Флот, утопивший Гитлера. Как Третий рейх пошел по стопам Второго
Корабли оказались бесполезны, а танков не хватило для решающего преимущества на Восточном фронте
Восемнадцатого августа 1941 года в Берлине собралось представительное совещание генералов и управленцев, чтобы обсудить проблемы военной экономики в свете очередных указаний фюрера. В докладе министра вооружений и боеприпасов Фрица Тодта звучат мрачные нотки: людские ресурсы практически исчерпаны. А между тем только, цитирую, «для самых срочных программ главного направления выставляются требования на следующую дополнительную рабочую силу: строительство подлодок – 30 тысяч (ныне уже занято 145 тысяч), производство танков и полугусеничных тягачей – 20 тысяч (ныне 44 тысячи), боеприпасы для зенитной артиллерии – 19 тысяч (ныне 19 тысяч)».
Тут я на минутку остановлюсь, чтобы уточнить: цитируется подлинный протокол, а не роман-альтернативка. А то очень уж фантастично звучат эти цифры для русского уха. Ведь в России каждый школьник знает, что в июне 1941-го Германия напала на СССР, значит, в августе по всему фронту шли грандиозные сражения, от которых зависел исход Второй мировой. Танки, пехота, артиллерия – вот что решало в те дни судьбу рейха. Но Гитлер и Тодт, судя по цифрам, думают иначе. Уж не они ли та самая «компания двоечников, орудующих в истории», о которой говорил герой Тихонова в фильме «Доживем до понедельника»?
Чем помогут подводные лодки в степях Украины? Правильно, ничем. Но, как видите, в эти судьбоносные дни на их производстве работает втрое больше народу, чем на танковых конвейерах. Садись, Адольф, два.
Сколько танков в линкоре
Казалось, Гитлер учел уроки Первой мировой: не затягивать войну, не воевать на два фронта, не лезть в колонии. Решение «немецкой проблемы» (растущее население при ограниченной территории) лежало, по его мнению, на восточноевропейских равнинах. Брестский мир 1918-го послужил фюреру путеводной звездой – тогда у немцев почти получилось, осталось убрать слово «почти».
Однако главный урок – Германия не потянет войны одновременно на суше и на море – так и остался невыученным. 28 апреля 1939 года Гитлер объявил в рейхстаге о денонсации соглашения с Англией, ограничивающего строительство Кригсмарине. Это бы ладно – политику нужны эффектные жесты, но к тому времени постройка тяжелых кораблей и впрямь шла полным ходом.
До численных показателей кайзеровского Флота открытого моря Третий рейх не дотянул, и все же морякам жаловаться не приходилось. За время правления Гитлера Кригсмарине пополнились четырьмя линкорами стоимостью от 143 млн рейхсмарок за «Гнейзенау» до 197 млн за «Бисмарк»; четырьмя тяжелыми крейсерами за 85–105 млн марок каждый (пятый продали СССР); заложили и довели до высокой стадии готовности авианосец (92,7 млн марок), развернули строительство подлодок.
Поскольку эти цены мало что говорят современному читателю, придется прибегнуть к «натуральному обмену» между армией и флотом. Танки обходились вермахту по следующему прейскуранту: Т-II – 49 тысяч марок, 38(t) – 53 тысяч, T-IV – 103 тысячи, «пантера» – 117 тысяч, «тигр» – 250 тысяч. То есть один «Бисмарк» – это 1912 танков Т-IV.
Из четырех немецких танковых групп (армий), развернутых против СССР к 22 июня 1941 года, в двух сильнейших – 2-й Гудериана и 3-й Гота – насчитывалось 1986 танков с составе 9 танковых дивизий. Причем новейшие средние Т-IV составляли в них подавляющее меньшинство (259), основная масса была представлена легкими машинами.
Со стоимостью подводного флота ситуация еще более драматическая. Подводные лодки шли по цене от 4,2–4,4 млн марок за «тип VII» (самый распространенный) до 6,1–6,4 млн за «тип IX» и даже 17,4 млн за «тип ХXI». Т.е в среднем лодка – это эквивалент 50–100 танков в зависимости от марки. За время войны с немецких конвейеров сошло 75 513 танков и штурмовых орудий. А со стапелей – 1154 субмарины. Помножим последнюю цифру на 50–100, и продукция танкопрома рейха если не удвоится, то уж во всяком случае уверенно превзойдет уровень производства бронетехники в СССР за 1940–45 гг. (мы произвели 112 475 танков и самоходных артиллерийских установок).
Сколько торпед в танке
Разумеется, в реальности один «Бисмарк» нельзя автоматически конвертировать в 9 танковых дивизий. Хотя бы потому, что им помимо танков нужна масса другой техники и вооружения. К примеру, немецкой танковой дивизии по штату 1941 г. положено 60 орудий (не считая противотанковых), и если 75-мм пехотная пушка обходится в скромные 6,7 тысяч марок, то 105-мм легкая полевая гаубица уже в 16,4 тысяч, а 150-мм тяжелая гаубица – в 38,5 тысяч.
Эти орудия и снаряды к ним надо чем-то таскать, самый распространенный восьмитонный полугусеничный тягач Sd.Kfz.7 стоит 36 тысяч марок. Всего же в дивизии порядка двух тысяч грузовых и легковых машин и тягачей, 1200 мотоциклов. То есть на один танк штатно приходится 15–17 единиц «небоевых» моторов разной стоимости. Да и сами танки – расходный материал войны. Поэтому с ее началом конвейеры работают не только на создание новых танковых частей, но и на поддержание численности уже имеющихся.
Все это так. Но, во-первых, и «Бисмарк» не одинок. И если мы посмотрим финансовые затраты Германии на различные типы вооружений в 1941 году, то получим такую картину:
корабли – 1293,6 млн марок;танки – 228 млн марок;бронемашины и полугусеничные тягачи – 384 млн марок;остальные виды вооружений (сухопутных войск) – 903,6 млн.
То есть корабли в год «Барбароссы» обошлись Германии в два раза дороже всей гусеничной и полугусеничной техники.
А во-вторых, к построенным кораблям тоже много чего прилагается в качестве дополнительных опций. Ту же подводную лодку нужно обслуживать, ремонтировать и защищать на базе от бомбежек. Для этого в портах по всему немецкому и западному французскому побережью было развернуто строительство громадных бетонных бункеров, только в Бремене на это пошло 132 тысяч тонн цемента и 20 тысяч тонн стали. Эти базы приходилось защищать сотнями стволов зенитной артиллерии, тоже вещью недешевой – 88-мм Flak 36 стоит 33,6 тыся марок.
А самое главное, подлодки – рекордсмены по стоимости «расходных материалов». Торпеда – очень дорогой и сложный механизм. Одна торпеда G7a обходится в 50 тысяч марок. Итого: две торпеды равны одному T-IV. Боекомплект торпед у «семерки» – 14 штук. И если танк, как правило, можно несколько раз вернуть в строй после ремонта, то торпеду выстрелил – и списал. «Волчья стая» субмарин (адмирал Дениц разработал для подлодок групповую тактику охоты на конвои), таким образом, за одну операцию списывала с бухгалтерского счета рейха эквивалент танкового батальона.
Стоимость есть, а где эффективность?
Конечно, для победы немцам ничего не жалко – поражение обходится еще дороже. Вопрос – где победы? Немецкие танковые дивизии бросили к ногам фюрера Париж и едва не ворвались в Москву. А единственный успех оперативного масштаба, который могла бы записать в актив надводных кораблей Кригсмарине – это знаменитый конвой PQ-17. Собственно, разгромили его в июле 1942-го подводные лодки и авиация, но роковой приказ рассредоточиться британское Адмиралтейство отдало PQ-17, получив ложные разведданные о выходе на перехват линкора «Тирпиц». (На самом деле, он, как говорится, «из лесу вышел – и сразу зашел»). На потопленных в итоге судах ко дну пошли 430 танков и 210 самолетов, не считая прочей техники и припасов.
Но уже попытка перехватить конвой JW-51B в декабре того же 1942 года обернулась для немцев полным провалом. Два немецких тяжелых крейсера не смогли пробиться к добыче через эсминцы охранения, а после подхода британских легких крейсеров – бежали. Все торговые суда дошли до Мурманска. Гитлер в ярости орал в лицо командующему Кригсмарине адмиралу Редеру, что его корабли совершенно бесполезны, и лишь «служат питательной средой для революции, бесцельно отстаиваясь на якоре и не желая вступать в бой». Сменивший Редера адмирал Дениц с трудом уговорил фюрера отменить отданный приказ о разделке всех линкоров и крейсеров на металл. Ограничились тем, что окончательно заморозили достройку крупных проектов (из-за чего Германия так и не получила авианосец).
Однако подводные лодки продолжали клепать со все возрастающими темпами, отнюдь не коррелировавшими с ростом доставленных Англии проблем. В пиковых для британцев 1939–1941 гг. в английские порты в составе конвоев (из колоний империи, а также из США и стран Южной Америки) вышло 12 057 судов, потоплено 291–2,4%. Затем противолодочная оборона загнала субмарины под воду, не давая атаковать в надводном положении – и кривая потерь судов в конвоях пошла вниз. В последние месяцы 1941 года – около 1%, в первом полугодии 1942 года – 0,5%. Дальше было только хуже, несмотря на рост числа подлодок в Атлантике успехов, подобных разгрому PQ-17, не наблюдалось и близко.
Цена танковой группы
А теперь давайте представим, что подарок вермахту Гитлер сделал не на новый 1943 год, а лет на семь раньше. Что еще до войны он отказался от строительства линкоров. А убедившись в неэффективности «волчьих стай» Деница, решил последовать примеру СССР, где завод «Красное Сормово» после начала войны перевели с выпуска подлодок на Т-34. Причем для разогрева германскому танкопрому поначалу даже не нужны были дополнительные производственные мощности – только металл и люди для организации трехсменной работы. Вряд ли будет чересчур смелым предположение, что тогда вермахт к июню 1941-го мог бы получить как минимум 4–5 дополнительных танковых дивизий (суммарно 800–900 танков), которые составили бы костяк 5-й танковой группы (ТГр).
Наиболее очевидный вариант развертывания этой 5-й ТГр в июне 1941-го – в Румынии, на южном фасе Львовского выступа. 1-я ТГр фон Клейста при этом остается на своем месте в районе Холма. Это позволяет им ударом по сходящимся направлениям устроить на Украине те же «Канны», что группа армий «Центр» устроила Западному фронту в Белоруссии ударами 2-й и 3-й ТГр. Основные силы Юго-Западного фронта будут окружены и разгромлены не в сентябре 1941-го на левом берегу Днепра, а уже в июле – на правобережье. Киев падет гораздо раньше.
В реальном августе 1941-го немецкая группа армий «Центр» фон Бока уже прошла Смоленск, а «Юг» все еще топтался под столицей Украины. Между ними образовался гигантский разрыв, и директивой от 21 августа Гитлер остановил наступление на московском направлении, бросив 2-ю ТГр на юг. Ряд историков до сих пор считает это решение ключевой ошибкой в реализации «Барбароссы». Да, оно позволило немцам провести самую большую в истории войн операцию на окружение, сокрушив Юго-Западный фронт и обеспечив фланг Бока от неожиданностей. Но было потеряно время, и решающее исход всей кампании наступление на Москву было начато только 2 октября.
Вторжение Германии в СССР, 22 июня-25 августа 1941 года. Красным цветом обозначена вероятная линия фронта, если бы у немцев была лишняя танковая группа.
При наличии 5-й танковой группы дилемма «Москва или Киев» перед Гитлером в августе даже не встает. Юго-Западный фронт уже разгромлен, операцию «Тайфун» можно начинать в комфортном сентябре, к тому же нет нужды рокировать на московское направление 4-ю ТГр из группы армий «Север». А это означает падение Ленинграда и, с большой долей вероятности, обрушение всего северо-западного участка советско-германского фронта. Всего одна лишняя танковая группа сдвигает в 1941-м для СССР стрелку с отметки «критично» до «катастрофично»…
…К счастью, ничего этого не случилось. География словно специально расположила в северо-западной части Европы крупный остров, чтобы дразнить любого претендента на континентальную сверхдержавность. Претенденты, начиная с Людовика XIV (а то и Филиппа II), разрывались между необходимостью иметь сильную армию и желанием утереть нос островитянам. А флот становился чем дальше, тем дороже.
Но казус Гитлера, пожалуй, самый показательный. Ведь пепел кайзеровской Германии, что называется, стучал в его сердце. И многое из ее опыта фюрер, лично участвовавший в Первой мировой и видевший, как Второй рейх рухнул от перенапряжения сил, усвоил. Например, он старался поддерживать стабильный жизненный уровень даже во время войны, чтобы не допустить повторения «удара в спину» ноября 1918-го. Но ликвидировать саму причину этого надрыва – то есть отказаться от попытки воевать одновременно на суше и на море – не смог.
Можно привести массу рациональных причин, заставлявших немцев обирать армию в пользу строительства флота. Но я ограничусь одной иррациональной, которая, на мой вкус, и стала решающей. Это «нужда младшего брата – или parvenu – в признании» (выражение историка Джонатана Стейнберга в отношении «флотского комплекса» немцев перед 1914-м). А что может лучше послужить такому признанию, как не силуэты линкоров и крейсеров, самим своим обликом и мощью воплощавшие величие рейха…
Символично, что единственный крупный корабль Кригсмарине, уцелевший во Второй мировой – крейсер «Принц Ойген» – был передан американцам по репарациям и потоплен в июле 1946 года в ходе испытаний атомной бомбы у атолла Кваджалейн. Начинались новые времена, с новыми «большими игрокам» и новыми символами могущества.
Военный историк