Seayard. Глава 11-15. БЕЗ РЕДАКТИРОВАНИЯ!!!
Унхи создал несколько правил. Правил, которые должны были его защитить и помочь любым способом вернуться на материк.
Первое. Любой ценой избегать этих жутких людей.
Второе. Справлять нужду только в нижнем течении ручья. И не забывать подмываться после - неприятно же.
Если бы эти восемь человек начали гадить где попало, остров быстро превратился бы в сплошную выгребную яму. Да и звери могли бы учуять запах человеческой мочи и спуститься сюда.
Справив нужду, он аккуратно вытерся листьями. Когда они стали мягче, тщательно обтер влагу с промежности.
И с чистым низом возвращался в пещеру.
- Да говорю же вам, это точно был этот ублюдок Ли Унхи!
Голос, повторяющий "Ли Унхи, это точно был он", жутко эхом разнесся по горам.
Унхи мысленно выругался. Следуя второму правилу, он был на грани нарушения первого.
Что еще за херня, эти люди опять. Унхи тихонько спрятался. Прижался спиной к толстому бревну. Чтобы они даже его тени не увидели.
- Нет, это же пиздец какой-то странный...?
Этот голос, словно кто-то целую пепельницу в глотку затолкал, определенно принадлежал режиссеру Хвану.
- Какого хрена в спасательной шлюпке была дыра?
И почему он сваливает это на меня? Унхи был готов выскочить и придушить режиссера Хвана.
Но сейчас нужно было слушать. Информации было слишком мало. И не было ни одного человека, кто мог бы ему все объяснить.
Он понятия не имел, как этот огромный корабль оказался на дне.
Унхи навострил уши. В следующий момент тихий голос резанул по ушам.
- Нет, это был не господин Ли Унхи.
Ребра пронзило болью. Словно кто-то глубоко воткнул нож между костями. Это был тот самый мужчина. Директор Ки. Который сейчас был для Унхи врагом номер один.
- Мои телохранители стояли у двери комнаты господина Ли Унхи.
Словно кто-то вылил ведро холодной воды на голову - вокруг резко стало тихо.
Помощник режиссера спросил, понизив голос, как будто у него мурашки по коже. Его маленькие узкие глаза тревожно забегали.
- Не знаю. Это еще не выяснили.
Директор Ки преувеличенно, но гладко постучал себя по груди дважды.
- Впервые в жизни чувствую такое бессилие. Чувство вины просто невыносимое.
- По ночам даже уснуть не могу.
Его острые глаза осматривали лица окружающих людей одно за другим.
Он поднял длинный толстый указательный палец.
- Я сделал все, чтобы обеспечить безопасность на этом круизе. Вызвал лучших судовых инспекторов для проверки корабля изнутри и снаружи, разработал детальные инструкции на случай любых чрезвычайных ситуаций. Но кто посмел.
Глаза быстро двигались. Холодные глаза, словно пытающиеся докопаться до истины. Боясь, что эти глаза могут его обнаружить, Унхи спрятался, как кролик, прячущий голову в нору. Сердце колотилось так, будто вот-вот проломит ребра.
- Кто заколол ножом капитана моего корабля.
После этих слов Унхи едва сдержал крик. Хап, он торопливо зажал рот ладонью.
...Капитана закололи ножом? Так вот почему некому было управлять кораблем, и их затянуло в этот огромный шторм?
Так корабль затянуло, и затянуло, пока он наконец не врезался в этот остров, словно рухнув на него.
Из-за этого они сели на мель на острове, но если бы не этот остров, эти люди сейчас были бы на дне моря...
После короткого молчания мужчина продолжил.
- И этого было мало, так еще и спасательную шлюпку, на которой мы должны были эвакуироваться, порезали?
- Н-но разве это еще не выяснено?
Робко спросил помощник режиссера. Когда глаза директора Ки повернулись к нему, его плечи вздрогнули. Наверное, от одного его взгляда мурашки по коже.
Стоявший перед директором Ки парень, теребя свою помятую клетчатую рубашку, продолжил.
- Может, просто случайно, как-то так получилось, что дыра появилась...
- Нет, это определенно были следы от ножа.
Но мужчина говорил уверенно. Все замолчали, словно перехватило дыхание. Эта тяжелая тишина, казалось, сжимала и его горло.
Черт...! В такой ситуации даже он сам себя заподозрил бы. Ведь он единственный незваный гость на той вечеринке. К тому же, он угрожал поджечь все, если ему не заплатят.
Теперь тайна начинает немного проясняться. Еще несколько минут назад все было в полной темноте.
Человек, убивший капитана, еще и порезал спасательную шлюпку, на которой они должны были спастись. Поэтому на острове осталась только эта группа людей.
Но поднятый якорь оставил новые вопросы. Кто же? Кто это сделал...
Куда он сейчас делся? Неужели он среди них?
Вскоре Унхи покачал головой, отвечая на этот вопрос. Нет, не может быть. Зачем делать такое перед съемками фильма? У тех, кто там находится, слишком много, что терять.
Тогда он, наверное, утонул? Или эвакуировался с другими людьми?
- Я обязательно выясню, кто это сделал. ...Но перед этим.
Каждый раз, когда он выплевывал слово за словом, все взгляды устремлялись на него. Чувствовалась власть, зажатая в его кулаке. Что-то странное и загадочное.
- Нам нужно выбраться отсюда живыми, не так ли?
Длинные уголки глаз директора Ки были подсвечены блеклым светом рассвета.
- Споры о том, кто сколько ест и кто меньше получил - это пустая трата времени.
Его глаза, полные серых теней, сверкнули.
- Смотрите, снова рассвет наступает.
На лицах людей, которые спорили, словно готовые растерзать друг друга, застыл пепельный цвет. Это был страх. Смутный ужас.
Режиссер Хван неуклюже вышел вперед. За это время его подбородок зарос густой щетиной, почти полностью покрывавшей нижнюю часть лица.
- Нужно эффективно распределять продовольствие.
Густые брови директора Ки странно исказились. Изящным жестом он медленно стряхнул песок с брючины. Похоже, режиссер Хван забрызгал его песком.
- Получаешь столько, сколько работаешь - просто и ясно.
- Вы что, предлагаете мне заниматься физическим трудом? Я - VVIP! VVIP!!
И даже сейчас напоминает о своем VIP-статусе. Действительно, настоящий мудак.
- У нас же есть люди, о которых нужно заботиться?
Директор Ки, хмуря брови с озадаченным видом, постукивал указательным пальцем по подбородку.
- Прошу, помогите мне, режиссер. Нам ведь еще второй сезон снимать.
В этот момент уголок рта режиссера Хвана дернулся. Что это еще, блядь. То ли улыбка, то ли плач.
Он, как хреновый патриарх-альфа. С самых корней, в самой крови кипит жажда власти. Защита и ответственность. Какая привлекательная шапка.
И директор Ки, должно быть, это рассчитал. Кокетливыми жестами, ленивым тоном он вложил в руку режиссера Хвана песок в форме "власти".
- Я полагаюсь только на вас, режиссер.
Он наконец поддался мужчине, который сладко шептал и даже улыбался.
- Е-если директор Ки так говорит, кхм-кхм...
Так еда оказалась посреди пляжа. Система, где все следят друг за другом. Идеальная структура, построенная на недоверии.
Хотя они такие высокомерные и гордые люди, что сомнительно, будут ли они слушать чужие приказы, но в такой пугающей ситуации, загнанные в угол, они, казалось, впали в ступор.
Он самый богатый, по любому взгляду выглядит так, будто больше всех ест, и к тому же невероятно силен. Люди словно посеяли семена власти своими словами в руках директора Ки.
К тому же, этот мужчина не из тех, кто просто отрыгивает и выплевывает белые кости за спиной.
Он сам вышел вперед и даже собственными руками разделывал кабана. Он не мрачный верховный правитель. В его руках нож.
Даже режиссер Хван заискивал перед директором Ки, своим источником денег.
- Ай, блядь! Почему эти долбаные рыбешки такие быстрые!
Хотя он явно выражал свое недовольство, но все же старался как-то поймать рыбу.
В то время как все усердно работали. Только один человек не был виден.
Ли Иджун. С таким хуевым характером вряд ли он будет работать под палящим солнцем, но это нормально? Жрать-то будет нечего.
Не мое дело. Умрет ли он от голода или станет пищей для кабана - какая разница?
Унхи должен был соблюдать правила. Напоминать себе и вбивать в голову как мантру.
И первое правило, и второе, и последнее, третье.
Директор Ки - абсолютно избегать этого человека.
Однако в то же утро Унхи нарушил и третье правило.
Запах, запах бьет в нос. Когда приближается течка, нос узнает об этом первым. Невыносимы эти запахи, поднимающиеся из-под мышек, от предплечий, поясницы, паха.
Унхи глубоко зарылся лицом во внутреннюю часть руки.
Этот отвратительный запах персика... В подростковом возрасте ему хотелось отгрызть себе все конечности. Думал, если не оставит ни кусочка плоти, может, будет меньше ненавидеть себя.
- ...Блять, невыносимо неудобно.
Сейчас еще рассвет, люди должны спать. Кое-как Унхи схватил одеяло. Кусок ткани, который можно использовать вместо полотенца.
Тихонько направляется к ручью. Шлеп-шлеп. Влажная трава липнет к лодыжкам.
Добравшись до ручья, он медленно стянул штаны вниз.
Вдруг откуда-то раздался странный звук. Унхи в одних трусах захлопал глазами.
Словно кто-то бьет кулаком по нижней части живота. Когда он склонил голову набок, пронзительные стоны эхом разносились повсюду.
- А-ах! Ах ты сукин сын, там, там, засади свой хер глубже, блять!
Унхи застыл как бревно. Его щеки мгновенно покраснели.
К тому же эти всё более высокие и резкие стоны, насколько он знал, определенно принадлежали Ли Иджуну.
Он хотел быстро убежать. Торопливо развернувшись, запутался ногой в вязкой лиане. Унхи с грохотом упал вперед.
В нос ударил запах грязи и сырости. Подбородок с глухим стуком во что-то врезался. Не то в бревно, не то в какую-то твердую, как кирпич, поверхность - было так больно, что на глаза навернулись слезы.
Но еще важнее была текущая ситуация. Н-надо бежать. Унхи рефлекторно поднялся и попытался сбежать.
Вернее, собирался это сделать. Если бы не заметил кое-что и не застыл на месте.
Перед глазами были широкие крепкие плечи, наполовину погруженные в воду ручья.
Пар, мягко поднимающийся над водной рябью. А под ним, полулежа, медленно поворачивал взгляд директор Ки.
Так вот во что уткнулся подбородком Унхи - в его плечо.
Иероглифическая татуировка вдоль позвоночника отчетливо виднелась даже сквозь колышущуюся воду.
С тонкой белой палочкой между губ он невнятно пробормотал.
- Кто тут так шумит. Когда люди трахаются.
Даже в костюме у него было крупное тело. Унхи был поражен и не мог не восхищаться. Должен был чувствовать ноющую зависть в костях.
Но теперь, увидев его в таком первозданном виде, полностью обнаженным, он думает совсем иначе.
Рельефные мышцы плавно, гибко колыхались с каждым выдохом. Похож и на зверя, шумно выдыхающего через нос, и на лениво танцующую скульптуру. Отвратительно соблазнительный.
Унхи застыл на месте. Кончики его ушей, торчащие как у эльфа, покраснели.
И надо же было именно сейчас...
Как назло, Унхи был в одних трусах. Синие полосатые трусы. Купил три штуки за две тысячи вон на ночном рынке Себу на Филиппинах. Они даже не могли нормально обхватить пах или поддержать мягкие яички.
Просто нелепо распахнуты, бесстыдно приоткрывая плоть.
М-может, лучше подобрать штаны и надеть их прямо сейчас... Унхи крепко сжал край трусов в кулаке. Жалкий кусок дешевой ткани.
Он чувствует взгляд, направленный на него. Казалось, если бы сжать эти глазные яблоки в руке, с них капал бы жир. Медленно растягивая уголки губ, мужчина улыбнулся. Прижимая красноватый язык к коренным зубам, он спрашивает.
- Благодаря тебе курить приятнее. Дать господину Унхи одну?
Унхи покачал головой. Наконец, директор Ки, сдержанно усмехнувшись, медленно вышел из воды.
Вода расходилась большими волнами, как будто в ней плавала косатка. Волны плескались, полностью промочив лодыжки и пространство между пальцами ног Унхи.
...Плеск, вода прибывала как волны.
Унхи специально смотрел только на его ноги. Ни за что не хотел встречаться взглядом с этим устрашающим телом. Шлеп-шлеп. Эти огромные, как линкор, ступни приближались к нему. Чувствуя руку, протянутую над ним, Унхи крепко зажмурился.
Среди стонов влажно прозвучал низкий голос. У мужчины была привычка цокать языком в конце фразы, и дикция у него была очень четкая. Даже среди всего этого шума его голос врезался в уши. Словно рубили дрова топором.
Услышав голос сверху, Унхи медленно открыл глаза и увидел, как директор Ки берет костюмные брюки и трусы, висящие на дереве. Он сразу нахмурил брови. Поскольку у него от природы были очень выразительные черты лица, даже малейшее изменение выражения сразу бросалось в глаза.
То, как это влияло на атмосферу, было поразительно.
Сначала он не понял, о чем тот говорит, но оказалось, что о запахе его феромонов. Пухлые щеки Унхи слегка покраснели. Мужчина втиснул свое массивное тело в брюки.
В щели расстегнутой молнии виднелись черные трусы с гладким блеском. Как будто сделаны из акульей кожи. Даже логотип бренда был четко виден. Они полностью отличались от его дешевых трусов, от начала до конца.
Застегивая молнию, он пробормотал.
- Я обычно сразу узнаю феромоны, когда чую их. Но господин Унхи такой дешевый.
- Не знал, что можно назвать это несовместимостью классов.
Унхи крепко сжал кулаки. Почему его феромоны пахнут именно этим фруктом? Если бы они хотя бы были изысканными, может, жизнь была бы немного проще. Вместо этой хардкорной жизни, заваленной дерьмом.
- Вы говорите прямо как при сортировке свиней по категориям.
- Разве это не проблематично в наши дни?
- Почему? Хотите создать проблемы со мной?
Влажная трава прилипла к его ладоням. Затем Унхи неуклюже поднялся на ноги. Мокрые капли разлетелись во все стороны, и он даже один раз пошатнулся.
- Если господину Унхи нравится, я не против.
"Это забавно", - его глаза впились в грудь Унхи. Слегка дрожащие красноватые, лососевого цвета соски были заметно напряжены.
- Куда вы сейчас смотрите? Даже на острове человечность сейчас...
Унхи покраснел, как будто его ударили по щеке. Торопливо прикрыл грудь руками.
- Ты слишком напрягаешься, когда видишь меня.
"Кто угодно подумает, что я тебя съем", - снова пробормотал он.
Большинство людей напрягаются рядом с вами. Даже режиссер Хван, чьи плечи поднимаются до небес, когда он держит руки за спиной, следит за вашим настроением и реакциями.
- У господина Унхи скоро цикл течки.
Да, блять. Как и ожидалось, ты заметил. Не мог не заметить, человек, который, кажется, проглотил сотни змей.
- Какое вам дело? У меня есть супрессанты.
Мужчина, нисколько не разочарованным тоном, даже сказал: "Жаль".
Унхи скривил губы. Дрожа, выпучив глаза, он уставился на него.
Теперь он схватил рубашку с ветки и надел ее. Медленно застегивая пуговицы одну за другой, коричневая кожа, которая казалась твердой, как камень, постепенно исчезала под рубашкой. Чмок - влажный звук разрезал сырой воздух. Это губы Унхи дрогнули.
Хотя он знал, что нужно закрыть рот, глядя на эту белую рубашку, ему ужасно хотелось кое о чем спросить. Хотя у Унхи центр обнаружения опасности реагировал быстрее и чувствительнее, чем у кого-либо, в этот момент он чувствовал, что просто не может пройти мимо, не спросив.
Мужчина дернул густыми бровями. Унхи медленно протянул руку по диагонали. Ткнул пальцем в одну сторону.
- То, что вы положили туда тело этого здоровяка.
Но мужчина даже не взглянул в ту сторону. В его глазах, словно разрезанных кончиком ножа, двигались только зрачки. Он смотрел прямо на Унхи.
Тон был совершенно спокойным. Хотя он и не признался, это было практически равносильно подтверждению. Такой же непринужденный тон, как если бы он сказал, что на ужин было бы неплохо приготовить кимчи-чигэ.
Эта безупречная безмятежность, монотонность, леность была отвратительна до дрожи. Физическое отвращение, казалось, поднималось откуда-то из глубины живота.
Директор Ки смотрел на Унхи. В его глубоко запавших глазницах скопилась тьма. Он не мог понять, действительно ли эти глаза все еще были направлены на него.
Однако все тело этого мужчины было обращено к нему. Как будто он вот-вот бросится на него, с широко раскрытой грудью.
Унхи смотрел на него. Разрозненные мысли медленно складывались воедино.
И наконец, сложилась головоломка. Не только людям, но и животным нужно пить воду. Вы намеренно выбрали это место. Чтобы дикий кабан, пришедший утолить жажду, лучше заметил.
Просто по-человечески так не делают.
Унхи сильно прикусил нижнюю губу. Нежная кожа набухла, просвечивая свежей кровью.
А я думал, что он больше похож на человека, чем режиссер Хван.
Этот мужчина не только был зверем, но и использовал людей как инструменты. Мурашки пробежали по гладким бедрам Унхи.
Значит, он готов использовать что угодно, если нужно?
- Просто ищу наиболее удобный способ для всех и беру его в первую очередь.
Мужчина медленно повернулся. Рубашка плотно обтягивала его мускулистые руки. Застегивая одну за другой пуговицы на манжетах, он подошел ближе к реке. Рассветный свет, отражаясь от воды, разбивался и стекал по всему его телу.
Унхи медленно покатал язык во рту. То, что даже произношение этих слов было в руках этого мужчины, вызывало еще большее отвращение.
- Господин Унхи такой широкой души. Хотя сам маленький, как мокрый щенок.
Чавк-чавк. Сочная трава раздавливалась под его ногами, похожими на линкоры. Сочетание изысканного тона с мерзкими словами делало их еще более отвратительными.
- В такой ситуации еще и беспокоиться о чем-то уже мертвом.
Он засунул свои огромные ноги в подозрительно чистые для этих джунглей, блестящие туфли.
Ноги были огромными, как у зверя, с выступающими венами. Они скользнули в туфли. Словно змея, прячущая голову обратно в свою кожу и вползающая внутрь гладким животом.
- Господину Унхи сейчас лучше бы о себе позаботиться.
Унхи медленно поднял глаза. Его щеки покраснели, как спелая летняя клубника. А покрасневшие глаза выглядели как приклеенные помидоры черри.
Он постучал по своему носу, высокому, как башня.
Унхи крепко сжал кулаки. Локти, выступающие из белоснежной кожи и окрашенные в розовый цвет, дрожали.
- Режиссер Хван прямо горит желанием трахнуть господина Унхи.
Мужчина опустил большую руку в речную воду, зачерпнул ее и одной рукой убрал волосы, спадающие на лоб. По выразительным чертам лица стекали крупные струйки воды. Капли воды скользили по лицу, как змеи. Мужчина слизал влагу гладким языком.
- ...Не пропускай мои слова мимо ушей.
Затем он надел часы, завершая образ. Поправив их так, словно не допускал ни малейшей небрежности, он снова вымыл руки в ручье.
Все его действия были очень навязчивыми. Даже в порядке, в котором он надевал одежду, было что-то странное, контролируемое.
Возможно, этот мужчина носит часы не для того, чтобы смотреть время. Просто не может вынести неаккуратность в одежде.
- Но я начинаю немного понимать его чувства. Впервые в жизни испытываю такое вдохновение.
Что за великое духовное сопереживание он испытал, чтобы так щедро расточать похвалы самому себе? И все из-за таких низменных порывов.
На этом острове альфы - только режиссер Хван или директор Ки. Выбор просто блять... Когда начнется цикл, это будет настоящий ад.
- Говорят, вы спонсируете Ли Иджуна.
А-ах, а, а-ах, блять, сукин сын, ах!
Даже сейчас продолжались ужасные стоны. Находясь здесь, постепенно теряешь рассудок. Необитаемый остров, где остаются только инстинкты. Если хочешь остаться человеком до конца, нужно держаться.
Но кто же сейчас за-занимается сексом с Ли Иджуном?
Он неспешно наклонил подбородок. Словно услышал какую-то нелепость.
Он глубоко нахмурил одну бровь, скривив уголок рта - то ли насмешка, то ли соблазн, в какой-то зловещей тени.
- Я же говорил? Я терпеть не могу грязь.
А, а-а, а, а, черт, сукин сын, засади глубже, блять! Пронзительные стоны становились все интенсивнее. В такт им директор Ки лениво шевелил указательным пальцем. Точно как дирижер оркестра.
Наконец, стоны, напоминавшие рев зверя, внезапно прекратились.
Мужчина совершенно равнодушно пробормотал.
- Дэхён всегда быстрый. Действительно, во всем быстрый.
Дэхён? Это имя он слышал впервые. Может, это подчиненный этого мужчины?
В следующий момент послышался странный стон. Унхи резко повернул прозрачные, как коричневатые стеклянные шарики, глаза.
Среди густой травы появлялся грязный член. Выскакивая со скользким звуком, извергая липкую сперму, темно-красный ствол был усеян выпуклыми венами, а на конце раскрывался, как подсолнух.
Более того, на всем члене была даже татуировка свирепого тигра, раскрывшего пасть и рычащего.
Лицо Унхи покраснело. Цвет кожи напоминал спелый персик, с которого осторожно сняли кожицу ногтем, странно обнажая мякоть.
Хм, сбоку послышался смешок. Услышав влажный смех, Унхи резко повернул голову.
Спросив это, он даже не стал слушать ответ Унхи и добавил уверенным тоном: "Довольно неожиданно".
- А выглядите как дешевая жвачка, которую уже изжевали.
Мужчина говорил гадости, элегантно улыбаясь.
- Господин Унхи довольно много работал. То на стройке, то в круглосуточном магазине, то на погрузке-разгрузке, то доставлял курицу, то зазывалой в ночном клубе. И при такой тяжелой жизни тело не продавал, как дешевку?
Унхи сверлил его взглядом. Дрожащими глазами.
Да, он действительно писал такое в своем резюме. Но разве обычно люди запоминают такие вещи в деталях? Унхи настороженно относился к нему, запоминающему такие странно детальные сведения.
- Даже с тем парнем на Филиппинах ни разу не трахался? Я думал, вы точно ему давали.
Как это понимать? Мало того, что он знает о его жилье в Себу, так еще и о сыне хозяина дома, Тулле?
- Видя, как вы его защищаете, я думал, у вас особые отношения.
Такого в резюме точно не было!
- Как вы вообще узнали об этом, директор...
Гладкие длинные брови Унхи сузились.
- Неужели вы проводили расследование обо мне?
Мужчина дернул своими характерными бровями. У него были очень густые брови. Даже в темном лесу его выражение лица сразу бросалось в глаза. Он не стал отрицать. Своим молчанием он подтвердил.
Почему? Помимо того, что мурашки пробежали по каждой клетке тела, его одолевало чистое любопытство.
Разве он не безумно занятой человек? Зачем копаться в его, Унхи, жалком прошлом? Даже если вытрясти все, что можно, он всего лишь ничтожная омега, у которой почти ничего нет.
Его ответ был ошеломляющим. Тон был такой, будто он говорил: "Ты мой, поэтому я должен знать о тебе всё".
- Ты член съемочной группы моего фильма.
- Но я всего лишь каскадер, разве нет?
Просто муравей, чья жизнь или смерть никого не волнует. Такова жизнь каскадера.
- Господин Унхи, помните, когда мы впервые встретились?
Унхи не ответил. Но мужчина, должно быть, уже знал ответ. Это было во время съемок худшей из худших, отвратительной сцены.
В тот день Унхи был привязан тросами.
Ему нужно было уклониться от мчащегося спорткара и сделать переворот в воздухе.
Довольно опасная сцена. Команда предлагала обработать ее с помощью компьютерной графики, но режиссер настоял на реальных съемках. Мол, это дорого и не будет реалистичным.
Унхи едва разминулся с машиной. Затем ему нужно было сесть на мотоцикл, но, увы, трос внезапно оборвался.
И он покатился по середине дороги.
На площадке воцарился настоящий хаос. Все тело болело так, словно кости превратились в порошок.
Сняв и отбросив шлем, он корчился от боли, нахлынувшей, как волна. Унхи стиснул зубы и протер нос тыльной стороной ладони.
"Эй, эй, мотоцикл, проверьте состояние мотоцикла!"
Среди людей, столпившихся вокруг мотоцикла стоимостью в несколько сотен миллионов вон, их взгляды встретились.
Он стоял среди людей, наблюдая за ним. Мрачные, острые, как лезвие, глаза.
Или как злой дух, чей силуэт едва виден в черном дыму. Кто-нибудь мог бы подумать, что это ростовщик, пришедший требовать деньги.
"Давайте продолжим. Вы же говорили, что времени нет".
Дыхание участилось, перед глазами все закружилось. Мысль о том, что он больше не может выдержать, кружилась в голове. "Надо идти, надо скорее идти". Повторяя эти слова как заклинание, Унхи почти бросился на мотоцикл.
- Я хотел включить господина Унхи во второй сезон.
...И что? Унхи хотел спросить. Разве это причина для расследования моего прошлого? Каждый раз, когда он пытался поговорить с этим мужчиной, казалось, что он погружается в трясину. Как будто толстая лиана из болота сжимает его горло.
Это вообще нормально? Даже не спрашивая его мнения. Это было настолько возмутительно, что казалось абсурдным.
Унхи как раз собирался задать вопрос.
С одной стороны раздался пронзительный голос. Это был Ли Иджун. Он выбрался из зарослей, раздвигая траву своими тощими руками.
- Директор, что вы такое говорите!
Его шелковый халат развевался. Гладкий блеск зловеще переливался.
- Как можно такого жука-паразита взять в фильм? Это унизительно!
Словно возмущенный до глубины души, он вцепился в плечо директора Ки. В тот момент глаза директора Ки резко повернулись. Его висок дернулся.
От этого мрачного голоса Ли Иджун в испуге отпрянул.
Как будто нарушив какое-то табу, Иджун сжал плечи и задрожал тонкими веками. Как человек, знающий о чистоплотности этого мужчины.
- Члена Дэхёна вам недостаточно?
- Я действительно извиняюсь, я просто не подумал...
Мужчина грубо вытер плечо платком. Навязчиво протер, а затем расправил складки, которые никто бы и не заметил. Он даже не пытался скрыть свое недовольство. Наглый, не знающий ни верха, ни низа, бестолковый Ли Иджун крепко сжимал свой халат и нервничал.
- Н-но вы ведь просто пошутили, правда?
И все же он спрашивал дрожащим голосом. Унхи почувствовал тяжесть на сердце. Иджун дрожал локтями, словно умирая от беспокойства.
- У нас же разные уровни, как можно такого типа ставить перед камерой, это действительно бессмысленно, директор.
Между его худых бедер стекала липкая жидкость. Похоже на водоросли, выплюнутые змеей.
- ...Даже если бы он продавал свое тело? Вы знаете, как быстро распространяются слухи в наши дни, если раскопают прошлое - это конец! Школьная травля, старые фотографии или что-то в этом роде!
Если бы лицо Унхи появилось хотя бы в уголке экрана. Да нет, какое лицо. Даже если бы одна ресница появилась, Иджун бился бы в истерике, требуя переснять, переснять.
Говорят, что каждый видит в других то, что есть в нем самом. И этот самый мерзкий человек так поносит его.
Иджун резко повернул голову. Почему все так сходят с ума от его красоты? Наверняка у всех со зрением проблемы.
- Я что, сумасшедший? Сниматься в этом идиотском фильме.
Не понимаю, за кого эти люди меня принимают. Даже если бы они впихнули мне в карман миллиарды, я бы отказался, не то что сниматься в каком-то дурацком фильме.
Словно само небо насмехается над ним.
Собрав всех этих ужасных людей на острове, словно проверяя, насколько сильно он может ненавидеть людей. Теперь даже Унхи чувствует, как трещины появляются в его крепкой психике. Если появилась трещина, то полный разлом не за горами. Что, если он просто развалится?
В следующий момент мужчина приподнял свои густые брови. Как будто говоря "смотри сюда". Он артикулирует, двигая своим угловатым подбородком.
Он определенно говорил это. Хочешь, я уберу Ли Иджуна, который прилип к тебе как пиявка, пытаясь высосать твою кровь и плоть?
Даже ты, при всем твоем могуществе, сможешь убрать Иджуна с моих глаз на этом тесном острове?
Этот тип, который как медуза, прилипал ко мне и разъедал мою кожу даже на огромной филиппинской земле?
Не смеши меня, ты слишком самоуверен. Моя жизнь никогда не течет так гладко.
Ради одной инъекции омега-препарата я шесть месяцев выносил всякое дерьмо. Кровь из носа хлестала, голову разбивали, кровь не останавливалась, и моя дешевая футболка превратилась в кровавую тряпку.
И посмотри на меня сейчас. Несмотря на все пережитое, результат не сильно отличается. Нет, теперь под угрозой даже моя жизнь.
...Прежде всего, директор Ки, ты никогда не стал бы мне помогать.
"И сколько же денег нужно, чтобы вести себя так вульгарно".
Как забыть тот взгляд человека, который давал мне деньги как милостыню, испытывая меня.
Мне не нужно унижаться перед такими как ты, я в порядке. Я никогда не встану перед тобой на колени. Унхи пошевелил губами.
Мужчина, не понимающий, о чем речь, поднял брови. Послышалось "Хм?", но Унхи уже торопливо развернулся.
"Я буду соблюдать третье правило".
Он чувствовал, как зловещий взгляд вонзается ему в спину, но он рванулся вперед, словно кролик, пытающийся спрятать голову в нору.
Унхи сбежал. Нужно держаться подальше, ни в коем случае не приближаться. Этот человек использует людей как инструменты. В основе его мрачной и черной души скрывался только зловонный интерес.
Уиии-уиии. В его голове снова зазвучала красная сирена тревоги, словно струя крови. Унхи в спешке бежал по этой красной дорожке, созданной сиреной.
Всю ночь не мог уснуть. Его глаза покраснели, как у кролика, и потрескались. Все из-за директора Ки, который появился в его кошмарах.
Все мышцы в теле кричали от боли. Но он не мог просто сидеть на заднице. Нужно было добыть еду.
Он потер мачете о жесткие кожаные штаны. Отрезал большую часть в районе бедра.
Кое-как надев залатанные штаны, он вышел на берег. Его белоснежные бедра, словно замешанные из муки, были полностью открыты.
Даже под этим палящим солнцем его кожа только краснела, но не загорала. Видимо, меланина в его теле просто не существует.
Его густые ресницы трепетали, как крылья бабочки. Иджун насмехался, спрашивая, не накрасил ли он ресницы тушью, издеваясь над ним, говоря, что он выпендривается, хотя всего лишь дублер.
"Строишь из себя. Опять хочешь, чтобы твое лицо размазало по цементу?"
Этот псих якобы "случайно" ткнул горящей сигаретой ему в глаз. Из-за этого половина ресниц Унхи сгорела. Но сгоревшие ресницы отросли еще длиннее. Порхая, они мягко покрывали его глаза, делая взгляд еще глубже и чище.
...Блять, ругался Унхи. Кстати, как же он ненавидит это красивое лицо. Действительно, ему не везло.
На каждой съемке он густо мазал лицо тональным кремом цвета дерьма. Пытаясь как-то убить естественное сияние кожи. Думал даже измельчить угольные брикеты и намазаться ими. Из-за постоянных придирок Иджуна.
Эта проклятая кровь, чертова омега. Кажется, он родился только для того, чтобы быть красивым, как кукла, и больше ни на что не годен.
Унхи подошел к каменной насыпи. Осторожно поднял один камень. Подсунул под него пластиковую бутылку. Повезло найти ее на пляже.
"...Креветка, заходи, заходи, заходи".
Он был так осторожен, сдерживая дыхание, как вдруг...
Внезапно сбоку послышалась ругань. Унхи резко повернул голову. Там стоял Ли Иджун, непонятно когда появившийся. Унхи был так сосредоточен, что не заметил его приближения.
Этот парень - бета, у него даже феромонов нет...
- Ты как таракан, упорно выживаешь.
Опять начинается. На съемочной площадке он всегда был таким. Макияж поплыл, почему на Филиппинах так жарко, можно сдохнуть, кондиционер дует так холодно, что можно умереть.
Он был настолько привередлив, что цеплялся к малейшим раздражающим его вещам. Неудивительно, что персонал называл его "Еминкопат"... Сочетание слов "Еминховый" (привередливый) и "психопат".
Унхи резко отвернулся. Притворись, что ничего не слышал и не видел. Просто усердно работай руками.
Осторожно заглядывая в бутылку. Там уже попались три креветки.
Унхи слегка улыбнулся. Его красноватые губы приподнялись, обнажив белоснежные передние зубы. На прозрачно-белой коже блестел жар Юго-Восточной Азии. Он быстро схватил пластиковый контейнер и побежал в пещеру.
Опустился на колени перед огнем. Фуу, фуу, раздувал воздух. Его охватило легкое возбуждение и эйфория. Щеки Унхи покраснели. Он размышлял, как лучше приготовить креветок, когда снова раздался голос незваного гостя.
- Серьезно, как первобытный человек.
Вот чёрт, говорят же, даже собаку не трогают, когда она ест.
Зачем он последовал за ним до самой пещеры? Иджун осматривал внутреннее пространство. Тыльной стороной ладони он небрежно касался разных предметов, перебирая их. При этом издавал звуки "ууу", будто трогает что-то грязное.
Унхи полностью игнорировал его. Он просто разрезал мачете животы креветок и вынимал внутренности.
Он толкал бедро Унхи ногой. Хотя колени Унхи дрожали, он продолжал игнорировать. Мясо креветок выглядело таким упругим. Единственная мысль в его голове - как бы скорее положить их в рот.
- Ты же не веришь, что директор действительно даст тебе роль во втором сезоне?
Да, именно ради этого он пришел сюда. Наконец-то начинает раскрывать свои истинные намерения.
- Он просто несет чушь, чтобы затащить тебя в постель.
От отвращения Унхи нахмурился. На его гладком лбу появились морщины. Он медленно повернул голову.
- Директор так пялился на тебя. Альфы и омеги всегда такие? Меня тошнит...
Иджун навязчиво грыз ногти. Указательный палец был обгрызен почти наполовину. Раньше он всегда ходил с координатором и постоянно делал маникюр. Парень действительно выглядел встревоженным и беспокойным. Как будто боялся, что Унхи украдет его место.
- В любом случае, даже если ты отдашься ему, он просто трахнет тебя и бросит. Директор что, сумасшедший? Давать такую роль такому как ты. Перед тем, как трахнуть, чего только не наговорит? Ты такой наивный и жалкий из-за отсутствия образования...
Лицо Унхи уже застыло. Когда его молодые черты лица застыли холодно, они выглядели странно несбалансированными.
- Ты что, не понимаешь, когда тебе говорят убраться?
Блять, какая разница сейчас - фильм или что-то еще. Когда мы заперты на необитаемом острове без единой души.
- Иджун, это у тебя в голове пусто, и если постучать, будет звенеть. Ты же даже теоретический экзамен на права провалил. 15 баллов, да? 15 баллов. У тебя в голове реально одно дерьмо, ты даже не недоэволюционировавшая обезьяна.
Для агентства это даже к лучшему. Они так переживали, что если он получит права, то может сесть за руль пьяным, но Ли Иджун оказался настолько тупым, что даже права получить не смог.
- Мне плевать на этот фильм, и я не собираюсь в нем сниматься.
В этот момент глаза Иджуна перевернулись.
- Опять строишь из себя благородного, мрачный ублюдок.
Словно кто-то ребром ладони ударил его по горлу, Иджун разразился потоком ругательств.
- Прикидываешься таким чистеньким, невинным, будто ничего не знаешь, думаешь, никто не догадывается? А за спиной творишь всякое дерьмо...
- Ты беспокоишься? Боишься, что когда мы вернемся, я расскажу всем, что ты трахался с тем бандитом?
В одно мгновение все движения Иджуна прекратились. Унхи ни разу не взглянул на него, но он просто знал. Поток воздуха полностью остановился.
- Что в этом плохого? Такой уж мир.
За пределами острова твой менеджер подтирал всё дерьмо, которое ты разбрасывал, но здесь всё иначе. Что ты можешь сделать?
- Здесь у тебя тоже нет выбора? Ты подставляешься этому бандиту, чтобы выжить.
Как удобно, Унхи усмехнулся с бесстрастным лицом.
- Раздвигаешь ноги и получаешь еду. В вашем мире всё так и работает - бартер, придурок.
Продолжая говорить, Унхи не отрывал глаз от креветок. Он положил трех креветок на переплетенные ветки. Во рту скопилась слюна. После того, как он постоянно ел только рыбу, мысль о разнообразии была приятной.
- Мне действительно наплевать, и я не хочу об этом думать, так что просто уйди, пожалуйста.
Креветки быстро набухли. Унхи потер палочки между ладонями. Раздался треск. Он очень аккуратно снял оранжевое мясо. Унхи быстро положил его на язык. Его круглые щеки двигались.
Пикантный вкус, распространяющийся во рту, был очень приятным.
И тут... Бам! Костер с грохотом опрокинулся.
Поднялось огромное облако пепла, и Унхи, с креветкой во рту, закашлялся, выдыхая.
- Эй, блять! Ты псих, ты что, с ума сошел?
Унхи со слезами под глазами яростно уставился на Иджуна. Пепел осел, и он увидел удаляющуюся из пещеры длинную худую спину.
- Чхип-Ун, серьезно, будь осторожен.
Сколько раз он уже слышал эти предупреждения? У него уже кровь из ушей идет.
- Эй, не притворяйся, что беспокоишься обо мне.
Почему они все делают вид, что заботятся о его благополучии? Если бы их не было, его завтрашний день всегда был бы спокойным.
- Какое притворство, Чхип-Ун! У тебя же скоро течка.
Серьезно, Ли Иджун, прекрати уже... Унхи, ругаясь, крепко сжал мачете.
- Думаешь, кто-то тебе поможет?
Иджун медленно раскрыл ладонь. Что за новая выходка?
- Хватит выкидывать свои штучки...
Равнодушное лицо Унхи сменилось выражением ужаса.
От шока он быстро вскочил на ноги. Несмотря на пыль, из-за которой снова защипало в глазах, сейчас это не имело значения. То, что было в руке у этого парня, было не чем иным, как...
- Без этого ты просто превратишься в животное.
Все мысли остановились. В голове раздался пронзительный сигнал тревоги.
Без этого я, я превращусь в животное.
Был только один раз, когда у него не было супрессантов. Изо рта текла липкая слюна, он ползал на четвереньках по полу ванной, потирая мокрый низ. Нижнее белье было полностью промокшим, и он стоял на четвереньках, высоко подняв зад.
Как будто он превратился в самку собаки. Возможно, кто-то увидит его в таком жалком состоянии...?
Возможно, директор Ки увидит его таким?
Почему в этот момент он подумал о нем, а не о режиссере Хване, неизвестно. Но Унхи столкнулся со своим страхом только в крайней ситуации.
Что, если возникнет ситуация, когда он уткнется головой в пах этого человека?
Он широко раскрыл руки вперед. Один шаг, затем два. Медленно приближался.
Сердце тревожно колотилось. Как будто то, что Иджун держал в руке, было его собственным сердцем, с которого капала ярко-красная кровь.
Иджун подло ухмыльнулся. Отвратительно красиво улыбаясь, он потихоньку отдалялся.
- Чхип-Ун, а ты правда можешь забеременеть, если трахнешься без этого?
Он медленно двигал ногами. Иджун отступал ровно настолько, насколько Унхи приближался.
- Это так отвратительно, блять. Как мужик может забеременеть?
- А ты потому так много трахался, что не мог забеременеть?
- Твои дети тоже будут омегами, как ты?
- Кто бы говорил, сам грязный, а других осуждает...
- Если бы у вас были мозги, вы бы уже вымерли. Как животные без голов, рожаете и рожаете, и твои родители тебя родили. Просто гадите.
Несмотря на оскорбления, которыми они осыпали друг друга, их ноги двигались очень осторожно, лишь понемногу. На грани взрыва. Покрасневшее ахиллесово сухожилие Унхи напряглось, готовое выстрелить в любой момент.
- Что? Завидуешь? Хочешь, я помогу тебе забеременеть?
- Заткнись, Ли Унхи! Проститутка!
- Даже бесплатно никто не захочет.
Тут Унхи рванул по песчаному пляжу. Прыгнул, как белка-летяга.
Иджун крепко сжал лекарство в кулаке и поднял локоть. Как в бейсболе. Казалось, он собирается выбросить его в море, и Унхи быстро бросился к нему.
Тело Унхи придавило Иджуна. Они покатились по песчаному пляжу.
Перекатываясь, пытаясь одержать верх друг над другом, наконец Унхи оказался сверху.
Торопливо разжимая его руку...
Рука уже была пуста. Он не смог далеко закинуть. У этого парня почти не было сил. К счастью, оно не улетело далеко в море, а, похоже, где-то закопалось в песок.
Крепко схватил его за воротник. С настоящим намерением убить, сжал кулак и поднял его.
- Эй, сейчас не время для этого, а?
Ха, ха, Унхи тяжело дышал. Всё его тело дрожало от гнева.
Щелк-щелк, его зубы стучали сами по себе. Но вскоре он опустил кулак и стал лихорадочно ползать по пляжу.
- Было бы забавно посмотреть, как ты родишь здесь.
Ползая на четвереньках по пляжу, он отчаянно рылся между песчинками. За его спиной протянулась длинная черная тень.
- Попробуй убежать, если не хочешь забеременеть.
Даже эта тень, казалось, насмехалась над ним, но Унхи даже не думал оборачиваться. Он был полностью поглощен поисками супрессанта.
Должно быть, оно упало где-то здесь. Он раздвигал траву между песком, копал ямку ладонью, копал, копал, и снова копал, потом засыпал. Он делал это десятки раз.
Тьма окутала всё вокруг. Розовый плащ Унхи трепетал на ветру. За это время даже Иджун, который сидел и насмехался над ним, устал и ушел.
- Интересно, будет ли твой ребенок похож на режиссера Хвана или директора Ки.
Ногти, царапающие и роющие песок, ломались, под ними шла кровь, колени были все ободраны, но Унхи не сдавался.
И тут он увидел красный огонек, мерцающий за ночным морем.
Подумав, что это может быть спасательное судно, узкая грудь Унхи наполнилась надеждой.
Наконец, долгожданная помощь пришла? Его молитвы достигли небес?
- Опасно здесь находиться, что вы делаете?
Вскоре он понял, что это был огонек сигареты директора Ки.
Где-то, казалось, слышалось карканье ворон. Почему? Почему опять ты?
Все надежды разбились вдребезги, как стеклянные осколки.
Его глаза сузились до жути. Глаза аллигатора.
Тот огромный круизный лайнер не выдержал шторма и затонул, едва уткнувшись в остров, но люди, которые не успели сбежать, оказались заперты здесь.
И теперь он смотрит на свои пустые руки.
Рассвет, поднимающийся над горизонтом, внушал ужас.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty