Антитеза. Часть 1. Фрик. Глава 1
За окном всё было белым-бело. Если весь мир не превратился в больничную палату, то такой вид был довольно непривычным. Лицо Син Джеха, убедившегося, что внутри и снаружи окна всё одинаково, было таким же бледным, как обычно.
В последнее время выпал редкий снегопад. Из-за забастовки союза государственных служащих эсперов, начавшейся несколько дней назад, снег не убирали, и сад был полностью погребён под ним.
Разговоры о том, что снег нежно укрывает мир, были пустой романтикой. Дорога с замёрзшими перепутанными следами выглядела крайне грязной.
Син Джеха прильнул к окну. Стекло, которое должно было бы запотеть от тепла его тела или дыхания, никак не менялось. Через прозрачное стекло Син Джеха тихо смотрел наружу.
Лишь это стекло отделяло Син Джеха от мира.
- Джеха, не прижимайся так сильно. Что если простудишься?
Подошедший мужчина подтолкнул инвалидное кресло. Пейзаж постепенно отдалялся от глаз Син Джеха. Место, где он должен был находиться - не снаружи, а здесь, внутри. Где он должен был спокойно принимать вторжения посторонних.
- Снаружи такой беспорядок, правда? Даже дорога на работу сегодня была тяжёлой. В обычное время эсперы давно бы всё убрали.
Подол брюк Ким Санхёна, сотрудника центра, который немного ранее пришёл навестить Син Джеха, был полностью мокрым. Он жаловался на заснеженные улицы и злился, что испачкал новые кроссовки. Он ворчал, что при каждом шаге подошвы издают неприятный звук. Он резко критиковал эсперов, которые пренебрегали своими обязанностями, продолжая забастовку даже в условиях стихийного бедствия.
- Разве не так? В конце концов, они государственные служащие. Какой бы важной ни была забастовка, свои обязанности они должны выполнять. Не для этого ли я плачу налоги?
Ворчащий Ким Санхён внезапно осознал. Мальчик в инвалидном кресле тоже был эспером.
Эспер, для которого такая мелочь, как простуда, не имела никакого значения.
Смутившийся Ким Санхён быстро взглянул на Син Джеха. Тот, как обычно, с безучастным выражением лица, словно ничего не слышал, обращал внимание только на собаку, лежащую на его бёдрах. Успокоившись, Ким Санхён продолжил толкать инвалидное кресло.
На самом деле Син Джеха не проявлял никакого интереса к его словам.
Они быстро передвигались по коридору, который, когда он был один, казался бесконечно длинным. Сегодня был особый выходной, и только несколько сотрудников центра вышли на работу. Особенно на 23-м этаже Центра управления корейскими эсперами, в закрытой зоне изоляции, были только Син Джеха и Ким Санхён, который срочно вышел на работу по вызову.
- Вчера хорошо спал? Особых болей не было... Утром сделали укол?
Син Джеха кивнул головой вместо ответа. Ким Санхён знал, что у бледного мальчика в больничной одежде не было сил говорить.
Но в то же время Ким Санхён должен был стараться не показывать странное чувство дискомфорта, которое возникало всякий раз, когда он видел Син Джеха. Несмотря на то, что он был явно взрослым, Син Джеха по-прежнему имел лицо мальчика, который не повзрослел.
Каждый раз, глядя в его пустые глаза, словно тихо созерцающие жизнь, он чувствовал, будто имеет дело не с живым человеком, а с мёртвым. Объект, необъяснимый с точки зрения здравого смысла, вызывал только неприятные ощущения, сколько на него ни смотри.
Прошло уже почти 5 лет с тех пор, как Син Джеха, которому исполнилось двадцать два года, а через несколько дней исполнится двадцать три, начал поддерживать свою жизнь, будучи заключённым в центре. Обычно эсперы с проблемами волн, не способные правильно использовать свои способности, или с серьёзными заболеваниями из-за проблем с гайдингом отправлялись в специальное отделение Национальной больницы эсперов на отдалённом острове Ыльдо в Южном море.
Но Син Джеха был исключением. Он жил в палате, временно устроенной в зоне изоляции центра.
Решение забрать Син Джеха в центр, даже переоборудовав медпункт в палату, было, конечно, принято высокопоставленными лицами. Многие сотрудники не понимали, почему он получает такое особое обращение.
Тем не менее, Ким Санхён был достаточно человечным, чтобы испытывать некоторое сострадание к молодому эсперу, который жил, не имея возможности умереть. Возможно, именно из-за этого сострадания его назначили ответственным за него.
За именем Син Джеха следовало множество диагнозов, и причина всех симптомов была только одна.
С момента пробуждения он ни разу не получил нормального гайдинга. Пока он оставался один в холодной зиме, его состояние ухудшалось с каждым моментом, не позволяя ему ходить на двух ногах и заставляя использовать инвалидное кресло. Из-за его тела, которое было не просто худым, а истощённым, не находилось подходящей одежды, и он носил только больничную.
Более того, температура тела Син Джеха была нечеловеческой. Она была такой холодной, что казалось, он вот-вот замёрзнет.
Даже собака, чья шерсть стала пышной с приходом зимы, вздрагивала всякий раз, когда касалась его. Она успокаивалась, только подняв голову и убедившись, кто именно её погладил.
Собака лежала на бёдрах Син Джеха, заняв самое удобное и лучшее место, и закрыла глаза. Когда порывы холодного воздуха, проникающие через оконную раму, касались рук, они жгли, словно кожа на тыльной стороне ладони трескалась.
К тому времени, когда инвалидное кресло с одной собакой и худощавым эспером достигло конца коридора, пейджер Ким Санхёна громко запищал. Уши собаки насторожились.
- Да, это Ким Санхён из 3-й группы административной поддержки... А, да. Сейчас? Понял.
Ким Санхён оставил инвалидное кресло и поспешно собрался уходить, но, словно что-то вспомнив, обернулся и сказал:
- Джеха-я, меня срочно вызывают, так что я ненадолго отлучусь. Подожди здесь, хорошо?
Син Джеха кивнул в знак согласия, но Ким Санхён, очевидно торопясь, даже не стал проверять и убежал за угол коридора. Син Джеха безучастно проводил взглядом его удаляющуюся фигуру, а затем перевёл взгляд на окно. Оно было слишком далеко, чтобы смотреть наружу.
Бледные пальцы осторожно обхватили колесо инвалидного кресла. Резина и металл были теплее, чем холод его пальцев. Когда Син Джеха глубоко вдохнул, чтобы собраться с силами, он услышал:
Движения Син Джеха замерли, когда в его уши ворвались незнакомые шаги. Звук твёрдой походки людей. Похоже на смесь звуков туфель и ботинок. Не менее шести или семи человек...
Шаги, ритмичные почти до навязчивости, не могли принадлежать обычным людям.
Собака, которая тихо притворялась спящей на коленях Син Джеха, тоже, видимо, услышала шаги и широко открыла глаза.
Собака, прежде чем её успели остановить, спрыгнула под инвалидное кресло. Растерянный Син Джеха протянул руку, чтобы поймать её, но было слишком поздно.
Встревоженный Син Джеха попытался двинуться в направлении, где исчезла собака, но инвалидное кресло не сдвинулось с места.
Шаги туфель остановились там, где раздался лай собаки. На тыльной стороне ладони Син Джеха, сжимавшего неподвижное колесо инвалидного кресла, выступил холодный пот.
«Ладно, что такого в этой мелочи».
Это был очень холодный, низкий голос.
«Но директор, это мог быть эспер».
«Нет. Я говорю так потому, что ничего не чувствую».
Мужчина в безупречном британском костюме говорил с точным акцентом высшего класса. Это был весьма изысканный и элегантный стиль речи, совсем не похожий на телохранителей с акцентами разных стран. Он непринуждённо успокаивал охранников.
Син Джеха вдруг обнаружил, что невольно сосредоточился на голосе мужчины. Хотя он не понимал ни слова из быстро текущей английской речи, было ясно, что это голос, который хотелось слушать дальше.
Исключительно запоминающийся, привлекательный голос явно отличался от голосов других людей. Произношение, казалось, с чёткими гранями каждого слога, словно резонировало внутри горла и порой производило сухое, прохладное впечатление.
«Директор, когда мы узнаём об опасности, уже слишком поздно».
«Нет. Все слишком напряжены. Не знаю, что вы думаете о Корее, но это не зона конфликта. Что может случиться в изолированной зоне центра?»
«Директор, и для вас Корея впервые. Кроме того, это и наша работа тоже».
Собака, схваченная телохранителями, следовавшими за мужчиной, пронзительно залаяла. Син Джеха, который был словно загипнотизирован незнакомым голосом, опомнился и снова сжал колесо с силой. В воздухе раздавался лай собаки. Было ясно, что её схватили.
От напряжения на лбу Син Джеха выступил холодный пот. В такие моменты он сожалел о своём состоянии, не позволявшем ему говорить.
- Директор, прошу прощения за вмешательство, но я не могу согласиться. Посмотрите на отношение центра. Разве оно не крайне несговорчиво? Возможно, было бы лучше с самого начала обратиться с запросом к военным.
На этот раз это был голос другого человека, и говорил он на корейском.
- Что ж, время покажет, как долго они будут держаться так жёстко.
Мужчина, который до этого говорил по-английски, теперь говорил на плавном корейском. В его холодном, чётком голосе чувствовалась надменная уверенность.
Охранник угрожающе уставился на собаку, которую держал за шиворот. Выражение лица этого человека, бывшего наёмника из частной военной компании (ЧВК) под управлением «Квантум», было крайне свирепым. Громко лаявшая собака, казалось, сильно испугалась, вздрогнула и затихла.
Квон Иджэ наблюдал за этой сценой с явным весельем.
Никто не осмелился ответить на слова Квон Иджэ.
- Я пришёл сюда не по собственной инициативе, а по приглашению правительства, так что если что-то случится, Корея должна будет взять на себя ответственность. Вот чего я хочу. Связались с посольством?
- Похоже, что таков принцип корейского законодательства.
- Похоже, даже в посольстве были удивлены тем, что к вам применили этот закон...
Квон Иджэ хорошо понимал, что недовольство и понимание - совершенно разные вещи.
- Директор, раз вы уже завершили инспекцию корейского центра... правильно ли я понимаю, что все ваши дела в Корее закончены?
Люди, стоящие за Квон Иджэ, делились на две группы. Телохранители, которых он привёз с собой при въезде в страну, и сотрудники, предоставленные корейским филиалом. Сотрудники не понимали, почему он потребовал инспекцию Центра управления корейскими эсперами. Хотя Центр управления эсперами и был среди основных партнёров оборонной компании «Квантум», крупнейшим клиентом всё же оставались корейские военные.
- Нет, у меня ещё остались дела.
Сотрудник, направленный из корейского филиала, в замешательстве поправил очки.
- Но директор, расписание, переданное нам... Кроме того, насколько я знаю, совет директоров состоится скоро.
- Я не планирую присутствовать на совете директоров. Председатель уже знает об этом, так что не стоит беспокоиться. Конечно, официально я уеду по расписанию. И, кстати, директора корейского филиала переведите в режим ожидания назначения в штаб-квартиру.
Сотрудники были обеспокоены распоряжениями Квон Иджэ.
- Тогда... как нам поступить с текущими переговорами о контрактах с военными?
Квон Иджэ повернул голову и пристально посмотрел на сотрудника, задавшего этот глупый вопрос. Оказалось, это был сотрудник, которого директор корейского филиала прикрепил для обеспечения протокола, надеясь, что у господина Квона не будет неудобств. Квон Иджэ был крайне раздражён этим сотрудником, беспокоящимся о цепочке утверждений прямо перед ним.
Квон Иджэ испытывал крайнее отвращение ко всему неэффективному. Если бы у этого сотрудника была хоть капля проницательности, он бы уже понял, что Квон Иджэ никогда не даёт бесполезных указаний. Распоряжение о переводе директора филиала в режим ожидания было дано по веской причине.
- Я не из тех, кто здесь для того, чтобы разрешать твои сомнения.
- Надеюсь, впредь ты будешь осторожнее.
Холодно предупредив, Квон Иджэ, завернув за угол, и заметил бледного мальчика. Единственной его реакцией было едва заметное движение бровей, настолько лёгкое, что даже стоящие рядом люди не заметили этого.
Когда Квон Иджэ остановился, его спутники тоже чётко остановились на своих местах. Взгляды множества людей устремились к мальчику.
Впечатление от мальчика в больничной одежде, сидящего в инвалидном кресле, было странно размытым. Если бы он не находился в центре пустого коридора, Квон Иджэ, возможно, даже не заметил бы его. Словно скрытый защитной окраской, бледный мальчик просто существовал в коридоре.
Безжизненные глаза, будто не фокусирующиеся, юное лицо, напоминающее старшеклассника, бессильный вид и бледная, почти белая кожа. Он выглядел как тяжелобольной пациент, смерть которого не вызвала бы удивления.
Остановился не только Квон Иджэ, но и мальчик. Взгляды двух мужчин пересеклись по диагонали в пустом пространстве. Син Джеха буквально застыл.
Мужчина, умело переключавшийся между английским и корейским, очевидно, был корейцем. Даже не пытаясь понять разговор на английском, можно было догадаться, что мужчина с рукой в кармане был важной персоной - об этом свидетельствовала исходящая от него властная аура.
Мужчина с тёмно-синими глазами выделялся даже среди окружающих его людей. Это была динамичная, объёмная фигура, которую не могли скрыть даже аскетичные костюмы. Возможно, это было связано с его чрезвычайно привлекательной внешностью, демонстрирующей сильное присутствие.
Бледный мальчик медленно перевёл взгляд с мужчины на охранников, а затем на схваченную собаку. Собака, заметив его, жалобно заскулила. Квон Иджэ внезапно осознал, что мальчик был хозяином неожиданно появившейся собаки.
Син Джеха не ответил на вопрос Квон Иджэ. Тот спросил ещё раз, словно для подтверждения:
Мальчик, казалось, хотел что-то сказать, его губы зашевелились, но, кажется, он устал и смирился. Он просто упрямо смотрел на Квон Иджэ, как будто просил вернуть собаку.
Он выглядел так, будто упадёт от малейшего толчка, словно вот-вот выплюнет кровь и умрёт. Несмотря на это, Квон Иджэ не испытывал даже того лёгкого сострадания, которое обычно присуще людям.
Ситуация успокоилась, когда запыхавшийся сотрудник центра с бейджем на шее поспешно появился.
- Вдруг послышался лай собаки, я подумал, может, что-то случилось...
- Ничего особенного, - ответил Квон Иджэ, поворачивая голову.
Сотрудник центра, словно не замечая собаку и Син Джеха, торопливо продолжил:
- Директор, не могли бы вы уделить нам немного времени?
Секретарь выступил вперед, словно по договоренности.
- Тогда не стоит ли вам сначала сообщить суть дела? Важно оно или нет - решать нам. Мы проверим расписание и свяжемся с вами.
От строгих слов секретаря сотрудник центра сделал растерянное лицо. По информации центра, Квон Иджэ должен был скоро покинуть страну.
«Я буду через 10 минут. Иди и задержи его любым способом - тяни время, делай что угодно, но удержи его там. Понятно?»
Глава административного управления, который выехал в центр, даже не закончив совещание кабинета министров, не объяснив причины, просто приказал задержать Квон Иджэ. Если Юн Сэён, считающаяся реальной силой в центре, настолько спешит, значит, дело действительно важное. Сотрудник повернулся к Квон Иджэ, игнорируя придирчивого секретаря.
- Директор, глава управления действительно срочно направляется сюда. Это не займет много времени.
- Глава управления, значит... хм.
На недовольный тон Квон Иджэ его секретарь, стоящий позади, с надменным видом резко ответил:
- Разве не корейский центр в одностороннем порядке отменил запланированную встречу? Если вы собирались так поступить, не следовало так долго тянуть с вопросом инспекции.
- Прошу прощения. Это не в моей компетенции...
Сотрудник центра, не знающий деталей, крайне нервничал. Квон Иджэ взглядом сделал легкое замечание секретарю. Тот проницательно замолчал, но все еще выглядел крайне недовольным.
«Квантум» и Центр управления корейскими эсперами более недели не могли преодолеть разногласия. Сегодня ситуация не изменилась. Хотя целью визита была инспекция центра, на утомительных переговорах, продолжавшихся с утра, отсутствовал глава управления, из-за чего не удалось достичь конкретных результатов. Было весьма интересно, что корейский центр, державшийся столь надменно, внезапно проявил покорность.
- Не уверен, что у вас осталось что-то более важное, чем то, о чем мы только что говорили.
Сотрудник, замявшись, вздохнул и ответил честно:
- Прошу прощения. Я тоже не знаю, о чем идет речь. Мне только сообщили, что глава управления срочно направляется сюда...
Квон Иджэ с безразличным выражением лица повернулся к охранникам. В его руке, затянутой в идеально сидящую черную кожаную перчатку, оказался загривок собаки. Схваченная незнакомцем собака барахталась в воздухе и лаяла.
Наблюдая за её сопротивлением, он подставил ладонь под подушечки задних лап. Собака, которая висела, болтаясь за шкирку, встав таким образом на задние лапы, наконец успокоилась.
Он не выглядел любящим животных, но и не обращался с ними грубо. Это была демонстрация минимальной вежливости как посетителя - неторопливое позерство и лицемерие.
- Давайте сначала решим более неотложный вопрос.
Держа собаку, Квон Иджэ твердым шагом направился к Син Джеха. Мальчик, до этого только шевеливший губами, протянул руки к собаке, когда мужчина приблизился. Руки, видневшиеся из-под больничной одежды, были настолько истощены, что явно проступали очертания костей. Вместо того чтобы отдать собаку в дрожащие руки, которые, казалось, могли вновь её упустить, Квон Иджэ положил её на колени мальчика.
Оказавшись на коленях Син Джеха, собака согнула задние лапы, сложила передние и свернулась в удобной позе. Она казалась успокоенной, но в то же время настороженной.
- Если ты хозяин, ты должен нести ответственность. Что если собака встретит опасного человека?
Произнося эти слова, которые могли быть как угрозой, так и предупреждением, Квон Иджэ пару раз похлопал по бедру Син Джеха, на котором лежала его рука. Это означало, что впредь нужно быть осторожнее. Буквально следуя этому, Син Джеха попытался убрать руку мужчины, чтобы защитить собаку.
Соприкосновение холодных пальцев с запястьем, слегка видневшимся между кожаной перчаткой и рукавом рубашки, произошло мгновенно.
Ужасающе холодная температура тела. Внезапное ощущение, будто прошел электрический ток. Перед глазами мужчины на мгновение мелькнули сложно переплетенные волны, а затем исчезли.
Мужчина, увидевший то, чего не должен был видеть, отбросил свое непринужденное поведение. Нахмурившись и выпрямившись, Квон Иджэ устрашающе уставился на мальчика. В глазах мальчика в инвалидном кресле тоже отразилось волнение.
Это произошло в одно мгновение.
Ощущение настолько жуткое, что, появившись и исчезнув в одно мгновение, заставляло сомневаться - сон это или реальность. То, что произошло в момент соприкосновения кожи с кожей. Нечто непреодолимое, не входившее ни в намерения Квон Иджэ, ни в ожидания Син Джеха.
Губы Син Джеха, словно завороженного этим ощущением, зашевелились.
Глаза Син Джеха, обычно произносящего беззвучные слова, постепенно наполнились изумлением. Но не из-за сильно охрипшего, почти мертвого голоса, вырвавшегося из его горла.
Син Джеха определенно был человеком, который не мог говорить.
Квон Иджэ не скрывал своего недовольства.
Мальчик перед глазами Квон Иджэ удивительным образом больше не выглядел размытым, и его глаза не были мутными, как у мёртвой рыбы. Ясные зрачки точно наблюдали за ним.
С этого момента Квон Иджэ начал видеть мальчика иначе. Мысль о том, что у него не было присутствия, оказалась явным заблуждением. Тени под глазами, едва заметные на бледной белой коже, выделялись с декадентской отчётливостью. В глазах, которые, не моргая, смотрели только на Квон Иджэ, проявлялись необычные оттенки. Внешность, безусловно, способная привлечь и удержать внимание.
До этого момента он считал такое лицо почти незаметным? Квон Иджэ знал, что со зрением у него всё в порядке. Значит, произошло то, чего не должно было случиться.
Другими словами, контактный инцидент.
На губах Квон Иджэ появилась свирепая улыбка.
- Директор, с вами всё в порядке?
- Хм, действительно нечто необычное.
Лицемерие, как и ожидалось, бессмысленно. Нигде не было причин проявлять ненужную доброту.
- Директор Квон? Глава управления прибыла и сейчас направляется сюда...
С облегчением произнёс сотрудник, наполовину прикрывший телефон рукой. Повернувшись, Квон Иджэ скрыл своё выражение лица. Человек, с которым общался сотрудник, уже был не проводником перед эспером, а директором «Квантума», Натаниэлем Квоном.
- Хорошо. Давайте встретимся. Похоже, есть что-то, что мне нужно выяснить. Где она сейчас находится?
- А! Тогда... думаю, вам нужно пройти в эту сторону!
Сотруднику, успешно задержавшему Квон Иджэ согласно приказу начальника, удалось сопроводить их в противоположную сторону коридора. Син Джеха всё ещё не мог оторвать взгляд от Квон Иджэ, но мужчина, напоминающий зимний ветер, холодно прошёл мимо инвалидного кресла.
Множество людей, следовавших за ним, бросали косые взгляды на инвалидное кресло. Но Син Джеха не проявлял к ним никакого интереса.
Его бледная рука двинулась, мягко поглаживая собаку. Собака хоть и посмотрела на Син Джеха с подозрением, но не вздрогнула в панике, как обычно.
Это было благодаря тому, что в его теле появилось хоть немного тепла.
Син Джеха, глубоко вздохнув, схватился за ручки инвалидного кресла и попытался встать. Он почувствовал, как в пальцах ног появилась сила, а стопы отчётливо ощутили прикосновение к земле.
Пытаясь встать, Син Джеха плюхнулся обратно на инвалидное кресло. Тот факт, что к нему вернулись ощущения, не означал, что пациент, годами не ходивший, сразу же сможет ходить.
Только после того, как тот человек исчез, Син Джеха наконец осознал.
О ветре можно узнать только после того, как он пронесётся мимо, а о дожде – только после того, как промокнешь.
«Тот человек определённо был проводником».
Это было ощущение, которого он никогда не испытывал в своей жизни. Будто впервые свет проник в место, которое всегда было тёмным, словно оцепеневшее тело, глубоко погружённое под воду, мгновенно вытащили на поверхность.
«Так вот что называют гайдингом...»
Син Джеха был одновременно прав и не прав. Такой короткий контакт не является полноценным гайдингом. Но то, что он инстинктивно понял значение этого краткого соприкосновения с мужчиной, объяснялось тем, что он сам был эспером.
К тому же, эспером с полностью нарушенной волной.
Уверенный в этом, Син Джеха снова схватился за колёса инвалидного кресла. Ощущение под кончиками пальцев совершенно отличалось от прежнего. Когда он приложил силу, колёса, казалось, покатились плавно. В тот момент, когда Син Джеха с сияющими глазами собирался последовать за проводником...
Со стороны, куда ушли люди, появился Ким Санхён. Он, отбросив утреннее недовольство, с посвежевшим лицом снова схватился за ручки инвалидного кресла.
- Пойдём. Тебе нужно быстро пройти обследование.
Когда инвалидное кресло начало двигаться, Син Джеха оказался в затруднительном положении. Направление, в котором Ким Санхён вёз его, было прямо противоположным тому, куда ушли те люди.
- ...Здесь, кажется, есть, посторонние.
От неожиданного голоса Ким Санхён в испуге остановился. Хотя предложение не было чётким, но царапающий уши голос произносил ясные слова. Однако странно, что в нём полностью отсутствовала интонация.
С каждой репликой голос Син Джеха становился всё отчётливее. Хотя выражать мысли вслух было ещё неловко, он определённо «говорил» о своих намерениях.
- Джеха-я, неужели ты сейчас говорил?
Ким Санхён, потрясённый, отпустил инвалидное кресло и подошёл к Син Джеха, чтобы проверить его лицо.
Говорившим действительно был Син Джеха.
Он утратил дар речи примерно год назад.
Он был не более чем ходячим трупом, в котором едва теплилась жизнь. Это был очевидный факт, известный всем в центре.
- Эм... интересно, это хорошо...
В любом случае, для Ким Санхёна сейчас важно было доставить Син Джеха в кабинет обследования.
«Проверка волн... Син Джеха? Почему так внезапно?»
«На то есть причины. Так что идите и приведите Джеха. Ничего не говорите ему... А, в этом нет необходимости. Да, просто скажите, что я его вызвал».
Лечащий врач, в отличие от обычного, казался встревоженным.
Тот факт, что Син Джеха мог говорить, не был важнее только что полученного указания от лечащего врача. Придя в себя, Ким Санхён ответил на его вопрос, толкая инвалидное кресло.
- Ты говоришь о людях, которые только что прошли? Это люди из «Квантума». Я слышал, они сегодня прибыли с инспекцией в центр.
«Квантум» был глобальной оборонной корпорацией со штаб-квартирой в Великобритании. Изначально будучи частью британского военно-промышленного комплекса, «Квантум» сразу после появления эсперов и проводников создал исследовательский центр для изучения их механизмов, и инновационные результаты, полученные там, стали достоянием компании.
Проще говоря, они были патентными монстрами и торговцами оружием.
«Квантум» делал то, что умел лучше всего, основываясь на результатах исследований. Сначала они создали оружие для эсперов, затем разработали устройства для их контроля, а после этого развили технологии для их поддержки. К настоящему времени «Квантум» вырос до уровня, позволяющего влиять на британское правительство и страны по всему миру.
Но Син Джеха выбросил этот факт из головы. Важно было то, что ему необходимо снова встретиться с тем мужчиной.
Говорят, хорошо обученные эсперы используют ESP так же легко, как дышат, но для нынешнего Син Джеха это было невозможно. Чтобы использовать ESP, требовался прямой контакт.
Син Джеха протянул руку и слегка коснулся запястья Ким Санхёна. От места прикосновения его пальцев начало распространяться покалывающее, холодное ощущение. Удивленный прохладой, Ким Санхён вздрогнул.
Это извинение совсем не звучало искренне.
Ким Санхён, пытаясь с недоумением отстранить руку Син Джеха, съёжился от странного ощущения. В этот момент ESP, исходящий от него, проник внутрь.
Не успев закончить фразу, Ким Санхён с закрытыми глазами медленно сполз по стене. Когда его тело, опустившееся на пол, погрузилось в сон, голова бессильно упала вперёд. От кратковременного использования способности лицо Син Джеха побледнело до крайней степени.
Из-за последствий использования ESP хлынула красная кровь. Несмотря на мучительную боль, Син Джеха, словно привыкший к таким случаям, вытер кровь, запачкавшую ладонь, об одежду.
Его больше беспокоил Ким Санхён. Наблюдая за ним, спящим на корточках в коридоре, Син Джеха, словно придумав что-то хорошее, уставился на собаку.
Собака, узнавшая своё имя, радостно гавкнула.
- Пожалуйста. Присмотри за хёном.
Спрыгнув с инвалидного кресла, собака храбро села рядом с Ким Санхёном, сложив передние лапы. Син Джеха коротко улыбнулся, словно умоляя.
Его радовало покалывающее ощущение, поднимающееся с ладоней, крепко сжимающих колёса инвалидного кресла. Чтобы найти мужчину, которого он непременно должен был встретить, Син Джеха медленно, но уверенно двигался в направлении, где тот исчез.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty