Нынгэ 49. Глава 1, 2
Муён остановился в переулке. Его внимание привлекло необычное зрелище - две переплетенные тени. Увидеть здесь, в Нынгэ, животных, а не людей - редкость.
Когда в последний раз он видел птиц в небе? Муён невольно засмотрелся на зверей, которые, зализывая раны, жались друг к другу в темном углу переулка. Это зрелище почему-то напомнило ему о чем-то давно забытом.
Один из зверей, словно почувствовав на себе взгляд, повернулся к Муёну.
- ...Я не собираюсь причинять вам вреда, - произнес Муён.
Словно пытаясь защитить другого от взгляда Муёна, зверь обнажил клыки и зарычал, но, будто поняв сказанное, вскоре снова повернул голову и потёрся мордой о другого зверя.
Звери в переулке. Почему-то Муён не мог оторвать от них глаз.
Работа Муёна была однообразной. Даже с хромой ногой он мог её выполнять, что приносило ему удовлетворение.
- Ёни-щи, вы уже пришли на работу?
Швейцар с улыбкой приветствовал Муёна, входящего в вестибюль. Муён слегка улыбнулся и кивнул. Сегодня хозяин дома, где он работал, отправился на работу позже обычного, поэтому и Муён задержался.
Чтобы по возможности не сталкиваться с хозяином, Муён получал информацию о времени его ухода от помощника секретаря. Единственный недостаток заключался в том, что он не получал информацию о времени возвращения.
Объясняли это соображениями безопасности, но Муён, будучи всего лишь домработником, не мог настаивать, поэтому ему приходилось уходить, полагаясь на свою интуицию. На прошлой неделе, торопясь, он споткнулся и упал.
Выронив трость, он сильно ударился о пол, и на колене, которым он приземлился первым, появился большой фиолетовый синяк. Уже несколько дней он старался не трогать ушибленное место, так как любое прикосновение причиняло боль. Из-за проблем с сосудами, возникших несколько лет назад, синяк никак не хотел проходить.
- Сегодня хорошая погода. Раньше, в это время года, из-за мелкой пыли, приносимой с континента, вся страна была серой. Тяжелое было время. Теперь, когда плиты соединились, и все заводы соседней страны погребены под землёй, всё изменилось.
Муён снова кивнул. «Да, хорошо, что сейчас с погодой все в порядке. По дороге сюда я видел цветущие цветы». Мысль, пришедшая ему в голову, застряла, не в силах пробиться сквозь передние зубы. Чувствуя, как краснеют его уши, Муён медленно произнес:
- Да, хорошо, что теперь все не так.
Он смог произнести лишь половину того, что хотел сказать, но швейцар, казалось, был доволен его ответом. Муён, радуясь этому, тоже слегка улыбнулся.
Швейцар любезно придержал для него дверь лифта, помня о больной ноге Муёна. Муён был благодарен ему и хотел поскорее войти, но швейцар, заметив его поспешность, остановил его:
- Не торопитесь. Лифт никуда не денется, Ёни-щи.
Благодаря этой заботе он спокойно вошёл в лифт. Внутри Муён вежливо поклонился. Швейцар улыбнулся и помахал рукой. Вскоре двери закрылись. Только тогда Муён глубоко вздохнул. Ему становилось все труднее общаться с людьми. Особенно после того, как он получил травму ноги. Он сжал и разжал кулак, пытаясь справиться с дрожью в кончиках пальцев.
В лифте не было кнопок с номерами этажей. Муён достал ключ-карту и приложил её к считывающему устройству. На табло появились буквы "PH", обозначающие пентхаус, и лифт быстро устремился вверх. Муён слегка нахмурился от внезапного давления и потер больное колено.
Хромота Муёна была вызвана проблемами с нервной системой, и когда расстояние между позвонками сужалось, нога иногда немела.
Вскоре с легким звоном двери лифта открылись. Он вел прямо в пентхаус, вход в который преграждала решетчатая дверь. Муён снова приложил ключ-карту к клавиатуре рядом с дверью, и та с лязгом открылась.
Муён, слегка волоча ногу, вошел внутрь с сумками из магазина. Большое окно открывало вид на весь город Хануль.
Сегодня помощник секретаря хозяина дома передал ему указание приготовить на ужин рыбу. Причина - дисбаланс в потреблении белка хозяином в последнее время.
Поэтому Муён решил приготовить хе из рыбы-фугу с юдзу, соевым соусом и горчицей. Если добавить редьку и сварить прозрачный бульон, то даже печень фугу, которая обычно имеет сильный рыбный запах, станет довольно вкусной.
Но это будет не раньше пяти вечера, а сейчас нужно заняться остальными домашними делами. В прошлый раз он поменял и постирал все постельное белье, и помощник секретаря похвалил его, сказав, что бессонница хозяина заметно улучшилась.
Муёну это понравилось. Он считал большой удачей уже то, что ему позволили ухаживать за этим домом, а если хозяин еще и доволен, то это было просто прекрасно.
Ведь он получил эту работу по чистой случайности.
Еще несколько лет назад Муён жил в трущобах Нынгэ. У него не было постоянной работы, он перебивался случайными заработками, выполняя мелкие поручения для местной банды, которую полиция называла «Соккарак».
(Прим.: «Соккарак» - это что-то непереводимое, вымышленное, но если примерно разобрать, то это будет, что-то связанное с железом. "Металлические пальцы", "Железный клан" или "Группировка Железной хватки".)
Благодаря своему крупному телосложению и навыкам боевых искусств, которым он научился в приюте до того, как бросил школу, Муён работал телохранителем у главы банды. В те суровые времена даже уличным бандитам требовались телохранители.
Он стал хромать из-за одного случая, произошедшего в то время. Но Муён не жалел о случившемся. Он поступил бы так же, окажись он снова в той ситуации. Иногда он даже думал об этом, как о боевой награде.
Это был его секрет, но Муён на самом деле считал себя счастливчиком. Сирота с рождения, живущий в Нынгэ, где мусор превращают в золото, а золото разбивают и снова превращают в мусор, всю жизнь был просто пушечным мясом для банды. Он закончил школу экстерном, сдав экзамен, и, возможно, другие бы посмеялись над ним, если бы он назвал себя счастливчиком, но Муён искренне верил, что ему повезло в жизни.
Разве не удача, что даже с хромой ногой он смог найти хорошую работу, и что хозяин сразу оценил его старания? Поэтому Муён хотел жить тихо и спокойно.
Еще до того, как он стал хромать, Муён осуществил свою заветную мечту. Поэтому он не стремился ни к чему большему. Он просто искал работу, чтобы заработать на жизнь, а здесь ему предоставили еще и жилье с питанием. Для Муёна это было слишком щедро.
Лечащий врач хозяина, который помог ему получить эту работу, всегда напоминал ему:
"То, что вы получили такую работу, Муён-щи, - это чистая удача. Не что-то другое, а именно удача."
Муён согласился с этим. Без рекомендательного письма от доктора он, сирота и бывший член банды, с таким извилистым прошлым, никогда бы не смог устроиться домработником в такой роскошный дом.
Он хотел усердно работать и молился, чтобы эта удача не отвернулась от него. Поэтому Муён постарался изучить вкусы хозяина дома. Это оказалось несложно. Для Муёна это было так же естественно, как дышать.
Он заменил туалетные принадлежности на те, ароматы которых нравились хозяину, купил его любимый кофейные зёрна, создал в доме атмосферу, располагающую к отдыху. В последнее время это стало единственной радостью Муёна.
Возможно, это было естественно. Ведь Муён любил хозяина дома, в котором работал домработником. Если бы его спросили, как можно любить того, кого толком не знаешь, у Муёна был бы ответ. Но он молчал. Потому что другой не помнил его.
Любовь Муёна была бесконечна, а его заветное желание уже давно исполнилось. У него больше не было ни страстных мечтаний, ни отчаянных стремлений. Его любовь, словно комнатное растение, тихо стояла в углу этого дома.
Этот низкий голос, произносящий его имя... Муён хранил это воспоминание, и в трудные дни доставал его, словно сокровище, перебирал в памяти, а затем снова прятал в самый дальний уголок своего сердца. Это воспоминание давало ему силы жить.
Неважно, что тот не помнит его. Скорее, если бы хозяин узнал, что домработник тайно влюблён в него, ему было бы очень неприятно. Лучше, чтобы никто не знал о чувствах Муёна. Врач хозяина тоже обещал хранить это в секрете.
"Я делаю это не ради вас, Ли Муён-щи. Я делаю это ради Ыйсона."
Но Муён был безмерно благодарен ему. Он был готов пасть ниц за эту заботу о хозяине дома.
Бурный тайфун прошел. Неизбежная судьба превратила место, где жил Муён, в руины, но он верил, что если очищать завалы в течение нескольких лет, оно обязательно станет чистым. Ведь обычно в почве, принесённой тайфуном, есть сила взрастить ещё более сочные плоды.
Такой была любовь Муёна. Она напоминала маленький пруд, вода в котором застаивалась, но с каждым дождем становилась чище.
Всё, чего он хотел достичь, он уже достиг. Теперь ему оставалось лишь жить тихой и спокойной жизнью. Он был счастлив просто наблюдать за жизнью человека, оставаясь в тени.
Так Ли Муён стал домработником мужчины, которого любил. Каждое утро он просыпался с чувством глубокой благодарности, веря, что это правильная развязка для них обоих.
- Господин министр, разве эта земля благосклонна к чиновникам? Раньше, конечно, к вам обращались с уважением, называли "ваше превосходительство", но попробуйте спросить у современной молодежи, кем они хотят стать. Большинство ответит, что наемником или таксистом. Никто не мечтает стать чиновником. Вернее, они даже не знают, что это такое. Разве что мечтают стать домашней собачкой у главы района.
Окчан, болтая без умолку, налила в смесительный стакан джин и вермут. Она как ни в чем не бывало стащила и съела несколько оливок. Затем добавила в стакан лед, несколько раз помешала барной ложкой и перелила напиток в охлажденный бокал. Насадив оливку на шпажку так, чтобы мякоть была погружена в жидкость, она изящным движением поставила бокал на край бассейна-инфинити.
(Прим.: Бесконечный бассейн (англ. infinity (edge) pool) - плавательный бассейн или иной искусственный водоём, в котором вода переливается через один или несколько краёв, создавая впечатление, что водная поверхность не имеет границы. Такие бассейны обычно устраивают в местах, где край бассейна визуально сливается с видом на океан или небо. Чаще всего такие сооружения можно увидеть на фешенебельных курортах и в других местах вип-отдыха.)
Она была права. Звание министра сохранилось лишь как дань старому правительству, но в реальности его влияние значительно уступало власти сотрудников администраций, управляющих районами.
Министр Пак, неловко сидя на стуле, больше напоминающем барный табурет, рассеянно смотрел на поверхность воды, где смешивались свет и тьма. Бассейн-инфинити, соединённый с внешней частью здания, был погружён во тьму - то ли освещение не включили, то ли так было задумано. Под колышущейся поверхностью воды что-то постоянно двигалось, издавая всплески.
Существо, скрытое в глубине, казалось, родилось с жабрами, позволяющими ему бесконечно долго находиться под водой. Можно было подумать, что бассейн на самом деле - гигантский аквариум, в котором плавают огромные рыбы из давно исчезнувших тропических рек.
Министр Пак, на миг отвлёкшийся на движение в бассейне, каждую секунду напоминал себе о том, как плохо с ним обращаются. Сколько препятствий пришлось преодолеть, чтобы добиться этой встречи с представителем Джи. После множества лоббистских усилий он наконец добрался до верхнего этажа этой башни, но всё, с чем ему пришлось иметь дело, была лишь Ким Окчан, секретарь представителя, неторопливо готовившая мартини.
К тому же, она, казалось, не проявляла никакого интереса к разговору с министром Паком. Её, похоже, больше интересовало, как сделать мартини ещё более сухим.
Так министр Пак, которому даже не предложили воды, с трудом разлепил пересохшее горло и заговорил:
- ...Я не такой уж бессовестный человек. Я прошу дать мне шанс. Если представитель Джи поможет мне только в этот раз...
Окчан, с безразличным видом, не дожидаясь конца его фразы, подошла к бассейну и наклонилась.
- Что вы сказали, господин представитель? А, да, понимаю.
Хотя не было слышно ни звука, Окчан, прислушавшись к бассейну, кивнула. Её актёрская игра была настолько убедительной, что министр Пак заскрипел зубами от злости. Его выводила из себя её демонстративная неторопливость.
Это было вполне естественно. В мире, где понятие государства утратило свой смысл, Нынгэ по праву можно было назвать территорией Тэрын. А мужчина, который сейчас находился в темной воде бассейна, Джи Ыйсон, был представителем оборонной системы Тэрын. Это означало, что в Нынгэ не было ни одного человека, включая главу района, перед кем Джи Ыйсон стал бы унижаться.
Была причина, по которой Тэрын, когда-то обычная частная компания, приобрела такое влияние.
В первый год Огненной Мощи, из-за движения тектонических плит континенты столкнулись, а океаны отступили, оставив воду только на северном и южном полюсах. Мир превратился в один огромный остров, окруженный водой.
Зона Нынгэ, расположенная на территории бывшего Корейского полуострова, несмотря на глобальные перемены и войны, продолжала расширять свои границы. Многие страны пострадали от смещения плит, некоторые даже потеряли свои столицы, но, как говорится, герои рождаются в эпоху перемен, и Нынгэ тихо наращивала свою мощь.
(Прим.: минуточку внимания) Я назвала Нынгэ зоной. Как и остальные части суши тоже будут зонами. Потому что, если честно, я не знаю, что имеет конкретно автор, я не понимаю. Вот это слово 지구 означает "Земля", "район", "зона". Район, я думаю, нам не подходит. Земля вроде как общая, короче, назвала зоной)
Однако даже в эту эпоху перемен Нынгэ, как и другие зоны, не смогла избежать появления трущоб из-за неразумного расширения и крайнего неравенства в распределении богатства.
Трущобы Нынгэ, где даже деньги не могли купить безопасность, стали местом, где золото и мусор сосуществуют вместе. Мусор иногда превращался в золото, а золото в мусор - дурная слава Нынгэ росла.
А Джи Ыйсон был правителем этой зоны. В мире, где территориальные, культурные и национальные границы рухнули, вооруженная сила стала главной идеологией, и Джи Ыйсон, воспользовавшись этим, укрепил свою власть и в Тэрын, и в Нынгэ.
Причина, по которой Джи Ыйсон, о существовании которого раньше никто не знал, смог подняться до такого положения, была ясна. Все началось с того, как он заболел разновидностью лейкемии, известной как "Карма".
И вот он получил диагноз о полном излечении от Кармы. Этот факт привлёк внимание общественности не потому, что Джи Ыйсон был одним из немногих, кто победил Карму, а потому что он был наследником Тэрына, укоренившегося здесь, в Нынгэ.
Не только СМИ, но и люди, никак не связанные с Тэрын, много говорили об этом. Пока Джи Ыйсон, используя Карму, превращал небольшую частную компанию Тэрын в могущественную корпорацию, его преследовало мрачное предсказание, что слава, полученная благодаря Карме, закончится смертью от той же Кармы. Это было возможно потому, что он был первым человеком, способным контролировать Карму.
Так что же это за абсурдная болезнь, «Карма»?
После того, как несколько тектонических плит столкнулись, островное государство, расположенное недалеко от Корейского полуострова, сбросило радиоактивные отходы в океан. Подвергшиеся облучению живые существа столкнулись с ранее неизвестной болезнью - Кармой.
Распространившись из океана на сушу, Карма поражала всех млекопитающих без разбора. Теперь ни одно сухопутное существо не было застраховано от этой болезни.
Карма вызывала атрофию мозга, превращая заболевших в живых зомби. Независимо от прежнего характера, зараженные становились агрессивными и испытывали непреодолимое желание разорвать зубами любое живое существо. Это привело к неизбежному росту числа заражений через укусы. Современное общество, не привыкшее к межвидовой охоте, оказалось на грани краха.
По непонятной причине, зараженные Кармой могли делать свои тела невероятно твердыми. Их затвердевшая плоть была непробиваема даже для металла. Если для убийства обычного человека хватало одной пули, то для того, чтобы остановить зараженного Кармой, требовалось не меньше двадцати. Человечество обрело нового сверххищника с лицом своего брата.
В четвертый год Огненной Мощи, оказавшись на грани вымирания из-за движения плит и Кармы, человечество придумало хитроумный план. Поскольку границы государств уже были размыты, мир решили разделить на большие районы, каждый из которых должен был выбрать своего главу.
Конечно, идея отказаться от прежней системы государств вызвала сильное сопротивление. Но череда беспрецедентных событий заставила людей больше заботиться о выживании и безопасности, чем о политике. Так на территории бывшего Корейского полуострова появилась зона Нынгэ.
Это была земля временной свободы, завоеванной путем изгнания зараженных Кармой на окраины и установки минных полей вдоль границ.
Ещё несколько лет назад болезнь Джи Ыйсона не была таким важным событием. Поскольку в Тэрын было достаточно наследников, новость о том, что самый молодой из них, Джи Ыйсон, заболел, не вызвала особого интереса. Люди не обращали внимания на больного ребенка, занимавшего последнее место в очереди наследования. Они лишь шептались, что если и есть удача, то только в том, что он, родившись в богатой семье, не был брошен в так называемый «Жестяной город», куда обычно ссылали зараженных Кармой.
Однако Джи Ыйсон отличался от других зараженных Кармой. Он сохранил рассудок. Он попросил о встрече со своей бабушкой и, получив авансом свою долю наследства в виде недвижимости, денег и акций, основал небольшую лабораторию, в которой работало всего несколько ученых.
Затем Джи Ыйсон начал тренироваться контролировать затвердевание своего тела и вскоре преуспел в этом. Он разработал оружие, способное уничтожать зараженных Кармой, потерявших рассудок и охотившихся на людей. Существа, чьи тела затвердевали настолько, что могли отражать обычные пули, беспомощно падали от пуль, созданных на основе клеток Джи Ыйсона.
Так постепенно в районах Нынгэ, погружавшихся в хаос, начал восстанавливаться порядок. Это было бы невозможно без оружия, разработанного оборонным подразделением Тэрын. Когда Джи Ыйсон таким образом создал оборонное предприятие в рамках концерна Тэрын, ему был всего двадцать один год.
Именно поэтому министр Пак, высокопоставленный чиновник, отвечающий за оборону Нынгэ, был вынужден терпеливо ждать, как собака, пока закончатся ночные водные процедуры Джи Ыйсона, всего лишь представителя частной компании.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty