Поцелуй на поле. Глава 35
Когда Юн Чахён добрался до дома, был уже конец дня. Победа принесла с собой слишком много хлопот. Толпы репортёров в аэропорту пытались выжать из игроков хоть слово, а фанаты с формами и ручками наперевес бросались к ним при каждом шаге, преграждая дорогу.
Кроме того, было много дел в клубе. Пока Чахён сдавал вещи и давал интервью, эйфория от победы сменилась мучительной усталостью. Подпитываться энергией поздравлений и похвалы он мог лишь полдня. Лишь когда личные переживания, не покидавшие его с самого матча, и физическое истощение довели его почти до обморока, Чахён наконец смог отправиться домой.
Доехать за рулём было настоящим подвигом. Еле волоча ноги, Чахён подошёл к входной двери. Он мечтал лишь о том, чтобы поскорее растянуться где-нибудь и закрыть глаза.
В этот момент от сердца к ногам разлилась ледяная волна.
Что-то было не так. Что-то лежало у входа, застрявшее в щели под дверью.
Чахён невольно отступил на шаг. Хотя это был его дом, он почувствовал жуткий холодок и не мог сдержать дрожь. Чахён застыл, не отрывая взгляда от «этого».
Тёплый вечерний воздух обвивался вокруг его щёк и шеи как верёвка. Неизвестно, как долго он там стоял. Спустя довольно долгое время Чахён опустился на колени, чтобы разглядеть то, что было под дверью.
В узкой щели был небрежно засунут толстый конверт.
Ему не показалось. Дрожащей рукой Чахён вытащил конверт и поднёс его к глазам. На почти разорванной лицевой стороне была написана всего одна цифра.
Его чуть не вырвало. Несмотря на середину апреля, руки и ноги заледенели. Дыхание сбилось, и он сел на землю.
Человек, который отправил это, по мнению Чахёна, не мог этого сделать. Он был арестован на месте преступления за нападение на Юн Чахёна и сейчас должен был находиться в тюрьме.
В голове стало пусто. Один шаг - и он окажется внутри, но он не мог встать. Чахён дрожащей рукой оперся о землю. От гладкого камня исходил холод.
Нужно позвать на помощь. Нужно сообщить. В подобной ситуации он уже однажды не сделал этого и вызвал непоправимую аварию. Он ранил не себя, а другого человека. Его рука машинально зашарила по карманам.
Несколько раз промахнувшись, он всё же попал по экрану и включил телефон. Глядя на подсвеченную клавиатуру, Чахён замер. Он точно знал, какие цифры нужно нажать, но не мог. Его охватил незнакомый, первобытный страх.
На его лбу уже выступил холодный пот. Чахён несколько раз сжал телефон, а затем наконец набрал номер. Слушая гудки, похожие на эхо, он прижал кулак ко рту, стараясь сдержать тяжёлое дыхание.
Кто-то резко затормозил и подбежал к Чахёну. Юн Чахён сидел, съёжившись, на крыльце, уткнувшись лбом в колени. Он почувствовал, как чьи-то руки легли ему на плечи.
Чахён медленно поднял голову. На фоне тёмного ночного неба он увидел Мишу. В той же одежде, что и перед уходом из клуба, он смотрел на Чахёна с отчаянием и тревогой.
Чахён инстинктивно привстал с колен и бросился в его объятия. Миша крепко обхватил прижавшегося к нему Чахёна. Хотя его тело отклонилось назад от удара, он даже не шагнул назад.
Чужие объятия были горячими и крепкими. Чахён обвил руками спину Миши и прижался щекой к его груди. Ему нужно было, чтобы кто-то обнял его крепче и теплее. Иначе он чувствовал, что соскользнёт и упадёт куда-то вниз.
Слушая спокойный голос над своей головой, Чахён продолжал хвататься за его спину. Отчаянное восклицание вырвалось из его горла:
- Миша, что мне делать, что делать... Ах... прости.
- Мне не стоило тебе звонить... ты не должен был сюда приходить.
Миша положил руку на голову Чахёна, и это прикосновение медленно успокоило его. Чтобы прийти в себя, Чахён несколько раз моргнул и глубоко вдохнул.
Набрав его номер вместо полиции, он поддался непонятному импульсу. Он не должен был вовлекать его - самую главную жертву и невинную душу в этом деле. Это проблема, с которой Юн Чахён должен справляться один.
Увидев, как тот примчался к нему, Чахён почувствовал невыносимое облегчение. Он не понимал почему, но осознавал весь свой эгоизм и своеволие. Вместо того чтобы защищать Мишу, он снова втянул его в это.
Что, если он снова причинит ему боль? Что, если из-за него Миша снова получит травму и не сможет играть, тренироваться, вообще ничего не сможет делать? Как тогда искупить свою вину?
К тому же, сейчас между ними...
Жгучее чувство вины и противоречивое чувство безопасности по очереди терзали голову Чахёна. Миша, крепко обнимая его за плечи, посмотрел на конверт, лежащий на земле рядом.
Чахён неуклюже кивнул. Миша погладил его по спине и свободной рукой поднял конверт.
Из горла Чахёна вырвался сдавленный голос. Он знал, что там, но просто не мог заставить себя проверить.
Миша, обняв Чахёна одной рукой, другой открыл конверт и заглянул внутрь. Некоторое время он смотрел на содержимое с отвращением, как на что-то грязное и неприятное, затем медленно запустил руку в конверт и вытащил его содержимое. Чахён затаил дыхание, увидев пачку фотографий в его руке.
Миша просматривал фотографии одну за другой. Их было около двадцати. Пока он с серьёзным лицом изучал снимки, Чахён смотрел на холодный каменный пол.
Тщательно проверив все фотографии и перелистав их ещё несколько раз, Миша позвал Чахёна приглушённым голосом. Наверно, там то же содержание, что и в первом конверте? Чахён, которому его прежнее легкомысленное отношение к этой ситуации теперь казалось ужасно глупым, не мог поднять глаза.
Миша снова положил фотографии в конверт. Его голос был спокойным и твёрдым, в отличие от того, что Чахён слышал днём:
- Лучше сообщить в полицию. Давай заявим и попросим помощи.
- Всё будет хорошо. Ничего не случится.
Затем он осторожно опустился на колени, всё ещё поддерживая спину Чахёна. Измождённое тело Чахёна, истощённое тяжёлым матчем и неожиданным происшествием, рухнуло в его объятия. Миша крепко обнял его за талию и прошептал:
Его голос звучал так, словно он держал за руку человека, висящего над пропастью. Чахён уткнулся лицом в широкое плечо и крепко зажмурился.
Машина Миши с Юн Чахёном на пассажирском сиденье скользила по ночным улицам Лондона.
Чахён потёр лицо руками. Запустив пальцы в волосы, он поднял голову и увидел мелькающие огни уличных фонарей. Миша, сидевший за рулём, с серьёзным видом держал руки на руле, погруженный в свои мысли.
Час назад, успокоив Чахёна у его входной двери, Миша сразу достал телефон и сообщил в полицию. Полицейские прибыли к дому Чахёна через несколько минут. Настолько быстрое реагирование почти заставило Чахёна пожалеть о своей панике.
Приняв второй конверт как доказательство и выслушав объяснения, полиция тоже была озадачена. Особенно учитывая, что преступник уже был идентифицирован и арестован, а охрана, приставленная к клубу и дому Чахёна после террористического акта, давно была снята.
К тому же, не было никаких конкретных улик. Как и с первым конвертом. Офицер, занимавшийся предыдущим делом, сказал с обеспокоенным выражением:
- Полагаю, нам придётся снова допросить виновника первого нападения. Во время прошлого допроса, как только речь зашла о фотографиях, он сразу признал свою вину. Если это тот же самый случай...
- ...Вы имеете в виду, что оба инцидента могли быть совершены разными людьми?
- Ну, узнаем после повторного расследования, но мы не можем исключить такую возможность. Подозреваемый очень нестабилен.
Затем, наблюдая за реакцией Чахёна, он продолжил:
- И... мы не можем исключать возможность преступления на почве ненависти со стороны неизвестного лица. Учитывая вашу профессию, вы подвержены такому риску.
Миша отвечал на вопросы полиции вместо молчавшего Чахёна. Когда полицейский сказал, что Чахёну нужно лично просмотреть фотографии для расследования, Миша неодобрительно нахмурился, но другого выхода не было. Чахён осторожно просмотрел фотографии, которые ему передали.
Снимки, сделанные издалека, снимки, сделанные вблизи... все они были тайно сделанными фотографиями Юн Чахёна. Знакомые углы и композиции. Но в отличие от беззаботного ощущения, когда он обнаружил первый конверт, сейчас было иначе. Он слишком хорошо помнил, какие последствия вызвал прошлый инцидент.
Его жгло изнутри от боли и тревоги. Беспокойный взгляд скользил по фотографиям, а затем остановился на Мише, который стоял рядом и молча смотрел на него. Полицейский, наблюдавший за ними, покачал головой.
- Конечно, вам страшно. Мы усилим патрулирование вокруг вашего дома на сегодня. Также рекомендую нанять частную охрану, но на сегодняшнюю ночь...
Полицейский замялся, предлагая Чахёну варианты. Скрытая съёмка, сама по себе, не является тяжким преступлением. Пока нет улик, рассчитывать на быстрое расследование не приходится, не говоря уже о защите свидетелей.
Верно, ещё ничего не произошло. Он так растерян только из-за усталости. Если войти в дом, крепко запереть дверь, лечь и дать измученному телу отдохнуть, то это беспокойство наверняка пройдёт...
Когда Чахён опустил голову, чьи-то руки схватили его за плечи и повернули. Глядя в его беспокойные, дрожащие глаза, Миша серьёзным и тихим голосом произнёс слова, которые пронзили сердце Чахёна:
- Юан, поедем ко мне домой. Останешься там.
Юн Чахён не смог отказаться от предложения Миши.
Дрожь утихла. Но когда первоначальный шок прошёл и вернулось спокойствие, первым возникло чувство сожаления. Он действительно не должен был звонить Мише. Дело было не только в чувстве вины за то, что втянул его в этот инцидент.
Сейчас контракт между ними только что был расторгнут. Прошло меньше суток с тех пор, как Миша сообщил Чахёну о прекращении их соглашения. Извинялся, говорил, что больше не может продолжать эти отношения - его расстроенный голос всё ещё звучал в ушах.
Им нужно было время и дистанция. После разрыва такого личного соглашения Миша наверняка не хотел видеть Чахёна. От этой мысли у Чахёна запершило в горле, словно он проглотил что-то колючее.
Чахён глубоко вдохнул и нарушил молчание:
Его собственный голос прозвучал странно в тихом салоне автомобиля. Чахён неловко продолжил:
- Я знаю, тебе неловко быть со мной сейчас. Ты, наверное, очень устал после матча...
Миша продолжал смотреть вперёд, не отвечая. В каком-то смысле, это было даже кстати.
- Спасибо, что позволил остаться. Я пробуду у тебя пару дней, пока всё не утихнет, а потом вернусь домой. Наверное, ничего серьёзного не произойдёт.
- Не знаю, откуда просочилась информация, но это, вероятно, просто подражание... Меня часто фотографируют. Так всегда бывает...
Язык стал будто деревянным, слова с трудом срывались с губ. Чахён нахмурился, напрягая голосовые связки:
- Наш... наш контракт... хоть и не сложился, но это...
- Это не имеет отношения к контракту.
Чётко произнёс Миша, сжимая руль. Несмотря на бесстрастное выражение лица, костяшки его пальцев побелели.
- Это совсем другой вопрос. Я не хочу, чтобы ты возвращался в тот дом.
- Оставайся у меня. И останешься там на время, пока это всё не разрешится.
Когда Чахён попытался что-то ответить, Миша прервал его. Твёрдо, но мягко:
- Не возвращайся. И даже не думай об этом. Просто останься.
Чахён прислонился головой к окну. Его грудь горела, сердце сжималось. Казалось, что-то вот-вот вырвется из него. Миша молчал, пока тёплое от дыхания стекло не остыло.
Машина въехала в жилой район. Дом Миши, расположенный примерно в часе езды от района, где жил Чахён, был тихим, чистым и таким же просторным и респектабельным, как и дом Чахёна. Чахёна почему-то удивило, что Миша живёт в таком хорошем доме.
До самого входа в дом Чахён чувствовал себя так, будто посещает выставочный дом. Они прошли по белому деревянному коридору мимо нескольких дверей. Миша провёл Чахёна во внутреннюю спальню и сказал:
- Комнат много, но гостевой как таковой нет. Я не ожидал, что кто-то будет приходить... Ты будешь спать в спальне.
- А где будешь спать ты, если я займу её?
Чахён повернул голову, и Миша покачал головой:
- Я могу спать где угодно. Хоть в гостиной.
- Неважно. Ты же тоже так поступил.
«Когда в прошлый раз приютил меня». Сказав это, Миша исчез в другой комнате, видимо, чтобы что-то подготовить. Чахён поздно осознал, что оглядывает пустое помещение с неуместным чувством любопытства.
Дом Миши был таким же пустым, как Чахён и представлял. Не только коридор, но и спальня, в которой были только кровать и стол, казалась невероятно безжизненной из-за высоких потолков. Скорее опустошённой, чем просто минималистичной.
Совсем недавно он думал, что никогда не увидит этот дом, а теперь стоит здесь. Казалось, будто он видит сон.
Чахён поставил спортивную сумку у стола. Он ушёл из дома, не собрав вещей, поэтому его багаж выглядел так, словно он только что вернулся с выездного матча. Он сделал несколько шагов по пустому полу, когда вернулся Миша и протянул ему что-то.
- Вот, держи. Это моё, не знаю, подойдёт ли тебе.
- Ванную комнату и все другие комнаты можешь использовать как угодно.
Чахён неловко принял одежду. Верх и низ, похожие на пижаму. Одежда была слишком дорогой для домашней, да и по размеру явно на пару размеров больше, но сейчас это было неважно.
Миша резко отвернулся, словно беспокоясь, что Чахён сразу начнёт переодеваться. В другой его руке было тонкое одеяло. Похоже, как и Юн Чахён когда-то, он собирался уступить свою постель гостю и спать на диване.
В груди Чахёна моментально возникло странное чувство. Губы покалывало, а у ног, словно пена, разбивался какой-то импульс. Это вылилось в действие за очень короткий момент.
Чахён схватил Мишу за руку, когда тот отвернулся. Звон в его ушах был не чем иным, как звуком биения собственного сердца. Точно так же, как когда матч достигает кульминации.
Миша повернул голову, чтобы посмотреть на Чахёна. Его каштановые волосы качнулись от движения, и Чахён, будто в трансе, продолжил:
- Не поспишь ли ты со мной в кровати? Если ты не против...
На мгновение повисла тишина. Миша нахмурился.
Чахён понимал эмоцию на его лице. Более неловкой ситуации и быть не могло. Пустив его в свой дом, Миша уже сделал всё, что мог.
- Просто... мне неловко, что ты спишь на диване, а я занимаю твою кровать.
Примет ли Миша такое жалкое оправдание?
Сейчас Юн Чахёну нужен был Миша. Не кто-то другой, а именно он рядом. Чахёну не раз говорили, что он слишком чувствительный и эмоциональный, но он впервые так остро осознал это. Настолько, что готов был эгоистично цепляться за того, к кому не должен был бы приближаться, игнорируя все обстоятельства.
Тишина затянулась. Чахён поднял глаза, чтобы посмотреть на Мишу. Тот смотрел в пол, затем медленно поднял голову. И кивнул:
Его голос был тихим. Миша не отказал.
Приняв душ и переодевшись в ванной, Чахён вошёл в комнату, путаясь в слишком длинных штанах. Миша уже был готов ко сну. Была уже почти полночь, хотя из-за всех событий Чахён этого не заметил. После выездных матчей он обычно валился с ног, так что не привык бодрствовать так долго.
Миша молча лёг на одну сторону кровати. Чахён посмотрел на него, а затем выключил свет. Комнату окутала темнота. Лёжа на другой стороне огромной кровати, Чахён видел очертания Миши в лунном свете, проникавшем из окна.
Миша лежал к нему спиной. Широкие, крепкие плечи словно защищали Чахёна. Устроившись на своей половине кровати, Чахён почувствовал одновременно острую вину и тёплое чувство безопасности.
Что ему делать? Никогда раньше он не испытывал таких чувств.
Между ними оставалось пустое пространство. Несмотря на смертельную усталость, Чахён долгое время не мог заснуть, глядя на незнакомую стену.
Чахёна разбудил скрип, доносившийся за дверью. Непривычная обстановка заставила его с трудом подняться и сесть на кровати. Только тогда он вспомнил вчерашние события.
Со вчерашнего дня Юн Чахён жил у Миши. Чтобы обезопасить себя и привести в порядок мысли перед предстоящей игрой. Но больше всего на этом настаивал сам Миша.
«Оставайся у меня», - сказал он, поддерживая Чахёна даже после того, как разорвал их контракт.
Когда Чахён вышел в гостиную, Миша, стоявший на кухне, повернулся к нему. В руках у него были хлопья и молоко. Сцена выглядела как неудачный фотомонтаж.
- Да. Это то, что я обычно ем, ничего особенного.
Говоря это, Миша несколько секунд разглядывал Чахёна в слишком большой для него одежде. Было отчётливо видно, как его глаза скользят вверх-вниз. От неловкого ощущения Чахён потёр руки, и Миша подошёл, поставив две миски на стол.
- Садись. Нам нужно выезжать в клуб через полчаса.
Только глядя на две тарелки, стоящие как натюрморт, Чахён по-настоящему осознал, что теперь живёт в одном доме с Мишей. Они даже спали в одной постели прошлой ночью. Хотя и ютились по разным краям, словно стеснительные парень с девушкой, не касаясь друг друга...
Можно ли это считать совместным проживанием?
Обдумывая это непривычное слово, Чахён взял ложку и зачерпнул хлопья. Они были слишком сладкими, диетолог бы не одобрил, но в остальном вполне обычными. С лёгкой неловкостью помешивая ложкой, он заметил, что Миша сел напротив.
В тишине слышалось только звяканье приборов. Пока утреннее солнце не заглянуло через кухонное окно, осветив стол, они не произнесли ни слова.
Тяжёлая тишина достаточно напомнила Чахёну о неприятных воспоминаниях прошлой ночи. Хотя уже не так остро, как тогда, но тёмное чувство снова поднималось. Чахён бессмысленно уставился на стол, размышляя о случившемся.
Чья-то явная злоба, жалкие попытки убедить себя, что ничего не случится.
Незнакомый страх, которого он никогда не испытывал, то чувство отчаяния, когда он был готов рухнуть.
И... несмотря на всё это, человек, который сейчас рядом с ним.
Чахён осторожно поднял голову, глядя на сидящего напротив. Миша с бесстрастным лицом доедал свою порцию хлопьев. Это выглядело не столько как приём пищи, сколько как поглощение необходимых питательных веществ.
О чём думает Миша? Почему, находясь в такой неловкой и неприятной ситуации, он всё ещё сидит за одним столом с Юн Чахёном?
В этот момент их ноги столкнулись под столом. Стол, которым до сих пор пользовался только Миша, оказался слишком тесным для двух крупных мужчин, сидящих друг напротив друга. Когда слегка повернувшееся колено Чахёна коснулось его ноги, Миша внезапно отодвинул ногу и выпрямился. Затем поднял голову и посмотрел на Чахёна.
Чахён, тоже подняв голову, на мгновение потерял дар речи, увидев выражение лица собеседника.
Он видел этот взгляд раньше. Смесь дискомфорта и боли, будто сдерживающая страдание. Его брови были нахмурены, губы плотно сжаты, словно пытаясь что-то сдержать. А в его пронзительных глазах отражалось лицо самого Чахёна.
От странного чувства, нахлынувшего на него, Чахён широко открыл глаза. Миша на мгновение встретился с ним взглядом, затем вновь опустил голову к столу. Лицо, которое только что видел Чахён, быстро скрылось под бесстрастной маской, будто это была лишь его иллюзия.
Это был всего лишь миг. Но он оставил глубокий след в душе Чахёна.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty