Seayard. Глава 101
Унхи повернул кран. Поток обжигающе горячей воды хлынул в белую ванну.
Он опустил руку в воду по самый локоть и помешал её. Он сидел на корточках, и полы его халата слегка разошлись, полностью обнажив белое бедро. Покраснев, Унхи поспешно запахнул халат.
Он плотно закрутил кран и вернулся в спальню. Перед ним предстала огромная спина мужчины, который буквально вжимался в гигантскую кровать размера «кинг-сайз», словно завоёвывая её.
Тихонько уговаривал его Унхи. Мужчина что-то недовольно проворчал и, словно кот, потёрся носом о шею Унхи.
- Что, хочешь, чтобы я ещё в тебя всадил?
- Дело не в этом, вы так вспотели… Просто ополоснитесь и снова ляжете спать, хорошо?
Тон был такой, словно он говорил: «Хороший мальчик, котик, давай покушаем». Унхи ласково уговаривал его подняться, но грузное тело мужчины просто навалилось на него, придавив к себе.
Он с трудом дотащил его расслабленное, обмякшее тело до ванной и опустил в воду. Мужчина рухнул в воду, словно гигантская косатка.
Он практически развалился в ванне, позволив Унхи позаботиться о себе. Унхи, кряхтя, обмывал его огромное тело. Звук капель, капающих из крана, эхом отдавался в ванной комнате. Здесь было сумрачно и тепло, как в глубокой пещере.
В воздухе разлилась томная нега, всё было спокойно.
Напряженные до предела мышцы мужчины еще не опали, на них вздулись синие вены.
В этот момент раздался стук по стеклу: тук, тук-тук. Вскоре он перерос в яростный барабан. Это была катастрофа.
- Кажется, начался сезон дождей, вот беда. Надо было убираться отсюда поскорее…
Как он и опасался, налетел свирепый и неотступный, словно дикий пёс, сезон дождей Юго-Восточной Азии.
Незнакомые звуки превратились в пугающий рёв, предвещающий скорый шторм. Проворные движения рук Унхи медленно замерли.
Унхи тщательно закрыл окно. Он несколько раз проверил ручку, всматриваясь в темноту, чтобы убедиться в отсутствии опасности. От внезапно переменившейся погоды ему стало не по себе, и он с тревогой огляделся.
Внезапно появившаяся из-за спины мощная рука притянула Унхи к себе. Он всегда вёл себя так. Отчаянно, будто изнывая от жажды. Хотя Унхи был прямо здесь, рядом с ним, он вёл себя так нервно, словно боялся, что тот сбежит.
Нет, точнее было бы сказать - он цеплялся за него.
- Ага, мне приснился хороший сон. Мне приснилось, как я до отказа вдалбливаюсь в твою дырочку.
Но ведь это был не сон. Мелькнула мысль, но Унхи лишь кивнул и мягко похлопал по руке, крепко обвившей его.
Он чувствовал, как хватка на его теле понемногу ослабевает, а дыхание мужчины становится ровным и медленным.
…Можно ли теперь спросить об этом?
Унхи с трудом вытолкнул из себя слова, снова и снова покусывая свои покрасневшие губы.
- М-м? - переспросил он. Его рука снова напряглась. Но это нужно было выяснить наверняка.
- Вы уверены, что всё в порядке, после того как проломили ему голову?
Сколько ни думай, не похоже, что этот ублюдок так просто всё оставит.
Хотя вокруг никого не было, Унхи осторожно пробормотал это себе под нос. Мужчина же лениво прищурился и усмехнулся, словно сытый кот.
- Что, с точки зрения морали? - его густые брови нахмурились. - Разумеется, нельзя.
С таким видом, будто я задал самый глупый в мире вопрос, он игриво прикусил моё плечо и тут же отпустил. А затем, словно залечивая рану, провёл горячим языком по следу от зубов.
- Ты опять говоришь о другом мужчине в моём присутствии.
- Но я же заговорил о нём из-за вас.
Воспользовавшись моментом, я резко развернулся в его объятиях. Я взял его лицо в свои ладони. Его затуманенный, расслабленный взгляд приблизился ко мне.
- Кто он вообще… чем он занимался?
Он сложил пальцы в форме пистолета и ткнул себя в висок. В тот же миг мир перед глазами побелел, словно он и вправду выстрелил мне в голову.
Торговец оружием. Он сказал, торговец оружием. Да, я и так думал, что он не обычный офисный клерк или простой торговец… Но это уже слишком серьёзно, не так ли?
- Тебя это и вправду так беспокоит? Я всегда занимался подобным дерьмом.
На его лице было написано полное непонимание. Тогда что же для тебя вообще может быть поводом для беспокойства?.. Унхи глубоко задумался, смирно лежа в его объятиях.
Внезапно его большая рука накрыла низ живота Унхи. Он погладил его с осторожностью, совсем ему не свойственной, словно прикасаясь к чему-то драгоценному, а затем пробормотал:
- А что, если Унхи-щи забеременел?
- Нет, я бесплоден, - медленно покачал головой Унхи. И поскольку моё тело скоро станет телом беты, сама возможность выносить в себе его семя исчезнет без следа.
- …Со временем ты ведь уйдёшь от меня. Так и не выносив моего ребёнка.
Мужчина поднёс ладонь Унхи к своему лицу и уткнулся в неё носом. На мгновение он показался большим псом, который тычется мордой в хозяина, выпрашивая прогулку.
В таком случае, не пора ли решительно пресечь подобные ожидания?
- Зачем обязательно думать о далёком будущем? - прошептал Унхи. - Вы отдохнули в теплой воде, теперь можете спокойно спать.
Обычно после гона тело альфы полностью обмякает, будто обессилев. Оно становится похоже на растаявшее липкое желе. Вся сила уходит на то, чтобы вложить семя в тело омеги, и после этого альфа становится мягким, как переваренная лапша.
Он не мог вот так стоять на ногах и крепко удерживать меня в своих объятиях.
У вас такое лицо, будто вы вот-вот рухнете, так почему?
- Мне кажется, будет ужасно, если я проснусь, а тебя рядом не окажется.
Унхи вытащил его из ванны, насухо вытер полотенцем и уложил на кровать. А потом лёг рядом с ним.
«Так что не беспокойтесь и спите спокойно», - тихо прошептал Унхи.
Только тогда мужчина смог выдохнуть, словно наконец получив разрешение. Чувствуя рядом с собой вес чужого тела и тепло в своих объятиях, он прошептал:
- Такое чувство, будто я смертельно болен, и мне осталось недолго.
«Останься со мной и дальше», - умолял он взглядом, готовый вот-вот рассыпаться на части. Ли Унхи, я ведь веду себя как маленькое, слабое существо, прямо как ты и хотел.
Если я стану жалким зверем, страдающим от бури и не способным найти себе пропитание, ты позволишь мне уткнуться головой в твои объятия? Сжалишься ли ты надо мной так же, как над той птицей, и накормишь меня?
Он думал, что это лишь мысли, но, как оказалось, мужчина сам того не осознавая, произнёс всё это вслух.
Ли Унхи принял осколки его сердца - ту израненную часть души, которую мужчина словно выскреб из самых её глубин.
- Правда? - медленно улыбнулся мужчина.
- Да, так что, пожалуйста, не будьте таким несчастным…
Только тогда он, словно успокоившись, закрыл глаза.
Мужчина открыл глаза в кромешной тьме. В абсолютной тьме. Его глаза ещё не привыкли к этому мраку, будто он лишь недавно попал в этот ад.
Он резко сел. Его не было. Его не было рядом.
«Я буду рядом». И снова… Неужели ты опять сбежал? Сколько раз мне ещё придётся тебя ловить?
Мужчина выбежал из комнаты. Яростный дождь хлестал по окнам, а стены знакомого коридора кружились перед глазами. Он босиком, в полном смятении, метался по алому ковру.
Даже в такой момент секундная стрелка на его часах продолжала свой ход: тик-так, тик-так. С какого-то момента он перестал снимать часы с руки. Это было для того, чтобы не потратить впустую ни минуты, ни секунды.
…Время идёт. Приближается час, когда я должен буду отпустить Ли Унхи.
Это было настоящее болото безумия. Он понимал, что если так пойдёт и дальше, оно его задушит, но выбраться не мог.
- Ты же обещал, что не бросишь.
Если мне и суждено было умереть, то только в этом аду. Ноги мужчины, бесцельно блуждавшего по тёмной пещере, вдруг замерли.
Откуда-то пробивался острый, словно лезвие ножа, луч света, освещая его босые ноги.
Это была столовая. На кухне горел свет.
Мужчина медленно открыл дверь на кухню, и то, что он увидел за ней, было…
Белая фигура. И в её руках - что-то белоснежное и круглое. Надпись на этом чём-то царапнула его взгляд.
Мужчина ошеломлённо смотрел на белый торт со взбитыми сливками. Вскоре из его наручных часов раздался тихий щелчок. Они возвещали о наступлении полуночи.
- Ки-Ки Джунхёк-щи… как вы узнали и пришли?
Его бледное лицо залилось краской смущения, и он медленно подошёл к мужчине.
- С днём рождения, Ки Джунхёк-щи.
Мужчина не мог вымолвить ни слова. Полностью растерянный, он просто смотрел на то, что врезалось в его память.
- Получилось просто ужасно, у меня, оказывается, совсем нет к этому таланта.
Мужчина судорожно сжал его в объятиях, и Унхи, вскрикнув «О-о!», поспешно поставил торт в сторону.
Из объятий донеслось бормотание. «И торт кривой, и зажигалка совсем дешёвая…»
- Может, вместо этого купить вам белую птичку? Я видел, там на рынке продавали…
Когда Ли Унхи говорил это, тыльная сторона его белой ладони была густо измазана белоснежным кремом. Словно был окутан белоснежными перьями.
Ведь одна птица уже в моих объятиях.
Поднявшись по канату этой странной одержимости, он столкнулся с неведомым доселе чувством.
Наконец, после бесконечных попыток понять, мужчина обрёл свою первую любовь.
Время шло, но он никак не мог найти способ отпустить это.
