Кислый виноград доминантного альфы. Глава 50
Прошло уже две недели с тех пор, как они расстались с Чжуоном.
В голове все еще бурлило от шокирующей информации, обрушившейся на него лавиной. Несколько дней он был не в себе, не способный здраво мыслить. Кажется, понадобилось больше недели, чтобы туман в мозгу рассеялся и все мысли пришли в порядок.
Однако он все еще не мог принять слова Чжуона полностью. Оставалось много вопросов. Многое хотелось спросить. Похоже, Чжуон это понимал. Поэтому оставил записку с номером телефона, сказав позвонить, когда будет готов.
Тэгон, сверхдоминантный альфа, и запечатление с омегой? Да еще и со мной?
По лицу Хёну скользнула холодная усмешка. Даже сейчас это казалось абсурдным. Одной правды о восточном крыле было достаточно, чтобы испытать шок, но это заявление казалось еще более невероятным.
Их последняя встреча с Тэгоном все еще была свежа в памяти.
Одной фразой о том, что выплевывают жвачку, когда она теряет вкус, он поставил точку в их многолетних отношениях. Перед глазами все еще стояла та жестокая улыбка с искривленным уголком рта.
"Хватит ломать голову попусту и решай. Берешь или нет."
"Это любезность, которую я оказываю тебе только потому, что когда-то мы были друзьями."
Едва сдерживая бешено колотящееся от ярости сердце и головокружение, он принял флакон из рук Тэгона.
Причина, по которой он не смог отвергнуть эту "любезность" Тэгона, растоптавшего его, заключалась в том, что он хотел вырваться любой ценой, даже ценой такого унижения.
Сама мысль о том, что феромоны Тэгона растворились в его крови и циркулируют по всему телу, была невыносимо ужасной. Он был не в том положении, чтобы выбирать. Отбросил и гордость, и стыд. Если это позволит ему освободиться, если это смоет все следы Тэгона без остатка – он был готов вытерпеть что угодно, и залпом выпил содержимое флакона.
Когда тело начало принимать супрессанты, больше не было необходимости жаждать альфу.
Благодаря "любезности" Тэгона. Даже в такой унизительной ситуации он еще раз убедился в их абсолютных отношениях подчинения – без благодеяния Тэгона он никогда не смог бы освободиться от него своими силами.
И этот Тэгон, который до последнего момента относился к нему как к мусору, якобы запечатлен на нем?
На лице Хёну появилась усмешка.
Хотя он не считал слова Чжуона полной ложью, но и принять их за чистую монету было сложно.
Он совершенно ничего не заметил. Даже когда его держали взаперти в помещении без единого луча света, обращались как с проституткой и бесчисленное количество раз совокуплялись, он не заметил ничего необычного. Более того, как объяснить многочисленные феромоны омег, которыми пах Тэгон, возвращаясь после прогулок?
Если запечатление реально, он не смог бы вступать в связь ни с кем, кроме него, но этот запах определенно был запахом соития. Тот отвратительный запах, исходивший от Тэгона, когда он возвращался домой в костюме. Пропитанный феромонами течных омег, он насиловал его тело и душу. Его настойчивые поцелуи, не прекращавшиеся даже когда его рвало, были скорее похожи на пытку.
Хотя визиты врача в особняк точно совпадали с его циклами течки, он не был настолько глуп, чтобы только на основании этого поверить, что именно он является партнером по запечатлению Тэгона.
Пока не проверит собственными глазами, он ничему не мог верить. Действительно ли тот человек в восточном крыле – Тэгон, и правда ли он запечатлен, и действительно ли он сам является объектом этого запечатления.
Встав с кровати, Хёну взял настольный календарь с прикроватной тумбочки. Всего десять дней до даты, отмеченной красным кружком.
В эту ночь врач снова посетит особняк. Это был шанс проверить правдивость слов Чжуона. Он собирался лично убедиться, отреагирует ли страдающий от гона Тэгон на его феромоны.
Рука Хёну, сжимающая календарь, напряглась.
Глубокой ночью, увидев, как врач входит в восточное крыло, Хёну покинул свою комнату под покровом предрассветных часов, когда все спали.
Он добрался до восточного крыла, скрываясь в темноте, куда не падал лунный свет. Среди окон, закрытых плотными шторами, одно светилось тусклым светом. Взгляд Хёну надолго задержался именно на этой комнате в углу третьего этажа.
Вероятно, это та самая комната. Где находится Тэгон.
Осторожно приблизившись к окну, с которого заранее снял запор прошлой ночью, он убрал маленькую сосновую шишку, оставленную как метку, и еще раз осмотрелся. Хёну аккуратно открыл окно, проверил пустое помещение внутри, коротко перевёл дыхание и одним движением перелез через подоконник.
В отличие от главного здания, старый, заброшенный паркет издал глухой звук, подняв облачко пыли. Когда он, взявшись за дверную ручку, прислушивался к возможным звукам снаружи перед выходом в коридор, это случилось.
По пустому особняку эхом разнесся приглушенный рев, похожий на рычание зверя. Бум! Грохот! Затем по стенам прокатился глухой звук мощного удара.
Хёну вздрогнул от неожиданности, а по всему телу пробежали мурашки.
Над головой послышались торопливые шаги бегущих людей, за которыми последовал еще один полный боли вопль, разнесшийся по воздуху.
Лицо Хёну побледнело. Этот рев, пронзивший барабанные перепонки, был совсем не чужим. Нет, не просто не чужим.
Погруженный во тьму особняк. Возникло ощущение, будто время отмоталось назад к той ночи, когда семилетний мальчик тайком пробирался к комнате Тэгона, откуда доносились ужасные крики при лунном свете. Сердце бешено колотилось.
Ладонь, сжимающая дверную ручку, была покрыта холодным потом. В ушах громко звенел предупреждающий сигнал о том, что если открыть эту дверь, пути назад не будет. Хотя разум кричал остановиться прямо здесь.
Жуткие звуки, эхом разносившиеся по особняку, уже стихли. Больше не было слышно и грохота. Убедившись, что в коридоре нет ни звука, он осторожно сделал шаг.
Вся структура восточного крыла была зеркальным отражением западного. В отличие от главного здания, где не было ни единой царапины, внутреннее состояние восточного крыла, сохранившего следы разрушений и поломок, было плачевным.
Сжавшись от зловещей атмосферы, он поднялся по лестнице на третий этаж. Спрятавшись за углом, осторожно высунул голову и уставился на самую дальнюю комнату в конце коридора, из-под двери которой пробивался свет.
После долгого ожидания с затаенным дыханием дверь наконец открылась, и оттуда вышли люди. За явно уставшим, насквозь промокшим от пота Квон Хакгю следовали двое крепких мужчин. Вскоре свет в комнате погас, и дверь закрылась.
Только после того, как все трое, обменявшись короткими поклонами, разошлись по своим комнатам, Хёну медленно приблизился к двери.
Сжав обеими руками позолоченные дверные ручки, похожие на крылья по обеим сторонам, он сглотнул. Медленно повернув ручки, тяжелая деревянная дверь распахнулась, открывая внутреннее пространство. Однако в кромешной темноте ничего не было видно. Опасаясь быть обнаруженным, он быстро вошел внутрь и закрыл за собой дверь.
Как только пространство закрылось, какой-то запах, заполнявший помещение, резко ударил по обонянию Хёну. От ужасного запаха было трудно прийти в себя. Что-то горелое затуманивало сознание. Это был определённо неприятный запах, который он где-то уже встречал.
Порывшись в памяти, Хёну вспомнил, что это напоминало запах наркотика, который исходил от Кевина, напавшего на него в прошлом в Blue Door. Поспешно прикрыв рот рукавом, он минимизировал дыхание. Прежде всего нужно было разобраться с этим ужасным запахом.
Он насторожился, прислушиваясь к звукам в комнате. К счастью, слышалось лишь мирное дыхание спящего человека. С некоторым облегчением он нащупал стену и подошёл к окну, отодвинув край занавески. Через образовавшуюся щель полился тусклый лунный свет. Только теперь, когда внутри стало достаточно светло, чтобы что-то разглядеть, Хёну окинул взглядом комнату.
В центре одной из стен просторной комнаты в поле зрения Хёну попали кровать с полупрозрачным балдахином и большой стеклянный цилиндр, расположенный рядом. С потрескивающим звуком какие-то неопознанные листья и химикаты перемешивались с мутным парафином и плавились внутри без видимого пламени. Именно отсюда исходил этот невыносимый запах.
Положив серебряный поднос с прикроватной тумбочки на стеклянный цилиндр, он перекрыл доступ кислорода, и прозрачный парафин начал постепенно застывать, белея. Наконец Хёну смог опустить рукав, которым всё это время зажимал нос. Затем он сделал шаг к кровати с балдахином.
Проникающий лунный свет отбрасывал на полупрозрачный балдахин тёмную тень его силуэта. Рука Хёну, держащая балдахин, слегка дрожала.
Казалось, будто этот тонкий кусок ткани весит тысячи тонн, не позволяя ему сдвинуться с места. Сердце сжималось, а пересохшее горло, через которое он с трудом сглатывал, болело, словно он проглатывал лезвие.
Я каждый день отрицал, что это мог быть Тэгон, что Тэгон, которому гарантировано блестящее будущее, никак не мог оказаться в этом особняке, что тот самый Тэгон, который унижал меня и смеялся надо мной, не мог запечатлеться на мне.
Он презирал себя за то, что прибежал сюда, заявляя, что не поверит, пока не увидит своими глазами, но теперь дрожал, не в силах отдернуть эту тонкую занавеску.
Хёну, долго стоявший в оцепенении, словно приняв решение, одним движением отдернул занавеску.
Лицо Хёну побелело от потрясения, он попятился назад, прикрывая рот обеими руками.
Даже в кромешной тьме, где лишь тусклый контур вырисовывался в слабом лунном свете, Хёну мгновенно узнал Тэгона, будто и не было этих шести лет разлуки.
Однако больше, чем шок от раскрытой личности, его руки сильнее зажали рот, готовый испустить крик от ужасающего зрелища перед глазами.
Конечности Тэгона были прикованы цепями к четырём толстым железным столбам, покрытыми вмятинами. Ремни, сковывавшие его запястья, были пропитаны кровью от стёртой кожи - свидетельство яростных попыток освободиться, а его обнажённые предплечья были полностью покрыты синяками от инъекций.
Это было совершенно нечеловеческое обращение. У Хёну закружилась голова от зрелища, подобного поимке дикого зверя.
Перед глазами промелькнул образ юного Тэгона, которому вводили успокоительное, пока он был связан во время припадка. Он и представить не мог, что снова столкнется с той жестокостью таким образом.
Глубоко погруженный в мысли взгляд Хёну обратился к лицу Тэгона. Спутанные волосы, мокрые от холодного пота, беспорядочно прилипли к осунувшемуся лицу.
Хёну невольно протянул руку, чтобы убрать волосы, и вздрогнул. Лоб Тэгона под пальцами пылал как огонь. Над его темными бровями виднелся шрам от чего-то острого. Вероятно, это была рана от разбитого лобового стекла машины во время аварии, о которой говорили.
Его тело было покрыто всевозможными ранами, и лицо, единственное что оставалось нетронутым, теперь тоже было изувечено.
Я думал, что он живет хорошо. Полагал, что он наслаждается жизнью, не зная недостатка ни в чем, проводя безмятежные и счастливые дни.
В голове все перемешалось. Он сам не мог разобраться, что чувствует, пребывая в полном смятении.
На сетчатке глаз Хёну, неотрывно смотрящего на Тэгона, словно туманное видение возник маленький, хрупкий силуэт, сидящий спиной к лунному свету.
Как в панораме, перед глазами пронеслись картины: извивающееся от боли тело, служащие, удерживающие конечности, игла, безжалостно впивающаяся в кожу Тэгона, и вскоре безжизненно обмякшее тело.
Только после того, как люди покинули комнату, Хёну вышел из своего укрытия в темноте и на коленях подполз к Тэгону. Он отчетливо помнит каждое слово, которое услышал, приблизив ухо к губам Тэгона, бормотавшего что-то как заклинание.
Как можно забыть ту ночь, когда он своими глазами увидел травму Тэгона?
Как я могу забыть ту ночь, когда, держа его руки в своих, со слезами поклялся всегда быть рядом, то тепло его рук, которые отчаянно цеплялись за мои даже в беспомощном состоянии под действием лекарств?
Внезапно до ушей Хёну, смотревшего на Тэгона затуманенными глазами, донесся тихий голос.
Сначала он подумал, что ему послышалось из-за воспоминаний, но нет. Заметив, как шевелятся потрескавшиеся губы лежащего на кровати Тэгона, Хёну наклонился к нему, приближая ухо. Совсем как в ту ночь, когда ему было семь лет.
Было плохо слышно. Хёну придвинулся еще ближе.
Хёну, услышав свое имя, испуганно втянул воздух и отпрянул назад. Сердце ушло в пятки.
Однако глаза Тэгона все еще были скрыты под закрытыми веками.
Тэгон снова пробормотал имя Хёну, ворочаясь. После того, как он несколько раз повторил одни и те же слова, его тело стало неестественно жестким.
Сквозь стиснутые зубы вырвался болезненный стон.
Цепи, удерживающие руки Тэгона, царапнули по столбам, издав резкий металлический звук от его неистовых движений. Встревоженный Хёну бросил взгляд на дверь. Если шум станет чуть громче, люди могут заметить.
В беспокойно блуждающем взгляде Хёну мелькнул серебристый поднос с цилиндром. Похоже, сознание возвращалось к Тэгону из-за того, что он самовольно погасил благовония, используемые для его усмирения.
Тщательно осматривая пространство вокруг кровати в поисках спичек или зажигалки, чтобы снова зажечь благовония, он услышал еще один яростный стон Тэгона. Одновременно с этим Хёну, ощутив странное покалывание вдоль позвоночника, судорожно выдохнул и осел на месте.
Тяжело дыша, он почувствовал, как жар быстро растекается по всему телу.
Ощущение, которое он не испытывал уже шесть лет.
Несмотря на то, что он принял подавители в дозе выше обычной, они оказались бессильны перед гоном доминантного альфы. Осознав это, его нервные окончания начали безумно реагировать на мощные феромоны альфы, проникающие через поры кожи.
К счастью, действие лекарства еще сохранялось, позволяя контролировать тело и не давая желанию поглотить разум.
Как преследуемый, Хёну снова искал чем разжечь цилиндр, но так и не нашел. Тем временем конвульсии Тэгона усилились.
Цепи снова заскрежетали по железным столбам. Кадык Тэгона, с проступившими венами, дергался как часовой механизм готовой взорваться бомбы.
Встревоженный Хёну бросился к Тэгону. Он крепко схватил обеими руками одну из прикованных рук. Если слова Чжуона о запечатлении Тэгона на него правдивы, возможно, его феромоны смогут подавить гон. Он возложил все надежды на эту рискованную возможность. Других вариантов все равно не было.
Хёну медленно начал высвобождать феромоны. Он почувствовал, как дрогнули влажные от пота пальцы Тэгона в его ладонях. Воодушевленный этой слабой реакцией, он постепенно усиливал поток феромонов.
Вздувшиеся синие вены на шее Тэгона начали постепенно опадать. Напряженные жевательные мышцы тоже расслабились.
Когда скованное тело Тэгона начало постепенно расслабляться и приходить в норму, до ушей облегченно выдохнувшего Хёну донесся стон, отличный от предыдущих.
Глаза Хёну, поднявшего голову в недоумении от этого жаждущего стона, широко распахнулись от шока.
В паху Тэгона выпирало нечто размером с предплечье. Его присутствие было настолько внушительным, что казалось странным, как он не заметил этого раньше. Даже черная одежда не могла полностью скрыть его движения, направленные к небу.
Покрасневший Хёну крепко зажмурился и изо всех сил постарался выделить как можно больше феромонов.
Сконцентрировавшись, с ощущением максимального раскрытия диафрагмы...
Он почувствовал, как что-то горячее, циркулировавшее по всему телу, полностью вытекает через кончики пальцев, сжимающих руку. Никогда прежде он не выделял такое количество феромонов. На лбу Хёну выступили капли холодного пота.
...Этого должно быть достаточно?
Лицо Хёну, открывшего глаза в сомнении, побледнело. Тэгон, нахмурившись, издавал чувственные стоны и делал толкающие движения бедрами в воздухе. От этих недвусмысленных движений лицо Хёну покраснело еще сильнее, чем раньше.
Лицо Хёну вспыхнуло до самой шеи, когда между чувственными стонами прозвучало его имя. В тот же миг вдоль позвоночника снова пробежала дрожь.
Хёну, вздрогнув, прикусил губу, подавляя стон.
Нужно поскорее покинуть восточное крыло, пока не прекратилось действие лекарства. Но оставлять Тэгона в таком состоянии было опасно. Он был как бомба замедленного действия, готовая взорваться в любой момент. Если во время бегства Тэгон зарычит, люди неизбежно обнаружат их.
Сглотнув, Хёну широко раскрытыми глазами уставился на внушительное достоинство Тэгона.
Один раз... Может быть, достаточно помочь ему один раз?
Этого должно хватить, чтобы выиграть время для побега из восточного крыла.
Приняв решение, Хёну забрался на кровать и устроился между ног Тэгона. Развязав пояс и распахнув полы халата, он увидел массивный орган. Рот Хёну приоткрылся от изумления. Каждый раз это поражало его. Казалось невероятным, что такая чудовищная вещь много раз проникала в его тело.
Облизнув пересохшие от напряжения губы, Хёну протянул руку и обхватил член Тэгона.
Тэгон дернул бедрами и издал резкий стон от прикосновения. Хёну чувствовал, как сильно пульсирует горячая твердая плоть в его руке.
Он начал медленно двигать обеими руками вверх и вниз, так как одной было недостаточно, чтобы обхватить полностью. Вскоре на головке выступила липкая влага. По тыльной стороне ладоней Хёну потекла вязкая смазка.
Тихие влажные звуки заполнили комнату.
Тэгон, полностью отдавшийся ощущениям, с нахмуренными бровями выглядел слишком эротично. Глядя на него, Хёну почувствовал, как жар приливает к лицу. Член, продолжавший увеличиваться в размерах, извивался, словно живое существо со своей волей.
Тэгон, глубоко вогнав поясницу в сомкнутые, как пещера, ладони, издал глухой стон, и густая, вязкая сперма вырвалась наружу. Хёну, получив прямой удар одновременно выброшенных феромонов альфы, согнулся, дрожа всем телом.
Несмотря на дрожь от сильной стимуляции, он стиснул зубы и упрямо подставил руки, чтобы собрать всю сперму Тэгона. Это было необходимо, чтобы не оставить никаких следов.
Семя, источающее сильный запах альфы, было гуще каши и темнее масла. Результат шести лет воздержания.
Тэгон, обессиленно распластавшись, снова погрузился в глубокий сон.
Хёну, медленно восстановив дыхание, направился в ванную комнату, расположенную в углу комнаты. Когда он смывал семя с рук, внезапно сильное ощущение пронзило позвоночник.
Между ягодиц хлынуло что-то горячее. Хёну прикусил губу от досады.
Выйдя из ванной, он привел в порядок распахнутый халат спящего Тэгона. Игнорируя вновь стоящий огромный член, он крепко затянул пояс и закрыл занавеску. Вернув серебряный поднос с цилиндром на место, он поспешно покинул комнату.
Стараясь не издавать ни звука, он пересек коридор и вышел из восточного крыла. Убедившись, что в саду никого нет, быстрым шагом добрался до западного крыла.
Наконец достигнув своей комнаты, Хёну торопливо достал из ящика супрессанты и высыпал их в рот. Он разжевал и проглотил их без воды. Затем почти рухнул на кровать.
Сердце колотилось так, будто готово было разорваться от нереализованного напряжения. Похоже, лекарство начало действовать – жар, охвативший тело, постепенно спадал. Хёну, не спавший два дня, провалился в сон, даже не переодевшись.
Голос Тэгона, повторяющий его имя, накатывал волнами в ушах, словно ночное море из далеких воспоминаний.
*
Когда рассвело, Хакгю, придя проведать Тэгона и не получив ответа на многократный стук, решительно вошел в комнату. Его обязанностью было следить за состоянием Тэгона, который во время гона периодически терял сознание, и принимать соответствующие меры.
Прошлой ночью, из-за особенно сильного приступа, он зажег сильное успокоительное. Ожидая увидеть комнату, наполненную едким дымом, он был удивлен тому, насколько свежим был воздух.
Сердце Квон Хакгю упало, когда он, недоуменно наклонив голову, взглянул на прозрачный стеклянный цилиндр. Содержимое застыло, почти не успев сгореть. Если успокоительное оказалось в таком состоянии, Тэгон должен был проснуться от приступа, но прошлой ночью он был необычайно тих.
Поспешно отдернув занавеску, он проверил сердцебиение Тэгона стетоскопом. Все было в норме. Облегченно вздохнув, Хакгю осмотрел лицо спящего Тэгона. Румяный цвет лица был лучшим за все годы наблюдений. Хотя прошел всего день, казалось, что гон полностью закончился.
Пристально глядя на мирно спящего Тэгона с недоумением на лице, Хакгю вдруг заметил яркий солнечный свет, льющийся через окно. Увидев чистые лучи солнца, проникающие сквозь щель в шторах, он широко раскрыл глаза от удивления.
В это пространство, обычно погруженное в темноту плотными светонепроницаемыми шторами днем и ночью, проникал солнечный свет.
Взгляд Хакгю постепенно сузился. Тэгон, как раз проснувшийся, почувствовав чье-то присутствие рядом, низким голосом позвал: "Доктор."
- Доброе утро, молодой господин.
Хакгю, произнося обычное утреннее приветствие, по одному расстегнул ремни, удерживающие конечности Тэгона.
- Хорошо. Это лекарство оказалось эффективным. В следующий раз прошу то же самое.
На просьбу Тэгона взгляд Хакгю снова обратился к цилиндру. Глядя многозначительно на лекарство, которого сгорела едва ли четверть от четверти, он произнес:
- ...Частое использование может привести к полной потере обоняния. Вы уже сейчас ничего не чувствуете.
- Неважно, даже если навсегда потеряю.
- Поэтому прошу то же самое в следующий раз.
На повторную просьбу Тэгона Хакгю неохотно ответил "да".
После прощания шаги Хакгю постепенно стихли. После звука открывающейся и закрывающейся двери комната погрузилась в глубокую тишину. Приподнявшись, Тэгон откинулся на изголовье кровати.
Он не помнил, когда в последний раз просыпался в таком свежем состоянии. Обычно после трех дней адского гона все тело словно разрывалось от ужасных последствий. Еще неделю приходилось страдать от мышечной и головной боли.
Но сегодня все было иначе. Необычайно свежо и комфортно.
Ему даже приснился сон, будто ночью приходил Хёну.
Взгляд, тепло смотрящий на него сверху. Ласковые руки, вытирающие влажный лоб. Тепло, исходящее от сжатых рук.
Тэгон крепко сжал пустой кулак.
Кажется, он наконец нашёл лекарство, которое ему идеально подошло. Говорили, что у него серьёзные побочные эффекты, но, судя по всему, его действие было столь же эффективным.
Если бы только можно было каждый раз видеть такие сны, как вчера, он был бы готов с распростертыми объятиями встречать адские муки гона.
Хотя он понимал, что это всего лишь галлюцинации, Тэгон, удовлетворенный этим редким ощущением, привычным движением достал телефон из ящика прикроватной тумбочки. Вскоре связь установилась.
Возможно, из-за смутной надежды услышать сегодня обнадеживающие новости, голос Тэгона звучал немного взволнованно.
- Как насчет записей о выезде из страны?
Собеседник, почувствовав тревожное молчание, поспешно добавил, словно оправдываясь:
- Мы тщательно обыскиваем Северную Америку, но найти нелегального иммигранта крайне сложно, и поскольку вы просили действовать скрытно, привлечение дополнительных людей может привлечь нежелательное внимание. Откровенно говоря, мы даже не знаем, жив ли он.
- Расширьте зону поиска до Южной Америки, нет, проверьте все возможные нелегальные маршруты через брокеров, без исключения. Если не будет результатов до конца года, контракт продлен не будет.
Тэгон завершил звонок, игнорируя жалобы собеседника.
Ночью все было так необычно и я надеялся...
Приложив руку ко лбу с явным разочарованием на лице, Тэгон подавил тихий вздох.
- Где же ты и чем занимаешься, Хан Хёну?
Проснувшись от громкого будильника, Хёну начал вспоминать события прошлой ночи. Он резко поднялся, но затем покачал головой, пытаясь отогнать воспоминания. У него не было выбора в той ситуации. Так он пытался успокоить себя.
В любом случае, он достиг своей цели. Подтвердил, что хозяин восточного крыла – Тэгон, выяснил факт запечатления и кто является его объектом.
Теперь, когда он проверил правдивость слов Чжуона, пришло время принять решение. Продолжать ли раскрывать оставшуюся правду или остановиться здесь.
"Когда будешь готов услышать больше, тогда и свяжись."
Глаза Хёну долго смотрели на записку Чжуона, лежащую на столе.
Закончив приготовления к работе и открыв дверь, Хёну вздрогнул, увидев дворецкого, стоящего перед ним с суровым выражением лица.
Голос дворецкого звучал крайне рассерженно. По пути наружу Хёну замечал заинтересованные взгляды встречных служащих. Похоже, они знали причину гнева дворецкого, что вызывало у Хёну недоумение.
Только дойдя до угла сада, дворецкий начал допрос:
Хёну плотно сжал губы. Он думал, что ушел незаметно, но кто-то, видимо, заметил его отсутствие. Разозлившись на упрямое молчание Хёну, дворецкий вспылил:
- Прошлой ночью! Сработала пожарная сигнализация в западном крыле. Все эвакуировались, кроме тебя! Когда я пришел в твою комнату, она была пуста! Чем ты занимался ночью?!
Хёну мысленно вздохнул. Надо же было такому случиться именно когда его не было на месте.
В поле зрения растерянно стоящего Хёну появился прогуливающийся по саду Квон Хакгю. Тот также заметил Хёну, противостоящего дворецкому в напряженной атмосфере.
- Что случилось? - быстро подошедший Хакгю обратился к главному дворецкому.
- Прошлой ночью его комната была пуста, я спрашиваю, где он был.
Лечащий врач бросил на Хёну странный взгляд.
- Прошу прощения. На самом деле, вчера ночью у господина был очень сильный приступ, и мне требовалась дополнительная помощь. Я заметил свет в одном из окон западного крыла и пошел к нему просить содействия.
- Что?! Нет, доктор Квон! Вы не должны были! Вы пустили его в восточное крыло?!
- Да. Он помогал мне по моим указаниям. Что может быть важнее жизни? Пациент был на грани, нужно было что-то делать.
Дворецкий замялся. После упоминания об угрожающей ситуации было сложно настаивать на правилах и принципах.
- Может, стоит определить его на работу в восточное крыло? Похоже, он довольно толковый.
От неожиданного предложения врача и Хёну, и дворецкий удивленно округлили глаза.
- Вы ведь всегда говорили, что в восточном крыле не хватает рук.
Заинтересованный предложением Квон Хакгю, дворецкий внимательно посмотрел на Хёну. Тот не отвел взгляд от пронзительных глаз дворецкого.
Глядя на свое отражение в невинных, прозрачных глазах, дворецкий размышлял про себя. Чем больше он смотрел, тем больше ему нравился этот взгляд. И молчаливо сжатые губы, и отношение к работе – выполнять поручения без жалоб и ропота, и эти пальцы, покрытые мозолями.
Дворецкий осознал, что Хёну ему весьма симпатичен.
Поколебавшись с ответом, Хёну честно ответил:
Идя за дворецким, Хёну обернулся и поклонился Хакгю, благодаря за помощь в преодолении кризисной ситуации.
В ответ Квон Хакгю горько улыбнулся.
Видимо, это была неизбежная судьба. Так или иначе им суждено было снова встретиться.
Помахав Хёну с горькой улыбкой, Квон Хакгю поспешно покинул сад.
Хёну перевели из западного крыла в восточное. Ему выделили новую комнату в углу второго этажа, куда он перенес свои вещи.
Поскольку стажировка в восточном крыле начиналась со следующей недели, Хёну впервые за долгое время закончил работу пораньше. Выйдя из машины водителя Юна у дома, он направился не к дому тети Кёнэ, где был Джером, а поспешил в город.
Покинув тихое поместье, он почувствовал оживление на улицах, заполненных людьми. Войдя в условленное кафе, он увидел Чжуона, который махал ему рукой.
Забрав заказанный напиток, Хёну подошел к столику, где сидел Чжуон.
- Я же говорил? Он запечатлен на тебе.
Хёну кивнул Чжуону, который сразу перешёл к сути. Словно ожидая этого, Чжуон многозначительно улыбнулся.
То, что Хёну первым связался с ним для встречи, означало, что он подтвердил правдивость его слов. Чжуон закинул ногу на ногу, принимая самодовольный вид.
- …
- Только имей в виду, не все мои слова могут быть правдой, так что фильтруй информацию.
Когда Хёну нахмурился от этих безответственных слов, Чжуон быстро добавил:
- Ведь Тэгон никогда не рассказал бы такое. Все это мои догадки. И то, что ты объект его запечатления, я тоже понял интуитивно. Но ведь я оказался прав. Круто, да? Может, мне заняться профеллерингом? Слышал, в Англии это популярно, может, правда поучиться, когда вернусь?
- Не профеллеринг, а профайлинг.
На нелепую шутку Чжуона Хёну слабо улыбнулся.
Горькая улыбка скользнула по лицу Чжуона, пока он отпивал кофе, стоящий на столе.
- На самом деле, у меня много вопросов по поводу аварии хёна Тэгона.
Улыбка исчезла с лица Хёну от этих неожиданных слов.
- Я думаю, что это не авария, а преднамеренно организованный инцидент.
- Водитель, совершивший наезд, внезапно умирает, полная отмена закона о беспошлинных подавителях.
- Ну, это потому что Тэгон-хён, который активнее всех продвигал это, теперь в таком состоянии.
- Ты серьезно? Что, Тэгон сам законы пишет?
Чжуон резко оборвал мнение Хёну и продолжил с серьезным лицом:
- Даже внесенный законопроект отменили, будто его никогда и не было. Но знаешь, что самое подозрительное?
- Это изначально не имеет смысла. С его характером – сидеть так тихо, когда его планы рушатся.
- Возможно, он просто смирился с ситуацией.
- Ха, как будто Чхве Тэгон мог бы так поступить.
Хёну замолчал, не находя больше возражений. Он тоже прекрасно знал, что Чхве Тэгон не из тех, кто легко сдается перед чьими-то помехами.
- Ты не знаешь, сколько времени и сил он вложил в это новое лекарство. Что оно для него значило.
- Цель была прямо перед носом, все было почти готово. Но когда пришли новости о полной отмене, он никак не отреагировал. Как будто уже знал, что так будет.
Чжуон бросил взгляд на Хёну, сидящего с непроницаемым выражением лица, и отпил свой напиток.
- Мне кажется, ты тоже как-то связан со всем, что происходит вокруг хёна.
Хёну удивленно округлил глаза, когда его неожиданно упомянули.
- Я размышлял, почему Тэгон-хён отошел от дел и живет таким затворником.
- Что заставляет человека, который даже не моргнет, когда ему угрожают оружием, вести себя так? И тут я вспомнил – ах, ведь есть кое-кто, кого даже он боится.
- Кроме тебя, ничего не приходит в голову. Кто-то использует тебя, чтобы угрожать хёну Тэгону.
Хёну, спокойно слушавший до этого момента, не выдержал и рассмеялся.
- Угрозы? Чхве Тэгону? И из-за меня?
Хёну подумал про себя, что Чжуону больше подошла бы карьера сценариста, чем профайлера. Возможно, в жанре триллера или криминальной драмы. Судя по богатому воображению, научная фантастика тоже могла бы подойти.
Словно прочитав его мысли, Чжуон нахмурился:
- Почему Тэгон-хён, так презиравший омег, день и ночь работал над разработкой супрессантов?
- Права омег? Социальное обеспечение? Думаешь, его это волновало? Было множество других прибыльных направлений бизнеса. Почему из всего этого он сосредоточился именно на разработке безопасных и эффективных супрессантов без побочных эффектов?
Чжуон пристально посмотрел на Хёну уверенным взглядом:
- Ты ведь тоже знаешь, для кого это было.
Хёну холодно усмехнулся и резко оборвал Чжуона:
- Прекрати нести чушь. Я пришел не для этого.
- Я хотел узнать правду, а не слушать твои нелепые домыслы.
Чжуон скривил губы в ответ на циничное поведение Хёну.
Интересно, как долго Хёну сможет притворяться равнодушным, отвергая все его слова как бессмыслицу? Внезапно поддавшись порыву, Чжуон затронул тему, которую Хёну не сможет проигнорировать:
- Насчет аварии, в которой погибли твои родители.
Взгляд Хёну стал острым от неожиданной смены темы. Несмотря на прошедшее время, эти воспоминания все еще причиняли боль.
Больше чем утрата близких людей, его мучили чувство беспомощности и самоуничижения от неспособности раскрыть истинные обстоятельства аварии, а также чувство вины за невинную жертву Джейми, погибшего вместо него.
Бросив осторожный взгляд на Хёну, Чжуон продолжил:
- В любом случае, мне жаль о случившемся. Прости, что поднимаю эту тему здесь. Похоже, авария была серьезной. Благодаря этому не составило труда найти информацию. И я обнаружил кое-что странное.
Хёну, настороженно наблюдавший за Чжуоном, немедленно отреагировал на последние слова.
- Я перевел предполагаемое время аварии в корейское время. Оказалось, разница всего пять минут с автокатастрофой Тэгона.
- Аварии произошли практически одновременно.
- Я же говорил, это похоже не на случайность, а на спланированное происшествие.
- Все еще считаешь мои слова пустой болтовней?
Чжуон с горечью смотрел на Хёну, застывшего в шоке с открытым ртом. От его недавней категоричности, когда он отрицал любую связь между аварией Тэгона и собой, не осталось и следа. Похоже, он начал допускать возможность своей причастности к заговору вокруг Тэгона.
Чжуон вспомнил о трагедии, унесшей жизни родителей Хёну. Они не смогли выявить дефект транспортного средства, от которого остался лишь обугленный остов, и даже черный ящик не подлежал восстановлению. Тот инцидент был не менее подозрительным, чем нынешняя ситуация.
Поэтому он так растерян, хотя недавно высмеивал все как пустые домыслы. Вероятно, Хёну тоже не мог до конца принять случившееся с родителями. Как и сам Чжуон не мог принять аварию Тэгона.
- Это моя догадка, - медленно произнес Чжуон, обращаясь к растерянному Хёну, - но кажется, кто-то сообщил Тэгону о гибели твоих родителей. И он решил, что ты тоже был там, на месте аварии.
- Поэтому когда он пришел в сознание и начался гон, он был безумно счастлив.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty