Наглец. Глава 1, 2
У Ивон как раз закончил ночную смену в круглосуточном магазине.
Выходя из магазина, он получил звонок от директора Чхве, владельца клининговой компании, который время от времени подкидывал У Ивону подработки. У Ивон сразу же ответил.
Из телефона с разбитым экраном, который У Ивон всё никак не мог починить, донёсся взволнованный голос директора Чхве:
- Ивон-а, ты случайно сейчас не свободен? У меня в команде сегодня двое внезапно выпали, просто капец. Знаю, что ты занят, но выручи, а? Заплачу по повышенному тарифу.
Директор Чхве предложил аж 160 000 вон. Услышав сумму, у У Ивона аж глаза загорелись.
Как раз сегодня был выходной в мясном ресторане, где он работал шесть дней в неделю. А старый скутер, который он взял у приятеля, снова в ремонте, так что с доставкой тоже облом. В общем, если У Ивон не найдет срочно подработку на складе, день пройдет впустую.
- Да. Я возьмусь. Куда мне нужно прийти?
- Выходи к подъезду примерно через 20 минут. Мы заберём тебя по пути.
Ивон закончил разговор и посмотрел на время.
5:20 утра. Если бежать, до дома можно добраться за 5 минут. У Ивон рванул к своему полуподвалу в обшарпанной двухэтажке, которая вот-вот развалится.
Вскоре он добрался до своей съёмной квартиры площадью 14 пхён, где ютилась его семья из трёх человек.
Квартира состояла из большой и маленькой комнат, а коридор между ними служил одновременно гостиной и кухней. У Ивон занимал маленькую комнату, где кроме матраса, вешалки для одежды и зеркала в полный рост больше ничего не помещалось.
Ивон быстро вошёл в свою комнату, на ходу снимая одежду.
Встав перед зеркалом, он увидел, как его тело начало приобретать мужские очертания: широкие плечи, подтянутый торс с рельефными мышцами, которые он накачал на работе.
Зеркало было всего 160 сантиметров в высоту, так что У Ивону приходилось сильно нагибаться, чтобы увидеть своё лицо. В этой нелепой позе он смотрел в зеркало, надевая рабочую одежду.
Хотя он просто шёл на работу, У Ивон уложил свои высветленные до золотистого цвета волосы так, как ему нравилось, и поменял серьги в левом ухе. Респиратор, защищающий дыхательные пути от едких дезинфицирующих средств, был чёрным, поэтому украшения должны были быть серебряными.
Надев на шею респиратор, У Ивон закончил сборы. Его взгляд упал на аккуратно развешанные на стене полароидные снимки. Это были фотографии с его университетскими друзьями из Сеула, с которыми он раньше почти каждый день встречался и проводил время.
Стены комнаты были украшены открытками с видами мест, где он мечтал побывать, и обложками любимых альбомов.
У Ивон взял из аккуратно сложенных под вешалкой сумок спортивную сумку с основными инструментами для уборки. У него также были рюкзак и сумка-слинг, в которых он хранил вещи для работы на стройке и для подработок моделью, чтобы не перепутать.
Закончив приготовления, он вышел из комнаты и открыл шкаф для обуви у входной двери, чтобы переобуться. Когда он осторожно засовывал ноги в поношенные кроссовки, стараясь не помять их ещё больше, раздался сонный детский голос:
- Дядя, ты снова куда-то уходишь?
Это была пятилетняя племянница Ивона, У Хэджу.
Обычно в это время Ивон возвращался с подработки в магазине, принимал душ и немного спал перед тем, как идти на вторую работу в ресторан. Поэтому Хэджу удивило, что он снова собирается уходить.
Ивон, борясь с сонливостью, поднял пошатывающуюся Хэджу на руки и отнес её в большую комнату, откуда он вышел.
- Да. У дяди неожиданно появилась работа, так что мне нужно сейчас уйти.
- Это работа, где много платят?
Ивон невольно улыбнулся на проницательный вопрос маленькой Хэджу.
Конечно, у Хэджу ещё не было сформированного представления о деньгах. Она предпочитала две банкноты по тысяче вон одной пятитысячной. Она просто помнила, как радовался Ивон неожиданным заработкам, и поэтому спрашивала.
Ивон, умиляясь, несколько раз поцеловал Хэджу в лоб.
- Хэджу-я, что ты хочешь на ужин? Дядя заработает много денег и купит тебе.
- Хмм... Тогда я хочу самгёпсаль.
- Не курицу или пиццу? В прошлый раз ты говорила, что больше всего любишь гамбургеры.
Ивон расстелил на полу в большой комнате матрас и уложил Хэджу рядом со спящей матерью. Пока он поправлял постель, Хэджу, зевая, ответила:
- Теперь я больше всего люблю самгёпсаль. Когда мы едим жареное мясо, мы с дядей и бабушкой долго сидим за столом. И много разговариваем.
Ивон замер и пристально посмотрел на Хэджу, которая уже сладко спала, тихонько посапывая.
Похоже, Хэджу хотела не столько самгёпсаль, сколько уютного семейного ужина. Ивон вспомнил, что в последнее время он был слишком занят и, ссылаясь на усталость, торопился с приготовлением, едой и уборкой после неё. Ивон тихонько поцеловал спящую Хэджу в щеку и беззвучно произнес: «Прости».
Выйдя из дома, он увидел, что весь район погружен в синеватую предрассветную темноту. Свет от экрана телефона, который он включил, отражался на его чистом лице.
Ивон, глядя на экран телефона сквозь клубы пара изо рта, отправил сообщение матери:
[Я сегодня подрабатываю днём. Обязательно позавтракайте и пообедайте с Хэджу] 5:35
После того как однажды он вернулся домой поздно и обнаружил, что оба голодали, дожидаясь его, Ивон всегда писал матери, если у него возникали непредвиденные планы.
Как только он убрал телефон в карман, появился микроавтобус директора Чхве, въезжающий в узкий переулок.
Когда Ивон потянулся к ручке задней двери замедлившегося микроавтобуса, дверь сама распахнулась. Его приветствовала женщина средних лет, Ким Мирим, с которой он уже два года периодически работал.
- Ой, кого я вижу? Сегодня мы работаем с нашим принцем-скромняшкой?
Принц-скромняшка. Так Ким Мирим называла Ивона, который был на редкость застенчив.
Ивон невольно улыбнулся. Он не был против такого дружеского обращения со стороны Ким Мирим, которая при первой встрече смерила его презрительным взглядом и заявила: «Никогда не видела толку от молодых людей, которые так вычурно одеваются». Он сел в микроавтобус.
Уборка закончилась только после двух часов дня. Несмотря на то, что три опытные женщины и сам директор Чхве, засучив рукава, работали со специальным оборудованием, им потребовалось целых семь часов. Работа была довольно сложной, так как дом горел и еще не был отремонтирован.
Неудивительно, что двое двадцатилетних парней, которых директор Чхве специально взял в команду, сбежали в тот же день. Впрочем, такое не редкость для подработок с ежедневной оплатой.
После окончания уборки директор Чхве, под предлогом покурить, отвел Ивона в сторону.
- Я добавил немного из своей доли. Ты меня сегодня спас.
Ивон просиял и сразу открыл конверт. Однако, по мере того как он пересчитывал купюры по 10 000 вон одну за другой, его радостное выражение постепенно сменилось оцепенением. В конверте было целых 22 банкноты.
Сумма была слишком большой за проделанную работу, но Ивон не мог найти слов для отказа и только неловко теребил конверт. Видя, что его мысли легко читаются по выражению лица, директор Чхве рассмеялся и сам положил конверт в карман Ивона.
- И как могут все эти женщины не любить тебя? Я могу себе это позволить, парень. Просто возьми.
Ивон смущённо кивнул, не в силах скрыть неловкость.
- Когда я увидел тебя впервые, ты показался мне таким хрупким и изнеженным, что я подумал, справишься ли ты с такой работой. Выглядишь, как девчонка, откуда такая сила?
Слова про девчонку немного задели Ивона.
При росте 182 сантиметра и телосложении, склонном к хорошей мускулатуре, Ивон никак не мог выглядеть как женщина. Хотя он не был таким крепким, как его брат, но всё же имел внушительную фигуру. Все эти "принц" и "девчонка" были просто подколками взрослых над его застенчивым характером.
- Я никогда не слышал ничего подобного.
- Да ладно тебе. Сейчас все молодые парни такие миловидные, не то что в мое время.
Усмехнулся директор Чхве и, показывая на микроавтобус, предложил:
- Подвезти тебя домой? Или ты сразу на следующую подработку?
- Нет, у меня сегодня больше нет подработок.
Направляясь к микроавтобусу, Ивон проверил ответное сообщение от матери:
[Я позавтракала и съездила ненадолго в больницу к твоему хёну] 11:40
Хён - это У Чонмин, старший брат Ивона, который был старше его на двенадцать лет.
Чонмин уже два года находился в больнице. Будучи полицейским, он получил травму при исполнении служебных обязанностей и с тех пор был в коме.
Больница, где лежал Чонмин, находилась недалеко. Ивон решил заглянуть туда, а потом поехать домой.
- У меня есть дела неподалёку, я поеду отдельно, - сказал Ивон.
Директор Чхве довез его только до автобусной остановки.
По пути в больницу Ивон купил целых три килограмма самгёпсаля. Он с удовольствием разглядывал чёрный пакет с мясом. Представляя улыбающееся лицо Хэджу, Ивон почувствовал прилив радости.
"Интересно, хён испытывал такие же чувства, когда приносил домой самгёпсаль?"
На самом деле самгёпсаль был любимым блюдом скорее Ивона, чем Хэджу. Чонмин тоже часто покупал его.
Для Ивона Чонмин был скорее родителем, чем старшим братом. Именно брат всегда покупал ему вкусности и давал карманные деньги.
Благодаря Чонмину Ивон не чувствовал отсутствия отца, который умер десять лет назад, но еще задолго до этого был прикован к постели, и матери, которая к тому времени уже была истощена долгим уходом за мужем и постоянной нуждой. До двадцати лет Ивон и не подозревал, как тяжело жила его семья, и жил, как ребенок из обеспеченной семьи.
Поэтому нынешние трудности Ивона не казались ему большим несчастьем. Просто теперь пришла его очередь делать для Хэджу то, что Чонмин делал для него.
Он был готов терпеть эти трудности всю жизнь. Лишь бы Чонмин вернулся.
Ивон просто скучал по своему брату.
Входя в трехместную палату, где Чонмин лежал один, Ивон бодро поприветствовал его:
Но он тут же застыл на месте. Перед кроватью Чонмина стоял огромный мужчина, похожий на валун.
Мужчина медленно повернулся, и Ивон увидел его холодное, бесстрастное лицо, словно высеченное из мрамора. Казалось, что его пронзительный взгляд острее любого ножа и может разрезать кожу.
Мужчина разомкнул губы и спросил низким грубым голосом, соответствующим его телосложению:
Ивон непроизвольно покрылся холодным потом и крепко сжал кулаки.
До сих пор мать всячески ограждала Ивона от дел, связанных с ростовщиками, поэтому он ни разу не сталкивался с ними лично. Ивон и сам смутно боялся кредиторов, прячась за спиной своей пожилой матери, как маленький ребёнок.
Однако в этот момент Ивон надеялся, что мужчина просто ростовщик. Потому что если он не бандит, то явно посланник из преисподней.
Безжалостный вестник ада, исполняющий божью волю.
Таким было первое впечатление У Ивона о Чан Боме.
Ивон с дрожащими губами едва выдавил:
Получилось резче, чем он намеревался. Мужчина полностью повернулся к Ивону, показав всё своё тело.
Рост около двух метров. Соответствующие этому росту широкие плечи и грудь, относительно стройная талия и бёдра. Типичное телосложение бойца - сильное и проворное. Черты его лица, несмотря на то, что он был несомненно красив, излучали такую мощную, почти агрессивную мужественность, что красота отходила на второй план.
Рубашка и костюм мужчины были полностью чёрными, а на левом запястье красовались безвкусно роскошные золотые часы. Он был словно герой гангстерского фильма, картинка из поисковика по запросу «член банды».
Мужчина с бесстрастным лицом показал зажатые в руке различные счета и уведомления о задолженности и спросил:
Видимо, он увидел имя Ивона в больничном счёте.
У Ивона волосы на затылке встали дыбом. Учитывая долги матери перед ростовщиками, один тот факт, что незнакомец знал его имя, заставил его сильно испугаться.
Испуганный Ивон вырвал счета из рук мужчины и прорычал:
Ответил мужчина ровным, спокойным тоном.
Ивон не мог поверить, что человек перед ним не бандит, пришедший взыскать долг. После короткого замешательства он невольно выпалил:
Чонмин не мог дружить с гангстерами. Он был самым честным полицейским.
Конечно, этот городок был настолько маленьким, что все друг друга знали, и когда Ивон был старшеклассником, старшие на рынке часто говорили о Чонмине: «Этот парень... В детстве мы думали, что из него ничего путного не выйдет, а он, гляди-ка, человеком стал».
И когда Ивон, взяв академический отпуск после первого семестра в художественном университете в Сеуле, впервые вернулся домой, он услышал, как хулиганы в ярких рубашках, стоявшие в переулке, шептались: «Говорят, этот коп, У Чонмин, хуже любого бандита».
Однако для Ивона Чонмин всегда был добрым старшим братом и примерным учеником, который преуспевал и в учебе, и в спорте. Поэтому он считал, что это просто очередное недоразумение, вызванное суровой внешностью брата.
Пока Ивон в замешательстве переводил взгляд с одного предмета на другой, мужчина спокойно добавил:
- Правда. Мы с твоим братом учились в одной школе. Десять лет назад я был на похоронах твоего отца.
Тогда Ивону было двенадцать лет.
Отца Ивон помнил только лежащим в постели, поэтому, кажется, особо не скорбел. Он лишь вспоминал, как Чонмин, будучи главным на похоронах, старался присматривать за ним в перерывах между приветствиями соболезнующих, пока Ивон, сонный и скучающий, капризничал.
Мужчина, молча наблюдавший за погружённым в воспоминания Ивоном, вдруг сказал нечто странное:
- Так ты, в конце концов, кто? Молодой господин или барышня?
Ивон резко поднял голову и увидел, что мужчина пристально смотрит на его левое ухо.
Ивона, которого и так уже достаточно поддразнивали за любовь к украшениям, это разозлило. Он не возражал против шуток директора Чхве и уборщиц, но ему не нравилось, когда незнакомец вел себя так грубо.
Ивон прикрыл пирсинг, делая вид, что поправляет его, и мрачно посмотрел на мужчину. Однако, поскольку тот был другом брата, Ивон не хотел быть слишком невежливым и ответил нейтрально:
- Ни то, ни другое. Просто младший брат вашего друга.
- ...Этот паршивец Чонмин, вырастил чужого ребёнка таким изнеженным, словно собственную дочь.
От такого обращения, будто он содержанка, лицо Ивона вспыхнуло.
Внезапно мужчина усмехнулся. С улыбкой на лице он стал выглядеть немного человечнее, чем посланник смерти.
С мягкой улыбкой мужчина сказал:
Ивон смотрел вслед уходящему из палаты мужчине, медленно опуская руку, которой прикрывал ухо.
Когда мужчина исчез, напряжение, сковывавшее тело Ивона, растаяло, и его лицо расслабилось.
"Надо же, у хёна был такой друг".
Он чуть не умер от страха. Хорошо, если слова "ещё увидимся" были просто вежливой формальностью.
Наконец Ивон сел у кровати Чонмина и с радостным выражением лица начал щебетать о своих последних новостях.
Выйдя из больницы, где лежал У Чонмин, Чан Бом закурил у главного входа и задумался.
Он был поражён. Брат Чонмина, У Ивон, совсем не был похож на своего брата, который выглядел как настоящий разбойник.
В старшей школе Чан Бом сотни раз слышал, как Чонмин хвастался, что его младший брат, в отличие от него, красивый и симпатичный, но он не ожидал, что настолько.
Его нижняя часть тела, которая до сих пор реагировала только на женщин, начала шевелиться.
Хотя он и подшучивал, спрашивая, не барышня ли это, высокий и стильно одетый Ивон вовсе не выглядел женственно.
Однако теперь он понял, что когда привлекательность превышает определённый уровень, пол перестаёт иметь значение. Чан Бому было слишком легко представить Ивона под собой, плачущего и стонущего.
Чан Бом выпустил длинную струю дыма и поморщился от палящего солнца.
"Чёрт, но у меня всё-таки есть совесть. Неужели не на кого положить глаз, кроме этого парня".
Такие, как У Ивон, были совсем из другого мира, чем люди вроде Чан Бома.
Он казался таким светлым и чистым, словно созданным для роскошной жизни. Университетский кампус, модные кафе, которые любят посещать стильные молодые люди... Вот где ему место. Встречаться с такой же красивой девушкой своего возраста.
Как говорится, всяк сверчок знай свой шесток. Конечно, хотелось бы попробовать что-то новенькое, экзотическое, но если съесть слишком много непривычной пищи, можно получить несварение желудка.
...Так он определенно думал. Чан Бом, резко бросив окурок на землю, достал мобильный телефон. Затем он позвонил менеджеру Ю, сотруднику своего офиса.
- Да, хённим... то есть, директор.
- Эй, разузнай об одном человеке. Чем занимается, есть ли долги. Если есть, то кому и сколько должен. У Ивон, двадцать два года. Младший брат У Чонмина.
Даже если спать с ним нельзя, то немного позаботиться о нем, наверное, можно?
