Центральная линия. Глава 22
Ли Ха Джун был человеком, который держит своё слово.
Казалось, что все прошлые отказы, когда он говорил, что это невозможно, и что люди могут увидеть, были ложью - сейчас он полностью обнажился в машине Му Гёма, его белое тело лежало на сиденье. Глядя на Ха Джуна, распростёртого на тёмно-сером кожаном сиденье, Му Гём полностью избавился от всех незначительных недовольств, накопившихся за время тренировки.
После окончания тренировки Му Гём, словно проводя секретную операцию, забрал Ха Джуна возле автобусной остановки и посадил в свою машину. Желая как можно скорее получить подтверждение, его автомобиль направился не домой, а в малолюдный пригород, и теперь энергично проверял глазами и телом единственное доказательство разницы между «до» и «после» признания в любви.
Несмотря на то, что вокруг не было ни души, Ха Джун старательно сдерживал голос, находясь в машине на открытом воздухе. Однако как бы он ни пытался сдерживаться, его горло, уже немного охрипшее, непроизвольно издавало горячие стоны.
Обнажённое тело изгибалось, дрожало и пульсировало, чередуя напряжение и расслабление, стирая границы между внутренним и внешним. Гладкие мышцы талии и живота, блестящие от влаги, каждый раз содрогались. Это движение было похоже на танец, и Му Гём внимательно наблюдал за этим зрелищем. Он приподнял бёдра и сильнее раздвинул широко расставленные ноги. Проникновение стало глубже, и бёдра Ха Джуна рефлекторно дёрнулись.
Хотя обычный легковой автомобиль и не был слишком тесным, двум немаленьким мужчинам было сложно свободно менять позы, как в постели. Для удобства, и отчасти намеренно, Му Гём всё время придерживался только одной позиции - классической, лицом к лицу, доведя Ха Джуна до оргазма дважды.
Поза лицом к лицу хороша тем, что видно лицо и хорошо слышен голос.
Сильно и неглубоко толкнувшись несколько раз, он вдруг замедлился и медленно скользнул до самого конца, до узкого места внутри. Бёдра Ха Джуна дёрнулись, и белая рука отчаянно схватила запястье Му Гёма. Он беззвучно усмехнулся.
Ему очень нравилось ощущение, когда Ха Джун крепко сжимал его запястье. Можно даже стать зависимым от этого. Но ещё больше ему нравилось самому держать запястье Ха Джуна.
Му Гём поднял руку, легко освободился от хватки и крепко прижал запястье Ха Джуна к сиденью. Затем начал быстро двигаться, направляя удары под определённым углом в одну точку внутри.
- Хаа, понял. Ты хочешь, чтобы я… потёр... здесь, да?
- А-а, нет, а-ах, не... т-там, секунду, ах!..
В одной позиции угол проникновения меняется несильно, что позволяет постоянно стимулировать одно и то же место.
Набухшая головка снова и снова ударяла по месту, которое уже многократно стимулировалось. Ха Джун запрокинул голову и всё его тело задрожало. Затем, будто не в силах больше терпеть, он слабо поцарапал ногтями твёрдое как камень бедро под своими ягодицами, а точнее, брюки. Это, казалось, был инстинктивный жест сопротивления, но рука со схваченным запястьем не могла нормально двигаться.
- Что такое? А? Хух, я же просто... стимулирую... твоё... любимое... место!
- А, это... хорошо! О-ох, ты... слишком... сильно…
- Сильно? Что именно? То, что хорошо?
За время двух оргазмов Му Гёма Ха Джун уже несколько раз выплеснул сперму на свой живот, и теперь его слегка обмякший член просто покачивался в такт движениям бёдер. Му Гём накрыл его ладонью и начал нежно поглаживать круговыми движениями. Он стал ещё быстрее стимулировать точку внутри, которая стала опухшей от чрезмерной стимуляции - это было заметно даже по ощущениям на члене.
В такие моменты гладкие и мягкие внутренние стенки сжимались, словно от испуга, всасывая член, как будто прося войти глубже и глубже. На губах Му Гёма появилась лёгкая улыбка.
Ах, Ли Ха Джун получает удовольствие.
Ощущения от проникновения в просто узкий проход и от того, когда партнёр сжимается от возбуждения - совершенно разные вещи. Неопытные идиоты болтают о том, что чем меньше подготовки, тем лучше сжимает - такая чушь. Это равносильно публичному признанию в своей сексуальной некомпетентности. Если сравнивать, то секс с Ха Джуном стал лучше, чем в первый раз. Тогда он просто поверил словам "просто вставь" и сделал это без должной подготовки, отчего всё было слишком туго.
Му Гём ритмично двигался в ответ на эти сокращения. Член, который ударял по простате, скользнул глубоко внутрь, грубо заполняя его.
Через приоткрытые губы непрерывно вырывались тихие стоны, точно из сломанной музыкальной шкатулки. Напряженные мышцы живота дрожали. Чёрные глаза, которые стойко выдерживали безжалостный поток наслаждения, сконцентрированный в одной точке, наконец затуманились, и слёзы потекли из уголков глаз к вискам.
Му Гём шумно выдохнул, чувствуя, как его орган, глубоко погружённый внутрь, снова набухает.
Появился хороший пример того, что он хотел объяснить Ха Джуну. Когда он говорил, что возбуждается от его слёз, он имел в виду не слёзы настоящей грусти, а те, что текут сейчас от переполняющих ощущений. Однако сейчас, когда его тело было разгорячённым, Му Гём мог только тяжело дышать, не в силах произнести ни слова.
- М-м, т-там, ох, м-м, хватит, нет... ха-а, а…
Ха Джун всхлипывал, словно прося отпустить его, хотя Му Гём просто давил на самую глубокую и узкую точку его слизистой. Было ли это из-за переполняющего удовольствия или из-за того, что они были в машине, но он не мог громко стонать и только царапал ногтями бедро Му Гёма. От этого ощущения низ живота Му Гёма напрягся, и желание кончить резко усилилось.
Коротко простонав, Му Гём быстро отстранился.
Когда орган, заполнявший Ха Джуна до отказа, внезапно вышел, задев внутренние стенки, тот удивлённо вскрикнул. Му Гём сразу выпрямился и наклонился, поднося свой член прямо к лицу, лежащему на сиденье. На белое лицо с красным румянцем обильно брызнула сперма.
Жидкость, выстреливающая из головки члена на лицо, постепенно ослабевала, затем стала капать с подбородка на шею. Му Гём смотрел, как его семя беспорядочно покрывает лицо, которое вчера спокойно улыбалось ему. Му Гём молча смотрел на это, затем кончиком большого пальца вытер сперму с губ Ха Джуна.
Грудь Ха Джуна вздымалась от тяжелого дыхания, и его подрагивающий впалый живот были влажными от спермы, которую выплеснул Му Гём. Хотя то, что было внутри, уже вышло, его широко расставленные ноги всё ещё дрожали. Му Гём массировал большими руками дрожащие бёдра.
Обычно Му Гём предпочитал кончать внутрь, но сегодня почему-то захотелось излиться на тело. После трёх раз, когда он по очереди кончил на живот, грудь и теперь на лицо - салон машины наполнился специфическим запахом, а Ха Джун, покрытый семенем, выглядел как актёр из порнофильма.
Му Гём довольно бережно относился к своим суперкарам, и, даже изредка занимаясь сексом в машине, никогда не доводил до такого беспорядка. Вообще, секс без презерватива для него был впервые именно с Ха Джуном. Он начал это, думая, что между мужчинами нет риска забеременнеть, но теперь чувствовал, что дело не только в этом.
В пространстве, где их могли заметить, не было необходимости полностью раздеваться или кончать на разные части его тела, но сегодня ему особенно хотелось сделать именно так.
- Тренер, ты сейчас выглядишь прямо как порноактёр.
Он высказал эту неуместную мысль вслух отчасти чтобы подразнить Ха Джуна, но услышав это, тот лишь улыбнулся. Вместо смущения или обиды он улыбался, будто слова Му Гёма ему даже нравились.
Пока его бёдра и талия всё ещё слегка подрагивали от отголосков пережитых оргазмов, улыбка, расползающаяся по лицу, на котором смешались слёзы и сперма, казалась неуместным элементом в этой непристойной картине.
С непонятным чувством глядя на это лицо, Му Гём услышал вопрос Ха Джуна. Его голос, смешанный с тяжёлым дыханием, звучал нестабильно.
- Если хочешь ещё, давай. Делай сколько хочешь. Вчера ведь тоже... не закончили до конца.
Случалось ли раньше, чтобы предложение делать всё, что хочешь, вызывало такое неприятное чувство?
Му Гём на мгновение нахмурился, но быстро расслабил лицо.
Конечно, он мог продолжать ещё долго, но после этих слов Ха Джуна его желание, наоборот, угасло.
Он всегда считал, что важны отношения по взаимному согласию, но может, в нём скрывались неизвестные ему самому предпочтения? Неужели у него появилась привычка возбуждаться только тогда, когда Ли Ха Джун плачет, отказывается и смущается?
Му Гём, с запоздалым сомнением в собственных сексуальных предпочтениях, открыл сумку.
Он достал спортивные влажные салфетки, вытащил несколько штук и начал вытирать сперму, которую сам же и разбрызгал. Когда липкая жидкость исчезла с тела, полностью обнажилась белая, нежная кожа. Беспорядочно разбрызганная сперма равномерно покрыла даже шрам. Его он тоже тщательно вытер.
Затем он накрыл тело Ха Джуна снятой футболкой.
Хотя сейчас был разгар летней жары, внутри машины, где кондиционер работал на полную мощность, было прохладно, а остывшие сиденья были особенно холодными. В пылу страсти этого не замечаешь, но когда жар и пот остывают, тело быстро замерзает.
Му Гём увеличил температуру кондиционера с помощью пульта. Как и ожидалось, почувствовав холод, Ха Джун сильнее съежился под накинутой футболкой. Выбрасывая использованные влажные салфетки в мусорную корзину в машине, Му Гём предложил:
- Давай поедем ко мне домой, примешь душ, а потом уже пойдёшь. Хоть я и вытер всё, но возвращаться в таком виде как-то неловко.
- Не нужно. Вернусь домой и сразу помоюсь. Мои младшие всё равно придут поздно.
- Не беспокойся. Я сам разберусь.
После секса с Ха Джуном такого никогда не было, но почему-то на душе стало горько. Это был секс в машине, о котором он давно мечтал, и Ха Джун, как всегда, стонал так, словно вот-вот задохнётся от удовольствия.
Кажется, они оба получили достаточно удовольствия, так в чём же дело? Надо было кончить внутрь. Тогда ему пришлось бы поехать к нему домой хотя бы чтобы помыться.
Ха Джун, распростёртый на сиденье, медленно поднялся. Хотя его выражение лица и тон были бодрыми, но, судя по медленным движениям и тяжести тела, физическая нагрузка была такой же, как обычно. То ли из-за боли в животе после долгой и грубой близости, то ли из-за остаточных ощущений, он бессознательно тяжело дышал и обхватил руками низ живота, но, спохватившись, сразу же выпрямился.
Му Гём тихо наблюдал за его профилем, затем протянул руку.
- Тебе же холодно. Давай посидим рядом.
- Не надо. Я сейчас... грязный.
- Какая разница? Это же всё равно моё.
Если говорить о том, что «запачкало» его тело, то это была в основном сперма Му Гёма.
После нескольких настойчивых приглашений Ха Джун нерешительно подвинулся ближе и прижался плечом. Обняв его, Му Гём почувствовал через свои руки прохладную температуру его тела и несколько раз погладил Ха Джуна через одежду. И тут в его голове внезапно возник вопрос.
«...Может, я испытываю жалость к Ли Ха Джуну?»
Возможно, он испытывает сочувствие к тому, кто стремится к физической близости с ним даже после того как его отвергли? Му Гём задался этим вопросом, но не мог найти ответ.
Он сам всегда был человеком, который часто наслаждался сексом без эмоциональной привязанности. Он не считал, что эти две вещи обязательно должны идти вместе, так зачем жалеть тех, кто практикует чисто физические отношения? В зависимости от человека, некоторым нравится, когда это только физический контакт, или даже именно потому, что это только физический контакт.
Никогда раньше не испытывая к сексуальным партнёрам ничего кроме сексуального влечения, он ощущал странный дискомфорт. Хотелось выкурить сигарету, хотя он даже не умел это делать. За всю жизнь Му Гём пробовал курить всего один раз - в день, когда его впервые призвали в национальную юношескую сборную. Тогда он, нехарактерно для себя немного нервничая, тайком стащил сигарету у Джун Сона.
После пары затяжек у него защипало глаза и захотелось кашлять, что вызвало только раздражение - зачем люди вообще курят эту дрянь? Но как назло, на месте, где он спрятался покурить, уже кто-то был, поэтому ему пришлось сдерживать кашель, чтобы не выглядеть позёром.
Он выбросил едва начатую сигарету и, делая вид, что всё в порядке, понёс какую-то чушь, пытаясь выглядеть крутым перед тем парнем, а потом быстро ушёл. Это был первый и последний опыт курения у Му Гёма.
Услышав своё имя, лицо, рассеянно смотревшее вниз и прислонившееся к Му Гёму, повернулось к нему.
Если подумать, это был первый раз, когда он продолжал отношения с человеком, который произнёс вслух слова «нравишься» или «люблю». Обычно он прекращал отношения, как только слышал такие признания.
«Может, поэтому у меня странное чувство? Потому что это непривычно?»
Ха Джун спросил снова, когда после обращения не последовало продолжения. Но у Му Гёма на самом деле не было ничего конкретного, что он хотел сказать. Его рот открылся прежде, чем он успел собраться с мыслями.
Такие разговоры нежелательны. С партнёром, у которого начинают переплетаться эмоции и физическое влечение, нужно быть осторожным, если не собираешься разрывать отношения. И всё же он не мог подавить желание сказать хоть что-нибудь.
Сказав это, Му Гём сделал короткую паузу и продолжил:
- Тебе не интересно что-нибудь узнать обо мне?
- Судя по тому, как много ты обо мне знаешь, подумал, что тебе может быть интересно.
Закончив говорить, он вспомнил бесстыдное выражение лица тренера Ли Ха Джуна, который утверждал, что собирал информацию о скандалах ради изучения спортсменов. Пока он заново оценивал мастерство его вранья, Ха Джун несколько раз моргнул и слабо улыбнулся.
- Конечно, много. Может, составить тебе анкету с вопросами?
- Спрашивай. Отвечу на всё, что смогу.
Когда Му Гём крепче обнял его за плечи, Ха Джун, словно капризничая, сильнее прижался к нему. От этого движения Му Гём чуть не рассмеялся.
Ха, до сих пор он так не делал... Может, после того, как он выпустил то, что сдерживал, у него появились некоторые капризы?
Му Гём на этот раз, не собираясь подшучивать, лишь слегка приподнял уголки губ. Чтобы скрыть улыбку, он позволил Ха Джуну полностью опереться на себя и обнял его сзади.
Ха Джун ненадолго затих, будто бы выбирая вопрос, а затем вдруг спросил:
- Хм... Кто из твоих сексуальных партнёров тебе больше всего нравился?
Му Гёму было по-настоящему интересно, что он спросит первым, но такой нелепый вопрос заставил его рассмеяться от разочарования.
- Ты что, журналист на постановочном интервью? Спрашиваешь, заранее зная ответ.
- Ты сказал, что ответишь, так что отвечай.
- Будет ли тренер Ли Ха Джун удовлетворён, если я отвечу, что это он?
Ха Джун, широко улыбнувшись, снова притих, словно выбирая следующий вопрос. На этот раз он начал говорить более осторожно:
- Можно спросить о твоей семье?
- В прошлый раз ты говорил о матери, и мне стало интересно. Ты даже на интервью редко говоришь о родителях... Если это неудобный вопрос, можешь не отвечать.
Конечно, во время интервью он бы скорее говорил о тренере Пак Джун Соне, чем о своих родителях. О родителях особо нечего было рассказывать - они умерли, когда он был маленьким, да и история не из приятных.
Эта тема не стоила того, чтобы говорить об этом публично, но было бы смешно уклониться уже на втором вопросе, когда сам предложил спрашивать. Он никогда специально не скрывал эту историю. Просто считал, что нет необходимости о ней говорить.
- До того, как я остался один, мы были типичной семьей из трёх человек, как на картинке.
- Знаешь, в драмах и новостях показывают психов, которые готовы убить и жену, и детей. Вот с таким человеком я и жил. В доме был настоящий ублюдок, будто сошедший с картинки, и что могли сделать мы с мамой? Мы тоже жили как по шаблону.
После ответа повисла тишина, и через некоторое время Ха Джун слегка опустил голову.
- Не за что извиняться. Они давно умерли. Теперь это никак не связано со мной, поэтому нет смысла говорить об этом на публике.
Ха Джун, видимо решив, что задал неправильный вопрос, надолго замолчал. Когда следующего вопроса так и не последовало, Му Гём взъерошил волосы на его затылке.
- Давай закончим. Вдруг я снова спрошу что-то не то.
Какой же он нетребовательный. Когда признаёшься в любви, разве не должно быть чего-то, чего ты хочешь, или хотя бы того, что хочешь узнать? Даже если это не романтические отношения, после признания должны быть какие-то ожидания, но ничего подобного не ощущалось.
Неужели поцелуи и объятия, как вчера - это действительно всё, чего ты хочешь, Ли Ха Джун?
Он решил особенно хорошо относиться к нему до конца сезона. Конечно, то, что он сказал про деньги, было для отвода глаз от Им Джон Гю, но если Ха Джуну действительно нужны деньги, он готов дать сколько угодно. Он мог сделать для него всё, что угодно, кроме ответной любви и отношений, так почему же тот ничего не просит?
Среди тех, кто приближался к Му Гёму раньше, были те, кто хотел его тела или сердца, но большинство хотели денег и славы. Он никогда не считал человеческое стремление к собственной выгоде чем-то плохим, поэтому когда такие люди обнажали свои очевидные намерения, Му Гём без колебаний давал им желаемое, если сам был не против.
Разумеется, и забирал он тоже, когда сам того хотел. Дополнительным удовольствием было видеть растерянность и разочарование на лицах тех, кто, уверенный в своей способности обмануть Му Гёма, не понимал своего места и оказывался застигнут врасплох резкой переменой ситуации.
В этот раз он был готов притворяться обманутым до конца. Но единственное, что этот телёнок перед ним умел делать - это внезапно запрыгнуть на печку и напугать человека*.
Прим.: Фраза "부뚜막에 뛰어올라 사람을 놀라게 하는 것" (букв. "запрыгнуть на печку/очаг и напугать человека") означает неожиданное и неуместное поведение.
Ха Джун, прижимавшийся спиной к груди Му Гёма, неловко повернулся на сиденье и сел лицом к нему. Их ноги переплелись, и расстояние между ними сократилось. Маленькое для его роста лицо оказалось в ладонях Му Гёма. Обхватив его щёки, он без предупреждения соединил их губы, и от этого неожиданного контакта по губам Ха Джуна пробежала лёгкая дрожь.
Короткие поцелуи с тихими звуками сменились более глубоким, когда Му Гём медленно надавил и раздвинул губы языком - они открылись, словно в ожидании. С тихим звуком “ммм” мягкий, нежный язык Ха Джуна приветствовал его.
С самого начала и до сих пор поцелуи Ха Джуна, принимающего его язык, как птенец, ожидающий пищи, не изменились. И хотя он явно хочет этого, он редко просил об этом первым, если не был в таком же странном настроении, как вчера. Если это всё, чего он хочет, то придётся давать ему хотя бы этого побольше.
Дыхание, вырывающееся в короткие моменты, когда их губы разъединялись, было сладким. Даже запах тела, которое он только что заполнял до краёв и на которое разбрызгал своё семя, казался просто сладким.
Закончив поцелуй, Му Гём крепко прижал его к себе и, наклонив голову, провёл губами по белой шее. Теперь она стала довольно тёплой - видимо, ему уже не холодно. Ха Джун, который обещал больше не задавать вопросов, вдруг выпалил неожиданный вопрос:
- Почему ты... ни с кем не встречаешься?
Сначала Му Гём подумал, что тот наконец показывает свои истинные намерения, но, судя по тону, Ха Джуну было просто искренне любопытно.
- Почему ты вдруг спрашиваешь?
- Мне кажется, ты был бы отличным парнем, но почему-то ни с кем не встречаешься.
- Ты так думаешь, потому что я хорошо с тобой обращаюсь?
Ха Джун не стал отрицать и просто посмотрел Му Гёму в глаза.
- С секс-партнёрами нет обязательств, поэтому легко проявлять доброту. Но не более того. Всё становится слишком обременительным. Появляются одержимость, стремление контролировать. Остаются только неприятные вещи.
- Не все такие. Взять хотя бы Джон Гю - они с женой так хорошо ладят. Говорят, они ни разу не поссорились с тех пор, как начали встречаться.
- Этот любопытный придурок просто особенный. Ты видел ещё такие пары, кроме Им Джон Гю?
Такие идеальные пары, как у Джон Гю с его женой, редкость в этом мире, поэтому их и хвалят. Этот Им Джон Гю думает, что все такие же, как он, и постоянно советует пожениться и остепениться - пустая болтовня человека, не знающего реальной жизни.
- Поехали. Одевайся. Я тебя отвезу.
Пока Ха Джун надевал свою одежду, Му Гём, лишь немного приспустивший брюки, вышел с заднего сиденья и пересел на водительское. Вскоре открылась дверь со стороны пассажирского кресла, и Ха Джун сел на пустое место, пристегнув ремень безопасности. При звуке застегивающегося замка взгляд Му Гёма задержался на тыльной стороне ладони и запястье.
Вспомнилось, как он, будучи достаточно напуганным, чтобы его стошнило, всё равно тащил его за собой, крепко сжимая запястье с такой силой, что остались следы. Теперь он точно знал, что то признание тренера Ли Ха Джуна, неожиданно умелого лжеца, не было ложью.
Му Гём предложил поехать, но не заводил двигатель, и Ха Джун с недоумением окликнул его по имени. Му Гём сразу же завёл машину.
Пока они ехали, Ха Джун сидел прямо, как всегда. Удивительно, что он не выглядел уставшим, хотя в тесной машине его нещадно трахали без передышки, пока Му Гём не кончил трижды.
Подъехав к жилому комплексу, Ха Джун сразу открыл дверь и перед тем, как выйти, серьёзно произнёс, как будто давая указания по тренировке:
- Ким Му Гём. Если снова понадобится, скажи. Завтра тоже можно.
- ...Ты же говорил, что два дня подряд тяжело.
- Думаю, я уже привык, так что всё в порядке.
Затем, немного смущенно улыбаясь, добавил:
- Когда ты вернёшься в Лондон, уже не сможешь, даже если захочешь. Спасибо, что подвёз, - поблагодарил Ха Джун и быстро вышел из машины. Глядя, как он машет рукой через открытое окно, Му Гём вновь ощутил странное, неприятное чувство.
Почему рядом с человеком, который так к тебе тянется, возникает ощущение, словно тебя отталкивают?
Похожее чувство он испытывал в детстве. Не только тренер Пак Джун Сон пытался наставить Му Гёма на путь истинный.
Смутно вспоминается, как в шестом классе классный руководитель проявлял к нему интерес, спрашивал о планах после школы и тайком от других детей угощал сладостями.
Но тогда всё это лишь раздражало Му Гёма, и однажды он демонстративно бросил угощение на пол и растоптал. Этот довольно молодой учитель, похоже, был настолько шокирован, что больше не заводил с Му Гёмом личных разговоров. Впрочем, он не игнорировал его и продолжал вести себя как заботливый педагог, но Му Гём чувствовал, что тот старается держаться от него подальше.
Когда Му Гём впервые подвозил Ха Джуна до дома, жилой комплекс был наполнен ароматом сирени, а теперь лишь слабо ощущался свежий запах листьев и травы.
Му Гём обратился к Ха Джуну, который не спешил уходить после выхода из машины, но он лишь махнул рукой, точно говоря "поезжай", не поворачиваясь к нему. Посмотрев на Ха Джуна ещё немного, он развернул машину.
Каждый раз, когда он подвозил Ха Джуна, дорога туда казалась короткой, возможно потому, что они ехали вместе, а вот обратный путь всегда ощущался длиннее.
Зайдя в лифт и вернувшись домой, его встретила привычная пустота временного жилья. Му Гём принял душ, выпил стакан воды, переоделся в халат и сел на диван.
"Когда ты вернёшься в Лондон, уже не сможешь, даже если захочешь.”
Слова Ха Джуна не выходили из головы. Услышав их, Му Гём осознал, что до его отъезда осталось совсем немного времени. Каких-то четыре месяца.
Планируя остаться на сезон, он взял с собой лишь несколько комплектов одежды и несколько машин, оставив большую часть вещей в Лондоне. В отличие от этих апартаментов, которые он даже не осматривал, поручив всё менеджеру, свой лондонский дом Му Гём выбирал очень тщательно.
Дом Му Гёма в северо-западной части Лондона, недалеко от стадиона «Гринфорда», по корейским меркам занимал около 300 пхёнов (примерно 990 кв.м), а с садом был намного больше. В отличие от несколько старомодного внешнего вида, внутри он был оформлен в современном стиле. В просторном саду росли разные деревья, образуя небольшой парк для прогулок, а вся территория была покрыта ухоженным газоном, на котором всегда можно было погонять мяч или просто поваляться.
В доме было всё для комфорта: тренажёрный зал, бассейн, большое джакузи, кинотеатр с профессиональным оборудованием. Му Гём сильно привязался к своему английскому дому, ведь он лично переделал старинный роскошный особняк в его нынешний вид.
Но после возвращения он больше не сможет подвозить Ха Джуна после работы. Больше не сможет валяться с ним в спальне.
И это не всё. Там не будет Ли Ха Джуна. Его не будет на утренних тренировках, и его не будет среди тренерского состава.
Больше не почувствует, как его белые руки касаются его ног, плеч или поясницы, не будет тихой радости от вида сосредоточенного лица с опущенными глазами, когда тот осматривает его тело.
Му Гём знал, что с окончанием сезона закончатся и их отношения, но теперь, когда он конкретно представил жизнь без него, брови сами собой нахмурились.
Пытаясь представить лондонскую жизнь без него, он почувствовал уколы дискомфорта, как иглы. Как пазл, собранный неправильно, но притворяющийся законченным. Почему? Ведь до приезда сюда именно такой была повседневная жизнь Ким Му Гёма.
Всегда ли так происходит, когда прекращаешь отношения с постоянным сексуальным партнёром? Из разряда тех вещей, которые становятся привычкой, и без которых становится неловко, если они внезапно исчезают? Это проблема. Мало что так сильно влияет на состояние спортсмена, как принудительное прекращение привычного распорядка.
Вдруг сердце забилось быстрее. Му Гём вскочил с дивана и, как беспокойный человек, начал ходить кругами, затем подошёл к холодильнику и выпил ещё стакан воды. Как когда-то прежде, со стуком поставил стакан на стол и уставился в пустоту.
Люди проецируют свои желания в словах. На самом деле, когда Му Гём недавно предложил Ха Джуну задавать вопросы, он и сам хотел спросить его о нескольких вещах.
«С каких пор он меня любит? Была ли причина? Как получил травму и насколько она серьёзна? Проходил ли детальное обследование о возможности реабилитации и ожидаемых сроках? Если ещё не поздно, не хотел бы попробовать реабилитационные тренировки?..»
Казалось бы, лишние вопросы для человека с обширными знаниями, но по словам Джон Гю, похоже, он сразу отказался от карьеры из-за психологического давления после травмы. Так что, возможно, не всё потеряно.
Он понимал, что это слишком сильное любопытство для секс-партнёра. Поэтому не собирался спрашивать, но если это связано с его состоянием, то всё меняется. Му Гём быстро нашёл решение своей проблемы.
«Нет причин, почему эта команда должна быть единственным выбором для Ли Ха Джуна. Не знаю насчёт остального, но в техническом плане Лондон во многом превосходит это место.»
Чем больше он думал, тем более блестящей казалась идея. «Нужно спросить его завтра. Не хочет ли он поехать со мной в Лондон после окончания сезона. Своего рода вербовка.»
Это будет лучше, чем работать тренером в Корее - выигрывают все. Он точно обрадуется. Конечно, он очень дорожит своей семьёй, так что может колебаться, но у нас ещё четыре месяца. За это время можно найти решение.
Довольный найденным ответом, Му Гём сжал кулак и мысленно воскликнул "да!", как в детстве, когда после тренировок впервые забил гол ударом с лёта*.
Прим.: Удар с лёта - это удар по мячу, который производится в воздухе, до того, как мяч коснётся земли. Это технический приём, требующий точности и хорошей координации.
Пожалуйста, не забывайте про спасибо и реакции, а то покусаю.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty