Кислый виноград доминантного альфы. Глава 70
Солнце Калифорнии по-прежнему было жарким и ярким. Но в тени дул достаточно прохладный ветерок, что создавало приятное ощущение.
Чтобы отдохнуть от усталости после долгого перелета, первый день они никуда не ходили, проведя весь день в отеле. Однако из-за постоянно звонящего телефона Тэгон, похоже, не мог нормально отдохнуть.
- ...Я видел решение суда. Хорошая работа.
Хёну, задремавший, частично проснулся от звука разговора Тэгона.
- Типичное перекладывание вины. Они делают вид, что сотрудник ошибся при расчете характеристик аккумулятора, сваливая всё на одного человека. Оставь это. Всё уже закончилось.
...Характеристики аккумулятора?..
Бормоча слова, случайно услышанные сквозь сон, Хёну снова погрузился в глубокий сон. А на следующий день, в день рождения матери, они ехали вдоль шоссе номер 1 на арендованной машине, за рулем которой был Тэгон.
Вскоре перед ними открылся вид на побережье, встречающееся вдали с голубым небом.
Когда они достигли пункта назначения, навигатор закончил работу. Хёну взял букет лилий, оставленный на заднем сидении, и вышел из машины.
Вдоль побережья простирались головокружительные обрывы, вертикально срезанные, изгибающиеся как змеиный хребет и уходящие вдаль за туман, раскинувшись на огромное расстояние.
Полы аккуратных черных костюмов обоих мужчин трепетали на морском ветру.
Плеск. Волны, пришедшие издалека с какой-то безмолвной миссией, разбивались на мелкие кусочки, встретив огромный утес. Разбитые волны, поднимая белую пену во все стороны, возвращались обратно в далекое море, превратившись в брызги.
Волны, исчезнувшие без следа, однако, как всегда, снова накатят на это место, где они разбиваются вдребезги. С той же миссией в сердце.
Это была неизбежная судьба волн, а судьбой утеса было сдерживать эти волны, но в конечном итоге отдавать свою плоть и кости, исполняя их миссию. Стоя на прибрежном утесе, созданном волнами за десятки тысяч лет, Хёну, прижимая к груди белые лилии, рассеянно смотрел вниз на то, что оставили после себя волны.
Когда Хёну сделал шаг к обрыву, Тэгон крепко схватил его за плечо.
Когда Хёну повернул к нему голову и их взгляды встретились, Тэгон почувствовал острую боль, словно кто-то прижег его сердце огнем.
Пустые глаза Хёну, выглядевшие невыносимо болезненными, оторвались от Тэгона и снова обратились к обрыву.
- ...Там, внизу, я рассеял их.
Взгляд Тэгона, брошенный вслед за Хёну к подножию утеса, медленно вернулся к нему.
Одна только мысль о Хёну, стоящем здесь в одиночестве и рассеивающем пепел по ветру, разрывала сердце Тэгона.
Хёну положил белые лилии на пустую землю, где не было ни кладбища, ни могилы, ни даже надгробного камня. Белые лепестки, контрастирующие с сухой красновато-желтой почвой, печально колыхались на ветру.
- ...Мама, папа. И Джейми. Я пришел.
Услышав незнакомое имя из уст Хёну, Тэгон только сейчас вспомнил, что во время аварии кто-то спал на заднем сиденье. Он чуть не сошел с ума, когда думал, что это был Хёну. Похоже, кто-то по имени Джейми был там вместо Хёну.
- Простите, что пришел только сейчас. Я всё не решался.
Голос Хёну уносился ветром куда-то в далекое море.
- Мне было страшно. Я боялся встретиться с собой - жалким, с тем прошлым, когда я сбежал, как неудачник.
Тэгон наблюдал в стороне за Хёну, который мучительно исповедовался, каясь в своих грехах.
- Простите, что не смог раскрыть правду. Вам, должно быть, было очень обидно. Но я до конца верил. Даже когда все показывали на нас пальцем, я ни на секунду не усомнился в своей вере.
В его влажном голосе слышалась скорбь человека, который долго вел одинокую борьбу.
- И теперь я точно знаю, что был прав.
- Я встретил человека, который доказал, что моя вера не была ошибочной.
Хёну оглянулся на Тэгона, стоящего позади.
- Иди сюда. Поздоровайся с ними.
Хёну потянул к себе Тэгона, который не решался подойти, несмотря на приглашение.
- Тэгон рассказал мне всё о том, кто и с какой целью пытался оклеветать нас. Тэгон раскрыл всю правду.
- ...Думаю, ему было совсем непросто рассказать мне об этом.
Тэгон с нечитаемым лицом пристально смотрел на Хёну, который шептал, глядя на далекий горизонт. Морской ветер, поднимающийся по утесу, развевал их волосы во все стороны.
- ...Я пришел просить прощения.
Хёну, который долго стоял, глядя туда, где небо сходится с морем, отдавшись порывам ветра, подал знак глазами Тэгону.
Взгляд говорил: "Ты тоже скорее проси прощения". Однако Тэгон, казалось, не собирался отводить взгляда от Хёну. В уши озадаченного Хёну наконец донесся тихий голос Тэгона.
- Я, честно говоря, не совсем понимаю, как просить прощения.
Хёну не смог скрыть своего замешательства перед Тэгоном, который смотрел ему прямо в глаза, говоря это. Не обращая на это внимания, Тэгон продолжил:
- Я не отрицаю, что их смерть на моей совести. Но есть только одна вещь, за которую я действительно чувствую ответственность.
- …
- То, что из-за меня тебе пришлось пройти через испытания, которых можно было избежать. А в остальном я, честно говоря, не уверен.
- ...Ты ведь знаешь. Что я не совсем нормальный человек.
От неожиданной откровенности Тэгона Хёну потерял дар речи.
- Каждую эмоцию, которую я испытал в жизни, я познал через тебя. Черно-белый мир становился разноцветным везде, где появлялся ты.
- И сейчас то же самое. Если ты хочешь от меня искупления, я сделаю всё, что угодно. Если надо просить прощения, я готов даже встать на колени. Но всё это - ради тебя, и прощение, и искупление - всё это ради тебя. Потому что ты - единственный, перед кем я чувствую вину.
Искренний и прямой взгляд, в котором не было ни капли лжи, пронзительно смотрел на Хёну.
- Я знаю, что неправильно говорить такое, приехав сюда с тобой. И если твоё сердце успокоится от моего неуклюжего раскаяния, я могу сделать это, но больше не хочу скрывать от тебя свои истинные чувства.
После этих слов вокруг воцарилась тишина, снова заполненная лишь глухим шумом волн.
Хёну перевёл взгляд с Тэгона на колыхающуюся морскую гладь. Над извивающимися волнами тёплые солнечные лучи рассыпали ослепительные драгоценности. Изумрудное море, покрытое мерцающей рябью, вздымалось и опускалось, словно дыхание огромного живого существа.
Хёну, молча наблюдавший за этим, нарушил тяжёлую тишину.
Не отрывая взгляда от синего горизонта, Хёну продолжил:
- Тэгон-а, я хочу побыть один недолго. Не мог бы ты пока подождать в машине?
Повернувшись к молчащему Тэгону, Хёну с умоляющим лицом повторил просьбу:
Неохотно уходя и явно беспокоясь оставлять Хёну одного, Тэгон постоянно оглядывался, пока полностью не исчез из виду.
Отослав Тэгона, Хёну с неловкой улыбкой прошептал, обращаясь к морю:
Простите. Он всегда такой. Я извинюсь за него.
Шшш-шшш... Ветер нежно гладил волосы Хёну.
Он боялся, что разгневанное небо обрушится на него за эгоизм. Что, как в ту ночь с проливным дождём, оглушительные раскаты грома принесут всеобщее осуждение.
Но вопреки этим опасениям, небо с плывущими белыми облаками оставалось безмятежным, а волны - спокойными, как озёрная гладь.
В ветре, словно обнимающем его, Хёну почувствовал прикосновение матери. С трудом сдерживая подступающие слёзы, он пристально смотрел куда-то вдаль, откуда дул ветер. Затем начал высказывать мысли, беспорядочно кружившиеся в его душе.
Я не знаю, что делать... Вообще-то я поэтому и пришёл.
Как будто прислушиваясь к его монологу, сильный ветер вдруг стих, и даже шум волн, казалось, затих. В этой странной тишине, где даже воздух, вместо того чтобы осуждать его, словно замер в ожидании следующих слов, сердце Хёну сжалось от боли. Собравшись с духом, он продолжил:
Тэгон многое пережил из-за меня. Я ничего не знал - ни о запечатлении, ни о том, что его зрение ухудшалось.
Я сам был не в себе тогда. Я ненавидел Чхве Тэгона до безумия. Я был готов продать душу дьяволу, лишь бы низвергнуть его в адское пламя.
Когда я думаю о боли, которую Тэгон вынес, чтобы остановить меня, мне кажется, будто дьявол действительно исполнил моё желание.
Может, ценой этого стала потеря всех, кто был мне дорог, вместо моей души?..
Глаза Хёну, шептавшего эти слова про себя, затуманились слезами.
Знаете, на самом деле та авария произошла из-за меня. Из-за того, что я проявился как омега, и пытались создать супрессанты для меня.
Всё это моя вина. Поэтому я буду искупать её ещё усерднее. Я буду каяться и за долю Тэгона, я воспитаю Джерома достойным человеком.
Так может... вы сможете простить Тэгона?..
Прошу, лишь раз, просто один раз простите его.
Голова Хёну, бесконечно умолявшего пустоту без ответа, опустилась.
Тяжёлое чувство вины давило на сердце. Было невыносимо трудно просить о прощении для него, осознавая всю бесстыдность такой просьбы.
Почему любить тебя всегда так больно?
И в детстве, когда я не мог отказаться от этих чувств, заставляя маму и папу бесконечно ссориться, и сейчас, когда я всё потерял, я всё ещё нахожусь в агонии.
Я знаю, что это не вина Тэгона. Как и я, не предвидевший, что моя любезность отправить Джейми вместо себя на обед приведёт к такому исходу, Тэгон тоже никак не мог предположить, что разработанное им из благих намерений лекарство приведёт к таким катастрофическим последствиям.
Однако, независимо от моего понимания Тэгона, я не мог не чувствовать вину за свои чувства к нему перед всеми остальными.
Хёну не мог поднять голову, ощущая себя бесстыдником, который, не сумев даже должным образом раскрыть правду о несправедливой смерти, бессовестно появляется и умоляет о прощении с нечистыми помыслами.
Стихший ветер снова начал дуть. Волосы склонившего голову Хёну слегка развевались на ветру. Ни резкий, ни свирепый, мягкий ветер нежно гладил голову Хёну, словно материнская рука.
При этом прикосновении, которое, как всегда, мягко утешало такого эгоистичного и никчёмного человека, как он, глаза Хёну покраснели.
В его сердце смутно всплыло горячее признание отца, благодарившего за то, что он осветил его жизнь, и объятия матери, которая дорожила им и обнимала, говоря, что он существо, которое нельзя променять ни на что в этом мире. Страшная тоска сжала его сердце.
Как он мог забыть эту нежность? Как он мог, как дурак, дрожать от страха, думая, что такие родители хотят наказать его?
Из-за этого его сердце разрывалось ещё сильнее. Чувство вины перед родителями ещё крепче сдавило Хёну. Он больше не мог даже произнести слова с просьбой о прощении.
Ему следовало отказаться от этого. Так было правильно.
...Я знаю... Головой я понимаю...
Когда перед ним всплыло лицо Тэгона, который удерживал его и просил не уходить, его охватила невыразимая словами боль, словно кто-то крепко сжал и выкручивал его сердце.
Шум разбивающихся волн, смешиваясь с ветром, доносил до его слуха отдалённое эхо. Это эхо напоминало голос матери, которая однажды ночью, ласково поглаживая его голову, когда он лежал на подушке, спросила:
"Хёну-я, тебе так нравится Тэгон?"
Удивительно, но он отчётливо помнил, что ответил ей тогда. И даже горькую улыбку матери, словно она ничего не могла с этим поделать.
Хёну с покрасневшими глазами поднял голову навстречу дующему ветру. И дал тот же ответ, что и тогда, не изменив ни слова:
...Что мне делать? Что я должен делать?
Лицо Хёну, искавшего ответа, глядя вдаль, откуда дул ветер, было жалким. Но небо не давало ответа и оставалось спокойным, и море, и ветер были невероятно тихими. Это ранило сердце Хёну сильнее, чем любой упрёк или порицание.
Как я могу быть с тобой, неся эту боль в сердце?
Не могу. Нам нельзя быть вместе. Ты и я - это невозможно. Мы не можем быть связаны.
Ветер снова нежно прошелестел возле уха Хёну, пытавшегося взять себя в руки. Вопрос матери ещё раз всколыхнул его сердце. Хёну с трудом сглотнул подступающие слёзы, чувствуя, как всё вокруг спокойно принимает его смятение, словно прикосновение её руки, когда она улыбалась с видом, будто ничего не поделаешь.
Собравшись с духом, он поднял лилию, положенную на землю, и встал. Тэгон, должно быть, ждал его. Только когда он собирался уходить, Хёну очень удивился, увидев человека, преградившего ему путь.
Перед ним стоял Макрей в чёрном костюме с белой лилией в руке.
Когда Хёну просто стоял с широко раскрытыми глазами от его неожиданного появления, Макрей снова заговорил с ним.
Только тогда Хёну, с трудом успокоив своё удивлённое сердце, ответил:
- Спасибо, что подал голос. Я думал, что вижу привидение.
На это Хёну кивнул и спросил: "А ты?" "Я тоже нормально," - ответил Макрей, бросив взгляд на покрасневшие глаза Хёну.
- Ты уже слышал новости? Как быстро. А ведь это случилось только вчера.
- Я про аварию, на повторном расследовании признали невиновность... Неужели ты не знал?
Видя, как Хёну замер от удивления, не в силах дышать, Макрей тоже растерялся.
- Впрочем, неудивительно, что ты шокирован.
- Примерно месяц назад в этом районе произошла авария - взорвался автомобильный аккумулятор.
В застывшем сознании Хёну, который не мог даже моргнуть, внезапно всплыл голос Тэгона, услышанный вчера сквозь сон. Он говорил что-то о показателях аккумулятора.
Хёну прикрыл рот обеими руками, потрясенный, не веря в услышанное.
Это был Тэгон. Несомненно, это сделал Чхве Тэгон.
Макрей потряс за плечо остолбеневшего Хёну. Только тогда расфокусированный взгляд Хёну снова обратился к Макрею.
- Расскажи подробнее, ещё подробнее!
Хёну торопил Макрея, словно одержимый. Макрей достал телефон и показал Хёну статью об этом происшествии.
- Владелец машины подал в суд на компанию Mobility. В ходе процесса всплыла и авария твоих родителей. Из-за этого распространилось недоверие к электромобилям, и разгорелся довольно крупный скандал.
- В процессе доказательства характеристик аккумулятора выяснилось, что ранее представленные протоколы испытаний были сфальсифицированы. Оказалось, что тормозная система и весь кузов уже имели критические повреждения. Кроме того, несколько дней назад в Японии обнаружили прогулочное судно...
- ...Впрочем, это ещё не подтверждено... В общем, я тоже очень удивился, когда услышал новости вчера. Какое невероятное совпадение. И всего за день до дня рождения Майи.
...Не совпадение. Это Тэгон сделал всё для того, чтобы снять позор с моих родителей.
В глазах Хёну, чье сердце переполнялось эмоциями, заблестели слёзы.
- Ведь прошло уже больше 5 лет с того случая. Возможно, теперь уже не удастся поймать виновника, но то, что доказана невиновность твоих родителей, - это настоящее чудо, я так рад. Поэтому и пришёл сюда, чтобы сообщить тебе эту новость.
Макрей улыбнулся Хёну, прищурив глаза.
- Я часто приходил сюда в это время года. Никак не мог попасть точно в годовщину. Как ты знаешь, сезон соревнований приходится на конец года, и у меня не было времени, кроме как сейчас.
Взгляд Макрея привлекла лилия в руках Хёну. Белая как снег и такая печальная - она, казалось, очень подходила Хёну.
- Я думал, что кроме меня сюда никто не приходит. Этому месту было слишком жестоко и безжалостно к тебе, чтобы ты вернулся. Поэтому я иногда приходил вместо тебя.
Макрей смущенно провел рукой по волосам. Среди пепельных прядей местами проступал золотистый блеск, словно звезды, там, где смылась краска.
- Ведь Майя и для меня была дорогим человеком.
- ...Не только за сегодня, но и за всё это время - спасибо.
- Я уехал, не сумев как следует поблагодарить тебя, и это всё время тяготило меня.
Макрей слегка улыбнулся, глядя на Хёну, который опустил голову.
- Я не мог забыть тебя - одинокого, без единого человека рядом, который бы тепло обнял в трудную минуту.
Отведя взгляд от Хёну, он снова посмотрел за горизонт.
- Когда я вернулся после соревнований, и Blue Door, и ты, и Майя - всё исчезло, словно сон в летнюю ночь. Ты не представляешь, как сильно я тебя винил. И только потом узнал о несчастном случае.
- Мне было больно слышать, что ты вернулся в Корею после неудачной попытки иммиграции. Я ненавидел себя за то, что обвинял тебя, ничего не зная.
Взгляд Макрея снова обратился к Хёну.
- Если бы я знал, что та ночь, когда мы так расстались, будет нашей последней, если бы я знал, что это станет моим последним воспоминанием о тебе, я бы никогда не допустил такого прощания между нами.
Синие, как море, глаза Макрея наполнились глубоким сожалением.
Хёну потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, о какой ночи говорил Макрей и каким было их последнее расставание. Наконец он вспомнил своё постыдное прошлое - когда пытался вступить с ним в бездушную связь, чтобы забыть Тэгона.
Ему стало жаль Макрея, который, в отличие от него, всё это время хранил в сердце те события, которые он сам едва мог вспомнить.
- Я часто думал о тебе. Когда пил холодный чай с маринованными фруктами, когда проходил мимо Blue Door, который теперь превратился в пиццерию. Даже когда видел пчёл, я думал о тебе.
- Может, всё дело в том, что наши отношения не были чётко завершены.
Чёткое завершение. При этих словах Хёну вспомнил - узел отношений с Тэгоном, который никак не развязывался, несмотря на жестокий финал и объявление о конце их связи. И узел с Макреем, который как-то незаметно оборвался сам по себе, хотя формально они и не заканчивали отношений.
Хёну теперь яснее, чем кто-либо, понимал, что в отношениях между людьми воля или решимость не имеют значения, что сердцем невозможно управлять такими вещами.
Хёну решительным голосом обратился к Макрею:
- Я рад, что теперь могу поблагодарить тебя и попрощаться должным образом.
Макрей сразу уловил твёрдость, скрытую за мягким голосом Хёну.
- Можешь больше не приходить сюда.
Лицо Макрея мгновенно окаменело.
- ...Это из-за того, что я сказал о незавершённых отношениях?
Хёну покачал головой, но Макрей ясно понимал - Хёну не хотел давать ему ни малейшей надежды. Он видел решимость Хёну не оставлять ни единого шанса, ни единой возможности, ни единой надежды для их отношений.
- Ты всё такой же, как и тогда.
- Всё такой же красивый и всё такой же жестокий.
Может, поэтому его и тянуло к нему? Согласно человеческой природе жаждать недоступного - он постоянно стремился к тому, кто казался почти осязаемым, но всё же недостижимым.
- В этот момент я думаю, что дело даже не в завершённости отношений, а просто в моих предпочтениях.
Макрей шутливо улыбнулся, но Хёну было совсем не до смеха. Ему было только жаль, очень жаль. Ранить чьи-то чувства мучительно и тяжело, но именно поэтому нужно прояснить всё сразу. Он знал по собственному опыту, что боль, которая приходит позже из-за недостаточной определённости, намного сильнее и мучительнее.
Макрей упрекнул Хёну, глядя на его серьёзное лицо:
- Благодаря тебе я создал себе определённый имидж, для меня это было не так уж плохо. И это не значит, что с тех пор у меня не было отношений. Как бы это сказать...
Макрей, казалось, на мгновение погрузился в размышления, затем снова заговорил:
- Самый больной из пяти пальцев? То есть, ты не единственный палец для меня.
Макрей горько улыбнулся Хёну, который всё равно опустил голову, а затем заметил какую-то фигуру, приближающуюся к ним, и его глаза широко раскрылись.
Он, казалось, сразу узнал этого человека, его глаза слегка задрожали, но вскоре снова обрели спокойствие, а уголок его губ слегка искривился. С озорной улыбкой на лице Макрей спросил Хёну:
- А как Джери? Хорошо поживает? Ему сейчас пять лет?
Хёну на мгновение замер, услышав незнакомое имя, но вскоре понял, что речь идёт о Джероме, и ответил: "Да." Он подумал, почему Макрей называет его Джери, когда он сам дал ему имя Джером. И вдруг Хёну вздрогнул от испуга.
Макрей знал правду о Джероме, которая никогда не должна была раскрыться миру. Макрей слегка улыбнулся настороженному Хёну и прошептал тихим голосом:
- Я так и думал, и, похоже, оказался прав. Теперь я спокоен, зная, что он с тобой.
Затем он сделал жест, будто застёгивает молнию на губах, показывая, что сохранит секрет. Только тогда напряжение исчезло с лица Хёну.
- Хочу его увидеть. У тебя есть фотография?
Хёну достал телефон из кармана и открыл галерею. Макрей внимательно смотрел на фотографии, которые Хёну показывал одну за другой, и наконец не смог сдержать смех, увидев Джерома с рогами оленя на голове.
- Ха-ха, такой милый. Совсем как в младенчестве.
- Правда? Лицом он ещё ребёнок, но вырос уже сильно.
Хёну, смеявшийся вместе с Макреем, вдруг поднял голову, словно что-то вспомнив.
- Ах, мне нужно идти. Меня ждут.
Макрей улыбнулся, сощурив глаза.
- ...Хорошо, иди. Было приятно встретиться.
Макрей, смотревший на Хёну непонятным взглядом, окликнул его, когда тот поправлял пиджак, растрепавшийся на ветру.
На губах Макрея появилась горькая улыбка. Вместе с желанием счастья Хёну в нём поднялась и лёгкая досада.
Макрей неожиданно раскрыл объятия навстречу Хёну.
- Могу я сейчас дать тебе то утешение, которое не смог дать тогда? Давай обнимемся, один раз.
Хёну замешкался, не решаясь принять объятия, и тогда Макрей беззвучно прошептал одними губами:
Это был последний момент с Макреем, который дарил ему безусловную доброту и незаслуженные чувства. Хёну уже безжалостно отверг его, и отказать ещё и в этом было бы слишком жестоко.
В тот момент, когда Хёну сделал шаг навстречу, чтобы исполнить, возможно, последнее желание Макрея, кто-то сзади крепко схватил его за руку, останавливая.
Хёну обернулся, втянув воздух от испуга - это был Тэгон.
Как давно он здесь? Его крепко сжатые губы и напряжённые челюсти выдавали, что он с трудом сдерживает кипящие эмоции.
Макрей приподнял уголки губ, глядя на Тэгона:
- ...Хотя мы определённо встречаемся впервые, кажется, что это не так.
Макрей спокойно перевёл взгляд с Тэгона, смотревшего на него убийственным взглядом, на Хёну. Затем он улыбнулся улыбкой, значение которой было непонятно.
...Ты говоришь, что будешь счастлив? Неужели ты действительно сможешь быть счастлив с этим человеком, чьё лицо вмещает все несчастья мира?
Макрей пристально посмотрел на Хёну, а затем улыбнулся озорной улыбкой, словно что-то его забавляло.
Улыбка Макрея стала шире, когда он бегло осмотрел лицо Тэгона. Казалось, не только Джером ничего не знал. Макрей, глядя на Хёну с весельем, сощурил глаза с выражением, скрывающим какой-то замысел.
- Если когда-нибудь понадобится свидетельство об истине, обратись ко мне. Ведь это правда, известная в этом мире только нам двоим.
Хёну без колебаний проглотил наживку. Если бы он увидел лицо того, кто стоял позади него, слова благодарности никогда не сорвались бы с его губ.
Макрей с интересом переводил взгляд с одного на другого, наблюдая за их явным несоответствием, и покачал головой.
Ему было любопытно, к чему приведёт запал, который он сегодня зажёг, но, вероятно, продолжения истории он не узнает. Ведь его связь с Хёну заканчивалась сегодня. Однако, глядя на бледное лицо мужчины, было ясно, что его сегодняшнее появление создаст значительный поворотный момент в их отношениях.
Так что теперь от них зависело, как подействует его маленькая месть.
Макрей с лёгкой походкой повернулся от них и направился прямо к месту, где был припаркован его автомобиль. Вскоре большой внедорожник проехал мимо Тэгона и Хёну и умчался по пустынной прибрежной дороге, полностью исчезнув из виду.
Наблюдая за этим, Хёну внезапно нахмурился от боли в руке. Хватка Тэгона на его запястье становилась всё сильнее, причиняя нестерпимую боль.
Только после пронзительного крика Хёну хватка Тэгона ослабла, хотя он всё ещё не отпускал его руку. Хёну так и не заметил нетерпеливого выражения на лице Тэгона, поскольку его голова была полностью занята вопросом, который он не мог не задать.
- ...Это ты организовал признание невиновности в аварии моих родителей?
На лице Тэгона промелькнуло удивление, словно он не ожидал, что Хёну уже знает, но затем оно искривилось в понимающей усмешке.
Когда Тэгон небрежно ответил, в глазах Хёну, слегка улыбающегося, выступили слёзы.
Тэгон никогда бы не понял, что именно он сделал и какое это имело значение для Хёну.
Чувства к Тэгону и вина перед родителями постоянно вели жестокую борьбу в его душе, как качели. И в этот момент, наконец, качели накренились в одну сторону и полностью остановились. Перегруженный мозг наконец успокоился.
Пока родители не вернутся к жизни, Тэгон не сможет полностью искупить свою вину. Однако сам факт того, что именно Тэгон снял позорное клеймо с несправедливо погибших родителей, имел для Хёну огромное значение, ценнее всего остального.
То, что он сам так и не смог сделать, тот тёмный узел, что сидел в уголке его сердца - именно Тэгон, а не кто-то другой, развязал его.
Неужели его отчаянное желание простить Тэгона достигло небес? Это казалось ответом, что теперь можно немного любить его, и сердце переполнялось.
Тэгон смотрел без особого воодушевления на Хёну, который искренне выражал благодарность со слезами в глазах.
Направляясь к припаркованной машине, куда Тэгон почти что тащил его, Хёну наконец окинул Тэгона недоумевающим взглядом. Ему показалось, что нетерпеливая походка Тэгона была совсем не характерна для него.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty