Покончить со всем. Глава 13. Куинси
Мой мозг сражался сам с собой, пока вина и желание убежать воевали внутри меня. Дверь была прямо передо мной, я мог уйти. Вместо этого я остался на месте.
Бесконечная вина, которой меня наполнила эта навязчивая мысль, заставила меня постучать задолго до того, как я был готов. Я слышал, как у соседа с одной стороны громко работал телевизор, а другой развлекался с женщиной. Пропитавшие многоквартирный дом запахи представляли собой смесь кошачьей мочи, мокрого картона и дезодоранта Axe. Звуки города просачивались сквозь тонкие стены и еще больше давили на мои чувства. Я закрыл глаза на долю секунды, пытаясь сосредоточиться. По какой-то странной причине в голове возник образ некоего черноволосого, голубоглазого, острого на язык красавчика. Если Блейк думал, что моё жильё было плохим, он, вероятно, упал бы в обморок, увидев квартиру моей мамы.
Мои губы изогнулись в улыбке как раз в тот момент, когда дверь слегка приоткрылась, всего на щелочку. Глубокие карие глаза моей матери с недоумением смотрели на меня. Ей потребовалось слишком много времени, чтобы понять, кто стоит у её двери.
- Куинси? - Она звучала слабее, чем когда я приходил в прошлый раз. С тех пор прошло достаточно времени, но я был действительно занят работой. Это была единственная причина, по которой я пропускал визиты.
Сожаление проникло еще глубже, когда она закрыла дверь. Звон цепочки замка, которую она снимала, почти не успокоил мой желудок. Часть меня надеялась, что она выйдет из квартиры и захочет поговорить где-нибудь в городе. Я бы даже согласился на паршивую лестницу - где угодно, только не там. Но я знал свою мать, и она не ступила бы за порог своего дома, если бы этого абсолютно не хотела.
- Давно не виделись. - Она открыла дверь ровно настолько, чтобы я мог проскользнуть внутрь.
Прямо за дверью стояла стопка старых телефонных книг высотой до середины груди. Даже если бы мама хотела открыть дверь полностью, это было бы невозможно из-за барахла, захламлявшего помещение. Я пытался сосредоточиться на ней, но это не работало; никогда не работало. Вокруг нас были груды вещей, большинство из которых, если не все, было мусором. В животе бурлила желчь. В квартире царил холод, ударивший меня прямо в лицо. Два окна были заблокированы, но я сомневался, что они открыты.
Когда мы вошли внутрь, я оглядел маму. Она была такой маленькой, не более пяти футов ростом, и в основном кожа да кости. Её коричневая кожа выглядела бледнее обычного, как будто она не видела солнца месяцами.
Как я мог позволить ей жить так?
Часть меня знала правду: с моей матерью невозможно было договориться. Именно здесь она хотела быть. Каждый раз, когда я пытался помочь, меня встречали гнев и непонимание. Не то чтобы я был лучше неё. В голове прокрутился инцидент с Блейком, и я проглотил ком в горле. Я всегда говорил, что не буду как моя мама, и пока я держал свою спальню свободной от хлама, я чувствовал, будто избежал безумия. Однако, оказавшись в её квартире, я осознал, что был так же безнадежен, как и она.
- Давно тебя не видела. Редко ты заходишь без предупреждения. - Она направилась к откидному креслу и медленно опустилась, морщась при каждом резком движении.
Она кивнула, словно ожидала такого ответа. Сколько раз я давал ей его, лишь бы избежать столкновения с этим местом? Перед глазами промелькнуло моё детство, вызывая боль и тошноту по мере того, как образы мучили меня.
- Ты всё ещё работаешь с тем парнем? - Она поправила платье и взяла пачку сигарет из блока, прежде чем вытащить одну. - Чёрт, где же зажигалка?
Как ты вообще можешь что-то найти здесь?
Я проглотил колкие слова. Злость никогда не помогала, ничто не помогало. - Вот, мама. - Я перешагнул через кучи одежды, которая, я знал, не принадлежала моей матери. Там были коробки с наполнителем для кошачьего туалета, но у неё не было домашних животных. У кресла был прислонен скейтборд, но ни разу в детстве я не учился на нём кататься. Чем больше я видел, тем злее становился. Как же больно было осознавать, что когда-то это давало мне какое-то утешение? Как я сидел на куче декоративных подушек и мечтал, чтобы в нашем доме была еда.
- Харлоу, - наконец ответил я. - Нет, я больше не работаю с ним. Он женился.
Её брови поднялись. - Кто-то женился на этом красавчике? Девушка, должно быть, очень уверена в себе.
Я покачал головой. - Он женился на парне, и теперь у него есть дочь.
- Не могу сказать, что шокирована. Он всегда бегал с волосами до пят. И эта его мать.
- Мама! - Я медленно выдохнул. - Не говори о ней так.
Ты была не лучше. Ты не продавала себя, но не гнушалась брать деньги, когда это приходилось делать мне.
- Что? Я же права! Она спала со всем, у чего был...
- Мама, я пришёл сюда не для того, чтобы говорить о матери Харлоу.
Она закатила глаза и откинулась в кресле. Оно не сдвинулось с места; там не было места даже для того, чтобы раскачиваться. - Тогда зачем ты пришёл?
Я не знаю. Мне было плохо. Вина пожирала меня заживо каждый божий день, потому что по какой-то извращённой причине я чувствую жгучее желание заботиться о тебе.
Её улыбка была искренней, но она не совсем достигала её оленьих карих глаз. - Ты всегда желанный гость здесь.
- Я знаю. - Я подошёл ближе к ней, опустившись на одно колено. Я зашипел, когда попал на игрушку, впившуюся мне в ногу. Я вытащил её из-под себя. Мама забрала игрушку, прежде чем я успел выбросить её, как хотел.
- Это коллекционная вещь. Она скоро будет очень ценной.
Нет, не будет. - Кто тебе сказал?
Мама избегала смотреть мне в глаза. - Берри.
- Это его работа, Куинси, он знает, что делает.
Я предупреждал его, как и каждый ломбард и комиссионный магазин в радиусе двух миль, чтобы они ничего не продавали моей маме. Видимо, нужно будет нанести повторный визит.
Она покачала головой. - Нет, он бы не стал. Помнишь, когда-то я собирала видеокассеты, а теперь посмотри, сколько они стоят. Я могла бы быть богатой и свободной от этого места.
Её мечты когда-то глубоко проникали в мою голову. Раньше я думал, что мусор, которым она загромождала наш дом, действительно чего-то стоил.
- Я должна их найти. Сейчас для них самое время. - Она поднялась с кресла, и её сигарета упала на пол. Я быстро подобрал и потушил окурок.
Она бормотала себе под нос, передвигая мусорные пакеты, наполненные неизвестно чем, в поисках кассет, которых не существовало. Я наблюдал за ней, чувствуя себя таким же беспомощным, как и в десять лет, когда наше жилище загорелось из-за того, что она не потрудилась потушить сигарету. Те самые кассеты, которые она отчаянно искала, сгорели много лет назад.
Прошло ещё пять минут, её волнение росло. Она перешла от аккуратного перемещения вещей в сторону к их разбрасыванию. - Где они! - Её крик приближался к визгу.
Я закрыл глаза, подавляя нарастающую панику. - Мама, помнишь, их здесь больше нет.
Она проигнорировала меня и продолжила искать. Я встал, жалея, что не смог отмахнуться от чувства вины и не остался вдали ещё на несколько месяцев, возможно, на пару лет.
Я направился на кухню, не удивляясь отсутствию еды. Шкафы были заполнены мусором, фарфоровыми чашками и разбитыми тарелками. Почему она просто не избавится от этих вещей? Я задавал себе этот вопрос снова и снова. Я сдался. Когда-то, наблюдая, как моя мать обменивает выданные нам продуктовые талоны на бесполезное барахло, я пытался исправить её. Но то, что с ней было не так, невозможно было исправить. И она не хотела помощи. Ни от меня, ни от врача.
Холодильник был не лучше. На меня смотрели одинокая бутылка воды и несколько выглядящих одержимыми кукол.
- Руки прочь. Ты собьешь им цену, - мама с грохотом захлопнула холодильник.
- Мама, почему твой холодильник не работает? К тому же, в нём должна быть еда. - Я осмотрел её с головы до ног, и впрямь замечая впалые щёки и костлявые руки. - Когда ты в последний раз ела?
Она отмахнулась от меня, будто я был сумасшедшим. - Вместо того, чтобы допрашивать меня, будь полезен и помоги мне найти кассеты.
- Бесполезный. Ты никогда не хотел видеть свою мать великой. Точно как твой никчёмный отец. Всегда хотел, чтобы я оставалась взаперти и бедствовала.
Мои ногти впились в кожу, оставляя следы в виде полумесяцев, пока я пытался сохранить самообладание.
- Мама, ты знаешь, что я хочу для тебя только лучшего. Я много раз пытался поселить тебя в более хорошем месте, но ты всегда возвращаешься сюда.
Она закатила глаза. - Красивые клетки всё равно остаются клетками.
По моим венам пробежало обжигающее желание закричать на неё, встряхнуть и заставить вернуться в реальность, которую она отказывалась признавать. - Мама...
- Если ты не собираешься помогать, я не понимаю, зачем ты вообще здесь.
- Хорошо! - Она так сильно хотела помощи. Я схватил первое, что увидел, и промаршировал к окну. Отодвинув хлам в сторону, я вышвырнул предмет в окно. Гнев наполнял меня от головы до кончиков пальцев: я хватал всё больше вещей и выбрасывал их на улицу внизу.
- Куинси! Куинси! - Она закричала надтреснутым голосом, перелезая через горы хлама, чтобы добраться до меня.
- Ты ничего не можешь найти из-за всего этого дерьма.
Я знал, что это неизбежно, даже держа в руках костюмы на Хэллоуин, которые моей матери были совершенно не нужны. Её рука ударила меня по щеке, оставив после себя огненный отпечаток ладони. Левая сторона моего лица расцвела болью. Это частично развеяло гнев, но не стёрло ни капли отчаяния, которое пустило все мне корни.
- Почему? - спросила она, и слёзы струились по её лицу.
Я тут же сломался. Гнев быстро сменился ещё большим чувством вины и паники.
- Я сейчас же пойду и всё верну. - Я выбежал из квартиры и слетел вниз по восьми лестничным пролётам прежде, чем успел что-либо осознать. Я нашёл всё, что выбросил, и торопливо подобрал.
- Какого хрена, чувак, ты нас чуть не задел, - сказал какой-то случайный прохожий в тесном пространстве между двумя многоквартирными домами.
Мозги не работали, так что я просто забрал всё, не обращая на него внимания. Я проверил каждый квадратный дюйм, зная, что если пропущу хоть одну вещь, мама будет опустошена.
Я проигнорировал его и направился обратно в квартиру. Мама всё ещё стояла там, вытирая слёзы.
Когда ответа не последовало, паника усилилась. Я подошёл к ней ближе, как будто она была медведем, которого не следует тревожить.
По-прежнему никакого ответа. Два варианта: либо она впадет в неистовство, либо станет сломленной развалиной, которую мне придётся приводить в себя. Первое всегда было легче перенести. Несколько пощёчин или ушибленные рёбра легко проигнорировать. Видеть, как моя мама ломается и становится тенью себя, было мучительно. Я закрыл глаза и обнял её. Она была намного меньше, чем в последний раз, когда я её навещал. Видеть это - одно, но чувствовать её кости - совсем другое.
Но нельзя помочь тому, кто изначально не хочет помощи. Это был порочный круг, в который я добровольно вступал каждый раз. Кроме того, я не мог видеть, как она ломается.
- Мама, мы поищем кассеты позже, - предложил я.
Она запрокинула голову, её ресницы были мокрыми от слез. - Я знаю, что они у меня есть.
Я кивнул, понимая, что она всё ещё притворяется, будто пожара никогда не было. Всё, что моя мама считала слишком тяжелым для восприятия, удобно исчезало из ее памяти. Всё, что выходило за пределы её пузыря воображаемого счастья, выбрасывалось. И во многих случаях - включая меня.
Я отвёл её обратно к креслу, прежде чем поспешить к окну и закрыть его. Воздух был ледяным, зима не шутила. У окна я нашёл стопку счетов и уведомлений об отключении отопления.
- Мама, ты не оплатила ничего из этого?
- Управляющая компания об этом заботится. Куинси, можешь принести моё одеяло?
Я поднял его и засунул письма в задний карман. Я укутал толстым одеялом её маленькую фигуру и нашёл себе место среди хлама. Она инстинктивно потянулась к моей голове, и я положил её ей на колени. Это были маленькие жесты, крупицы моментов, которые подпитывали иллюзию, что я что-то значу для своей матери. Именно это заставляло меня возвращаться снова и снова. Жестокое обращение и пренебрежение казались посильным страданием ради крошечных проблесков любви моей матери. Она была всем, что у меня было. И я должен был помнить, что я был всем, что было у неё. Без меня никто не пришёл бы проведать её. А я недостаточно часто навещал её.
Чувство вины вернулось с новой силой, переворачивая мой желудок.
- Я постараюсь чаще заходить, мама, - пообещал я.
Её пальцы легко прошлись по моей голове, когда она начала напевать. Годы курения и жизни в ужасных условиях не уничтожили её прекрасный певческий голос. Она не могла держать ноты, как раньше, но то, как её голос наполнял меня теплом, заставляло меня цепляться за это мгновение, прощая и забывая всё, как всегда.
Запах сигаретного дыма жёг мои ноздри, пепел падал на меня. Я закрыл глаза и вместо этого просто погрузился в ощущение присутствия здесь.
Чем дольше я сидел, окружённый всем этим хламом, тем больше чувствовал, будто меня засасывает. Мои ноги были тяжелыми, и моё дыхание было медленным. Я несколько раз прочистил горло, надеясь, что это поможет, но знал, что не выйдет. Я задыхался с каждым вдохом.
Я сел, разрывая маленькую связь, которая у нас была, и уставился на свою маму. Я хотел спросить, голодна ли она или замёрзла. На мне была зимняя куртка, и я замерзал в маленькой квартире.
- Мама... - Я облизнул губы, приняв то, что, как бы я ни умолял её, она никогда не изменится. - Я позабочусь о счетах и поговорю с домовладельцем о ремонте отопления в этом месте.
- Я не люблю чужих людей здесь.
Как я мог забыть? - Я знаю, мама, но ты замёрзнешь здесь насмерть. А твой холодильник, как давно он сломан?
Она покачала головой, словно мое предложение было возмутительным. Гнев снова поселился в центре моей груди, и я заставил его уйти. Я достал пачку денег. Сейчас я не купался в деньгах, но что мог, то давал маме.
Она взяла их жадными руками. Улыбка, охватившая ее лицо, зажгла ее карие глаза.
- Мама, это на еду, а не на хлам. - Я знал, что она пропустит мои слова мимо ушей, но проговорить их вслух облегчало мое чувство вины. В те больные моменты я мог сказать себе, что пытался. - Твой телефон опять отключен, я включу его.
Она отмахнулась. - Нет, они его прослушивают.
Я понятия не имел, о чем она говорит. У меня не было душевных сил вести долгие затяжные беседы, которые ни к чему не приведут.
- Хорошо, но тебе нужно что-то на случай экстренной ситуации. - Я куплю ей еще одну одноразовую трубку, которая присоединится к вечно растущей куче таких же в дальнем левом углу.
Принести ей еду сработало бы, если бы я не знал, что она позволит ей сгнить и никогда не притронется. В следующий раз я приду, и плесень и черт знает что ещё будут покрывать это место.
Нужно было выбраться быстрее, но я не мог. В момент, когда уличный воздух ударил в лицо, я вдохнул его, пытаясь изгнать любые эмоции, душившие меня. Я закрыл глаза, впитывая город и заземляясь.
Визит к маме прошел точно так же, как и остальные, но я никогда не приходил без надежды, что будет по-другому. Это никогда не изменится, и чем скорее я приму этот факт, тем быстрее я с этим справлюсь. Мысль о возвращении домой в пустоту, где меня ждет только мусор, всегда наполняла меня страхом. Я был не лучше её. Я стоял там и осуждал её, но я был таким же. Моя аргументация ничего не значила перед фактом того, что яблоко от яблони недалеко падает.
Мне нужно выпить стаканчик. Чёрт, может быть, шесть.
Мой телефон пискнул, и я вытащил его из кармана, чтобы увидеть имя Блейка.
Блейк: У тебя есть аллергия на что-нибудь?
Тепло съедало холод, покрывавший мои вены. Я был не один сейчас. Блейк был дома.
Куинси: На обязательства, скучный секс и грибы на пицце.
Блейк: Какого хрена? Ответь на вопрос серьезно, придурок.
Куинси: Зачем? Ты планируешь отравить меня?
Обычно после посещения мамы я оказывался в баре или в Silver Dreams. Секс, наркотики и алкоголь вытаскивали меня из оцепенения, в которое неизменно погружало меня её посещение. Вместо этого я улыбался, переписываясь с раздражающим соседом, который у меня невольно появился.
Я перечитал сообщение, склонив голову.
Блейк: Я готовлю ужин и не хочу отправить тебя в больницу.
Он готовит для меня еду? Блейк убрал в моей квартире, а теперь готовит мне ужин. Что за чертова параллельная вселенная?
Куинси: Нет аллергии ни на что. Ненавижу горох и индейку.
Блейк: Горох - хороший источник железа, и судя по тому, как ты дерёшься, тебе стоит есть его больше.
Куинси: Положи горох на мою тарелку, и я запихну его тебе в задницу.
Блейк: Из нас двоих - не в мою задницу запихивают.
Удивлённый смех вырвался прежде, чем я успел сдержаться. - Сукин сын.
Маленькие точки заплясали на экране, и я поймал себя на том, что задерживаю дыхание, ожидая, какую умную фразу выдаст этот мелкий засранец. Блейк был не больше пяти футов шести дюймов ростом и полон наглости.
Блейк: Лучший из тех, кто у тебя был.
Куинси: Я был снизу один раз. Не считается.
Блейк: Враньё. Ты просишь повторить?
Нет, да, возможно. Кто, чёрт возьми, знал, что со мной не так. Я был уверен в себе, когда дело касалось секса, но Блейк заставлял меня сомневаться в собственных предпочтениях.
Блейк: Увидимся, когда придёшь.
Я прикусил нижнюю губу, обдумывая свой следующий шаг. Прежде чем я успел отговорить себя, я позвонил Блейку.
На заднем плане играла музыка, и всё, что я мог представить, это Блейка на кухне, голого.
Раздался лёгкий смех, и я хотел лишь одного - взять часть этой лёгкости и впустить её в себя.
- Куинси, ты позвонил, чтобы спросить это? - В трубке послышался шорох. - Где ты вообще?
Не там. Я направился вниз по кварталу. - На пути домой.
- Да, но чем ты занимался весь день?
- О-о-о. Ты хочешь услышать о моём дне, малышка?
- Иди к чёрту, Куинси. Я вешаю трубку.
Когда Блейк не поспешил это сделать, мои губы изогнулись в улыбке. - Ты скучаешь по мне? - Не знаю, почему я спросил. У нас не было такого рода отношений. Чёрт, мы едва знали друг друга. Я почти ничего не знал о Блейке Витале, и он уж точно не знал меня. И всё же я отчаянно задержал дыхание, чтобы услышать его ответ.
- Ну, я никогда не замечал, насколько тихо и чисто здесь без тебя, когда ты не мусоришь и не болтаешь, - сказал Блейк.
Боль начала пульсировать в середине моей груди.
- Но да, думаю, можно и так сказать. В смысле, я никого здесь не знаю, и ты единственный, с кем мне сейчас нравится разговаривать.
Чем больше говорил Блейк, тем быстрее боль превращалась в цветок тепла. - Малышка, ты вгоняешь меня в краску.
- У тебя серьёзные проблемы. Ты это понимаешь, да?
- Ничего, что нельзя исправить сексом и наркотиками.
Блейк фыркнул от смеха. - Тебя ничто не исправит. Разве что лоботомия.
- Эй, вот это было обидно. Ничто на земле не погасит мою искру.
Разговаривать с Блейком было легко, он был спокойным, и его чертовски весело было дразнить.
Я поднял взгляд, проверяя улицы. - Минут тридцать примерно.
- Отлично. Я как раз должен закончить к тому времени, когда ты вернёшься.
- До сих пор не могу поверить, что ты умеешь готовить.
- Что это значит? Чтоб ты знал, я мастер на кухне.
Я легко хмыкнул, останавливая такси. - Ты сделаешь какого-нибудь мужчину по-настоящему счастливым своими женскими качествами.
- Как прошла встреча с твоими братьями?
Блейк молчал так долго, что я отвёл телефон от уха, чтобы убедиться, что звонок не прервался.
- Настолько плохо? - Почему-то в моём животе закипел гнев. - Мне нужно пойти к Бенито и устроить ад?
- Что? Нет. - Блейк прочистил горло и немного убавил музыку. - Не плохо, просто... иначе.
- Это мне мало о чём говорит, куколка. Мне нужно знать, идти ли мне надрать им задницы или нет.
- Теперь ты меня защищаешь, Куинси?
Мой желудок перевернулся, и я прочистил горло. - Это часть привилегий от того, что я твоя нянька.
- Нет. Я... - Он замялся на секунду, наполняя линию тишиной. - Я вырос единственным ребёнком. Мы так часто меняли место жительства, что я никогда не заводил друзей. И сегодня был первый раз, когда я вроде как стал частью большой семьи.
- Я бы не заходил так далеко. - Блейк немного помолчал. - Странно, что я надеюсь когда-нибудь им стать? - Он быстро продолжил говорить. - Я приехал сюда не ради этого дерьма. Я даже не знал, что у меня есть братья, прежде чем попал в этот ад. Но...
- Но теперь у тебя есть они, и ты хочешь быть частью семьи. - Я мог понять лучше, чем большинство. - Нет, ты не странный. Каждый хочет иметь семью. - Я скользнул на заднее сиденье такси и назвал свой адрес. - Я приеду домой, и ты сможешь рассказать мне обо всех своих моментах братского единения.
Смешок прорвался из моей груди. - Не делай вид, будто моё обаяние - не причина, по которой я тебе нравлюсь. - Напряжение, которое нарастало до невыносимого уровня, уже не было таким сильным.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty