«С каждым годом бездействия катастрофу все сложнее предотвратить. Вообще-то она уже началась»
Пересказ бестселлера №1 по версии The New York Times «Нежилая Земля». Алармизм или призыв к действию?
Пересказ книги «Нежилая Земля: Жизнь после глобального потепления» (The Uninhabitable Earth: Life After Warming) Дэвида Уоллеса-Уэллса. Произведение, «определяющее целую эпоху» (The Guardian), выросло из одноименного лонгрида в журнале New York (2017) – и эта статья стала самой читаемой в истории издания.«Нежилая Земля» – полномасштабное размышление о том, как будет выглядеть планета в ближайшем будущем. И это по-настоящему пугающее чтиво, ведь все будет намного хуже, чем вы можете себе вообразить.Впрочем, будет ли? После публикации статья вызвала крупный скандал: ее называли слишком алармистской и пессимистичной, искажающей факты и вводящей в заблуждение. Книга же стала бестселлером №1 по версии The New York Times и попала в самые авторитетные списки лучших книг 2019 года. О чем она? Давайте разбираться.
В 2015 году в Париже было принято соглашение по противодействию глобальному потеплению. Страны-участницы обязались «активизировать осуществление» Рамочной конвенции ООН по изменению климата. В первую очередь эта активизация заключается в удержании роста средней глобальной температуры ниже 2 градусов и приложении всех усилий для ограничения роста температуры не более чем на 1,5 градуса. Вскоре из договора вышли США, лидирующие в выбросах CO2 в атмосферу.
Парижские соглашения, к сожалению, почти невозможно претворить в жизнь. Ученые уже несколько раз передвигали черту, дальше которой не стоит увеличивать выбросы в атмосферу. Не потому, что климатологи обнаружили ошибку в расчетах, а потому, что поняли всю нереалистичность ограничения выбросов. По современным оценкам, к концу века температура вырастет на 4 градуса. На первый взгляд не совсем ясно, что это значит для планеты, поэтому рассмотрим конкретные примеры.
При 1,5-градусном потеплении мир станет на $20 трлн богаче, чем при повышении температуры на 2 градуса. Потепление на 3,7 градуса повлечет за собой убытки и повреждения в размере $551 трлн (для справки: общемировой капитал сегодня составляет примерно $280 трлн). Наконец, если мы не убавим эмиссию CO2 к 2100-му, каждый год под воду будет погружаться по 5% земной поверхности. Современные мегаполисы – Шанхай, Абу-Даби и Нью-Йорк – будут затоплены. Прогнозы Дэвида Уоллес-Уэллса неутешительны: с каждым годом бездействия и прений между государствами катастрофу все сложнее предотвратить. Вообще-то она уже началась.
Каскадность
До вымирания динозавров случились четыре массовых вымирания организмов на планете. Хотя ученые спорят о точных причинах катаклизмов, похоже, они так или иначе связаны с изменением климата. Глобальное потепление и подъем уровня океана (который обычно и приходится на время вымирания) могут быть вызваны или резкой вулканической активностью, или выбросом газов из какого-то иного источника, например, метана с океанского дна. В любом случае на планете образуется парниковый эффект, повышая температуру на ней. Из-за неприспособленности к изменениям в ходе массового пермского вымирания погибло 96% всех морских существ и три четверти наземных позвоночных.
Мы стоим на пороге нового массового вымирания, но оно немного отличается от предыдущих. Вымирание жителей пермского периода было необратимым процессом. Люди же сознательно наращивают производство, скупают все больше товаров – сами роют себе могилу. Лишь небольшая часть населения задумывается о последствиях.
Для катастроф, сопровождающих глобальное потепление, характерна каскадность. Они становятся более частыми, сильными и непредсказуемыми. Политики не признают это, но, скажем, настолько масштабные прошлогодние пожары совершенно не характерны для Калифорнии. Как и австралийские пожары этого года. Этим летом крупные пожары случились фактически во всех частях света, особенно заметными они стали в Калифорнии, Австралии, Греции и Сибири. Даже в холодных частях света вероятность пожаров увеличивается – например в Гренландии они возникают в 10 раз чаще по сравнению с 2010-м.
Некоторые утверждают, что лесные пожары – естественный процесс обновления природы. Да, но природе раньше никогда не приходилось сталкиваться с выбросом CO2 одновременно из-за пожаров и мировой промышленности.
О каскадности происходящих процессов говорит и трагедия беженцев-рохинджа. В 2017 году почти 700 тысяч рохинджа бежали из Мьянмы в Бангладеш. Как раз в это время Южную Азию поразила цепь наводнений, оставив две трети Бангладеш под водой. По оценкам ООН, от стихии пострадал 41 млн человек. Подобная катастрофа вполне могла стать прототипом истории о Ноевом ковчеге. Большинство беженцев разместилось в одном лагере (население его сравнялось с количеством жителей Лиона – третьего по величине города Франции). С наступлением следующего сезона дождей лагерь оказался на пути новой катастрофы – оползней, вызванных подмыванием почв.
Можно, конечно, говорить, что климатические изменения и катастрофы были всегда. Это так, но нельзя забывать, что такие процессы уже неоднократно приводили к вымиранию. Сегодня даже критики глобального потепления не отрицают факт его наличия, а лишь сомневаются в его причинах.
Глобальное потепление неслучайно названо философом Тимоти Мортоном «гиперобъектом» – явлением столь всеобъемлющим, что разум просто не способен его воспринять. Бояться гиперобъекта естественно, но только приняв ответственность, человечество сможет изменить свою судьбу. Экологический кризис – это не только изменение климата. Кризис нужно изучать как комплексную биосоциальную проблему и бороться с ним как с проблемой.
Опасность
С увеличением средней температуры исчезает погодная стабильность. Волны жары могут накрывать регион за день и так же быстро уходить. Города – асфальт, здания из бетона и стекла, скопление машин и людей – лишь усугубляют проблему. И в Москве в 2010 году, и в Чикаго в 1995-м жара привела к аномально высокой смертности в том числе потому, что в городе воздух не остывал за ночь (в отличие от сельской местности). Опасность жары резко повышается с каждой долей градуса потепления.
Растения приспосабливаются к уровню углекислоты в атмосфере, наращивая толщину листьев. Увы, это ухудшает адсорбцию CO2 листьями, таким образом увеличивая его концентрацию в атмосфере. В целом это вредит агрокультуре, хотя на отдельные культуры газ влияет как удобрение.
Климат меняет пути движения насекомых-вредителей, давая им попасть на новые сельскохозяйственные территории, и увеличивает вероятность наводнения в регионе. Вода из моря будет засаливать почву и может привести к ее полной непригодности.
Наконец, почва исчезает. Эрозия почв в США в 10 раз превышает скорость восстановления. В Индии и Китае – в 40–50 раз. Из-за потепления пригодный к земледелию пояс перемещается на север – на 257 км за десятилетие. Но невозможно просто расположить поля на новом месте: в Сибири, например, это приведет к вырубке огромного количества лесов, а инфраструктура может быть слабой или вообще отсутствовать. Вырубка, естественно, приведет к ухудшению экологической обстановки и увеличению концентрации CO2.
Слишком поздно
Даже при самых радикальных ограничениях выбросов потепление из-за уже существующей концентрации CO2 приведет к продолжительным ливням и увеличению наводнений. В Южной Америке, например, станет вдвое больше жертв из-за разлива рек – 12 млн вместо 6 сейчас. В Азии будет насчитываться до 156 млн пострадавших. При потеплении на 1,5 градуса урон от наводнений вырастет на 160–240% от текущего; при повышении температуры на 2 градуса смертность от наводнений удвоится.
Северная Европа и восточная часть США – даже при ограничении эмиссии CO2 – окажутся под водой. В Азии, где наводнения и сегодня случаются нередко, опасность только возрастет. Уже сейчас наводнения в Азии (Бангладеш) вызывают гуманитарный кризис, который запоминается на десятилетия вперед. Вскоре такие катастрофы станут абсолютной нормой.
Скорость Гольфстрима в результате потепления упала на 15% – «беспрецедентное за тысячелетие событие», по словам ученых. Уменьшение скорости может стать одной из причин резкого повышения уровня моря на восточном побережье США относительно других частей света.
Рост уровня моря во многом вызван таянием льдов, и это не единственное следствие. В замороженных озерах Антарктики заключено до 1,8 трлн тонн парниковых газов – углекислого газа и более опасного метана. Таяние может привести к резкому высвобождению газа. Точный объем газа сложно просчитать, а потому результат такого высвобождения предсказать затруднительно. Скорее всего, вероятность высвобождения всего замороженного газа крайне мала – такой процесс с большой вероятностью убил бы все живое – но «метановые бомбы», как их прозвали, все еще представляют опасность.
К 2030 году потепление и окисление океана станут угрожать 90% всех коралловых рифов на планете. Рифы поддерживают четверть всей морской жизни и обеспечивают едой по меньшей мере полмиллиарда человек. Наконец, они служат естественной защитой суши от штормов.
Окисление ведет к непосредственному вымиранию рыб, в том числе косвенно – устрицы наращивают раковины, защищаясь от кислоты, но увеличивая концентрацию углерода, что подавляет обоняние рыб (оно, помимо прочего, помогает им в навигации). Это вынуждает рыб покинуть привычные места обитания.
Еще одна проблема – нехватка воды. Лишь 0,007% от всего глобального объема воды непосредственно пригодно для использования. Из них 70–80% уходит на земледелие и еще 10–20% на производство. Уже в 2020 году 250 млн жителей Африки испытают нехватку воды; к 2050-му с этой проблемой столкнутся 5 млрд человек по всей планете. Это касается не только развивающихся стран: даже руководство Лондона обеспокоено потенциальными перебоями водоснабжения. Иллюзия неисчерпаемости питьевой воды в больших городах может оказаться самой опасной в этом веке. Впрочем, развитые страны не станут главными жертвами – первый удар примут бедные страны.
Все больше проблем со здоровьем вызывает смог в городах. Если для России это скорее редкое явление, то китайские промышленные города серьезно страдают от смога. По примерным оценкам, частицы технической пыли в атмосфере ухудшили когнитивные способности китайцев на 13%. С увеличением производственных мощностей такой эффект будет заметен повсеместно.
Микропластик – еще одно явление, о котором заговорили сравнительно недавно. Мельчайшие частицы пластика сопровождают нас повсюду. Они найдены во всех океанических рыбах, в водопроводах по всему миру. На текущий момент негативный эффект микропластика изучен не до конца, но, предположительно, самые мелкие частицы могут попадать в кровеносные сосуды и закупоривать их.
Социальный кризис
По мере повышения температуры мировая экономика будет погружаться во все более глубокую яму – к концу этого столетия общемировой ВВП снизится по разным прогнозам на 20–50%. (Для сравнения: во времена Великой депрессии он опускался на 15%.) Вырастет число военных конфликтов, вызванных экономической нестабильностью, а также резкой нехваткой ресурсов в развивающихся странах.
Человечество любит рассказы о постапокалиптическом мире. Эти описания преимущественно носят развлекательный характер, а угроза в них персонифицирована. Честный разговор о климатическом кризисе требует другого подхода. В первую очередь нужно отказаться от поиска врага. Среди людей много «злодеев», ответственных за то, что произошло с нашим климатом, но, рисуя образ кого-либо из них, все равно не покажешь глобальность и серьезность происходящего. Честный и призывающий к действиям рассказ о кризисе требует совершенно нового подхода, описания мира, где никто не является абсолютным злом и в то же время все человечество ответственно за происходящее.
На протяжении всей истории силы природы воспринимались метафорически – как гнев богов или воля рока. Сложно соотнести притчу о Ное с венецианским наводнением этой осенью – это совсем другой нарратив. Повторяя, что надежда – лучший мотиватор, чем страх, мы лишаем человечество объективной оценки положения планеты. Страх может быть парализующим. Но, возможно, минутный паралич – это как раз то, что нужно, чтобы спасти человечество от гибели.
Политика для новой эры
Независимо от политических взглядов богатые жители и страны вредят климату сильнее бедных. Если 10 крупнейших производителей CO2 (в их число входят Россия, США и Китай) сократят эмиссию до европейского уровня, глобальный выброс углеводорода уменьшится на 35%.
Авторы книги «Климатический Левиафан» (Climate Leviathan: A Political Theory of Our Planetary Future, 2018) Джефф Манн и Джоэл Уэйнрайт предлагают новые политические модели. Например, капитализм – как система производства и потребления – и связанная с его развитием глобализация с ухудшением экологической обстановки будут преобразованы. Авторы задаются следующими вопросами: например, выживет ли интернет, если треть серверов по всему миру будут затоплены? Не остановится ли глобальное сотрудничество, если это произойдет?
Они выделяют три типа возможного политического лидерства:
- «Климатический бегемот» – современная государственная модель – характеризуется поддержкой капитализма и некоторых других государств. «Бегемоты» не справляются с кризисом из-за конкуренции интересов как внутри-, так и межнациональных.
- «Климатический Мао» – страна под управлением разумного, но авторитарного антикапиталиста. Власть лидера не распространяется за пределы современных границ государств. С оговорками современные Китай и Россия управляются «климатическими Мао».
- «Климатический Х» – межгосударственное содружество, отрицающее капитализм и национализм. Власть содружества определяет себя гарантом стабильности и безопасности, обладая широкими ресурсами и полномочиями для распределения помощи в кризисных районах и предотвращения усугубления ситуации.
Глобальный альянс, действующий в интересах человечества и планеты, – это утопия, но при жесточайшем кризисе даже утопия (скорее всего, авторитарная) может стать реальностью. В условиях глобального недоверия к Трампу в глазах мировой общественности растет привлекательность китайского лидера, считают авторы «Климатического Левиафана». Хорошо это или плохо, но влияние Китая на мировой арене будет расти.
Сегодня мы все чаще наблюдаем разъединение (к примеру, Брекзит), но в эпоху кризиса страны, напротив, должны объединиться. Автор «Нежилой Земли» считает, что именно она может стать книгой, которая откроет глаза на реальное положение вещей, чего не смогли добиться отдельные ученые и активисты.
Мир на пороге климатической революции, и мы не знаем, ухудшится ли ситуация через год или улучшится. Ясно одно: время поддержания статус-кво давно прошло. Началась эпоха решительных перемен.