Непутёвый. Глава 25. Ангел
Тепло укутывало меня, пока я медленно выползал из сна. Позади оставался туман - счастливый сон, который я уже начинал забывать. Когда он рассеялся, я глянул влево и увидел огромного человека, обвившегося вокруг меня. Токио крепко спал, его губы были приоткрыты, он тихо посапывал. Я ухмыльнулся, глядя на его взлохмаченные волосы и однодневную щетину, которая начала захватывать контуры челюсти.
Я медленно поднял руку и коснулся его лица. Пальцы встретили мягкую кожу, жёсткую щетину и ещё больше тепла. Такое в своей жизни я чувствовал только от одного человека - от Демона. Мы делили постель ещё до рождения, а теперь я шёл дальше. Будет ли у нас возможность когда-нибудь вернуться к этому? Мысли вернулись к Токио, когда он сонно хмыкнул и прижал меня крепче.
- Как бы мне это ни нравилось, мне надо в туалет, - пробормотал я.
- Нет, - неразборчиво ответил Токио.
Я попытался выпутаться из его длинных рук и ног, но он только сильнее меня обнял. Раздражение вспыхнуло и сразу погасло, сменившись глупой улыбкой, когда он уткнулся носом мне в шею. Разве не это я искал? Кого-то, кто заботится обо мне ради меня, кто не хочет отпускать ни на секунду. Я позволил себе на миг утонуть в этом чувстве, провёл пальцами по его рукам и уставился в потолок.
Вчера ночью Токио сказал, что любит меня.
Эти слова всё ещё отдавались в голове. По тому, как он это сказал, по почти отчаянному взгляду я понял: он говорил искренне. И я тоже. В какой-то момент Токио умудрился пролезть в моё сердце. И я был ещё благодарнее за то, что он не злился на меня. Осторожничал - да, я видел, что он настороже, но и ждать, что его обрадует попадание в список целей мотоклуба, было бы смешно. Я просто радовался, что мы оставили это позади.
Телефон задребезжал на тумбочке, вибрируя и ползя к краю. Я моргнул и быстро вспомнил, где был до того, как Токио меня вытащил. Со стоном протянул руку, шлёпнув ладонью по тумбочке, пытаясь его нащупать.
- Не могу. Это, скорее всего, Демон.
- О. Тогда бери, пока он снова не попытался мне врезать.
Я рассмеялся и погладил его волосы, когда он скользнул вниз по моему телу и положил голову мне на живот. Сердце дрогнуло. Он даже переживал за моего брата. К этому моменту он уже понимал, что мы значим друг для друга. То, как он сразу сказал мне ответить на звонок Демона, подтвердило: я не ошибся в Токио. Этот мужчина, этот засранец, мне подходил.
- Алло? - сказал я, прижимая телефон к уху.
- Ангел! - Демона звучал так, будто был в панике. - Ты в порядке? Чёрт, я пытался дозвониться туда, но сказали, тебя уже отпустили, а потом от тебя ни слуху…
Я зажмурился. Чёрт. Худший брат на свете. Меня выпустили, а я ему даже ничего не сказал. Я не хотел, чтобы так вышло. Я был слишком разбит, чтобы справиться хоть с чем-то, кроме того, что Токио внёс за меня залог и отвёз домой. Когда адреналин спал, я рухнул в постель с Токио и вырубился у него на руках.
- Прости меня, - сказал я. - Серьёзно, бро. Я должен был позвонить. Со мной всё нормально, я у Токио.
Демон вздохнул, и в этом вздохе был целый океан облегчения.
- Почему, чёрт возьми, ты мне не сказал?
- Виноват. Я должен был. Ещё раз прости. У меня в голове была такая каша, что я ни с чем больше не хотел сталкиваться. Я просто хотел пойти спать. Я всё ещё не выкарабкался. Мне точно светит срок.
- Это правда. Нужно принять реальность.
- Я отказываюсь быть вдали от тебя.
- Калеб что-нибудь придумает. Если придётся подмазать судью - я найду способ.
Я надеялся на это, но не стал озвучивать надежду. Демон был прав: всякий раз, когда я слишком надеялся, что всё изменится к лучшему, всё рушилось и горело, а я оставался покалеченным. Я не знал, сколько ещё так выдержу. Сейчас я просто хотел притвориться, что всё в порядке, и не зацикливаться на том, что надо мной нависло дело в суде.
- Когда ты приедешь домой? - спросил Демон, прервав мои мысли.
- Скоро. Мы только проснулись, и я хочу ещё немного посидеть и просто подышать. Не против?
- Да. Да, - повторил он, будто убеждая себя. - Оставайся там столько времени, сколько нужно. Я знаю, с ним тебе легче.
- Да. - Я прикусил губу. - И с тобой тоже.
- Не так, как с ним. Это… другое. Я принимаю это, Ангел, ладно? Просто дай мне время. И в следующий грёбаный раз позвони мне! - рявкнул он.
- Знаю. Пойду выпрошу у Тени здоровенный пакет травы и накурюсь до потери пульса.
- Логично. Увидимся, как только вернусь.
Сердце сжалось. Я сто лет не слышал, чтобы брат звал меня по имени. Мы оба решили, что мы не те люди, какими нас делают данные нам имена. В лучших жизнях, с лучшим отцом, мы бы родились богатыми. Сайлас и Мэнникс туда как раз вписывались. А где мы сейчас? Ангел и Демон подходили куда точнее.
Демон положил трубку первым, а я ещё некоторое время смотрел на телефон. Он почти никогда не клал первым. Я нервно хохотнул.
- Что случилось? - сразу приподнялся Токио. - Почему ты плачешь?
Я пожал плечами, положил телефон на грудь.
- Глупо ли грустить из‑за того, что кажется, что мой брат постепенно меня «перерастает»? - Я снова усмехнулся, но легче не стало. - Я хочу, чтобы у нас обоих было всё, чего мы хотим и жаждем в жизни, но, чёрт. Это сложнее, чем я думал.
- Отдаление друг от друга. Дистанция. Не знаю, как это назвать, - признался я, уткнувшись лицом в ладони.
Токио молча поглаживал меня по руке.
- Нет, я не думаю, что это грустно. Думаю, вы двое близки - и это хорошо. Когда я был моложе, я молился, чтобы бог послал мне брата или сестру - кого‑то, с кем можно разделить мою грёбанную жизнь, чтобы у меня хотя бы был друг. Вы с Демоном - ровно то, чего я хотел бы в детстве.
- Ты не считаешь, что мы типа странные?
- О, вы пиздец странные. Ай, ай, эй! - он рассмеялся, когда я хлопнул его по рукам. - Но это нормально! Вы прикрываете друг другу спину. Что в этом плохого?
Я улыбнулся, когда он оттянул мои руки от лица. Можно было бы решить, что он идиот, если его не знать. Если не сидеть рядом и не слышать, какую мудрость он иногда выдает. Я провёл пальцами по его щеке и коснулся его розовых губ.
- Ты же понимаешь, что это теперь и твоё будущее, да? Демон никуда не денется.
- Поверь, знаю. И всё ещё влюблён в тебя. Я, должно быть, свихнулся.
Что-то такое простое не должно было влиять на меня так сильно, однако влияло. Губы Токио прижались к моим, и я застонал.
- Я тоже тебя люблю, - прошептал я. - Чёрт. Правда, очень‑очень.
- Продолжай, - сказал Токио, снова целуя меня ниже. - Скажи, что любишь меня, пока твой член у меня в горле.
Глаза распахнулись и тут же закрылись. Токио взял мой член в рот, и я был рад, что вчера обошёлся без пижамы и белья. Я выгнулся на мягких шелковых простынях, когда он принял меня глубоко в горло. Пальцы спутались в его волосах, дыхание сбилось на короткие вздохи, я пытался двигаться в такт.
- Я люблю тебя, - шептал я, - блять, люблю тебя, Токио. Так сильно люблю!
Из его горла раздался низкий рык, звук заполнил его огромную спальню. У меня свело пальцы на ногах; я вжал пальцы глубже в его светлые пряди, царапая кожу головы. Ноги обвили его шею; он поднимал и опускал голову, заглатывая меня, а я метался, отдаваясь тому, как горячий влажный рот Токио охватывает мой болезненно пульсирующий член.
- Ещё, - застонал я. - Токио, пожалуйста.
Он потянулся рукой вверх, и у меня искры посыпались из глаз, пока он играл с моим проколотым соском. Токио никогда не стеснялся, когда дело касалось того, чтобы доставить мне удовольствие. Он тянул, дёргал и выкручивал, пока мои соски не стали твёрдыми вершинами. Штанга сверкнула в лучах вечернего солнца, и я тяжело задышал. Прежде чем я вообще успел попросить о добавке, Токио потянулся к моему другому соску и сделал с ним то же самое. От этих его манипуляций мой член дёрнулся. Яйца сжались, живот стянуло узлом, и я схватил его голову, двигая её вверх-вниз по своему стволу, трахая его лицо.
Он поднял на меня взгляд - те самые соблазнительные зелёные глаза, в которые я влюбился. Слюна стекала из уголков рта и капала мне на пах. Вид того, как он кашлял и давился моим членом, почти отправил меня на небеса. Но я был жадным человеком и хотел большего.
- Засунь во меня что-нибудь, иначе мы подерёмся, - сказал я Токио. - Я серьёзно, - рявкнул я, когда он засмеялся. - Выеби меня. Наполни меня. Разъеби меня! Я больше это дерьмо не вынесу!
Рот Токио оторвался от моего члена с влажным чмоком.
- Что случилось? Тебе нужно больше, детка?
- Да пошёл ты, - выдохнул я сквозь зубы. - Докажи, что любишь меня, или заткнись нахуй и слезь с меня.
- О, поверь, я собираюсь кончать столько, сколько захочу.
Прежде чем я успел хоть слово сказать, Токио перекинулся через меня и схватил с тумбочки бутылку смазки. Я отшвырнул телефон с кровати и не обратил внимания, когда он с грохотом упал на пол. Я следил глазами за каждым движением Токио, смазывающего лубрикантом свой член, пока тот не стал блестящим и скользким. Я провёл по нему пальцами, словно загипнотизированный.
- У тебя и правда самый красивый член, который я когда-либо видел, - пробормотал я.
- Самодовольный ублюдок. Ну конечно, испорть момент.
- Есть вещи, о которых я переживаю, и вещи, в которых уверен. То, что у меня красивый член, сводящий моего парня с ума? Тут у меня ни тени сомнений.
Сознание зацепилось за слово, я уставился на Токио. Он сказал так запросто, будто мы всегда были парой. Я хотел столько сказать, спросить - но мозг выключился, когда Токио вогнал в меня свой член без всяких прелюдий.
- Молчи, - простонал он. - Мне это нужно. Нужен ты. Блять, как ты мне нужен.
У меня расширились глаза, когда я уставился на мужчину на мне. Его влюблённый, одержимый взгляд отправлял меня в стратосферу и возвращал назад. Я понял: вряд ли кто‑то видел Токио таким. Их было много - тех, кто трахался с ним. Но часть его принадлежала мне. Им доставался кусочек его тела, а я заполучил его душу целиком - и не отпущу ни за что.
- Скажи, что любишь меня, - потребовал я.
- Люблю тебя, - прохрипел он, вбиваясь глубже, сжимая мой член в кулаке. - Блять, ты мне нужен, Ангел. Ты мой. Эта дырка - моя. Твоё тело - моё. Твои губы - он жестко впился в мой рот, пока не стало больно, - мои, чёрт подери. Всё в тебе - моё.
Он тряхнул головой, словно отгоняя наваждение.
- Мне нужна твоя задница. Твоё тело. Весь ты.
- Да? - отозвался я. - Насколько? Настолько сильно я тебе нужен?
Свободной рукой он обхватил моё горло и, используя тяжесть моего тела, вколачивался в меня, будто я - его спермоприёмник. Из груди вырвался глубокий рык. Он смотрел мне прямо в глаза.
- Ты нужен мне больше, чем воздух. И лучше бы тебе, блять, нуждаться во мне не меньше.
- Ты понятия не имеешь, - выдохнул я, когда он почти сложил меня пополам. - Блять! Сильнее. Нет, ещё сильнее!
Мои отрывистые крики прервались, когда он начал вбиваться в меня изо всех сил. Мои глаза закатились. Я пытался сделать глубокий вдох.
Я видел, как уточнённый мужчина из высшего общества, которого все знали и любили, исчез. Вместо него остался дикий самец, которому было плевать, как он выглядит. Он вбивался, почти выходил и снова входил на всю длину. Пальцы на ногах свело до боли. Тело натянулось крепче струны. Мне казалось, я переломлюсь в любую секунду.
- Т‑Токио… - шептал я изменившимся до неузнаваемости голосом. - Я-я люблю тебя. Очень люблю.
Я впивался ногтями во все, до чего мог дотянуться. Если он оставит следы на мне - я, чёрт побери, оставлю свои на нём. Он не сказал ни слова, его взгляд был затуманен, будто он был в другом мире. Мне нравилось это выражение его лица. Когда‑нибудь я вымолю разрешение записать этот взгляд чистого блаженства и беспамятства - и буду ставить ему, чтобы в следующий раз он трахал ещё сильнее.
- Ангел! Блять, сейчас наполню твою тугую маленькую задницу, - прорычал он.
Моя голова откинулась, когда меня словно ударило молнией. Я извивался под ним, не в силах говорить. Стоило почувствовать, как его жар хлынул внутрь, я вскрикнул и кончил ещё сильнее - струи спермы брызнули на него, на меня, на простыни. Мне было плевать, даже если б я кончал бесконечно. Я и не хотел.
Губы Токио смяли мои, и он отнял у меня остатки воздуха. Хотя он уже отпустил мою шею, у меня всё ещё кружилась голова. Я обвил его шею и углубил поцелуй. Я любил этого мужчину, и ничто не могло этого изменить.
Он рухнул на меня. Я прижал его, мы тяжело дышали, держась друг за друга. Со мной ещё никто не обнимался так после оргазма: обычно натягивали штаны, обещали созвониться - и не звонили. Токио настолько превосходил все эти пустые знакомства. Он был всем, что я хотел, и даже более того.
- Чёрт, - наконец простонал он, поднимаясь на локоть. - Это было…
- Офигенно, - прошептал я, вглядываясь в его лицо. - Ты офигенный.
Его удивление было таким желанным, что я мог бы смотреть вечно. Он неторопливо ухмыльнулся - ну конечно. Я застонал и попытался столкнуть его.
- Знаю, что офигенный. Рад, что ты наконец это тоже понял.
- Я понял одну штуку: ты такой неуверенный, что зазнаёшься, когда я тебя хвалю, - хотя на самом деле просто прячешь свою неловкость, да? По твоему лицу всё ясно.
- Только что там был, красавчик. А теперь дай мне принять душ, пока я тебе не врезал.
Его губы тронула улыбка. Он поцеловал уголок моих губ, лоб, шею. Ещё пару раз вошёл и вышел, будто вталкивая свою сперму поглубже, а я снова вцепился в него, с вздохом на губах. Когда он наконец отпустил меня, я хлопнул его по груди.
- Ладно‑ладно, - рассмеялся он, придерживая член и выскальзывая, пока я пытался восстановить дыхание. - Я зверски голоден.
- Я тоже, - признался я, когда он помог мне сесть. - Блинчики? У тебя они офигенные. Только без этой протеиновой дряни.
- Хочешь мой фирменный завтрак?
- Да. И ещё раз, без протеинового дерьма.
Я не был уверен, что он вообще расслышал мои слова, судя по тому, как Токио соскочил с кровати. Он умчался в ванную, включил душ и вернулся. Поцеловал меня, поднял и закинул через плечо. Я возмущенно вскрикнул.
- Поставь меня, чёртов бегемот! Мне после этого нужно домой, меня Демон ждёт!
- После душа, - сказал Токио, усаживая меня в кабину. - Я быстро ополоснусь, а ты посиди и погрейся, пока я приготовлю завтрак. Окей?
- Я твой засранец, - прошептал он, приникая губами к моим. - Всегда твой.
Имя Мэнникс (Mannix) - это мужское имя ирландского происхождения, означающее «маленький монах». Оно происходит от ирландского слова «manach», что означает «монах», и является англизированной версией имени Mainchín.
