Поцелуй на поле. Глава 64
▶️[Юн Чахён, хорошо поработал, отсняли достаточно материала, так что теперь иди домой и как следует отдохни ㅋㅋㅋㅋㅋ Не опаздывай завтра на тренировку, хорошо питайся, сила - в здоровье, боец за Корею, вперёд!]
Проверив сообщение, Чахён сунул телефон обратно в карман. Официально отпуск, больше похожий на триллер, чем на развлекательное шоу, закончился, когда на западе начал опускаться тёмно-синий закат.
Они уже довольно долго шли по темной дороге. Сколько секунд, сколько минут прошло, было неизвестно. Под ослепительными неоновыми вывесками, искажающими чувство времени, они быстро пробирались сквозь толпу. Убедившись, что достаточно удалились от игрового центра, Чахён свернул в темный переулок, видневшийся в двух кварталах впереди.
Первым остановился следовавший за ним Миша. Чахён, шедший впереди, понял, что шаги позади него стихли, и замер на месте. Резко обернувшись, он увидел Мишу, согнувшегося пополам, опираясь руками на бедра.
- Миша, - Чахён поспешил к нему и положил руку ему на широкую спину. - Ты в порядке?
Его сердце бешено колотилось не от бега, а от внезапного напряжения и смущения. Он был слишком неосторожен. Он дважды совершил одну и ту же ошибку.
Какой же он глупец. Почему он решил, что свободен? То, что ему удалось несколько часов скрываться от людей, не означало, что он может делать всё, что захочет, как обычный человек. Перекусить и выпить на улице - это одно, но находиться в закрытом помещении, развлекаясь, - совсем другое. На такое ему никто не давал разрешения.
- Миша, посмотри на меня, - Чахён закусил губу, глядя на спину Миши, который не поднимал головы. - Эй, Миш…
Но тут произошло неожиданное. Миша резко выпрямился и крепко обнял Чахёна.
Подняв голову, Миша широко улыбнулся. Низко надвинутая кепка чуть не слетела с его головы, открывая сияющую улыбку, похожую на улыбку щенка, резвящегося на солнце. Чахён изумленно распахнул глаза, а Миша воскликнул, словно запел:
Чахён опешил от такой неожиданной реакции. С его губ, прижатых к плечу Миши, сорвался смущенный стон.
- Ты видел, как люди гнались за нами до самого выхода, Юан? Меня чуть не поймали.
- Это было захватывающе, даже больше, чем матч. У меня до сих пор сердце колотится.
Миша смеялся так звонко, как никогда раньше. Его смех, доносившийся до ушей Чахёна, звучал беззаботно, по-детски. Ошеломленный Чахён неуверенно обнял Мишу за плечи.
- Ты устроил переполох и сбежал… а теперь радуешься?
- Прости. Но мне правда очень понравилось.
Обняв Чахёна, Миша продолжил щебетать о всякой всячине. О том, какая странная была игра, и что она совсем не имела отношения к футболу – его слова эхом разносились по темному переулку. Стоя под оранжевым светом фонаря, Чахён молча слушал, утопая в объятиях Миши. Когда эхо смеха стихло, Миша медленно отстранился.
- Было очень весело, - его глаза, светящиеся от улыбки, смотрели прямо в глаза Чахёна. В тот момент, когда их дыхание смешалось, прозвучало тихое признание: - Мне очень понравилось свидание.
- Я и не знал, что есть такие замечательные вещи.
Свидание. Это обычное слово, которым обмениваются влюбленные, для Миши и Юн Чахёна имело особое значение. В водовороте напряженного сезона, под пристальным вниманием бесчисленных глаз, этот короткий миг был подобен золотой песчинке, сверкающей среди гальки.
- Спасибо, Юан, что показал мне это, - его длинные ресницы отливали золотом. У Чахёна вдруг перехватило дыхание. Пытаясь улыбнуться, он погладил Мишу по руке.
- Рад, что тебе понравилось есть сладости.
- Сладко было потому, что я ел это вместе с тобой.
Его губы, окрашенные клубничным красителем, сверкали, словно рубины, под светом фонаря.
- Когда я с тобой, постоянно происходит что-то новое и интересное. То, чего я никогда бы не ожидал.
Чахён молча смотрел в сияющие глаза Миши, скрытые под козырьком черной кепки. Его зрачки мерцали, как звезды, отражая в себе образ Чахёна.
- Необычная одежда, вкусная еда, интересная игра… Всё это было весело, потому что ты был рядом.
- Я все лучше понимаю, что мне нравится, что мне интересно, что делает меня счастливым.
- И всему этому ты меня научил.
Правда? Золотистый взгляд рассыпался по лицу Чахёна, словно золотая пыль. Его глаза, красиво изогнутые, напоминали полумесяцы.
Чахён, не в силах произнести ни слова, ошеломленно стоял.
Миша повернул голову, глядя на залитую зеленым светом вечернюю улицу. Из-под ярко-красных губ, почти по-детски светящихся в неоновом свете, раздался его мелодичный голос:
- Хочется идти по этой дороге вечно.
- Мы сможем прийти сюда снова?
Чахён отвел взгляд и вместе с Мишей посмотрел на толпу.
Люди, проходившие мимо переулка, не обращали на них никакого внимания.
Улыбающиеся лица, оживленные разговоры, обыденный поток жизни.
Сможем ли мы вернуться сюда снова? Сможем ли мы снова гулять по этой улице и делиться друг с другом сладкими и солеными угощениями? Настанут ли дни, когда мы сможем проводить время так же беззаботно, как обычные люди? Будет ли у нас еще такая возможность?.. Чахён молча сжал руку Миши.
Нет. Скорее всего, это невозможно.
Он отказался от всего этого и забыл уже 10 лет назад. Он лишь вскользь записывал в блокноте свои желания и мечты о нормальной жизни, а затем вырывал страницы и комкал их, предавая забвению. Ведь амбиции Юн Чахёна ценились им превыше любви. Жизнь, стремящаяся к недосягаемым вершинам, была для него высшим счастьем, которое ни на что нельзя променять. Он считал это своей единственной целью и задачей, данной ему от рождения.
Однако человек, стоявший сейчас перед Чахёном, был переменной, которая переворачивала все его убеждения с ног на голову. Его сияющий взгляд, говорящий о повседневности, его очаровательная любовь к мелочам обычной жизни. Глядя на прекрасный профиль Миши, Чахён вдруг подумал о чем-то совершенно незнакомом, о чем никогда не задумывался за всю свою жизнь.
Если бы можно было навсегда остаться в этой повседневности, как бы я был счастлив? Если бы можно было бросить всё, что у меня есть, скрыться там, где никто нас не знает, и просто гулять вместе…
Эта мысль была одновременно пугающей и соблазнительной. От внезапной жажды у него пересохло в горле. И в этот момент раздался короткий сигнал уведомления.
- Ох, - Чахён медленно полез в карман за телефоном. На мерцающем экране отобразилось длинное вежливое сообщение. Прочитав ярко светящийся текст, Чахён медленно поднял голову.
- Что такое? - Миша с любопытством посмотрел на него. Взглянув на его лицо, скрытое в вечерних тенях, Чахён слегка затаил дыхание.
Сообщение было от отца Юн Чахёна.
▶️[Хён-а. Ты свободен вечером? Слышал, ты сегодня отдыхаешь. Если да, то может поужинаешь с нами вместе с другом… ]
Юн Чахён и Миша Асплунд сидели на заднем сиденье такси. Дороги постепенно начали заполняться, вероятно, из-за приближающегося часа пик.
Чахён посмотрел на часы на телефоне. Казалось, они немного опоздают к назначенному времени. Место встречи было недалеко от того места, где они находились, но, к сожалению, они попали в час пик.
Его палец, блуждавший по экрану, открыл приложение поискового портала.
2 – Миша Асплунд прибытие в Корею ▲
Как и ожидалось, все поисковые запросы были связаны со свидетельствами очевидцев, видевших Юн Чахёна и Мишу. Он не понял, что имел в виду Чон Сонджу под "отсняли достаточно материала", но, оглядываясь назад, они действительно слишком часто попадались на глаза людям. Чахёну почудилось, что он видит за экраном ухмыляющееся лицо Чон Сонджу, который наверняка втайне смеялся над его уверенностью в том, что им удастся остаться незамеченными.
Судя по тому, какой ажиотаж вызвал их «отпуск», отец Юн Чахёна тоже был в курсе. В его внезапном сообщении сквозила радость от удачного стечения обстоятельств: его мать, тренер команды из Кёнгидо, как раз возвращается домой, и это отличная возможность для семейного ужина.
Хотя так говорить, наверное, не стоит, но это идеальный момент. Не говоря уже о том, что из-за тренировок у меня редко бывает возможность увидеть семью, я пока не хочу отпускать Мишу. И… это не единственная возможность.
Чахён повернул голову и посмотрел на сиденье рядом. Миша молча смотрел на проносящиеся за окном ночные пейзажи. Затылок с каштановыми волосами, скрытыми под черной кепкой, молчал уже довольно долго.
Чахён осторожно взял его за руку, и Миша тихо ответил на рукопожатие. Чувствуя исходящее от его руки тепло, Чахён сглотнул, ощущая странное волнение. Он вспомнил, как предложил это Мише в переулке.
- Ты предлагаешь мне поужинать с твоей семьей? - спросил Миша, когда Чахён объяснил ситуацию.
- ...Тогда я встречусь с твоими родителями?
- Да. И моя сестра тоже будет.
Воодушевление, которое только что читалось в его глазах, начало угасать. У Чахёна екнуло сердце. Но он продолжал смотреть Мише в глаза. Да, это было неожиданно, но его безрассудство подпитывало тайное желание, которое он давно лелеял.
Когда-нибудь представить Мишу своей семье…
Это всегда было его мечтой, но, поскольку они жили в разных странах, это казалось чем-то туманным и нереальным. Он и представить себе не мог, что эта мечта осуществится так скоро. Этого бы не произошло, если бы Миша случайно не приехал в Корею, если бы они не начали неожиданно встречаться, и если бы Чон Сонджу не использовал их для своей маркетинговой кампании.
- Это немного неожиданно, да? Я тоже не ожидал, что мне так внезапно позвонят… - Чахён придвинулся ближе к нему. Почему-то он чувствовал необъяснимую спешку. - Еда тебе, наверное, понравится. Ты же говорил, что тебе понравилось блюдо из курицы.
- Сегодня будет что-то еще лучше. И совсем не острое. Наверное, ты попробуешь много новых гарниров…
Его голос, изливающий необдуманные объяснения, постепенно стих и, наконец, затих совсем.
Миша смотрел куда-то в пустоту, и на его лице читалось не раздражение или неловкость, а глубокая задумчивость. Глядя на его серые глаза, блуждающие в воздухе, Чахён сделал глубокий вдох.
Да, на самом деле дело не в еде. Миша, наверное, тоже это понимает. Представить любимого человека своей семье – это очень обычное, но в то же время невероятно важное событие. И с того момента, как я решил быть с Мишей, я ни разу не относился к нашим отношениям легкомысленно. Я не хотел обманывать его нелепыми оправданиями или неубедительными отговорками.
- Миша, сегодня приедет моя мама, которая работает далеко отсюда, а также мой отец и сестра.
Миша, прислонившись к стене, наконец, поднял глаза и посмотрел на Чахёна. Его лицо было скрыто в тени.
- Они все хорошие люди, и тебе они, наверное, понравятся.
Чахён слегка вздохнул и продолжил объяснение.
- Мы не договаривались об этом заранее, все получилось довольно спонтанно. Но если ты не против, я бы хотел пойти туда вместе с тобой, познакомить тебя с ними и вкусно поесть. И… честно говоря… - Чахён почувствовал, как у него горят уши, и взял Мишу за руку. - Я хочу показать тебя своей семье.
Это и было его главной целью. Если получится, он хотел похвастаться Мишей перед своей семьей. Он хотел, чтобы они разделили с ним его восхищение, полюбили того, кого он любит. И это было той самой повседневностью и обыденностью, к которой стремился Юн Чахён. Разделить радость своего сердца с теми, перед кем он мог быть максимально откровенным.
Миша некоторое время молчал. Чахён нервно покусывал губы и уже почти опустил взгляд, когда сверху раздался тихий ответ.
Опущенная голова тут же взметнулась вверх.
- Я не против вкусно поесть и познакомиться с твоей семьей.
Чахён с широко раскрытыми глазами смотрел на своего возлюбленного. Ответ был неожиданно чётким, учитывая его беспокойство. Но тут же Миша добавил кое-что неожиданное.
- Но перед этим я хочу попросить тебя кое о чём, Юан.
От неожиданности у Чахёна приоткрылся рот. Миша несколько раз моргнул своими серыми глазами, а затем тихо произнёс.
- Не говори своей семье… что я люблю тебя.
Эти слова словно высушили горло. От удушья у Чахёна задрожала нижняя губа, и он тут же прикусил её верхними зубами. В груди словно закипела вода.
- Я хочу сохранить это в тайне. Я не хочу, чтобы об этом знали.
Что это значит? Мы же ничего плохого не делаем. Вопросы так и бурлили у него в горле.
Но, глядя в глаза Миши, он не мог произнести их вслух. Его бледное лицо и застывшие серые глаза напоминали ребёнка, боящегося наказания. Ребёнка, который думает, что его сильно накажут, если узнают, что он любит Юн Чахёна.
Чахён уже видел такой взгляд. Он видел его в тот момент, когда Миша поцеловал его и признался в своих чувствах. После этого, за более чем год их отношений, странного контракта и, наконец, взаимной любви, Миша больше не смотрел на него так. Но этот взгляд, который, как думал Чахён, исчез навсегда, всё ещё таился где-то в глубине его души и сейчас, в этот момент, всплыл на поверхность.
Чахёну было так обидно, что у него защемило сердце. Но вместо того, чтобы отчитывать Мишу, он ещё крепче сжал его руку.
Он посмотрел в глаза Миши, и лишь через несколько секунд их взгляды встретились. Чахён чётко произнёс, словно закрепляя его колеблющийся взгляд.
- Как скажешь, я не буду говорить им об этом.
- Но я не смогу скрывать, что люблю тебя. И я не хочу этого делать.
Высказав свои истинные чувства, Чахён притянул к себе слегка ошеломлённого Мишу и обнял.
- Так что, сам того не желая, я могу выдать себя. Постараюсь сдержаться, но…
Вероятно, это будет трудно. Просить его скрывать свою любовь - это абсурд. По крайней мере, для Юн Чахёна это невозможно.
- Если это слишком для тебя, можем и не идти. Проведём сегодняшний вечер вместе.
Он поцеловал Мишу в горячую шею, и тот слегка нахмурил свои тонкие брови. Прислушиваясь к бешено бьющемуся сердцу, Чахён ждал ответа. Приоткрытые губы Миши беззвучно шевелились, а затем он тихо пробормотал, покраснев до кончиков ушей:
- Твои чувства… ты ничего не можешь с ними поделать…
Покрасневшие уши - это недавно открытый Чахёном признак смущения Миши. На его обычно бледном лице начал появляться румянец.
- Не страшно, если ты будешь рядом…
Миша опустил голову и коснулся своими губами губ Чахёна. Этот короткий поцелуй был искренним согласием. Оторвавшись от сухих губ, Чахён посмотрел в глаза Мише и нежно прошептал:
- Хорошо, - ответил Миша словно щебетание птицы. Это был не такой чёткий ответ, как те, что он давал весь день, а нежный и трогательный. В глубине его прекрасных глаз всё ещё таилась лёгкая неуверенность. Чахён погладил его холодные щёки и шею, пытаясь заглянуть в эту глубокую тьму. И он отчаянно надеялся, что сможет развеять её своим прикосновением.
Место, которое назвал отец, было хорошо знакомым Чахёну рестораном. Они всегда бронировали столик именно там для семейных ужинов, учитывая любовь тренера к мясу, поэтому найти его не составило труда.
Выйдя из машины, они остановились на вымощенной гравием дорожке. Традиционный корейский дом, расположенный посреди обширного сада, был уютно освещен фонарями, расставленными вдоль каменной тропинки. Миша, вероятно, впервые увидев такую архитектуру, поднял голову и широко раскрыл рот. Кажется, ресторан ему понравился. Глядя на его округлившиеся, словно пуговицы, глаза, Чахён нежно взял его за руку.
- Пойдём скорее. Мы, наверное, опаздываем.
- Это что, туристическое место?
Чахён улыбнулся наивному вопросу и направился к входу, Миша последовал за ним. Назвав имя, на которое был сделан резерв, они прошли внутрь. Идя по каменной дорожке сада, Миша с интересом разглядывал огромные сосны и каменные фонари.
Пройдя через длинную веранду, они добрались до гостевого дома и увидели силуэт у раздвижной двери. Чёткий короткий боб качнулся, когда девушка заметила Чахёна.
- Какое ещё «эй»? Веди себя с братом уважительно!
- Почему вы так долго? Папа послал меня встретить вас, и я тут всё это время ждала! Я чуть с голоду не умерла!
Юн Чана подошла к Чахёну. Ее глаза, похожие на отцовские - округлые, опущенные вниз - в такие моменты становились острыми, как у матери. Она бросила на опаздывающего брата гневный взгляд, а затем резко протянула руку с растопыренными пальцами.
- Какой это штраф, если все деньги идут в твой карман? Тренер велела мне не давать тебе больше миллиона вон.
- Ха… Ты настоящий маменькин сынок.
- Где отец? - игнорируя ворчание сестры, Чахён шагнул вперёд. В тот момент, когда Чана хотела продолжить препирательства, за спиной Чахёна внезапно возникла высокая фигура.
Огромная тень, освещённая сзади фонарями, упала на деревянный пол веранды. Чана резко втянула воздух и отшатнулась на несколько шагов назад. Ее глаза расширились до предела, а руки тут же закрыли рот.
- А… - пробормотала она, пятясь назад, а затем театрально упала на колени. - Ми… Миша Асплунд!
Сквозь дрожащие пальцы, прикрывающие рот, вырывались прерывистые вздохи. Владелец имени сделал пару шагов вперёд из-за спины Чахёна.
Когда Миша протянул руку к Чане, та вздрогнула и съёжилась на полу. Пока Чахён тихонько посмеивался, Миша нежно взял Чану за руку и помог ей подняться.
- Простите, если напугал вас. Я не заметил, что здесь кто-то есть, - сказал Миша своим чарующим голосом и, обхватив Чану за талию, одним движением поднял её на ноги. Подхваченная рукой мужчины, который был почти на 30 сантиметров выше её, Чана невольно встала. Миша мягко наклонил голову, глядя на девушку, которая дрожала, как осиновый лист. - Вы не ушиблись?
- Рад знакомству. Ты сестра Юана, верно? Я знаю о тебе.
Разговор явно не клеился. Они стояли, как пара, застывшая в танцевальном па, только вот Чана, оказавшись в объятиях Миши, дрожала, как в лихорадке.
- Миша, ты сейчас доведёшь её до обморока. Отпусти уже, - сказал Чахён. Он хорошо знал, какой шок можно испытать, увидев это лицо так близко. Миша, убедившись, что Чана твёрдо стоит на ногах, медленно убрал руки. Освободившись из объятий «принца», Чана, словно испуганный птенец, тут же прижалась к брату.
Все трое пошли по освещённому оранжевым светом коридору в сторону гостевого дома. Миша шёл впереди, а брат с сестрой следовали за ним. Прижавшись к боку Чахёна, Чана украдкой посмотрела на спину Миши и возбуждённо прошептала:
- С чего бы это? - равнодушно ответил Чахён. Чана, возмущённая его ответом, встала на цыпочки.
- Если уж ты решил привести его сюда, то мог бы хотя бы предупредить! У меня чуть сердце не остановилось!
- Отец сказал мне привести его. Чего ты так удивляешься? Ты же всё знала.
- Я не была к этому морально готова!
«Какая ещё подготовка…» - пробормотала сестра, внезапно понизив голос, и встала на цыпочки, чтобы дотянуться до уха Чахёна. Он наклонился, чтобы она могла прошептать ему на ухо.
- Но он и правда безумно красивый. Даже красивее, чем Кейхилл.
Пусть говорит, что хочет, но она должна признать правду. Миша был в тысячу раз красивее Кейхилла. Однако вместо того, чтобы озвучить свои мысли, Чахён нагло заявил:
- Ну, по телевизору он казался слишком миловидным, но в жизни совсем другое впечатление. Фигура - отпад! Просто невероятно красивый.
- Юн Чана, тебе лучше не распыляться.
- Да не в этом дело! - Чана взвизгнула и пнула Чахёна под зад. Миша, услышав звук удара, обернулся, и та тут же спряталась за спиной брата. После этой немой игры в прятки они наконец добрались до конца коридора и распахнули раздвижную дверь, залитую оранжевым светом.
Уютная комната была предназначена исключительно для приема семьи и гостей. Как только они вошли, отец, сидевший в глубине комнаты, вскочил, словно подброшенный пружиной. Он быстро подошёл к Чахёну и мягко обнял его за плечи.
Это была их первая встреча с тех пор, как Чахён вернулся в Корею и остановился в родительском доме. В отцовских руках, похлопывающих его по плечам и поглаживающих по рукам, чувствовалась сила. Он говорил, чтобы Чахён не беспокоился о доме и занимался своими делами, но, видимо, не мог скрыть своей радости от встречи.
- Ты не очень занят? Я, конечно, позвал тебя, но особо не надеялся.
- Даже если занят, должен был прийти.
Обменявшись тёплыми приветствиями, Чахён оглядел комнату. На широком столе уже были аккуратно расставлены закуски.
- Мы немного опоздали из-за пробок. Вы долго ждали?
- Ждали, конечно. Но разве это сравнится с тем, как мы ждали тебя из Англии?
- Простите. Я бы хотел приезжать чаще, но не хватает времени…
- Ничего страшного, главное, что мы видимся.
Отец мягко улыбнулся и похлопал Чахёна по спине. Вскоре его взгляд упал на высокого мужчину, стоявшего рядом с сыном. Он с любопытством осмотрел иностранца, а затем его глаза, прищуренные от улыбки, засияли.
- Это твой друг, Хён-и? Я видел вас в интернете. Вы сегодня были вместе.
- Конечно. Сонджу мне всё рассказал.
Миша, слушая их разговор, вопросительно моргал. Стоявший рядом Чахён тихонько сказал:
- Да, он гораздо статнее, чем на видео. Высокий, подтянутый.
- С такой конституцией мышцы быстро растут.
Не теряя времени, отец протянул руку и помял плечо Миши. Это была старая привычка, оставшаяся со времён его работы спортивным врачом. Миша, доверившись рукам, привыкшим к спортивному массажу, спокойно смотрел на отца. Казалось, он был удивлён внезапным физическим контактом, но не выглядел недовольным.
- Он говорит, что ты красивый и у тебя отличная фигура. Гораздо лучше, чем по телевизору, - быстро перевёл Чахён.
Миша на мгновение замолчал, а затем, к всеобщему удивлению, слегка улыбнулся.
- Приятно познакомиться, - вежливо произнёс Миша, в отличие от Юн Чаны, у которой он только что выбил дух. - Спасибо за приглашение.
Отец, отвечая на приветствие на беглом английском, добавил ещё несколько комплиментов. Глядя на улыбающееся лицо Миши, Чахён почувствовал гордость. Он словно тайно демонстрировал драгоценный камень, который до этого прятал и бережно полировал. Он испытывал одновременно осторожность, словно боялся, что камень разобьётся, и безмерную гордость и нежность. Чтобы скрыть волнение, Чахён быстро сменил тему.
- Кстати, тренер ещё не приехала?
- Слышал, что она уже почти на месте, но выехала немного позже. Сейчас у неё очень много дел.
Чахён кивнул. В это время года с матерью, которая руководила командой, было особенно трудно связаться. Она была перфекционисткой, поэтому сам факт того, что она нашла время для семейной встречи, был чудом. Вскоре из коридора послышались тяжёлые шаги.
Чана подбежала к раздвижной двери. Отец тоже сделал шаг вперёд. Шаги приближались, и, не успели они оглянуться, дверь распахнулась.
«Легка на помине». - В дверях стояла высокая женщина с военной выправкой. Тренер, одетая в спортивный костюм, выглядела сурово, словно только что вернулась с тренировки, и на одном её плече висела большая спортивная сумка. Её взгляд, острый, как у тигра, быстро обвёл комнату.
- Мама! - Чана бросилась к матери и обняла её, как маленький кролик. Мать подбросила Чану в воздух, потрепала её по тёмным волосам и весело рассмеялась. - Ты всё это время меня ждала? Наверное, проголодалась.
Отец подошёл к матери и взял у неё сумку. Обняв мужа, мать вместе с Чаной, зажатой между ними, вошла в комнату.
- Мама. Как дела? - Чахён сделал шаг вперёд, чувствуя неловкость. Его взгляд невольно опустился вниз, а голова склонилась. Эта детская привычка - робеть перед матерью - никуда не делась.
Мать подошла к нему и крепко обняла, прижав к себе. В мгновение ока Чахён оказался в её объятиях. Он неловко замер, уткнувшись лицом в её тёплое плечо, и сверху раздался чёткий голос:
- Да… Простите, что редко видимся.
- Спортсмен должен быть занят. Это хорошо.
Чахён медленно поднял голову. Мать привыкла обнимать своих спортсменов и коллег, и её старший сын не был исключением. Но, несмотря на это, он всё ещё краснел каждый раз, когда она его обнимала, и эта привычка не изменилась даже за двадцать лет.
Когда объятия закончились, к ним подошёл ещё кто-то, и Чахён, отступив на шаг назад, обернулся.
- Мама, я привёл коллегу, - сказал Чахён, сглотнув. В животе похолодело от сильного волнения. - Это номер восемнадцать из нашей команды.
Чахён и раньше представлял людей своей матери, но этот случай был особенным. Это был человек, которого нельзя было описать простыми словами вроде «друг», «любимый», «возлюбленный». Всё, что он мог сейчас сказать - это нейтральное двузначное число.
Поняв, что пришла его очередь, Миша спокойно шагнул вперёд.
На лице Миши не было и следа той тревоги, что он испытывал в переулке. Бесстрастное выражение лица, словно вуаль, скрывало его истинные чувства. Мать окинула Мишу оценивающим взглядом с головы до ног.
Её взгляд скользнул по его высокому росту и длинным конечностям, а затем остановился на лице.
Глаза Чахёна расширились от удивления, услышав второе имя Миши, которое он никогда не упоминал. Но, в отличие от ошеломлённого Чахёна, Миша, услышав своё имя, протянул руку и вежливо поприветствовал мать.
- Очень приятно познакомиться. Я давно хотел с вами встретиться.
- Взаимно, - мать пожала руку Мише.
Это была картина, которую Чахён никогда не мог себе представить. Затаив дыхание, он смотрел, как его мать пожимает руку Мише. Неописуемое чувство сдавило ему горло. Отец и сестра тоже замерли, наблюдая за происходящим.
Вечную тишину нарушила сама мать Чахёна.
- Добро пожаловать, - тренер протянула руку и обняла Мишу за плечи. Тело Миши, гораздо более крупное, чем у Чахёна, наклонилось, и он оказался в объятиях матери. - Ешь побольше.
Большая рука погладила Мишу по шее и спине. В отличие от отца, её ладони были грубыми, и Миша удивлённо распахнул глаза. Он неловко замер, глядя поверх плеча матери на Чахёна. Стоявшая рядом Чана прикрыла рот рукой.
- Тише ты, - одёрнул её Чахён. Он пытался заглушить бешено колотящееся сердце, но не мог справиться с румянцем, заливающим лицо.
Как только семейные объятия закончились, в комнату вошёл официант с тележкой, полной блюд. Чахён быстро усадил за стол всё ещё ошеломлённого Мишу.
Украдкой взглянув на Мишу, Чахён заметил, что тот всё ещё не пришёл в себя. Его руки, раскладывающие приборы и наливающие воду, странно дрожали.
На жаровне зашипела говядина. Аппетитный запах защекотал ноздри. Миша с неподдельным удивлением смотрел на большую жаровню, занимавшую центральное место на столе.
Чахён подумал, что десять порций - это слишком много даже для всей семьи плюс один гость, но, вопреки его опасениям, аппетитное мясо исчезало с тарелок так быстро, как менялся его цвет на жаровне.
- Ешь побольше. Тебе нужны силы для тренировок и учёбы. Сейчас самое время наедаться, - сказал отец.
- Прислушайся к его словам, - добавила мать. - И следи за своим весом.
Отец поддакнул матери и наложил на тарелки троих остальных горы мяса. Скорость, с которой появлялось мясо, превышала скорость, с которой они его ели. Чахён нахмурился и замахал руками.
- Мы сами можем положить. Всё в порядке.
Чана с удовольствием уплетала мясо, которое родители постоянно подкладывали ей на тарелку. За столом царила весёлая атмосфера, все смеялись над её ненасытным аппетитом. Прислушиваясь к оживлённому разговору, Чахён повернулся и посмотрел на соседа.
Миша с широко раскрытыми глазами смотрел на мясо, которое ему подкладывали. Неизвестно, есть ли что-то подобное в традиционной шведской кухне, но в клубной столовой Винчестер Юнайтед корейского барбекю точно не подавали. Вряд ли в Мишином жизненном опыте было такое, чтобы кто-то жарил для него мясо и кусочек за кусочком клал ему на тарелку.
- Вот, возьми ещё, - Чахён переложил часть своего мяса на тарелку Миши.
- С-спасибо, - Миша неловко взял мясо палочками и отправил в рот. Он неуверенно жевал, а через несколько секунд моргнул. Понятно. Корейское барбекю пришлось ему по вкусу.
- И это тоже… - Чана, наблюдавшая за ним, пододвинула к Мише свою тарелку с омлетом. Когда Миша удивлённо посмотрел на неё, она тут же сделала вид, что ничего не произошло. Пока Чахён, ошеломлённый её действиями, пытался понять, что происходит, мать, сидевшая напротив, вдруг спросила:
- Вижу, тебе нравится. Хорошо ешь.
- А, да, наверное, - Чахён не заметил, что мать наблюдает за Мишей. Мать кивнула на его неуверенный ответ.
- Хорошо, что тебе нравится наша кухня, учитывая, что ты приехал издалека, - казалось, ей очень нравилось, как Миша уплетает всё, что ему дают, и её улыбка стала шире. - Может, ещё заказать? Этого, наверное, мало.
- Было бы неплохо, - ответил Чахён.
Через несколько минут официантка в ханбоке принесла гору мяса. Каждый раз, когда мать клала ему на тарелку поджаренный кусочек, Миша вежливо кланялся. Мать, глядя на непривычное приветствие, улыбалась. Её мягкое выражение лица, которое редко можно было увидеть, выглядело необычно.
Мама и Миша сидят за одним столом и ужинают…
Какое бы у меня было выражение лица, если бы я рассказал себе об этом год назад? Чахён усмехнулся, представив, как бы он удивился и сказал, что это какая-то чушь. Старая поговорка «Жизнь - это калейдоскоп» оказалась верной. Пока он размышлял об этой сюрреалистической картине, мать спросила:
- Понятно. Ну, раз уж вы даже празднование гола вместе придумали, то всё ясно. А ведь он терпеть не мог такие вещи.
- Ха-ха… - у Чахёна вдруг пересохло в горле. Он знал, что вся семья наблюдает за ними, но, когда об этом заговорили вслух, он почувствовал себя очень странно. Как будто кто-то раскрыл его личную жизнь.
- Он из Швеции, верно? Кажется, он играл в Аллсвенскан в юниорской лиге.
- У него хорошие данные. Талантливый. И ещё молодой.
Чахён стиснул зубы, чтобы не рассмеяться. Это была простая оценка, но, услышав похвалу в адрес Миши, он вдруг почувствовал укол в сердце. Но следующий вопрос оказался совершенно неожиданным.
- Как у него обстоят дела с семьёй?
- А… - Чахён на мгновение потерял дар речи и застыл с палочками в воздухе. В его стране такой вопрос был обычной формальностью для начала разговора, но он не знал, как это воспримет Миша.
Пока Чахён колебался, не зная, как перевести вопрос, мать обратилась непосредственно к Мише:
- У тебя есть братья или сёстры? - Тренер, имевшая опыт работы за границей в молодости, легко преодолевала языковой барьер. Чахён, удивлённый таким прямым вопросом, невольно посмотрел на Мишу. Но, к его удивлению, Миша ответил спокойно и чётко:
- Да? У Хён-и тоже есть сестра, - продолжила мать.
- Какая у вас разница в возрасте?
Хрустальные глаза Миши смотрели на стол.
- Она на два года старше меня.
- Понятно. Я думала, что он единственный ребёнок, не знала, что у него есть сестра, - мать кивнула и продолжила: - Хорошо иметь братьев и сестёр. Они могут поддержать друг друга в трудные времена.
Чахён тихонько сжал кулаки под столом. Неописуемое чувство охватило его. Губы сами собой зашевелились:
- Он и сам хорошо справляется. Он очень усердно тренируется и занимается.
- Он талантливый, сообразительный. У него отличная техника и выносливость. Вы и сами это видите каждый день…
Мать, заметив, как Чахён неожиданно начал защищать Мишу, с интересом посмотрела на него. Почувствовав на себе её проницательный взгляд, Чахён замолчал. Всё, что он слышал - это весёлый разговор отца и Чаны.
Спустя некоторое время мать заговорила:
- Ты действительно к нему привязан. Так защищаешь его.
- Я думала, ты не ладишь с молодыми и не интересуешься наставничеством. Удивительно.
Мать мягко улыбнулась. Чахён пожалел, что выдал свои чувства, но улыбка матери была неожиданно доброй. Когда он смущённо замолчал, мать продолжила расспрашивать Мишу:
- Итак, у тебя есть сестра. А чем занимаются твои родители?
Разговор вернулся к основной теме. Мать, заметив молчание сына, подняла голову и прищурилась.
- Мама, Миша… - Чахён нервно теребил палочки и поднял на неё взгляд.
Его мать была упрямой и настойчивой. Если она сосредотачивалась на чём-то, то не отступала, пока не добивалась своего. И он знал, что она не имела в виду ничего плохого, просто не знала о ситуации Миши. Но он мог бы хотя бы намекнуть ей, если бы представился случай.
Вместо Чахёна, который упустил момент, заговорил сам Миша.
- Оба работают в сфере искусства.
- Что? - холодный взгляд матери смягчился от удивления. - В сфере искусства? Это живопись? Музыка? Или, может быть, танцы?
- Отец работает в индустрии, связанной с оркестром, а мать была солисткой Королевской оперы.
Любопытный взгляд матери быстро пробежал по лицу Миши.
- Вот это неожиданно. Даже не представляла.
- В искусстве обычно идут по стопам родителей. Трудно выйти за рамки семейной атмосферы. Дети обычно так и поступают, - лёгкий кивок головы в сторону Чахёна. Чахён молча сжал палочки в руке. Мать, слегка наклонив голову, посмотрела на Мишу серьёзным взглядом. - Но ты пошёл совсем другим путём. Родители не были против?
- Нет. Они не хотели, чтобы я выбирал другой путь.
- Вот как? Должно быть, у вас всё очень плохо. В каком возрасте…
Между ними завязался непринуждённый диалог, похожий на игру в настольный теннис. Каждый раз, когда мать задавала вопрос, Миша спокойно отвечал, а она, выслушав его неожиданную историю, спокойно кивала. Внешне это был обычный, ничем не примечательный разговор. Но Чахён, сидевший рядом с ними, чувствовал себя странно.
Он и раньше слышал эту историю, но никогда не задумывался о ней с позиции Миши.
Чахён никогда не противился пути, уготованному ему с рождения, и даже не думал, что это возможно. Он считал, что продолжить дело родителей - это естественная цель его жизни. У него не было необходимости сворачивать с проторенной дороги и искать другие пути.
Рассказав о своём прошлом, Миша устремил слегка потускневший взгляд перед собой. Чахёну сдавило горло, глядя на его спокойный профиль. Ему нужно было что-то сказать, но слова не шли с языка.
Пока он колебался, тишину нарушил голос матери:
- Смелый поступок, - Чахён и Миша одновременно подняли головы. Перед ними было лицо матери с озорной улыбкой. Она продолжила на языке, который мог понять только Чахён: - Спортсмен должен быть боевым. Если что-то стоит на его пути, он должен сопротивляться и бороться, даже если это его родители. Спортсмены должны быть сильными духом. Они должны сметать все препятствия.
- Разве я не права? - тренер дерзко подняла подбородок в ответ на возглас сына, похожий на крик. Миша вопросительно посмотрел на Чахёна, отреагировавшего так бурно.
- Переводи скорее. Я долго говорить не могу.
- Нет, как такое вообще можно перевести?
- Просто переведи как есть. Скажи ему, что он молодец и что в будущем заработает много денег.
Мягкий взгляд матери стал острым. Проницательный взгляд, словно сканирующий суть, пробежал по лицу Миши, а затем она произнесла свой анализ:
- Мне кажется, он сильнее тебя духом. В его взгляде нет ни тени сомнения. На него не влияют внешние факторы. Для полузащитника он немного крупноват, но, если подумать, это тоже преимущество, - в голосе матери не было и капли смеха. Её тёмные глаза пристально смотрели в серые глаза Миши. - У него хорошая физическая форма, отличная скорость, хороший удар, и он довольно привлекательный, что тоже важно для звезды.
Миша не отводил взгляда. Его плотно сжатые губы выражали твёрдую уверенность.
- Он добьется успеха. Большего, чем его родители.
- Будет интересно понаблюдать за его карьерой.
В её спокойном взгляде не было ни жалости, ни сочувствия к семейной ситуации Миши. Вместо того чтобы жалеть или хвалить его, тренер давала объективную оценку и выражала свои ожидания. Её проницательный взгляд был устремлён не в прошлое Миши, а в его будущее.
Чахён помолчал, а затем медленно перевёл слова матери Мише, немного смягчив их.
Выслушав Чахёна, Миша на мгновение отвел взгляд. Это было самое сильное волнение, которое Чахён видел в его глазах. Его взгляд не дрогнул даже тогда, когда он говорил о своей сестре или родителях.
Миша, помедлив, серьёзно и просто ответил:
Искренняя благодарность Миши вызвала у матери самую тёплую улыбку.
- Не за что, - ответила она на простом английском, не требующем перевода. Серьёзный голос, словно стрела, пронзил воздух и достиг собеседника. Глядя на кланяющегося Мишу, мать вдруг схватила щипцы для мяса и начала накладывать ему на тарелку куски с жаровни.
- Ешь побольше. Завтра нужно побеждать.
- Мама… но он же играет против меня.
- Тогда ты не проигрывай, - добавила она с игривой улыбкой. Чахён, глядя на жующего Мишу, крепко сжал палочки в руке. Неописуемое чувство, словно прозрачная нить, вибрировало внутри него. Прислушиваясь к радостному щебетанию сестры, он тихо вздохнул. В этой нежной теплоте уголки его губ приподнялись в ответной улыбке.
У него было очень странное чувство.
После ужина семья собралась в тихом саду перед рестораном. Небо, которое было тёмно-синим, когда они входили в ресторан, теперь было усеяно мерцающими звёздами. Отец, взявший сумку тренера, подошёл к Чахёну.
- Как ты собираешься вернуться домой, Хён-и?
- Я отвезу его в отель, а потом возьму такси, - сказал Чахён, положив руку на спину Миши. Отец нахмурился и с сожалением спросил:
- Правда? Мы не можем тебя подвезти?
- Ну, делай как знаешь… - отец всё ещё выглядел расстроенным. Чахён улыбнулся, чтобы успокоить его, и в этот момент к ним подошла Чана, которая впервые за долгое время наелась досыта. Она самодовольно похлопала себя по надутому животу и поманила Чахёна пальцем, предлагая наклониться. Чахён нехотя наклонился, и она нагло попросила…
- Оппа, в следующий раз приведи Кейхилла, - сказала Чана.
Какой он мне друг… Чахёна передёрнуло, вспомнив многозначительную улыбку сестры, когда она смотрела на него и Мишу. Он ни за что не хотел бы подпускать этого парня к своей семье. Чана, увидев его недовольную гримасу, рассмеялась.
Пока Миша прощался с отцом, к Чахёну подошла мать.
- Юн Чахён, - она спокойно посмотрела на Чахёна и стоящего рядом с ним Мишу. Вспомнив, как мать допрашивала его во время ужина, Чахён рефлекторно выпрямил спину. Но голос матери оказался гораздо мягче, чем он ожидал. - Ты сегодня хорошо поел, так что послезавтра играй с удовольствием.
«С удовольствием». Это было её главным принципом в спорте. Он слышал этот совет уже больше двадцати лет, но никак не мог понять её образ мышления.
- Не напрягайся слишком сильно, а то травму получишь.
- И не балуйся, а то тоже травму получишь, - это наставление тоже было неизменным. После серьёзного совета мать позвала Мишу, стоявшего за спиной Чахёна:
Миша сделал шаг к матери. Чахён подумал, что она хочет попрощаться с ним за руку, но она не протянула ему руку. Вместо этого она медленно подняла руку и коснулась щеки Миши, который был на голову выше её.
От её нежного прикосновения к левой щеке ресницы Миши удивлённо дрогнули. Мягкие кончики пальцев ласково погладили его брови и веки, а затем медленно опустились ниже. Следующим, к чему они прикоснулись, был длинный шрам под глазом Миши.
Белый выпуклый шрам. Выцветший шрам, полученный, когда Миша бросился защищать Чахёна. Мать нежно погладила лицо Миши и тихо прошептала:
- Я видела тебя, когда ты получил этот шрам.
- Должно быть, было очень больно.
От её тихого голоса зрачки Миши, застывшие, как скульптура, расширились. Мать большим пальцем обвела контур шрама.
Пока её палец медленно скользил по длинному шраму, Чахён, затаив дыхание, смотрел на них.
Мать, согревая своим прикосновением озябшую на ночном ветру щеку Миши, чётко произнесла:
- Но больше так не делай. Ты должен защищать себя, чтобы защищать других.
- Никогда больше не позволяй себе пострадать.
Рука матери медленно скользнула вниз по его щеке. Твёрдые кончики пальцев, коснувшись шрама, опустились на его чётко очерченный подбородок и дважды легонько похлопали по нему.
- Продолжай усердно работать. Многообещающий талант.
Чахён, стоявший рядом, наблюдал за этой сценой, как за картиной. Что-то поднималось у него из груди, словно кипящая вода, перехватывая дыхание. Миша молча смотрел на руку матери, которая гладила его щеку, а затем опустилась.
Но этот нежный момент длился недолго. Огромная тень наклонилась перед матерью и, прежде чем кто-либо успел что-то сказать, коснулась губами её правой щеки.
По парковке разнёсся звук нежного поцелуя.
- Спасибо, - чётко произнёс Миша по-корейски. Три человека вокруг него одновременно открыли рты от удивления. Миша мягко отстранился и нежно посмотрел в глаза матери.
У Чахёна перехватило дыхание от этой неожиданной сцены. Мать, которую неожиданно поцеловал друг её сына, тоже была ошеломлена. Она, редко теряющая самообладание, медленно подняла взгляд на Мишу, который, мягко улыбнувшись, сделал шаг назад.
После нескольких секунд молчания Чана подскочила к матери. «Ты с ума сошёл?! Что ты делаешь?!» - услышав её громкие вопли, Чахён резко повернулся к Мише. Виновник этого шокирующего прощания уже вернул себе спокойное выражение лица.
Чахён, всё ещё в шоке, поспешил к своей семье. Прежде всего, нужно было проводить мать.
- Будьте осторожны по дороге. Я позвоню вам после завтрашней игры.
Мать, кивая на его торопливые слова прощания, не сводила глаз с Миши. Когда Чахён попытался ещё раз неловко попрощаться, она приоткрыла губы:
- Этот парень… - Чахён, чувствуя смесь напряжения и беспокойства, открыл рот. Но её острый, как лезвие, взгляд вдруг смягчился. - … настоящий сорванец.
Затем она рассмеялась. Чахён, ошеломлённый такой неожиданной реакцией, не мог вымолвить ни слова.
Мать мягко похлопала остолбеневшего сына по плечу и повернулась к парковке. Миша и Чахён смотрели, как её машина выезжает с большой парковки и исчезает вдали.
Когда все попрощались, Миша посмотрел на Чахёна. Глядя в его спокойные глаза, Чахён взял его за запястье. Он хотел сказать много всего, но волна чувств вырвалась наружу горячими словами:
- Пойдём домой, - туда, где они могли бы побыть одни. Он просто не мог отпустить его сейчас.
На кофеёк: 5469070012308728 (сбер)
Boosty