Почему корпорациям стоит инвестировать в аутистов
Инклюзия в особенности актуальна для частного бизнеса в России и других странах бывшего СССР, где в экономике сейчас слишком много государства
Согласно современной статистике, каждый 100-й, а по некоторым оценкам – каждый 40-й человек – аутичный. Аутичные дети могут родиться в любой стране и в любой семье, аутичные люди бывают самого разного возраста, пола, расы, гендера и национальности, у них разные навыки, склонности и интересы. Работодатели встречают их каждый день, но при этом большинство из них разделяют распространенные в обществе стереотипы, считая, что аутисты не могут быть ценными сотрудниками, и не спешат брать их на работу.
Даже в США, где уровень понимания аутизма гораздо выше, чем в России, около 40% аутичных людей – безработные. При этом среди них есть выпускники престижных колледжей, которых специалисты по кадрам зачастую игнорируют просто из-за того, что те выглядят слишком странно, и даже не проверяют их профессиональную квалификацию.
Как аутистка, консультант по созданию инклюзивной среды в различных российских правозащитных организациях и организатор мероприятий на тему аутизма в России, Израиле и Великобритании, я знаю, что в России проблемы с трудоустройством аутичных людей стоят еще более серьезно, чем в Израиле, США или Европе. К сожалению, нет статистики уровня безработицы аутичных людей в России, потому что у большинства аутистов на постсоветском пространстве даже нет официального диагноза. И, конечно же, российские предприниматели еще чаще понятия не имеют, что такое аутизм и как взаимодействовать с аутичными работниками. Но на самом деле трудоустройство аутичных людей было бы выгодно и большинству предпринимателей, и экономике в целом.
Внимание! Я, как и многие аутичные люди с разной степенью выраженности аутизма, не считаю аутизм расстройством (то есть состоянием, которое мешает человеку само по себе, без учета социального контекста и дискриминации), хоть и признаю, что аутизм является инвалидностью (состоянием, из-за которого аутичным людям нужна дополнительная поддержка, потому что общество рассчитано на неаутичное большинство). Аутизм неотделим от моей личности и не является чем-то отрицательным, поэтому в тексте я буду использовать слова «аутист» и «аутичный человек», а не выражение «человек с аутизмом».
Индивидуализм и коллективизм в аутичной перспективе
Проблема аутизма касается каждого. И не только потому, что ваш ребенок может оказаться аутичным или вы можете подружиться с аутистом. Вопрос прав аутичных людей касается вопросов прав инвалидов в целом. Инвалидность – социальный конструкт, обозначающий, что из-за особенности работы тела и/или мозга человека ему нужна доступная среда (инклюзия). Некоторые виды инвалидности являются заболеваниями, другие же – нет, и они даже перестали бы считаться инвалидностью, если бы мы жили в другом обществе. Например, если бы в нашем обществе аутисты составляли большинство, то оно бы просто функционировало по другим правилам и инвалидами бы в нем считались неаутисты. Как сказал первый открытый аутист в совете по вопросам инвалидности при президенте США Ари Нейман, «аутизм – это инвалидность в той степени, в которой нас инвалидизирует общество».
Но в современном обществе любая инвалидность, вне зависимости от того, является она заболеванием или нет, врожденная она или нет, считается серьезной стигмой, несмотря на то, что инвалидом может стать буквально каждый. Это не всегда означает, что он потеряет трудоспособность, но на постсоветском пространстве инвалидность практически всегда приводит к тому, что человека перестают воспринимать как квалифицированного специалиста, даже если все его ограничения связаны с тем, что для передвижения по городу ему нужна инвалидная коляска. Причина подобного подхода заключается в коллективистском мышлении.
Вопреки распространенным заблуждениям, представления о том, что у всех людей есть базовые права и на рабочем месте людей надо оценивать в зависимости от их навыков, а не от того, к какой группе они принадлежат, зародились задолго до появления левых движений и политики идентичности. Если говорить точнее, они стали процветать в эпоху классического либерализма XIX века, когда многие политические и экономические деятели отстаивали права как на экономическую, так и на личностную свободу. И это неслучайно, ведь один вид свободы очень тесно переплетается с другим (см. книгу «Дорога к рабству» нобелевского лауреата по экономике Фридриха фон Хайека). Логика проста – если люди считают, что государство может решать, что должно лежать на полках в магазинах, или указывать вам, чем вы можете торговать, а чем нет, очень легко скатиться к рассуждениям о том, что государство может решать, чей образ мышления правильный, а чей – нет, кто из людей полезен для общества, а кто – нет.
Государственный контроль очень быстро переходит с одной сферы жизни общества на другую, и в центре его идеологии всегда лежат представления о том, что интересами личности можно жертвовать ради абстрактного общественного блага.
Неудивительно, что такие сторонники экономического протекционизма, как Джон Мейнард Кейнс, поддерживали идеи социального дарвинизма и негативной евгеники (принудительной стерилизации инвалидов «на благо общества»).
При этом и сторонники более свободного рынка, и просто менее озабоченные «общественным благом» граждане были более склонны обращать внимание на индивидуальные особенности личности. И это одна из причин, почему движения за права инвалидов особенно сильны в странах с капиталистической историей (Великобритания, США), а не в странах, где пытались построить социализм. Эта тенденция сохраняется, даже если в странах с бывшей «свободной экономикой» во главе движений за права инвалид��в стояли левые, потому что риторика классического либерализма до сих пор влияет на культуру этих стран и на образ мышления большинства граждан.
Ведь сама по себе рыночная система очень индивидуалистическая. Она не требует человеческих жертв ради «общего блага» и основывается на взаимовыгодном сотрудничестве. В контексте инвалидности внимание к проблемам инвалидов никому не повредит, а наоборот, послужит своего рода «страховкой» на будущее. При этом игнорирование этих проблем ради «здоровья общества» полезно только тем, кто в будущем хочет оказаться внутри системы «раскулачивания», потому что именно так и действует схема «жертвований»: вначале жертвуют теми, кто наиболее уязвим и кого общество больше всего презирает, затем – теми, кто неугоден власти, и, наконец, теми, у кого есть что отнять.
Поэтому борьба с эйблизмом (дискриминацией по признаку инвалидности) должна заинтересовать всех, кто боится возвращения к авторитаризму и плановой экономике.
Кроме того, большинству инвалидов в целом и аутичным людям в частности есть что предложить компаниям. Да, даже тем аутичным людям, у кого есть такие сопутствующие и не связанные напрямую с аутизмом диагнозы, как интеллектуальная инвалидность (которую в народе некорректно называют «умственной отсталостью») или сильная эпилепсия.
Что уж говорить об аутичных людях с нормальным и высоким интеллектом без серьезных сопутствующих диагнозов!
Аутичные люди с легкой и средней интеллектуальной инвалидностью могут быть хорошими расфасовщиками или работниками складов, если их этому обучить. Аутичные люди с эпилепсией могут работать на самых разных видах работы, где нет сильных эпилептических раздражителей. Неговорящие аутичные люди, которых из-за отсутствия речи часто считают «тяжелыми», могут взаимодействовать с помощью альтернативной коммуникации. Стереотип о «ни на что не способном» аутичном человеке вроде Антона Харитонова из знаменитого документального фильма «Антон тут рядом» основан в основном на историях аутичных людей – «Маугли», которые не получили правильного обучения в детстве, не могли посещать занятия по повышению навыков позже, долго находились в интернатах, вышли из детского дома или неблагополучной семьи. Но далеко не все мы выходим из такой среды.
На самом же деле по уровню развития способностей аутичные люди такие же разные, как и неаутичные, не считая того, что им может быть нужна небольшая поддержка, которая, вероятнее всего, окупится, как только компания начинает работать в этом направлении. Не верите? Тогда ознакомьтесь с нашим списком о том, что создание инклюзии может предложить вашей компании, и сами делайте выводы. В этом списке я буду писать об аутичных людях, но многие из этих пунктов актуальны и для людей с другими нейрологическими отличиями и видами инвалидности.
1. Новые представления о бизнесе
В российском обществе у бизнеса (и у капитализма в целом) довольно плохая репутация из-за лихих 90-х.
Предпринимателей зачастую воспринимают как «акул», которых не интересует ничего кроме собственной выгоды и которые наживаются на «вдовах и сиротах». Эти представления возможно изменить. Ведь несколько семинаров для специалистов по кадрам о том, как общаться с аутистами, и несколько офисных изменений требуют не таких уж больших денежных затрат, зато способны сделать доступную среду для аутичных людей частью вашей корпоративной культуры. При этом, в отличие от благотворительной деятельности – которой, конечно, тоже можно заняться, – вложение в создание инклюзивной среды может хорошо окупиться, потому что большинство аутистов способно работать не хуже «обычных» людей.
2. Уникальная реклама, которая сделает компанию образцом для подражания
Многие компании могут похвастаться красочной рекламой на билбордах и положительными отзывами в интернете, но сколько из них сделало нечто по-настоящему инновационное, особенно в социальной сфере? Ваша компания может стать первой на постсоветском пространстве с доступной средой и дружественным отношением к аутичным людям, которые будут представлены во всех сферах ее работы, начиная, скажем, от простых продавцов и заканчивая менеджерами. Другие компании будут брать с вас пример, вы даже сможете проводить семинары и обучать предпринимателей, как работать над созданием инклюзии. Кроме того, подобная деятельность не только привлечет к вам клиентов, симпатизирующих социально ответственному предпринимательству, но и поможет не упустить уникальных специалистов – ведь не так много российских компаний умеют работать с аутистами!
3. Инновационные решения
Аутичные люди мыслят не так, как неаутисты. Многие из нас склонны уделять большее внимание деталям, что может быть полезно во многих сферах деятельности – начиная от программирования и бизнес-аналитики и заканчивая сортировкой товаров. Большинство аутистов менее подвержены влиянию культуры и социализации, чем неаутичные люди, и поэтому способны мыслить более независимо и предлагать необычные и даже революционные решения, выходящие за рамки типичных шаблонов.
Наконец, большинство аутичных людей склонно очень глубоко увлекаться определенной темой, и если эта тема связана с их работой, она может сделать их уникальными специалистами: только посмотрите на достижения Тэмпл Грандин, самой известной аутичной женщины в мире, по чьим разработкам построено почти все американское оборудование для животноводства, на американского бизнес-аналитика Майкла Бьюрри, который один из первых предсказал мировой финансовый кризис 2008 года, или хотя бы на самую молодую номинантку на Нобелевскую премию мира и лидера молодежного движения экоактивистов Грету Тунберг! При этом и Грандин, и Бьюрри, и Турнберг не выглядят просто «гениями с небольшой чудаковатостью». Их аутичность и инвалидность довольно сильно заметны: Бьюрри многие его коллеги считали фриком (необычность его движений и манер передана актером, который играл его в фильме «Игра на понижение»); Тэмпл Грандин тоже обладает довольно своеобразной манерой речи, кроме того, она не разговаривала до пяти лет и считалась «безнадежным ребенком»; а Грета Тунберг страдает от селективного мутизма и во время депрессии целый год не могла разговаривать. Но ни аутичность, ни ярко выраженная инвалидность, ни даже сопутствующие диагнозы не помешали им добиться успеха в своих областях.
Подобного успеха могли бы добиться и многие другие аутичные люди – если бы им дали такой шанс. Но от поголовно всех аутистов – как и от всех неаутистов – не стоит дожидаться значительных достижений. Большинство людей довольно обычны. Но нет сомнения, что у аутичного способа мышления есть свои преимущества, и аутисты были бы достаточно выгодным вложением, стоящим того, чтобы создать доступную для них среду и переосмыслить свои стереотипы о том, как должен вести себя «правильный» сотрудник.
4. Избавление от стереотипов
В любой корпоративной культуре – как и в обществе в целом – существует масса стереотипов, которые мы не ставим под сомнение. Но изучение аутизма неизбежно заставит о них задуматься.
Например, многим аутичным людям не просто неестественно, а и болезненно смотреть в глаза во время разговора. Но неужели контакт глазами действительно так необходим, или это всего лишь культурная условность, от которой можно с легкостью отказаться?
Многие аутичные люди повторяют однотипные движения, которые называются стиммингом – раскачивания, тряска руками, верчение в руках каких-либо предметов. Так они регулируют и выражают свои эмоции. Но подобные действия могут пугать окружающих. Вы же можете задаться вопросом: а действительно ли люди должны выражать эмоции общепринятым способом, и вообще, насколько безопасно общество, в котором человека могут побить или не взять на работу за то, что он от радости трясет руками?
Подобный анализ не только поможет переосмыслить культуру и отделить бессмысленные навязанные обществом стандарты поведения от тех норм, которые надо соблюдать, чтобы не причинить вред окружающим, а еще и сделает корпоративную среду более свободной.
Это полезно не только для аутистов, но и для всех, кто не вписывается в узкие рамки нормальности: например, представителям других культур. Теперь ваши сотрудники смогут тратить на выполнение работы ту энергию, которую они прежде тратили на притворство!
5. Подготовка к работе с иностранцами
Бывший госсекретарь США и советник по национальной безопасности Генри Киссинджер в своих книгах неоднократно упоминал о том, какое внимание он уделял тому, чтобы учитывать культуру и традиции людей, с которыми он вел переговоры.
Дэвид Рокфеллер-старший, бывший CEO Chase Manhattan Bank, который занимался открытием отделений этого банка во многих странах мира, в своих мемуарах описывает схожую систему очень подробного анализа культур тех стран, в которых он должен был работать.
Подобную работу придется проделать с аутичными коллегами, у которых из-за нейрологических отличий есть своеобразная культурная пропасть при общении с большинством людей. И преодоление этой пропасти (с обеих сторон) может стать неплохой тренировкой, если вы рассчитываете на работу с международными коллегами.
В конце концов, изучение культурных табу иностранцев не так сильно отличается от отказа от светских бесед в общении с аутистом, который их не переносит, а разговор с аутистом, который не может говорить устно и общается, используя специальное устройство, не намного сложнее, чем разговор с помощью переводчика.
6. Создание более удобного рабочего пространства
Существует такое понятие, как универсальный дизайн – это когда приспособления, придуманные для инвалидов, неожиданно оказываются полезными для других групп населения. Например, качественные пандусы для инвалидных колясок могут быть полезны родителям с маленькими детьми и велосипедистам.
Точно так же шумоизолированная комната для собеседований может быть удобна не только аутистам, а и вообще всем, кого отвлекают лишние звуки, а возможность отвечать на конференциях в письменной форме или при помощи сообщений на смартфоне может пригодиться некоторым иностранцам и людям с социальной тревожностью.
7. Более широкий выбор кадров
Это, пожалуй, самый очевидный пункт. Чем меньше вы смотрите на необычное поведение человека, обращая вместо этого внимание на его профессиональные качества, не отсеивая тех, кто кажется вам «странноватым», тем шире у вас выбор сотрудников!
Это поможет вам не упустить ценные кадры из-за предрассудков, отсутствия доступной среды и простого незнания о нейрологических отличиях.
8. Подготовка к созданию доступной среды для других инвалидов
Научившись работать с аутичными людьми, вы быстрее научитесь работать с другими, чей мозг устроен не так, как у большинства: например, с людьми с СДВГ (синдромом дефицита внимания и гиперактивности) и с дислексией. Кроме того, начав создавать инклюзивную среду для одной группы населения, вы сможете ее расширить, приспособив свою компанию к трудоустройству инвалидов-колясочников, слабовидящих и незрячих людей, глухих людей и даже к трудоустройству иностранцев, которые не очень хорошо знают русский язык, но могут оказаться отличными специалистами.
9. Снижение уровня этатизма в экономике
Этот пункт связан с наиболее долговременной стратегией и скорее будет более действенен на международном, чем на государственном уровне.
Чем больше аутичных людей сможет найти работу, тем меньше государству надо будет тратить налоговые деньги на то, чтобы выплачивать им пособия (или, как в России, содержать многих из них в закрытых учреждениях, которые не намного лучше концлагерей).
Чем больше предприниматели будут готовы тратить деньги на создание доступной среды, тем самым обращая внимание на нужды одних из самых беззащитных членов общества, тем больше общественность сможет доверять предпринимателям и не требовать от правительства жесткого вмешательства в дела бизнеса и повышения налогообложения. При демократической системе это будет приводить к тому что к власти все реже будут приходить этатисты.
Разумеется, в России эта система будет работать хуже, но большинство мировых тенденций рано или поздно доходят и до нее, более того – мы не знаем будущего России. Подобные перемены – долгосрочный процесс, а мы не знаем, что будет в стране через несколько десятилетий и столетий. Так что если вы планируете продолжать заниматься бизнесом в России и хотите оставить его своим потомкам – этот пункт для вас.
Основатель Аутичной инициативы за гражданские права (первая в России инициативная группа, созданная аутистами для аутистов)