застал сцену, которая напоминала дешёвый эротический фильм.
«И что? В правилах не написано, что в офисе нельзя трахаться».
В глазах озлобленного Ки Чхоля вид Кан Тэ Хва, который, не отпуская сопротивляющегося Чон Хёна, нёс всякий бред вроде «Зачем ты тогда так возбуждающе на меня смотрел?», «У тебя было такое лицо, будто ты просил, чтобы тебя трахнули», «Да ты сам по себе - ходячая пошлость», и, в конце концов, повалил его на стол, никак не мог выглядеть пристойно. Ки Чхоль, содрогнувшись от отвращения, сбежал, а на следующий день за обедом с менеджером Кимом от души промыл ему кости.
«Ну надо же. То его импотентом называли, а как начал встречаться, так совсем с катушек слетел. Но всё равно, разве можно в офисе устраивать такой блядский цирк? Ох, извращенец. Да не просто извращенец. Супер-извращенец, вот кто. Пф!»
Услышав замечание менеджера Кима, Ки Чхоль, вспомнив о своём проступке, сильно смутился.
- Эй! То было, э-э? Вне работы, э-э? Сказано в шутку, а мы сейчас в офисе. Что, если хённим услышит? Как ты можешь так разбрасываться словами!
- Так его же нет, - спокойно заметил менеджер Ким.
Кан Тэ Хва уехал на встречу с новым инвестором. Поэтому Чон Хён впервые за долгое время обедал здесь с ними.
- Ишь ты. Совсем распоясался, огрызаешься тут. Заткнись.
Ки Чхоль со строгим видом попытался поставить на место не унимавшегося менеджера Кима. Поскольку субординация - вещь упрямая, менеджеру Киму не оставалось ничего, кроме как подчиниться и наконец замолчать. Правда, своё недовольство он выразил надутыми губами.
Лишив менеджера Кима права голоса, Ки Чхоль снова обратил своё внимание на Чон Хёна.
- В общем. То есть, Чон Хён-щи, вы хотите сказать, что хённим стал менее… активным, чем раньше, так?
Это была та же мысль, что высказал менеджер Ким, только в красивой обёртке.
Чон Хён после недолгого колебания медленно кивнул.
- Хм-м, - протянул Ки Чхоль, потирая подбородок.
Если то, что говорит Чон Хён, - правда, то это, определённо, было странно. Человек, который всегда выставлял напоказ свои чувства к любимому сверх всякой меры, человек, который приставал к нему, не считаясь ни со временем, ни с местом, - и вдруг стал «смирным»? Такое не могло случиться без причины. В таком случае, неужели этот человек…
- …играет в «тяни-толкай»? - вслух произнёс Ки Чхоль мысль, промелькнувшую у него в голове.
Услышав это, Чон Хён моргнул и переспросил:
- Ну, знаете. То, это… как его… битва за… что-то там? - добавил Ки Чхоль странное объяснение, не сумев вспомнить слово «инициатива».
Менеджер Ким, скривив губы, изобразил на лице презрение, но, в отличие от обычного, поправлять его не стал. Он дулся.
Впрочем, поправлять и не было нужды. Чон Хён прекрасно знал, что такое «тяни-толкай». Однако принять это было уже другим вопросом.
Он играет со мной? Сейчас? Да ни за что.
Сколько бы Чон Хён ни думал, такое поведение никак не вязалось с характером Кан Тэ Хва, поэтому он отрицал эту возможность.
- Если не «тяни-толкай», значит, период охлаждения… - вклинился в разговор бормочущий менеджер Ким.
Он сказал это тихо, но его голоса было достаточно, чтобы его услышали все, кто сидел рядом, поэтому Ки Чхоль тут же отреагировал:
«Хм, невежда», - подумал менеджер Ким, мысленно унижая Ки Чхоля и с чувством превосходства поясняя:
- Период охлаждения. Значит, что чувства остыли. Обычно, когда в отношениях внезапно меняется поведение, подозревают именно это.
На мгновение у Чон Хёна сердце ушло в пятки. Ему показалось, что такая вероятность не исключена. Учитывая характер Кан Тэ Хва, период охлаждения казался даже более убедительным, чем «тяни-толкай».
Ки Чхоль, заметив, как потемнело лицо Чон Хёна, намеренно громко и решительно возразил:
- Эй! Что за бред! Что? Остыли чувства? Да чтоб я сдох! Уж я-то точно знаю, в словаре хённима может быть слово «мунтиги», но «квонтэги» - никогда!
(Прим.: Мунтиги - традиционное корейское блюдо из сырой говядины. Здесь Ки Чхоль играет словами, так как «квонтэги» (период охлаждения) и «мунтиги» звучат похоже, но имеют совершенно разное значение, подчёркивая абсурдность предположения.)
Несмотря на заверения Ки Чхоля, напряжённое выражение на лице Чон Хёна не смягчилось.
Между тем менеджер Ким, не знавший, что такое «мунтиги», пребывал в замешательстве. Он никак не мог понять, то ли этот человек опять выдумал какое-то странное слово, то ли есть слово, которое он не знает, а тот знает.
- Чон Хён-щи, вы тоже не слушайте его. Никакого «периода охлаждения» или чего-то там ещё точно нет. Вы же прекрасно знаете, как сильно хённим вас любит.
Он знал. Но… в последнее время он не был в этом уверен - таков был честный ответ Чон Хёна. Может, и не дошло до остывания чувств, но, судя по поведению, казалось, что его чувства стали слабее, чем раньше. Возможно, это ещё не началось, но те изменения, которые он ощущал, могли быть предвестниками периода охлаждения.
Лицо Чон Хёна не только не посветлело, но стало ещё мрачнее, и Ки Чхоль не знал, что делать. И тут… Хлоп! Он внезапно хлопнул в ладоши и громко воскликнул:
- А-а, я понял! Вот оно что! Это же протест!
На лице Чон Хёна появилось вопросительное выражение. Если «тяни-толкай» и «период охлаждения» ещё как-то имели смысл, то «протест» звучал совершенно неуместно. Он не мог ни понять, ни принять это.
Видя растерянность Чон Хёна, Ки Чхоль с уверенностью в голосе добавил объяснение:
- Ну, подумайте сами, Чон Хён-щи. Ведь это так. Хённим изо всех сил показывает, как он вас любит, а вы, Чон Хён-щи, ведёте себя довольно сдержанно.
Чон Хён, которого задели за живое, вздрогнул, а Ки Чхоль, хитро прищурившись, допытывался:
- Так вот в чём дело. Хотя он до сих пор не показывал виду, ему было обидно, и вот это всё копилось-копилось, а теперь он окончательно разозлился. Не так ли, менеджер Ким?
Ки Чхоль бросил на менеджера Кима пронизывающий взгляд. Это означало, что тот должен немедленно поддакивать. Почувствовав опасность, менеджер Ким тут же согласился скованным тоном:
- Да. Мне тоже кажется, что это так.
Щелк! Ки Чхоль щелкнул пальцами, словно говоря: «Вот видите?»
- Я же говорю! Так какой вывод? Он дуется. Окей?
Чон Хён в замешательстве склонил голову набок. Он не мог решить, прав Ки Чхоль или нет.
Чтобы помочь растерявшемуся Чон Хёну, Ки Чхоль снова решительно вбил гвоздь:
- Да я вам говорю, я прав. Я что, хённима первый день знаю? Вы же в курсе. Честно говоря, я знаю о хённиме больше, чем вы, Чон Хён-щи. А потому верьте мне, Юк Ки Чхолю, отбросьте беспокойство и просто подождите. А если нет…
Болтавший без умолку Ки Чхоль внезапно замолчал и сощурил глаза. На его толстых губах появилась странная ухмылка. И менеджер Ким, и Чон Хён смотрели на него с выражением «что это с ним?»
Вскоре Ки Чхоль, вскинув брови, продолжил:
- Может, вы, Чон Хён-щи, проявите инициативу?
- Да просто закройте глаза и разок проявите свои чувства. Сколько ни смотрю, похоже, он именно этого и добивается своим протестом.
Словно одержимый духом великого лекаря, Ки Чхоль с серьёзным и самоуверенным видом выписал рецепт. Чон Хён, сам того не осознавая, согласно промычал: «А-а-а». То ли из-за сильной уверенности в его голосе, то ли из-за собственного доверия к говорящему, но это прозвучало довольно убедительно. Маятник его мыслей, склонявшийся к версии менеджера Кима о «кризисе в отношениях», качнулся в сторону версии Ки Чхоля о «протесте».
- …Неужели это и правда так? - спросил Чон Хён, уже наполовину убеждённый, ища окончательного подтверждения.
Ки Чхоль с готовностью ответил:
- Конечно! Я вам гарантирую, если вы проявите инициативу, знаете что будет? Хённим? Он просто с ума сойдёт от радости. И не нужно делать ничего грандиозного. Просто возьмите его за руку, и что? У него слюнки потекут, глаза на лоб полезут, просто с ума сойдёт, вот что я вам говорю. Хотите поспорить? Я ставлю всё своё состояние на банковском счёте. Идёт? - уверенно воскликнул Ки Чхоль, предусмотрительно умолчав о том, что после недавнего увлечения акциями с приятелями на его счёте осталось меньше 500 тысяч вон.
Как бы то ни было, на кону было целое состояние. Почти полностью убеждённый, Чон Хён медленно кивнул. Выражение тревоги и растерянности на его лице немного смягчилось.
