Картография как продолжение политики другими средствами
Визуализация – это навык, позволяющий нам представить себе пространство, которое мы на самом деле не видим. Первыми, кто овладел этим навыком, были Наполеон и его маршалы
В издательстве Ad Marginem вышла книга Николаса Мирзоева «Как смотреть на мир». Автор книги – профессор департамента медиа, культуры и коммуникаций Нью-Йоркского университета, ведущий специалист в области визуальной культуры, которая в этой книге-путеводителе описывается максимально широко – от нейробиологии зрения к философскому осмыслению феномена селфи, от первых попыток нанести на карту окружающий мир до современного визуального активизма.
С разрешения издательства мы публикуем отрывок из главы «В мире войны», посвященный развитию военной картографии, которая, по мнению автора, сыграла в развитии военного дела не меньшую роль, чем самое смертоносное оружие.
Картография войны
Наполеон заказывал создание подробных карт собственных сражений, включая рисунки, на которых поле битвы было запечатлено точно с высоты его роста, чтобы позднее у него была возможность определить, что он мог и чего не мог увидеть в решающую минуту, а также насколько хорошо он справился с визуализацией сражения. Прочие менее одаренные военачальники вскоре получили возможность взглянуть на все сверху – сперва с воздушного шара, а затем и с самолета.
В 1794 году французский генерал по имени Жан-Батист Журдан победил в битве при Флерюсе, воспользовавшись информацией о передвижении вражеских войск, полученной с аэростата. К началу Гражданской войны в США (1861–1865) такие аэростаты уже подключались к телеграфной линии, чтобы информацию можно было быстро передать на землю. Так, шаг за шагом, карты стали настолько незаменимы в современных военных действиях, что к концу гражданской войны инженерные войска федеральной армии уже составляли 43 000 карт в год.
Своего пика в истории «политики иными средствами» картография как форма ведения войны достигла на невообразимой сегодня берлинской конференции 1885 года. На этом мероприятии европейские лидеры разложили на столе карту Африки и спокойно поделили континент между собой. Разделение материка на колонии имело катастрофические последствия, которые мы наблюдаем по сей день. Ведь границы, проведенные произвольно, нарушали давно сформировавшиеся национальные границы распространения африканских народов.
Когда после Второй мировой войны сформированные в Берлине колониальные государства обрели независимость, конфликт был уже практически неизбежен. Возможно, самый печально известный пример – это длительная война в Конго и районе Великих Африканских озер, продолжающаяся со времен геноцида в Руанде в 1994 году и уже унесшая жизни примерно 3,5 миллиона человек.
На берлинской конференции делегаты были уверены, что присваивают себе пустые земли, на которые местные жители и не думают претендовать, поскольку не пользуются ими. Европейцы легко забыли свои подробные знания об Африканском континенте, полученные в ходе работорговли. На картах Африки XVI и XVII веков показаны крупные города, реки и другие политические и географические особенности. Но к концу XIX века Африка была известна лишь как «темный континент», неизвестная европейцам земля.
Эта забывчивость имела важные последствия. Она позволила колониальным державам использовать пришедший из римского права юридический принцип terra nullius, что значит «пустая земля» или «ничейная земля». В соответствии с этим принципом любая земля, не обрабатываемая принятым в Европе образом, объявлялась пустой и, следовательно, доступной для колонизации первому (европейскому) захватчику при условии, что впоследствии он попытается ее культивировать.
Поэтому европейские державы пребывали в уверенности, что их разделение Африки вполне законно и благоприятно скажется на местных жителях, ведь европейцы несли им, как выразился миссионер Давид Ливингстон, «торговлю, христианство и цивилизацию». Экспансия, вооруженная законом и визуализацией, преподносилась как «привнесение света во тьму».
После окончания берлинской конференции король Бельгии Леопольд II был единоличным правителем обширного региона Конго, а вся прибыль от его предприятий на этой территории шла даже не населению Бельгии, а непосредственно ему; как если бы он победил в войне, а не перерисовал карту. Берлинская конференция была именно войной «иными средствами», развязанной для достижения политических целей.
Кульминацией эпохи колониальной экспансии стала катастрофа Первой мировой войны (1914–1918). В период так называемой Великой войны были разработаны авиационные камеры, кардинально изменившие процесс визуализации войны с воздуха. Теперь информацию собирали самолеты, которые могли летать над линиями противника и наблюдать за деталями происходящего. Начиная с этого момента визуализация стала технологией на службе у военных руководителей и руководить больше не значило уметь визуализировать.
Большая часть фотографий полей сражений была сделана с высоты примерно 10 000 футов (около 3 км) с использованием объективов с фокусным расстоянием 8 дюймов (20,32 см), в результате чего получалось изображение примерно одной квадратной мили земли. После этого на фотографиях отмечались дата и место съемки, использованное оборудование, и они соотносились с существующими бумажными картами.
К 1918 году можно было сделать фотографию с высоты 18 000 футов (5,5 км), на которой при увеличении можно было рассмотреть отпечаток ботинка на земле. После этого визуализация как человеческая способность была отправлена в запас.
В дальнейшем эти фотографии использовались для создания карт военных действий. В межвоенный период (1918–1939) армия США разработала и расширила свою доктрину «Картографируй на ходу» (Map As You Move). Это стало причиной перехода с бумажных карт к так называемым фотокартам, который обозначил отказ от оценки позиций военными на земле в пользу фотографической визуализации с воздуха. С помощью бумажных карт можно было продвинуться примерно на 100 миль (160 км) новой территории в день.
Когда в 1940 году 6-я немецкая армия напала на Францию, она невероятным образом покрывала расстояние более чем в 75 миль (120 км) за один день, используя для этого тщательно подготовленные бумажные карты и все доступные средства, начиная с аэрофотосъемки и закачивая довоенными путеводителями для туристов. Поскольку такое быстрое продвижение прежде считалось невозможным, немецкая атака стала полной неожиданностью. В ответ на ускорение военных действий фотографические карты стали создавать с помощью новых фотокамер с пятью объективами, которые позволяли получать негативы размером 9 дюймов (22,86 см). При использовании в сочетании с мультиплексным проектором эти фотографии даже позволяли получать топографические 3D-карты (см. ил. 31).
Даже на линии фронта мобильные лаборатории позволяли производить тысячи отпечатков размером 17 х 19 дюймов, то есть в два раза больше стандартного художественного отпечатка 10 х 8 дюймов. Аэрофотоснимки, сделанные на высоте 20 000 или 30 000 футов (6–10 км) с использованием новых фотокамер, стали невероятно детализированными. Например, фотография американской бомбардировки в Италии во время Второй мировой войны (ил. 32) выглядит как полотно в стиле абстрактного экспрессионизма, хотя, конечно, все здесь – реальнее не придумаешь.
С этой точки зрения любая война стала воздушной войной, в том смысле, что исход противостояния теперь обычно решался в пользу того, кто главенствовал в воздухе. Для нас же более важно то, что идея Клаузевица о войне, как о «продолжении политики иными средствами», сегодня сделала изображения ключевым инструментом в решении политических вопросов.
Ярче всего это проявилось во время карибского кризиса в 1962 году. Через год после того, как заканчивавший срок президент Дуайт Д. Эйзенхауэр призвал не увлекаться развитием возникающего «военно-промышленного комплекса», мировая визуальная технология поставила мир на грань атомной войны. В 1956 году ЦРУ ввело в строй сверхсекретный самолет-разведчик U-2. Самолет совершал полеты в верхних слоях атмосферы, на невероятной высоте в 70 000 футов (21 км), и был укомплектован настолько чувствительной фотокамерой с высоким разрешением, что пока делались фотографии, пилоту приходилось выключать двигатели и планировать. Благодаря этому U-2 мог засечь объекты длиной в два с половиной фута (76 см) практически из космоса (ил. 33).
14 октября 1962 года самолет, пилотируемый майором Ричардом Хейзером, сделал фотографии острова Куба, на которых было видно, как идет подготовка позиций для запуска ядерных ракет. Даже несмотря на то, что фотографии были сделаны с высоты в три раза превышающей ту, на которой делались фотографии во время Второй мировой, они были куда более детальны и наглядны. Эти фотографии, снабженные тщательными примечаниями, стали классическим примером того, что значит иметь неоспоримое визуальное доказательство. Советский Союз не стал отрицать, что позиции предназначались для запуска ракет, и в течение следующих двух недель весь мир замер в напряжении. Несмотря на требование США отозвать все вооружение, военные корабли направились на Кубу, чтобы начать военно-морскую блокаду острова. События транслировались в прямом эфире, конфронтация казалась неизбежной. На самом деле шли секретные переговоры о соглашении, в ходе которого Советский Союз должен был отозвать свои ракеты в обмен на разоружение части арсенала США в Турции. Радиослушателям казалось, что советские корабли развернулись в последнюю минуту.
С одной стороны, наиболее продвинутая визуальная технология изменила ход противостояния. С другой – лидеры по-прежнему руководствовались собственными представлениями, не считаясь с мнениями и чувствами своего народа. Общее же впечатление было таково, что, как выразился государственный секретарь США Дин Раск, две сверхдержавы встретились «с глазу на глаз, и тот, второй, моргнул». Кеннеди добился значительных политических успехов, использовав разведывательную аэрофотосъемку для избежания войны, проявил лидерские качества и убрал ядерные ракеты с Кубы.
Книга вышла в рамках совместной издательской программы с Музеем современного искусства«Гараж». Перевод Г. Д. Йоханссон (Мастерская литературного перевода Д. Симановского).