Путешествие хромого. Глава 18
Прогноз погоды сбылся. С четверга полил дождь.
Тэхын, ездивший по делам в Сеул, вернулся через два дня и первым делом стал искать мужчину. Надо было заехать домой и хотя бы переобуться в сапоги. Подумал он, счищая грязь с итальянских кожаных туфель о траву. Он стоял на краю поля и наблюдал за ним.
Тот работал под дождём на поле, принадлежавшем Квон Ильтэку. Судя по тому, как он осматривал борозды, он проверял водостоки или что-то в этом роде. На нём был жёлтый плащ-дождевик, но с первого взгляда было ясно, что он промок до нитки. Его выцветшие красные сапоги, напитавшись водой, казались ярче обычного.
Он зажал в губах сигарету. Прикурив, он глубоко затянулся, так что щёки ввалились, и от лёгкого головокружения нахмурился. Он выдохнул, и белый дым растворился в дожде.
Под большим чёрным зонтом с логотипом гольф-клуба Тэхын наблюдал за ним почти двадцать минут. Хотя дождевик наверняка мешал, в движениях мужчины не было ничего лишнего. Он не отлынивал, даже когда никто не смотрел. Это было так на него похоже. Глядя на эту живописную картину - мужчину и пейзаж, - Тэхын чувствовал, как на душе становится спокойно. Даже стук капель по зонту казался приятным.
Лишь спустя полчаса мужчина заметил присутствие Тэхына и остановился. Тэхын повыше поднял зонт, показывая лицо. Дождевые капли попали на него, но он не обратил внимания. Он помахал рукой.
Тяжёлый, влажный воздух поглотил голос Тэхына.
Мужчина неловко помахал в ответ. Он не сделал ни шага, чтобы подойти ближе. Мужчина снова погрузился в работу, а Тэхын - в наблюдение.
Спустя ещё час мужчина, казалось, осознал, что Тэхын всё ещё стоит на том же месте. Фигурка, казавшаяся точкой, резко остановилась. Он молча смотрел в эту сторону, и казалось, будто задумался. С такого расстояния, по правде говоря, было невозможно понять: задумался он или просто смотрит в его сторону. Просто было такое ощущение. Тэхын выпустил длинную струйку дыма.
Мужчина двинулся в его сторону. На лице сама собой появилась ухмылка. Почесав бровь рукой, в которой держал сигарету, он щелчком пальцев отправил окурок в полёт. Пачку, из которой он выкурил уже половину, он вместе с зажигалкой бросил в машину. Затем он собрал все окурки, брошенные на землю, и переложил их в автомобильную пепельницу.
Он сложил ладонь трубочкой и выдохнул в неё. От запаха сигарет никуда не деться. Порывшись в бардачке, он нашёл освежитель для рта. Пшикнув пару раз, он снова проверил своё дыхание. Все его действия напоминали провинившегося старшеклассника, пойманного за курением завучем. Он не сдержал смешка.
Несмотря на всю эту суету, мужчина прошёл лишь половину пути. Но он уже был не точкой, а различимой человеческой фигурой. Можно было разглядеть и полотенце на его шее, и то, что на нём были не его привычные старые джинсы, а новые, которые купил ему Тэхын.
Мужчина промок как мышь. Тэхын подошёл вплотную, укрывая его зонтом. Тот вытер лицо полотенцем.
- Вы рано, - заговорил он лишь спустя долгое время. Его голос охрип.
- Да. Дела закончились быстрее, чем я думал. А вы, Кибом-щи? Много ещё работы осталось?
Мужчина не выказывал особой радости. В его влажных, угольно-чёрных глазах невозможно было прочесть эмоции, но Тэхын знал - по крайней мере, он чувствовал, - что тот его ждал.
На тыльной стороне его ладони, сжимавшей полотенце, вздулись синие вены.
- Вы не скучали по мне? А я вот ужасно скучал.
Мужчина, решив, что это шутка, слегка улыбнулся. С его дождевика и мокрых волос падали капли. Он вытерся полотенцем. Тэхын носком туфли примял траву, а мужчина сапогом расправил её обратно. Оба, смущаясь, затеяли эту игру ногами.
- Мы собирались поесть пачжон с макколли после работы, не хотите с нами? - спросил мужчина. Его голос всё ещё был охрипшим, и он прочистил горло, кашлянув.
- Отлично. Самое то для такой погоды.
- Идите пока в деревенский клуб. Там будет Кичхоль хённим. Мы договорились поесть у Ёнджуна.
- Пойдёмте вместе. Я могу чем-нибудь помочь?
Мужчина легонько тронул туфлю Тэхына своим сапогом и покачал головой. Это был его способ сказать, как можно работать в такой обуви.
Тэхын улыбнулся. Тук, на этот раз Тэхын стукнул сапог мужчины носком своей туфли. Мужчина, опустив голову и глядя им под ноги, приподнял уголки губ.
Мужчина снова повесил полотенце на шею.
- Это недолго. Скорее заканчивайте.
- Да. Послушайте, вы и правда можете пойти вперёд.
Мужчина поднял голову. На кончиках его длинных чёрных ресниц повисла капля. Тэхын поднял руку.
Боясь случайно ткнуть его в глаз, он осторожно согнул палец и поднёс к его ресницам. Мужчина отклонился назад. Он покраснел. Тэхын был рад этому. Этому смуглому лицу, которое всегда краснело от таких мелочей.
Мужчина моргнул, и капля, словно слеза, скатилась по его щеке. Он своей большой, грубой рукой небрежно вытер влагу. Тэхын опустил руку.
- Удачи в работе. Только не слишком усердствуйте.
Мужчина тут же попятился, выходя из-под зонта. Он зашагал назад по той же тропе, но уже немного быстрее, чем когда шёл к Тэхыну. Мужчина удалялся и вскоре снова превратился в точку.
Он вернулся к машине, достал из пачки сигарету и зажал её в губах. Снова и снова его щёки вваливались от затяжек. У его ног один за другим появлялись окурки. Держа сигарету между пальцами, он почесал бровь и, не чувствуя усталости, продолжал стоять на том же месте и смотреть на мужчину.
Всего два дня. Точнее, ровно сутки. Они не были ни давними знакомыми, ни закадычными друзьями, и уж тем более не были влюблены друг в друга. И всё же он скучал по этому мужчине. Скучал по его выцветшим красным сапогам и по запаху дешёвого стирального порошка от белья. Скучал по тем простым будням, когда он сидел рядом с ребёнком, делая уроки и играя в конги, пока мужчина гладил бельё; по скучной ежедневной дораме, которую он смотрел, пока мужчина подметал двор; по аккуратно сложенному им белью, но больше всего он тосковал по совместным трапезам, когда они сидели друг напротив друга.
Тэхын в основном пил. Он смывал тоску алкоголем.
Пока собравшиеся в конспиративной квартире в Сеуле ели и отдыхали, он сидел, вцепившись в гроссбухи, и изо всех сил строчил объяснения. Он предоставлял доказательства.
«Этого будет достаточно. Думаю, нам больше не понадобится вызывать вас, господин Ли Сонджэ. Вы говорили, что хотите в Канаду, верно? Скоро всё устроится».
Так уверенно сказал ответственный прокурор с позывным «Волк-1», возвращая ему последний гроссбух.
Благодаря своей осточертевшей бессоннице он смог вернуться в Тонджам-ри раньше, чем ожидалось.
У Тэхына было так много всего, что он хотел сказать мужчине.
- Сегодня последний день моих похорон. Дождь идёт, атмосфера - подходящая, правда? Спрашиваете, как прошли похороны? Что тут говорить. Шикарно.
Бормоча это себе под нос, он то и дело усмехался.
Пока Тэхын находился в конспиративной квартире, вызывавшие его сотрудники рассказали об обстановке на похоронах. Вопреки ожиданиям, похороны Ли Сонджэ прошли в узком семейном кругу, без гостей. В поминальном зале не было даже обычных хризантем, ни рыдающей матери, ни братьев и сестёр. Лишь большая фотография покойного при жизни и дымящиеся благовония. Всё было настолько скромно, что детектив, под прикрытием изображавший сотрудника больницы и следивший за похоронами, был озадачен.
Блять. Так тебе и надо, Ли Сонджэ.
На глазах у обеспокоенного детектива О он рассмеялся как сумасшедший.
Он не то чтобы ждал пышных похорон. Он надеялся, что хотя бы Ли Сокду и Ли Хёнджун наденут траурные повязки и одежду ради Ли Сонджэ. Но они этого не сделали. Видимо, посчитали, что он того не стоит. Похоже, Ли Сонджэ был для Ли Сокду верным псом - не больше и не меньше.
Услышав новость о том, что «Ильгван Файнэншл» начала масштабный поиск нового сотрудника на место Ли Сонджэ, Тэхын решил окончательно забыть о нём. Он слишком долго цеплялся за человека, которого давно следовало забыть, за мертвеца.
- Это всё благодаря вам. Если бы не вы, Кибом-щи, я бы до сих пор цеплялся за прошлое. Я ведь был чертовски крут. Вы не представляете, как передо мной лебезили все эти важные шишки, чтобы им понравиться. И взяток я получал немерено. Не знали? Я не был ключевой фигурой, но дела у меня шли неплохо.
Он думал о мужчине с того самого момента, как покинул Тонджам-ри. Ему было не по себе из-за того, что он так и не смог с аппетитом съесть кимчиччигэ, который тот приготовил ему перед отъездом. Правда, он не ожидал, что это неприятное чувство перерастёт в тоску.
В последнее время Тэхын не мог справиться со своими эмоциями. Он стал очень сентиментальным, словно у него наступил запоздалый пубертат. Когда нежность и чувство вины переросли в тоску, от которой бросало в дрожь, а затем и в простое желание его увидеть, он растерялся. Чувства, которые подобает испытывать к возлюбленному, к крепкому мужчине, чей обнажённый вид не вызывал у него даже возбуждения, да ещё и к отцу ребёнка - всё это казалось ему полнейшей нелепостью.
Фу-ух, он выпустил длинную струйку дыма. А потом ещё несколько колечек. Дождь всё так же моросил, а мужчина, превратившийся в точку, и не думал возвращаться.
Левая рука, державшая зонт, затекла и ныла. Штанины давно промокли до голеней, а в кожаные туфли просочилась вода. Носки, само собой, были насквозь мокрыми. И всё же Тэхын стоял не шевелясь и смотрел на мужчину. Каждый раз, когда точка на мгновение пропадала из виду, он с тревогой думал, что тот может исчезнуть навсегда.
Но мужчина не исчез. Это заняло больше времени, чем ожидалось, но он всё-таки вернулся к Тэхыну. Мужчина в красных сапогах и жёлтом дождевике снова вошёл под его зонт. Тэхына пробрала дрожь. Он встретил мужчину, дрожа всем телом.
- Простите, что заставил так долго ждать.
- Ничего. Мне совсем не было скучно.
Когда Тэхын указал на свой «Бенц», мужчина, посмотрев на свою одежду, замялся.
- Поедем на моей машине. Вы ведь можете оказать мне такую любезность?
Мужчина не ответил сразу. Вместо этого он перевёл взгляд туда, где был припаркован грузовик.
Тэхын схватил его за запястье. Мужчина вздрогнул. Тэхын думал, что он вырвется, но тот лишь произнёс «хорошо» и убрал его руку. Вопреки безразличному тону, покраснело не только его лицо, но и шея.
Тэхын и сам был удивлён. Рука дёрнулась сама собой. Он сжал так сильно, что на запястье мужчины остался белый след.
А что, если сбежать с ним прямо сейчас? Куда? Куда угодно.
А как же ребёнок? Может, попросить её пожить с Соджин онни? Вполне возможно.
Пока он предавался этим пустым фантазиям, они доехали до деревенского клуба.
Они, словно сговорившись, направились прямиком в душевую. Тэхын сбросил туфли и носки и стал мыть ноги. Мужчина совершенно спокойно разделся перед Тэхыном и, не скрывая ни гениталий, ни ягодиц, начал старательно намыливаться.
Тэхын, моя ноги рядом с ним, в открытую разглядывал его обнажённое тело. И в этот раз он не почувствовал ни возбуждения, ни сексуального напряжения. Мужчина тоже не обращал на Тэхына внимания. Если бы обращал, то не стал бы так запросто раздеваться.
Вытираясь полотенцем, которое протянул ему Тэхын, мужчина даже не покраснел. Лицо, заливавшееся краской от любого пустякового слова, при полной наготе оставалось невозмутимым.
Это было странно. Не дружба. Определённо, привязанность. Но может ли она существовать без сексуального влечения? Привязанность и влечение всегда шли рука об руку. Встретить человека, по которому так отчаянно скучал, и не почувствовать реакции в теле - по меркам Тэхына, это было невозможно.
В его понимании любовь была неотделима от секса. Встречались, возбуждались, занимались любовью. А когда желание пропадало - расставались. Это и была любовь. Но что, если нет? Он запутался.
- Почему так поздно? - раздражённо бросил председатель совета молодёжи, едва завидев мужчину. Тэхын ещё удивился, чего это он сидит на диване, а тот, оказывается, изнывал от желания пойти выпить.
- Простите, хённим. Работа затянулась.
- Надо было кое-как сделать, тц. Пошли скорее. Ёнджун сказал, уже всё готово.
Заметив наконец Тэхына, председатель тут же согнал с лица недовольную гримасу.
- Директор Ким! Когда вернулись?
- Отлично. Везёт же вам на угощения.
С этими словами он потянул Тэхына вперёд, оттесняя мужчину назад. Тэхын обернулся и посмотрел на него. Тот с невозмутимым лицом следовал за ними. В шлёпанцах его тело слегка покачивалось.
- Директор Ким, готовьтесь не спать всю ночь. Когда пьём у Ёнджуна, всегда так получается. У Кибома завтра тоже выходной, так что и он давно так не гулял.
- А у Кибома-щи бывают выходные?
- Иногда. Редко, как снег летом, - съязвил председатель.
Из-за шума дождя мужчина вряд ли мог слышать их разговор. Тэхыну стало неприятно, будто он сплетничал за его спиной.
Председатель как само собой разумеющееся пошёл с Тэхыном под одним зонтом. Будучи невысокого роста, он прижался к руке Тэхына, чтобы не промокнуть. А свой складной зонтик он протянул мужчине.
- Кибом хромает, так что делить с ним зонт неудобно, - понизив голос, сказал председатель.
Блять. Тогда шёл бы под ним один.
- А нам с вами тоже не подходит, - сказал Тэхын.
- Разница в росте слишком большая.
На слова Тэхына председатель лишь промычал: «Да ну?»
- В следующий раз, хённим, идите под своим зонтом один.
Он отстранил прилипшего к его руке председателя.
То ли тот был непроходимо туп, то ли слишком берёг свою драгоценную шкуру, но он снова прижался к Тэхыну. Будь его воля, он бы его отшвырнул, но никогда не знаешь, как жизнь повернётся. Как говорится, и у навозного жука есть свой талант.
Тэхын инстинктивно всё просчитал и решил, что злиться на него невыгодно. Поэтому он оставил Чхве Кичхоля в покое.
- Куда вы? - спросил он, когда председатель свернул на боковую тропинку.
- А разве не тот дом? - Тэхын кивнул подбородком на огромный загородный дом, видневшийся издалека.
- А, там живут родители Ёнджуна. А сам Ёнджун после женитьбы живёт в другом месте.
- Ага. Сейчас его жена уехала к своим, так что Ёнджун ест и ночует у родителей. Рожать поехала. Кажется, на восьмом месяце.
На лице председателя отразилась зависть.
- Ага. В прошлом году женился, - председатель причмокнул губами.
Тэхын то и дело оборачивался, проверяя, не отстаёт ли мужчина. Из-за зонта его лица было почти не видно. Стоило Тэхыну хоть немного приподнять зонт, чтобы разглядеть мужчину, как председатель тут же тянул его за предплечье вниз. Его раздражало и то, что они идут слишком близко, и то, что председатель буквально наваливался на него всем весом.
К счастью, идти было недолго. Дом новобрачных Квон Ёнджуна, в отличие от особняка его родителей, был самым обычным. В одноэтажный кирпичный дом можно было войти как через парадную дверь, так и через раздвижную дверь во внутренний двор. На цементном дворе стоял топчан, застеленный клеёнкой, но он промок, и на нём скопились лужи.
Квон Ёнджун уже накрыл стол в гостиной. На кухонной плите жарились блины. Когда они, отодвинув дверь, вошли в гостиную, Квон Ёнджун обернулся.
- Почему так поздно? Пачжон уже, небось, остыл.
Упрёк был адресован только мужчине.
На столе уже стояли готовые пачжон и кимчичжон. Рядом - две миски с тестом, а вся поверхность вокруг была забрызгана мукой.
Квон Ёнджун принёс сковороду, свалил пачжон на тарелку и вернулся на кухню. Послышалось шипение выливаемого на сковороду теста, и вскоре он вернулся и сел напротив. Четверо взрослых мужчин тут же заполнили и без того тесную гостиную.
Тэхын посмотрел на пальцы Квон Ёнджуна. Как и ожидалось, обручального кольца не было. На пальце остался лишь бледный след, но с момента их знакомства Тэхын ни разу не видел на нём кольца. А он, оказывается, был женат, да ещё и молодожён, и жена его ждала ребёнка.
Усмехнувшись, Тэхын принял из рук председателя чашу с макколли.
- Ну, за встречу! Пьём до дна!
В ответ на тост председателя Тэхын, Квон Ёнджун и мужчина подняли чаши. Все четверо осушили их залпом. Тэхын, как самый младший, наполнил пустые чаши.
- Сколько же мы так не сидели. Хорошо, когда дождь идёт, - сказал председатель.
- Этого мало. Лить должно как из ведра. А так только душнее стало. Правда, Кибом хён?
- Ага. Таким дождём и не пахнет.
Казалось, только что шёл приличный дождь, а теперь он лишь моросил. Мужчина с сожалением посмотрел на улицу. Будто это его рисовые поля.
- А Джихе где? - спросил Тэхын у мужчины.
- И как им не надоедает быть друг с другом, - встрял Квон Ёнджун.
- Ни на минуту не расстаются. В последнее время особенно, да?
На вопрос Квон Ёнджуна мужчина ответил: «Угу».
- Кстати, Джихе очень обиделась, что вы, Тэхын-щи, уехали в Сеул, ничего ей не сказав. Вы слышали? - обратился Квон Ёнджун к Тэхыну.
Сидевший рядом мужчина удивлённо вскинул брови, словно впервые об этом слышал.
- Правда? Эта девчонка Джихе при мне делала вид, что я ей безразличен, а оказывается, я ей нравлюсь.
От слов Тэхына председатель и Квон Ёнджун рассмеялись. Мужчина смутился, будто речь шла о нём самом.
- Да что там Джихе. Соджин тоже, не знаю, где она вас видела, но только о вас, Тэхын-щи, и говорит, - добавил Квон Ёнджун, многозначительно глядя на мужчину. Он делал вид, что хвалит Тэхына, а сам исподтишка ждал реакции мужчины на свои слова. Его уловка была видна насквозь, но на мужчину она подействовала. Тот посмотрел на Квон Ёнджуна и тихо спросил: «Правда?», а Квон Ёнджун, прикрывая рот ладонью, что-то зашептал ему на ухо. Жалкое зрелище.
- Кстати, раз уж зашла речь, директор Ким у нас тот ещё красавец. Я когда его впервые увидел, просто обалдел, - председатель ткнул Тэхына локтем в бок и, маслянисто улыбаясь, обвёл его сальным взглядом.
С трудом сдержав ругательство, он втянул в разговор мужчину.
- Ну что вы, хённим. Если говорить о красоте, то Кибом-щи куда лучше меня.
- Да, это так, - тихо согласился Квон Ёнджун со словами Тэхына.
- Ой, да что ты сравниваешь. Я не говорю, что Кибом урод, но, честно говоря, по сравнению с директором Кимом он обычный. Директор Ким, как бы это сказать… яркий. Если сравнивать с птицами, то Кибом - воробей, а директор Ким - павлин.
- Павлин? А если подумать, и правда похож, - поддакнул Квон Ёнджун.
- Может, так говорить и не стоит, но если бы директор Ким всерьёз решил пойти в индустрию развлечений или в эскорт, он бы там всех порвал. Правда, Ёнджун-а?
- Эй, всё шло хорошо, при чём тут эскорт? Тэхын-щи, вы уж простите. Наш хённим просто очень любит такие заведения, - упрекнул Квон Ёнджун председателя и извинился за него. Он ещё не успел напиться, но был необычайно любезен.
- Ничего страшного. Я часто такое слышу.
Слова про эскорт его ничуть не задели. Наоборот, его взбесило то, что мужчину назвали обычным. Где он тут обычный? На себя бы сначала посмотрел. Ворчал он про себя, глядя на мужчину.
Может, потому что его назвали воробьём, он и вправду стал на него похож. И мягкая смуглая кожа, и угольно-чёрные глаза - что-то было общее. Мужчина был красив, но из-за тонких, изящных черт лица в нём было много мальчишеского.
И правда воробей. Большой воробей.
Разговор о внешности Тэхына продолжался. Мужчина же, не обращая на это внимания, не вмешивался в беседу и медленно орудовал палочками. Тэхын давно понял, что тот не любит, когда говорят о нём, но сейчас, когда главным героем был сам Тэхын, он не произнёс даже дежурной фразы. Неужели так сложно было хотя бы поддакнуть? Стало почему-то досадно.
Тэхын, специально чтобы мужчина услышал, перевёл разговор на смазливого Квон Ёнджуна, отвесив ему комплимент, и даже председателю, которого хвалить было совершенно не за что, наговорил льстивой чепухи вроде «надёжный» и «животик - признак солидности». Мужчина по-прежнему оставался безучастным.
Во время разговора не только Тэхын, но и Квон Ёнджун часто бросал на мужчину взгляды, которые тут же гасли. И этот Квон Ёнджун почему-то всё больше его раздражал.
Как только чаша мужчины опустела, Тэхын тут же наполнил её до краёв.
На его язвительный тон мужчина удивлённо поднял глаза. Но не стал спрашивать, в чём дело, и залпом осушил макколли. Тэхын поднёс пачжон прямо ко рту мужчины. Тот попытался отстраниться, но палочки для еды последовали за ним.
- Ешьте, - слова снова прозвучали колко.
Мужчина, с совершенно непонимающим видом, сглотнул и, открыв рот, принял пачжон.
Как говорится, кому больше всех надо, тот и действует. Не выдержав, он спросил напрямик. На лице мужчины всё ещё было написано недоумение, но он всё же ответил.
- Вы красивый, - твёрдо сказал мужчина.
- И милый, - добавил он еле слышным голосом.
Только тогда Тэхын улыбнулся. Он налил мужчине, а потом передал бутылку макколли ему. Мужчина наполнил чашу Тэхына до краёв. Они чокнулись.
Председатель ушёл в туалет, а Квон Ёнджун как раз выливал на сковороду новую порцию теста.
- Кибом-щи, вы тоже красивый. Правда, - от похвалы Тэхына мужчина застенчиво улыбнулся и покраснел.
Ночь становилась всё глубже. Дождь почти прекратился, а макколли закончился. Его место заняли соджу и пиво. Квон Ёнджун и председатель быстро пьянели. Мужчина тоже, судя по раскрасневшемуся лицу, был навеселе. Завязался бессвязный разговор.
Хмель ударил в голову, и на смену серьёзному мужчине пришёл другой - тот, что много смеялся. Квон Ёнджун с необычайной назойливостью и гнусавым голосом лип к мужчине. Смотреть на это было тошно.
- Вот всегда бы ты таким был. Как выпьешь, так и разговорчивый, и весёлый, а в обычное время чего такой серьёзный, а? - упрекнул председатель, наливая мужчине. Тот с глуповатой улыбкой принял чашу двумя руками. Его тело слегка покачивалось из стороны в сторону.
- Этот наш Кибом в детстве таким не был. Я и представить не мог, что он станет таким молчуном, - сообщил председатель Тэхыну.
- А каким он был в детстве? - не упуская возможности, тут же спросил Тэхын.
- Каким-каким. Сорванцом. Сам мелкий, а голосистый такой, что если Кибом появился, так его за сто ли слышно было. И такой приветливый, что все старики его обожали. Ну, и драться умел. Даже старшеклассники с ним не справлялись.
- Правда? Совсем на него не похоже.
Он посмотрел на мужчину. Тот лишь глуповато улыбался, не подтверждая и не отрицая.
- Вот видишь? Все, кто узнал Кибома недавно, удивляются, когда я это рассказываю. Он был таким проказником, что и не передать. В деревне ни дня спокойно не проходило.
Погрузившись в воспоминания, председатель наперебой рассказывал истории о проделках мужчины. В основном это были невинные шалости, какие свойственны мальчишкам его возраста. На губах председателя играла улыбка. Пока он рассказывал о детстве мужчины, Квон Ёнджун, до этого без умолку трещавший гнусавым голосом, на удивление замолчал и только слушал.
Мужчина, опьянев, не переставал улыбаться. Улыбаться - это, конечно, хорошо, но делать это вот так, на глазах у всех, было как-то неприлично.
- Кибом, ты в Тэджон переехал, когда в шестом классе был? Он тогда с дядей по материнской линии в Тэджон переехал. Эх, если бы не тот случай… Когда Кибом уехал, в деревне стало тихо, как в могиле. Даже не передать, как тоскливо было.
- Ай, хён, ну хватит. Зачем ты вспоминаешь то, что было двадцать лет назад? Прямо как старик. Вечно жаловался, что тебе тошно слушать, как старики в деревне прошлое вспоминают, - остановил его Квон Ёнджун, до этого молча слушавший. Он укоризненно посмотрел на председателя. Тот кашлянул и сделал глоток.
- Что за случай двадцать лет назад? - спросил Тэхын, но те двое, словно сговорившись, сделали вид, что не слышат, и сменили тему.
Тогда и не начинали бы. Проворчал он про себя.
Что такого могло случиться в этой глуши? Тэхын предположил, что это как-то связано с той шаманкой, о которой упоминал председатель. Люди почему-то неохотно говорят о вещах, связанных с шаманизмом.
- Ох, я в туалет отойду. Что-то в туалет так приспичило, - неуклюже поднялся председатель.
- Давай. Кальмар - это хорошо.
Вопрос задал Квон Ёнджун, глядя на Тэхына, но ответил председатель. Квон Ёнджун тоже встал и пошёл на кухню. Они снова остались вдвоём.
Тэхын пристально уставился в лицо мужчины. В нём не было и намёка на сорванца. Раскрасневшееся от выпивки лицо не стало ещё краснее от его взгляда. Мужчина лишь моргал, недоумевая, почему тот так на него смотрит.
- Вы похожи на воробья. Правда.
Тэхын сложил ладони, а потом медленно разжал пальцы, изображая, как павлин распускает хвост. Мужчина улыбнулся во весь рот.
Глаза мужчины заблестели. Он смотрел с таким восхищением, будто и вправду видел перед собой павлина. Глядя на его по-детски чистое, искреннее лицо, Тэхын, в свою очередь, был восхищён. А может, даже тронут. Потому что в груди что-то сжалось.
- Мне совсем не интересно, каким сорванцом вы были, Кибом-щи. Сейчас вы мне нравитесь гораздо больше.
Подмигнув, он бросил на него кокетливый взгляд. Мужчина сощурил глаза в улыбке.
Вернулся председатель, а Квон Ёнджун принёс жареного кальмара. По телевизору кричали друг на друга какие-то влюблённые. Мужчина, пьяный, да к тому же давно пропустивший время сна, то и дело клевал носом. Тэхын постоянно ловил на себе взгляды Квон Ёнджуна, который украдкой наблюдал за мужчиной. Каждый раз, когда их взгляды встречались, Квон Ёнджун улыбался. Эта припухлость под глазами - кажется, её называют эгё саль - двигалась каждый раз, когда он улыбался.
Глядя на мужчину, который, одолеваемый сном, прислонился спиной к раздвижной двери, почти мертвецки пьяный председатель сверкнул глазами. И хитро ухмыльнулся. Всё было ясно. Он собирался завести тот самый разговор, без которого не обходится ни одна мужская попойка.
- Кибом такое не любит. Даже если заговоришь, он никак не реагирует, так что только мне и неловко. Не знаю, почему он таким стал.
Председатель был рад, что мужчина уснул, а Квон Ёнджун посмотрел на него с таким видом, будто так и знал, с лёгким оттенком презрения.
- Ёнджун тоже такое не любит. Засранец, с тех пор как женился, строит из себя такого пай-мальчика. И что с того, если в отсутствие жены снимает обручальное кольцо.
- Хён, я же тебе сколько раз говорил, что просто не люблю носить кольца.
- Чушь собачья, урод. Это ты называешь отговоркой?
- Тэхын-щи, не верьте всему, что говорит этот хённим. С виду он быка завалит, а на деле - ужасно мелочный и обидчивый. Вечно всё перекрутит и дуется.
- Ишь ты, засранец. Ты посмотри, как заговорил.
Казалось, атмосфера накаляется, но нет - оба схватились за животы и загоготали. Видимо, у них была такая манера общения. До боли знакомая атмосфера. Вот так они дурачатся, а потом из-за какой-нибудь мелочи кто-то обидится - и начнётся настоящая драка. Атмосфера, знакомая до тошноты. Тэхын налил себе в стакан соджу и залпом выпил.
Он зачем-то толкнул крепко спавшего мужчину. Тот даже не шелохнулся.
- Директор Ким, а как сеульские девчонки? Горячие, да?
Тэхын понял, что под «девчонками» председатель имеет в виду не обычных женщин, поэтому, не чинясь, начал травить байки. Опыта в таких делах у него было хоть отбавляй, он мог говорить об этом часами. А это означало, что он повидал всякого дерьма.
- До Сеула рукой подать, а он вечно с такими деревенскими вопросами лезет. Тэхын-щи, вы не подумайте, мы не такие. Это только наш Кичхоль хён такой дремучий. Он до ужаса закомплексованный. Только и мечтает о сеульских девчонках, а сам сунуться в Сеул боится - вдруг его там отошьют. Эх, трус.
Председатель, не обращая внимания на насмешки Квон Ёнджуна, только и ждал, когда директор Ким продолжит свой рассказ. Его пьяное, раскрасневшееся лицо и налитые кровью белки глаз вызывали отвращение. И всё же Тэхын не переставал улыбаться. Разве он не насмотрелся на таких типов за всю свою жизнь?
Чтобы подыграть, он, изображая показной энтузиазм, снова завёл нужный разговор. Председатель то и дело восхищённо ахал и сглатывал слюну.
Квон Ёнджун, который успел пересесть поближе к мужчине, всякий раз подхватывал его голову, когда та падала на грудь, а в конце концов и вовсе уложил её себе на плечо. Он гладил его по щеке - совсем как любовника. Настроение у Тэхына резко испортилось.
Сверкнув глазами, Тэхын доверху наполнил свой стакан соджу.
