Поцелуй на поле. Глава 17
Два дня пролетели в мгновение ока. Между тренировками и разнообразными мероприятиями не успел оглянуться, как настал канун матча.
Накануне игры Юн Чахён встал ни свет ни заря, собрал основные вещи и покинул дом. Хотя это и был выездной матч, стадион Борхэм находился не так уж далеко. Расстояние можно было преодолеть на машине за 30 минут, и казалось немного нерациональным, что клуб бронировал отель для совместного проживания, но Блю рассказал, что без этого часто появлялись безумцы, которые опаздывали на игру в день матча из-за того, что слишком долго спали. Эта жуткая легенда была более чем достаточной, чтобы убедить всех молодых игроков, сомневающихся в необходимости раннего выезда.
Когда автобус-лимузин с игроками прибыл к отелю возле стадиона, был уже полдень. У входа в отель, полностью арендованный ФК Винчестер, уже выстроились многочисленные камеры и журналисты. Хотя игра ещё не началась, атмосфера освещения в прессе уже намного превосходила то, что было во время первого матча. Это был последний матч, определяющий 8 команд из 16, которые пройдут дальше, так что ажиотаж был понятен.
Игроки и персонал, разместив свои вещи в отеле и быстро перекусив, сразу снова сели в лимузин. Свободное время было запланировано только на вечер, после завершения напряжённого расписания. Не было ни минуты на отдых.
- Нужно отдать должное. Новостройка действительно впечатляет.
- Стадион Винчестер тоже новый! У нас даже сканирование радужки глаза при входе в раздевалку.
- Если зданию больше трёх лет, его уже не называют новостройкой, Уинстон.
Алоис и Уинстон осматривали сверкающую раздевалку стадиона Борхэм, бормоча между собой. По правилам приезжим игрокам должно быть предоставлено время для адаптации к стадиону, где будет проходить матч. Ознакомление с используемыми объектами и обстановкой, понимание качества и состояния поля было не менее важно, чем сама игра.
Говорили, что новый владелец Борхэма - авиационный магнат, любящий футбол, и, похоже, он действительно щедро инвестировал капитал. Даже по мнению Чахёна, чистый пол, по которому было жалко ходить, и удобства, продуманные с учётом перемещения игроков, впечатляли. Когда игроки с восхищением рассматривали и трогали новые объекты, в раздевалку заглянул сотрудник персонала.
- Быстрее готовьтесь и выходите на поле. У вас 2 часа, включая 20 минут открытой тренировки. Времени мало, так что поторопитесь, пожалуйста.
- Двух часов вполне достаточно, это же канун матча, а не марафон.
В ответ на беспокойный голос Лероя Донован бросил колкость и первым снял верхнюю одежду. Это послужило сигналом, и все игроки начали переодеваться в тренировочную форму. Чахён, разглядывавший необычный замок на шкафчике, тоже, наконец, поднял футболку, чтобы переодеться. Переодевание на чужой территории всегда вызывало неловкое и странное чувство.
Бегая по свежему, хорошо уложенному газону, игроки сдерживали своё восхищение. Хотя поле было стандартных размеров, как и везде, где они играли, сам факт того, что оно новое, придавал ощущение свежести.
Миши не было видно в раздевалке, но он уже сидел на аккуратной командной скамейке. Всё ещё в обычной одежде. Когда Чахён, играя в тренировочном матче, бессознательно оглядывался в его сторону, Миша, словно призрак, поднимал небольшой шарф болельщика, который держал в руке. Боже, он опять принёс его с собой. Что это, какая-то утешительная игрушка?
Когда Чахён спросил одними губами, Миша, пожав плечами, незаметно указал на Блю, который прочно обосновался рядом с ним. Судя по всему, запрет на тренировки всё ещё не был снят. Видя его унылое лицо, словно заключённого в клетке, Чахён незаметно усмехнулся, находя это забавным.
Ресторан, где собрались игроки для ужина, представлял собой заведение на крыше возле реки Темзы. Зрелище было примечательным: огромные мужчины занимали несколько столов на фоне прекрасного вида на реку.
Однако люди только фотографировали издалека или просто наблюдали, не осмеливаясь подойти ближе. Если бы это были один-два человека, это было бы иначе, но когда весь основной состав ФК Винчестер собрался вместе, казалось, что к ним трудно подступиться.
После короткой экскурсии по стадиону игрокам был предоставлен такой же короткий перерыв и свободное время. Алкоголь был, безусловно, строго запрещён, поэтому игрокам, которым некуда было пойти, оставалось только надеяться на хороший ужин.
К счастью, ресторан, куда их привели, был достаточно впечатляющим и качественным, чтобы развеять их разочарование. Неизвестно, сколько дней персоналу пришлось ломать голову, выбирая такое место. Чахён облизнулся, глядя на подаваемые блюда. Игроки, утомлённые напряжённым графиком с самого утра, дружно набросились на тарелки.
Стол, на котором присутствовали все блюда из меню, выглядел необыкновенно роскошно. Кейхилл сидел на некотором расстоянии от стола Чахёна, а Миша - на противоположной стороне. В то время как все сосредоточились на еде, Чахёна толкнул в бок Джуд, сидевший рядом.
- Юан, вот это - идеальный момент для фото. Что может быть дружелюбнее групповой трапезы? Вытаскивай камеру, чего ждёшь?
- Она же разбилась и сейчас на восстановлении дома.
Юн Чахён крепко сжал вилку в ответ на неожиданно возникшую тему. Его захлестнуло забытое чувство несправедливости.
- Раз уж об этом зашла речь, интересно, кто же тот негодяй, который уронил и разбил мою камеру?
Чахён окинул взглядом сидящих напротив. Все замерли с вилками в руках, затаив дыхание. Кейхилл и Миша, сидевшие поодаль, синхронно повернули головы, чтобы посмотреть на Чахёна. Они почти одновременно спросили:
Неудивительно, что они удивились, поскольку камера была совершенно новой, когда они её держали. Даже сам Юн Чахён не ожидал, что она так быстро превратится в подержанный товар. Когда эти двое, известные своей немногословностью в клубе, отреагировали, остальные товарищи, наконец осознав серьёзность ситуации, подняли головы.
- Да. Моя новая камера разбилась.
Юн Чахён глубоко вдохнул и тихо произнёс:
- Я дам время выдать виновника...
Не успел он закончить фразу, как пять или шесть рук мгновенно поднялись, указывая на кого-то. Проблема заключалась в том, что все указывали на разных людей. Алоис указывал на Уинстона, Уинстон на Лероя, Лерой на Кайю... Глядя на руки, пересекающиеся словно в форме звезды, Джуд пробормотал:
- Сколько же раз её уронили...
Джуд, по-родительски утешая Чахёна, который от изумления не мог вымолвить ни слова, положил часть своей еды на его тарелку. Видел ли кто-нибудь таких бесстыдных людей? Оставив тайну личности преступника нераскрытой, Юн Чахён заставил себя жевать и глотать пищу. Хотя на самом деле ему хотелось прожевать сидящих напротив, к сожалению, игра была слишком близко.
Тишина за столом, повисшая на несколько минут, была вскоре нарушена новой темой для разговора.
- Но новый стадион действительно впечатляет.
- Я же говорю, стадион Винчестер тоже новый. У нас тоже есть разбрызгиватели для газона!
- Такие есть даже на спортплощадках начальных школ.
Алоис и Уинстон, наскоро закончив ужин, продолжали спорить на ту же тему, что и днём. Несмотря на то, что в прессе их называли Алстоном как комбинированное имя, они каждый день устраивали большие и малые дебаты. Их игровые стили тоже были похожи. Фирменным знаком было то, как защитники соперника запутывались в их хаотичных передачах. Когда другие ребята, слушавшие рядом, присоединились к разговору, атмосфера мгновенно накалилась.
- Наша игра будет первым матчем на их стадионе? Значит, парни из Борхэм Юнайтед тоже никогда толком не играли на нём.
- То есть нам не о чем беспокоиться. У них столько же опыта, сколько у нас.
- Они будут отчаянно стремиться забить первый гол. Ведь он навсегда останется в истории стадиона. Когда строился наш новый стадион, тоже все с ума сходили, что первый гол должен забить Винчестер.
Внезапно Джуд, прищурившись, заговорил низким голосом. Стоило ему понизить голос, как шум за столом мгновенно стих.
- Что будет, если мы забьём? Первый в истории гол на стадионе Борхэм?
Все взгляды за столом обратились к нему, услышав многозначительный тон.
- Они, наверное, будут переживать от обиды. Да и от болельщиков им достанется.
- Похоже, этот матч уже решён, ребята.
Джуд с лицом профессионального букмекера достал свой телефон. Он проявлял наибольший энтузиазм в отношении ставок на голы Винчестера. Достаточно сказать, что он всегда вызывался быть дилером. Открывая привычное приложение для ведения списков и сумм, Джуд сказал:
- Давайте сделаем чистую игру на первый гол. Весь банк получает тот, кто угадает автора первого гола. Можно ставить на себя, а если это будет первый гол в матче, ставка удваивается. А если никто не забьёт? Игра аннулируется, и наш сезон тоже провален.
Словно профессионал из Лас-Вегаса, Джуд умело стучал по экранной клавиатуре. Проблема заключалась в том, что алчность других членов Винчестера была не меньше, чем у Джуда. Игроки, сидящие за столом, одновременно начали угадывать имена бомбардиров и называть суммы. Это больше походило на выездную азартную игру, чем на выездной матч.
- Я ставлю на себя 200. Новый стадион Борхэма - мой.
- Эти ребята все ставят на себя. Просто тонут в жадности...
Когда к духу соперничества добавилось условие удвоения, игроки начали безумно делать ставки на свои имена. Их энтузиазм в отношении голов выглядел со стороны как максимально высокий боевой дух, но намерения были крайне нечисты.
Право слова, обойдя весь стол, дошло до капитана Винчестера. Кейхилл тихо смотрел на стол, потом заговорил:
- Я пас. У меня нет таланта к ставкам.
- Жаль. Будь я тобой, поставил бы на себя 700.
В ответ на отказ Кейхилла Лерой, казалось, искренне сожалел. 700 фунтов были максимальным лимитом, установленным правилами этой игры. Скромная предосторожность, чтобы не опустошить карманы настолько, чтобы возвращаться домой босиком. Кейхилл лишь слегка улыбнулся и поднёс стакан с водой ко рту, ничего не сказав. Следующая стрела полетела в сторону Юн Чахёна.
Лицо Джуда уже было предельно серьёзным. Поскольку Юн Чахён не чурался развлечений и регулярно делал небольшие ставки в несколько фунтов, Джуд, похоже, ожидал, что он и в этот раз присоединится.
Но в этот раз... было не до ставок. Юн Чахён поднял голову и мельком взглянул в сторону Миши. Их глаза встретились. В последние дни так было постоянно.
- ...Я тоже пропущу в этот раз.
- Юан! Ты что, считаешь это шуткой?!
Джуд закричал, ударив по столу. Но чем это ещё может быть, если не шуткой, он что, с ума сошёл...? Игнорируя его слегка покрасневшие глаза, погружённые в чрезмерное увлечение, в то время как футбол был давно забыт, Юн Чахён, как и Кейхилл минуту назад, отпил воды. Теперь он понимал, почему люди пьют воду в таких ситуациях. Потому что не нужно отвечать. Но в следующий момент чей-то голос заставил его чуть не выплюнуть воду изо рта.
- Тогда я поставлю 700 фунтов. На то, что Юан забьёт первый гол.
- Поскольку он сам отказался, думаю, наблюдатель может сделать ставку вместо него?
Миша, которого не было в списке игроков и, следовательно, в списке ставок, смотрел на Джуда с серьёзным и чопорным выражением лица. Это был ва-банк. Даже игроки, которые до сих пор с интересом наблюдали за ставками других, все подняли головы и уставились на Мишу, как сурикаты.
В самом деле, какой безумец поставит сумму, эквивалентную миллиону вон, на такую побочную азартную игру?
И на чужой гол в матче, в котором он даже не участвует.
- Ты точно не пожалеешь? Правила не допускают отмены ставок. Ты это знаешь?
Чахён слишком поздно попытался вмешаться, но Джуд хитро записал сумму, словно забивая гвоздь.
Что ты знаешь, думаешь, это какой-то спортивный тотализатор? Чахён резко повернул голову, чтобы посмотреть на Мишу, но тот не отводил глаз, встречая его взгляд с серьёзным выражением лица. От него исходило ощущение абсолютной чистой веры и поддержки. И он, конечно же, совершенно не понимал, какие переживания это усиливает в Юн Чахёне.
- Хм-хм. Действительно любопытно, насколько твоя скаковая лошадь оправдает ожидания…
- А он что, воображает себя ростовщиком из шекспировской пьесы?
Джуд, погрузившийся в роль, потирал ладони, как безумный ростовщик из шекспировской литературы. Что за сумасшедшая реплика... Однако ситуацию уже нельзя было исправить, как и охладить пыл коллег, с интересом ожидающих исхода этой авантюры. Юн Чахён, внезапно обременённый ответственностью за 700 фунтов, мог только жадно пить воду.
- Мы действительно собираемся кататься на этом?
Небо было окрашено закатом, синий и оранжевый цвета изысканно переплетались. Пятнадцать игроков Винчестера, закончив ужин, стояли перед колесом обозрения возле Темзы. Алоис, запрокинув голову и разглядывая красные неоновые огни, украшающие колесо, пробормотал:
- Ничего не поделаешь. У нас ещё осталось свободное время.
- Если время осталось, можно просто вернуться в отель пораньше и лечь спать.
- Тренер Мартинес говорил, что ложиться слишком рано перед матчем тоже нарушает ритм, и советовал как-то скоротать время.
- И для этого - колесо обозрения? Только мы?
Игроки стояли в кругу, глядя друг на друга. Туристы и местные жители с удивлением оглядывались на группу растерянно стоящих крупных мужчин. Кто-то из игроков поднял руку, указывая на другой берег реки:
- Если уж кататься на колесе обозрения, то надо на том.
Он указывал на знаменитое колесо обозрения Темзы, Лондонский глаз. Лондонская достопримечательность, уже зажегшая свои красивые огни, демонстрировала свой грандиозный и величественный вид.
- Там только на ожидание уйдёт час. Даже с билетом быстрого прохода мы опоздаем.
- И поэтому мы катаемся на этом? Оно же такое старое! Не развалится?
Нервно пробормотал Лерой. По сравнению с Лондонским Глазом оно казалось крошечным, вмещающим не более сотни человек. Кабинки, казалось, вот-вот развалятся, издавая скрипучие звуки, и двигались с пугающе медленной скоростью. Его внешний вид вполне мог вселить страх смерти.
- Мы же все вместе весим больше тонны... неужели не рухнет?
- С чего бы ему рухнуть? Вот, смотри, написано, что каждая кабинка выдерживает 200 кг.
- Двух-трёхместные, значит. Если неправильно рассчитаем, можем и погибнуть.
Услышав эту жуткую информацию, игроки с некоторым беспокойством посмотрели на колесо обозрения, но вскоре решили всё-таки покататься. В конце концов, им нужно было чем-то занять время. Как обычно бывает, когда собирается группа мужчин, они склонны к эксцентричным поступкам.
- А я ещё даже на Лондонском глазе не катался...
Пробормотал Чахён, вставая в очередь. Несмотря на то, что это было малоизвестное колесо обозрения на окраине набережной, скорее второстепенное по значимости, желающих прокатиться было довольно много. Казалось, большинство туристов предпочитали довольствоваться колесом умеренного размера, чем долго ждать и пропустить красивый закат. Джуд, стоящий рядом, тоже посмотрел наверх.
- Да не умрёт никто. Просто нужно спокойно сидеть на месте. И небо красивое.
- Посмотрим и спустимся, а потом сядем в лимузин - идеально.
Согласившись с Джудом, Чахён медленно продвигался вперёд по уменьшающейся очереди. Те, кто жаловался, что мужчины делают странные вещи и боялись умереть, не успев сыграть в матче, уже держали в руках телефоны, готовясь снимать. Действительно, их настроение изменилось в мгновение ока.
Чахён подошёл к своей кабинке, наконец остановившейся перед ним. Несколько сотрудников довольно организованно открыли дверь и подали сигнал Чахёну. Ставя ногу на серебристую платформу для посадки, Чахён оглянулся на Джуда, стоявшего позади.
Джуд, который, как ожидалось, должен был стоять прямо позади, находился далеко возле билетной кассы. Не понимая, в чём дело, озадаченному Чахёну Джуд что-то громко крикнул. Из-за шумной музыки было плохо слышно. Чахён прищурился, пытаясь прочитать по губам.
Этот парень... Пока Чахён стоял в замешательстве, прибывшая кабинка коснулась платформы и начала отдаляться. Сотрудник замахал рукой, сигнализируя, что нужно быстрее садиться. В этот момент кто-то обнял Чахёна за плечи и затолкал внутрь кабинки.
За спиной говорящего Миши автоматическая дверь кабинки медленно закрылась. Пока Чахён от неожиданного появления Миши стоял с открытым ртом, кабинка медленно начала движение.
Глядя на лицо Миши, который сказал это с улыбкой, в голове Чахёна неожиданно всплыли всего два слова:
Вратари иногда покидают ворота и выходят на поле.
Это происходит в добавленное время матча, когда поражение или вылет практически неизбежны, когда нужно хотя бы сравнять счёт. В эти критические моменты, когда каждый игрок должен способствовать голу, вратарь оставляет штрафную площадь, которая является последним оплотом команды, и выходит на поле. Зрелище несколько необычное и забавное - среди игроков в одинаковой форме мелькает заметная форма вратаря, но удивительно, что некоторые вратари в такие моменты забивают фантастические голы.
Впрочем, это не имело значения. Это не проблема Юн Чахёна. Ведь нападающий в такой критический момент должен воспользоваться пустыми воротами без голкипера.
И прямо сейчас Юн Чахён испытывал точно такое же чувство. Чувство, когда стоишь перед пустыми воротами, а мяч спокойно лежит у ног, не отскакивая и не укатываясь. Находясь в тесной металлической коробке объёмом меньше трёх кубических метров и глядя на Мишу, Юн Чахён интуитивно понимал, что перед ним редчайшая возможность.
За исключением нескольких проблем.
- Посмотри на небо. Оно действительно прекрасно.
Сидящий напротив Чахёна Миша с восхищением говорил, глядя на мягкий закат за акриловым окном. И действительно, это было чудесно. Верхняя часть неба, сохранившая синий оттенок, была мягко затемнена, а нижняя, где садилось солнце, окрашивала виднеющийся вдали Вестминстер в красный цвет.
Это было магическое время, которое заставляло забыть обо всём и просто погрузиться в него. Скрип. Скрип, скрип... Если не считать жалобного воя каких-то болтов.
С каждым оборотом колеса, поднимающим кабинку все выше, усиливался зловещий свист ветра, а сама кабинка тревожно покачивалась. Металлический скрежет, похожий на какую-то жуткую музыку, доносился из неизвестного места, невозможно было определить, какая именно деталь издавала этот звук. Потенциальная энергия возрастала с каждой секундой подъема, а вместе с ней рос и страх. Юн Чахён повернул голову, чтобы посмотреть на землю, которая теперь находилась в нескольких метрах под ними.
Его хитрый друг уже уменьшился до размеров мизинца. Наверное, сейчас он спокойно смотрит снизу на это допотопное колесо обозрения, наслаждаясь безопасностью... Трудно было сказать, хорошо это или плохо. Чахён посмотрел на лицо сидящего напротив.
- Ты знал, что Джуд боится высоты?
- Откуда? Этот парень даже мне никогда не говорил. Да и случаев подниматься на высоту особо не было...
- Каждый раз, когда мы летаем на клубном самолёте, он принимает лекарства и спит. Сидит прямо рядом с тобой. Невозможно не заметить.
Так вот почему он отключался на несколько часов в маске для сна, с берушами и плотно укутанный в одеяло? Чахён, вспоминая прошлые выездные матчи, подпёр подбородок рукой. Миша тихо наблюдал за ним.
Он сидел на старом металлическом сиденье, скрестив ноги, принимая самую непринуждённую позу из всех возможных. И это несмотря на то, что он доверял своё тело металлической конструкции, которая могла напугать даже тех, у кого нет фобии. В доказательство - руки Юн Чахёна покрылись мурашками. Поглаживая свои руки, Чахён спросил:
Миша, в котором, казалось, отсутствовал страх, присущий всем людям, переспросил с лицом, напоминающим кролика.
- Немного... Ты уверен, что ничего не случится? Что мы не упадем, например...
Когда Юн Чахён честно признал своё беспокойство, Миша распрямил скрещенные ноги и сел прямо. Его выражение лица, которое ещё недавно напоминало посетителя тихого музея, любующегося произведением искусства, теперь выглядело встревоженным, словно он о чём-то глубоко задумался.
А, похоже, я знаю, о чём он думает. Как только такая мысль промелькнула у Чахёна, Миша внезапно поднялся со своего места и подошёл к сиденью, где сидел Чахён. Юн Чахён, вздрогнув от неожиданности, отчаянно замахал руками.
- Эй! Наклоняется! Наклоняется!
Миша поспешно вернулся на своё место.
- Мы могли немного наклониться.
Между ними повисло молчание. В конце концов, есть разница между равномерно распределёнными 160 кг и тем же весом, сосредоточенным в одном месте. Миша беспрекословно подчинился резкому отказу Юн Чахёна, обоснованному соображениями безопасности, но его встревоженное настроение, даже когда он послушно вернулся на своё место напротив, оставалось неизменным.
Невозможно было просто смотреть на это. Чахён слегка выдохнул и медленно пошевелил рукой.
- Миша, медленно. Подойди медленно.
Как только слова были произнесены, Миша снова поднялся с места. Второе перемещение, согласно просьбе Чахёна, было немного медленнее. Он осторожно, словно в замедленной съёмке, подошёл к Чахёну и так же медленно опустился на соседнее место, которое Чахён плавно освободил для него. Скрии-ип... Возможно, это было просто воображение, но Юн Чахён тайком сглотнул, почувствовав, будто кабинка действительно немного наклонилась.
Это было странное ощущение - из положения, когда они сидели напротив друг друга, теперь оказаться рядом на одном сиденье, глядя в одном направлении. Хотя вид из окна определённо стал лучше. Сидя бок о бок с Мишей, как незнакомцы на соседних креслах в кинотеатре, и глядя на пейзаж, развернувшийся перед ними, Чахён тихо размышлял.
Время поездки, то есть общее время, которое требуется кабинке, чтобы отправиться от платформы и вернуться на неё, составляет ровно 20 минут. Эту информацию он получил из знака, стоявшего у входа в кассу. Кабинка, в которой ехали Чахён и Миша, уже поднялась примерно на половину окружности, а значит, прошла уже около четверти времени.
Чахён слегка оглянулся. Сверху и снизу виднелись кабинки, в которых ехали другие ребята. Сквозь мутные акриловые окна едва можно было разглядеть их затылки, увлеченно снимающих что-то на телефоны.
В этой кабинке, одновременно изолированной и не совсем, был только один момент полной приватности.
Когда они окажутся на самой вершине.
По спине Юн Чахёна пробежал холодок. Действительно ли он собирается сделать это предложение? Всего через несколько секунд после этих мучительных размышлений пальцы Миши медленно коснулись руки Чахёна.
«Ты будешь против?» - пробормотал Миша тихим голосом. Его действия тоже напоминали поведение в кинотеатре. Он совершенно не догадывался, о чём сейчас думает Юн Чахён. Одновременно хитрый и наивный парень.
Получив это завуалированное разрешение, Миша, начиная с мизинца, медленно положил свою руку поверх сжатого кулака Чахёна. Не скрывая своего желания прикоснуться к Юн Чахёну, он всё же каким-то образом начал проявлять жалобное отношение, будто спрашивая разрешения. Для Миши это был огромный прогресс, но почему-то сейчас этот рост казался немного печальным.
Если бы он вёл себя бесцеремонно, как в прошлый раз... Не в силах сдержать такую пугающую мысль, Чахён сменил тему. Странно, как сильно билось его сердце.
- Миша. Э-э... что ты тогда хотел мне сказать? В тот день, когда была фотосессия в выездной форме.
- Ну, то, что ты не смог сказать, потому что я ушёл отвечать на звонок.
Миша, ненадолго задумавшись, внезапно улыбнулся, как будто только что вспомнил. Затем он произнёс каждое слово отчётливо:
- Юан, ты тоже красивый. Вот что я хотел сказать.
- Впервые слышу такое, играя в футбол.
Глядя на озадаченно распахнутые глаза Миши, Чахён нахмурился. Обычно мужчин-спортсменов описывают как крутых или красивых. Независимо от того, правда это или нет. (Это ни в коем случае не означает, что Юн Чахён некрасив.) Видя недоумённое выражение лица Чахёна, Миша наклонил голову и добавил:
Юн Чахён лишился дара речи. Немного помолчав, осознав созданное им противоречие, он наконец сменил тему:
- И ещё, что это было с теми 700 фунтами?
- С этим ничего нельзя было поделать. Я бы поставил больше, если бы мог, но это был предельный лимит.
- Я не об этом. Зачем вообще делать такую бессмысленную ставку?
Миша молча накрыл правой рукой сжатый левый кулак Чахёна, пытаясь проникнуть между плотно стиснутыми пальцами. Когда тот неохотно разжал руку, Миша медленно просунул свои пальцы между его и переплел их.
- На самом деле... я хотел бы купить новую камеру.
Услышав эти неожиданные слова, Чахён повернулся и посмотрел на профиль Миши.
- Камеру? Ты говоришь о моей селфи-камере?
- Да. Ту, о которой ты говорил, что она сломалась.
Говоря это, Миша придвинулся к Чахёну еще ближе. Оказывается, он думал о таком. Хотя камеру можно было получить в любое время заново. Вероятно, Чон Сонджу отругал бы Юн Чахёна за бесчувственность минуты две, а потом, словно ничего не произошло, сразу выдал бы новую камеру. Но Юн Чахён решил не упоминать об этом.
- Если бы я захотел, я мог бы купить хоть тысячу таких. Я знаю, что она дорогая, потому и не покупал.
- Знаю. Но всё равно я куплю её тебе.
- Когда у тебя появится новая камера, ты когда-нибудь снова пригласишь меня к себе домой.
- А если даже не вернешь свои вложения, что тогда?
- Я уже думал о том, на что потрачу оставшиеся деньги.
Прижавшись плечом к плечу Юн Чахёна, Миша тихим голосом заявил:
- ...Давай пойдем на ужин. В этот раз только вдвоем.
Он всё время говорил, исходя из предположения, что Юн Чахён, безусловно, забьет гол. Эта искренняя вера и уверенность в Юн Чахёне. Эта неоспоримая истина словно тяжелым грузом опустилась где-то в области груди.
Лига чемпионов, финал впервые за несколько лет, победа или поражение, разделенные всего одним очком, напряженная борьба за выход в восьмерку сильнейших, жертва Миши Асплунда, словно крест висящие над ним 700 фунтов... И будущее, которое развернется после этого. Всё это запуталось, словно нити.
Юн Чахён думал о завтрашнем матче. В первом домашнем матче они сыграли вничью, поэтому во втором выездном матче им обязательно нужно победить. Даже ничья не подойдет. Ничья означает вылет.
От этой ясной реальности сердце бешено колотилось. Левая рука, в которую проник Миша, покрылась холодным потом. Виновата ли в этом гравитация, страх высоты, или что-то совсем другое?
Вдруг его зрение ослепило ярким светом. Юн Чахён повернул голову и посмотрел в окно. За это время прошло еще 5 минут, и красный закатный свет теперь прямо освещал кабинку колеса обозрения, в которой сидели Миша и Чахён. Прекрасный лондонский пейзаж раскинулся параллельно окну. Ничто не преграждало путь красным солнечным лучам.
Это означало, что в данный момент они находились выше всех остальных.
Юн Чахён вдохнул. Последний шанс последнего шанса. В мимолетной пустоте, длящейся несколько секунд, они словно зависли, затаив дыхание.
Чахён повернулся к Мише и свободной рукой крепко схватил его за плечо. Миша, похоже, был удивлен этим внезапным движением и молча вглядывался в лицо Чахёна.
Чахён повторял это ни в чем не повинное имя, глядя ему в глаза. Серый цвет, ранее наполнявший его зрачки, исчез, и теперь в них отражался красный закатный свет. А в самом центре отражалось лицо самого Юн Чахёна.
Ворота полностью открыты. Никто из зрителей не может увидеть их здесь.
Юн Чахён прерывисто выдохнул. Затем отпустил руку, которой держал Мишу за плечо, обвил ею его спину и крепко обнял.
Хотя они просто тихо сидели на своих местах в течение нескольких минут, его сердце безжалостно колотилось, словно после спринта на полную мощность. Волосы на затылке Миши слегка щекотали лицо Юн Чахёна. Он просто не мог произнести эти слова. Короткие и простые слова о том, чтобы поцеловаться.
Да и как можно сказать такое? Только сумасшедший. Если рассуждать здраво. Юн Чахён не был таким простым, как человек, которого он сейчас обнимал.
Да. Было бы здорово забить еще хотя бы один гол.
Это было почти искушение, похожее на навязчивую идею, которая в последние дни постепенно заполняла сознание Юн Чахёна, разъедая его рассудок, словно сильная кислота. Возможностей было предостаточно. Если бы он решился, то мог бы сделать это в любое время. Но он не мог переступить черту, даже одним шагом.
Внезапно всё показалось ужасно глупым. Что он вообще делает? Если бы он хотел доказать такие нелепости, как лечение слампа или разрешение травмы, то было бы гораздо быстрее насильно затащить на это колесо обозрения какого-нибудь парня с боязнью высоты, который ждет внизу.
Если бы только, как в прошлый раз, ему предъявили требование...
Юн Чахён, возможно, смог бы, как тогда, притвориться, что у него нет выбора, и неохотно, нерешительно отдаться своим чувствам. Это была такая малодушная мысль, что внутри всё горело. Не в силах больше терпеть, Чахён прижал голову Миши к своей груди.
Миша, опустив плечи и полностью отдавшись в объятия Чахёна, искренне беспокоился о странном поведении Юн Чахёна. Этот спокойный голос перехватывал дыхание Юн Чахёна.
Юн Чахён говорил так, будто речь шла о ком-то другом. Из его горла вырвался голос, настолько хриплый, что он сам удивился. Миша медленно поднял руку и положил её на талию Чахёна.
- Смотри, Юан. Ничего не случится.
Прошептал спокойным голосом Миша. Колесо обозрения, на котором сидели двое в неловком объятии, достигло высшей точки и медленно начало спускаться. Миша, не отвергая молчания Чахёна, обвил руки вокруг его талии и крепко обнял.
Это всё из-за тебя, засранец... Не успев произнести эти слова, Юн Чахён, прижавшись к плечу Миши, смотрел на старый металлический потолок кабинки. Нежный аромат коснулся кончика его носа.
Теперь он, наверное, больше не мог обвинять Мишу в оппортунизме*. Ведь Юн Чахён был точно таким же человеком. Чахён крепко сжал спину Миши под своей рукой. Хотя ногти впивались, должно быть, довольно больно, тот никак этого не показывал.
Как песок, просыпающийся сквозь пальцы, что-то быстро рассеивалось и исчезало в щели последнего момента, но Чахён никак не мог это удержать.
(Прим.: Оппортунизм в отношениях означает следование собственным интересам и выгоде за счет другого человека, часто с элементами манипуляции, нечестности или использования слабостей партнера. В основе этого поведения лежит стремление получить максимальную личную выгоду при минимальных затратах эмоциональных или материальных ресурсов.)
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty