Голые чувства. Глава 36
После того дня Тэ Хва перестал следовать за Чон Хёном. Не из-за страха быть задержанным за преследование, а потому что не мог проигнорировать его просьбу. К тому же, навязываться тому, кто тебя отталкивает, - унизительно. Очень унизительно.
Тэ Хва по своей природе был гордым человеком. То, что он мог не унижаться, несмотря на то, что у него ничего не было, жить свободно, не оглядываясь на других, иметь боевой дух, который был источником его побед, – всё это происходило отсюда. Эта сильная гордость сдерживала Тэ Хва. Он отказался от преследования Чон Хёна. Он боялся снова увидеть в его глазах отвращение.
Тем временем до соревнований оставался всего месяц.
Тренер, крайне чувствительный к предстоящему турниру, яростно давил на Тэ Хва, говоря, что сейчас пришло время полностью сосредоточиться на тренировках. И не только словами. Он потратил большие деньги и пригласил аж трех профессиональных бойцов для спарринга, составил расписание и сообщил об этом Тэ Хва. Если судить по страсти к победе, то не Тэ Хва, а тренер должен был участвовать в соревнованиях.
Для Тэ Хва это даже было к лучшему. Интенсивные тренировки - лучший способ избавиться от посторонних мыслей. На самом деле, когда он выходил на ринг, его голова автоматически пустела. Он собирался воспользоваться этим, чтобы отвлечься от мыслей о Чон Хёне.
Несколько дней это работало. Каждый день он тренировался до поздней ночи, изнуряя своё тело, а в остальное время просто спал из-за усталости. В таком режиме у него не было времени на другие мысли. Казалось, что вот так, постепенно, его интерес к Чон Хёну угаснет сам собой.
Да, если бы все так и сложилось, он, возможно, добился бы успеха как боксер и прожил бы беззаботную жизнь.
Но в итоге Кан Тэ Хва потерпел неудачу.
Он не смог забыть Мун Чон Хёна.
И не смог добиться успеха в боксе.
В середине июля стояла невыносимая жара. До каникул оставалось всего несколько дней. В тот день Кан Тэ Хва рано ушел из школы после последнего урока. И, по воле случая, будь то удача или нет, он столкнулся с Чон Хёном у главных ворот. Точнее, он увидел Чон Хёна на противоположной стороне улицы, садящимся в машину. Это была совершенно другая машина, не та, что он видел у дома Чон Хёна. Кан Тэ Хва прищурился, внимательно разглядывая водителя. И узнал знакомое лицо. Это был тот самый профессор.
Вновь всплыли слова толстяка: "Еще в начале этого года этот старик приезжал забирать Мун Чон Хёна на своей машине. И между ними была какая-то странная атмосфера."
Кан Тэ Хва невольно стал наблюдать за профилем профессора. Сейчас, просто глядя на них, он не мог понять, что в их отношениях странного.
Может, тогда я просто поддался словам толстяка?
Он подумал, что, возможно, поведение и выражение лица профессора, которые ему не понравились, были всего лишь плодом его воображения.
Но вдруг Кан Тэ Хва снова увидел истинное лицо профессора, лишенное добродушной маски. Их острые, холодные взгляды столкнулись.
Но это длилось лишь мгновение. Профессор быстро отвел взгляд и завел машину. Кан Тэ Хва, стоя в небрежной позе, смотрел вслед удаляющемуся автомобилю и пробормотал сквозь зубы:
Когда их взгляды встретились, Кан Тэ Хва почувствовал исходящую от профессора холодную настороженность. Учитывая его прошлые выходки, это было неудивительно.
Но почему-то… ему было не по себе. Что-то тревожило его.
Возможно, поэтому он снова вспомнил сцену, которую видел две недели назад. Сцену, которую можно было бы счесть незначительной, но которая могла иметь и другое толкование.
Вряд ли у них роман. Выражение крайнего презрения на лице Мун Чон Хёна служило тому доказательством. По крайней мере, было ясно, что Мун Чон Хён не испытывает к профессору никаких теплых чувств. Тогда как насчет профессора? Как интерпретировать настороженность, которую он проявил к Кан Тэ Хва? Было ли это просто следствием его прошлых действий?
…Странное предчувствие не покидало его. Хотя у него не было никаких логических оснований, интуиция подсказывала ему, что этот профессор вызывает у него большее беспокойство, чем потенциальные обидчики в школе. Что он опасен…
Со временем этот шепот становился все громче, а беспричинное беспокойство все сильнее. В конце концов, это даже повлияло на его концентрацию, и во время спарринга он пропустил удар от соперника.
В тот вечер Кан Тэ Хва, впервые за долгое время, под предлогом пробежки отправился к дому Мун Чон Хёна. Ему казалось, что он не сможет заснуть, пока не увидит его целым и невредимым.
Он прибыл туда в 9:30 вечера, примерно в то время, когда обычно возвращался Чон Хён. Кан Тэ Хва ждал его под уличным фонарем.
Время шло быстро, темнота сгущалась. Близилась полночь, а Чон Хён все не появлялся. Сегодня он запаздывал особенно сильно. В голову Кан Тэ Хва лезли разные мысли.
Что-то случилось? Или он уже дома?
Хуже всего было то, что у него не было никакой возможности это проверить. Номер домашнего телефона он, конечно же, не знал, и спросить было не у кого.
Кан Тэ Хва продолжал ждать, и, когда часы пробили полночь, не выдержал и перешел дорогу к дому Чон Хёна. Для начала нужно было убедиться, дома ли он вообще. Свет в доме горел, значит, кто-нибудь должен был ответить на звонок.
В тот момент, когда его палец уже почти нажал на кнопку звонка, он услышал тихие шаги. Он повернул голову и, к счастью, увидел Чон Хёна. Кан Тэ Хва невольно вздохнул с облегчением.
Но что-то было не так. Его обычно прямая спина была сгорблена, а походка – нетвердой. Он шатался из стороны в сторону… Выглядел так, словно был пьян.
Мун Чон Хён, почти добравшись до ворот, заметил Кан Тэ Хва и медленно моргнул.
- …Ты… Что ты здесь делаешь? - Его голос звучал более расслабленно, чем обычно.
Кан Тэ Хва с подозрением приблизился к Мун Чон Хёну, наклонил голову и коротко вдохнул.
И действительно, запаха алкоголя не чувствовалось.
- Но почему ты… здесь? - Кан Тэ Хва почувствовал себя неловко. Он не подготовил никакого вразумительного ответа, так как изначально планировал просто убедиться, что Мун Чон Хён благополучно добрался до дома, и уйти. Поэтому он небрежно ответил:
- Да. Ладно, неважно. Почему ты так поздно? Который час?
- Ах… - Чон Хён застонал и потер лицо. - Внезапно так захотелось спать… Проснулся, а уже так поздно… Не мог же я там остаться… Он предложил подвезти… Но мне было неудобно… Что со мной такое…
Определенно, он не в себе. Учитывая их последнюю встречу две недели назад, было бы естественнее, если бы он разозлился и спросил, какое Кан Тэ Хва до него дело. Но вместо этого он говорил бессвязно и с запинками… Что-то тут не так. Даже если он не пьян, очевидно, что он не может ясно мыслить.
Чон Хён продолжал тереть лицо, и вдруг сильно покачнулся. Кан Тэ Хва невольно протянул руку и поддержал его. В этот момент их ослепил яркий свет. Обернувшись, Кан Тэ Хва увидел машину.
Знакомый автомобиль остановился прямо перед воротами. Как он и предполагал, из него вышел отец Чон Хёна.
Мужчина средних лет с суровым лицом посмотрел на Кан Тэ Хва, затем на Чон Хёна, нахмурился и спросил:
Вопрос, очевидно, был адресован Кан Тэ Хва. Кан Тэ Хва промолчал. Потому что не знал, как себя представить? Отчасти это было правдой, но главная причина заключалась в том, что он почувствовал исходящую от мужчины враждебность.
Вместо молчащего Кан Тэ Хва ответил Чон Хён:
- Никто, отец. Не обращай внимания.
Возможно, это было правдой. Он действительно был никем. Не близкий друг, не приятель, ни даже просто знакомый. Но услышать это от самого Чон Хёна было неприятно. И унизительно. Очень унизительно.
- Если ты никто, то что ты делаешь у моего дома? - Мужчина с неодобрением посмотрел на руку Кан Тэ Хва, поддерживающую Чон Хёна. Судя по его выражению лица, он смотрел на Кан Тэ Хва как на грязное пятно на теле своего сына.
Чон Хён отстранил Кан Тэ Хва и пояснил:
- У меня закружилась голова… Я чуть не упал, а он меня поймал.
- Да, профессор Ким говорил мне. Сказал, что в последнее время ты плохо себя чувствуешь. Если ты так устал, что еле держишься на ногах, почему не попросил подвезти? Или мог бы остаться у него на ночь, зачем идти домой так поздно?
- Мне показалось, что это будет слишком накладно…
- Профессор Ким считает тебя своим лучшим учеником, неужели он не поймет? Даже если бы ты захотел остаться у него на несколько дней, он бы с улыбкой согласился. Как сказала твоя мать, он должен хорошо к тебе относиться. Мы платим ему немалые деньги. Не стоит стесняться.
Отец Мун Чон Хёна даже не поблагодарил Кан Тэ Хва за помощь своему сыну. Более того, он продолжал бросать на него неприязненные взгляды, пока они не скрылись за воротами. Даже после того, как Чон Хён сказал, что они не знакомы, мужчина продолжал смотреть на Кан Тэ Хва с неодобрением. Вероятно, он решил, что Кан Тэ Хва не пара его сыну. Что он слишком низкого происхождения.
В тот летний вечер Кан Тэ Хва почувствовал пронизывающий холод у дома Чон Хёна.
Холод, рожденный унижением, был острым как лезвие.
Однако дело было не в унижении. Дело было в состоянии Чон Хёна, которое он наблюдал прошлой ночью.
Была среда. Он наверняка ездил в Сонбукдон. И профессор сам приехал за ним на машине. Но вернулся он позже обычного, и его поза, и речь были неуверенными, как у пьяного.
Больше всего Кан Тэ Хва беспокоила одна фраза из его бессвязного бормотания: «Внезапно так захотелось спать… Проснулся, а уже так поздно…»
Получается, он заснул в доме профессора и поэтому вернулся так поздно.
Но он сказал «внезапно так захотелось спать»? Внезапно?
Значит, такое случалось и раньше?
Внезапно захотелось спать… Внезапно…
Это была странная, настораживающая деталь.
Не в силах больше ждать, Кан Тэ Хва во время обеденного перерыва отправился в здание третьего курса. Он хотел проверить, как себя чувствует Чон Хён. Но до конца перерыва Чон Хён так и не появился. Кан Тэ Хва остановил одного из одноклассников Чон Хёна, который как раз собирался зайти в класс, и спросил, где он. Оказалось, что Чон Хён отсутствует. Причину его одноклассник не знал.
Неужели он так плохо себя чувствует, что даже пропустил занятия?
Кан Тэ Хва беспокоился, но ничего не мог поделать. Из-за этого он не смог сосредоточиться на тренировке и в итоге потратил весь день впустую. В довесок он получил нагоняй от тренера, щедро сдобренный крепкими выражениями.
К счастью, на следующий день Чон Хён пришел в школу. На первый взгляд он выглядел нормально, но Кан Тэ Хва не мог успокоиться. Два дня назад, когда он видел его садящимся в машину профессора после школы, Чон Хён тоже выглядел нормально. Но тем же вечером он вернулся домой в странном, словно опьяненном, состоянии, а вчера вообще не пришел в школу.
В конце концов, Кан Тэ Хва снова решил проследить за ним. Но на этот раз он не стал идти за ним открыто. Он отправился к дому профессора и стал ждать там, когда начнется урок.
Он не заходил на территорию дома, а просто ждал у ворот. Прислушиваясь к доносившимся звукам фортепиано, он время от времени поглядывал на часы.
Уроки обычно длились около двух часов. Мун Чон Хён зашел в дом в 6:30, значит, должен был выйти не позднее 9 часов. По крайней мере, так должно было быть.
Но 9 часов прошло, приближалось 10, а Мун Чон Хён все не выходил. Ворота оставались закрытыми.
Кан Тэ Хва раздраженно пробормотал:
Он снова вспомнил странное поведение Мун Чон Хёна два дня назад. Тогда он тоже вернулся гораздо позже обычного. И это было в тот день, когда он ездил в Сонбукдон.
…Что-то тут определенно было не так.
Решив, что нужно проверить, что происходит внутри, Кан Тэ Хва перелез через забор. На улице уже стемнело, поэтому видимость была плохой. Тем не менее, полагаясь на интуицию, он добрался до сада.
Дом, окутанный ночной мглой, казался неестественно тихим. Окна гостиной были темными. Возможно, из-за занавесок, но сквозь щели не пробивался ни один лучик света, похоже, свет был полностью выключен.
Он приложил ухо к окну гостиной. Ему послышался слабый звук, но это была не речь, а музыка. Неужели в доме есть еще одно пианино?.. В любом случае, внутри явно кто-то был.
Проблема заключалась в том, что вместе с профессором, скорее всего, был и Мун Чон Хён.
Как и ожидалось, входная дверь была заперта. Он уже занес кулак, чтобы постучать, но вдруг остановился. А что, если ничего не происходит? Что, если урок просто проходит в другой комнате? Тогда его поступок будет бессмысленной выходкой, и Чон Хён снова возненавидит его и осудит.
Поколебавшись, Кан Тэ Хва решил пока не вмешиваться. Он хотел сначала тихонько все разузнать.
Отказавшись от входной двери, он обошел дом в поисках другого входа, проверяя все окна. Большинство из них были заперты, но одно окно оказалось незапертым. Задвижка была неплотно закрыта. Он с силой толкнул окно в сторону, и оно открылось с резким металлическим скрежетом. Кан Тэ Хва довольно ухмыльнулся и осторожно проскользнул внутрь.
Оказавшись внутри, он осмотрелся. Было очень темно, так как свет везде был выключен, но он понял, что находится на кухне. Музыка, которая снаружи была едва слышна, здесь звучала довольно громко. Ориентируясь на звук, он двинулся вперед.
Звук, казалось, доносился сверху. Он поднялся по лестнице у входа. Звук становился все громче, значит, он шел в правильном направлении. Поднявшись на второй этаж, он увидел слабый свет, пробивающийся из-под двери одной из комнат. Внутри горел свет. И оттуда же доносилась музыка.
Он медленно подошел к двери. Он колебался несколько секунд, затем взялся за ручку и осторожно толкнул дверь.
Наружу хлынул яркий свет. Глаза, привыкшие к темноте, почувствовали резкую боль. Жмурясь, он заглянул в щель приоткрытой двери.
С этого момента все изменилось.
На следующее утро, в 9 часов, тренер нервно расхаживал по коридору полицейского участка. Как только ему разрешили свидание, он бросился к камере предварительного заключения.
Кан Тэ Хва сидел на стуле за решеткой. В качестве подозреваемого.
Увидеть своего ученика, который ушел утром в школу, в полицейском участке… Не может быть, наверное, это просто однофамилец, это какое-то недоразумение. Тренер пытался успокоиться, но, увидев Кан Тэ Хва, он остолбенел от изумления.
- Ты… что… Что все это значит?..
Полицейские рассказали ему следующее: Кан Тэ Хва пришел к ним рано утром и сдался. Признался, что незаконно проник в частный дом. И не только это, он жестоко избил хозяина дома и бросил его там. На вопрос о причине он ответил, что просто хозяин ему не понравился. Одним словом, он совершил преступление. И не просто преступление, а тяжкое преступление - спортсмен напал на мирного жителя.
Для тренера это было как гром среди ясного неба. Его ученик, который должен был быть на ринге, сидит в тюрьме… И это прямо перед важным соревнованием. Это было настолько невероятно, что казалось дурным сном. Еще более невероятным было то, что виновник всего этого безобразия выглядел совершенно спокойным.
- Что ты натворил… Почему ты это сделал?
- Я спрашиваю, почему ты это сделал?! - рявкнул тренер. Если бы не решетка, он бы тут же схватил Тэ Хва за грудки. И бил бы его по голове, пока тот не ответил. - Эй, ты! Будешь и дальше молчать? Думаешь, это поможет? Ты хоть понимаешь, что ты влип по самые уши?!
Кражи, похоже, не было, но было повреждение имущества, и, поскольку жертва получила серьезные травмы, избежать наказания было бы сложно. В таком случае Тэ Хва точно отправится в тюрьму. И не на несколько месяцев, а на несколько лет. Так как он еще несовершеннолетний, его отправят в колонию для несовершеннолетних, но судимость, естественно, останется. Это разрушит не только его карьеру боксера, но и всю его жизнь.
Лучшим выходом было договориться с потерпевшим. Конечно, придется выложить кругленькую сумму в качестве компенсации, но лучше занять денег, чем испортить парню всю жизнь судимостью. Для этого нужно было встретиться с жертвой и убедить его. А чтобы убедить, нужно было понять, что произошло.
- Ты должен объяснить мне, что случилось. Дай мне понять, что произошло. Тогда я смогу тебе помочь. Хотя бы попытаюсь!
Тэ Хва молчал, опустив взгляд. Тренер увидел его руки, лежащие на коленях. На коже были видны небольшие порезы. Он получил их, когда избивал профессора и крушил вещи.
Почему я это сделал?.. Почему…
Тэ Хва задал себе этот вопрос, вспоминая события прошлой ночи.
Он беспокоился о Чон Хёне. Поэтому он поехал в Сонбукдон и стал ждать его. Но прошло три часа, а Чон Хён так и не вышел. Что-то было не так, и он решил пробраться в дом профессора. И то, что он там увидел… Увидел…
- Блять… - Тэ Хва выругался и потер лицо пораненной рукой.
Его затошнило от этих воспоминаний. Он снова почувствовал, как к голове приливает жар.
Когда Тэ Хва открыл дверь, первое, что он увидел, - это обнаженного Чон Хёна, лежащего без сознания. А затем - старика, который, глядя на него, трогал свой вялый член.
Старик плакал, потирая свой сморщенный, не стоящий член. Он отчаянно хотел изнасиловать Чон Хёна, но у него не получалось.
И это было еще не все. На тумбочке у кровати стоял штатив с видеокамерой. Старик снимал все, что делал с Чон Хёном.
Как только Тэ Хва понял, что происходит, у него потемнело в глазах. Он потерял контроль над собой, ярость вскипела в нем, словно раскаленная лава.
Дальше он помнил все смутно. В памяти всплывали лишь отрывки. Но суть была проста. Он избил профессора. Не давая ему даже вскрикнуть, он бил его безжалостно, не оставляя на нем живого места. Ломал кости, разрывал кожу, выбивал зубы. Он не останавливался, пока профессор не превратился в окровавленный кусок мяса. Он мог бы убить его. И ему было бы все равно. …Но он не убил.
Избив профессора, он переключился на видеокамеру. Он даже не смотрел, что на ней записано. Он думал только о том, что это ни в коем случае нельзя оставлять. Никто не должен это увидеть. Поэтому он просто разбил камеру вдребезги. Так, что от нее ничего не осталось.
Чон Хён так и не пришел в себя. Это значило, что он не просто спал. Его накачали снотворным, и, скорее всего, это сделал старик.
Только тогда Тэ Хва понял, почему Чон Хён был в таком состоянии два дня назад. И понял, что это не первый случай. А значит, где-то должны быть и другие записи.
Уверенный в этом, он обыскал весь дом. И действительно, в комнате, похожей на кабинет, он нашел фотоаппарат и несколько пленок. А также несколько уже проявленных фотографий Чон Хёна.
На фотографиях были запечатлены одержимость и похоть старика. Они были настолько откровенными, что даже смотря на лицо и тело Чон Хёна, Тэ Хва чувствовал тошноту.
Раздумывать было не о чем. Он уничтожил все, что нашел. А потом забрал Чон Хёна из этого проклятого дома.
Некоторое время он просто бродил. Он не знал, куда идти с бессознательным Чон Хёном.
Первым делом Кан Тэ Хва подумал о полиции. То, что сделал старик, - это преступление, и он должен был сообщить об этом. Но… у него не было никакого желания это делать. Он думал о том, какой шок и унижение испытает Чон Хён. И он не мог игнорировать слухи, которые неизбежно поползут, если об этом станет известно. Уже сейчас ходили грязные сплетни о том, что Чон Хён спит с профессором, что он продался ему. Эти слухи сделали Чон Хёна потенциальной жертвой. А что будет, если об этом случае станет известно всем? Чон Хён станет объектом насмешек. Кан Тэ Хва уже слышал, как люди будут злословить:
«Наверняка он сам к нему клеился».
«Наслаждался, а теперь строит из себя невинность».
«Так и знал, что у них что-то есть».
Он вспомнил выражение лица Чон Хёна, когда он спросил его о связи с профессором. В его глазах были унижение и стыд. Он не мог вынести даже мысли об этом, не говоря уже о самом вопросе.
В конце концов, Кан Тэ Хва отправился не в полицию, а домой к Чон Хёну.
Была уже почти полночь… В этот поздний час Кан Тэ Хва нес Чон Хёна на спине по ночным улицам, стараясь не разбудить.
Ночь в городе, как всегда, была шумной и безразличной. Неоновые огни, шум машин, люди, погруженные в свои мысли… Город, полный огней и человеческих историй, оставался безучастным наблюдателем. Ничто под черным покрывалом неба не замечало их несчастья. Никто не предлагал утешения. Даже одинокая луна в небе казалась равнодушно холодной.
Кан Тэ Хва шел и шел, превозмогая тяжесть на своей спине. Тяжесть не тела Чон Хёна, а тяжесть оскорблений, оставленных на нем. Тяжесть воспоминаний о насилии, которые врезались в его собственную память.
Добравшись до дома, он посадил Чон Хёна у ворот, позвонил в дверь и медленно отступил назад. Спрятавшись под уличным фонарем напротив, он дождался, пока мать Чон Хёна выйдет и поможет ему войти в дом. И только тогда он опустился на землю.
Он тупо смотрел в пустоту. Голова была пуста, тело словно придавило каменной плитой. Некоторое время он просто сидел так, не в силах пошевелиться. Наконец, мысли начали возвращаться. И он снова стал думать.
Куда мне теперь идти? Что мне делать? Как исправить эту чёртову ситуацию?
Он не думал о побеге или о том, чтобы спрятаться. Это было бы бесполезно. Он избил профессора, это факт, и это не останется тайной.
Скрыть можно было только то, что случилось с Чон Хёном. То, что старик надругался над ним… эту грязную правду, казалось, можно было скрыть.
Профессор уже вряд ли сможет жить нормальной жизнью. Кан Тэ Хва не оставил на нем живого места. Так что Чон Хён мог бы и не узнать об этом. Если он не помнит, то, возможно, лучше, чтобы так и осталось.
…Да, он хотел, чтобы Чон Хён не узнал.
Он хотел, чтобы Чон Хён не страдал от унижения и стыда. Он хотел, чтобы не появлялись новые грязные слухи о нем.
На рассвете он один пошел в полицию. И на вопрос полицейского, что случилось, он ответил:
- Я избил человека. Просто разозлился, что он такой богатый, вот и избил.
- Почему ты это сделал?! - снова спросил тренер. Почему?
Он и сам задавал себе этот вопрос. Почему? Честно говоря, Кан Тэ Хва не был уверен в правильности своего поступка.
Он нисколько не жалел, что избил этого мерзавца. Он жалел лишь о том, что не отрезал ему хер. Но он не знал, правильно ли он поступил, скрыв то, что старик сделал с Чон Хёном, и взяв всю вину на себя.
Это было бы ужасным воспоминанием для Чон Хёна. Он не хотел, чтобы у него остались такие воспоминания.
- И не просто любил, а, блять, безумно любил.
Вот почему… у него не было другого выбора.
Тренер застонал, закрыв лицо руками. Для Кан Тэ Хва была причина, а для него это было просто глупостью. Избил человека, потому что тот тронул того, кого он любит? Всего лишь по этой причине?
- Боже, какой же ты идиот… - бессильно выругался тренер. Кан Тэ Хва усмехнулся.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty