фул хаус: остаться в живых II
Уши заслоняет скрежет по стенам, барабанные перепонки купаются в овациях, глаза, бегло гуляя по каждому силуэту, сужаются в силу своего плохого зрения, рассматривая показавшиеся в поле обзора профили. Уверенные в себе люди, наделённые аурой победителей, внутри себя ликуют. Как толпа боготворит, готова целовать каждому ноги за одно только появление. И те, кто повыше, не совсем очарованы, говорят, что видели такое сотни раз, если не больше. Циферблат приближает к истинной отметке, на секундной стрелке бегают омуты, придерживая правую ладонь ближе к лицу.
— Рио Роджерс, Сэр, — Отвечая на поставленный вопрос с интригой, отдаляет наручные часы, а с мужчиной, стоящим у самих перил балкона, сталкивается глазами. Тот удивлён, в его взгляде читалась откровенная неожиданность, и слова последовали не раньше, чем через минуту.
В носу забивается аромат сигар, несколько парфюмов витают в воздухе, за спонсорскими столами ведут дискуссии о предстоящем событии. Несомненно, они поставили большие сбережения. Каждый уверен в своём фаворите, но не то, чтобы им было дело до побед. Проигрыш не сильно ударит по их кошелькам, чего не скажешь об обычных людях — любителей сортного денежного прибытия. Поставим всё и сразу — отдельный искусный вид, горюющий в последствии о неудаче, но так воодушевлённо поставивший без остатка карманные.
— Значит, — Табак заполняет лёгкие, задерживается внутри жжением, после, выпустившийся сквозь ноздри густой дым, соприкасается с воздухом, — Один из игроков. Я догадывался. Не похож ты на обычного любителя.
— Не подумайте ничего лишнего, Сэр, я выступаю лишь в роли разведывательных ушей, — Роджерс сравнивается с мужчиной в одну линию, склоняет голову к вывешенной картине с позолоченной бронзовой рамой, — Это Казино отличается от тех, что я видел в других городах. Здесь пахнет чем - то иным, возможно кровью.
И спонсор смеётся на такого рода характеристику. Руки его в замке, глаза падают на развернувшийся хаос снизу: от вскриков и аплодисментов, до слёз и переживаний. Боятся остаться в проигрыше, всего - лишь тройка из десятки и один незамеченный новичок, прибывший, будто - бы обычный человек с желанием хорошо провести этот вечер. В голове возникает довольно интересная идея, но на это даёт себе время размышлений, параллельно наблюдая за всеми тремя.
— Я уже говорил тебе про того, что посередине, да?, — Сигара меж губ, как незаменимый атрибут. Уже ассоциируется именно с ним, нотки терпкой вишни слышатся с примесью горячи, — Он — прекрасный игрок, здесь его любят и уважают. Их состав сформирован не так давно, но до этого игры проводились, в основном, по отдельности.
Заинтересованный в информации юноша, поправляет костюм, смотрит туда же, куда направлен взгляд мужчины. Сейчас можно было зацепиться за что - то, что пригодится в дальнейшем, в основной игре. Это борьба, а не обычное времяпровождение за круглым столом с фишками и колодой карт. Он не вымогает доскональное и детальное описание каждого из них, не просит подноготную на весь состав hurricane, ведь попросту не нуждается. Его способностей вполне достаточно, чтобы справиться с кем - то подобным, но любопытство берёт своё.
— Сыграно большинство игр с победой без проигрышей, только вот проигрыш всё же был. О нём предпочитают не говорить, — Знающий что - то, подогревая интерес, интригующе поворачивается на гостя, ослепляя винирами, — Может слышал когда - нибудь о семье Кейн?, — В ответ отрицательный кивок головой, спонсор продолжает, — Я так и думал.
И снова его привычка начать и закончить, молчаливо скуривая сигару. Рио ждёт, не торопит, стуча по перилам длинными пальцами. Обводит интерьер глазами, замечает яркую люстру. В основном акцент Казино строится на классическом красном, с вырезью белых узоров. Не тихо вовсе, разговаривать приходится на пол тона выше, чем обычно. Пока глаза гуляли, а пальцы отстукивали прошедшие секунды, низковатый мужчина подаёт голос, обращая на себя внимание русоволосого, что с нетерпением ждал продолжения этой истории.
— Это одна из самых жутких игр за всю историю. После того случая он забросил покер на целый год, если не полтора. Честно, не осведомлён точной датой, — Очередной сгусток табачного дыма, — Было это где - то, дай мне не соврать тебе.., — Молча высчитывает приблизительную дату, вскинув воодушевлённо брови, — Четыре года назад.
warning: тяжёлая сцена. особо впечатлительных прошу не читать.
Следи за дыханием. Концентрируйся только на дыхании. На сердце, что отстукивает свыше ста ударов в минуту. Закрой глаза и думай лишь о том, чтобы нормализовать сердцебиение. Перестань так громко дышать. Перестань думать о том, что это последние минуты жизни. Перестань зацикливаться на одном и том же, не думай ни о чём, кроме собственного сердца. Оно — главное звено, благодаря которому ты ещё жив. Нормализуй. Не открывай глаза, не смей их открывать. Дыши. Четыре секунды вдоха. Задерживай дыхание. Четыре секунды. Выдох. Четыре секунды. Вдох. Ещё раз. Дыши. Не останавливайся. Ещё совсем немного. Думай о дыхании. Восстанови дыхание.
Дыши. Ты справишься, если сделаешь это сейчас. Четыре секунды. Вдох. Четыре секунды. Выдох. Продолжай следовать действиям, не поддавайся желанию открыть глаза, не слушай крики. Дыши. Нормализуй.
Дрожь пройдёт. Нормализуй дыхание. Дыши. Сердце войдёт в свой спокойный ритм. Вдох. Четыре секунды. Выдох. Продолжай. Четыре секунды. Считай. Вдох. Отсчёт. Дыши. Раз. Дыши. Два. Нормализуй дыхание. Дрожь. Успокойся.
Выстрел оглушает уши, дрожащие ладони перекрывают слух, давая им успокоиться. Капли окутывают лицо. Глаза всё ещё остаются прикрытыми, темп, который пытался не нарушиться — нарушен. Внутренний голос замолчал. Его попросту нет больше, глаза боятся открыться. Возвращение в реальность давит, он надеялся, что это позволит переместиться куда - то подальше отсюда. Чёртовы крики, ультразвук в ушах надоедает, лицо сравнивается с поверхностью стола, прямо на окровавленные фишки. Жизнь, как мимолётное мгновение, прошедшее кадрами за какие - то секунды, перед тем, как расстаться с этой никчёмной историей в человеческом облике. Он называет их никчемными. Глаза всё ещё закрыты, со лба течёт что - то. Нос, кажется, забит. Язык чувствует металический привкус на губах, они приоткрываются. Алая субстанция стекает с нижней губы к столу. Купюры мокнут, кровь начинает засыхать. Поверх неё новая к старой.
Страх окутывает разум. Ладони слишком сильно дрожат, рябь во всё стеле проходится ознобом, зубы стучат, и с носа от давления плывёт струя, смешиваясь в одно кровяное пятно. С пальцев стекает, блондинистые волосы в крови. Всё в крови. Каждое пространство ею запятнано, начинает тошнить.
— Ты так и продолжишь сидеть с закрытыми глазами?, — Мужчина напротив, наводя дуло пистолета в сторону дрожащего, ведёт по пересохшим губам языком. Руки в крови, на щеках кровь. Везде этот запах, распластавшийся в лёгких, засевший под кожей, в удобном для себя месте. Толпа создала отвратную тишину, за стенами лишь пару оставшихся в живых, — А я тебя предупреждал: не умеешь играть — не играй. Не берись за то, в чём ты никогда не достигнешь более, чем чувство страха. Тебе страшно, потому что боишься умереть, разве это не унизительно?
Как перестать слышать и видеть. Как помочь себе справиться со всем свалившимся на одну светлую голову. Начинает дурманить, ладонь перекрывает ноздри, но запах с рук лишь усугубляет ситуацию. Слёзы смешиваются с потоком крови, воссоздавая единую примесь, и юноша, оторвавшись от игрального стола лбом, с посиневшими губами и треском зубов, медленно раскрывает веки, фокусируясь на одном конкретном силуэте напротив. Тяжело. Смотреть отнюдь не хочется, но его гипнотизировано ведёт подчиниться. Странное ощущение опустошения, но при фокусировке и появившейся в хорошем качестве картинке, глаза тут же раскрываются, душераздирающий вскрик голосисто вылетает, но дуло пистолета даёт замолкнуть, выставив обе руки выше, поднимает их в сдающемся жесте. Поскорее закончить с этим. Нет, он не хочет умирать.
— Уже сдаёшься?, — Оружие давит дулом на лоб, глаза напротив беспощадны. Холоднокровный вид: от чёрной одежды и кожаной коричневой куртки, до зубочистки меж зубов и горького шоколада волосах. Почему он так спокоен? Вокруг восемь мёртвых людей, одному из них пробило мозги пулей. Хотелось откровенно и долго блевать, но страх осиливает тошноту. Зубы так громко стучат, глаза не прекращаемо слезятся, а губы, приоткрывшись, собираются вымолвить что - то.
— Н-нет..по, — Дыхание сбивается. Тревожное состояние сопровождает его со входа в Казино, когда возникали мысли отказаться в самый последний момент, но чувство гордости не позволило это сделать. Было бы ещё хуже, чем просто "никто", побоявшись противостоять одному из Кейн, — Не надо..
— Я дам тебе шанс реабилитироваться. Хочешь жить?, — Пистолет упирается уже в висок, губы младшего Кейна приоткрыты, с них доносится мычание и болезненная гримаса. Отвратительные слёзы, ничтожные всхлипы и целая противоположность той истиной сущности всех членов семьи. Кроме одного бракованного, согласившегося пойти на верную смерть. Так какой смысл несёт его существование, если ему страшно посмотреть в глаза? Не отводить их. Он не может даже долго держать их открытыми.
— Хватит..я..прав-вда, — Надутые губы сдерживают громкий плачь, взгляд направлен на два тёмных омута, захватывая своими, пытаясь, то ли разжалобить, то ли просто отпустить — неважно. Пальцы в судорогах, коснувшись губ ладонью, прикрывают вырывающиеся всхлипы, в глазах темнеет с каждой последующей секундой. Циферблат остановился, игра длится целую вечность.
— Отвечай, блять!, — Пуля пролетает в жалких сантиметрах от лица.
Лоб сравнивается со столом, юноша задыхается. Жадные глотки за воздухом, борьба, в которой он не выйдет победителем. Чёртовый покер. Чёртова игра. Зачем. Зачем. Зачем. Зачем. Ему не нужно это, согласившись из желания показать, что он чего - то стоит, не боится, но не ожидая того, что видит впервые. Это слишком жестоко, человеческие жизни важны, почему от них избавляются так просто, будто бы марионетки. Они же люди! Живые, мать его люди. У них есть семьи, дети. Их ждут дома, так почему эта игра убивает стольких людей, какой в этом чёртовый смысл? Разве не в деньгах? Не в больших выигрышах? Зачем они здесь собрались. Чтобы умереть?
И плачь прямо в стол раздаётся оглушающей истерикой, окровавленная рука скидывает со стола фишки, а не менее отвратительно кровавое лицо, со слезами в глазах, поднимается. Смотрит на людей, что безвольными куклами валяются возле стола. Как всё напольное покрытие пропитано лужами крови, будто - бы целое море.
— Т..ты, — Задыхается, продолжая хватать жадно кислород. В груди жжёт, пальцы скребут по одежде, отвлекая себя от тревожных ощущений, психосоматика даёт это прочувствовать: внезапное колотящееся сердце, повышенное давление в глазах, отрезвляющий удар магазином по лицу. Мужчину раздражают слёзы, раздражает это нытьё, которым питается от начала и будет до конца. Плачут ясли в детском саду, плачут на похоронах, но здесь — игра, в которой смерти — обыденность, и этой обыденности надо придерживаться. Боишься умирать — проваливай. Предпочтение всегда отдавалось людям, не зацикливающих своё внимание на страхах. Они не думают, что вот - вот умрут, не плачут и не показывают всю свою ничтожность, принимая поражение достойно.
— Ральф, мне противно от того, что мой племянник такой ничтожный, — Удар прошёлся с достаточной силой, чтобы оставить след. Тонкие пальцы поднимают за впалые щёки на себя, заставляя смотреть сквозь слёзную пелену, — Ничтожество. Все эти люди — всего - лишь моя добыча, и она могла быть твоей добычей, но до твоей ничтожной головы никак, — Давит на кожу сильнее, челюсть сводит и мычанием реагирует ответно, единственное, что в его силах — слушать и пускать слёзы. Он настолько шокирован происходящим, что вымолвить хоть что - то похожее на конструктивное предложение, не может.
— Никак не дойдёт, Ральф. Ничтожество. Ничтожество в человеческой плоти, подобно кукле, с возможностью чувствовать и блестеть во рту голодных хищников, твой выбор — стать жертвой пищевой цепи, — Скалится, шипя, будто - бы змея. Слово "Ничтожество" с этих самых пор — нелюбимое. Ральф не знает, что может ответить. Его глаза смотрят, мозг ошарашен, а тело неконтролируемо. Дрожь никак не уймётся, пальцы приносят дискомфорт на щеках, запах крови в несколько раз отчётливее. Рвотные позывы пытаются подавиться мыслями о совсем другом, но дрожащие губы и обиды взгляд, как в голове крутится одно и тоже слово, как больно от этого. Он ничтожество. Самое настоящее ничтожество, не способное выйти победителем.
— Хватит, — Этот отчаянный шёпот, раскрытые широко глаза и посиневшие половинки губ, — По..пожалуйста, Рэн, хватит..
И он отпускает щёки, принимает от какого - то человека коробку, ставя прям перед носом на середину стола. Дыхание против того, чтобы восстанавливаться. Хочется домой, хочется забыть. Проснуться в конце концов. Может ли это быть кошмаром? Это хуже кошмара. Слёзы предательски идут, голова начинает раскалываться, а тело жмётся в стул, желая спрятаться под ним. Он забыл напрочь о существовании слова из трёх букв, невозможно страшно просто находиться здесь, в окружении такого человека. Это просто ужасно.
— У тебя есть шанс выжить, я даю тебе эту возможность выбрать что - то из двух: первое, — Коробка раскрывается, окровавленные руки мужчины поднимают пушистое содержимое, а именно — маленького рыжего котёнка с голубыми глазами. Он только недавно был рождён, кажется, ему где - то месяц, если не полтора. Ральф, предполагая, что от него хотят, отрицательно кивает головой, спрятав руки и глаза прикрыв. Навзрыд плачет, продолжает мотать головой, наотрез отказываясь, даже не выслушав. Он понимает. Нет. Он никогда не сделает этого.
— Всё же, несмотря на то, что ты тряпка, я продолжу, — Котёнка укладывает посередине стола, скинув коробку на пол. Такой маленький. Мяукает и принюхивается к запаху крови, для кошачьих рецепторов слишком ощутимо и вредно, — Либо ты убиваешь его, либо убиваешь себя вот этим пистолетом, — В руках второй ладони заряженное оружие, Кейн поправляет кожаную куртку, сменив положение зубочистки на другой ряд зубов. Его не трогает это животное, полное безразличие и отсутствие каких - либо эмоций. Чего ждать от человека, который убил без всякого омерзения восемь людей, перешагнув чьи - то мозги.
— Нет!, — Кричит, двигая стул подальше от стола, тем самым, закрывает глаза руками, хватая кислород губами, — Никогда. Никогда. Я!, — Слюна тонкой нитью течёт к чёрным джинсам. Уши слышат мяуканье, котёнок играется с фишками.
Почему должен? Он слишком любит животных, вырос с животными, готов забрать себе каждого нуждающегося пушистого. Эти создания помогают пережить многое, включая тяжёлые периоды жизни. Когда тревога настигает, как мурчание кошки позволяет расслабиться. Мы не можем просто взять и убить такое творение природы, никто не заслуживает умереть, особенно животные. Почему их никто не спрашивает? Они же даже не выбирают в чьих руках им быть и какой жизнью жить! Это зависит от людей, и то, что сейчас ему предлагают — мерзко и аморально. Нельзя. Никогда в жизни.
Слёзы в носу, слёзы с глаз, стекая по белоснежным щекам, испачканными в человеческой чужой крови. Дрожь не уймётся, пока игра не закончится, а мозг будет уверен, что жизни ничего не угрожает. Но он никогда не убьёт животное, не поднимет руку на такого милого пушистого, и как будто на зло слышен лишь его тоненький голосочек. Писклявый, но в глазах искреннее желание быть нужным. Может он хочет кушать или на ручки, кажется, он шагает лапами по столу, пачкая их в крови. Сидящий напротив него — юноша, что боится открыть глаза и посмотреть, чувствует присутствие четвероногого. Внутренний голос не появляется, сконцентрироваться невозможно, и ультразвук с ушей не желает уходить.
— Серьёзно отдашь свою жизнь за того, кто не несёт никакой пользы?, — Кейн отвратительно смеётся, глянув на потолок. Даже туда кровь достала, окрашивая белоснежное в кровяной дождь.
Нечего вымолвить, горечи плачь и осознание, что ему ничего не остаётся. Жалкое зрелище. Нельзя никого убивать. Ни людей, ни животных. Это противоречит закону, это противоречит нормам морали. И Ральф это понимает, идёт до конца, поднимая красные глаза на дядю. Выглядя жутко с окровавленным лицом и запятнанной каждой частичке своего тела, он поднимается со стула, опрокинув тот спинкой на пол.
— Ублюдок! — Выкрикивает, не смотря на котёнка, чтобы еще больше не добивать себя, — Я не буду его убивать!, — Широко раскрывает глаза, кашляет с выделением мокроты и сплёвывая в сторону. Запястье стирает со своего лица алую субстанцию, пугаясь еще больше собственного вида. Он хотел всегда заниматься тем, что ему нравилось, беря пример со своих старших. Они все — невероятные игроки, достигшие многих высот, и Ральф не исключение. Взять эту перспективу идти дальше, занимать места выше и брать больше банков. Играть сутками напролёт, менять в своих тактиках что - то, пока сегодняшний день не пробил роковым часом. Больно. Омерзительно. Неприятно. Ногти скребут по щеке, собирают засохшую кровь, и слёзы никак не заканчиваются, как вечный водопад.
— Я дал тебе выбор, — Рука грубо хватается за чужую, окольцовывая насильно пальцами оружие. Он знает, что не выстрелит. Тот слишком слаб и добр, чтобы произвести это, — Либо я убью тебя сам.
На столе выложены все карты до Ривера. По двум скрытым у Кейнов и скрытые на соседних местах. Тех самых убитых ранее людей, пришедших сюда не умирать, а вкушать процесс игры. Это последний круг, начавшийся с того, что Рэн был недоволен ведением. А когда он недоволен, то делает так, чтобы было. Ради развлечения своего и удовлетворения, готовый перестрелять каждого и ликовать. Не даёт ему убить Ральфа его принадлежность к семьи и одного самого важного человека в жизни Кейна старшего. Этот никчёмный мальчик, которого вырастили не пойми как, посмотрите что с ним стало. Он вырос слишком добрым и ласковым, готовым отдать собственную победу.
— Если неизбежна драка — бей первым, — Стоять надоело, Рэн занимает место на стуле, закинув обе ноги на стол в перекрещенном виде. Зубочистка плевком слетает на пол, а хвост из волос тянется туже. Смотрит на попытки прийти в себя — жалкое, в который раз, зрелище. Эти сутки пройдут, месяцы и года, но он не убьёт: ни себя, ни этого, что не несёт в себе никакой пользы человечеству. Для чего природе больше заполненного места на земле, когда кого - то можно истребить.
— Он нич..ничего мне не сделал!, — Осипший голос, пальцы с трудом держат увесистый пистолет.
— Он угрожает твоей жизни, — Слишком довольное лицо. Рэн ждёт, кивает головой к циферблату — 4 утра. Все остальные Кейны, собравшиеся в вип — комнате и наблюдающие за всем происходящим в экране, сидят на коричневом продолговатом кожаном диване. Кейн Роберт и Агера, заинтересованно предполагая исход событий, не выглядят напряжёнными. Эта игра не удивляет их, а лишь подзадоривает.
— Как думаешь, Хён, — Начинает Роберт, обернувшись за диван на Деллиана, прижавшегося спиной и ботинком к стене, что, не отрываясь от экрана глазами, невозмутимо подаёт мычанием ответ, — Ральф справится?
Внутри извержение вулкана, сводит органы брюшной полости. Давит на точки мигрени, сердцебиение чувствуется пульсацией в шее и вена напряжена. Брови нахмурены, Деллиана не интересует исход игры, его больше напрягает то, что Рэн выглядит нешуточно серьёзным в своих ответах и угрозах убить. Он может, определённо, и это нельзя ему дать сделать. Как отец, который слишком любит своего сына и не может жить без маленького, что должен чувствовать сейчас? Неспокойно на душе. В сердце пламенем разгорается, а последующее и вовсе подливает канистру бензина в пожар. Он, готовый вылететь и перебить каждого, кто его сыну навредит, но в игру, по правилам, лезть нельзя. Только тогда, когда наступит время вскрывать карты.
— Справится, — Коротко и по делу. Младший разворачивает голову обратно к экрану, алкоголь глотается жадными глотками ухватиться за распластавшуюся в груди теплоту, временно перекрывая вечный холод.
— Я чувствую, что ты хочешь вмешаться, — Агера не поворачивается назад, приподнимая ладонь, во внутренней стороне которой красуется все четыре масти по углам ромбовой фигуры, — Расслабься. Игра же неизвестным образом повернётся, кто может знать, что будет после?
— Я решу, — Скалится, снимая с предохранителя пистолет, чей звук напрягает обоих сидящих на диване, переглядывающихся друг с другом. Серьёзно нацеленный отец, которого можно понять. Он не будет просто стоять на месте, когда в любой момент кто - то в праве воспроизвести выстрел и убить. Всё это слишком далеко заходит.
— П..пожалуйста, — Сам, с отчаянием в голосе и полной безысходности, поднимает дрожащими руками оружие дулом, направленным на маленького беззащитного животного. Он не может смотреть на него, глаза слезятся и истерика вылетает жадными глотками воздуха. Такой маленький и прекрасный, мысль забрать его себе домой промелькнула. Прижать к своей груди так крепко и заботиться, показать, что не все люди такие жестокие, — Господи, малыш..я не..не буду, — Пистолет поднимается к своему лицу, стирает им собственные слёзы, опустив голову к ногам. Усталость. Пузыри воссоздаются из слюней с губ.
— Жалок и глуп. Что и требовалось от тебя ожидать, — Подпирает рукой щёку, с жалостью в глазах разглядывая попытки сделать хоть что - то, — Давай мне сюда пистолет, — Выставляет правую ладонь с тыльной стороны, прикрыв на секунду веки.
Не убивай его. Не смей убивать его. И я тоже хочу жить. Я слишком молод, чтобы умереть так рано, а как отреагирует отец на то, что я умру? Возможно он и не будет так горевать, но, кажется, что я прожил слишком мало в этом мире. И это животное, вот - вот вылупившееся на свет. Никто не заслуживает умирать.
— Пообещай, что ты его не убьешь. Пообещай мне!, — Не отдаёт пистолет, пока не услышит интересующий для себя ответ. Ему нужна конкретика.
— Дай его сюда, — Рука все ещё выставлена.
Все в тумане. Проживать жизнь в сплошные кадры, которые можно произвести за какую - то минуту. Кто - то расстаётся с ней рано, кто - то поздно, а кто - то просто имеет право на жизнь, которое так хотят отобрать. И Ральф не был исключением в данном случае. Ему хочется быть таким же сильным и холоднокровным, но в его "Я" присутствует честность и доброта. Глаза сияют самым искренним началом, душа расцветает и самые милые вещи кажутся до жути красивыми. В чём красота? В правде. В любви. В цветах, которые посадила моя бабушка. В улыбках близких. Красота в том, где нет заслонённой тьмы. Красота там, куда мы вернёмся, чтобы вновь почувствовать себя живым. Остаться в живых.
Одаривает котёнка улыбкой, он ответно шлёт ему высокий: "Мяу". Кейн отбирает пистолет, пока юноша загипнотизировано смотрел на него, из - за которого сердце трепетало и затыкалось пластырями. Вновь цветущие сады, пение птиц. Лаванда окружает ступни, подними голову к небу, посмотри. Посмотри на то, как лучи солнца целуют лицо. Как все близкие люди рядом сейчас вместе с тобой, не нуждаюсь ни в чем больше, как в умиротворении и спокойствии. Вам не нужно возвращаться в эту суровую реальность, где нет того искреннего чувства. Ему просто хочется, чтобы у всех все было хорошо.
— В игре, где остаться должен сильнейший — погибает слабый. Простая закономерность, которую нужно было усвоить, как урок, — И гнёт линию, направляет дуло к животному, единожды выстреливая безо всякого желания смотреть на труп котёнка. Выстрел попадает точно в рыжее создание, обездвиживая. Пуля застряла внутри тела, он умер и даже не успел понять что происходит. Кровью заслоняет весь игральный стол, глаза его так и остались красивыми. Небесно голубыми, добрыми. Смотрящими прямиком на Ральфа. Открыты.
Суровая реальность, в которой нет ничего святого. Сердце разбивается на малейшие осколки, глаза так и смотрят на погасшее жизнью. Ступор не даёт телу пошевелиться, с глаз обильно текут кристальные слёзы, смешиваясь с кровью, воссоединяясь в примесь боли. Губы отдают дрожью, ладонь тянется прямиком к котёнку, чтобы погладить его, будто - бы всё ещё жив. Не успел остыть. Такой тёплый.
— Хватит, — Деллиан угрожает охранникам на входе дулом, заставляя расступиться в стороны, проталкивается сквозь оставшихся наблюдателей за стеклом, расчищая себе проход во внутрь. Перешагивает труп, наводит пистолет в сторону Рэна, злобно сплёвывая, — Вскрывайте карты, Рэн. Вскрывай карты.
— Так и знал, — Улыбка появляется на лице старшего Кейна, он откидывает оружие в сторону, оглядывая с ног до головы младшего брата, который по зову своего доброго сердца пришел на помощь чаду, — Знал, что придёшь защищать. Можешь поблагодарить, кстати, ему это было необходимо.
— Ральф, — Не убирая пистолета с брата, подходит к сыну, застывшего прямиком на море крови, внутри которого уже не рыжее, а красное животное, — Сына, ты слышишь меня? Я рядом. Папа рядом, всё, — Разворачивает за плечо к себе, притянув за затылок в грудь носом. Злоба ярая, он никогда не позволит кому - то сделать его сыну больно, несмотря на то, кто именно это делает, — Вскрывай карты, он пасует. Пас, сука!, — Шевелит Рэна выстрелом в стену. Откровенно злится, брызгаясь ядом в виновника всего этого. Трупов, невинных жизней. Он практически лишился самого главного.
— Как скажешь, малыш, — Раскрывает обе карты лицом вверх, ухмыльнувшись, — Сет.
Деллиан держит крепко, поглаживает по затылку, вслушиваясь в природный запах сына. Самостоятельно раскрывает запятнанные кровью карты, глянув в сторону общих, чтобы сделать вывод этой игры. И увеличивает от удивления глаза, поднимает на Рэна взгляд полный негодования и обиды за ребёнка.
— Ральф, у тебя флеш, — Смеётся Рэн. Так глупо. Сломать человека с выигрышной рукой, — Если ты не понял, то ты мог выиграть, но твоя ебучая ничтожность не дала тебе и шанса.
— Сына, всё хорошо. Я рядом. Ты живой, всё. Поехали домой, — Чувствует дрожь, исходящую от тела, слёзы, пачкающие одежду и поломанную на осколки душу. Сломаны кости, разорвано сердце. Ядро души вынырнули и превратили в фарш. Тело безвольно и неконтролируемо стоит на месте лишь благодаря отцу. Глаза так и не смогли закрыться, слёзы из кристально чистых превратилась в мазут, замутнённый обзор не фокусирует происходящее, — Прости, я должен был раньше закончить. Ральф, слышишь меня? Я не позволю тебе играть больше, сына. Я люблю тебя, правда. Прости отца, — Ничтожество, растерзанное кем - то выше и сильнее. Жертва пищевой цепи.
— Потом его дядьку упекли в дурку, а он не появлялся здесь года полтора, — Весь этот рассказ длился довольно долго, но Рио успел погрузиться и даже посочувствовать раскладу событий. Он не думал, что такой человек, которого он видит сейчас в той троице, заявляющего о себе открыто, нагло и без стеснения, мог быть совсем другим. Его сломали, но он смог встать на ноги, только уже не в том амплуа, котором был раньше, — Сейчас ты видишь совершенно другого человека, а вот раньше это был светлый парень с мечтами.
— Я признателен вам за такой рассказ, но можно поинтересоваться для чего вы решили его мне поведать?, — Роджерс не видит в этом мужчине врага для себя, скорее всего, он хочет как - то помочь, либо ознакомить.
— Знаешь, у них троих, — Поправляет дорогой пиджак, уже не держа в руках сигару, — Есть свои методы для ведения игры, и я бы не сказал, что они чем - то хуже твоих, но, — Переходит на шёпот. Не совсем хочет, чтобы их разговор кто - то слышал, — Если твоей жизни начнёт что - то угрожать — примени это, если посчитаешь нужным. Возможно поможет, а может и нет. Кто его знает?
— Надавить психологически, дать вспомнить больное прошлое?, — Вскидывает брови.
— Игра не на деньги, игра, в которой поставлены жизни, дружок, — Кашель вырывается, кулаком прикрывает рот, отвернувшись в сторону.
— Вот как, — И это дало по - настоящему задуматься: стоит ли или же это все слишком жестоко и безумно звучит. Исходить стоит, скорее, из ситуации, показавшейся чрезвычайно опасной. Если здесь все так серьезно, как описывает этот дяденька, так можно полагать, что на этом поле для битвы хороши все средства.
— Уважаемые игроки! Рад приветствовать вас сегодня в "Уинстар Уорлд Казино энд Резорт", как постояльцев и уже ознакомившихся с правилами. Вы — лучшая десятка, собранная спонсорами, что из раза в раз следили за вашими играми, ведением и результатом. Сегодня вы должны будете проявить своё мастерство в Покере, показать то, на что действительно способны, — Мужчина стоит возле стола, жестикулирует пальцами в чёрных перчатках, оглядывая каждого сидящего за продолговатым столом, — Напоминаю, что договора подписаны. Казино не несёт ответственности за последствия и ваши жизни. Ставки сделаны и уже ничего не изменить. Игральная колода — Специальная для Техасского Холдема хранится в нашем сейфе, — Спонсор демонстративно подходит к стоящему посередине сейфу, вводит заученный код, вскрывая дверцу и, захватывая перчатками совершенно новую колоду игральных карт, показывая то, как она старательно запечатана производителем и не смела вскрываться перед началом, — Можете посмотреть, карты абсолютно новые.
Выкладывая на стол возле себя, накрывает запечатанную колоду перчаткой, поднимая глаза на десятерых сидящих.
— Осталось узнать: дилером вы хотите видеть нашего сотрудника Казино, Руби — девушку, которую вы все прекрасно знаете. Уже не первый год сталкиваетесь и слушаете прекрасный голос из колонок, оповещающий о ставках и ведущую рулетку на первом этаже. У нее проведено немало игр, поэтому мы заявляем официально от всего представительства спонсоров, что вы можете быть уверены в честности этой игры. Но если решите выбрать дилера поочерёдно, то мы раздадим вам по одной карте и тому, кто получит самую наивысшую, как вы уже поняли — окажется дилером.
— Мы не можем быть уверенными в Рубине, зная, что кто - то мог заранее договориться, — Заявляет Фэст.
— Также мы не исключаем варианта выбранного вами дилера — одного из сотрудников нашего казино, либо спонсора. Предоставляем право выбора перед началом самой игры, — Мужчина улыбается, за стёклами разразился шум и гам, предвещающий легендарное начало.
— По очереди тоже не сделает малину, — Улыбается Сайлент, крутя перед собою колоду новеньких таро. Ох уж эти желающие играть по правилам, он то знает, что скрывают в себе хитрые глазёнки, пытающиеся осветлить свою репутацию. Не первый раз наблюдает за каждым из, кроме одного, веселье начинается даже не начавшись. Изумительная тавтология.
— Поднимите руки, если вы согласны на обозначение дилера поочерёдно между вами каждый круг, — Считает поднятые руки, поднимая вместе с тем и пальцы по подсчёту, — Трое поднятых рук, хорошо. Согласных с тем, что дилером будет Рубина — сотрудник нашего казино, — Шестеро поднимают руки, один воздерживается от ответа, — Решено!
Девушка в чёрных, свободного кроя, штанах, и пиджаке, застегнутым на одну пуговицу, под ним — красующееся горло тёмной водолазки, проходит сквозь охрану, приветствуя кивком головы и приподнимая выше ладонь в перчатке. Улыбка теряется во взгляде чужих игроков, тёмные волосы распущены и прямо лежат на одежде. Сегодняшний вечер обещает быть непредсказуемым и лишь Мануэль кидает совсем другой взгляд собственной девушке, решая промолчать в каких отношениях они состоят.
— Добрый вечер, на сегодня я буду вашим дилером, — Спонсор отодвигается в сторону, девушка решает какое место займёт и кто окажется старшим и малым Блайндом слева от неё, — Прошу заметить, что мы выступаем за честность игры, поэтому, если обнаружатся открытые махинации и шулерство, мы имеем полное право на дисквалификацию. В худшем случае — штраф и закрытые двери казино для вас.
— Вы заебали так долго базарить, это че за уебанская пародия на улиток, — Выплёвывает ядовито Винсент, поправив свои шикарные волосы в сторону, — Пизди быстрее и сядь уже куда нибудь.
— За нелестные высказывания в сторону дилера — тем более, надеюсь — урок усвоен, а если нет, — Указывает ладонью в сторону дверей, — Выход всегда в вашем распоряжении, стоит всего - лишь сказать: "Пас", Винсент.
— Размечталась, — Смеётся, прикусывая нижним рядом зубов губу.
Дилер решает разместиться между Винсентом и Аку, чтобы пресечь сговор и возможность общаться, а это значит, что Винсент и Рио становятся старшим и малым Блайндом, обязующих поставить минимальную и высшую ставку за эту раздачу. Колода игральных карт распаковывается, фишки занимают каждое место, в том числе и рюмки алкоголя по желанию. В некоторых глазах безразличие, а в чьих - то огонь разгорается от одного витающего запаха новейшей колоды.
— Наш формат ставок — безлимит, что значит вашу полную открытость в плане ставок и повышения. Главное, чтобы ставка не была меньше большого Блайнда. Минимальную спонсоры поставили — 200 евро.
Малый Блайнд — Винсент, сидящий по левую строну, ставит несколько фишек в двести евро, за ним, Рио, обозначающийся старшим Блайндом, двигает к середине стола фишки в четыреста. Это первый круг, с которого начинаются ставки Блайндов, после этого, дилер, перетасовывая карты и, предварительно убирая с колоды Джокеров, снимает первую карту — она будет называться сгорающей. Это сделано для того, чтобы убедить игроков в честности этой игры.
— Как вы можете видеть своими собственными глазами, карты абсолютно новые, несколько Джокеров выложены, одна сгоревшая перед вами, — Колода тасуется в несколько троек раз, выкладывая каждому игроку по две скрытой карты. Это позволяет им предположить какая в последствии выйдет рука: проигрышная или выигрышная.
И в носу застревает запах новизны, руки начинают потеть от одного лишь чувства начала, который будет вести их до самого конца. Напоминание о том, что это будет чем - то жутким, и ценность далеко не в деньгах, приходит со временем раздачи. Все десять игроков сидят расслабленно, им не первый раз приходиться собираться за таким столом и отстаивать своё имя. От того, что все они превосходные игроки, жар поднимает температуру тела. Чёртовы пальцы содрогаются лишь от вида на руках две скрытой. Остаётся лишь надеятся на собственную удачу, либо выезжать на ставках. Для той троицы не будет проблемой создать видимость того, что их руки выигрышные, или кого - то из них. Рио, будучи прилежным гражданином карточных игр, поднимает уголками её вверх, успев посмотреть какие именно карты на его руках. Никаких эмоций не производит, откинувшись на спинку стула, дабы следить за продолжением, только вот совсем неожиданный спектакль разворачивается секундами спустя.
— Господи, все как предсказывала судьба, вот же!, — Не сдерживается Наварро, привлекая внимание всех присутствующих, — Не зря я сделку с Дьяволом заключал, я ему, — Демонстрирует истерзанные руки, задирая рукава пиджака, — Свою кровь, а он мне идеальную руку, боже, Деллиан…
— А я здесь причём?, — Что - то на безэмоциональным, что огорчает виновника торжества.
— Как же ты не понимаешь, любимый, — Прикрывает ладонью рот, с которого слетает несдержанный смех, — Я же с тобой её и заключал, помнишь? Твоя память, к сожалению, слишком походит на пенсионера, и как тебя пустили за этот ст..
— Завали, — Твёрдо, — Своё, — Наводит револьвер в сторону Дэвиса, невозмутимо наблюдая за унизительным зрелищем, — Ебало, — Колко выдаёт Ральф, склонив в бок голову.
— Ральф, почему ты так, — Ладони меняют местоположение, поднимаясь ввысь, Дэвис хмурит брови и гримаса, полная боли и отчаяния, будто - бы он сказал что - то такое, от чего можно было залиться крокодильими слезами, — Ты так жесток ко мне, я просто люблю твоего отца, знаешь? Я понимаю..тяжело принимать меня, но я всегда буду рад услышать от тебя: "Папа" в мою сторону…
— Ты тянешь время?, — Интересуется Аку.
— Тянет, — Сайлент подтверждает кивком головы, кокетливо стреляя глазами в сторону Рио.
— Ты мешаешь игре, Дэвис. Мне похуям че у тебя там с ним и в каких позах тебя раскладывают, — Хмыкает, заводя оружие за спину, — Завалил ебало и сиди смирно, будто псина на цепи, либо я твоим же языком сегодня поужинаю.
— Нет, сначала мой любимый вырвет мне г.., — Выстрел проходится в сантиметрах от лица Наварро, глаза его раскрыты до невозможности и Деллиан не сдерживается, хватает юношу за горло, поднимая со стула так, что тот падает. Тянет грубой хваткой к стене, впечатывая спиной. Кислорода не хватает, значительно сильное ограничение приходится на дыхательные пути, что сопровождает жадные последующие глотки воздуха. Кейн смотрит двумя разными по цвету глазами в те, что напротив, заявляет взглядом, что это было зря. И весь спектакль, начавшийся еще на улице.
— Боже, слишком близко, — Вцепляется в крепкие руки, сжимающие горло.
— Слышь, Дэвис, я, кажется понял зачем ты этот концерт устраиваешь, — Говорит на тон тише, чтобы донеслось лишь до ушей Наварро, — Чтобы я скорее тебя задушил.
— Д..Де.., — Хмурит брови, чувствуя, как перед глазами начинает темнеть, но улыбка не сходит с лица, все так и было задумано, как вышло, — Не сдержался, — Хихикает.
— Что?, — Переспрашивает, ослабляя хватку.
— Я разозлил тебя, — Красуется белоснежными зубами, язык, ведущий по губам в хаотичном направлении, — Эмоции.
— Прошу занять свои места, либо мы будем вынуждены прекратить игру. Все свои недопонимая и личные проблемы решайте за пределами этих стен, если не хотите остаться совсем ни с чем, — Дилер напоминает об игре, направляет перчатками на места из двух, оглянув каждого взглядом. Кроме Винсента, который терпеть её не может.
Две скрытые карты на руках у каждого, Дэвис зачем - то продолжает тянуть время, но в этом нет особого смысла, возможно особенность тактики, которую он использует. Ральф испепеляет взглядом Винсента, обмениваясь мыслями о происходящем телепатически. Глаза говорят все сами за себя, рука Кейна сжимает бедро Сайлента, ведя, то выше, то ниже к колену, потому что ему нечем занять руки: в одной револьвер, во второй пусть будет чужое бедро. Фэст и Шиба довольствуются картами, которые им выпали, но не совсем рады. Пока не выложено на стол три общих, делать какие - то выводы бессмысленно. Ставить можно и сейчас, никто пасовать в такой долгожданной игре не будет, если не почувствует свою ничтожность.
— Уравниваю, — Первым начинает Фэст, находящийся слева от большого Блайнда, двигая фишки на двести евро для начала к столу.
— Кол, — Уравнивание ставки женой Фэста, аналогичным способом двигая к середине фишки.
— Боже, блять, о Аллах, — Чешет подбородок Сайлент, задумывавшийся о чём - то своём, даже не успев среагировать, когда очередь подошла к нему, — Не торопи меня взглядом, я размышляю, — Угрожающе смотрит в сторону Мануэля, которому, видите ли, слишком долго. И не один, и не три часа тут посидит. Может даже не меньше пяти, — Повышаю до десяти тысяч евро, потому что, если не я, то этот урод точно поставит, — Большим пальцем тычет в предплечье красного костюма Кейна, двигая фишки на тысячу.
— Этот урод так и так может поставить, — Играет бровями Дэвис, сдерживая своё желание залезть Деллу прямо на голову как макака.
— Тридцать, — Невозмутимо выкладывает фишки на целых тридцать тысяч, заставляя Сайлента забиться от злобы в своём внутреннем мире, использовать целый арсенал своего оружия, погрузить в пыточный подвал и раскроить оба легкого, заразить Туберкулёзом, может быть снова раздобыть Холеру, и тоже, сука, заразить.
— Умри, — Утробно рычит, как Тигр, в любой момент готовясь прописать по темноволосой голове, — Кто ставит так много на первых торгах, идиот несчастный, да я тебя и там..
— Сайлент, ты подыши, остынь там.., — Неловко чешет затылок Фэст, не особо имея желание попасть под горячую руку.
— Умрите все, — Складывает руки на животе, злобно решая сделать расклад на то, как именно Ральф сдохнет, надеясь в голове, что в пытках и муках.
— Уравниваю, — Деллиан реагирует не спеша, совсем медленно двигает фишки.
— Придётся, блять, — Аку вообще за все это начало проронил лишь несколько слов, но эта его способность запоминать людей и их ответы на вопросы, какие - то особенности, что в дальнейшем могут помочь. Это не стеснительность, а анализ.
— Кол, — Мануэль двигает фишки к остальным, давит из себя драматичную физиономию, мол, это ударит по его кошельку однозначно.
— Вот сейчас подумай хорошенько, Винс. Ты же не глупый, да? Понимаешь, что это первые торги и у нас даже нет общих карт, чтобы о чём - то говорить, не повышай!, — Зная такого человека, как Винсент, Сайлент показывает ему кулак, на что тот хмыкает безразлично, вспоминая собственные выпавшие карты, — Я С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАЮ, КУДА ТЫ СМОТРИШЬ?
— Ещё громче, сучка, — Двигает фишки на тридцать тысяч, смотря в глаза Сайленту, — А то мне недостаточно громко.
По правилам, если во время круга ставка повышена, все участники обязаны аналогично играть на таких ставках, а если нет, то пасовать. Желающих пасовать не нашлось, торги заканчиваются, когда доходят до старшего Блайнда — Рио. Второй круг после торгов — это выложенные три общих карты рубашками посередине стола. За это время у всех присутствующих есть возможность сравнить свои карты и собрать комбинацию. Если рука проигрышная, это означает, что игрок в праве из игры выйти, либо же продолжить, дожидаясь Тёрна и Ривера — четвёртая и пятая по счёту общая карта.
Дилер не спешит с тасовкой, игра не будет быстрой, как факт. Возникают промежутки между игрой и личными разногласиями, особенно, когда Наварро подливает в огонь канистру бензина, усугубляя взаимоотношения. Его здесь не любят, лишь Деллиан — единственный, относящийся к нему безразлично, чем ненавистно, но это не отменяет его противность и эгоистичность. Мир не вертится вокруг Дэвиса, а в его мире как раз все водят вокруг него хоровод, когда он — костёр для этого хоровода.
Осматривая всех с таким пренебрежением во взгляде, показательно зевает уже раз пятый, показывая всем своим видом, что ему стало скучно. Даже вывести из себя Деллиана не получилось в полной мере. И Деллиан, расплываясь в незначительной улыбке, знает, что это самое скучное начало, предвещающее страдания. Затишье перед бурей. Затихшая толпа, тишина забивает уши, но она прерывается, Шиба, поднимаясь с места, перекидывает взгляд к сидящему посередине Дилеру.
— Могу ли я задать нескромный вопрос?, — На девушку направлены взгляды.
— Для чего там висит скрытая камера?, — Указывает длинными ногтями в сторону стены, с которой торчит линза, скорее всего, камеры, которая была установлена туда. Участники поворачиваются на стену, действительно заметив несостыковку, когда было сказано, что снимать нельзя и вести видеонаблюдение тоже. Тогда почему установленные правила нарушаются? Кто именно следит сейчас за игрой? Вроде бы такая мелочь, а на исход повлиять точно может.
— Она нерабочая, — Рубина не думает, выдаёт все, что знает сама.
— Мне вам на слово поверить или че? Эта игра не будет такой интересной, если подпортить малину чужими лицами, верно? Кто же следит за нами, кто же…кто же следит, — Ухмылка расползается по лицу, девушка занимает своё изначальное место, дав остальным понимание того, что за ними следят. Только вот кто именно?
— Забавно выходит, — Нога перекрещивается с одной на другую, виски согревает пищевод.
— Даже если и знают, то не поймут кто именно, — Голос, доносящийся позади кожаного дивана, руки, сцепленные на груди, перемотанный глаз и прокручивающая пальцами зажигалка.
— Почему Ральф согласился играть с Деллом после той игры с тобой?, — Интересуется искренне, метнув взгляд в угол данного помещения, где и расположился мужчина.
Ответа не следует, он уснул, склонив голову, на что юноши закатывают глаза, процедив что - то вроде: "дед забыл выпить свои таблетки". В помещении пятеро людей, все одеты в чёрное, маски скрывали лицо со входа сюда, чтобы не единая душа не вспомнила кого - то из. Это могло ярко сказаться на продолжении игры, только вот, видимо, Рэну стало настолько скучно, что он просто напросто погрузился в царство Морфея, иначе не назовёшь то, почему взрослый мужчина, выбежавший из психиатрической больницы, спит.
— Дэвис, слышишь меня?, — Настраивает наушник Дайс, стараясь как можно внятнее говорить. В ответ следует незамысловатое: "Угу", после чего, парень продолжает начатое, — Я буду называть тебе твои цели, которые ты примешь как должное, а не будешь играться самостоятельно, усёк? Мне вообще нихуя не нравится какой цирк ты устраиваешь, он даже не претендует на ебучую звезду из пяти, ты даже Рэна усыпил, ебать..
Смех троих слышится в наушнике, Наварро старается не подавать вида, а просто ждать последующих торгов. У него неплохие карты, есть шанс на победу, поэтому имеет смысл продолжать. Его сговор с семейством Кейн и Дайсом не совсем ошеломляющий и неожиданный, но вряд - ли кто - то здесь догадывается об этом.
— Так вот, слушай меня внимательно. Не твори хуйни, узнай какие карты у Делла и Ральфа, избавься от кого - нибудь. Нужно, чтобы осталось меньше, человек восемь на вторых торгах. Действуй более безумно, если надо втереться в доверие — втирайся.
— Блять, боже, всё ещё не могу успокоиться и принять свою идеальную руку, — Отвечает Дэвис таким себе завуалированным: "Окей, отъебись от меня", вздыхая каждый чертов раз.
— Достань револьвер, убей кого - нибудь. Быстро.
— Делл, я могу как - нибудь загладить свою вину?, — Смотрит на обожаемый источник вдохновения и глаз в виде сердца, учащённого сердцебиения, и высокого давления, — Знаешь, я такой приставучий, но я бы предложил тебе скооперироваться нам с тобою, я многое знаю.
— Продолжайте торги, — Будто бы не замечает таракана, испепеляющего своими лупоглазыми шарами в его сторону.
— Я не могу так!, — Выкрикивает Дэвис, громко поднимаясь с места и ударяя по игральному столу, — Не могу так. Не могу, блять!
Ральф и Винсент не сводили с друг друга глаз, Кейн метался от Аку к Винсу ежесекундно, подавая языком жестов очень интересную фразу, звучала она вот так: "Дэвису кто - то подсказывает в наушник, поэтому он тянет время". Это слишком очевидный приём, зачастую, использующийся в игре Покер. Сговоры с Дилером тоже актуальны, но в случае Наварро, можно предполагать, что это кто - то, кому очень выгодно.
— Я не вижу причин так думать, — Отвечает языком жестов Винсент как можно незначительно.
Ральф нахмурен, потому что это слишком странно. Эти попытки привлечь внимание, скорее всего, он действует по указаниям, такие резкие выпады не свойственны ему в игре. Сайлент догадался об этом первее всех, он слишком часто видел разные схемы шулерства, а это самая беспонтовая из всех возможных. На неё даже обращать внимание не нужно, но как факт принять придётся. Игра ведётся с куда большим количеством людей, чем десять, и люди начинают тут это догонять.
— Не могу, на кону целая жизнь! Так давайте испытываем судьбу прямо сейчас, прошу, — Барабан револьвера в руках прокручивается единожды, юноша наводит дуло себе в висок, искривив лицо в улыбке, — П-пожалуйста, кто не ссыкло? Или же вы действительно пришли за деньгами, — Нервный смех вылетает из уст, испарины пота появляются на лбу, давление в глазах повышается. Адреналин неожиданно приливает к крови, ускоряя сердечный ритм свыше ста ударов в минуту.
— Подожди ка, — Аку заинтересовался этим бесстрашием, — Попробуй сначала выстрелить, Дэвис. Ты же не боишься, верно? Покажи, чтобы развеять наши сомнения, касательно твоих слов и действий.
— Ты не веришь мне?, — Его глаза раскрыты слишком широко, одышка появилась за такой короткий срок из спокойствия в реальность на грани жизни и смерти, удерживая крепче дуло и палец на курок не спешит надавливать, губы трескаются, одновременно с этим, подрагивают, — Как ты можешь не верить мне? Аку, пожалуйста, не делай так никогда. Не сомневайся. Ты заставляешь меня разрыдаться сейчас от своего же чувства недоверия, господи, помоги мне..
— Ну же, детка, стреляй, — Сдирает собственными руками Дэвиса с места, усадив на собственные бёдра. Завороженно наблюдает за открывшимся видом: слёзы брызжут из глаз дорожками, вот - вот разбиваясь о скалы линии челюсти. Он тянет носом воздух, приоткрыв губы, чтобы больше кислорода попало в лёгкие, — Я буду смотреть на тебя, давай, — Он поднимается вместе с ним, опрокидывает спиной на стол, прямо к фишкам и картам, придавливая собственным телом сверху. Нависает и слишком близко находится для такого контакта, в такой интимной позе, среди остальных игроков, наблюдающих за происходящим молча.
— Не сомневайся никогда во мне!, — Истеричное, со сбитым голосом, рука дрожит перед тем, как воспроизвести выстрел, лишь глаза Аку в его обзоре и никто больше, — Если умру, то я счастлив увидеть тебя последним своим фрагментом.
— Стреляй!, — Подгоняет Мужчина, ослепляя своей шикарной улыбкой.
— Боже, — Дыхание замирает, глаза решают прикрыться, воздух задерживается клубком в лёгких. Палец давит на курок, неуверенно нажимая, но стреляя с гримасой горечи и возможно скорой смерти. Он не может отказаться, когда его испытывают на прочность. Даже если это его последний танец, пусть он будет таким ярким и бесстрашным. Выстрел. Пусто. Чтобы прийти в себя даётся время, Аку уже давно сидит на своём месте, наблюдая за развалившемся по столу Дэвису с дулом на виске. Он раскрывает тяжёлые веки, думая, что это реальность. Не умер. Значит повезло в этот раз. Вдох. Хорошо. Выдох. И отрывается спиной, посмотрев на всех, кто так или иначе ждал, чтобы пуля прошла прямо в мозги.
Дикий смех разносится по помещению, перемещается по столу, спрыгивая на свой стул. Чёртов Дайс в наушнике сказал, что его просто напросто подловили манипуляцией. Он не собирался сам стрелять изначально, хотел, чтобы в вышибалы поиграли все, оставив самых неудачливых, но только что, будто - бы распознав затеянное, Аку надавил на него. Не дал перевести стрелки на других, начав с себя. Мог расстаться с жизнью в одно мгновение — револьвер действительно заряжен.
Малый и большой Блайнд уже сделали свои ставки, цены значительно повышаются с каждым разом. Деллиан не сводит глаза с Винсента, решая выдвинуть свою игру. Ему понадобилось время на окончание представления от Дэвиса, только и он не хотел заканчиваться. Пёр до конца, просил выстрелить, говорил и твердил, что слабо всем до единого расстаться с жизнью. И так осточертело слушать самодовольствие, сидящее поперёк горло неприятным комом, Ральф раскрывает глаза и поворачивается на Наварро, столкнувшись друг с другом глазами в противостоянии гляделок. Руки спрятаны в замке, Кейн встаёт, избавляя пиджак от пуговицы, тем самым, обнажая татуированный торс.
— Твоя игра слишком скучна и проста для таких, сидящих тут, людей. Такая ничтожная, как и инициатор этой игры, — Пальцы хватают с чужих рук оружие, приставляя револьвер к виску, как сделал это ранее Дэвис. Ему хватило сделать пару движений: Прокрутить барабан, надавить на курок и воспроизвести выстрел. Он сделал это слишком быстро, не моргнув и глазом, как откидывает его обратно к владельцу револьвера, хмыкнув, — И если бы умер я сейчас, как думаешь, эта игра того стоила? Думаю нет! Всё самое интересное впереди, не находишь это правильным? Так глупо проебаться!
— Каждый хочет поиграть, да? Помимо этого, у нас ещё много возможных игр, но не забывайте то, зачем здесь собрались, — Фэст не может не вставить свою лепту.
— Мне правда не хочется, чтобы кто - то из нас сегодня умирал, человеческие жизни важны, и не для этого мы посвятили столько своему времени Покеру, — Рио, наконец, заговаривает спустя долгого молчания.
Что - то в голове начинает пульсировать неприятно, Ральф хватается за макушку, пытаясь привести в чувства раскалывающуюся голову. Странное нахлынувшее состояние, прошедшее через пару тройку минут, но с такой сильной отдачей, что боль пронзала практически невыносимо. Если в вашем представлении, hurricane — те, кто просто пришёл поставить крупные суммы и наслаждаться процессом, то вы правы, но отчасти. Все не совсем так. Это люди, у которых своя тактика ведения игры, они знают что скажут и когда. Их действия предопределены заранее, скорее всего, эти спектакли тоже входят в часть их плана, если оппоненты были изучены заранее.
— Тридцать тысяч, — Старший Блайнд.
— Уравниваю, — Фэст. Он не настроен воевать сегодня, это не совсем для него — вступать в какие - то противостояния на кровопролитие, что не скажешь о его жене. Это тот самый экземпляр, действующий совершено наоборот, как Инь и Янь в своём проявлении. Оба переглядываются, знают какие друг у друга карты, давят улыбку, но с некой напряжённостью. Слишком большие цифры заставляют ладошки потеть, слишком сумасшедших ставок им не вынести чисто финансово, если только не идти ва - банк и погрязнуть в долгах. Люди ждут Тёрна и Ривера для общей картины. Потерять тридцать тысяч или потерять тот же миллион — разные вещи.
Дилер уже разложила три общих карты на стол — Пятёрка Пик, Валет червивый, Семёрка Пик выстроились, следовательно, получив в рубашке одну пару одной масти. Четыре карты одинаковой масти свидетельствуют о собранной комбинации "Флеш", являющейся одной из самых сильных.
— А теперь моя очередь, — Сайлент мешает карты Таро, в своей голове думая именно о Деллиане, притаившемся в самом начале паинькой. Одна из карт выкладывается лицом вверх, не совсем неожиданная ухмылка ползёт по лицу, уголки губ приподнимаются, — Дьявол. Так Дэвис действительно заключал сделку с Дьяволом? Деллиан, не расскажешь эту историю, думаю, нам бы очень хотелось послушать.
— Моя жизнь в его руках, я добровольно отдаю ему свои глаза и органы. Поделит себе на коллекцию, пусть продаст и сделает меня донором, мать твою, добровольно, понимаешь? Я всю свою жизнь тебе отдам, но ты такой занудный…Как с тобой вообще жить.., — Дэвис пытается вывести того из себя.
— Не заставляй меня доставать его, — Кейн все также сохраняет невозмутимое лицо.
— Гордость что - ли не позволяет марать руки в крови или ты настолько состарился, что от вида крови тебе плохеет?, — Смеётся Дэвис. Эти разговоры не понимают остальные, но поймут оба.
— Могу ли я выйти в туалет?, — Винсент поворачивается в сторону Дилера, действительно нуждаясь в том, чтобы справить нужду. Этот цирк будет продолжаться еще не один час, — Мне пиздец как надо, нахуй. Эти долбаёбы будут ещё три года здесь сосаться в дёсна.
— По правилам запрещено, — Дилер отвечает.
— Мне похуй, по правилам и камеры запрещены, и внедрять какую - то новую еботню между игрой, — Поднимается со своего места, просунув револьвер в задний карман, — Я туда и обратно, женщина, поссать мне надо.
— Сделаю вид, что ты просто самовольно ушёл.
— Ну или можешь постоять со мной в толчке посмотреть на то, как я отливаю, — Улыбается, остановившись. Мало ли. Может такое желание возникнет.
С усмешкой, стремительно покидает пределы игровой зоны, протискиваясь сквозь охраны и остальных желающих полапать Ван Гога своими грязными ручонками. Его слишком возмущает грязь и микробы. Помешанный на чистоте, не любитель тесных прикосновений с незнакомцами, брызгает ядом в каждого, кто не так дышит, показывает взглядом, что в любой момент может и пулю пропустить в лоб от таких резких движений. Дай лишь повод. Чёртовы вип - комнаты появляются лишь спустя минуту ходьбы вдоль и около. Первую дверь сбивает, обнаруживая никого. Вторая идёт следом, но запертая. Рука удерживает увесистое оружие, глаза мотаются от и до, стараясь шуметь как можно меньше.
— От меня не убежишь, — Цокает, бесцеремонно врываясь в третью випку, с которой доносились голоса. Мужские голоса, много голосов, — Пизд..
Револьвер наводится на силуэт прямо перед собой, тоже само делает тот, кто стоит напротив, направив выгравированный пистолет на пришедшего вот - вот участника сегодняшней игры. Оба давят улыбку, брови вскидываются, а слишком долгая разлука лишь злит обоих каждый раз, когда им приходится сталкиваться. И каждый этот раз, находясь в шаге от смерти, ноги всё продолжают наступать на грабли, иначе и не объяснишь такое поведение.
— Нахуй сдвинься, — Присвистывает Винсент, смотря прямиком на Кейна старшего.
— Стреляй, — Поднимает в сдающемся жесте руки, сплюнув зубочистку на ковровое покрытие.
— Че думаешь я ссыкло, чтобы тебе бошку продырявить? Да это моя ебаная мечта!
— Стреляй, — Ждёт, пока все остальные Кейны, собравшись наготове, снимают с предохранителя собственные пистолеты.
Очередью выстрелы срываются в звуковой пляс
Больше возможного. Зрачок дрожит, становится меньше, глазное яблоко покрывается кровеносными сосудами. Указательный и большой давит во внутрь раскрытого, сквозь оглушаемый крик и проточного ливня слёзы, проскальзывает к центральной рамке, вырывая зрительный нерв вместе с глазом, отделяя его от окончаний, выпустив целый кровяной водопад. Истошный вопль глушит уши, колени сравниваются с полом и безвольное от болевого шока тело, падает. Склизкий глаз в руке, заполненной кровью. Каждый сантиметр купается в алой субстанции, тело снизу пульсирует.
— Раз, — Перешагивает человеческий язык, — Два, — Шатает, он совсем не соображает, но плетётся в одну сторону, фокусируясь на обзоре, — Три, — Дыхание тяжёлое, осипший голос и дезориентация в пространстве. Время потеряно, несколько человеческих тел разбросаны в неестественных позах, — Четыре, — Хрипло. Практически падает, но удерживается за стул, крепко сжимая красивейшее дополнение в руке, — Пять, — Губа разбита, дрожащая свободная ладонь подимается, мужчина подходит в плотную к прижавшемуся в стену юноше, случайно выронив подарок. Рука упирается в стену, все окрашивается попутно красками, ярко изуродовав стены, — Я. Пошёл. Тебя. Искать, — Вместе с рукой на стене, съезжает телом вниз, упав на колени, а после, потеряв перед собой обзор, падает перед юношей на бок.