Кислый виноград доминантного альфы. Глава 41
Сдерживая слёзы в объятиях рыдающей матери, Хёну всё же расплакался, увидев покрасневшие глаза отца.
Когда он с трудом пытался что-то объяснить, мать лишь покачала головой и сказала: "Ты вернулся - и этого достаточно". Это утешение, говорящее, что не нужно ничего объяснять, ранило сердце больнее любого упрёка.
После этого он больше десяти дней пролежал в постели. Может, из-за чувства безопасности в семье? Разом нахлынуло всё накопившееся напряжение. Родители отвезли его к врачу, когда он метался в бреду от простуды и высокой температуры, и аккуратно следили за приёмом лекарств, так что они, естественно, узнали о его проявлении как омеги.
Поэтому они и не спрашивали, почему Тэгон, который раньше всегда был рядом, не приходит его навестить. Ведь родители тоже понимали, что раз он проявился как омега, у Тэгона больше нет причин держать его рядом.
Хотя он знал, что крах отношений не его вина, почему-то ему было трудно смотреть отцу прямо в глаза. В памяти, как остаточное изображение, сохранилась его довольная улыбка из детства, когда они вместе ждали машину, присланную из дома Тэгона.
Отец, который, несмотря на постоянные конфликты с матерью, всегда настаивал на том, чтобы он хорошо ладил с Тэгоном, теперь смотрел на него как-то иначе. В морщинках у глаз отца застыли несвойственные ему сожаление и раскаяние.
Даже после выздоровления он целыми днями безвольно лежал в постели. Казалось, тяжёлая болезнь истощила последние силы, и ничто не вызывало интереса.
Хёну закрыл глаза в ожидании сна, когда до его слуха донёсся стук в дверь. Поднявшись и открыв её, он увидел отца, стоящего с неловким выражением лица.
- Входите.
Хёну, на мгновение удивлённый неожиданному посетителю, отступил в сторону.
- ...Как ты себя чувствуешь?
- Сейчас уже нормально.
Отец, постаревший за полгода лет на десять, медленно кивнул в ответ и вошёл в комнату.
- Как у тебя со временем в эти выходные?
- Свободен... Что-то случилось?
- Погода обещает быть хорошей, думал съездить на морскую рыбалку. Поедешь со мной?
От неожиданного предложения глаза Хёну округлились, как у кролика. Если бы речь шла о зелёных полях для гольфа - другое дело, но морская рыбалка с отцом? Это казалось чем-то нереальным.
Понимая беспокойство отца, который хотел куда-нибудь вытащить его, всё время запертого в комнате, Хёну, преодолев смущение, кивнул.
Машина отца ехала сквозь предрассветную темноту. Когда отец включил радио, чтобы нарушить повисшую тишину, тут же раздался голос диктора, передающего новости о Тэрён Фарм. Хёну сделал вид, что не заметил, как поспешно отец переключил станцию, и перевёл взгляд за окно.
"Виновники, разрушившие жизнь моего сына."
Обида матери на Тэрён была глубокой. Она считала, что если бы не Тэгон, её сын никогда не стал бы ненавидеть омег и не ушёл бы ото всех, мучаясь из-за своего проявления. Ей было больно видеть сына, который больше не мог любить себя после того, как стал омегой.
Именно отец, несмотря на возражения, отдал своего сына Тэгону, поэтому обида матери на Тэрён в конечном итоге всегда обращалась на него.
Однако половина жизни отца была связана с группой Тэрён. Хёну чувствовал вину, словно из-за него перечёркивалась вся жизнь отца, которую тот построил своим потом и кровью.
После долгой езды по пустому шоссе они наконец прибыли к цели. Припарковав машину у причала, погружённого в темноту, они вышли наружу. Солёный морской ветер коснулся щёк. Хёну, отдавшись порывам ветра, рассеянно смотрел на чёрную линию горизонта, пронизанную лунным светом.
Под желтым лунным светом, слушая шум разбивающихся волн, казалось, что вот-вот самовольно всплывут дорогие чувства того прошлого лета, спрятанные в уголке сердца.
Когда-то он думал, как было бы хорошо вложить закладки в важные моменты жизни, чтобы в любой момент легко открыть эти воспоминания.
Белый Млечный Путь на чёрном, как эбеновое дерево, ночном небе. Воспоминания о том, как он потягивал пиво из банки, отдавшись приятному морскому ветру, треплющему волосы, слушая шум волн, разбивающихся белой пеной.
Закладка, вложенная в это воспоминание, пыталась самовольно открыть страницу.
Стараясь намеренно думать о чём-то другом, он последовал за отцом в магазин, где сдавали в аренду рыболовные снасти. Подошедший отец терпеливо объяснял назначение незнакомых рыболовных принадлежностей.
Слушая ласковый голос отца, одно за другим, как дым, всплывали забытые воспоминания. Как они с отцом сидели в гостиной и радостно собирали игрушки, как ловили улиток в ручье всей семьёй, как волнующе было вести родителей за руки в парке развлечений. Всё это было в далёком прошлом, до встречи с Тэгоном, но было время, когда вся семья была такой дружной.
Выйдя из магазина, они поднялись на прибрежные скалы. Следуя примеру отца, он насадил наживку на крючок и забросил удочку. Однако долгое время не было никаких признаков клёва. За это время отец уже поймал вторую рыбу.
Когда он рассеянно смотрел на пустое ведро, отец налил ему тёплого ячменного чая из термоса.
- Хёну-я, знаешь, в чём прелесть ночной рыбалки?
Отпивая ячменный чай, он покачал головой. Он совершенно не понимал, какая может быть прелесть в том, чтобы просто смотреть на неподвижный поплавок в кромешной тьме.
- Днём хищники прячутся на глубине, и только с наступлением темноты начинают охотиться во всю силу. Поэтому они смело хватают наживку, и можно поймать одну за другой крупную рыбу. Поэтому ночную рыбалку называют настоящей рыбалкой.
Забрав удочку из рук Хёну, отец забросил наживку к мелководным скалам и продолжил:
- Но даже эти хищники могут охотиться, только если видят добычу.
Глаза Хёну, рассеянно смотревшего на поплавок удочки в руках отца, вдруг широко раскрылись. Поплавок, который не шевелился, когда удочку держал он сам, как по волшебству начал дёргаться.
- Темнота удобна хищникам для того, чтобы прятаться, но настолько же затрудняет поиск добычи. В итоге для охоты им приходится собираться в освещённых местах. Возможность рыбачить у кромки воды, куда проникает лунный свет - вот в чём прелесть ночной рыбалки.
В этот момент дёргающийся поплавок резко ушёл под воду. Когда удочка сильно согнулась, отец быстро начал крутить катушку, подтягивая удочку. Даже просто глядя, можно было почувствовать тяжесть натянутой до предела лески.
Наконец над поверхностью воды показалась рыба размером с предплечье. Отец крепко схватил бьющуюся рыбу, вытащил крючок и положил её в пустое ведро Хёну.
- Такую крупную даже я редко ловил.
Значит, пару раз всё-таки ловил? Услышав эти слова, которые мог сказать только человек, увлекающийся рыбалкой, Хёну спросил отца:
- Я знал, что вам нравится гольф...
- На самом деле гольф мне не очень нравится.
Дома он никогда не видел рыболовных снастей отца. Поскольку были только принадлежности для гольфа, включая сумку с клюшками, он просто считал, что хобби отца - гольф. Хёну вдруг подумал, как мало он знает о родителях.
Это была граница, которую он сам провёл. Зажатый между матерью, недовольной его общением с Тэгоном, и отцом, который, несмотря на постоянные конфликты с матерью, говорил ему дружить с Тэгоном, Хёну чувствовал себя виноватым, словно стал причиной семейных раздоров.
Со временем пропасть между ним и родителями становилась всё глубже. Он прожил больше десяти лет, скрывая свои мысли, запирая сердце на замок и нося маску послушного сына, не доставляющего хлопот.
- Давайте и дальше иногда приезжать сюда вместе.
В глазах отца промелькнуло явное удивление от этих слов.
- Только не ругайте меня, если ничего не поймаю.
После этой шутливой фразы лицо отца наконец смягчилось.
- На самом деле, в ночной рыбалке есть ещё одна прелесть.
Отец поднял палец и указал на бескрайний горизонт, когда Хёну попытался снова перевести взгляд на поплавок удочки, качающийся на поверхности воды. Хёну посмотрел в указанном направлении.
Красноватое свечение, которое он мельком заметил в начале рыбалки, уже превратилось в алое зарево, раскинувшееся по всему небу и отгоняющее тьму. Вскоре из-за горизонта, словно пылающее пламя, начало робко выглядывать яркое солнце.
В этот момент все рыбаки вокруг как один подняли головы, завороженно глядя на величественное зрелище, созданное природой.
- Говорят, что самое тёмное время суток - как раз перед рассветом. Но когда сам наблюдаешь восход солнца, понимаешь, что это неправда.
- Даже перед самым восходом вокруг уже достаточно светло и тепло.
Услышав, как отец серьёзным тоном произносит его имя, Хёну оторвал взгляд от горизонта и посмотрел на него.
- Твой жадный и никчёмный отец, живя только ради момента восхода солнца, чуть не потерял то драгоценное, что долгое время освещало мою жизнь.
- Спасибо, что вернулся и снова осветил мою жизнь, которая могла остаться в кромешной тьме - я слишком поздно это осознал.
Сердце сжалось, глядя на лицо отца, который изливал душу. Ночная рыбалка была лишь предлогом - наверное, он привёз его сюда именно чтобы сказать это.
Хёну на собственном опыте узнал, что одним своим существованием можно стать светом, освещающим чью-то жизнь. Когда-то таким существом для него был ребёнок, которого он носил под сердцем, а ещё раньше - Тэгон. Он поклялся больше никогда не принимать в сердце этот свет, оставивший лишь раны и угасший, и только сейчас, как дурак, осознал, что сам является таким существом для своих родителей.
Он почувствовал, как что-то горячее и влажное растекается в его опустошённом и иссохшем сердце, где, казалось, ничего не осталось. Глаза Хёну защипало, когда он встретился взглядом с покрасневшими глазами отца.
Полностью показавшееся красное солнце окрашивало силуэты этих двоих в оранжевый цвет.
Зайдя в дерматологическую клинику, он начал запоздалое лечение ран, оставшихся по всему телу. После того дня, когда искренность отца согрела его сердце, Хёну перестал пренебрегать собой. Он больше не мог позволить себе быть жалким существом, освещавшим жизнь отца. Он хотел и дальше быть сияющим человеком, освещающим жизнь тех, кого любит.
Когда на Хёну накатывало невыносимое чувство пустоты, он надевал верхнюю одежду и бесцельно бегал на улице. Он бежал сломя голову, пока дыхание не перехватывало, а его загруженная голова становилась пустой. Этот момент был для Хёну самым умиротворенным временем дня.
Как обычно, закончив пробежку, он зашёл в виднеющийся неподалёку крупный магазин. Расплатившись за холодный изотоник, он сел за столик в углу магазина, чтобы отдышаться.
Только он собрался открыть крышку напитка...
- ...Как вы думаете, сколько времени потребуется до коммерциализации Легатума?
- Планируем в этом году. Мы уже завершили проверку безопасности, из оставшихся процедур патент и...
Услышав незнакомый голос, Хёну невольно вздрогнул, но затем выпрямился и поднял голову, чтобы посмотреть на монитор на потолке магазина. Пожилой исследователь в белом халате из фармацевтической компании Тэрён отвечал на вопросы журналиста.
- Название этого нового лекарства вызывает любопытство у многих людей. Что означает название Легатум?
- Легатум на древней латыни означает наследие. Название было выбрано в значении великого наследия человечества.
- Понятно. Спасибо за ответ. В последнее время среди людей...
Хёну подавил горький смешок и сделал глоток напитка. Было смешно, что он каждый раз так напрягается, когда слышит новости об ингибиторе, хотя знает, что Тэгон не появится в СМИ, если только это не парламентские слушания.
Весь мир гудел о новом лекарстве группы Тэрён. Лицо Тэгона то и дело появлялось не только на главных страницах различных порталов, но и в газетах и журналах на прилавках. Из-за заметной разницы в просмотрах между статьями с его фотографиями и без них, разгорелась конкуренция за публикацию его изображений. Поэтому стоило только немного ослабить бдительность, как Тэгон сразу же попадал в поле зрения.
Хотя Хёну знал, что тот больше не имеет к нему никакого отношения, сердце всё равно падало, когда он беззащитно сталкивался со следами Тэгона. Незажившая рана всё ещё саднила. Однако Хёну считал значительным прогрессом уже то, что невидимая рана стала проявляться внешне.
Больше он не будет безрассудно пренебрегать собой или заниматься самобичеванием. Он примет себя несовершенного таким, какой есть, и будет терпеливо ждать. Пока рана не заживёт. Пока однажды не станет безразличен к присутствию Тэгона перед глазами.
Хёну уже однажды сам нашёл ответ. Когда его одолевало мучительное чувство пустоты вместе с фундаментальными вопросами о жизни, он выбегал на улицу и просто бежал.
Когда он изнурял своё тело до полного опустошения разума, его лёгкие раздувались, словно вот-вот лопнут, а все мышцы тела кричали от напряжения, но затем, как по волшебству, в определённый момент боль резко стихала, и её место занимало чудесное ощущение эйфории.
Это был опыт переживания "второго дыхания", которое приходит после преодоления "мёртвой точки". Сердце горячо билось, сильно резонируя во всей груди, словно доказывая, что оно всё ещё живо.
Поэтому и эту боль он, несомненно, сумеет преодолеть. Он будет верить в себя и выдержит всё.
Встав со своего места, Хёну выбросил пустую бутылку от напитка в мусорное ведро и вышел из магазина.
И сегодня он долго бегал. Погода стала заметно жарче - даже от небольшой пробежки на лбу выступал пот. Когда весенняя прохлада отступила, воздух накалился и стал душным.
Войдя внутрь и снимая ветровку, Хёну заметил, как родители, разговаривавшие сидя на диване, с серьёзным выражением лица посмотрели на него, и осторожно подошёл к ним.
Родители, которые до сих пор ни разу не спрашивали Хёну о его карьере или планах на будущее, осторожно начали разговор.
- Что ты хочешь делать с учёбой?
Хёну быстро подсчитал даты в голове. Он подал заявление об академическом отпуске в ноябре, значит уже прошло больше полугода, как он бесцельно проводит время, ничего не делая. Пришло время снова начать ставить цели на будущее.
Родителям с самого начала не нравился университет, в который он поступил с баллами намного ниже своих возможностей, уступив требованиям Тэгона. Теперь, когда Тэгона, который обещал прожить с ним всё будущее от поступления до выпуска, больше нет рядом, не было ни обязательства, ни причины восстанавливаться именно там.
- Хёну-я, мама полностью уважает твоё решение. Поэтому скажи, чего ты хочешь.
Взгляд Хёну спокойно опустился.
До сих пор ответы на предложенные ему варианты выбора основывались не на нём самом, а на Тэгоне. Только оказавшись за пределами ограды Тэгона, Хёну смог осознать, насколько легкомысленными были все эти годы, когда он бездумно отдавался во власть силы притяжения, подобно Луне, вращающейся вокруг Земли.
Впервые он столкнулся с множеством жизненных развилок. Он решил по собственной воле родить и вырастить ребёнка, и проводил дни в непрерывных раздумьях о том, как жить дальше, занимаясь экономической деятельностью для обеспечения средств к существованию.
Осознание того, что выбор, сделанный в данный момент, определяет направление и тяжесть жизни, которую придётся нести в будущем, пугало, но в этих ожесточённых терзаниях Хёну особенно остро ощущал, что он жив как никогда прежде.
Какую жизнь я прожил до сих пор?
Когда он возвращался к этому вопросу, Хёну становилось стыдно за своё прошлое, прожитое бездумно.
- ...Я не буду восстанавливаться.
- Тогда у тебя есть другие планы? Может, хочешь снова сдать вступительные экзамены или есть мечта, которую хочешь осуществить?
- Не обязательно что-то грандиозное. Просто скажи, если есть что-то, что хочешь попробовать или чему хочешь научиться.
Хёну шевельнул губами, но не смог дать никакого ответа. Потому что в его решении не возвращаться в университет не было какой-то другой цели.
Мать протянула Хёну желтовато-коричневый конверт. Глаза Хёну, с недоумением достававшего из конверта увесистую стопку документов, расширились.
[Руководство по инвестиционной иммиграции в США]
За этим следовали документы для поступления в основные государственные университеты, включая Лигу Плюща. Мать легко похлопала по плечу растерянного Хёну.
- Мы ни в коем случае не принуждаем. Просто хотели показать, что среди вариантов выбора есть и такой.
- Ты, наверное, голоден. Тётя перед уходом с работы приготовила вкусную тушёную курицу. Сейчас подогрею, а ты пока умойся.
Хёну смотрел вслед матери, которая встала с дивана и скрылась в столовой, затем перевёл взгляд на отца, сидящего напротив. Когда их глаза встретились, отец кивнул и улыбнулся.
Он понимал, что это значит. В этом заключалась воля родителей оставить здесь всё, что они накопили за всю жизнь, и начать заново с нуля в чужой стране.
Сколько же мучительных раздумий и терзаний они пережили, прежде чем предложить ему вариант с иммиграцией? Тени под глазами отца, покрытые усталостью, почему-то казались в этот момент ещё темнее.
- Хёну-я, что ты там стоишь? Я почти всё приготовила, иди скорее помой руки.
Появившаяся с половником в руке мать поторопила Хёну, всё ещё сидевшего на диване.
Коротко ответив, Хёну встал и направился в ванную.
После ужина Хёну поднялся в свою комнату, сел за стол и начал читать полученные документы о инвестиционной иммиграции.
Это была иммиграционная программа, направленная на привлечение иностранного капитала в США, создание рабочих мест и стимулирование экономики. Выдавался условный вид на жительство, и только через два года, после подтверждения создания рабочих мест и успешного завершения бизнеса, условие снималось, а инвестиционный капитал возвращался в полном объёме.
На первый взгляд казалось просто, но существовал риск потерять и состояние, и вид на жительство из-за неудачных инвестиций. Более того, в отличие от него, у родителей всё, чего они достигли до сих пор, было в Корее. Хёну понимал, что значит отказаться от этого и начать с нуля в чужой стране.
Тук-тук.
Хёну, рассеянно смотревший на документы, встал и открыл дверь. Мать, принёсшая клубнику на десерт, тихонько присела на край кровати.
- Иммиграцию первым предложил твой отец. Честно говоря, я тоже удивилась.
Рука Хёну с вилкой замерла от неожиданных слов.
- Я думала, он всю жизнь будет знать только работу. Даже такой эгоистичный отец, пусть и поздно, но понял. Хёну-я, что ты для нас - бесценное сокровище, которое ни на что не променяешь.
- Поэтому не думай о нас и делай, как хочешь. Мама безоговорочно на твоей стороне.
- А если уж так сложится, то благодаря тебе и я смогу осуществить свою мечту. Знаешь же? Мамина мечта - стать хозяйкой уютного кафе-бранч с красивой террасой.
А. Хёну часто заморгал. Он знал, что мать любит кафе. Она часто брала книгу и ездила на машине по окрестностям в поисках атмосферных кафе, когда было время.
Он вспомнил мать, которая между делом изучала веганскую кухню и каждый сезон заходила в винтажные магазины посмотреть на новые аксессуары. Он думал, это просто хобби, но услышав, что открыть кафе-бранч - её мечта, понял, что это было нечто большее.
Мать продолжила воодушевлённым голосом:
- Маленькое районное кафе-бранч в переулке, заросшем неизвестными полевыми цветами, где каждое утро люди собираются и ждут своей очереди сделать заказ. Было бы так мило, правда?
Почему-то сердце защемило при виде матери, чьи глаза сияли, когда она говорила о своей мечте. Интересно, все ли живут, храня в сердце такие сияющие мечты?
Смогу ли и я найти? Если я буду жить, полностью сосредоточившись на себе на новом месте, освободившись от следов прошлого, которые разъедают меня, появится ли когда-нибудь и у меня мечта? Смогу ли и я так сиять?
Словно прочитав его мысли, мать ободряюще похлопала Хёну по плечу.
- Не нужно торопиться. Давай искать не спеша.
- Если только не сдашься, то однажды обязательно найдёшь. Что-то, что заставит твоё сердце биться. Мама всегда будет поддерживать тебя.
Проводив мать, которая вышла с пустой тарелкой, Хёну снова сел за стол. В отличие от прежнего, его взгляд стал внимательнее, когда он листал документы со списком основных американских университетов.
После того как он утвердился в решении и сообщил о своём намерении родителям, все приготовления пошли стремительным ходом. Пока отец через иммиграционное агентство проверял бизнес для инвестиций в США, Хёну готовился к экзамену TOEFL.
Вместо сдачи американского вступительного экзамена SAT он выбрал вариант поступления в общественный колледж с последующим переводом в государственный университет. Не только подготовка была короче, чем к SAT, но и статус студента казался более выгодным для адаптации в незнакомой стране.
Когда появилась цель, которую нужно достичь, дни стали пролетать в суете. Пока Хёну учился к TOEFL, слушая онлайн-лекции, мать тоже была занята подготовкой к открытию кафе.
Пока вся семья проводила занятые дни, каждый со своими причинами и целями, лето сменилось осенью, и наконец пришло уведомление об окончательном одобрении визы иммиграционной службой.
Хёну покачал головой в ответ на вопрос матери, пока ел яблоко на десерт. Хотя иммиграционное агентство советовало придумать английское имя, и он думал об этом в свободное время, но всё ещё не нашёл подходящего.
- Я уже выбрала. Думаю взять Майя. Похоже на моё имя Маён, и когда посмотрела значение - оно такое хорошее. Означает "великая".
Хёну подумал про себя, что это имя очень подходит матери.
- Вообще-то у мамы есть идея и для имени Хёну.
Видимо, его беспокоило, что он до сих пор не определился с именем. Хёну спросил с преувеличенным интересом.
- В твоём имени используются иероглифы "мудрый" и "друг". Я искала что-то с похожим значением и нашла имя Иан. Оно означает "милосердный".
- В "Хёну" (현우) две буквы "иын", и в "Иан" (이안) тоже две буквы "иын" - может, поэтому. С первого взгляда возникло ощущение чего-то знакомого. Мне нравится это имя, а тебе?
- Мне тоже нравится. Хочу взять это имя. Спасибо.
Ему было неспокойно, будто нёс нерешённое домашнее задание, потому что не мог придумать имя, но теперь это бремя было снято. Поблагодарив с яркой улыбкой, Хёну положил пустую тарелку в раковину и сразу поднялся в комнату.
Думая о том, что это имя совершенно ему не подходит, он сел за стол и открыл учебник TOEFL.
Местом для нового начала они выбрали район на юго-западе, чуть дальше от побережья.
Избегая шумных мегаполисов и туристических мест, в поисках тихого и спокойного района они единогласно выбрали небольшой городок Норт-Ченнинг в округе Ханстин. Хоть город был маленький, но в нём располагался престижный университет с традициями, была хорошая академическая атмосфера и отличная безопасность.
Примерно через две недели после того, как вся семья успешно прошла собеседование в посольстве, домой пришли три паспорта с иммиграционными визами.
Вскоре им повезло - двухэтажный частный дом, за которым они долго наблюдали, выставили на продажу, и они успешно его арендовали. Весь процесс шёл очень гладко, словно сами небеса помогали.
Глядя на авиабилеты - до вылета оставалась всего неделя - Хёну только теперь осознал реальность отъезда из Кореи.
Конечно, можно будет вернуться в любой момент, если захочешь, но наступит ли день, когда я снова ступлю на эту землю? Мать родилась поздним единственным ребёнком в благородной семье и потеряла родителей вскоре после рождения Хёну, отец тоже родился младшим сыном в старинной семье и рано потерял родителей. Старшие братья отца, с большой разницей в возрасте, не только не думали заботиться о младшем брате, но и устроили грязную борьбу за оставшееся наследство, в результате чего все связи между ними оборвались.
Поскольку практически не осталось кровных родственников, Хёну подумал, что если уедет вот так, вероятно, больше никогда не будет причин вернуться в эту страну. И тогда действительно возникло ощущение, что всё кончено.
- ...Можно я съезжу попрощаться с некоторыми людьми перед отъездом?
- Вы их не знаете. Это далеко отсюда, так что я выйду рано утром и, наверное, вернусь поздно.
Он заранее попросил разрешения у родителей во время ужина. Хотя они явно были любопытны, но, видимо, заметив, что он хочет умолчать подробности, больше не спрашивали.
Люди, которые поддерживали, подбадривали и придавали сил, когда он был неопытным и напуганным, потому что всё было впервые.
Семья Ёджуна, директор учебного центра, похожие на цыплят дети, хозяин кафе и Чонхун.
Дорогие лица одно за другим проплывали в памяти. На душе всегда было тяжело от того, что он исчез, не попрощавшись толком, и теперь его охватило беспокойство - если не сейчас, то, возможно, больше никогда не представится шанс выразить свою благодарность.
Сойдя с поезда, он направился к автобусной остановке. В деревенской атмосфере падающих сухих листьев отчётливо ощущался запах поздней осени.
Сев в автобус, он въехал в знакомый оживлённый район. Судя по группкам школьников в форме на многолюдных дневных улицах, шёл период промежуточных экзаменов.
Когда Хёну стоял перед пешеходным переходом в ожидании сигнала, кто-то осторожно похлопал его по плечу.
Это был знакомый приятный голос. Когда Хёну обернулся, на его губах расплылась широкая улыбка.
Ёджун без лишних слов крепко обнял его, и Хёну, похлопывая его по спине, отошёл в сторону, чтобы не мешать прохожим. Ёджун с бумажным пакетом учебников в руке выглядел таким знакомым, будто и не было долгой разлуки.
- Хорошо, а как вы поживали, хён?
Стало неловко под внимательным взглядом Ёджуна, изучающим каждую черточку его лица. Любому было бы ясно, что он выглядит не как человек, у которого всё хорошо.
- Стараюсь изо всех сил, но пока не знаю. Очень хочу поступить в иностранную школу в Сеуле, но говорят, чтобы компенсировать низкие оценки первого года, нужно хорошо сдать годовые экзамены в следующем году.
Как же усердно он трудится. Зная, через какие трудности прошёл Ёджун, Хёну почувствовал гордость и теплоту на душе.
- Я верю, что у тебя всё получится.
- Хе-хе, спасибо. Хён, вы уже обедали?
- О-о, тогда, если вы не против, давайте зайдём к нам домой! Мама обещала приготовить что-нибудь вкусное, говорит, я заслужил за подготовку к экзаменам. Думаю, она очень обрадуется, если вы придёте...
- Хорошо. Давай так и сделаем, пойдём вместе.
- Да! Здорово! Пойдёмте скорее, хён!
Хёну чувствовал себя неловко, собираясь навестить их без предупреждения после того, как исчез не попрощавшись, но, к счастью, случайная встреча с Ёджуном всё решила.
Они сели рядом в автобусе. Хёну не собирался подглядывать, но случайно заметил сообщение, которое Ёджун торопливо набирал на телефоне.
[Мама!! Я сейчас еду домой вместе с хёном Хёну!]
Хёну сделал вид, что ничего не видел, и перевёл взгляд за окно, рассматривая проплывающий пейзаж. Даже когда они вышли из автобуса и шли следом за Ёджуном, Хёну внимательно осматривался, стараясь запечатлеть в памяти всю эту тёплую атмосферу.
Бескрайнее голубое небо и горные хребты, окрашенные в красно-жёлтые цвета осени. Безымянные полевые цветы, выглядывающие между низких оград, и гинкго, покрытые золотом.
При мысли о том, что это может быть в последний раз, каждая картина перед глазами казалась драгоценной. Одни из немногих воспоминаний об этой стране, где он родился и вырос, которые стоит хранить как прекрасные. Он хотел бережно сохранить воспоминания об этом месте, чтобы можно было в любой момент к ним вернуться.
Наконец они подошли к четырёхэтажному многоквартирному дому из красного кирпича. Хёну про себя усмехнулся, глядя, как Ёджун, наверняка имея ключи, всё равно нажимает на звонок у входа. Изнутри послышались торопливые шаги, и вскоре дверь открылась.
- Здравствуйте, тётушка, давно не виделись. Как вы поживали?
- Хорошо, хорошо. Заходите, заходите! Скорее входите!
Видимо, получив сообщение от Ёджуна, тётушка была готова к встрече - опрятно одетая, она радушно пригласила Хёну в безупречно убранный дом. Когда они вошли в гостиную, в нос ударил аппетитный запах.
- Ух ты, пулькоги! Наверняка очень вкусно.
Восторженно воскликнул Ёджун, заглядывая под крышку большой глиняной кастрюли на газовой плите.
- Иди помой руки и помоги накрыть на стол.
Тётушка вздохнула, глядя, как Ёджун, бросив сумку на диван, тут же исчез в ванной.
- Эх, как увидит еду - совсем голову теряет, что с ним делать.
- Ну так, период активного роста же.
- Судя по тому, сколько он ест, должен был вырасти ещё сантиметров на десять. Половина всех расходов уходит на его питание, представляешь.
Хёну искренне рассмеялся в ответ на эти душевные жалобы тётушки. В её взгляде, устремлённом на Хёну, читались непонятное сочувствие и нежность. Хёну как раз думал о том, неужели он настолько плохо выглядит, когда заметил, что её взгляд опустился на его живот, и только тогда понял значение этого взгляда.
Тётушка ведь видела все его мучения с токсикозом. Он уехал отсюда прошлой зимой, так что сейчас должен был быть на последнем месяце беременности. Однако он появился с плоским животом, что, должно быть, её удивило.
Хотя у неё наверняка было много вопросов, тётушка не задала ни одного за весь обед. Ёджун, оказывается, пошёл в неё - такой же чуткий и заботливый.
Закончив с едой, они с тётушкой сели друг напротив друга за столом, попивая тёплый цитрусовый чай и наверстывая упущенные разговоры.
Когда Хёну сказал, что после долгих скитаний теперь живёт с родителями, лицо тётушки просветлело. Однако её радость от этой хорошей новости длилась недолго.
Услышав, что Хёну уезжает с семьёй в Америку на ПМЖ, она не смогла скрыть своего огорчения.
- ...Поэтому я пришёл попрощаться перед отъездом. Меня всё это время мучило, что я исчез тогда, не попрощавшись. Мне очень жаль и я очень благодарен вам.
Произнеся эти слова, которые хотел сказать столько раз, Хёну почувствовал, будто тяжесть спала с его души.
Хотя у тётушки наверняка было много вопросов о том, как он решился на эмиграцию и каковы его планы на будущее, она не спрашивала. Просто внимательно слушала его рассказ и молилась за его новое будущее.
Он был так благодарен за это. Она и раньше была такой. Принимала его таким, какой он есть, без предрассудков.
Люди, которые стали светом, помогающим пройти через тёмный туннель того времени. Поскольку это были его первые настолько глубокие отношения с кем-то помимо Тэгона, связи, которые он создал здесь по собственной воле, казались особенно ценными.
- Я собираюсь зайти попрощаться в учебный центр и кафе. Как они там поживают?
- Чанми должна быть в центре... А кафе больше нет.
А он-то думал, что когда долги будут улажены, кафе снова заработает. Видя замешательство Хёну, тётушка добавила:
- Вроде бы с долгами разобрались, но, похоже, ему стыдно показываться мне на глаза. Всё-таки он сбежал с деньгами, которые занял у меня.
- И всё же иногда скучаю. Интересно, где он и как живёт, чем занимается.
- Хочу обязательно встретиться с ним ещё раз при жизни. Встретиться и сказать, что не держу зла. Чтобы он наконец перестал чувствовать себя виноватым передо мной.
- Хёну-я. Знаешь, я тоже часто думала о тебе. Спасибо, что снова пришёл.
От её тёплого прикосновения к плечу Хёну погрузился в размышления.
Он отчётливо помнил те бесконечные кошмарные ночи: коллекторы, которые врывались в дом в обуви, всё крушили и топтали; тётушку, которая то кричала, как в агонии, то теряла сознание; Ёджуна, который, обнимая упавшую тётушку, рыдал рядом с ней.
Он не мог понять. Как можно так легко простить человека, который оставил такие глубокие раны. Потеряв половину семьи в автокатастрофе, мать и сын явно прошли через нелёгкие испытания.
Может, эти большие испытания уже закалили их настолько, что обычные невзгоды их больше не ранят? Как будто... как я сейчас жду, что время сделает то же самое со мной.
Настанет ли день, когда и я смогу считать прошлое чем-то незначительным? Это и есть прощение? Если так, то сколько ещё испытаний и бурь нужно пережить, чтобы прошлая боль стала просто незначительным прошлым?
С этими мыслями Хёну попрощался с тётушкой и Ёджуном и направился в учебный центр.
Лицо Хёну расцвело улыбкой от такого горячего приёма детей. Даже Джиу, прихрамывая пришедший последним, бросился в его объятия.
Видимо, директор уже знала о его отъезде - в её взгляде читалось сожаление. Попрощавшись с ней и выслушав её напутствия заходить в гости, когда будет возможность, Хёну вернулся домой - было уже около десяти часов вечера.
У входной двери стояли три больших чемодана для переезда. Вместе с его ещё не упакованными вещами скоро будет четыре. Хёну поднялся в комнату и закончил собирать вещи. Застегнув молнию, он отнёс чемодан к остальным у входной двери.
Когда все эти огромные чемоданы с вещами всей семьи оказались собраны вместе, реальность предстоящего отъезда вдруг стала особенно ощутимой.
Большой микроавтобус прибыл в аэропорт. Внутри было многолюдно и шумно от взволнованных путешественников, предвкушающих поездку.
Они прошли регистрацию на стойке авиакомпании и сдали весь багаж. С чувством лёгкости Хёну зашёл в туалет.
Вылив воду из пластиковой бутылки в раковину, он выбросил её в мусорное ведро. Когда он вымыл руки и вышел, то увидел родителей, стоящих в конце длинной очереди к выходу на посадку. Мать активно махала руками, и он как раз собирался направиться к ним.
Почувствовав, как кто-то тянет его за рубашку, он обернулся и увидел маленького ребёнка, ростом едва достающего ему до пояса, протягивающего паспорт.
Когда Хёну взял паспорт и открыл первую страницу, он в изумлении открыл рот.
Это был его паспорт. Он проверил карман, где должен был лежать паспорт, но, разумеется, там ничего не было.
- Ах, чуть не случилась беда. Большое спасибо.
Хёну с улыбкой поблагодарил ребёнка. Видимо, он положил паспорт на раковину, когда мыл руки, и забыл его там.
Ребёнок ответил ясной улыбкой, повернулся и побежал обратно в туалет, мгновенно исчезнув из виду. Какая удача. Он чуть не потерял по глупости паспорт в аэропорту.
Надёжно спрятав паспорт в карман, он поспешил к родителям, которые махали ему.
Ребёнок, вернувшись в туалет, с гордостью воскликнул:
"Кажется, тот парень забыл это здесь, не передашь ему?"
Хотя он просто выполнил просьбу, но ребёнок сиял от гордости, что смог помочь кому-то. На его голову опустилась большая изящная рука. Лицо ребёнка покраснело до ушей, когда он украдкой взглянул на красивое лицо хёна, гладившего его по голове.
Воодушевлённый похвалой ребёнок выбежал из туалета, громко крича:
- Мама! Мама! Ты не поверишь, что сейчас случилось...!
Его возбуждённый голос разносился по всему помещению, пока он рассказывал о своём подвиге.
Выждав немного времени, он вышел. Чья-то фигура, как в замедленной съёмке, исчезала за воротами на посадку.
Он сразу узнал её среди толпы. Но его затуманенное зрение, словно через сломанную линзу, не могло долго удерживать этот образ. Когда он сильно зажмурился и снова открыл глаза, фигура уже полностью скрылась за воротами.
В кармане снова завибрировал телефон. Это был уже четвёртый звонок, и его больше нельзя было игнорировать.
- Господин директор! Что...! Где вы сейчас?! Вы же не забыли о срочном собрании руководства в 10 часов?!
Как только он нажал кнопку ответа, из динамика раздался энергичный голос молодой женщины.
- Это же ваш проект, который вы так настойчиво продвигаете. Вы неожиданно потребовали немедленно наладить экспорт в Америку, и все сотрудники работают, не покладая рук, даже не высыпаясь. Надеюсь, вы не собираетесь пропустить сегодняшнее совещание?
Мужчина, направившийся было к выходу после звонка, вдруг остановился. Его зрение снова затуманилось, и он привычным жестом сильно потёр переносицу, зажмурившись - похоже, такое случалось не впервые.
Спустя какое-то время, зрение восстановилось, и он поспешил дальше, как будто ничего не произошло. А над его головой с оглушительным рёвом пролетел самолёт, рассекая голубое небо.
Конец 3 тома
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty