Seayard. Глава 120
Острая игла пронзила кожу, сияющую чистотой, словно жемчуг. Ярко-красная струйка крови протянулась тонкой линией. Капельками выступила прозрачная жидкость.
Тук-тук... Сердце затрепетало. Почему? Почему я это сделал? Неужели... я боялся? Неужели эта сыворотка и вправду сделает меня бетой? Кем я тогда стану, если не буду омегой? Что, если я превращусь в нечто среднее - не омегу и не бету?
Унхи столкнулся с неведомым страхом, который он так долго прятал, с которым не мог встретиться лицом к лицу.
Но на самом деле, был страх и посильнее.
А что же Ки Джунхёк? Этот мужчина... он отвернётся от меня? А я ведь так и не услышал его ответа...
Медперсонал изумлённо распахнул глаза, так, что они, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Они зашептались, словно впервые видели такого пациента.
...Они пытались его убедить: говорили, как можно так своевольничать, что если пациент откажется от своего шанса, ему придётся снова ждать очереди.
Но ничего из этого не доходило до его ушей.
[Возвращайтесь, если передумаете.]
Унхи швырнул на стойку пачку наличных из кошелька и, словно боясь, что его схватят, в панике выскочил наружу.
Плевать, что он пахал как проклятый за эти деньги, сейчас это не имело никакого значения.
Он пронёсся по коридору, словно за ним кто-то гнался. Всё тело было насквозь мокрым от холодного пота. Капли стекали с него, будто он только что выбрался из воды. Он направился в туалет. Вцепившись в раковину, он яростно тёр предплечье под водой. Боясь, что хоть капля сыворотки могла проникнуть в кожу, он до боли сжимал и выкручивал руку.
Какого хрена я, блять, творю? Его накрыло внезапное чувство опустошения. Он посмотрел на себя в прямоугольное зеркало. Белая кожа сияла чистым блеском, словно жемчужина, извлечённая из раковины. На губах играл сочный красный оттенок.
Это было лицо, которое он чертовски ненавидел. Он всегда считал, что с такой рожей ему никогда не жить обычной, незаметной жизнью, как у всех. При любой возможности он докрасна стирал кожу зелёной мочалкой, а ресницы обрезал ножницами.
Он ненавидел это лицо до безумия, а тот мужчина - любил.
Какое облегчение, что лицо всё то же. Какое облегчение, что у меня всё ещё то лицо, которое любит этот мужчина.
Он вышел, шатаясь, словно побеждённый солдат. Но вдруг его нетвёрдая походка прервалась. Перед зданием, прислонившись к чёрному седану, стоял мужчина.
Это был Ки Джунхёк. Он смотрел на свои любимые часы Patek Philippe, проверяя время. Чёрный капот вспыхнул багрянцем в лучах заходящего солнца.
Пока мужчина и Унхи смотрели друг на друга, шёпот вокруг стал громче. Он, как и всегда, подобно чёрной дыре, притягивал к себе всеобщее внимание.
Ты... ты, у которого есть всё. За что ты вообще в меня влюбился?
Является ли твоя любовь настоящей любовью? Ведь если не присматриваться, я ничем не отличаюсь от придорожного сорняка.
Омытый лучами заката, этот ослепительный человек подошёл к нему.
Унхи невольно схватился за предплечье. За след от укола, за след своего сомнения.
Хотелось сказать, что я не смог сделать укол. Что в голове возник твой образ, что из-за тебя, Ки Джунхёк, я в итоге сдался, упустил такие большие деньги, такую драгоценную возможность...
И в этот момент его ледяной взгляд впился в предплечье Унхи. Да, точно. Этот мужчина не хотел, чтобы я становился бетой.
А может, тебе просто повезло, и тебя ко мне потянуло? Ко мне, единственному омеге на том тесном острове.
Эта мысль, разросшаяся до пугающих размеров, заставила его...
Унхи тут же помотал головой. Вместо того чтобы сказать, что всё в порядке, что между ними ничего не изменилось, он выбрал молчание. Мужчина лишь молча и пристально наблюдал за ним.
Его взгляд обрушивался на Унхи, словно палящее солнце.
Закат расстилался, словно красная ковровая дорожка. Унхи, как заворожённый, смотрел на прекрасного мужчину, идущего по ней. Вскоре и он шагнул следом.
О чём он сейчас думает? В его медленных шагах, в стуке его ботинок, чувствовалась безмолвная нерешительность. Что же он хочет сказать? Унхи не смел даже предположить.
- Может, я... - раздался наконец голос идущего впереди мужчины. - Это потому, что я не обычный человек?
Голос, в котором сожаление расстилалось влажным туманом. И Унхи замер как вкопанный. Что это значит? Он не мог вымолвить и слова в ответ. Лишь растерянно смотрел на широкую спину, туго обтянутую рубашкой.
Мужчина медленно повернул к нему голову.
- Поэтому в твоей обычной жизни для меня нет места?
Би-и-ип! - раздался оглушительный гудок, и мимо пронёсся огромный грузовик. Мужчина на мгновение пошатнулся и схватился за плечо. То самое плечо, что было жестоко раздроблено и только-только начало с трудом заживать. Сейчас он мог свободно двигать лишь левой рукой, а правое плечо всё ещё было перевязано бинтами под одеждой.
- В-вы в порядке? - Унхи быстро подбежал, чтобы поддержать его, но по лицу мужчины было видно, что сейчас у него болит нечто иное, а не заживающее плечо.
ПТСР бывает не только у других. С ним было то же самое. Только сейчас Унхи это понял. Что Ки Джунхёк - тоже всего лишь обычный человек.
- Ки Джунхёк-щи, - тихо позвал он. И произнёс слова, которые никак не мог сказать ему в лицо, которые никак не срывались с языка.
Вр-р-рум! Рёв выхлопной трубы, оглушительный, словно взрыв, царапнул воздух и заставил их обоих содрогнуться.
Хотя он и знал, что тот смотрит на него сверху вниз, Унхи не мог поднять головы. Уставившись на носки своих ботинок, он наконец выплеснул всё, что прятал внутри, его словно прорвало.
Вж-ж-жух! Проносившиеся мимо машины потоком воздуха сотрясали его тело. Светло-каштановые волосы развевались, одежда трепетала на ветру.
- Скажите мне, кем я буду для вас, если я не буду омегой!
Знал ли он о буре в его душе или нет, но ответ прозвучал до жестокости спокойно. Словно он констатировал очевидные факты: вода течёт, трупы со временем сгниют, и даже если сейчас солнце сядет, завтра взойдёт новое. Таким же естественным тоном он произнёс эти слова.
Да, я буду Ли Унхи. Унхи смотрел на закат, отражавшийся в глазах мужчины. Он был мужчиной, которому этот пылающий закат шёл так, словно был частью картины.
- Ты думаешь, я влюбился в тебя потому, что ты омега?
Да, именно так. Именно это не давало мне спать по ночам. Заставляло меня замирать на месте посреди еды или во время прогулки. Весь мой мир кишел мыслями о тебе. Я до смерти боялся, что ты скажешь, что уходишь.
Всё это было из-за тебя. Всё это из-за тебя, Ки Джунхёк. Разве не ты в итоге заставил меня собственными руками вытащить иглу, в которой была мечта всей моей жизни? Я чувствовал себя идиотом, придурком, полным кретином.
Он усмехнулся - «Ха», - будто из него выпустили воздух, и прикрыл рот большой ладонью.
- Да, мир полон дешёвых омег. Если одного из них хорошенько отмыть и приодеть, он станет вполне сносным.
- Мне нравилось, когда ты был на грани обморока, Ли Унхи-щи.
- Мне нравилось, что ты отключался, когда я собирался тебя растоптать, и отчаянно бился, когда я пытался тебя раздавить.
Серый бетонный виадук, белые машины, чёрное полотно дороги. И на этом фоне - мужчина, залитый багряным закатом, словно фитиль в самом сердце пламени. В мире Унхи он был единственным, кто обладал таким пронзительно-ярким цветом.
- Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Он шагнул к нему. Унхи, не моргая, вбирал в себя весь его образ.
- Мне плевать, бета ты или омега, Ли Унхи.
Его большая рука вдруг сжала запястье Унхи. Она обвила его кожу, словно плющ.
- Это скорее ты, как мне казалось, пытался всеми силами отрезать от себя меня - ненормального.
Эти слова словно говорили: неважно, кто я, и неважно, кто ты, - наша суть от этого не изменится.
Поэтому Унхи осторожно позвал его. Сердце колотилось: тук-тук, тук-тук.
Следующие слова почти застряли в горле, но он с трудом вытолкнул их наружу.
- Вы... согласитесь стать частью моей обычной жизни?
Мужчина посмотрел на Унхи глазами, пылающими, как закат. И Унхи почувствовал в этом взгляде облегчение. Потому что теперь он знал: солнце, что садится за твоей спиной, завтра снова взойдёт и осветит это небо.
- ...Что это, чёрт возьми, означает?
Унхи протянул то, что всё это время сжимал в кулаке. Это было кольцо. Он потратил на него все свои сбережения, но знал, что по сравнению с тем, что носил и надевал этот мужчина, оно было до смешного дешёвым.
- Даже если вы станете беспомощным кретином, который не может пользоваться рукой...
Но он больше не мог представить себе жизнь без него, поэтому Унхи выдавил из себя всю свою смелость. Рука, протягивающая кольцо, мелко дрожала. Словно он разорвал себе грудь и показал сердце. Оно, должно быть, трепыхалось там, алое от свежей крови, как только что пойманная рыба.
- Это означает, что я буду ебашить до усрачки, но прокормлю вас.
