Как «научиться» счастью у людей, говорящих на другом языке?

Психологи и лингвисты считают, что «непереводимые» термины помогут почувствовать все нюансы и оттенки счастья

Если верить Всемирному докладу о счастье 2019, американцы с каждым годом становятся все более несчастными. В уходящем году рейтинг США снова понизился – уже третий раз подряд. Страна опустилась на 19-е (из 156) место.

Американскую (в более широком смысле – западную) погоню за счастьем нельзя назвать удачной на все 100%. Неудивительно, что многие ищут мотивацию в других культурах. Психолог и лектор из Университета Восточного Лондона Тим Ломас утверждает, что проблема в языке: западный человек не до конца счастлив отчасти потому, что у него лингвистически ограниченное определение (и, следовательно, понимание) счастья.

В сентябре 2019 года вышла последняя на сегодня книга Ломаса, посвященная связи благополучия и языка, – «Happiness Found in Translation». Это иллюстрированный словарь терминов, описывающих счастье и не имеющих эквивалентов в английском языке.

Журналист издания Vox Сигал Сэмюэл побеседовал с психологом и провел несколько занятных экспериментов, чтобы убедиться в правоте его идей.

Лексические генераторы

Тим Ломас считает, что концепции счастья и благополучия, существующие во многих других культурах, отличаются от западных. Из-за того, что они выражаются на незнакомом языке, англоязычный человек упускает их суть.

Например, в английском ⁠есть ⁠такие слова, как «удовольствие», «удовлетворение», «гордость», но нет слова, ⁠которое обозначало бы одновременно гордость ⁠за человека, успехам которого ты на 100% искренне рад, и гордость ⁠за друга, чьим достижениям ты ⁠в то же время немного завидуешь. А в иврите такое ⁠слово есть – firgun.

Подобные термины кажутся заманчивыми, потому что они не просто слова, а лексические генераторы, которые заключают в себе целое мировосприятие. Они демонстрируют, как другие культуры способны грамматически анализировать свое наследие, предлагая больше возможностей для понимания привычного нам мира.

Позитивная лексикография. Начало

В 2015 году Ломас основал проект «Позитивная лексикография» – онлайн-словарь, куда входят слова из всех языков мира, обозначающие благополучие, счастье, благосостояние. Масштаб впечатляет: от fjaka – хорватского определения счастья ничегонеделания, до ubuntu – так по-зулусски называют доброту к ближнему, проявляемую из-за человечности.

С помощью знакомых иностранцев, лингвистического краудфандинга в сети и изучения 140 языков Ломас собрал (на данный момент) 1200 слов. У каждого свои уникальные оттенки, которые, естественно, не могут быть полностью переданы с помощью английского (или русского) языка. Автор считает, что именно «непереводимые» термины могут помочь нам представить и в конечном счете почувствовать больше оттенков благополучия и счастья.

У Ломаса есть свои любимые слова и выражения. Например, японское wabi sabi (несовершенная, грубая красота). Этот термин, по словам автора, способен положительно влиять на ход мыслей, позволяя смотреть на все по-другому.

Многие из терминов словаря описывают позитивные чувства, которые часто возникают в специфических обстоятельствах. Например, desbundar – в португальском это означает отказываться сдерживать желание веселиться; gigil – на тагальском (один из основных языков Республики Филиппины) так обозначают непреодолимое желание ущипнуть или обнять предмет своего обожания.

Другие слова обозначают целый комплекс ощущений, для которого сложно найти однозначный перевод. Например, natsukashii – в японском это означает ностальгию, окрашенную счастьем (это было прекрасно), и грустью (оно в прошлом). Или голландский глагол weemoed – иметь силы преодолеть печаль, вызванную ностальгией.

Оттенки счастья

В психологии существует достаточно новый комплексный термин для обозначения способности различать градации чувства – «эмоциональная грануляция». Он сродни таким понятиям, как «дифференциация эмоций» и «эмоциональный интеллект». Его разработала психолог Лиза Фельдман Барретт (Ломас ссылается на ее работы как доказательную базу для своих идей). Она проводила исследования, в ходе которых просила участников оценивать свои ощущения каждый день в течение нескольких недель, а затем рассчитывала вариации и отклонения в их отчетах.

В основе ее работы лежит случайное наблюдение – она заметила, что для обозначения определенной эмоции одни люди используют различные слова, считая их синонимами, тогда как другие способны описывать различные оттенки чувств более точно.

Барретт обнаружила, что это в конечном счете оказывает влияние на наше восприятие жизни и то, как мы к ней приспосабливаемся. Если человек более точно определяет, что именно он чувствует – волнение или беспокойство, он способен лучше справиться с этим чувством (например, поговорив с другом или посмотрев комедию).

В этом смысле эмоциональный вокабуляр представляет собой указатель, позволяющий задействовать целый набор стратегий для коррекции поведения. Марк Бракетт из Йельского университета обнаружил, что если расширять эмоциональный вокабуляр 10–11-летних школьников, это положительно влияет не только на их успеваемость, но и на поведение в классах. «Чем более “гранулирован” наш эмоциональный опыт, тем больше смысла нам удается привнести в наш внутренний мир», – говорит он.

Бракетт и Барретт соглашаются с тем, что «позитивная лексикография» Ломаса может быть отличным подспорьем для определения более тонких контуров наших эмоций. «Я думаю, что это довольно полезно – можно думать о словах и идеях, с которыми они ассоциируются, как о путеводителях по жизни, – считает Барретт. – Они могут вдохновить нас на новый опыт или помочь увидеть старый в новом свете».

Все – лингвистически – относительно

Главной предпосылкой работы Ломаса является гипотеза Сепира – Уорфа. Она была предложена лингвистом Эдвардом Сепиром в конце 20-х годов ХХ века и позднее развита его студентом Бенджамином Уорфом. Ее смысл в том, что именно язык определяет наш образ мыслей и чувств. Строгая версия гипотезы, лингвистический детерминизм, говорит о том, что человек вообще не способен испытать какое бы то ни было чувство, если у него нет слова для его обозначения. Этот взгляд раскритиковали в 1960–1970-е, и он остается непопулярным и сегодня.

Но мягкая версия гипотезы – лингвистическая относительность – до сих пор используется учеными, среди которых и Ломас. Суть ее в том, что язык влияет на опыт, но не определяет его. Впрочем, даже лингвистическая относительность – вещь противоречивая. Некоторые лингвисты, например Джон Макуортер, утверждают, что «мир выглядит одинаково в любом языке», и спорящие с этим рискуют возвышать одни культуры и принижать другие. Еще один оппонент Ломаса – Жанет Николь, профессор лингвистики, психологии и когнитивной науки в Университете Аризоны – сомневается в том, что изучение непонятных слов может улучшить благополучие человека. «Эти идеи пока не подкреплены доказательствами, – говорит она. – Полагаю, что Ломас переоценивает их эффект».

Она предлагает мысленный эксперимент: объясните группе людей смысл китайского принципа фэншуй, пусть они согласно ему переставят мебель у себя дома. Опросите их до и после и измерьте степень изменений. «Что в этом случае важнее – язык или сама идея? – задает риторический вопрос Николь. – Не думаю, что человеку нужно понимать иностранное слово, чтобы проникнуться заключенной в нем идеей».

Двойственность чувств

Некоторые понятия, пишет Ломас, амбивалентны, они содержат позитивные и негативные оттенки. Например, итальянское слово magari, которое обозначает ощущение «может быть, возможно», смутную надежду «только если», томящееся раскаяние. Или амхарское (государственный язык Эфиопии) tizita – сладостно-горькое воспоминание о времени, человеке или вещи, которые в прошлом.

Ценность амбивалентных чувств начала признаваться западными учеными относительно недавно, но многие культуры (например, на Востоке) веками используют «двойственные» слова. Mono no aware – японское обозначение принятия мимолетности жизни и ее красоты либо понимания того, что некоторые явления прекрасны отчасти из-за их скоротечности.

«Распространенность и важность mono no aware в японской культуре отчасти можно отнести на счет влияния дзен-буддизма, который расцветал в Японии с XII века, – пишет Ломас. – Это понятие представляет собой эстетичный подход к пониманию мимолетности, которая лежит в основе этой религии».

Валовое национальное счастье

В XXI веке во всем мире правительства все больше усилий посвящают изучению, отслеживанию и увеличению благополучия своих граждан. На фоне глобального финансового кризиса национальное счастье вошло в повестку научных конференций и стало предметом изучения в вузах. В 2011 году Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) выпустила доклад о благосостоянии в некоторых странах, а с 2012-го ООН начала публиковать ежегодный Всемирный доклад о счастье.

Некоторые страны открыто сфокусировались на увеличении благополучия своих граждан. Это, например, Бутан, который в 2008 году закрепил «валовое национальное счастье» в своей Конституции (вместо ВНП). В ОАЭ в 2016 году учредили должность министра счастья. А Новая Зеландия в этом году стала первой в мире страной с официально утвержденным «бюджетом благополучия». Премьер-министр страны, Джасинда Ардерн, считает, что один только ВНП не гарантирует улучшения уровня жизни и не учитывает, кто получает социальные блага, а кто нет.

Непереводимая игра слов

Тем временем словарь Тима Ломаса продолжает пополняться (в том числе за счет добровольцев), а он отмечает некоторые тренды в том, как группируются слова. По его наблюдениям, самой важной для людей в последнее время оказалась тема отношений с природой. Приведем еще несколько примеров из словаря Ломаса:

• Аrbejdsglaede (датский) – удовольствие, удовлетворение от работы.
• Desenrascanço (португальский) – ловко выпутаться из непростой ситуации.
• Gokotta (шведский) – рано проснуться, чтобы послушать первых птиц.
• Iktsuarpok (эскимосский) – радостное предчувствие ожидания кого-то, когда постоянно проверяешь, не пришел ли он.
• Jayus (индонезийский) – шутка, которая настолько не смешная (или рассказана так плохо), что остается только посмеяться.
• Kalsarikänni (финский) – выпивать в одиночестве дома в нижнем белье.
• Mbukimvuki (суахили) – раздеться, чтобы танцевать (предположительно является источником термина «буги-вуги»).
• Sabsung (тайский) – прилив сил от чего-то, что придает смысл твоей жизни.
• Smrti (санскрит) – осознание настоящего момента.
• Sobremesa (испанский) – сидеть за столом, когда трапеза уже закончена, а разговор продолжается.
• Sturmfrei (немецкий) – свобода быть одному дома, когда за тобой никто не наблюдает.
• Stushevatsya (русский) – в коллекции Ломаса есть и такое слово (не совсем, правда, понятно, как оно связано с ощущением счастья, но оставим это на совести составителя словаря).
• Suaimhneas croi (гэльский) – радость от выполненной задачи.
• Volta (греческий) – беззаботно гулять по улице.
• Wu-wei (китайский) – спонтанное действие без усилий.

Андрей Сорокин