Seayard. Глава 100
- Н-нет, пожалуйста, хватит, м-мне так тяжело, хнг…!
Его член несколько раз изливался. Жесткий секс продолжался, без конца и края. В отличие от совершенно обмякшего Унхи, член, засевший в его дырочке, по-прежнему был твёрдым как камень.
И неудивительно: пока Унхи кончал уже трижды, мужчина излился всего один раз.
Поэтому он и улыбался так жестоко, что казалось, уголки его губ вот-вот порвутся. Словно дьявол, искушающий Унхи яблоком.
Унхи задыхался. Белая кожа, зажатая в руке мужчины, налилась кровью и покраснела, как спелый фрукт. Каждый раз, когда с его распухших губ срывался стон, казалось, что с них капает мякоть раздавленного яблока.
Мужчина изливался в него уже бесчисленное количество раз. Даже одна эякуляция альфы резко повышала шансы на беременность.
Но этот мужчина вливал в Унхи свою сперму по нескольку раз за ночь. Он кончал в него снова и снова, пока густая жидкость не начинала вытекать наружу.
И всё же он до сих пор не забеременел. Наверное, потому что он был омегой лишь на словах. Даже в этом он оказался сломанным, бракованным товаром.
- Я… хнг… хаа… кх… н-не могу забеременеть.
Каждый раз, когда мужчина вбивался в него яростным движением бедер, Унхи издавал рваные стоны. Пронзительные, обрубленные, словно их нарезали кубиками.
Это прозвучало как насмешливое мурлыканье. Но у Унхи не было сил даже возмутиться. Казалось, мужчина с хрустом сожрал и его плоть, и его кости. Он просто лежал, совершенно безвольный.
Внезапно член, плотно заполнявший его дырочку, одним движением вышел наружу. Мужчина прижал дрожащего Унхи ладонью и принялся постукивать толстой головкой по опухшему входу.
Казалось, он вот-вот снова ворвется в уже разгоряченное, припухшее отверстие. Словно хотел убедиться, насколько там влажно. Унхи застонал, его бледные бедра дернулись.
При каждом ударе во все стороны брызгала смазка. Влажная простыня промокла и отяжелела.
- И ты хочешь сказать, что не можешь забеременеть, когда внутри ты настолько мокрый?
Мужчина, издеваясь над тем, что Унхи, тающий до состояния месива от одной лишь спермы альфы, является «неполноценным» омегой, грубо вогнал в него свой член. Он вошел сразу, до самого основания.
- Я-я стану бетой..! Кх, хнгх, ах..! - Казалось, его копчик вот-вот раскрошится.
- Да, конечно, хах… Попробуй, постарайся.
Словно в насмешку над Унхи, мужчина грязно излился внутрь. Спермы было так много, что она потекла по стволу, всё ещё затыкавшему дырочку. Удовлетворенный, он даже надавил ему на живот, словно выжимая мокрое белье.
- Почему глазки закрываем, Унхи-щи? Тяжело?
Унхи распахнул глаза так, что казалось, они вот-вот вылезут из орбит, и встретился взглядом с его дьявольской усмешкой.
Так начался этот мучительный акт. Он уже потерял счет, сколько раз это повторилось.
Это была ночь страсти, в которой он почти потерял рассудок. Феромоны мужчины оглушили его мозг. Унхи больше не мог мыслить здраво.
Придерживая обмякшее тело Унхи, мужчина без остановки вдалбливался в его дырочку.
Его цель была лишь одна: посадить свое семя в Унхи. Снова и снова поливать его, чтобы росток поскорее проклюнулся…
Х-хватит, пожалуйста, хватит..!
Вопреки мольбам Унхи, который отчаянно мотал головой, его липкая, влажная дырочка, словно радуясь, жадно всасывала член. Она беззвучно открывалась и закрывалась, как губы хозяина, выпрашивающие поцелуй.
Член Унхи, болтавшийся в воздухе, внезапно сильно задрожал, и с него сорвалось несколько капель мочи.
- Г-грязно, хнг, грязно, пожалуйста…!
Смешавшаяся с семенем, почти прозрачная жидкость выстрелила дугой, оросив упругие бедра мужчины.
- Говоришь, что любишь, а сам писаешься? - Он рассмеялся с явным удовольствием.
- Унхи-щи, манеры в постели у вас просто отвратительные, да?
Словно ему не было ни капли противно, он, будто только этого и ждал, снова вонзился в промокшую дырочку Унхи.
Отчаянно мотая головой, Унхи колотил мужчину по плечам.
- Ты же ненавидишь грязь, извращенец хренов! Сдохни, сдохни, говорю!
Но мужчина и не думал останавливаться. И куда только делась его патологическая чистоплотность?
Когда же он отключился? Ощущение было такое, будто кто-то просто отрезал его мозг ножницами.
Открыв глаза, он обнаружил себя в номере люкс. За окном уже взошла круглая луна. Н-неужели… прошел еще один день? Унхи широко распахнул глаза, и когда он застонал от дрожи в коленях…
Тук-тук… послышался очень тихий звук.
Внезапно он услышал стук в оконное стекло. У окна. Там сидела птица с белыми перьями. Она стучала маленьким клювом по стеклу.
Мужчина, лежавший рядом с Унхи, всё еще крепко спал. Его медленное дыхание едва колыхало неподвижный воздух.
Его иссиня-черные волосы мягко спадали на лоб. Напряженная аура, всегда окружавшая его, заметно смягчилась.
Ресницы были длинными и темными, веки под ними слегка подрагивали. Может, ему что-то снится? Спокойно сомкнутые губы выдыхали ровное дыхание, грудь медленно поднималась и опускалась.
Унхи молча разглядывал его лицо. Осторожно, очень внимательно, словно пытаясь ничего не забыть.
Один взгляд на этого мужчину - и всё вокруг туманилось.
Он так близко, на расстоянии вытянутой руки. Но казался таким далеким. Кончики пальцев Унхи задрожали. Казалось, еще мгновение - и он не выдержит, вцепится в него. Унхи обнял сам себя. На нем уже был чистый, пушистый халат.
Он… помыл меня? Зачем он так хорошо ко мне относится? Унхи не мог понять. Этот мужчина казался то двуличным, то на удивление цельным. Губы Унхи невольно приоткрылись.
Знаешь, когда ты так поступаешь, я путаюсь. У меня появляется тщетная надежда, что я смогу обладать тобой.
Ситуация, в которой он не мог ни полностью им завладеть, ни отпустить. Ощущение, будто стоишь на шатком мостике из камней. Нельзя идти ни вперед, ни назад.
Тогда остается только одно - падение..?
Погруженный в смятение, Унхи смотрел на него. Тук-тук… снова раздался стук в стекло.
Птица снова звала его. Пару раз он случайно подкармливал ее рисом. Однажды был ливень, и он, беспокоясь, что она не найдет еды, открыл окно и насыпал зерен…
Это пушистое создание было настолько умным, что, распробовав угощение, стало прилетать снова и снова.
Унхи осторожно встал с кровати.
Всё тело ломило, будто его избили. Затаив дыхание, он двигался с предельной осторожностью, шаг за шагом, словно нащупывая пол кончиками пальцев. Он боялся разбудить чутко спящего мужчину.
Скрип… он приоткрыл окно. В щель тут же просочилась прохлада предрассветного воздуха. Он взял горсть корма из кормушки, стоявшей на подоконнике.
Белая птица тут же подлетела ближе. Чик-чик, она начала клевать корм прямо с его ладони, а потом мягко потерлась своей маленькой теплой головкой о тыльную сторону его руки.
Этот спящий мужчина чертовски чуткий и с ужасным характером, так что перестань шуметь и улетай. Не попадайся ему, а то влетит. Мысленно проговорил Унхи.
Словно услышав его мысли, белая птица игриво и легонько прикусила его руку, а затем бесшумно взмахнула крыльями. Она взмыла в предрассветную тьму за окном.
Унхи тихо закрыл окно. Вокруг стало очень тихо. Он медленно повернул голову и снова посмотрел на мужчину.
Теперь-то он не проснется, да..?
Лунный свет тихо опустился на его лицо, задержавшись на кончике носа. Словно сама луна его поглаживала.
При взгляде на него мысли в голове Унхи начинали бурлить, в груди горело, и было трудно сохранять рассудок. Он чувствовал себя полным идиотом, конченым придурком.
Единственное, чего ему хотелось, - чтобы этот человек, в душе которого всегда бушевала буря, хотя бы сейчас обрел покой. Унхи медленно задернул шторы, чтобы даже лунный свет не мог его потревожить.
Комнату окутала полная темнота. Унхи на цыпочках вернулся к нему и лег рядом, двигаясь максимально осторожно, чтобы не разбудить. И, собрав всю свою смелость, он сделал то, на что только мог решиться.
Он взял его руку и робко положил под голову вместо подушки. Он легонько потерся мягкой мочкой уха о его мускулистое предплечье.
Свернувшись калачиком, он робко пожелал спокойной ночи лишь мысленно.
Он и представить себе не мог, что в этой темноте мужчина, лежащий рядом, неотрывно смотрит ему в затылок.
