Seayard. Глава 31-35. БЕЗ РЕДАКТИРОВАНИЯ!!!
С кончика головки, на которой собрались капли смазки, как плоды, падали драгоценные камни. Мужчина схватил член Унхи рукой.
Не слишком маленький и не слишком большой, подходящего размера, он был насыщенного вишнёвого цвета. Даже лобковые волосы, запутывающиеся в пальцах, защищая пах, были бесконечно мягкими, как шёлк. Они были нежными на ощупь, как только что выросшая шерсть детёныша животного.
Когда он взял его и начал двигать вверх и вниз. Унхи дрожал конечностями, как будто его схватили за горло и скрутили. Плотно прижатые бёдра были влажными.
Он нежно поглаживал влажное место. Как будто разрывая, раздвигая трусы, он неизящно обнажил пах Унхи.
Это место, влажное, как болото. Место, которое нужно было тайно скрывать от глаз других. Он, вероятно, всегда спешил прикрыть его какой-нибудь тряпкой.
Член мужчины агрессивно набух, требуя, чтобы его выпустили, чтобы он нашёл то влажное и узкое место, скрытое в этом теле, и засунул туда головку, шумно устраивая беспорядок. Так неприлично.
Щёлк, мужчина расстегнул кожаный ремень. Жжжик, когда он расстегнул молнию, совершенно в отличие от его элегантного аристократического лица, выскочил его член, похожий на оружие, которым можно размахивать, как кнутом.
Он выглядел так, будто опустил голову к полу, не в силах преодолеть тяжёлую гравитацию.
Глаза Унхи широко раскрылись, как будто большие зрачки вот-вот выкатятся. Как будто мужчина схватил их и насильно раскрыл.
Его лицо выглядело так, будто он столкнулся с монстром. Ха, за приоткрытыми губами виднелся язык, который выглядел очень мягким. Как нежная мякоть, спрятавшая голову в твёрдой скорлупе. Ужасно сладкий запах, наверное.
Мужчина схватил запястье Унхи и потянул, словно собирался дать ему конфету. Это был ужасно решительный жест. Как будто он не придавал ни малейшего значения сопротивлению, которое противоречило его воле.
Он чувствует силу, отталкивающую его. Цок, мужчина цокнул языком. Смешное сопротивление. Наконец он вложил свой стержень в его руку. То, что заполняло его руку, без малейшего изящества, жадно сочилось вульгарной жидкостью. Унхи дрожал запястьем. Как будто он хотел немедленно выпустить это из руки.
- П-противно, меня сейчас вырвет, псих...
Хаха, мужчина медленно рассмеялся. Он хотел засунуть свой член до основания в эти красноватые губы, изрыгающие ругательства, и сжать шею, пока он не начнёт задыхаться.
А? В руке Унхи член мужчины капал, как собака, пускающая слюни. Держа руку Унхи, он сильно двигает ею вверх и вниз. Тёмно-красная кожа то покрывала толстую головку, то снова обнажала уретру.
Влажная смазка стекала по белому запястью Унхи. Липкая жидкость, стекающая по запястью с плавными линиями...
Это было невероятно красиво. Унхи смотрел на это, как будто был в трансе. Глотк, может, он глотал слюну, наполнившую его рот. Маленький кадык на его тонкой шее дёрнулся.
Посмотри на это. Мужчина тихо воскликнул.
Рукой он сильно прижал извивающуюся нижнюю часть тела. Это было дикое и угрожающее прикосновение, как будто он кусал шею травоядного животного, бегающего по полю на длинных, стройных ногах. Тёмная тень падает на белую кожу Унхи. Мужчина прижал толстую головку к мягким ягодицам.
Когда горячая головка тёрлась о его ягодицы, Унхи вздрогнул, как от озноба.
Он раздвинул ягодичную щель в стороны, вставил стержень в середину, а затем снова сомкнул холмики.
Мягкая плоть, сильно возбуждённая и дрожащая на конце, слиплась. Скользкая, похожая на слизь жидкость течёт между ягодичными щелями.
Унхи сильно прикусил нижнюю губу. Дрожь. Он похож на плод, полный сока. Казалось, он вот-вот лопнет и будет капать красным соком.
- Из-за тебя я думал, что сойду с ума от головной боли.
Одной рукой он двигал вверх и вниз его член с запахом незрелости, а сзади ткнул головкой в плотно закрытое отверстие, не позволяющее ни малейшей щели. Ааа, Унхи открыл челюсть и пустил слюну.
Какое потрясающее давление...!
Невыносимая, головокружительная боль была почти смертельной. Мужчина на мгновение усмехнулся перед затуманенными глазами.
- Знаешь, что происходит с альфой, который не занимается сексом?
Череп открывается, и между ним вытекает только инстинкт, как мозговая жидкость. Человек перестаёт быть человеком.
Вскоре мужчина начал усиливать движения бёдрами. У, ухх, хх, Унхи пытался заткнуть себя, сильно кусая край руки и издавая стоны, но это было бесполезно.
Даже когда он падал на пол от движений бёдрами мужчины, когда тот отступал назад, он снова поднимал ягодицы и тёрся о него. Он тоже это знал.
Его глаза покраснели, и дыхание стало тяжёлым, он слегка нахмурился. Из его приоткрытых губ вырывалось напряжённое дыхание. Липкие капли пота медленно стекали по его лбу.
Он издал болезненный стон. Наверное, он не в себе от удовольствия, которое никогда раньше не испытывал. Его мозг, должно быть, кипит. Это было лицо, которое могло свести с ума любого, кто на него смотрел. Затылок сильно напрягся, а разум пожирался.
- Ты правда не делал этого с тем мальчишкой?
Мутные зрачки Унхи повернулись к мужчине. Его белая кожа была ярко-красной, словно его ударили по щеке, а ресницы дрожали. Слеза, сформировавшаяся как бусина, скатилась.
Кожаный ремень мужчины угрожающе поцарапал мягкие ягодицы. От этой угрожающей позы у мужчины закружилась голова.
Унхи, потеряв рассудок, спросил, о ком он говорит.
- Кажется, имя того мальчишки было Тула.
- Откуда вы знаете и-имя Тулы...?
Мужчина просто улыбнулся. Унхи не помнит. Их вторую встречу с мужчиной. Ведь он был без сознания, обмотанный лентой.
[Только попробуй пальцем тронуть Уна...!]
Мальчишка по имени Тула нагло пытался защитить Унхи. Парень с короткими волосами и множеством пирсинга.
[Что? Ты собираешься меня убить?]
Директор Ки постукивал тыльной стороной ладони по голове Унхи. Когда он заговорил на тагальском, мальчишка чуть не задохнулся.
[Я отрежу тебе голову, сукин сын!!]
Его лицо выглядело так, будто он хотел разорвать его на части прямо сейчас.
- Сколько же ты течёшь, что все вокруг с ума сходят, пытаясь тебя трахнуть.
Но отверстие было плотно закрыто, словно никогда раньше не открывалось. Удивительно, но оно не позволяло даже половине пальца.
Унхи дрожал всем телом. Капли пота, отражающие свет, сверкали как жемчуг. Поверхность его кожи была гладкой и блестящей, как стекло. Красноватый оттенок заливал его безупречно белую кожу, которая всегда мягко сияла. Чувствуя приближение оргазма, он выгнул шею назад и затрясся всем телом.
Член в руке мужчины дёргался вверх, и из него вытекала прозрачная жидкость.
Он кончил, удерживая головку мужчины у своего отверстия. Мужчина тёр свою головку о это липкое отверстие.
Возможно, из-за того, что он уже кончил, из отверстия текла смазка. Мужчина, смазывая свою головку этой жидкостью, грубо двигал своим членом с невероятной скоростью, несравнимой с тем, как он двигал членом Унхи.
Унхи смотрел на мужчину в оцепенении с выражением, будто полностью потерял рассудок.
Вскоре мужчина сильно запрокинул голову назад. Пока он тупо смотрел на тень, собравшуюся под его остро очерченным подбородком. Сперма вырвалась из тёмно-красной головки и брызнула на тело Унхи. Его толстая грудная клетка поднималась и опускалась, выдыхая: хуу, хуу.
Мужчина снова начал хватать лодыжку Унхи. Как будто это был только аперитив. Он облизывал губы языком.
Н-нет, нет, в голове Унхи начал звучать сигнал тревоги. Когда он с трудом поднял дрожащий взгляд, перед ним твёрдо стоял мужчина с глазами, которые казались удалёнными из-за глубоких глазниц.
На это мужчина, как будто крайне удивлённый, ха, усмехнулся. Это было похоже на насмешку или вздох неверия. От этой таинственности разум стал ещё более туманным.
- Здесь внизу вода течёт рекой. Прямо как рыба, которая отложила икру.
В то время как он, казалось, вот-вот растает. Теперь, перед основным блюдом. В его больших глазах смешались страх и волнение.
Как бы его приготовить? Мужчина смотрел на такого Унхи.
Эта лодыжка в его руке. Естественно вспоминается шея лебедя, которую он когда-то держал.
Мужчина находил странную сексуальность во всём тонком и изящном. Красивое и зрелое. Но если бы он схватил это своей силой, вкладывая всё сердце, оно бы сломалось.
Как тот лебедь, который покончил с собой.
Ах, он тихо вздохнул. Разве это не слишком большая потеря? Мужчина был бизнесменом до мозга костей. Каждый момент он хладнокровно взвешивал числа и вероятности, затраты и выгоды, риски и доходы. Животные инстинкты никогда не могли помешать его планам.
Так что нельзя было поддаваться желанию и делать необдуманные ходы. Это было бы провалом и разрушением. До сих пор многочисленные опыты и неудачи делали его ещё острее.
"Нельзя небрежно хватать и упустить."
Если что-то пойдёт не так, в итоге он потеряет всё.
Если только трение члена о ягодицы даёт такое удовольствие, то войдя в это отверстие, его мозг закипит от нового удовольствия...
Что за дыхание издаст Унхи, если сжать его тонкую шею? От одной лишь грязной фантазии во рту собирается слюна.
Если насильно поглотить его, Унхи, несомненно, поддастся удовольствию. Каким бы прямым ни был его характер, по происхождению он омега. Если хорошенько приправить его удовольствием, в конце концов он смягчится.
Омеги - это существа, которые в конечном итоге разваливаются, как гнилая мякоть, если их крепко сжать в руке.
Действительно ли этот скользкий, бесформенный объект - Унхи? Если это разовое событие, то не плохо бы потреблять его таким образом. Такой подход был бы гораздо эффективнее.
- Хотите заключить со мной пари?
Мужчине это начинало нравиться.
Вместо того, чтобы завладеть им прямо сейчас, он решил отступить на шаг для будущего удовольствия. Не было необходимости спешить. Он выдерживал его, чтобы наслаждаться этим вкусом дольше и глубже. Как вино, сделанное из дорогого винограда.
Унхи медленно поднял глаза. Это был такой взгляд. Смогу ли я сделать это и победить вас?
Его глаза, заключающие в себе влагу, были жалкими, как у брошенного щенка. Глаза, потерявшие путь, как у детёныша, потерявшего мать.
Действительно похож на лебедя, которого он держал в детстве. Подумать только, снова держать его в руках. Он хотел немедленно надеть на него ошейник. Пальцы мужчины шевелились.
Нет, он хотел прибить гвоздями выступающие лопатки на этой белой коже, распять крылья и таксидермировать его.
- Как я могу делать такое с вами?
Поскольку мужчина тоже попал под дождь, его рубашка прилипла к телу. Вслед за ленивыми движениями его мышцы спины волновались густо, как мышцы ног чёрной пантеры.
- Почему нет? Я первый делаю ставку? На то, что ты первым бросишься ко мне.
Он был очень уверен. Что ситуация обязательно сложится именно так.
Его губы в темноте зловеще шептали, словно соблазняя кого-то. Голос был мягким, но безжалостным.
- Я обычно получаю то, что хочу.
Я же сказал. Что обычно получаю то, что хочу.
Мужчина скрутил один уголок рта в густую улыбку. Его длинно разрезанный рот был полон подлости. Как будто он знал, что у Унхи по шее бегут мурашки. Он понимал, как сильно Унхи сейчас дрожит.
- Кто бы ни стучал, никогда не открывай дверь.
А? Он издал глубокий звук в горле.
И вы, Унхи, и я. Нам обоим будет трудно, так что хорошо выспитесь. Когда большое тело мужчины встало, Унхи отпрянул назад со своим липким мокрым телом.
Он пробормотал. Дверь закрылась над его змеиными глазами, смотрящими на него. Шшш, даже звук дождя, падающего, словно наказывая этот остров, скрылся за дверью.
Наконец он ушёл. То существо, которое сжимало его, наконец исчезло из его поля зрения.
Унхи наконец глубоко выдохнул. Когда этот мужчина рядом, невозможно даже нормально вздохнуть. Хаа, хаа. Его узкая грудная клетка быстро поднималась и опускалась, спешно вдыхая и выдыхая.
Унхи поспешно снял дождевик. Он быстро стёр следы мужчины, разбрызганные по всему его телу. Когда он скомкал и бросил их в угол, казалось, что запах мужчины всё ещё оставался там.
Дрожь, его тонкая талия слегка дрожала от послевкусия удовольствия, которое он испытал впервые.
Затем, когда капля дождевой воды упала с кончика его волос, его плечи вздрогнули. Это было похоже на пробуждение от ужасного кошмара.
Он прижал к груди ковёр, лежащий в стороне. Мягкий мех обернулся вокруг его руки.
Когда он почувствовал тепло, казалось, что он вот-вот заплачет. Унхи сильно прикусил мягкую плоть внутри щеки. Он тёрся спиной о дверь. Он напряг позвоночник и сильно прижал, чтобы закрыть её. Чтобы никто не мог войти через эту дверь. Голос Пэн Ханы промчался в его сознании, как поезд.
"Это действительно чертовски раздражает, но я всегда сплю, прислонившись к двери."
...Мне страшно, даже когда слышу звук ветра. Когда слышу крики животных, мне становится страшно.
Заблокировав дверь спиной, он притянул к себе мачете. Как будто это была его линия жизни. Через слегка приоткрытые губы вырывалось взволнованное дыхание. Щёки горели жаром, от носа поднимался горячий запах тела. Снаружи бушевал дождь.
Унхи свернулся, как кулак. Ковёр мягко обернулся вокруг его холодных ягодиц, и когда рубашка мужчины прилипла к его коже, температура его кожи начала медленно подниматься.
Он сильно надавил кулаком на свои покрасневшие щёки. Когда ветер дул ему в спину с воем, он снова сильно оттолкнулся назад.
Сердце быстро бьётся, дыхание становится всё короче. Обе щеки горят, как обожжённые, и тело реагирует первым, ощущая волнение без причины. Хотя он не был взволнован, но чувствовал себя взволнованным, словно эмоции вот-вот выскочат из-под кожи, всё его тело накалялось красным.
Образ мужчины постоянно всплывал в его голове. Это огромное тело, грубо дышащая грудная клетка, твёрдые бёдра, где мышцы вздувались и опускались...
Как будто на его глазах была выгравирована татуировка, разве это не было так ярко перед глазами?
К тому же, феромоны этого мужчины были распространены в этой комнате, как густой туман... Это было очень мучительно.
День был напряжённым. Дни, когда он трясся, спрятавшись в пещере, словно сжимая сердце кулаком. Было сильное ощущение, что то, что должно было лопнуть, наконец лопнуло.
Конечно, те следы перед пещерой принадлежали режиссёру Хвану...? Сколько дней он выслеживал его? Сукин сын...
Теперь, оставшись один, он начинает это осознавать. Его напряжённое тело расслабляется, и Унхи поцарапал тыльную сторону руки.
Снаружи наступает рассвет? Его веки были очень тяжёлыми. Всё тело было вялым. Ну, это неудивительно.
Он промок под дождём, впервые за долгое время вдоволь наплакался, и из тела вышла эта... сперма.
"Нам обоим будет трудно, так что хорошо выспитесь."
Последние слова, оставленные мужчиной, казалось, давили на его мозг, как демон.
Да, впереди, как только я открою глаза завтра, будет полно болезненных дел. Тогда, может быть, просто закрыть глаза сегодня на мгновение?
Всплывающие мысли всё ещё были горячими и острыми, но он тихо закрыл веки, как накрывая их тонкой тканью.
Снаружи доносится громкий крик. Голос, полный ярости, словно пощёчина, обжигает щёку. Вздрогнув, Унхи слегка затрясся. Дрожь пробежала по тонким векам.
И когда он резко открыл глаза, то увидел...
Совершенно незнакомое место. В замешательстве он резко повернул голову. С его талии соскользнула рубашка. Стекает по тонким бёдрам. Какая изысканность - гладкая, блестящая.
И ч-что это такое? Это было между его ног. Там был вставлен красноватый драгоценный камень. Поверхность блестела, как стекло. В ней отражались влажные глаза Унхи.
Почему кажется таким знакомым...
Погрузившись в размышления, он наморщил щёки. Красноватый оттенок отразился на блестящих ноздрях. Выглядит чертовски дорого, но странно знакомо.
- Что за бред, откуда мне знать такие вещи.
Унхи покачал головой и поспешно отодвинул камень в сторону.
Незнакомая одежда, незнакомый камень, незнакомые стены. В голове всё перемешалось. Непонятно, реальность это сон или сон - реальность.
Внезапно воспоминания резко вонзились в мозг. Да, это место, где живёт тот мужчина. Управляющий Ки, именно он.
На мгновение перехватило дыхание, подступила тошнота. Казалось, горькая желчь сожжёт пищевод дотла.
- Блять... Ли Унхи, ты безумный ублюдок, что ты творишь!
Он отчаянно вцепился в свои волосы. Одержимый похотью, ты с этим человеком... такое? Накатила волна ненависти к себе.
«Может, прикусить язык и умереть?»
Нет, нет. Лучше разбить голову об стену и сдохнуть.
И пока он так истерически кричал, через стену донёсся голос.
- Р-режиссёр, что вообще происходит?
Это был голос помощника режиссёра. Слово «режиссёр» чётко отпечаталось в ушах. Унхи замер. Его ресницы слегка задрожали. Этот режиссёр-мудак, он что, очнулся?
- Этот ублюдок Ли Унхи проломил мне голову и сбежал...!
В рычании смешалось его имя. Сволочь... От этого голоса тошнит, до сих пор ощущение, будто по телу ползают насекомые. Таракан, а не человек!
Помощник режиссёра спросил озадаченным голосом. В ответ режиссёр Хван грубо заорал:
- Э-эта омега-сучка течкой мается...!
Кто тут течный? Кто как течная собака стоял с палаткой в штанах и ворвался в его убежище? От этих бредовых слов Унхи казалось, что его мозг вот-вот закипит и взорвётся.
- Он пробрался в мою комнату и раскроил мне голову, понимаешь?
Откровенная ложь и клевета. Решил распустить такие слухи среди других?
Надо было бить сильнее... ещё! Следовало просто отрубить ему голову мачете. Вчера я так испугался, что он умрёт.
Я сошёл с ума! Был слишком беспечен. В этот раз точно отправлю его на тот свет. Унхи схватился за лезвие мачете, валявшегося в стороне.
- Смеет молоть такую чушь... Этот выживший из ума больной кабан.
Он толкнул дверь плечом, но вдруг - бам! - она снова захлопнулась. Сила была такой мощной, что в комнате даже поднялся ветер.
...Ч-что? Унхи в замешательстве лишь вращал глазами. Нервно грызя большой палец...
И прямо за дверью раздался низкий голос. Холодный и чарующий тон, как скользящее лезвие. Почему так близко? Неужели он сейчас преграждает выход?
Как только прозвучали эти слова, кто-то снаружи судорожно вдохнул. Даже воздух, казалось, замер. В воцарившейся ледяной тишине. Шуу-у, ветер снаружи безжалостно хлестал уши Унхи.
Что там происходит? Нужно увидеть, что за этой дверью. Он вонзил ноготь в деревянную стену. Поскрёб её. Вскоре образовалась маленькая дырочка.
Он быстро приложил к ней глаз. Теперь внешний мир был виден сквозь круглое отверстие. Хвааанг, морской ветер царапнул глаз.
Люди собрались у огня. Лица у всех застывшие. Только директор Ки стоял к нему спиной. Тело, облачённое в чёрную рубашку, было напряжено, мышцы на шее отчётливо проступали. Он блокировал дверь лишь одной рукой.
- Как, к-как так получилось? Как всё дошло до этого.
Режиссёр Хван дрожал грязной бородатой челюстью. В буквальном смысле трясся, его лицо было бледным, как лист бумаги, настолько, что язык еле ворочался. Вид у него был просто ужасный. Трудно было смотреть на это.
- Г-господин управляющий, почему Ли Унхи у вас?!
Голова, рассечённая мачете, была ужасно опухшей, кожа покрылась тёмно-красными синяками. Сквозь опухшие, как у золотой рыбки, веки проступали кровавые сосуды, в которых клубилось безумие.
Протянул ленивый голос. Он медленно повернул голову к Унхи. Словно зная, что глаз Унхи выглядывает сквозь щель в дереве. Он пристально посмотрел на него. Приложил указательный палец к губам и надавил. Посылая безмолвное предупреждение. Жест, требующий сидеть тихо, как мышь.
- Потому что он заснул в моих объятиях.
Мужчина сказал это, слегка расслабив плечи и спину. Опытный актёр, он выглядел действительно уставшим и странно притягательным.
- Дайте ему поспать, ночь была тяжёлой.
Что за бред он несёт? Лицо Унхи вспыхнуло, словно его ударили по щеке. Он снова попытался толкнуть дверь плечом, но мужчина с грохотом прижал её ладонью. Невероятная сила. Трудно было поверить, что он удерживает дверь одной ладонью.
- Смотрите. Вот он буянит. Похоже, до самой смерти будет вести себя как колючка.
Он непринуждённо кивнул в сторону двери, где находился Унхи.
- При всём уважении, господин управляющий, вы н-не можете так поступать! Я положил на него глаз с самого начала...!
Глаза режиссёра Хвана перекосились от ярости. Его лицо было необычайно красным, таким, каким Унхи никогда его не видел. Казалось, прикоснись к нему - и почувствуешь жар, исходящий паром.
Директор Ки позвал Хвана сладким голосом, как хорошо выдержанное вино. Словно испытывая беспокойство.
- Режиссёр, вы для меня как VIP-персона.
Убрав руку, преграждавшую путь Унхи, он крепко схватил Хвана за плечо. В этот момент его лицо изящно изменилось. Прищурив глаза и медленно приподняв уголки губ, его выражение стало невероятно соблазнительным.
- Но знаете, во всём есть своя иерархия.
На первый взгляд, казалось, он вот-вот скажет: «Режиссёр, расслабьтесь» и пошутит.
Однако его пальцы говорили о другом. О том, что он оказывает сильное давление. В каждом суставе чувствовалась сконцентрированная сила, явно сокрушающая режиссёра Хвана.
- Г-господин у-управляющий...!
Самым страшным было то, что мужчина всё ещё улыбался.
- Не понимаю, как Унхи, который уже стал моим, мог пробраться к вам.
Плечи режиссёра Хвана мелко задрожали, затем затряслось всё тело. Непонятно, от боли или от страха.
- Вчера вы много выпили, режиссёр Хван.
В конце фразы прозвучал смех, пропитанный холодным духом ночного моря.
Режиссёр Хван издал стон «угх!» и его лицо покраснело. На толстой шее вздулись синие вены.
- У вас мозг отказал? Зачем лгать, так некультурно.
Мужчина вплотную приблизил своё лицо к режиссёру Хвану.
- У нас есть свои территории, верно?
Его большая рука поправляет воротник режиссёра. Кончики пальцев скользят по ткани. Опасно, как лезвие ножа.
- Давайте не переходить границы.
Резко, мужчина отпустил режиссёра. Словно выбрасывая мусор. Режиссёр наконец освободился из его хватки, дрожа.
Режиссёр Хван тяжело дышал. Похоже, он не мог контролировать остаточный жар своего гона, пошатываясь.
- Лучше не создавать неприятностей друг другу.
Вскоре мужчина повернулся спиной. Сначала повернулись широкие плечи, затем грудная клетка, взгляд, и наконец, шаги.
Скрип. Затем открылась дверь, за которой прятался Унхи. Солнечный свет, острый как лезвие, хлынул, словно рассекая воздух. Коричневатые зрачки Унхи словно кольнуло. Вздрогнули светлые ресницы. Как у затаившегося детёныша зверя.
Уголки губ мужчины приподнялись. Тон был такой, словно он ласкает ждавшего его щенка. Хотя на самом деле это Унхи подглядывал за ним.
Он схватил его за бок. Выкрикивал, словно собака лаяла. Ха, холодная насмешка остро царапнула уши Унхи. Будто говоря: что за маленький щенок тут капризничает.
Директор Ки даже не шелохнулся. Только глаза опустил. Белки над зрачками выглядели жутковато. Взгляд был грубым.
Губы мужчины скривились в усмешке. Чётко обозначилась холодно очерченная линия подбородка. Он небрежно кивнул на ноги Унхи.
- Унхи, у тебя что, мечта стать порноактёром? Поэтому так по улицам шатаешься?
Только тогда Унхи опустил глаза.
Белая рубашка едва прикрывала бёдра. Ноги были гладкими, как раздвинутые палочки для еды. Слегка покрасневшие колени мелко дрожали.
Дождевик он бросил в углу. Весь в пятнах спермы, невозможно понять, насколько вульгарно это выглядело.
- Если бы у тебя была хоть капля соображения, ты бы подыграл. Думаешь, кто-то поверит, что ты так спокойно ходишь на двух ногах?
Брови мужчины сжались. Когда он сделал шаг вперёд, его феромоны, тепло тела и давление заполнили пространство, как у зверя.
Его надменные губы злобно искривились.
Его выражение было холодным, словно он издевался или обвинял.
Большая рука толкнула Унхи в грудь. Тун, спина ударилась о стену. Тело прижалось к стене и медленно сползло вниз. Шлёп, что-то упало между ног Унхи.
Хук, в ноздри ударил аппетитный запах.
Раньше головы, раньше языка, клетки тела пришли в движение. Бурчание. В ответ заурчал живот.
- Давайте соберёмся, а? Нам ещё долго идти, да?
Мужчина говорил, засовывая сигарету между губ.
Словно подачка, брошенная ему. От аппетитного запаха специй низ живота скрутило. И всё же Унхи не спешил протягивать руку. Только глотал слюну...
Мужчина усмехнулся. Словно был поражён. Да, как он и сказал, жалкая гордость Унхи снова всколыхнулась.
- Непонятно? Вот что значит быть подо мной.
- Ешь то, что я разрешаю, когда я разрешаю.
- Носи то, что я велю, и закрывай глаза, когда я скажу спать.
Проще говоря, он собирался контролировать всё. Будто Унхи собака, и ему надели ошейник.
Мужчина хотел что-то добавить, но Унхи схватил бамбуковую ложку. Затем набрал полную ложку и засунул в рот.
Глаза восхищённо засверкали. В голове взорвался фейерверк вкусов. Нежное мясо, пропитанное этими специями...
И он потерял контроль. Унхи жадно набросился на еду. Безумно работая ложкой, он съел даже кукурузу. О вежливом предложении "не хотите попробовать?" не могло быть и речи.
На его маленьком подбородке коричневые специи остались как кошачьи усы.
Мужчина повернул колёсико зажигалки, и вспыхнуло длинное пламя. Красивый, словно каждая бровь была высечена как у статуи, но руки его были невероятно грубыми. Словно отрубленные руки бандита.
- А если не нравится, то хотел сказать, чтобы на четвереньках заполз мне между ног. Чуть не сболтнул лишнего.
Он резко бросил зажигалку в сторону.
Затем поднял чёрные брови и огляделся. Вскоре его губы скривились в злой усмешке. Унхи впервые понял, что насмешка может быть такой подлой.
- Это ты называешь домом? С улицы пришёл?
Он был сегодня особенно раздражительным. Конечно, обычно он тоже был острым на язык, но сегодня, казалось, сбросил даже тонкую маску.
- Я плохо спал. Из-за кое-кого.
Большая рука накрыла его подбородок. Острые глаза впились в Унхи. Голос странно охрип, был сильно усталым.
- Я впервые так долго сдерживаюсь.
Хоть он и сдерживался, но чувствовалось, что его желание вот-вот взорвётся.
Чёрт, верно. Это действительно остров безумия. Нужно хоть что-то съесть, чтобы наполнить желудок.
Унхи торопливо работал ложкой. Еда быстро закончилась. Когда он жадно скрёб дно посуды, мужчина протянул руку между бёдер Унхи.
Унхи в испуге быстро сжал бёдра. Между коленями крепко застряло мускулистое предплечье.
Унхи поднял покрасневшее лицо. Тыльной стороной ладони вытер губы. Может, я ел слишком жадно...
Под глазами Унхи появился красноватый оттенок. Шшш, мужчина нарочно потушил сигарету возле бёдер Унхи. Опасно близко.
Сквозь белый дым виднелось его лицо.
- Унхи, ты сейчас грязный. И лицо, и между ног.
Вот сукин сын... Унхи сильно прикусил кончик языка. Мужчина медленно наклонил голову и спросил:
Мужчина издал звук, похожий на вздох. Его крепкая шея дёрнулась.
- А-а, снова из-за этого проблемы?
Да, так? - спросил он одними губами.
- Я не просил вас трогать меня или смотреть.
Что ж, интересно, так что не откажусь посмотреть, - лениво рассмеялся он.
- Учитывая такой сильный запах. Там, наверное, влажно.
Он улыбнулся, но его глаза оставались пугающе бесстрастными.
Его спина привлекала внимание. Бугристая от мышц. За ней виднелся поросший травой склон.
Мужчина прислонился к большому дереву. Монстр возрастом не меньше 200 лет.
Унхи нервничал. А ч-что если он обернётся? В тревоге он торопливо расстегнул пуговицы. Пальцы путались и дрожали. Быстро стянув трусы, он прыгнул в воду.
Словно сон. Вдоволь поесть и беззаботно купаться.
Унхи набрал воду и вытер щёки. Осторожно вымыл между ног, подмышки, затылок.
Всё это время не сводил глаз с директора Ки. Белый дым поднимался - он снова курил.
Боялся, что тот будет подглядывать, но тот не проявлял к нему никакого интереса.
Разве не был он замешан в скандале с актрисой Ко Михён?
Ко Михён славилась своей сексуальностью и очаровательным взглядом, но была замужем. Причём у неё было пятеро детей.
Из-за этого ходило много слухов. Например, что двое из детей от директора Ки, или что сам директор Ки тайно женат.
Тогда Ко Михён созвала пресс-конференцию.
'Он даже не взглянул на меня. Это была просто моя безответная любовь...'
Ко Михён, отбросив гордость, плакала перед камерами. Даже прижимала платок к глазам.
'...Когда я делаю - это романтика, когда другие - это интрижка?'
Он думал, что кем бы ни был директор Ки, он настоящий мусор. Кстати, ходили слухи, что этот мужчина спонсировал Ли Иджуна.
Почему все эти слухи такие грязные и мерзкие? Но глядя на это лицо и тело, всё становилось понятно.
Трудно представить, что этот человек встретит нормального человека и создаст семью.
Когда свет и тени пересекались, черты лица мужчины становились ещё острее и чётче. Эта крайне высокомерная и властная аура исходила только от уверенности в себе.
С такой внешностью более убедительно звучало бы, что он каждый день меняет трёх омег в своей постели.
Прохладная вода, которую он не чувствовал так давно, была приятной, но он не мог наслаждаться долго. У Унхи всё-таки была совесть. Тихонько выйдя из ручья, он аккуратно вытерся одеялом. Когда он натягивал резинку трусов:
Раздался чей-то голос. Там стоял Ли Иджун.
Его лицо только что сияло радостью. Но увидев его, тут же сморщилось.
Натянутая улыбка Ли Иджуна сползла. Его слова были полны язвительности.
- Ты почему здесь? Так неуместно.
Что за выражение лица? Будто он застал директора Ки в измене с ним.
Унхи скрипнул зубами. Этот ублюдок, которого и миксером не перемолоть.
По сути, первопричиной всех проблем был Ли Иджун. Если бы не он, не пришлось бы искать лекарство и режиссёр Хван не узнал бы, что лекарства нет.
Но разве избегают дерьма из-за страха? Избегают из-за отвращения. Хотел просто проигнорировать, но Иджун схватил его за запястье. Снова намеренно привлекает внимание.
- Блять, если так, то зачем строишь из себя недотрогу?
На это Унхи усмехнулся. На переносице очаровательно появилась ямочка.
На ангельском лице Ли Иджуна появилась трещина. Глядя на его дрожащие веки, Унхи ещё больше скривил губы.
- Я действительно хотел продать своё тело подороже.
Грязное дерьмо. Как бы ни пытался увернуться, оно продолжало литься, как проливной дождь.
- Эй, что теперь будешь делать?
Возможно, стать ещё грязнее - тоже вариант. Унхи подошёл к нему. Кап, кап. Капала вода, но это было неважно.
- Что будешь делать, если я брошу работу каскадёра? Ведь тогда вообще не сможешь снимать экшн-сцены.
Кстати, видел ли я его так близко раньше? Нет, не видел. Он закатывал истерику, даже если видел хоть одну мою ресницу.
- Ты даже шлем не можешь надеть. Из-за операции на носу.
Тук-тук-тук, постукивая пальцем по носу, он выплюнул эти слова.
Наступила удушающая тишина. Плеск, плеск. Только тяжёлый звук плещущегося ручья заполнял это пустое пространство.
Красивое лицо уродливо исказилось. Выглядишь чертовски невинно, но всегда готов разорвать любого на части.
- Эй, таких, как ты, пруд пруди.
- А-а, таких, как я, пруд пруди?
Унхи наклонил голову. Убрал тонкую прядь волос, упавшую на лоб. На скулах отразились полумесяцы его ресниц.
- Да, для каскадёра ты слишком много о себе думаешь.
Лицо Ли Иджуна осунулось. Его взгляд был безжизненным, словно он под наркотиками.
- Таких штампуют на фабрике. Какого хрена ты выпендриваешься, псих?
Да, для тебя я, наверное, как муравей. Омега, да ещё и каскадёр. Можно заменить сотнями таких же, как с конвейера. Если есть деньги.
Унхи причмокнул. Специально разглядывая свои ногти, притворился незаинтересованным. Хуу, даже подул на них. Как будто этот разговор его совершенно не касается.
- Какого хрена ты перерезал мой трос?
Его треугольный подбородок напрягся. Чёрные большие зрачки Ли Иджуна расширились. Выражение человека, которого поймали на горячем. Плотно сжатая нижняя губа побледнела.
'Кстати, разве Ли Иджун не говорил, что хочет посмотреть, как выглядит трос?'
'Эй, тише, если это просочится, нам всем конец...'
Технический персонал точно так шептался. Курили за кулисами и перешёптывались. Там было несколько человек, которые даже слова мне не могли сказать из-за страха перед Ли Иджуном.
- Да, я знал. Думаешь, блять, я бы смог промолчать, зная?
Унхи сделал ещё шаг вперёд. Чувствовал взгляд сбоку. Острый, как наконечник стрелы, взгляд мужчины. Глаза, блестящие, словно пропитанные маслом. Он не мог скрыть свой острый интерес. Хуу, наконец-то сигарета стала вкусной, судя по тому, как он затягивался.
Он совсем не хотел привлекать такой жалкий интерес. Но в его жизни мухи слетались, даже когда он просто дышал. Как личинки на гниющий труп.
- Задолбало всё это дерьмо. Брошу работу каскадёра и стану актёром.
С тонкого подбородка Унхи капала вода. Когда он тыльной стороной ладони провёл по красноватым губам, раздался влажный звук. Чмок, шшш.
А? Унхи приподнял брови-полумесяцы. По белым щекам стекала гладкая, как у фарфора, влага. Красноватые губы наполнились жизнью, стали пухлыми, как ягоды.
Прошла всего одна ночь. Он просто спал за запертой дверью, наелся досыта и помылся в ручье. Но сиял красотой, как роза, которую хорошо полили. Та самая завораживающая красота, которую давала ненавистная кровь омеги.
Словно насмехаясь своим красивым лицом: разве не нужно быть хотя бы настолько привлекательным, чтобы соблазнять людей?
- Думаю, я мог бы получить хотя бы половину?
Губы Ли Иджуна задрожали. Словно их ужалили. На ангельское лицо наложилось ядовитое, эгоистичное выражение.
- Я могу сам снимать все экшн-сцены. Надо попросить ещё пять миллионов вон.
- Эй, псих. Кто вообще будет использовать такого, как ты? Очнись. Телевидение - это тебе не шутки!
Наконец Ли Иджун задрал подбородок и грубо выпалил.
- Иджун. Блять, я больше не могу быть каскадёром.
Унхи медленно покачал головой. Как ни барахтайся здесь, всё равно окажешься в сточной канаве.
- То режиссёр Хван вечно пристаёт с предложениями секса. То такие, как ты, при любом удобном случае ведут себя как императоры и выматывают всем нервы.
Однажды снимали сцену побега из огня. У меня даже ухо обгорело. А что тогда сказал Ли Иджун?
'Блять, ты же дублёр, разве не для того, чтобы получать травмы?'
Конечно, атмосфера на площадке стала напряжённой.
Сцена, где ты прыгаешь в огонь, едва уворачиваешься от взрыва, дерёшься с врагом, даже сцена, где ты режешь овощи кухонным ножом - всё это снимал я вместо тебя.
'Ай, тут, тут, его лицо в кадре!'
Он устраивал истерику, если хоть уголок моего рта попадал в кадр. Настаивал на пересъёмке.
- Люди говорят, у меня лицо вполне симпатичное.
Унхи продолжал двигать губами. Наверное, поэтому этот ублюдок режиссёр Хван так тянул его за запястье, предлагая пойти на вторую встречу.
- Помнишь? Я прятался от него даже в туалете, а он упорно преследовал меня до туда. Разве не ты тогда стоял на стрёме?
Тогда Унхи вышел с шваброй и размахивал ею как сумасшедший. Кричал, чтобы все убирались, угрожал убить, если кто-то подойдёт. Он действительно перевернул всё заведение, поставив на кон свою жизнь.
- Как ты и сказал, видимо, есть спрос даже на таких потрёпанных, как я. Поэтому я хочу попробовать продать своё лицо.
- Таким, как ты, нельзя появляться на экране. Слишком вульгарно. Ниже всяких стандартов.
Ха, с одной стороны раздался выдох. Это директор Ки рассмеялся. Ли Иджун крепко сжал кулак. Дрожа, оба лица покраснели.
- Унхи, ты реально отвратительный.
Директор Ки воспользовался паузой и тихо засмеялся. Медленно поднёс два пальца и слегка прижал их к губам. Кончики пальцев слегка дрожали. Не сдерживая смех, а словно подавляя удовольствие.
- Хаха... правда, Унхи... не ожидал, что ты зайдёшь так далеко.
Мужчина искренне наслаждался. Он очень любил моменты, когда талантливый слабый разрывает истеблишмент и поднимается наверх.
Это было шоу - грязное, как ад, и смертельно соблазнительное.
Директор Ки замолчал. Медленно, с наслаждением смотрел на Унхи. Глаза всё ещё улыбались, но внутри глазниц странно блестело.
Взгляд голодного зверя, увидевшего сочное мясо. Взгляд, сдерживающий желание разорвать кого-то.
Этот взгляд медленно скользил по губам Унхи, щекам, мокрому краю рубашки. Это было не просто пробуждение похоти. Это был гораздо более опасный вид интереса.
- С таким ртом ты бы неплохо справился с репликами, как думаешь?
Директор Ки улыбнулся, стряхивая пепел с сигареты.
- Точно, просто надо болтать по сценарию.
Унхи тихо произнёс эти слова. Голосом ни слишком твёрдым, ни слишком слабым.
Директор Ки медленно пережёвывал последние слова. Словно нежно поглаживая кончиками пальцев чешую только что пойманной рыбы. Ли Унхи был именно такой рыбой - бьющейся, демонстрирующей своё яркое существование.
Он прищурился. Маслянистый взгляд медленно скользнул вверх по мокрой линии подбородка Унхи.
Да, это не просто похоть. Похоть - лишь мгновенное чувство. Сейчас это было ощущение яростного инвестирования.
- У тебя язык подвешен лучше, чем я думал, Унхи.
Он говорил так, но внутренне улыбался. Сторонний наблюдатель, статист, плюнул, словно желая ударить Ли Унхи по щеке.
Так он выпалил, но Ли Унхи ковырял ухо указательным пальцем, словно кто-то нёс чушь.
Даже это выглядело как произведение искусства.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty