Наглец. Глава 21-25
Чан Бом, который ещё не успел сделать с Ивоном ничего из того, что ему по-настоящему хотелось, чувствовал себя несправедливо обиженным, как никогда. Требовать от него терпеть ещё больше - всё равно что приказать не дышать.
Но что поделаешь, даже если обидно? Когда тот, кто у власти, приказывает умереть, остаётся только сделать вид, что умираешь.
Чан Бом убрал руку с лица Ивона, косо прислонился к стене и спросил:
Извиниться? Он не просил врезать ему или хотя бы обругать последними словами?
От столь ничтожного требования Чан Бом опешил, но Ивон, видимо, неверно истолковал его молчание, решив, что тот не собирается извиняться, и с непреклонным видом сердито засопел.
- Извинитесь передо мной и пообещайте, что больше так не сделаете.
- Прости. Я больше никогда не сделаю того, что тебе не нравится.
Хотя, конечно, это не так. Подумал Чан Бом. Но об этом можно будет поволноваться уже после того, как он уложит Ивона в постель.
К его удивлению, Ивон, похоже, успокоился от этого обещания, что было легче пёрышка.
Его взгляд, который до этого был хоть и немного угрюмым, но гордо-острым, стал совершенно кротким, а глаза широко раскрылись. Он начал легонько постукивать кулаком по бедру - по этому нервному жесту было ясно, что он рад, что Чан Бом так послушно выполнил его просьбу.
Он думал, Ивон - проницательный и расчётливый парень, раз так взвешивает каждый шаг, но оказалось, что он просто наивный дурачок. Если задаться целью и как следует его улестить, то сожрать с потрохами не составит никакого труда.
Чан Бом не понимал, почему Ивон, который ещё пару дней назад казался огромной загадкой, вдруг стал таким простым. Знал бы он, что так будет, спросил бы, почему ему внезапно перестал быть неприятен поцелуй - пригодилось бы на будущее.
Пока он стоял в растерянности, Ивон приподнялся на цыпочки и коротко чмокнул его в губы.
От такой неожиданной и щедрой награды Чан Бом крепко зажмурился и мысленно процедил: «Блять».
Когда он снова открыл глаза, то увидел, что Ивон хихикает, словно желая сказать, что злость прошла. Чан Бом, пристально глядя на него, подумал:
Если посмотреть с этой стороны, то быть наивным не так уж и плохо.
На самом деле Ивон не был в его вкусе - просто он был настолько красив, что предпочтения не имели никакого значения. Особенно Чан Бом терпеть не мог привередливых и тех, кто набивает себе цену. Он не настолько отчаялся в поисках секса, чтобы возиться и под кого-то подстраиваться, когда в мире полно горячих девиц, помешанных на члене.
Но теперь, если бы Ивон только согласился ему отдаться, он был готов хоть проползти у него между ног. Такую малость он мог бы исполнить, даже не изменившись в лице.
Чан Бом поднял тему, которую больше не мог игнорировать.
- Раз уж зашла речь, спрошу. Ты что, из-за мужской гордости ни за что не позволишь тронуть свою задницу? Так?
Теперь это стало серьёзной проблемой. Ему было необходимо именно трахнуть Ивона, чтобы успокоиться, а терпение, чтобы ждать, стремительно заканчивалось.
Для Ивона, который в свои годы, когда все мечтают о подружке, всё ещё был девственником, лишиться невинности «сзади» могло быть хуже смерти. Ивон и сам говорил Чан Бому, что не уверен, сможет ли доставить удовольствие, потому что никогда не был сверху. Намёк был ясен: трахать, разумеется, должен был он.
От прямого вопроса лицо Ивона едва заметно исказилось, и он снова беззвучно произнёс: «Мне это очень не нравится». Но на этот раз, хоть и смущённо, он постарался подобрать вежливые слова для ответа.
- Нет. Я никогда так не думал. Просто… раз вы, аджосси, любите мужчин, я решил, что вы предпочитаете быть принимающей стороной.
Люблю мужчин? По меркам Чан Бома, Ивон, может, и был пареньком, но уж точно не мужчиной.
Мужчины, которых знал Чан Бом, - это были либо такие, как У Чонмин, который ещё в старшей школе был похлеще любого бандита, либо, на худой конец, бесстыжие подонки и головорезы вроде менеджера Ю или Ку Минги. По сравнению с ними, Ивон был не просто миловидным, а скорее походил на барышню, которую растили бережно, словно тепличный цветок.
Ивон добавил кое-что, чего Чан Бом никак не мог понять.
- К тому же, так гораздо приятнее.
На мгновение Чан Бом опешил, но, быстро сопоставив контекст, переспросил:
- ...Ты занимаешься анальной мастурбацией?
Ивон, смущённо теребя мочку уха, кивнул. Однако ему было неловко лишь оттого, что пришлось отвечать на такой откровенный вопрос, а выражение лица было таким, будто это само собой разумеется, и он даже хотел переспросить: «А разве не все так делают?»
Может, у современной молодежи так принято? В порно тоже есть свои тренды, так что все возможно. Но для Чан Бома, который до сего дня считал, что задница у парня годится разве что в качестве тюремного кармана для сигарет, это было в новинку.
Он и так знал, что Ивон со странностями, но чем больше он на него смотрел, тем больше убеждался, что тот тот ещё тип.
Но и Чан Бом, которого это заводило ещё сильнее, тоже определённо был не в своём уме.
С таким невинным лицом… ему мало члена, так он ещё и в заднице ковыряется.
До чего же он развратный. Просто идеальный тип.
На мгновение Чан Бом погрузился в грёзы о том, как Ивон будет извиваться под его членом, и тупо уставился в пустоту. До сих пор у него вставал от одной лишь мысли о том, как Ивон плачет и кричит «не надо», но стоило представить, как тот теряет сознание от удовольствия, и член, казалось, вот-вот взорвётся.
Пока Чан Бом пребывал в замешательстве, Ивон вдруг нахмурился и сказал:
- Аджосси, у вас опять кровь из носа.
Он рефлекторно схватился за переносицу и вскинул голову, чувствуя, как по щеке стекает горячая струйка. Ивон поспешно достал из сумки влажную салфетку и, собственноручно вытирая ему лицо, обеспокоенно спросил:
- Это из-за тебя. - простонал Чан Бом, прижимая салфетку к носу.
После того, как Чан Бом заткнул нос салфеткой, он снова поцеловал его.
На этот раз было гораздо приятнее, чем в первый. И хотелось, чтобы стало ещё лучше.
Поэтому Ивон не просто пассивно приоткрыл губы, а инстинктивно подался вперёд и наклонил голову, чтобы принять Чан Бома глубже. Кончик его носа скользнул по высокой переносице Чан Бома и прижался к его твёрдой щеке.
Ивон попробовал прикоснуться напряжённым кончиком своего языка к языку Чан Бома, провёл им по гладким зубам и дёснам.
Он нежно прикусил зубами язык, что хозяйничал у него во рту. Когда Чан Бом слегка отстранял его, размыкая их губы, Ивон жадно хватал воздух и тут же прилипал к нему снова.
Он приподнялся на цыпочки и обнял Чан Бома за шею, и в тот же миг две большие руки легли ему на талию.
Ивон не боялся щекотки, но всё равно вздрогнул. Из-за этого их губы разомкнулись, и Чан Бом, потираясь подбородком о его висок, тихо прошептал:
Чан Бом переместил руки с талии Ивона на его щеки. Он нежно погладил кожу большими пальцами и, приблизившись так, что их губы почти соприкасались, спросил:
Он хотел поехать. Ему было ужасно любопытно, что они будут делать после поцелуев. Но смелости последовать за Чан Бомом прямо сейчас никак не хватало. К тому же, скоро нужно было идти на ночную подработку в круглосуточный магазин.
Ивон помедлил с ответом и уныло покачал головой.
Когда он опустился на пятки, его щёки оказались зажаты в больших ладонях, отчего лицо стало ещё более надутым. Чан Бом сжал их сильнее, так что губы выпятились вперёд, а затем с шумом всосал их в коротком поцелуе.
Чан Бом послушно отступил и вытащил салфетку из носа. Затем, словно проверяя, остановилась ли кровь, он провёл костяшкой большого пальца по своему высокому, точёному носу и сел в машину.
Когда Чан Бом уехал, Ивон, словно пьяный, в тумане вошёл в дом.
К счастью, мать и Хэджу, похоже, уже давно спали - в доме было темно и тихо. Ивон бросил сумку у входной двери и сразу направился в ванную. Увидев себя в зеркале, он невольно застонал от стыда.
Он чувствовал, что лицо горит, но не думал, что оно стало красным, как свёкла.
- Ху-у, - Ивон выдохнул и прислонился спиной к стене ванной. Медленно задрал футболку под курткой, расстегнул ремень на брюках. Осторожно спустив даже резинку трусов, он увидел свой гладкий, без единого волоска, член, стоящий торчком и побагровевший от возбуждения.
Он возбудился от того, что Чан Бом провёл рукой по его боку, когда губы были так чувствительны.
Наверное, именно поэтому Чан Бом и сказал, что он очень чувствительный. Они стояли так близко, что он не мог не почувствовать, как член Ивона затвердел. Ивон был до слёз благодарен за то, что тот не подал виду, что заметил.
Напряжение копилось слишком долго. Ивон поспешно скинул куртку и прикусил зубами край футболки, натянутой на твердый член. Он смазал ствол предэякулятом, собравшимся на головке, и начал быстро дрочить.
Было безумно хорошо. Короткие, прерывистые вздохи вырывались, словно он что-то напевал.
В их доме была плохая звукоизоляция, и в такой тишине даже простое открывание двери могло прозвучать как раскат грома. Он до смерти боялся разбудить семью своими непристойными звуками, поэтому воздержание давно вошло в привычку. Но сегодня он ничего не мог с собой поделать.
В зеркале отражался Ивон, чьё лицо от удовольствия стало тёмно-красным, а в глазах стояли слёзы.
Ивон изо всех сил прикусил футболку, подавляя звуки. Одновременно он напряг запястье и быстро-быстро задвигал рукой по своему влажному, скользкому члену.
Оргазм нахлынул почти мгновенно.
Ивон коротко простонал от удовольствия, содрогаясь всем телом, и зажмурился.
Когда он снова открыл глаза, его взгляд встретился с собственным отражением в зеркале - глаза были затуманены от экстаза.
Край футболки выпал изо рта и накрыл живот, по которому пробегала лёгкая дрожь. Член, заполнивший его ладонь, пульсировал, извергая густую жидкость.
Ивон долго кончал, наслаждаясь послевкусием - он не обращал внимания на то, что сперма разлеталась по одежде и раковине, продолжая доводить себя до конца сильными движениями. Всё это время его анус, уже не раз познавший оргазм от пары его пальцев, тоже непроизвольно сжимался.
Внезапно Ивон в зеркале скорчил до нелепого разочарованную гримасу.
Да, но трогать себя сзади было роскошью, доступной лишь тогда, когда дома никого не было. Он не был уверен, что сможет сдержать стоны.
После мучительных колебаний Ивон всё же раздвинул ягодицы и дотронулся до горячего отверстия. Однако он не решился ввести пальцы внутрь, лишь сильно тёр снаружи, чтобы успокоить зуд. Ощущение того, как вход призывно сжимается и разжимается, прилипая к кончикам его пальцев, казалось развратным даже ему самому.
От этих интенсивных движений его член снова поднял голову. Прижимаясь к раковине и откровенно двигая бёдрами, Ивон глотал стоны. И вскоре снова кончил.
Сняв одежду и встав под струи душа, он, как всегда, почувствовал приступ самоуничижения.
Как таким можно заниматься с кем-то другим?
Головой он понимал, что это всего лишь физиология, но никак не мог отделаться от ощущения, что это что-то неестественное.
Я скорее язык прикушу и умру, чем позволю кому-нибудь увидеть меня таким.
Даже если настанет день, когда у них будет секс, он ни за что не должен был позволить Чан Бому узнать, насколько он на самом деле распутен. Вот только возникал вопрос: сможет ли он заниматься сексом с бесстрастным лицом, если возбуждается от одного лишь прикосновения к талии и сосания языка?
Человеком, который неожиданно встретил его по дороге на работу в круглосуточный магазин, оказался менеджер Ю Докхва.
Пока Ивон растерянно стоял, забыв даже поздороваться, менеджер Ю коротко объяснил причину отсутствия Чан Бома.
- Директор в командировке в Сеуле. Вернётся через неделю.
Затем он указал на пассажирское сиденье белого служебного автомобиля, припаркованного перед жилым домом. Ивон сел в машину вслед за менеджером Ю и, пристёгивая ремень безопасности, невольно пробормотал:
- Он ничего такого не говорил.
- Он всегда такой. С виду джентльмен, а на деле - совершенно эгоистичный и капризный. Никто не знает, что у него в голове, - простодушно ответил менеджер Ю на его бормотание, чем немного удивил Ивона.
Несмотря на свою внушительную внешность - из-за толстых мышц и жира на шее образовывались две складки, а на лысой голове красовалась татуировка дракона - менеджер Ю говорил мягко. Таким тоном взрослые обычно разговаривают с детьми. Ивон сразу проникся к нему симпатией.
Вскоре они подъехали к магазину. Ивон поклонился менеджеру Ю и вышел из машины. Но тут он вспомнил, о чём забыл сказать, и постучал в окно пассажирской двери. Менеджер Ю опустил стекло, и их взгляды встретились.
- С завтрашнего дня можете меня не подвозить. Я и сам справлюсь.
Пусть ночная дорога и была опасной, он всегда ходил по ней один. Самая большая угроза, с которой он сталкивался за всё это время, - это какой-то пьяница, который принял его за фонарный столб, схватил за запястье и вырвал ему на ноги.
Ему было не двенадцать, а двадцать два, и приставлять к нему телохранителя было до смешного нелепо и стыдно. Да и зарплата менеджера Ю, скорее всего, была выше, чем то, что Ивон зарабатывал, добираясь на работу таким образом.
Менеджер Ю усмехнулся и ответил:
- Эту просьбу я выполнить не могу. Скажи об этом директору сам.
И, не дав Ивону возразить, продолжил:
- Всю неделю за тобой будет присматривать Кан Тэсу, наш младший. Парень он хороший, симпатичный, общительный. Ему всего двадцать восемь, так что обращайся с ним попроще.
Двадцать восемь - это намного старше меня, но, похоже, в глазах менеджера Ю все они - дети. Подумал Ивон.
Менеджер Ю протянул ему визитку через окно.
- Если что-то понадобится, пока директора нет, звони мне.
Ивон кивнул. Завтра утром позвоню Чан Бому и скажу, что телохранитель мне не нужен. Решил он.
Перед магазином стояла та же машина, на которой вчера приезжал менеджер Ю. Опершись на неё, курил незнакомый мужчина.
Ивон направился к нему, вспоминая информацию, которую дал менеджер Ю.
Кан Тэсу, двадцать восемь лет. Младший в компании Чан Бома.
Похоже, все в компании Чан Бома были здоровяками - Кан Тэсу тоже был значительно выше Ивона. По сравнению с менеджером Ю он был куда стройнее, но даже сквозь тонковатую для этого времени года куртку проступали сухие мышцы, выглядевшие угрожающе.
Когда Ивон подошёл и поздоровался, Кан Тэсу нахмурился и спросил:
- Это тебя, что ли, Докхва хён велел мне пасти?
Кан Тэсу раздражённо бросил сигарету на землю и сказал:
- Ты что, совсем больной на голову?
От внезапного выпада Ивон потерял дар речи. В этот момент Кан Тэсу оттолкнулся от машины и открыл водительскую дверь. Залезая внутрь, он проворчал:
- «Привезите его», «отвезите его»… я-то думал, он какая-то важная шишка при директоре. А оказался просто мальчиком для потрахушек.
Насчёт "симпатичного" - не уверен, а вот "общительный" - точно не про него. Подумал Ивон.
С недовольным видом Ивон открыл было пассажирскую дверь, но замер. Ему почему-то совсем не хотелось сидеть рядом с Кан Тэсу. Он с грохотом захлопнул дверь и направился к заднему сиденью.
Кан Тэсу, наблюдая в зеркало заднего вида, как Ивон садится в машину, удивлённо хмыкнул: «Ха». Затем он завёл двигатель, положил руку на навигатор и коротко бросил:
Кан Тэсу, крутя руль одной рукой, тихо пробормотал:
- Блять, да тут два шага дойти…
Было очевидно, что Кан Тэсу недоволен порученной ему мелкой работой.
Ивон и сам бы возмутился, если бы компания заставляла его делать всякую ерунду. Но слушать эти претензии должен был не он, а начальник Кан Тэсу. Ивону не понравилось, что тот срывает злость на ком попало, и он угрюмо уставился в окно.
Несмотря на это, он постоянно чувствовал на себе взгляд Кан Тэсу из зеркала заднего вида. В конце концов, Ивон сдался и, как только их глаза встретились, Кан Тэсу, оперевшись локтем на окно и потирая губы, вдруг спросил:
Ивон нахмурился и пристально посмотрел в зеркало. Но Кан Тэсу, не обращая внимания на его недовольство, продолжил:
- Я знаю, что Докхва хён не интересуется мужеложством. Думал, и директор только по бабам, а он, оказывается, всеядный. Иначе с чего бы ему возиться со взрослым парнем.
- Это не так. Мы просто с ним в хороших отношениях.
- Да ладно врать. Если не трахает, то с какой стати директору развлекаться с таким пацаном, как ты? И почему нормальный парень таскается за бандитом? Наверняка даёшь в зад за деньги.
Что бы он ни ответил, Кан Тэсу, похоже, не собирался менять своё мнение. Да и возразить было особо нечего.
На самом деле, не было бы ничего удивительного, если бы Чан Бом просто хотел немного с ним позабавиться. Да и сам Ивон просто хотел продолжать с ним встречаться. Симпатия не обязательно должна была перерасти в отношения.
К тому же, он действительно занял у Чан Бома деньги. И хотя сейчас это было не так, он был благодарен за всю оказанную помощь и даже был готов с ним переспать.
Чем больше подробностей, тем больше это походило на то, что он спит за деньги. И было бы смешно сейчас распинаться перед Кан Тэсу о том, как сильно ему нравится Чан Бом. Но всё равно было обидно.
В зеркале заднего вида Кан Тэсу с живым интересом оглядел Ивона с ног до головы.
- Сколько такие, как ты, берут за раз?
Такие, как я? Ивон хотел его проигнорировать, но слова Кан Тэсу слишком задели.
- Больше, чем шлюхи из борделя, да? Типа, развлекается с чистым мальчиком, создавая видимость романа, конечно, заплатит больше. Наверное, забавно смотреть, как ты сидишь с таким гордым видом, и от этого ещё больше встаёт. И не нужно подстраиваться, как под настоящую подружку. Блять, деньги - это всё-таки круто, - съязвил Кан Тэсу.
На мгновение Ивон вспылил и уже открыл рот, чтобы выпалить что-нибудь в ответ, но машина остановилась. Кипя от злости, он бросил на Кан Тэсу в зеркале яростный взгляд и дёрнул ручку двери. Но, видимо, в машине что-то переделали, и с его места замок не открылся.
- Эй. В следующий раз садись вперёд. Я не собираюсь прислуживать ещё и игрушке директора.
Кан Тэсу щёлкнул кнопкой блокировки на водительской двери. Выйдя из машины, Ивон со всей силы хлопнул дверью, демонстрируя своё недовольство.
И, слушая, как за спиной отъезжает машина, он позвонил Чан Бому.
Всё это из-за того, что Чан Бом самовольно приставил к нему человека. Если бы не эта его излишняя забота, он бы и не столкнулся с Кан Тэсу.
Обида душила, и, как только звонок соединился, Ивон раздражённо выпалил:
- Мне не нужен телохранитель. Не приставляйте ко мне своих людей.
[Что, менеджер Ю вёл себя как мудак?]
Выплеснув раздражение, Ивон тут же спохватился.
Он не хотел создавать проблем менеджеру Ю. И, конечно же, не собирался ябедничать на Кан Тэсу. Ивон потёр ладонью пульсирующий висок и соврал:
- Дело не в этом. Просто мне неприятно, что со мной обращаются как с ребёнком.
[Ну так терпи. Ты и есть ребёнок.]
От насмешливого тона Чан Бома в нём вскипела обида, и Ивон резко бросил:
Сказав это, он понял, что это была чистая правда.
Это было не так, но ему было неприятно, что Кан Тэсу считает его прилипалой, который крутится возле Чан Бома из-за денег. Он промолчал, потому что понимал: сколько бы он ни отрицал, Кан Тэсу всё равно бы ему не поверил, но на душе было горько и обидно.
Нельзя обращать внимание и оправдываться перед каждым, кто что-то о тебе думает, но когда тебя оскорбляют в лицо - это совсем другое дело.
Чан Бом на мгновение замолчал, а затем выдохнул так долго, словно выпускал сигаретный дым.
[Я хочу ещё пару дней посмотреть, не будет ли Ку Минги за тобой следить.]
От такой неожиданной информации Ивон коротко охнул и замолчал.
Он и не думал, что Чан Бом беспокоится ещё и о Ку Минги.
На самом деле, он переживал, не затаил ли Ку Минги злобу на него или его семью после того случая в мясном ресторане. Именно поэтому, когда он впервые увидел менеджера Ю, то заподозрил, что тот может быть человеком из «Хесона».
Но он не показывал этого Чан Бому. Не хотел, чтобы тот, кто ему помог, ещё и переживал из-за этого. Поскольку после этого ничего не происходило, он успокоился, решив, что всё уладилось. Но, возможно, это тоже была заслуга Чан Бома.
От стыда за свою бездумную вспышку Ивон тихо простонал: «Надо было сразу сказать».
Чан Бом, словно читая его мысли, добавил:
[Я не сказал, потому что от того, что ты будешь переживать, ничего не изменится. Так что потерпи пока, даже если неудобно.]
Ивон, хоть Чан Бом и не мог этого видеть, невольно послушно кивнул. И тем не менее, Чан Бом ответил:
Просто так, ни за что, его хвалили, называя умницей и хорошим, только мать да Чонмин.
С ним открыто обращались как с ребёнком, но почему-то было радостно, и Ивон бесцельно почесал затылок и закружился на месте. Не верилось, что ещё несколько минут назад он был в таком плохом настроении.
[Через неделю у председателя Чо семидесятилетие.]
Похоже, речь шла о председателе Чо Тэюне, который был опекуном Чан Бома со времён старшей школы. Чан Бом продолжил непривычно ворчливым тоном:
[Раз семидесятилетие справляет, значит, и пировать собирается семь дней. Старый хрен.]
Чан Бом не шутил, но Ивон невольно усмехнулся. Почему-то это прозвучало, как будто мальчик-подросток жалуется на своего отца, и это было мило.
[Ну, что-нибудь ещё хочешь сказать?]
Если больше говорить было не о чём, следовало положить трубку.
Но он задал всего два вопроса, а темы для разговора уже иссякли. Наверное, поэтому Кан Тэсу был так уверен, что Чан Бому не может быть интересно с Ивоном.
Пока он мучился, не зная, что сказать, Чан Бом вдруг перешёл с ним на вежливый тон.
[Я скучаю по вам. Когда вы приедете?]
Ивон склонил голову набок, а потом до него дошло. Кажется, Чан Бом подсказывал ему, что нужно сказать.
Чан Бом, даже не пытаясь подражать Ивону, своим низким, грубоватым голосом беззастенчиво добавил:
[Приезжайте скорее, и мы снова будем целоваться.]
Ивон поспешно оборвал звонок, оставив позади раскатистый хохот Чан Бома.
Он впервые слышал, чтобы Чан Бом так громко смеялся. Ивон прижал сравнительно холодные ладони к горящему лицу и подумал: «Как он всё узнаёт, я же ничего не говорил?»
От ощущения, что его мысли прочитали, Ивон яростно потёр зудящее лицо.
В 1:30 дня перед его домом, как и ожидалось, стояла белая машина.
Ивон мгновение поколебался перед автомобилем, в котором, скорее всего, сидел Кан Тэсу, но всё же открыл пассажирскую дверь. Ему не хотелось слушаться Кан Тэсу, но и вести себя как барин, которого нужно обслуживать, он тоже не собирался.
Кан Тэсу, похоже, обрадовался тому, что Ивон его послушался, и усмехнулся. Затем он вбил в навигатор название мясного ресторана, которое назвал ему Ивон, и тронулся с места.
Ивон сел в машину, но так и не поздоровался, всё время глядя в окно. Кан Тэсу спросил:
- Ты и с директором так же дерзко себя ведёшь?
Он с сожалением вздохнул и дал совет:
- Брось это. Директор терпеть не может, когда его достают. Характер у него - говно, попросишь два раза одно и то же - сразу в ухо получишь. Не зря же Докхва хён говорит, что если что-то нужно директору сказать, то лучше через него. Это потому, что он устал смотреть, как тот избивает сотрудников.
Наверное, ты сам напросился. Пробурчал про себя Ивон.
Кан Тэсу, глядя прямо на дорогу, безразлично произнёс:
- Я слышал, у тебя долг перед директором.
Похоже, он уже успел навести справки о долге Ивона в офисе. Ивона разозлило это излишнее любопытство, но в то же время стало интересно, и он посмотрел на Кан Тэсу.
Тот постучал пальцами по рулю и продолжил удивлённым тоном:
- Там же копейки. Директор, конечно, тоже хорош. Жмот. Вместо того, чтобы просто простить эту мелочь, он держится за неё. Как будто тебе с такой крошечной задницей не мука принимать его конский хер. Совсем совести нет.
Лицо Ивона исказилось от ужаса и отвращения, и он смерил Кан Тэсу уничтожающим взглядом.
Он в жизни не встречал человека с таким грязным языком, как у Кан Тэсу. К тому же, тот говорил так, будто у него в голове были только деньги и секс. Какое ему вообще было дело, продаёт ли Ивон своё тело Чан Бому или встречается с ним?
Кан Тэсу, в свою очередь, посмотрел на него с недоумением, не понимая презрения в его взгляде.
- Чего пялишься? Я же на твоей стороне.
- Хватит, не разговаривайте со мной.
Он даже не хотел понимать, в чём именно тот его поддерживал.
Несмотря на холодный ответ, Кан Тэсу не обиделся, а наоборот, усмехнулся.
- А у тебя милое лицо, когда ты злишься. Очень освежает.
От этой странной шутки Ивон совсем растерялся. Ещё утром тот был таким неприветливым, а теперь вдруг стал таким дружелюбным - что за перемены настроения?
Если не обращать внимания на вульгарные выражения, то казалось, будто Кан Тэсу пытается наладить с ним отношения. Вполне возможно, ведь им так или иначе придётся провести вместе неделю.
Может, он, как и Чан Бом, просто грубоват и прямолинеен, а на самом деле у него нет плохих намерений? Только подумал Ивон, как Кан Тэсу добавил:
- Директор тоже на это ведётся? Не знаю. Я ж на парней никогда не заглядывался.
Нет, с ним точно лучше вообще не разговаривать.
Быть вежливым было трудно, а вот угрюмо молчать - проще простого. Каким бы человеком он ни был на самом деле, Кан Тэсу ему решительно не нравился.
Нужно потерпеть всего неделю. Как мантру повторял про себя Ивон.
Так, в компании Кан Тэсу, он ездил на работу и обратно уже четвёртый день. До возвращения Чан Бома оставалось три дня.
За эти четыре дня Кан Тэсу непрерывно нёс всякую чушь, от которой уши вяли.
Казалось, Кан Тэсу был на удивление сильно шокирован тем, что Чан Бом - гомосексуалист, и теперь не мог воспринимать Ивона отдельно от секса. Каждое слово, слетавшее с его уст, было пропитано любопытством к однополым отношениям.
- Директора нет, задница, небось, уже чешется? Что, может, мой одолжить?
Ивону казалось, что от слов Кан Тэсу, которые в одно ухо влетали, а из другого вылетали, у него уже и мозг начал разлагаться. Дошло до того, что в ушах уже не просто звенело, а он, казалось, и вовсе оглох, и Кан Тэсу перестал его волновать.
Сегодня, вдоволь наговорившись в одиночестве за рулём, Кан Тэсу вдруг мрачно пробормотал:
- Блять, ну это уже слишком… Говорил ему «милый», «хорошенький», а он, сука, так ломается.
Ивон не мог припомнить, когда это тот называл его «милым» и «хорошеньким». Всё, что он слышал от Кан Тэсу, - это сексуальные домогательства и оскорбления. Ивон продолжал смотреть в окно, делая вид, что не только не слышит его слов, но и вообще не замечает его присутствия.
И тут Кан Тэсу сказал нечто такое, что проигнорировать было невозможно - как гром среди ясного неба.
- Я сегодня утром дважды на тебя спустил.
Ивон посмотрел на Кан Тэсу с выражением ужаса и отвращения.
Несмотря на это, Кан Тэсу был доволен, что за четыре дня ему наконец-то удалось привлечь внимание Ивона. Он с торжествующим видом продолжил:
- Я представил, как ты смотришь на меня вот с таким лицом, и у меня вдруг встал. Я дрочил, представляя, как ставлю тебя раком, пока ты орёшь, что не хочешь, и трахаю до потери сознания, и это было просто охуенно. Может, я на самом деле гей?
Затем он бросил на Ивона свирепый взгляд и низким голосом предупредил:
- Так что не игнорируй меня. Пока я в ярости не натворил чего-нибудь.
Кан Тэсу знал множество способов, как угрозами заставить быть послушным.
Ивон смерил его взглядом с ног до головы, и на его лице было написано: «Что это вообще за человек?» Выйдя из машины, он всё ещё не мог отойти от неприятного осадка и со всей силы хлопнул пассажирской дверью.
Больше он терпеть не мог. Войдя в мясной ресторан, Ивон тут же позвонил менеджеру Ю. Ему не хотелось его беспокоить, но Кан Тэсу был просто невыносим.
- Менеджер, можно я оставшиеся три дня буду ездить с вами?
[Что случилось? Тэсу тебя обидел?]
Он по-прежнему не собирался жаловаться на Кан Тэсу. Это было не только подло, но и, что важнее, он не хотел раздувать из этого большую проблему. Если бы Кан Тэсу получил нагоняй из-за его жалобы, он бы непременно отомстил. А это означало, что придётся снова с ним разбираться.
- Нет, дело не в этом. Просто мне всегда было трудно с парнями старше меня.
Это была правда. Ивон легко сходился с ровесниками, которые были похожи на него по характеру, с мужчинами гораздо старше или с женщинами любого возраста, но с людьми из категории «хён» ему было некомфортно. Он органически не переносил их привычку самоутверждаться и устраивать борьбу за доминирование, как это делал Кан Тэсу.
Менеджер Ю ответил своим обычным мягким голосом, от которого в воображении сразу возникала его добрая улыбка:
[Понял. Но сегодня у меня есть дела, так что не мог бы ты потерпеть ещё один день? С завтрашнего дня буду ездить я.]
Конечно, один день он мог потерпеть. Хорошо, что менеджер Ю не счёл его просьбу обременительной.
Поблагодарив менеджера Ю, Ивон повесил трубку. Он с облегчением вздохнул, но тут же помрачнел. От Чан Бома так и не было вестей.
Последний раз они разговаривали четыре дня назад. У Ивона не хватало наглости звонить первому без особого повода, чтобы просто спросить, как дела, поэтому он так и не сдержал обещание «позже перезвонить».
После долгих раздумий Ивон составил сообщение для Чан Бома.
Написать «Приезжайте скорее, и мы снова будем целоваться» у него духу не хватило.
Ивон, покраснев, уставился в телефон, ожидая, когда исчезнет цифра «1» перед сообщением. В этот момент хозяин ресторана крикнул ему:
- Ивон-а, ты обедал? Если нет, иди сюда, садись.
Вздрогнув, он повернул голову и увидел, что все уже сидят за накрытым столом. Там были не только хозяин ресторана, но и его жена с сыном, которые приходили помогать в загруженные вечера пятницы и по выходным.
Ивон поспешно взял миску с рисом и палочки и присоединился к ним. Через две минуты его поздний обед был закончен.
Эта пятница выдалась особенно суматошной, даже для пятницы.
Вечером у него не было ни минуты, чтобы проверить телефон. После долгой беготни Ивон смог достать телефон только после того, как приём заказов был окончен.
Открыв окно сообщений в надежде увидеть ответ, он помрачнел. Чан Бом прочитал сообщение, но не ответил. Ивон надулся и сунул телефон в карман.
Не буду писать первым, пока не ответит.
Каким бы занятым он ни был, мог бы написать хотя бы строчку. Похоже, из всего, что говорил Кан Тэсу, правда была в том, что Чан Бом терпеть не может, когда его беспокоят. И слова менеджера Ю о том, что Чан Бом эгоистичный и капризный, тоже оказались верными.
В расстроенных чувствах он вышел из ресторана после работы, и тут Кан Тэсу снова начал действовать на нервы.
- Этот ублюдок до сих пор не понял и всё так же пялится.
Кан Тэсу, стоявший, прислонившись к машине, сжал в кулаке тлеющую сигарету и бросил её на землю.
Ивон пристально смотрел, как Кан Тэсу с раздражённым видом распахивает водительскую дверь. Почему-то ему казалось, что садиться в машину не стоит. Было ощущение, что, как только он сядет, на него обрушится шквал крика.
К тому же, эта машина была переделана так, что двери можно было заблокировать с водительского места. Возможно, он собирался отвезти его на какой-нибудь пустырь и избить. Ивон прошёл мимо Кан Тэсу и направился к остановке маршрутного автобуса.
- Эй! Ты куда пошёл, почему не садишься?!
За спиной он услышал, как Кан Тэсу с грохотом захлопнул дверь машины и выругался.
Обычно он добирался до ресторана и обратно на маршрутном автобусе. В тот день, когда его встречал Чан Бом, он пошёл пешком только потому, что, несмотря на ссору, хотел побыть с ним хоть немного дольше.
Улица с закусочными, ведущая к автобусной остановке, была особенно шумной. Как раз было время, когда пьяные компании перебирались в заведения, работающие до рассвета. Посреди этой толпы Кан Тэсу то и дело толкал Ивона в спину, отчего тот пошатывался.
- Эй, блять. Я же говорил, что когда ты так себя ведёшь, у меня ещё больше встаёт? Сам не подползёшь?
Ивон задыхался от злости, хотя и чувствовал страх.
Встречные прохожие издалека обходили его стороной. Большинство смотрели в другую сторону или себе под ноги, но те, кто хоть раз мельком взглядывал ему за спину,
Как только выйду на большую дорогу, поймаю такси и сбегу. Только подумал он, как Кан Тэсу схватил его за руку и резко развернул к себе.
- Чего так ломаешься, будто твоя задница не истёрта членом директора.
На мгновение Ивон нахмурился и склонил голову. Эти слова прозвучали на удивление искренне.
До сих пор он думал, что все слова Кан Тэсу о том, сколько он берёт, или о том, чтобы одолжить свой член, были просто провокацией.
Что он просто оскорбляет его, потому что задето его самолюбие оттого, что его игнорирует какой-то мальчишка, сосущий у директора.
Ему и в голову не приходило, что Кан Тэсу и вправду хочет с ним переспать.
- Да заплачу я тебе эти сраные деньги. Сколько, два миллиона в день?
- Принеси всё, что у тебя есть.
Ивон был так зол, что, глядя прямо в глаза Кан Тэсу, выпалил:
- Тебе и этого не хватит, придурок.
У Кан Тэсу напряглись челюсти, так что проступили желваки. В глазах полопались капилляры.
Он мёртвой хваткой вцепился Ивону в воротник. Ивон вздрогнул, схватился за его руку и инстинктивно напряг ноги. Но это не помогло.
Задыхаясь от злости, он закричал:
Даже для Ивона, чей рост был чуть больше 180 сантиметров, Кан Тэсу был внушительной фигурой, а силы у него было немерено.
Кан Тэсу, схватив его за воротник, потащил в узкий тёмный переулок.
Ивон и кусал его руку изо всех сил, и выкручивал запястье, и бил по ногам, но всё было тщетно.
Пока Ивон отчаянно пытался вырваться, они подошли к зданию в глубине переулка. Его швырнули внутрь, и Ивон, увидев на стене вестибюля слово «Мотель», обомлел.
Кан Тэсу прижал его лицом к стойке регистрации, надавил на затылок и бросил сотруднику:
Сотрудник, сидевший за стойкой, неловко поднялся. Он с явным смущением покосился на Ивона и ответил Кан Тэсу:
- Сейчас свободных номеров нет.
Тогда Кан Тэсу со всей силы ударил кулаком по стойке и протянул сотруднику свою огромную ладонь.
- Хён, если вы опять здесь кого-нибудь изобьёте, меня уволят. В прошлый раз, когда скорая приезжала, мне от хозяина так влетело.
Сотрудник, который почти умолял Кан Тэсу, вдруг надул губы и проворчал:
- Не собираетесь же вы с парнем трахаться, шли бы на какой-нибудь пустырь...
- В больницу я его не отправлю, так что давай ключ. Он хоть и похож на девчонку, но всё-таки парень, должен выдержать больше.
Ивон был так шокирован их разговором, что у него закружилась голова. В этом хаосе, когда он увидел, что сотрудник нехотя начал искать ключ,
Ивон судорожно вцепился в стойку и отчаянно закричал:
- Не давайте! Он затащит меня в номер и убьёт! Нужно звонить в полицию, это убийство!..
Кан Тэсу схватил его за шкирку, потянул на себя, а затем с силой ударил о стойку, не дав договорить. Ивон пошарил в кармане и вытащил телефон, но Кан Тэсу тут же его вырвал.
Кан Тэсу выхватил ключ из рук сотрудника и предупредил:
- Я просто немного с ним поиграю, так что не поднимай шума.
Ивон почти вскарабкался на стойку, крепко обхватив её руками, и упирался изо всех сил. Но Кан Тэсу схватил его за шкирку и с обескураживающей лёгкостью оторвал от стойки.
В ответ на угрозу он лишь усмехнулся.
- Хоть я и пешка, но работаю под началом Докхва хёна уже три года и приехал за ним сюда из Сеула. Думаешь, директор, каким бы говнюком он ни был, вышвырнет своего человека из-за того, что тот тронул какую-то игрушку?
Кан Тэсу швырнул Ивона в лифт.
Упав на задницу, Ивон тут же вскочил и ударил Кан Тэсу плечом в грудь. Тот даже не шелохнулся. Наоборот, Ивон получил пощёчину, от которой в глазах потемнело, и снова упал.
- Блять, дай разок тебе всадить. Кто знает? Может, тебе понравится больше, чем конский хер директора, и захочешь сменить хозяина.
Ивон в ужасе смотрел, как за спиной Кан Тэсу медленно закрываются двери лифта. У него было предчувствие, что если эти двери закроются и лифт поедет наверх, шансов сбежать не будет.
Ивон вскочил, собираясь наброситься на Кан Тэсу. В этот момент двери лифта снова открылись.
Снаружи стоял огромный мужчина ростом не меньше двух метров.
Мужчина схватил Кан Тэсу за шкирку и легко дёрнул на себя. Кан Тэсу, беспомощно повиснув в его руке, с выражением крайнего изумления на лице, пролепетал:
Менеджер Ю, вместо ответа, мягко улыбнулся Ивону. Затем он протянул руку, нажал на кнопку закрытия дверей внутри лифта и сказал:
Пока Ивон ошеломлённо стоял, двери лифта закрылись.
Снаружи донеслись звуки ломающихся предметов, мучительные крики и невнятные мольбы. Только тогда Ивон осознал, что у него дрожат руки. Грудь тяжело вздымалась от сбившегося дыхания, всё тело болело. И щека тоже.
Вскоре за дверями лифта воцарилась тишина.
Почувствовав, что наказание окончено, Ивон дрожащей рукой нажал на кнопку открытия дверей. Он увидел широкую, мускулистую спину менеджера Ю и Кан Тэсу, неестественно застывшего на полу.
Вероятно, это был избитый Кан Тэсу. Хотя его опухшее, как воздушный шар, лицо, залитое тёмно-красной густой кровью, делало его неузнаваемым.
Каждый раз, когда он, видимо, со сломанными рёбрами, мучительно пытался подавить кашель, из-за стиснутых зубов тонким фонтанчиком вырывалась струйка крови. Обе его руки, лежавшие на груди, неестественно дёргались, как это часто бывает у пациентов с повреждением нервной системы.
Рядом валялся искорёженный до неузнаваемости металлический стул, а на полу лежал его телефон, отобранный Кан Тэсу. Ивон, находясь в таком шоке, что на лице не отражалось никаких эмоций, поднял телефон. Экран был слегка треснут. Было особенно обидно, потому что это был подарок от Чан Бома.
Менеджер Ю повернулся к Ивону и спешно вытер капли крови со своего лица.
- Прости. Я знал его три года, и не думал, что он такой.
Наверное, так и было, ведь перед менеджером Ю он всегда был сама любезность. Ивон, не отрывая взгляда от Кан Тэсу, который сейчас больше походил на свежеразделанную тушу, чем на человека, спросил:
- Как вы сюда попали? Вы же говорили, что у вас сегодня дела.
- Я следил за вами от самого ресторана. Был уверен, что Тэсу что-то затевает, но не думал, что ты мне расскажешь, поэтому решил посмотреть сам. Так сказать, оценка работы?
Сказав это шутливым тоном, менеджер Ю усмехнулся, довольный своей шуткой. Затем, проследив за взглядом Ивона в сторону Кан Тэсу, он доброжелательно спросил:
- Неужели тебе не по себе оттого, что Тэсу в таком состоянии из-за тебя?
На душе, конечно, было неспокойно. Но ему не было жаль Кан Тэсу, и он не считал, что того избили из-за него, поэтому покачал головой. Менеджер Ю с облегчением улыбнулся.
- Вот и хорошо. Если вдруг будешь переживать, то не надо. Что-что, а если я оставлю в покое парня, который поднимает руку на женщину, то мне от директора влетит.
Ивон послушно кивнул, и тут менеджер Ю посмотрел на него с внезапным интересом.
- Ты расскажешь директору о том, что сделал Тэсу?
Ему казалось, что менеджер Ю и так доложит, даже если он ничего не скажет. Но на самом деле Ивон хотел, чтобы и менеджер Ю промолчал.
- Почему? Если директор узнает, он его накажет гораздо сильнее, чем я.
Ивон и сам так думал. И именно в этом была причина.
- Мне не нравится, когда аджосси бьёт людей.
Это было плохо. Истина, которую он знал умом, теперь коснулась его кожи.
Даже Ивону, который желал смерти Кан Тэсу, было не по себе от последствий насилия. Вряд ли менеджеру Ю или Чан Бому было приятно доводить человека до такого состояния. Поэтому он хотел, чтобы у Чан Бома было как можно меньше поводов причинять вред людям.
Хотелось бы, чтобы Чан Бома окружали только хорошие люди, и ему не приходилось бы так поступать.
Конечно, умом он понимал, что в реальности это невозможно. Поэтому, по крайней мере, он сам хотел быть для него таким человеком.
- А ты смелее, чем кажешься. Но, наверное, потому что ещё молод, сердце у тебя мягкое. Верно?
Он не знал. Всё, что Ивон знал о своём характере, - это то, что он был чувствительным и застенчивым, из-за чего иногда непреднамеренно вёл себя дерзко даже со взрослыми.
Менеджер Ю достал из кармана брюк сигарету, закурил. Ивон не знал, что тот тоже курит. Наверное, до сих пор он просто сдерживался, считая его ребёнком.
Менеджер Ю глубоко затянулся, обеспокоенно нахмурившись. Он выкурил почти половину сигареты за одну затяжку и только потом заговорил:
- Малыш. Будь осторожен со взрослыми.
- Что? - переспросил Ивон, не сразу поняв смысл сказанного.
- Я люблю нашего директора, но он ненормальный. Ты же знаешь, чем он занимается. Не подыгрывай взрослым в их играх, а то потом будешь страдать.
Было ясно, что в этом он на стороне Ивона.
Прежде чем Ивон успел что-то ответить, менеджер Ю бросил сигарету на мраморный пол и сказал:
- Я вызову тебе такси, поедешь? Мне тут нужно прибраться.
Только тогда он заметил сотрудника за стойкой, который дрожал с бледным как полотно лицом. Ивон кивнул и вышел из здания.
Сидя на заднем сиденье такси, Ивон смотрел в окно и погрузился в свои мысли.
Перебирая в уме совет менеджера Ю, он вспомнил обеспокоенный голос матери: «Ивон-а, ты что, не понимаешь, что за человек этот Бом?»
Тогда он думал, что всё в порядке, ведь Чан Бом - хороший человек, но после слов менеджера Ю опасения матери вдруг стали ощущаться на собственной коже.
Чан Бом жил в совершенно другом мире. И этот факт не решался тем, что он сейчас испытывал к Ивону симпатию.
Менеджер Ю сразу это понял и дал ему совет. Поиграются и в итоге расстанутся, так что не стоит отдавать своё чистое сердце взрослым забавам, чтобы потом не плакать и не страдать.
Возможно, было бы разумнее больше не встречаться с Чан Бомом. Ивон осторожно поглаживал слегка треснувший экран телефона и думал: «Но я так не хочу».
В тот день, когда он плакал, ошибочно думая, что Чан Бом его бросил, он смутно почувствовал это. Если он не продолжит встречаться с Чан Бомом сейчас, то и в далёком будущем он будет время от времени задаваться вопросом, каким же человеком тот был. И он всегда будет жалеть, что так и не узнал, что могло бы быть между ними.
Ивон угрюмо смотрел на переписку с Чан Бомом.
Ответа по-прежнему не было. На этот раз слова Кан Тэсу, которые он раньше пропускал мимо ушей, хлынули в его голову, как прорвавшаяся плотина.
«Если не для того, чтобы трахнуть, с чего бы директору возиться с таким сопляком, как ты».
«Думаешь, директор, каким бы говнюком он ни был, вышвырнет своего человека из-за того, что тот тронул какую-то игрушку..?»
Казалось, если бы Чан Бом позвонил прямо сейчас, вся эта тоска исчезла бы без следа.
Но до самого дома телефон так и не зазвонил.
Он вышел из такси и уже собирался войти в подъезд, как знакомый голос наполнил пустую улицу.
- Где менеджер Ю, почему ты один?
Ивон резко повернул голову на звук.
Чан Бом, со скучающим и уставшим видом, видимо, прождав его долго, сидел на корточках, прислонившись к стене здания. На его лице было написано лёгкое недоумение оттого, что Ивон, погружённый в свои мысли, чуть не прошёл мимо, не заметив его.
Ивон, открыв рот от удивления, пролепетал:
- Разве вы не должны были приехать через три дня?
- Ты же сказал, что скучаешь. Вот я и приехал, чтобы ты меня увидел.
Чан Бом поднялся. Ивон попятился от него, скрываясь в тени, подальше от света фонаря.
Одежда была измята после драки с Кан Тэсу, и лицо, наверное, тоже опухло. Но больше всего его беспокоила нелепая мысль, что стук его бешено колотящегося сердца может быть слышен в тишине переулка.
Ивон, пытаясь не встречаться с ним взглядом, опустил голову и растерянно пробормотал:
- У вашего опекуна же день рождения. Это же важно.
- А мне какое дело до этого старого хрыча. Семьдесят раз уже праздничный стол получал, пора бы уже и поминальный принимать.
Чан Бом и вправду был эгоистичным и капризным.
Он молча следовал за Ивоном, который всё время пятился, и вдруг на его лице отразилось удивление. Он схватил Ивона за руку и вытащил на свет.
- Почему ты прячешься? Я же приехал тебя увидеть.
Увидев лицо Ивона отчётливо, Чан Бом довольно улыбнулся, но тут же его лицо стало серьёзным. Он приподнял подбородок Ивона и холодно спросил:
