Голые чувства. Глава 48
Май 2009 года. Он точно помнит тот день.
Начало дня было таким же, как и всегда. Проснуться в полдень, поесть, тупо убить время, пойти на работу в заведение, выполнять указания менеджера и Мадам...
Ким Кён Джун так и не появлялся. Ростовщики тоже притихли. В этой сносной сточной канаве Чон Хён молча продолжал жить.
В тот день в заведение, как обычно, пришло немало людей, которые тратили деньги, как воду. Алкоголь, сигареты, наркотики, секс... Всевозможные пошлые деяния без ограничений творились в этом закрытом подвальном пространстве.
Из наушника в одном ухе непрерывно поступали указания. Чон Хён, следуя им, приносил клиентам то, что они хотели, а в карман его белой рубашки втыкали в качестве платы синие купюры.
Поскольку в наушнике в течение десяти минут было тихо, он решил, что можно немного передохнуть, и зашёл в комнату отдыха для персонала. Там уже сидели и курили два других официанта. При его появлении они лишь мельком взглянули на него и, хихикая, продолжили свой трёп.
- Клиента из десятой комнаты. Чхве Ки Хун, говорят, сейчас восходящая звезда в «Сонджине»?»
- Серьёзно? Бля, тогда у него бабла должно быть до хрена. Если зайти, может, отвалит щедрые чаевые?
- Да брось. Ты что, не знаешь, какие эти бандюки жмоты? Деньги они суют в трусы той девке, что раздвигает для них ноги, а не в карман прислуге. Взять хоть VIP-а. Говорят, своей «жене» он даже бриллианты подарил, а нам...
VIP. Они говорили о Ким Кён Джуне.
Официант, упомянувший его, вздрогнул, посмотрел на Чон Хёна и шутливо бросил: «Сорри». На то была причина. Все в заведении считали Чон Хёна личной проституткой Ким Кён Джуна. За глаза они даже называли его «жена Ким Кён Джуна».
Чон Хён проигнорировал их, прислонился головой к стене и закрыл глаза. Реагировать на такие насмешки - только зря тратить силы, ничего не изменится.
Официанты снова продолжили болтать.
- Ого, а что, бандюки так хорошо зарабатывают? Ты знаешь, сколько тут стоит членство... Пиздец как завидно. Может, мне тоже стоило пораньше туда податься?
- Придурок. Думаешь, бандюком каждый может стать? Слушай, я, честно, чуть в штаны не наложил, когда провожал их в комнату. Один из тех бандюков, что в десятой, сука, такой огромный. Мордашка-то у него смазливая, да. Но когда мы встретились взглядами, ух, бля..! Сразу мысль: тронешь этого ублюдка - и тебе пиздец. От одного удара, поди, сразу на тот свет отправишься.
Почему-то их пустой разговор заставил его вспомнить лицо одного хубэ, которого он недолго знал много лет назад. Возможно, всё дело было лишь в слове «огромный».
Как раз когда он пытался вспомнить размытые воспоминания десятилетней давности, дверь комнаты отдыха внезапно распахнулась, и вошел менеджер, крича:
- Ага, посмотрите на них! Работы по горло, а они сидят курят со снятыми наушниками? Вы совсем охренели. Быстро на работу!
Поскольку это случалось не реже раза в день, сотрудники, даже не выказав удивления, просто усмехнулись и потушили сигареты. Чон Хён поднялся первым и вышел, а менеджер, сверкая глазами, дал указание:
- Десятая комната. Быстро возьми две "Семерки" и мясо.
"Семерка" означала номер напитка в меню, а "мясо" - марихуану. Чон Хён зашел на кухню, взял заказанные предметы и направился к комнате в углу.
Два стука, 3 секунды ожидания. Это было одно из правил, которым должны были следовать сотрудники заведения. Но стук был скорее уведомлением, чем просьбой о разрешении. Предполагалось входить через 3 секунды, если изнутри не говорили оставаться снаружи.
1 секунда, 2 секунды, 3 секунды…
Чон Хён выждал ровно три секунды и только потом открыл дверь. Войдя, он почтительно поклонился.
- Прошу прощения за опоздание.
- Ладно, неважно. Принёс? Давай сюда, - мужчина, сидящий напротив двери, лениво махнул рукой.
Чон Хён, опустив взгляд, прошёл глубже в комнату к столу. Привычка не смотреть по сторонам появилась у него с тех пор, как он начал здесь работать.
Пересечение взглядов в человеческих отношениях обычно становится отправной точкой интереса. А ему не хотелось ни проявлять интерес, ни привлекать его к себе, независимо от того, кто был клиентом и что происходило внутри. Поэтому он старался смотреть как можно меньше.
Пока он расставлял принесённые алкоголь и марихуану, он ощущал на своём лице чей-то пристальный взгляд. Ничего необычного, так что он особо не обращал внимания.
- Эй, - один из клиентов окликнул его.
- Лицо покажи, - последовало неожиданное требование.
В низком голосе звучало острое принуждение. Такие люди, привыкшие к командному тону, обычно отвечали насилием, если их воля не исполнялась. И сейчас происходило то же самое. Было очевидно, что если он не подчинится, последует возмездие. Понимая, что у него нет права отказаться, Чон Хён медленно поднял голову в сторону клиента. И встретился с лицом мужчины, которое казалось незнакомым, но странно знакомым одновременно.
Почему? Почему оно кажется знакомым?
Недоумевая, он невольно наклонил голову, и в тот же миг губы мужчины искривились.
И в этот момент в сознании Чон Хёна вдруг всплыло имя.
Глаза Чон Хёна, наконец узнавшего его, широко распахнулись.
Да. Это был он. Кан Тэ Хва. Тот самый Кан Тэ Хва, который внезапно вошёл в его жизнь 10 лет назад и так же внезапно исчез...
Блеклое лицо мужчины, о котором он недавно вспоминал в комнате отдыха, теперь, как по волшебству, отчётливо предстало перед его глазами.
Это была ошеломляющая встреча. Иначе и не скажешь.
Глаза Чон Хёна беспокойно метались, отражая его смятение. Увидев это, Тэ Хва коротко усмехнулся. Он понял, что Чон Хён узнал его.
- Что такое? Тэ Хва, ты знаком с этим парнем? - другой клиент проявил любопытство к явно подозрительной атмосфере между ними. Ни Тэ Хва, ни Чон Хён не ответили. Они просто молча смотрели друг на друга, словно парализованные неприятным эффектом этой встречи.
Первым из оцепенения вышел Чон Хён. Благодаря голосу менеджера, внезапно ворвавшемуся в его уши.
[Мун, девятая комната. Возьми оборудование (шприц) и отнеси лёд. Хватит одного стакана (одна доза). И заодно вытри там желе (сперма). Какой-то придурок облевал стол.]
Придя в себя, Чон Хён быстро поднялся. Затем, как и при входе, он почтительно поклонился и вышел из комнаты.
Закрыв дверь и выйдя в коридор, он почувствовал странное головокружение. Словно он только что видел галлюцинацию. Лицо мужчины, которого он только что видел, казалось таким нереальным.
Конечно, пока существует слово "совпадение", в мире нет по-настоящему невероятных ситуаций. Сейчас был такой же случай. И всё же... всё же это было слишком шокирующе. И немного стыдно.
Держась за голову, Чон Хён шёл по коридору, затем остановился и глубоко выдохнул. Казалось, это немного успокоило его колотящееся сердце.
Успокоившись, он подумал, что на самом деле нет причин так волноваться. В конце концов, они с Тэ Хва не были близки. Он не имел особого значения в его жизни. Если разобраться, они были просто старшим и младшим знакомыми, которые недолго общались летом 10 лет назад. Так что эту встречу можно было просто списать на неприятное, нежеланное совпадение.
Придя к такому выводу, он быстро вернул самообладание. В любом случае, сейчас важнее было выполнить указания менеджера. Чон Хён попытался вытеснить из головы лицо Тэ Хва и возобновил шаг, повторяя полученные инструкции.
Но не успел он сделать и нескольких шагов, как его остановил голос:
Чон Хён остановился, но не смог заставить себя обернуться.
Тэ Хва настойчиво продолжал попытки привлечь его внимание.
Развязная и агрессивная манера речи осталась такой же, как раньше. Может, поэтому? Чон Хён на мгновение почувствовал, будто вернулся в тот жаркий день 10 лет назад.
Неохотно обернувшись, он увидел Тэ Хва, стоящего с руками в карманах. Взгляд, которым встретил его Тэ Хва, был одновременно прямым и холодным.
Он отказался от разговора, приведя уважительную причину.
В ответ последовала холодная усмешка.
- А, работа. То есть, ты не можешь поговорить со мной, потому что должен обслуживать других ублюдков?
Тэ Хва наклонил голову и раздражённо вздохнул в пустоту. Затем решительно направился к Чон Хёну. С каждым шагом давление становилось всё ощутимее. Чон Хён замер, безучастно глядя на приближающегося Тэ Хва. Казалось, сделай он хоть шаг назад - и его схватят и разорвут.
Остановившись всего в шаге от Чон Хёна, Тэ Хва опустил взгляд и угрожающе произнёс:
- Сейчас я чертовски не в настроении, так что не провоцируй меня, иначе пожалеешь. Просто тихо идём со мной.
Затем он схватил Чон Хёна за запястье. Тот беспомощно позволил себя увести.
Тэ Хва искал пустую комнату, открывая двери одну за другой. Каждый раз изнутри доносились возмущённые ругательства, но он невозмутимо их игнорировал.
Вскоре, видимо проинформированный о ситуации, подошёл менеджер, и Тэ Хва, словно обрадовавшись, потребовал комнату. Менеджер, хоть и с недовольством, но послушно открыл ему одну из комнат.
Войдя внутрь, Тэ Хва буквально толкнул Чон Хёна на диван. Затем, не давая ему времени перевести дух, задал вопрос.
Жизнь Мун Чон Хёна, которую знал Тэ Хва, остановилась десять лет назад. В то время, когда ему было гарантировано блестящее настоящее и успешное будущее как пианисту. Чон Хён почувствовал невыразимую жалкость от вопроса Тэ Хва, напомнившего ему о его нынешнем крахе.
- Почему я встретил тебя в таком дерьмовом месте, а?
Кан Тэ Хва стоял, загораживая выход. Это было похоже на безмолвное провозглашение: не выйдешь, пока не дашь внятного ответа. Ни сбежать, ни уклониться было невозможно. В этой ситуации, чувствуя себя загнанной в угол крысой, Чон Хён мог сделать только одно. Ответить.
- Я пришёл сюда зарабатывать деньги.
Ему не хотелось распространяться о череде несчастий, что на него обрушилась. Да и что в этом хорошего... Рассказы лишь усугубили бы то унижение, которое он испытывал сейчас. Поэтому он лишь коротко обрисовал текущую ситуацию.
- Так почему ты зарабатываешь именно здесь, а? У тебя же был талант.
Может, ему показалось? Внезапно... в правой руке отозвалась тупая боль.
Чон Хён горько усмехнулся и пробормотал:
- Говорю же, таланта больше нет. Доволен?
Чон Хён поднял руку, показывая шрам. При виде этого объяснения, которое было красноречивее любых слов, Кан Тэ Хва замолчал.
Некоторое время он сверлил взглядом отчётливый шрам на тыльной стороне ладони, а затем раздражённо взъерошил волосы и шумно выдохнул. После этого наступила тишина. Кан Тэ Хва ничего не говорил. Казалось, он не мог подобрать нужных слов.
Наступило затишье. Эта тишина делала и без того напряжённую атмосферу ещё более гнетущей.
Чон Хён, не видя больше необходимости находиться рядом с Кан Тэ Хва, уже собирался что-то сказать, но Кан Тэ Хва опередил его.
- Сколько тебе нужно? - его тон стал заметно спокойнее, чем раньше, отчего было ещё труднее угадать истинный смысл вопроса. Когда Чон Хён лишь молча нахмурился, Кан Тэ Хва добавил: - Человек, который жил в полном достатке, не окажется в таком месте без причины. Всё и так очевидно. Я спрашиваю, сколько у тебя долгов.
Чон Хён был внутренне поражён такой точной догадкой. Но, по сути, тот был прав. Причины, по которым люди оказываются в подобных местах, в основном одни и те же. Доказательством тому служило то, что большинство работавших здесь девушек прошли через то же, что и он.
- Хотя нет. Неважно, сколько. Я всё решу, так что немедленно увольняйся и пошли отсюда.
- Ты с самого начала прикидываешься, что не понимаешь, блять. Я говорю, я всё за тебя выплачу. Так что убирайся из этого дерьмового места.
Выплатит. Весь его долг. Каким бы он ни был.
Он обещал избавить его от той петли, что разрушила его жизнь и душила его.
Это не было похоже на пустые слова. И не выглядело пустой бравадой. Кан Тэ Хва действительно собирался выплатить его долг.
За такое предложение следовало бы радоваться и благодарить. Но всё, что почувствовал Чон Хён в этот момент, - это замешательство, граничащее с отвращением.
Голос, в котором отразились все эти чувства, вырвался из его горла:
Честно говоря, для Чон Хёна поведение Кан Тэ Хва выглядело абсурдным. Для помощи, которую тот предлагал, не было никаких веских оснований. В прошлом их пути ненадолго пересеклись, но сейчас они были никем друг другу, не так ли?
- С какой? А ты как думаешь? Потому что я узнал. Если бы не узнал, я бы так не поступил. Но я узнал. Я же вижу сейчас, в каком ты дерьме.
- Херня. Ещё и причину ему подавай. Ладно, делай, как я скажу.
Хотя принуждение обычно эффективно вызывает подчинение, иногда оно приводит к сильному сопротивлению. Сейчас был именно такой случай. Бесцеремонные требования Тэ Хва вызвали у Чон Хёна чувство протеста.
- Извини, но я не вижу причин слушаться тебя. Я сам разберусь со своими делами.
Он знал, что 10 лет назад Тэ Хва испытывал к нему симпатию. Но разве прошлая симпатия могла быть основанием для погашения долга в миллионы вон?
...Нет, этого было недостаточно. Это было неправильно. Даже если прошлая симпатия действительно была причиной для благотворительности, ему это не нравилось.
Чон Хён не доверял бескорыстной доброте. Он пережил слишком многое, чтобы верить в такое. Например, случай с Ким Кён Джуном. Тот тоже сочувствовал положению Чон Хёна и притворялся добрым. Но в итоге раскрыл свои грязные желания.
Предложение Тэ Хва погасить долг казалось Чон Хёну таким же, как бриллиантовый браслет, протянутый Ким Кён Джуном.
Поэтому он решительно отказался. Так же, как отказался от бриллиантов Ким Кён Джуна.
- Значит, ты предпочитаешь продолжать обслуживать ублюдков, которые нюхают наркоту с проститутками? Даже когда можешь этого не делать?
- Это мой долг, и мне решать, как его выплачивать. Это не твоё дело.
Кто-то может назвать это ненужной гордостью, из-за которой он отвергает удачу, свалившуюся на голову. Да, в этом есть доля правды. Именно гордость мешала ему идти на компромисс. В любом случае, Чон Хён не хотел полагаться на чужую благосклонность. Особенно если её причины неясны.
В ответ на решительный отказ Тэ Хва ответил молчанием. Его искажённое выражение лица выдавало гнев. Но Чон Хён, уже привыкший к принуждению и насилию, не поддался. Гнев Тэ Хва не оказал никакого влияния на его решение.
- Похоже, разговор окончен. Я ухожу.
Чон Хён спокойно объявил об этом и прошёл мимо него к двери.
В момент, когда он взялся за ручку...
Внезапно его тело резко развернуло, и с глухим стуком его спина ударилась о дверь.
Большая рука болезненно сжала подбородок стонущего от боли Чон Хёна. Тэ Хва наклонился так близко, что их носы почти соприкасались, и бросил в его сторону зловещую улыбку.
- Эй, Мун Чон Хён. Ты всё ещё считаешь меня послушным псом, который будет пресмыкаться от твоих слов? Думал, я скажу "Хорошо~" и покорно уйду, когда ты велишь мне не лезть?
- Сам решишь? Видимо, у тебя не получилось, раз ты скатился до такого. Думаешь, я таких, как ты, мало видел? Даже стетоскоп не нужен, чтобы поставить диагноз.
Выплеснув ядовитые насмешки, он вложил свою визитку в нагрудный карман рубашки Чон Хёна. Одновременно с этим он прошептал в ухо угрозу.
- Так что, блять, засунь свою никому не нужную гордость куда подальше и лучше подумай о своей выгоде.
С зажатым ртом Чон Хён не мог выразить никаких мыслей и только пристально смотрел на него.
Тот презрительно фыркнул и отпустил Чон Хёна.
- На сегодня закончим. Судя по всему, сейчас тебе бесполезно что-либо говорить. Даю тебе ровно два дня на размышления, а потом звони. Повторяю ещё раз - лучше принять, пока предлагают. Потом проценты будут высокими. И кому придётся их отрабатывать? Считай сам. Надеюсь, твой мозг не настолько обнищал.
Даже небрежный жест, которым он поправлял помятую рубашку Чон Хёна, был угрожающим.
Напоследок он добавил холодную усмешку и вышел из комнаты. Освободившись от угрозы, Чон Хён внезапно почувствовал слабость в ногах и рухнул на пол.
Такой была их встреча спустя 10 лет, которую запомнил Чон Хён.
А также первым абзацем трагического финала.
Если говорить прямо, Чон Хён не связался с Тэ Хва.
Два дня - слишком короткий срок, чтобы изменить решение. Конечно, он не был полностью непоколебим. Если мыслить рационально, казалось разумным принять помощь Тэ Хва и погасить долг, отложив последствия на потом.
Однако это всё равно означало бы новый долг. Даже если Тэ Хва не потребует возврата, это очевидно. Долг, который невозможно выплатить материально, неизбежно станет душевным бременем.
Долг всегда создаёт обязательства. Следовательно, если его не погасить, должник остаётся привязанным к кредитору. В этом контексте, полагаться на Тэ Хва было равносильно тому, чтобы самому надеть ошейник и вручить ему поводок. Зная об этом, трудно было легко принять его предложение.
Более того, разговор сотрудников в комнате отдыха... Судя по их беседе, Тэ Хва, скорее всего, был членом банды. Честно говоря, именно это стало решающим фактором, склонившим его мысли в негативную сторону. Он был сыт по горло ростовщиками и бандитами и больше не хотел иметь ничего общего с этим миром.
На следующий день после истечения двухдневного срока, данного Тэ Хва, Чон Хён выбросил визитку в мусорное ведро. Таким было его решение.
Несколько дней он был напряжён. Боялся, что Тэ Хва снова придёт в заведение и будет принуждать его, как тогда. Хотя это вряд ли изменило бы его мнение, реакция Тэ Хва на отказ была проблемой. Он определённо снова разозлится, и в следующий раз это может проявиться в физическом насилии.
Несмотря на некоторый иммунитет к насилию, Чон Хён боялся Тэ Хва. Его давление ощущалось иначе, чем у ростовщиков или Ким Кён Джуна. И дело было не только в крупном телосложении.
В то время поведение Тэ Хва, предвещавшее насилие, обладало неудержимой звериной сущностью. Рука Тэ Хва, сжимавшая его подбородок, казалась Чон Хёну подобной клыкам хищника, безжалостно впивающимся в плоть добычи. В конце концов, человек тоже зверь, и у каждого есть животные инстинкты. Они притупляются в процессе социализации. Однако звериная натура Тэ Хва не была ни притуплена, ни очищена - она оставалась сырой и необузданной. Именно это создавало неотразимое давление.
Он думал взять несколько дней отгула. Но это было бы бесполезно, если он не собирался совсем бросать работу. Вряд ли Мадам разрешила бы ему отдыхать без уважительной причины. В любом случае, как и со всеми проблемами в мире, немедленное избегание не является окончательным решением. Если Тэ Хва действительно не примет отказ и придёт за ним, рано или поздно им придётся столкнуться.
И эти опасения оказались не напрасными. Это случилось на третий день после того, как он выбросил визитку.
В тот день Чон Хён, как обычно, игнорируя усталость, готовился к работе. Это сводилось к тому, чтобы просто надеть форму, предоставленную заведением, и привести в порядок волосы.
Закончив приготовления и имея ещё немного времени, он сел у окна и смотрел наружу. Пейзаж всегда был одинаковым, менялись только люди - это напоминало фотографию. Без эмоций, без смысла...
Вдруг Чон Хён осознал, что всё это время только смотрел на эту обычную улицу, но никогда не гулял по ней. Он всегда ездил до общежития на машине с менеджером заведения, и ему не было особой нужды выходить. Некоторые сотрудники получали разрешение у менеджеров на короткие выходы, но Чон Хён этого не делал. Сама мысль о том, чтобы просить разрешения, была противна. Точнее, ему не нравилось таким образом осознавать, что он привязан к заведению.
Подумать только, какая бессмысленная борьба.
Внезапно эта мысль вызвала у него улыбку.
Издалека послышался слабый звук - бум. Поскольку место было не очень хорошо звукоизолировано, Чон Хён не придал этому особого значения.
Но вскоре - бам-бам-бам! - раздался более отчётливый звук. Осознав, что это стук в дверь, Чон Хён с недоумением посмотрел на свою дверь. Снова - бам-бам-бам! На этот раз звук был намного громче предыдущего. Более того, даже дверь дрожала.
Думая, что они торопят его из-за опоздания, Чон Хён проверил время. 16:10. До времени выезда оставалось ещё 20 минут. Тем временем резкий стук продолжался. Казалось, если он не откроет, дверь выломают.
Чон Хён неохотно подошёл и открыл дверь.
Не успел удивлённый Чон Хён открыть рот, как Тэ Хва решительно вошёл внутрь. Под давлением этого напора Чон Хён отступил назад. Непрошеный гость косо посмотрел на него сверху вниз и объяснил цель своего визита.
- Я же сказал, что даю два дня. Но от тебя не было вестей, вот я и пришёл.
Чон Хён ожидал, что Тэ Хва придёт снова. Но не так. Он не думал, что тот заявится к нему в общежитие. Чон Хён был совершенно ошеломлён.
- Важнее то, что ещё я выяснил, тебе не кажется?
- Я спрошу в последний раз. Тебе правда не нужны мои деньги?
Хотя решение уже было принято, Чон Хён на мгновение заколебался. Тэ Хва безжалостно воспользовался этим моментом.
- Хватит упрямиться, забудь о гордости и думай только о выгоде. Что лучше: мои деньги или это дерьмовое заведение?
Чон Хён понимал, что это последний шанс, предлагаемый Тэ Хва. Если он откажется и сейчас, тот больше не протянет ему руку помощи.
- ...Мне не нужна твоя помощь. Я справлюсь сам.
Его мнение не изменилось. Осторожность взяла верх.
«Не полагайся на других, не унижайся ещё больше, держись подальше», - говорил внутренний голос.
Тэ Хва рассмеялся. Его искривлённые губы выражали холодное презрение.
- Ты там не только обслуживал, но и члены сосал, верно? Даже прозвище "жена Ким Кён Джуна" получил.
Чон Хён онемел от обвинения, в котором правда смешалась с ложью. Восприняв эту реакцию как признание, Тэ Хва злобно прищурился.
- Так вот почему ты отказался, когда я предложил погасить долг? Подсчитал и решил, что выгоднее торговать телом?
Нет. Это определённо было не так.
Когда Чон Хён собирался покачать головой, большая рука внезапно протянулась и схватила его за волосы. В широко раскрытых глазах Чон Хёна отразилось лицо Тэ Хва, полное уверенности и ярости.
- Вау, ну ты и шлюха, как же ты низко пал.
Грубые оскорбления шокировали сильнее, чем физическое насилие. Чон Хён прикусил губу от невыразимого унижения и пристально посмотрел на Тэ Хва.
Но это было бесполезно. Кан Тэ Хва лишь презрительно усмехнулся и продолжил сыпать оскорблениями, еще более жестокими.
- Эй, чего же ты тогда ломался передо мной? Сказал бы сразу, что ты дешевка, которую можно купить. Я бы не стал ждать и сразу перешел к делу. А?
- Я же сказал. Через два дня начисляются проценты. Стоило принять, когда я предлагал по-хорошему, а теперь из-за своего упрямства ты оказался в таком положении. Так что терпи. Это и есть проценты.
- Мне не нужны твои деньги...!
- Пиздишь. От Ким Кён Джуна, этого ублюдка, ты деньги с радостью принимал.
Это правда, что он брал чаевые от Ким Кён Джуна. Хоть он и не раздвигал ноги, но с точки зрения получения денег за обслуживание, это мало чем отличалось от проституции. Поэтому Чон Хён не мог полностью отрицать это.
- Какое тебе дело... угх!.. до того, чьи деньги я беру...!
- С того момента, как ты появился передо мной в таком виде, меня это очень даже касается. Я просто не могу смириться с тем, что ты обслуживаешь чужие члены. Поэтому теперь я собираюсь заставить тебя обслуживать только мой.
Это был намёк на сексуальный акт. Глаза Чон Хёна мгновенно наполнились ужасом.
- Отныне продавай своё дешёвое тело только мне, Мун Чон Хён-щи. Я щедро заплачу. Начнём прямо сейчас. Когда закончим, я погашу твой долг перед заведением. Чертовски щедро, да?
Внезапно голову пронзила обжигающая боль, и зрение сильно затуманилось. Это произошло из-за того, что его голова сильно ударилась о стену.
- Как ты смеешь говорить "нет".
Одним актом насилия Тэ Хва легко обезоружил Чон Хёна, затем запер дверь.
Металлический звук предупредил, что выход заблокирован. Тело Чон Хёна было грубо брошено на кровать. От сильного удара и головокружения он беспомощно обмяк, только моргая глазами.
Тэ Хва забрался на Чон Хёна и сказал:
- Я дам тебе выбор. Сейчас мы с тобой займёмся сексом, но каким образом - выбирай. Проституция или изнасилование. Выбирай. В любом случае я заплачу, так что не беспокойся.
- Не... надо… - медленно пробормотал Чон Хён.
Он был слишком дезориентирован, чтобы связно мыслить, но знал, что нужно сказать.
- А, изнасилование? Давай так.
Кан Тэ Хва одним движением сбросил рубашку. С треском оторвались несколько пуговиц, отлетев в сторону. Его возбуждение явно проявлялось в грубых движениях.
Мускулистый торс полностью заполнил поле зрения Чон Хёна. Шрамы, разбросанные по его телу, словно рассказывали историю нынешнего Кан Тэ Хва. Чон Хён осознал, что это угрожающее тело сейчас безжалостно разрушит его.
Чон Хён дрожал и мотал головой. Он говорил «нет», умолял остановиться. Но, к сожалению, это слабое сопротивление лишь сильнее разжигало возбуждение Кан Тэ Хва.
- Бля, но это смешно. Хоть ты и грязное, заезженное тело, но слюни текут. Я вообще-то чертовски ненавижу грязь. К грязным вещам даже не прикасаюсь. Но с тобой почему-то все иначе. Видишь? Член встал.
Он помял вздувшуюся ширинку, расстегнул штаны и стянул белье. Наружу выскочил напряженный член. При виде этого орудия из плоти до него наконец дошла вся реальность происходящего. Онемевшие чувства словно пробудились от наркоза.
- Нет! Нет! Не надо... Пожалуйста!
Только тогда Чон Хён начал по-настоящему сопротивляться. Он пытался всем телом оттолкнуть Тэ Хва и вырваться из-под него. Но разница в силе была слишком велика. Тэ Хва даже не шелохнулся и лишь сильнее придавил тело Чон Хёна.
Рука, похожая на оружие, теперь сжала горло Чон Хёна.
- Я достаточно понял, что ты не хочешь, так что хватит болтать.
Губы Чон Хёна приоткрылись. Тэ Хва сдавил его горло так, что дышать стало почти невозможно, и внезапно прижался к его губам. Чон Хён крепко зажмурился и укусил этот кусок плоти, грубо трущийся о его губы. С хрустом во рту появился привкус крови. Губа Тэ Хва была разорвана. Но он не отстранился. Наоборот, словно насмехаясь, ещё сильнее прижал свои кровоточащие губы.
Солёная слюна непрерывно заполняла рот. Поцелуй, пахнущий лишь кровью, длился долго. За это время брюки и нижнее бельё Чон Хёна были стянуты вниз.
Может, из-за нехватки воздуха сознание начало мерцать.
Заметив, что Чон Хён на пределе, Тэ Хва наконец оторвался от его губ и ударил по щеке, чтобы тот не потерял сознание.
Полуопущенные веки снова поднялись от удара. Чон Хён дрожащей рукой прикрыл щёку. Глаза наполнились слезами. Физическая боль была меньше, чем когда он врезался в стену, но сам шок был сильнее. Стыд, которого он не чувствовал, когда его бил Ким Кён Джун, теперь сотрясал его.
- Я не собираюсь пыхтеть над бессознательным телом. Если не хочешь получить ещё, лучше соберись.
От потрясения он не смог вымолвить ни слова. Казалось, он потерял даже силы сопротивляться, и тело обмякло.
С того момента... что ещё можно сказать.
Чон Хён был изнасилован Кан Тэ Хва.
Это действие нельзя описать иначе.
Кан Тэ Хва грубо раздвинул его ноги, небрежно растянул пальцами не знавшее проникновения отверстие и вонзил туда свой напряженный член. Чон Хён не был готов, к тому же член Кан Тэ Хва был слишком большим. Неизбежно, отверстие разорвалось, промежность залила кровь. Но даже это не остановило насильника. Он игнорировал крики боли, наоборот, еще больше возбуждаясь, издевался:
- Су-ука...! Дорого же ты мне, ах, обходишься…! Ха…! Не знал бы, решил бы, что трахаю тебя первым, с ума бы сошел, а? Ха-ха…!
Тэ Хва, потерявшийся в возбуждении и ненависти, даже не подумал, что Чон Хён никогда не был с мужчиной.
Насилие, названное изнасилованием, причинило больше душевной боли, чем физической. Чон Хён страдал больше, чем когда-либо. Ему было тяжело. Кажется, даже когда его рука была разбита молотком, он не чувствовал такой боли.
В тесной комнате мотеля произошло самое гнусное и грязное насилие.
Насильником был Кан Тэ Хва, а жертвой - Чон Хён.
Это были первые отношения с Кан Тэ Хва, которые помнил Чон Хён.
