Кислый виноград доминантного альфы. Глава 43
В последнее время отец был настолько занят, что его почти невозможно было увидеть. После телефонных разговоров с ним на лице матери всегда лежала тяжёлая тень. Когда Хёну спрашивал, что случилось, она отвечала, что не стоит беспокоиться.
Силуэт матери, погруженной в размышления в безмолвном доме, вызывал знакомое чувство дежавю. Тёмная гостиная, одинокая женщина, сидящая за столом, погруженная в мысли.
Атмосфера напоминала дом Ёджуна перед тем, как его конфисковали из-за поручительства по кредиту.
Хёну интуитивно чувствовал, что возникли проблемы с бизнес-инвестициями для иммиграционной визы. К счастью, Марин Кинан, ровесница его матери, оказывала ей большую поддержку.
Каждую субботу, когда кафе закрывалось, Марин ездила на волонтёрскую работу в социальное учреждение на окраине города. Беспокоясь о матери, которая всё время проводила в тревогах, Хёну попросил Марин взять его с собой на следующее волонтёрское мероприятие.
С тех пор каждую субботу все трое ездили вместе на машине Марин. Социальный центр находился в маленьком городке Юклид, в часе езды от Норт-Ченнинга.
Въехав на парковку центра, Хёну заметил несколько знакомых автомобилей. Это были машины волонтёров из других городов. Сегодня они должны были вместе красить обветшалое здание центра.
Джейми, который с нетерпением ждал Хёну, выбежал во двор.
От яркой улыбки Джейми на лице Хёну тоже расплылась улыбка.
Взгляд Хёну переместился туда, куда указывал палец Джейми - на его живот. Он стал ещё больше с момента их последней встречи. Поскольку прошлая неделя была сороковой, роды были уже совсем близко.
- На самом деле мне всё время было страшно, но с тобой и Майей я в порядке. Теперь мне не страшно.
Хёну искренне восхищался Джейми. Когда-то и в его теле зародилась жизнь. Хотя прошло много времени, страх и горечь тех дней, мучительное одиночество - всё это было свежо в памяти, словно случилось вчера.
Глядя на Джейми, он постоянно вспоминал себя в то время. Тот же возраст, пол, статус, и то, что приходилось справляться со всем этим в одиночку, без чьей-либо поддержки. Возможно, именно поэтому Хёну был так привязан к Джейми.
Джейми тоже относился к Хёну, искренне заботившемуся о нём, как к родному брату. Хёну было больно видеть, как Джейми радуется тому, что у них одинаковые чёрные волосы. Одиночество Джейми ощущалось почти физически.
От Марин Хёну узнал, что Джейми - приёмный ребёнок корейского происхождения. После нескольких неудачных усыновлений его поместили в детский дом, а когда он стал совершеннолетним, его просто выбросили в общество. Скитаясь без крова, он в конце концов попал в этот центр, который поддерживал молодых людей, вышедших из системы опеки.
У Джейми была пограничная умственная отсталость из-за повреждения мозга при рождении. Ему было трудно адаптироваться в обществе, но его состояние не квалифицировалось как инвалидность, поэтому он не получал надлежащей правовой защиты. Он столкнулся с трудностями в отношениях со сверстниками и в учёбе из-за расовой дискриминации, что в конечном итоге привело к прекращению его образования.
Джейми искренне любил ребёнка в своём животе, но вспоминать о том, как он забеременел, было для него мучительно болезненно.
В тот день один из сотрудников, увидев Джейми, пропитанного феромонами альфы, с явными следами насилия, попытался начать процедуру заявления, но по какой-то причине большинство представителей центра проявили крайнюю неохоту к сотрудничеству.
Когда Джейми наконец предстал перед судом, он запутался в показаниях из-за утверждений защиты, что они с подсудимым были в отношениях по обоюдному согласию. Дело закончилось оправданием.
Позже выяснилось, что родители насильника были давними спонсорами центра, и сотрудник, который понял, почему все так упорно молчали о происшествии, не выдержал несправедливости и уволился.
Вскоре после этого обнаружилось, что Джейми беременен, но к тому времени уже никого не осталось, кто мог бы бороться за него.
Марин, находившаяся вдалеке с другими волонтёрами, помахала Хёну.
Вдоль стен старого здания были расставлены банки с мятной краской, валики и лестницы. Надев рабочую одежду, Хёну присоединился к остальным и начал красить стены.
Работа закончилась только к полудню. Они сделали групповое фото на фоне преобразившегося двора центра, а затем поужинали пораньше.
Почувствовав, что волонтёры собираются уходить, Джейми схватил Хёну за руку и расплакался, умоляя не уходить. Хёну с трудом успокоил его, пообещав вернуться к дню родов. Затем он сел в машину Марин и задал вопрос, который мучил его весь день:
- Что будет с Джейми после родов? Центр будет поддерживать его?
- Пока Джейми не станет финансово независимым, ему будет трудно оставаться там с ребёнком. И центр точно не поможет ему подать иск о выплате алиментов против спонсора. Наверное, лучшим выходом будет отдать ребёнка на усыновление в другую семью.
Лицо Хёну помрачнело от печальных слов Марин. На душе стало неспокойно.
Когда машина въехала в округ Ханстин, в кармане завибрировал телефон.
[Помнишь, что мы договорились встретиться в 7?]
Это был Макрей. Хёну совершенно забыл.
Нервно листая экран, он проверил время. 6:30. К счастью, он, похоже, не сильно опоздает.
Хёну попросил Марин высадить его у станции Чаннинг в центре города.
Макрей, который посещал салон для окрашивания волос раз в две недели, позвал его, сказав, что ему скучно. Хёну мог бы проигнорировать приглашение, но, зная о доброте, которую Макрей проявлял к нему, он не мог себе этого позволить.
Отправив ответ, Хёну откинулся на сиденье и перевёл взгляд на окно, за которым начинался закат.
Выйдя из машины Марин, он побежал к месту встречи. Вдалеке у станции уже был виден Макрей. Похоже, чёрная краска снова вымылась - светло-пепельные волосы создавали странный декадентский контраст с его яркими чертами лица.
Даже издалека было заметно, как люди шептались и бросали взгляды на Макрея. Когда Хёну собирался двинуться вперёд, он внезапно почувствовал на себе чей-то взгляд.
Инстинктивно повернув голову в направлении этого взгляда, ему показалось, что мелькнули знакомые рыжие волосы, но они быстро исчезли в толпе.
Макрей широко улыбнулся и помахал Хёну.
- Ты снова ездил в центр? Видел Джейми?
- Почему ты выглядишь таким подавленным? Тебе же нравилось встречаться с Джейми.
- Что-то случилось с ребёнком?
Когда-то Макрей спросил, чем Хёну занимается по выходным, когда кафе закрыто, и тот ответил, что волонтёрствует. Он не вдавался в подробности, но Макрей, похоже, всё знал и о Джейми, и о ребёнке - словно сам был среди волонтёров. Очевидно, он узнавал всё через мать Хёну.
- Что случилось? Я выслушаю, расскажи.
В ответ на ласковый голос Макрея Хёну неожиданно для себя начал высказывать мысли, которые крутились в его голове весь день.
Он начал бессвязно выкладывать то, о чём обычно никогда бы не рассказал, особенно Макрею. Видимо, ему действительно нужно было выговориться кому-то. Макрей слушал его до конца, подстраиваясь под шаг Хёну и направляясь к забронированному салону, после чего медленно кивнул.
- Я думаю так же. В нынешней ситуации усыновление кажется лучшим вариантом, не так ли? Джейми не сможет воспитывать ребёнка самостоятельно. Ему многого не хватает - и в финансовом плане, и в родительских навыках. Думаю, Джейми и сам это понимает.
Всё сказанное было правдой, но настроение Хёну от этого не улучшилось. Когда он замолчал, Макрей, наблюдавший за ним краем глаза, прищурился.
- Поэтому ты так переживаешь? Боишься, что ребёнок будет несчастлив?
- Я тоже вырос в приёмной семье.
Увидев, как Хёну смотрит на него широко раскрытыми от удивления глазами, Макрей слегка улыбнулся.
- Я вырос в приёмной семье, но ни на минуту не чувствовал себя несчастным. Я понимаю, о чём ты беспокоишься, но это предрассудки.
Глядя, как лицо Хёну краснеет, Макрей подумал, что тот слишком легко выдаёт свои чувства. Это ему нравилось. Хотя Хёну и вёл себя как ёжик с иголками, по натуре он не был хитрым, а был добрым.
Пока на волосах проявлялась краска, Макрей через зеркало наблюдал за Хёну, который сидел на диване позади и задумчиво смотрел на его затылок.
Взгляд Макрея смягчился. Ему было приятно думать, что в этот момент мысли Хёну полностью заняты им.
Хёну оттолкнул ладонью макушку Макрея, который шутливо наклонился, демонстрируя свои чёрные волосы, и они вышли из салона.
За это время на улице стемнело.
- Я голоден. Пойдём поужинаем.
- Есть что-нибудь, что ты хочешь съесть?
- Хм, а у меня есть кое-что, что я хотел бы съесть.
- Что такое? Не спросишь, что именно? Обидишь меня сейчас...
Хёну, уворачиваясь от Макрея, который игриво приблизил своё лицо, поспешно ответил:
- Что именно? Что ты хочешь съесть?!
Макрей беззвучно рассмеялся над этой милой реакцией.
- Как же это называется... суп, где кажется, будто внутри целый кусок белой моцареллы. Сондубо? Сандабо? Красный суп. Вот его хочу. Блюдо из твоей страны.
- Да, точно! Это, чигэ. Чигя? В общем, Майя говорит, что ты его любишь. Интересно, какой он на вкус.
Прежде чем Хёну успел задаться вопросом, откуда Макрей узнал о сундубу-чигэ, он понял причину. Снова его мать.
Если бы Макрей продолжал вести себя как раньше - нагловато и с пошлыми шутками, Хёну мог бы просто игнорировать его. Но с тех пор, как он заметил, что интерес Макрея перерос в симпатию, ему стало сложнее общаться с ним.
Хотя Хёну уже поужинал в центре с волонтёрами и не был особенно голоден, упоминание сундубу-чигэ пробудило аппетит. Он соскучился по острому, пикантному вкусу красного перечного масла.
- Ты ведь поешь со мной? Сундубу-чигэ.
Макрей мягко улыбнулся покладистому ответу Хёну и достал из кармана ключи от машины.
- Примерно в часе езды есть небольшой Чайнатаун. Говорят, там много корейских ресторанов.
Он уже направился к месту, где была припаркована машина.
Он услышал осторожный голос Хёну позади. Обернувшись с удивлённым лицом, он увидел, как Хёну, неловко сжимая руки, посмотрел ему в глаза.
- Я был слишком бесчувственным. На самом деле, я беспокоился не о том, что ребёнок будет несчастлив в приёмной семье. Мне было жаль, что Джейми придётся расстаться с ребёнком, которого он любит. Я волновался о грусти и чувстве потери, которые испытает Джейми, а не пытался судить о приёмных семьях. Если это прозвучало так, я приношу свои извинения.
Улыбка исчезла с лица Макрея, когда он увидел серьёзное выражение Хёну, приносящего извинения. Это было неожиданно.
Ему нравился этот профиль - наивные тёмные глаза, аккуратно выступающая переносица и изящные изгибы лица. Именно поэтому он сначала заинтересовался им.
Поэтому при каждой возможности он заходил в Blue Door и наблюдал за Хёну. Его заинтересовала неожиданная доброта, которую Хёну проявлял к слабым, хотя к остальным был почти холодно безразличен.
Макрей думал, что за холодным отношением скрывается самовлюблённость, но снова ошибся. Не каждый способен осознать свою ошибку и просить прощения.
С каждым днём Хёну, словно снимая слои, раскрывал новые стороны своей личности, и это всё больше волновало сердце Макрея.
- Всё в порядке, я тоже извиняюсь. Я делал выводы, не зная твоих истинных намерений.
- Думаю, мы ещё слишком мало знаем друг о друге. Это нормально. Мы ведь почти не вели глубоких разговоров.
Хёну кивнул. Всё, что он знал о Макрее, - это его предпочтения в кофейных зёрнах для утреннего заказа и вкус холодного чая, который тот иногда заказывал жарким днём.
- Но ты ведь знаешь, чем я занимаюсь, верно?
Лицо Макрея снова озарилось озорством, когда он сощурил глаза. В ответ на этот испытующий тон Хёну не растерялся:
- Разве есть в нашем районе кто-то, кто не знает о Whale Sharks? Я тоже знаю. Я даже видел игру.
- Что? Когда?! Какая это была игра?
Макрей аж подпрыгнул от удивления, широко раскрыв глаза, и с возбуждённым лицом переспросил:
- Ты внезапно снял перчатки и начал яростно бить игрока противоположной команды плечом.
Макрей провел ладонью по покрасневшему лицу. Похоже, ему было стыдно. И неудивительно. Это было больше похоже на рукопашный бой, чем на спорт.
- Нет! Но! Это Эрик, этот ублюдок первый...! Ах!
- Назвать меня хулиганом, это несправедливо. Приходи посмотреть снова.
Макрей достал что-то из внутреннего кармана куртки и протянул Хёну. Это было приглашение на матч, которое сейчас стоило целое состояние.
- Я не планировал давать его в такой обстановке...
- В любом случае, посмотри и скажи, что думаешь. Ты же каждый раз, когда видишь меня, думаешь, что я не тренируюсь, а только бездельничаю. Посмотри сам и суди заново.
- Ты же сказал, что сожалеешь.
- Говорил, что не хотел судить поспешно? Поэтому посмотри как следует.
Теперь, когда Макрей давил на его чувство вины, которое и так было ослаблено, отказаться стало невозможно. Хёну мысленно вздохнул из-за лисьих уловок Макрея.
Макрей с девятью хвостами. Не только лицо, созданное чтобы очаровывать людей, но и его поведение было как у кумихо.
Макрей прищурился, глядя на Хёну, неохотно принимающего билет.
Когда он смотрел на Хёну, ему вспоминалась старая басня Эзопа, где северный ветер и солнце соревновались в силе, пытаясь заставить путника снять плащ. Чем сильнее северный ветер дул, пытаясь сорвать плащ путника, тем плотнее тот закутывался. Этот путник был похож на Хёну. Сделаешь шаг вперед - он отступит на два.
Поэтому нужно было действовать умно, как солнце, а не как северный ветер. Не вторгаться насильно на территорию Хёну, а создать условия, чтобы Хёну сам вышел из своей крепости, постепенно убирая все барьеры вокруг и понемногу приманивая его к себе любезностями, от которых невозможно отказаться.
Глядя на круглую макушку Хёну, который послушно сел на соседнее сиденье и аккуратно пристегнулся, Макрей снова убедился, что нет лучшей стратегии для покорения такой неприступной крепости, как Хёну.
Машина долго ехала по указаниям навигатора. Наконец появилась яркая улица, где красные фонари, висящие рядами, окрашивали ночное небо в алый цвет. После того как они припарковали машину, оба вышли наружу.
Среди неоновых вывесок, полностью покрытых иероглифами, выделялся переулок с табличками на корейском. Хёну, словно зачарованный, вошел туда.
Перед глазами развернулся знакомый пейзаж, вызывающий ностальгию. Он с возбужденным лицом суетливо оглядывался по сторонам.
Пройдя мимо лавки, продающей корейские хот-доги и квабеги, он направился к соседней. Взгляд Хёну, скользивший по стенду с импортными журналами и печатными изданиями, разложенными по категориям, внезапно застыл.
Лицо, которое невозможно было забыть, заполняло прилавок.
Лицо, ставшее еще более острым и холодным, чем раньше.
Застывший взгляд Хёну последовательно проверил заголовки первых полос с фотографиями Тэгона.
[Фармацевтическая компания Тэрён, "Легатум" на пути к статусу товара первой необходимости]
[Освобождение супрессантов от налогов: каков экономический эффект?]
[Акции группы Тэрён достигли исторического максимума]
Все статьи были о новом супрессанте группы Тэрён.
Вскоре после прибытия в Америку, не привыкнув к смене часовых поясов, он переключал телеканалы до поздней ночи и случайно узнал новость о том, что новое лекарство группы Тэрён вскоре будет импортировано по всему американскому континенту через Биобак, официального дистрибьютора в США. Похоже, в Корее тем временем обсуждали его признание товаром первой необходимости.
Когда Чжуон передал ему супрессант для тестирования, он насмехался над словами о том, что человеческая цивилизация меняется, но после того, как сам испытал чудодейственное лекарство, изменил свое мнение.
Это чудо-лекарство не просто оказалось в руках человечества - наступал мир, где все могли сохранить достоинство без слепых зон прав человека.
Было несколько иронично, что это делал Тэгон. Разве он не ненавидел омег больше всех? Пусть теперь он стал бизнесменом и прибыль была приоритетом, но Хёну и представить не мог, что он будет способствовать процветанию компании таким способом.
От руки, сжимающей плечо, Хёну внезапно поднял голову и посмотрел в сторону. Макрей с нахмуренными бровями держал его за плечо.
- Я тебя зову, а ты не слышишь. Что ты там разглядываешь?
Макрей бросил взгляд на стенд, куда смотрел Хёну, но там были только печатные материалы на совершенно непонятном языке. Однако он заметил, что на каждой фотографии на первой полосе было одно и то же лицо.
Человек в аккуратном черном костюме с сопровождающими позади выглядел элегантно, но в то же время немного высокомерно. Несмотря на привлекательную внешность, он больше напоминал бизнесмена, чем знаменитость.
Хёну поспешно покачал головой, избегая взгляда Макрея, который переводил взгляд с человека на фото на него.
- Давай скорее пойдем, я голоден.
Хёну, который никогда первым не проявлял инициативу, схватил Макрея за руку и потянул вперед. Несмотря на то, что прикосновение кожи было мягким и теплым, почему-то сердце Макрея билось скорее от тревоги, чем от волнения.
У него было какое-то нехорошее предчувствие.
К счастью, неподалеку виднелась вывеска ресторана, о котором говорил Макрей. Хёну поспешно привел Макрея внутрь, и они заняли места.
Сделав заказ, они осмотрелись. Ретро-интерьер, напоминающий традиционный корейский чогори, выглядел провинциально, но уютно. Внезапно Хёну встретился взглядом с Макреем, который наблюдал за ним, и невольно отвел глаза.
- Почему ты подозрительно отводишь взгляд? Чувствуешь вину?
- Что это было? Статья, которую ты так пристально рассматривал?
- Не похоже на «ничего особенного».
- Просто. Статья о супрессантах.
- Это сейчас самая большая тема в Корее. Я тоже интересуюсь этим, поэтому на секунду увлекся статьей.
Понимая, что это неубедительное оправдание, Макрей все же не стал дальше допрашивать Хёну. Он не хотел испортить редкий ужин с Хёну бессмысленными спорами.
Вслед за Хёну Макрей тоже осмотрелся. Бросался в глаза черный комод, на котором стоял старый большой кинескопный телевизор. На деревянной панели были инкрустированы белые переливающиеся камешки разных размеров, сверкающие разными цветами в зависимости от угла зрения.
- Что это? Эти блестящие белые штуки на комоде.
- Это называется шкаф с инкрустацией. Это обработанная внутренняя переливающаяся часть раковин моллюсков.
После объяснения Хёну комод стал казаться ещё интереснее. На кинескопном телевизоре непрерывно транслировалась непонятная корейская передача. Пять участников сидели за столом и обменивались мнениями под руководством ведущего – что-то вроде сатирической программы о текущих событиях в формате ток-шоу.
Официант начал расставлять закуски на столе. Хёну как раз раскладывал ложки и палочки.
- На этом сегодняшний эфир заканчиваем, но сообщаем горячую новость, только что пришедшую в студию.
Голос ведущего на экране звучал так возбужденно, что все посетители ресторана с любопытством повернулись к телевизору.
- Думаю, мы первые в эфире, кто сообщает эту новость. Наследник группы Тэрён. Главное действующее лицо нашего времени, которое своим новым лекарством вписывает новую страницу в историю человечества! Тот, кто во многих смыслах будоражит всю Корею, наш общий директор – новость о помолвке директора группы Тэрён Чхве Тэгона. Давайте посмотрим на экран.
После слов ведущего на экране появилась фотография. Тэгон, протягивающий руку к заднему сиденью черного лимузина в эскортирующей позе.
Хотя изображение было нечетким из-за низкого разрешения, силуэт Тэгона в кремовом смокинге был настолько ярким в глазах Хёну, будто вот-вот прорвется сквозь пиксели.
Палочки и ложка, которые он держал, с резким звуком упали на пол. Не осознавая этого, Хёну, как в оцепенении, уставился на экран.
- В то время как мнения расходятся относительно того, из какой семьи происходит избранник директора, помолвка которого была проведена в строжайшей секретности с приглашением лишь немногих близких, стало известно, что он является племянником депутата Ким Чансика. Похоже, избежать скандала будет непросто. Как вы знаете, депутат Ким Чансик - человек, который активно продвигал коммерциализацию и освобождение от налогов нового лекарственного препарата группы Тэрён.
Преувеличенный свист неодобрения от участников панели донесся из телевизора.
- Что вы думаете о помолвке племянника депутата Ким Чансика и директора группы Тэрён Чхве Тэгона? На следующей неделе мы подробнее рассмотрим особые связи между группой Тэрён и депутатом Ким Чансиком. На этом программа «Дискуссии о том свете» завершается. Спасибо всем, кто смотрел нас сегодня.
Даже после того, как программа закончилась и давно уже шла реклама, взгляд Хёну всё ещё был прикован к экрану.
Макрей, наблюдавший за застывшим, словно статуя, Хёну, нахмурился и выдавил пустой смешок.
...Это точно был тот же человек.
Тот, чьи фотографии заполняли стенд.
Хотя Макрей не понимал содержания передачи, кремовый смокинг с ярким живым цветком вместо платка в нагрудном кармане имел однозначное значение во всём мире. Помолвка или свадьба.
В тот момент Макрей инстинктивно почувствовал. Это он. Бывший альфа Хёну.
Не разум, а инстинкт предупреждал его, что между ними были не просто сложные отношения.
Ещё недавно он чувствовал себя на седьмом небе от счастья. От того, что Хёну посмотрел его матч, от мысли о совместном ужине с национальной едой, которую любит Хёну, от предвкушения, что Хёну снова придёт на стадион, чтобы увидеть его.
А теперь всё рухнуло в одно мгновение.
Он был готов к тому, что существует какая-то особая история. Видя острую враждебность к альфам, нетрудно было предположить, что у Хёну были проблемы с привязанностью.
Он даже смутно подозревал, что причиной решения семьи эмигрировать могло быть желание избавить Хёну от человека, причинившего ему травму.
Но он не ожидал, что этот человек будет на первых полосах всех газет и появится в телепередаче, полностью захватив внимание Хёну. Если бы он знал, то никогда бы не совершил ошибку, приведя Хёну сюда.
Официант, толкая тележку, подошёл и поставил перед Хёну и Макреем глиняные горшочки с суп тофу.
Даже после короткого приветствия и ухода официанта взгляд Хёну оставался прикованным к экрану. Макрей уже собирался вложить ложку в руку Хёну, когда...
Откуда-то послышалась вибрация телефона. Прислушавшись, Макрей понял, что звук исходит от Хёну.
Когда Макрей встряхнул плечо Хёну, тот наконец оторвал взгляд от экрана и посмотрел на него.
Хёну медленно достал телефон из кармана. На экране высветился незнакомый номер. Лицо Хёну, механически нажавшего кнопку ответа, начало бледнеть.
Внимательно наблюдавший за ним Макрей быстро выхватил телефон из рук Хёну.
- Простите, откуда вы звоните? Не могли бы вы повторить?
Однако лицо Макрея, продолжившего разговор, также застыло. Спросив у собеседника адрес и завершив звонок, Макрей схватил своё пальто и ключи от машины и встал.
Щёлкнув пальцами перед лицом растерянного Хёну, Макрей наконец вернул его в чувство, и тот посмотрел на него.
- Очнись. Ты же обещал быть рядом с ним.
- У Джейми отошли воды. У нас нет времени. Быстро вставай.
Неизвестно, в каком состоянии они добрались до места. Хёну точно сидел в машине, которой управлял Макрей, но когда он снова пришёл в себя, то стоял посреди пустого коридора. Знакомого коридора. Это был Центр Евклида, куда он приходил каждые выходные для волонтёрской работы.
В отличие от Кореи, в США обязанность регистрировать рождение ребенка возлагается на больницу. Поскольку судьба ребенка Джейми еще не была определена, похоже, они решили избежать регистрации рождения, выбрав роды с акушеркой в этом центре. Конечно, мнение самого Джейми вряд ли учитывалось.
Сотрудник центра проводил их к двери в конце коридора.
Макрей поторопил Хёну, который просто стоял в оцепенении.
Он подошел к двери комнаты, где находился Джейми. Медленно протянул руку к дверной ручке. В голове царил хаос из множества неупорядоченных мыслей.
В момент, когда он сжал холодную металлическую ручку, изнутри раздался пронзительный крик Джейми.
От этого звука его рассеянные мысли мгновенно стали чистыми, как белый лист.
Когда снова послышался крик Джейми, Хёну инстинктивно распахнул дверь и ворвался внутрь. Он не мог ни о чем думать. Его тело двигалось раньше, чем голова, как рефлекс.
Он увидел Джейми, лежащего на кровати, и акушерку, готовящуюся принимать ребенка. Сотрудник центра, нервно ходивший рядом, заметил Хёну и громко воскликнул:
Джейми, покрытый холодным потом, с трудом поднял опухшие веки и взглянул на вошедшего. И тут же разрыдался как ребенок.
- Иан! Почему ты так долго? Я ждал тебя!
Хёну быстро подошел к Джейми и взял его за руку.
- Прости, прости меня, Джейми.
- Как ты мог так подумать? Я же обещал. Обещал быть рядом.
- Хн... Мне страшно. Больно, Иан. Мне очень больно.
Глаза Хёну покраснели, пока он успокаивал Джейми, плачущего как ребенок от боли. Он снова крепко сжал его руку.
- Скоро ты увидишь своего красивого малыша. Давай, еще немного.
Джейми отчаянно пытался дышать. Хёну поправлял его волосы, прилипшие ко лбу от холодного пота, когда вдруг тело Джейми напряглось, и на шее вздулись вены.
Акушерка отчаянно крикнула кричащему Джейми:
Акушерка широко развела и зафиксировала ноги Джейми. На шее Хёну, державшего руку Джейми, тоже выступил холодный пот. Когда Джейми, собрав последние силы и покраснев от напряжения, был на грани изнеможения, все услышали чудесный звук.
Акушерка ловкими движениями закончила процедуру и передала Джейми ребенка, завернутого в тонкую хлопковую ткань, чтобы он не замерз.
С помощью Хёну Джейми с трудом приподнялся и взял на руки маленькое теплое существо. В тот момент Джейми почувствовал, как боль, чуть не разорвавшая его тело пополам, исчезла без следа, словно дым.
Ребенок, который громко плакал, неожиданно затих, оказавшись в руках Джейми. Это был момент первого контакта, когда они делились теплом своих тел. Глядя на Джейми с ребенком на руках, и покрасневшими глазами, Хёну почувствовал комок в горле. Его горло сжалось от невыразимых эмоций.
Акушерка, с довольным видом наблюдавшая за этой сценой, сказала, что вернется позже, и вышла.
Хёну отправил сотрудника центра, сказав, что он побудет с Джейми, так что волноваться не о чем.
В комнате остались только он, Джейми и новорожденный, тихонько посапывающий во сне.
Выражение лица Джейми, смотрящего на ребенка в своих руках, было таким счастливым, словно он обладал всем миром. Но вскоре на теплое сердце Хёну опустился тяжелый камень. Даже представить будущее, в котором эти двое будут разлучены, было мучительно для него.
Я не хотел, чтобы Джейми испытал боль и чувство утраты от потери ребенка. Того чувства, когда мир рушится, мне и самому хватило с лихвой.
Если обязательно нужно отдать на усыновление, может, к нам? Прямо сейчас это нереально, но в следующем году условное ограничение в моем виде на жительство будет снято, и я смогу усыновить. Я хотел бы позволить Джейми видеться с ребенком, когда он захочет. Если только удастся убедить отца...
Пока Хёну напряженно размышлял, в ушах прозвучали два звонких уведомления.
[Хёну. Как всё прошло? Джейми? Он в порядке?]
[Хёну! Ты же не забыл, что я жду тебя снаружи?]
Лицо Хёну, испустившего тихий вздох, выражало растерянность. Он совсем забыл о Макрее. Он не думал, что тот будет ждать до сих пор. Мог бы и уйти. Но тут Хёну вспомнил, в каком состоянии он был, когда прибыл сюда.
Он был почти не в себе, случайно узнав о помолвке Тэгона. Макрею, наверное, трудно было просто развернуться и уйти, оставив его в таком состоянии.
Ясно, что без Макрея он не смог бы сдержать обещание быть рядом с Джейми. Хёну чувствовал искреннюю благодарность к Макрею. Вот и снова он в неоплатном долгу.
Джейми, полностью поглощённый ребёнком на руках, повернул голову на зов Хёну.
- Друг, который привёз меня сюда, ждёт снаружи. Можно ему тоже войти?
- Да. Если это друг, который привёз Иана к Джейми, значит он хороший, я разрешаю.
Как только Джейми ответил, Хёну немедленно отправил сообщение.
Едва сообщение было отправлено, дверь со скрипом открылась. Появление крепкого, высокого телосложения, не совсем подходящего ангельски красивому лицу, создало иллюзию, будто комната мгновенно заполнилась. Хёну беспокоился, не почувствует ли Джейми неловкость от такого внушительного присутствия, но, к счастью, никаких признаков этого не было.
Напротив, Джейми смотрел на Макрея с явным интересом в глазах. Впрочем, чёрные волосы, не сочетающиеся с голубыми глазами, могли заинтересовать кого угодно.
- Приятно познакомиться, Джейми.
Макрей поприветствовал его со своей фирменной сладкой, как мёд, улыбкой.
- Да. Меня зовут Дэнни. Я много слышал о тебе от Хёну, то есть Иана. Поздравляю.
Джейми ответил с ясной улыбкой и тихо прошептал ребёнку на руках:
Хёну, сосредоточивший всё внимание на Джейми, тут же ухватился за эти слова.
Джейми отнял ребёнка от груди и держал его на одной руке. Затем протянул его приближающемуся Хёну. Ему как раз было очень любопытно разглядеть черты лица ребёнка.
- Да.
Осторожно приняв завёрнутого в тонкое одеяльце ребёнка, он прижал его к себе. В нос ударил сладкий запах молока вместе с теплом. Макрей, стоявший поодаль, видимо тоже заинтересовался и незаметно подошёл вплотную к Хёну, бросая взгляды на ребёнка.
Ребёнок, чутко уловивший смену объятий, завозился и захныкал. Хотя он выглядел неопрятно из-за неудалённых загрязнений тут и там, его шевелящиеся губки были очаровательны, пухлые щёчки цвета абрикоса и маленькая, как каштан, переносица - не было ни одной нескладной черты.
Пока Хёну думал, что чёрный пушок, мягкий как бархат, на голове ребёнка делает его точной копией Джейми, веки малыша медленно приоткрылись. И наконец показались скрытые под ними глаза цвета сапфира.
В тот момент Хёну почувствовал, будто у него перехватило дыхание.
- Вау... - вырвалось у стоявшего рядом Макрея.
Хёну, ошеломленно глядя на младенца, не мог вымолвить ни слова. Глаза ребенка, ещё не научившиеся фокусироваться, на мгновение встретились с глазами Хёну, а затем снова скрылись под веками.
В тот короткий миг, когда их взгляды пересеклись, Хёну испытал потрясение, пронзившее всё его тело.
- Ну как? Видел? - спросил Джейми, протягивая руки.
Хёну осторожно вернул ребёнка. Чтобы ответить на вопрос, он тихо прокашлялся, прочищая горло. Казалось, голос вот-вот дрогнет.
- Да... У него два прекрасных сапфира. Ты это хотел показать?
- Чёрные волосы и голубые глаза.
Джейми посмотрел на Макрея сияющими глазами.
Макрей начал было развеивать недопонимание, но Хёну крепко схватил его за запястье, останавливая. Макрей, дёрнув правой бровью и изобразив смущённое выражение, в итоге послушно замолчал. Джейми продолжил:
- Не одинок, как я. Значит, ему не будет одиноко.
В комнате мгновенно воцарилась тишина. Хёну, лучше всех понимавший смысл этих слов, чувствовал, как тяжело становится на сердце.
Макрей разбил тишину лёгким вопросом, меняя тему.
Выражение лица Джейми стало серьёзным, будто его застали врасплох.
Макрей демонстративно вздохнул, скрестил руки и притворно погрузился в размышления, закрыв глаза. Несколько раз погладив свой острый подбородок, он игриво изогнул уголки губ.
- Могу я предложить? Как насчёт Джерри? Джейми, Джерри. Разве не мило?
- Что это ещё такое? Слишком небрежно и без души.
- Мне нравится! Мне очень нравится, Джерри! - воскликнул Джейми, не дав Хёну закончить, его глаза сияли.
Макрей был не менее ошеломлён, чем Хёну.
- Джерри подходит. Буду звать его Джерри. Хочу, чтобы он вырос умным и мудрым. Храбрым и бодрым, как Джерри, который никогда не сдаётся злому Тому, что бы ни случилось.
Только услышав это имя, Хёну и Макрей наконец поняли, о каком храбром и бодром Джерри говорил Джейми. Он имел в виду персонажей из классического американского мультфильма про кота и мышь.
- Это точно нормальное имя для человека? - прошептал Хёну Макрею так тихо, чтобы Джейми не услышал.
Хёну, недавно приехавший в Америку, не мог разбираться в американских именах.
У имён есть свои модные тенденции, и через несколько лет они могут показаться старомодными. В некоторых восточных странах считалось, что судьба человека зависит от имени, и существовали даже специальные бюро, где за деньги давали имена.
Хотя он и не был суеверным, но считал, что имя, с которым человек живёт всю жизнь, оказывает немалое влияние на его судьбу, и ему казалось неправильным решать это так легкомысленно.
- Это довольно устаревшее имя, популярное разве что в 50-х... - пробормотал Макрей с озадаченным выражением, почёсывая лоб.
- Я не думал, что ему так понравится.
- А нет ли другого имени? Такого, где Джерри было бы сокращением?
Глаза Хёну заблестели. Даже при его нулевом чувстве имён он понимал, что Джером в сто, в тысячу раз лучше, чем просто Джерри.
- Джейми, а как насчёт Джерома? Джерри - это уменьшительное от Джером!
- Да. Ласковое имя, которым называют только близкие. Если звать его Джерри как уменьшительное, это будет более значимо и мило, как думаешь?
Глядя на Джейми, энергично кивающего головой, Хёну с облегчением вздохнул. В этот момент дверь снова открылась, и вошла акушерка, которая отлучалась.
Когда Хёну хотел выйти, чтобы дать Джейми приватность, тот схватил его за рукав.
- Опекун тоже останется? - спросила акушерка.
Хёну бросил взгляд на настенные часы. Уже час ночи.
- Я останусь. А у тебя утром тренировка. Возвращайся первым.
На категоричное предложение Хёну Макрей с явным разочарованием на лице запротестовал:
- Ну, если так, ничего не поделаешь. Хорошо.
Направляясь к двери, Макрей обернулся к Хёну и Джейми:
- Я пойду. Джейми, приятно было познакомиться. Ещё увидимся, пока.
Когда Макрей собирался выйти, Джейми помахал ему вслед.
- Спасибо за сегодня. Пока, Дэнни.
От голоса, настигшего его затылок, плечи Макрея вздрогнули. Обернувшись к Хёну, он расплылся в яркой улыбке, его розовые губы образовали красивую дугу.
- Это впервые, знаешь? Ты назвал меня Дэнни.
Хёну отвернулся, делая вид, что не придаёт этому значения, но уши его немного покраснели. Заметив это, сердце Макрея взволнованно забилось.
И раньше он испытывал похожее чувство. Когда Джером, лежавший на руках у Хёну, поднял веки и показал спрятанные под ними голубые драгоценности, в груди так же захватило дух.
Чёрные волосы и голубые глаза. Интересно, если бы у него с Хёну родился ребёнок, выглядел бы он так же?
Хёну, смотревший на Джерри с нежностью, словно из него капал мёд, казался таким милым, что Макрей чуть не обнял его крепко, сам того не осознавая.
Макрей, чьё настроение испортилось из-за бывшего возлюбленного Хёну, снова обрёл уверенность. В конце концов, сейчас рядом с Хёну был он, а не тот человек. Важнее всего был факт, что он, а не кто-то другой, разделял настоящее Хёну.
Макрей лёгкой походкой вышел из здания.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty